Текст книги "Рэдволл"

Автор книги: Брайан Джейкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

*8*

Клуни лежал, полуоткрыв свои единственный глаз, и наблюдал за Селой. Он не сомневался, что старая ведьма что-то замышляет.

После того как Клуни подробно расспросил Черноклыка о ее разговоре с сыном, он не сомневался, что лисы собираются его обмануть, но пока решил ничем не выдавать своих подозрении. Даже если Села ведет двойную игру, сейчас она нужна ему как опытная знахарка.

Нет, Клуни не так-то просто обмануть! Он позволил Селе ухаживать за его ранами, но перестал принимать снотворное зелье.

Куроед вернулся на следующее утро с целым мешком целебных снадобий. Прикинувшись спящим, Клуни исподволь наблюдал за лисами. Он ни с кем из офицеров не поделился своими подозрениями. Молчать – это единственный способ соблюсти тайну. Пока Клуни просто наблюдал и выжидал, с каждым днем здоровье его улучшалось.

Наконец у него созрела замечательная по своей простоте идея. Он приказал всем удалиться и оставить его одного в полном покое, чтобы он мог как следует отдохнуть. Убедившись, что никто не подсматривает, Клуни взял перо и кусок пергамента и начертил подробный план штурма аббатства Рэдволл – с великим множеством стрелок, линиями атаки и обороны, а также с примечаниями. Из плана явствовало, что успех нападения всецело зависит от того, удастся ли пробить тараном ворота.

Начертив план, Клуни положил пергамент под подушку так, чтобы один уголок немного высовывался наружу. Его офицеры слишком тупы и ненаблюдательны, они его не заметят, но лисица!..

Через час Краснозуб и Черноклык привели знахарку. Клуни лениво потянулся в постели и громко зевнул:

– Славно же я поспал, пока никто не суетился вокруг меня. Как продвигается работа над тараном? Краснозуб, опершись на копье, сказал:

– Осталось совсем немного, хозяин. Я уже приказал запалить костер, чтобы обжечь бревно и сделать его потверже.

Клуни слегка согнул свой перебитый хвост.

– Хорошо. Спилите большие сучья у самого ствола, так вам будет легче нести его. А теперь, лисица, перемени повязки и дай мне чего-нибудь, чтобы я снова уснул. От того, что ты дала вчера, толку было

. мало: я проворочался несколько часов – все никак не мог заснуть.

Села склонилась в низком поклоне:

– Теперь, когда мой сын принес необходимые травы, я смогу дать вам хорошее снотворное, ц сэр. Спать будете без задних лап, извините за выражение.

– Давай что хочешь, лишь бы заснуть, – ответил Клуни.

Вечером Клуни разрешил Краснозубу и Черноклыку напиться вдоволь ячменного пива, что нашлось в церковном погребе. Он позволил пить также и Селе. О да, она сумела ловко притвориться, что пьет наравне с крысами. Пока они пили пиво, сам Клуни сделал вид, что выпил сонное питье. Ни лисица, ни Клуни не выпили на самом деле ни капли.

Ночью Клуни старательно вторил храпу своих пьяных подчиненных. Внезапно он почувствовал, что его подушка слегка шевелится. Села проглотила наживку! Он не сомневался, что наутро его план как ни в чем не бывало снова будет лежать под подушкой, а у Селы будет где-нибудь спрятана его точная копия. Что ж, теперь можно и поспать. А пока мыши укрепляют ворота, Клуни подкопается под юго-западный угол стены аббатства!

*9*

Без четверти час три фигуры пересекли сад аббатства. Луна выглянула из-за туч, и пруд, отбрасывая на стены мерцающие голубоватые блики, засиял серебром. Констанция и Мафусаил несли лампы, Матиас – щит. Друг за другом они поднялись по лестнице, кивками приветствуя часовых, а те желали им удачи.

Матиас не хотел устанавливать щит на место до назначенного времени. Он считал, что они должны точно следовать написанному и ждать, пока не наступит первый час дня полнолуния.

Трое друзей молча стояли у вырезанного на камне круга. Матиас крепко сжимал щит. Высоко над Рэдволлом висела луна, казавшаяся на черном бархате ночи золотой монетой.

Но вот раздался удар колокола. Наступил час ночи – первый час дня. Матиас благоговейно положил щит Мартина на каменный круг, много лет ожидавший этого момента. Щит, звякнув, лег в выемку, точно совпав с ней по размерам.

– Смотрите! Щит отражает лунный свет прямо в небо! – воскликнул Матиас.

Полированная поверхность щита отбрасывала в ночное небо яркий белый луч.

Мафусаил, приложив лапу к глазам, пристально смотрел в небо, пытаясь проследить направление отраженного луча.

– Поистине прекрасное зрелище! – выдохнул он. – Но, увы, мои глаза уже не те, что раньше. Я вижу только луч света, устремляющийся в бесконечность.

– Постой. Посмотри на крышу аббатства, – сказала Констанция. – Видишь, луч освещает конек крыши. Я вижу флюгер ясно, как днем.

– Не может быть, – сказал Матиас, но, присмотревшись, воскликнул: – Да, ты права! Луч указывает прямо на флюгер.

– Север! – крикнул Мафусаил. – Флюгер – это север. Меч должен быть там!

Трое друзей торжественно пожали друг другу лапы. Тайна наконец разгадана: теперь они знали, где уже несколько веков спрятан меч Мартина.

В стрелке флюгера!

Однако, когда, поспав несколько часов, они собрались к раннему завтраку, их приподнятое настроение несколько упало. Как же достать меч с крыши?

– Жаль, что у нас нет полусотни длинных лестниц, тогда мы могли бы связать их вместе… – пробормотала Констанция.

Мафусаил отодвинул в сторону тарелку с овсяной кашей.

– Ты способна помочь только в двух случаях. Во-первых, если будешь молчать. Во-вторых, если превратишься в какого-нибудь зверя, который способен забраться на эту крышу. Ну, скажем, в птицу, белку или еще в кого-нибудь.

Матиас и Констанция одновременно обернулись к нему. Решение было найдено, и такое простое!

– Очень надеюсь, что белки не любят спать долго, – сказал Матиас. – Очень-очень надеюсь!

Белка Джесс была рада оказать услугу своим друзьям из Рэдволла.

Выслушав Матиаса, она подошла к стене главного здания аббатства и сначала исполнила нечто вроде замысловатого танца, а потом несколько раз прошлась колесом.

– Это она разминается, – пояснил Матиасу ее муж.

Целая толпа собралась во дворе аббатства посмотреть на небывалое восхождение. Даже в самых древних хрониках нет упоминаний о попытках взобраться на крышу аббатства. Такое восхождение казалось невозможным, ведь крыша аббатства почти вдвое выше колокольни!

Джесс с трудом протолкалась через собравшуюся толпу. Она поцеловала мужа, погладила по голове сына Сэма и пожала лапы Констанции, Матиасу и Мафусаилу. Затем она натерла землей все четыре лапы, чтобы они меньше скользили, и тотчас полезла вверх по массивному фасаду.

Нижняя часть стены с изогнутыми арками окон не представляла для Джесс никаких затруднений, белка легко и быстро поднималась все выше и выше. Вот, изящно взмахнув хвостом, она преодолела карниз и оказалась на боковой черепичной крыше.

Задрав головы, мыши наблюдали снизу за восхождением бесстрашной Джесс – она казалась теперь маленькой букашкой на стене аббатства.

Кротоначальник, никогда не отличавшийся любовью к высоте, прикрыл лапой глаза:

– Г-рр, просто страх берет. Разве она птица? Нет, не могу больше смотреть, страшно делается. Мафусаил принялся протирать очки.

– Где она теперь?

– На коньке крыши, приближается к шпилю! – сказал аббат Мортимер.

Муж Джесс радостно захлопал лапами:

– Она уже там, моя Джесс, уже там!

Толпа снова разразилась радостными криками, лишь Матиас молча продолжал смотреть вверх. Флюгер слегка колеблется, значит, отважная Джесс уже пытается достать меч. Ее восхождение наверняка войдет в летопись аббатства Рэдволл.

Отец Сэма поднял его на вытянутых лапах:

– Смотри, сын, мама забралась на самый верх. Вот она уже спускается.

Матиас пристально всматривался, силясь разглядеть: есть ли у нее меч? Не успела Джесс спуститься до половины, как толпа забеспокоилась:

– Смотрите, на нее напали воробьи!

Действительно, вокруг Джесс закружились задиристые птицы. Они старались побольнее клюнуть ее, скинуть со стены, заставить отмахиваться от них. Ведь стоит ей ослабить лапы – и она упадет.

Матиас не растерялся и немедленно скомандовал:

– Шесть самых метких лучников, сюда, скорее! Надо отогнать воробьев!

Но стайка воробьев продолжала нападать на Джесс – той оставалось только продолжать спуск, стараясь не обращать на них внимания.

Построившись, лучники вскинули луки.

– Не цельтесь в птиц! Просто отпугните их, – крикнул аббат.

– Стреляйте! – крикнул Матиас.

Стрелы взмыли вверх и едва не задели воробьев. Те бросились врассыпную. Джесс соскочила на боковую крышу, но неугомонные птицы напали на нее снова. Лучники опять вскинули луки,

– Самое трудное уже позади! – воскликнул Амброзии Пика. – Только бы воробьи ей не навредили.

– Целься, пли! – скомандовал Матиас.

Стрелы вновь взвились в воздух, и воробьи в панике заметались. Одна из стрел все-таки попала в птицу, и та с торчащей из лапы стрелой, скатившись по крыше, камнем упала на землю. Громко чирикая, воробьи наконец-то улетели.

Констанция взяла сплетенную из прутьев бельевую корзину, затем подняла с земли воробья, ухватилась зубами за кончик стрелы и вытащила ее из лапы птицы. После этого барсучиха, перевернув корзину вверх дном, накрыла ею воробья.

Криками радости встретили Джесс мыши, когда она устало спрыгнула на траву.

– Уф! – выдохнула она. – Ну и наглецы же эти воробьи!

Не успела бесстрашная белка обнять своих родных, как к ней подбежал Матиас:

– Джесс! А где же меч?

Белка пожала плечами и покачала головой:

– Его там нет. Я забралась на стрелу флюгера и увидела углубление в форме меча. Наверное, когда-то он там и впрямь лежал. Там даже осталась ржавая проволока, которой он был прикручен. Но меча там нет. Прости, Матиас, я сделала все, что могла.

– Конечно, Джесс, – ответил Матиас, едва скрывая разочарование. – Огромное тебе спасибо за все.

Через полчаса все разошлись по своим делам. Матиас сидел, прислонившись к стене аббатства, мысли его были в смятении. Столько усилий – и все напрасно! Он ударил лапой по стене, слезы огорчения выступили у него на глазах.

– Почему, Мартин, так получилось, почему? – вскрикнул он в отчаянии.

Пленная воробьиха била крыльями в перевернутой корзине.

– Убью-у-у! – злобно чирикала она. – Убью-у-у, мышь! Освободи Клюву, грязный червяк!

Матиас взглянул сквозь щели корзины на беснующуюся пленницу.

– Закрой клюв, – проворчал он. – Сейчас, сидя в корзине, ты никого не можешь убить. Птица разъярилась еще больше:

– Король Бык, он убьет тебя. Будешь мертвый, быстро-быстро.

Матиас усмехнулся:

– Да неужели? Что ж, если тебе встретится этот король… как его там… скажи ему, что ты видела Матиаса Воителя и что я никого не убиваю, мой несносный маленький друг.

При последних словах Матиаса воробьиха так и заметалась от ярости:

– Мышь Клюве не друг! Бей, бей, бей!

Матиас раздраженно пнул корзину:

– Слушай, Клюва, вела бы ты себя прилично, а то тебе еды не дадут и лечить не станут. На твоем месте я сидел бы тихо и поразмыслил над своим поведением.

Матиас зашагал прочь, вслед ему неслось воробьиное чириканье:

– Не хочет еды! Не хочет лечения! Храбрая Клюва, бей!

Мышонок устало вздохнул. Не птица – наказание какое-то!

*10*

Лисица Села была озабочена Теперь для успешного лечения Клуни ей потребовалась особая трава, которой не было у нее дома Траву эту можно было отыскать только в Лесу Цветущих Мхов и только ночью. Клуни выслушал просьбу лисицы, заранее зная, что это только предлог, чтобы уйти из лагеря крыс Он помолчал, делая вид, что задумался,

– Гм, видимо, тебе и впрямь нужна эта трава. Но почему бы тебе не послать за ней своего сына Куроеда?

У Селы на все был готовый ответ.

– Нет, нет, ему нипочем ее не найти, сэр. Он не знает даже, где ее искать.

Клуни сочувственно кивнул головой:

– Пожалуй, придется тебя отпустить. Но знай, ты пойдешь искать траву вместе с двумя крысами. Вздумаешь убежать – твой пушистый хвост пойдет мне на воротник Ясно?

– Конечно, сэр. Зачем же мне вас обманывать? Когда я вас исцелю, вы покорите Рэдволл и щедро наградите меня, не так ли?

Клуни улыбнулся Селе, да так, что та задрожала от хвоста до головы.

Вечером Села ушла из лагеря в сопровождении Краснозуба и Черноклыка; душа ее пела от радости. Всего двое охранников. Она запросто ускользнет от них.

Тем временем Клуни встал с постели и прошелся по комнате, опираясь на свой штандарт. Передвигался он с трудом, но чувствовал, что уже скоро силы полностью вернутся к нему Он обернулся к изображению Мартина, прикрепленному к штандарту.

– Конечно, этой лисице ничего не стоит ускользнуть от моих болванов. Вот и отлично! Она принесет мои поддельный план твоему аббату. Как тебе это нравится?

Лес Цветущих Мхов окрасился ромовым светом заката. Села потянула носом воздух и взглянула на небо. Скоро стемнеет, она еще успеет к большому пню на встречу с аббатом.

Краснозуб и Черноклык были явно не в духе. Уже битый час Села водила их по зарослям жгучей крапивы, через болота, среди целых туч кровожадных комаров. Крысам приходилось иной раз расчищать себе дорогу палашами

– Кажется, мы уже недалеко о г мышиного аббатства? – предположил Черноклык.

– Не болтай! Лучше следи за лисицей, – оскалился Краснозуб.

– Надо было взять с собой факелы, – заныл Черноклык.

Терпение Краснозуба лопнуло. Он сгреб приятеля в охапку и встряхнул его как следует:

– Если будешь ныть, я отрежу тебе язык палашом!

Черноклык вырвался из лап Красногуба и ткнул его копьем:

– Доставай свой ржавый тесак, не успеешь и глазом моргнуть – как я намотаю твои кишки на свое копье.

– Ты? Намотаешь?

– Намотаю, еще как намотаю.

– Во г тебе за это, гад, получай!

– Ах, ты драться, да? Ну я тебе сейчас покажу!

Пиная, колотя и кусая друг друга, крысы повалились в колючие кусты. В ход пошли когти, хвосты и клыки. Через несколько минут драка закончилась, победителем вышел Краснозуб. Хотя из носа у него текла кровь, а во рту не хватало зуба, выглядел он намного лучше своего противника.

Черноклык, выползший из кустов, являл собой жалкое зрелище: оба глаза подбиты, из левого уха выдран клок, все тело покрыто глубокими царапинами и утыкано колючками.

Оглядевшись по сторонам, Краснозуб осыпал Черноклыка проклятьями:

– Недоумок! Это все из-за тебя! Пока ты спорил со старшим по званию, лисица убежала! Черноклык сощурил подбитый глаз.

– Значит, это я виноват? Ну уж нет! Ты ее упустил, а не я! Подожди, я доложу обо всем Клуни.

– Заткнись! – рявкнул Краснозуб. – Не препираться надо, а лисицу искать. Ты иди туда, а я сюда. Найдешь ее – кричи. Понял? А теперь топай!

И крысы разошлись в разные стороны.

Тем временем Села, воровато озираясь по сторонам, шла по лесу уже довольно далеко от них. Вот дуб с тремя вершинами, вот аббатство, а вот и большой пень. Луна ярко освещала лес, но возле пня никого не было. Где же аббат?

И тут тяжелая лапа что есть силы обхватила сзади шею Селы. Хрипя, лисица тщетно пыталась вырваться.

Над самым ее ухом раздался низкий голос Констанции:

– Не рыпайся, лиса, а то я сломаю твою шею, словно сухую ветку!

Села испугалась не на шутку. Барсуки известны своей силой и воинственностью.

Свободной лапой Констанция сорвала мешок с травами с пояса лисицы и вытряхнула его содержимое на пень. Схватив план Клуни, она взглянула на него и засунула себе за пояс.

– Ваш аббат должен бы наградить меня, – прохрипела лисица.

Глаза барсучихи вспыхнули презрением, она повернула лисицу к себе:

– Вот твоя награда, предательница! – И Констанция с силой ударила Селу по голове между ушей.

Лисица как подкошенная упала на землю, а барсучиха, спрятавшись за дерево, закричала во весь голос:

– Сюда! Лисица здесь! Сюда, быстрее! Первым появился Краснозуб:

– Клянусь адом, да это и впрямь лиса! Что, убежать хотела, а?

Констанция не спеша вышла из-за дерева:

– Не думаю, что она сумеет тебе ответить. Может, согласишься поговорить со мной?

Краснозуб остолбенел. Но, увидев, что барсучиха безоружна, он быстро пришел в себя и, взмахнув тесаком, злобно улыбнулся:

– А, барсучиха! Вот мы и встретились! Констанция стояла на задних лапах, скрестив передние на груди.

– Краснозуб, не так ли? Вижу, ты меня не забыл. Помнишь, я говорила, что мы с тобой еще не полностью рассчитались?

Оскалив клыки, Краснозуб прорычал:

– Вот и рассчитаемся!

Размахивая палашом, он прыгнул на Констанцию. Но барсучиха оказалась проворнее, чем он ожидал. Ловко уклонившись от удара, она сама ударила его по носу. Краснозуб в ответ ткнул Констанцию в бок острием палаша.

Сильнейший удар сбил Краснозуба с ног, выбитый из лап палаш отлетел далеко в сторону. Констанция склонилась над поверженным врагом.

– Ну-ка встань и подбери свое оружие, – приказала она.

Вставая, Краснозуб схватил горсть земли и бросил ее Констанции в глаза. Протирая лапами запорошенные глаза, та отступила. Краснозуб схватил палаш и несколько раз вонзил его в барсучиху.

И тут его объял ужас. Раненая барсучиха схватила палаш за клинок и сломала его пополам. Отбросив обломки палаша в кусты, она обеими лапами ухватила врага за хвост.

Краснозуб завопил от страха. Еще бы! Он почувствовал, что поднимается высоко в воздух. Его хвост натянулся как струна, воздух засвистел в ушах, деревья слились в единую зеленую полосу. Словно метатель молота, Констанция поворачивалась на задних лапах, все быстрее и быстрее, потом резко отпустила крысиный хвост.

Краснозуб пролетел бы изрядное расстояние, не окажись в нескольких шагах крепкой сикоморы…

Не обращая внимания на раны, Констанция громко крикнула:

– Э-э-эй, он здесь!

Прихрамывая, она быстро пошла к аббатству.

Вскоре папоротники зашуршали и появился Черноклык. Он подбежал к стонущей лисице – она начинала приходить в себя.

– Эй, лиса, что случилось? Где Краснозуб? – встревоженно спросил он.

Потирая голову и пытаясь вспомнить, что произошло, Села поднялась. Перед ней – большой пень, на нем – травы и коренья. Рядом – мешок. Обхватив голову обеими лапами, Села пыталась унять боль.

Будь проклята эта барсучиха! Отобрала у нее план, словно желудь у мышонка! Вот тебе и щедрая награда!

Черноклык ткнул Селу в бок копьем:

– Где Краснозуб, я тебя спрашиваю? Села потрогала языком зуб, едва не выбитый барсучихой.

– Оставь меня в покое. Откуда мне знать, где твой Краснозуб?

А Черноклык все допытывался:

– Я слышал, как Краснозуб кричал. Села вытянула вперед дрожащую лапу:

– Да вон он, под сикоморой. Ему, кажется, тоже не поздоровилось.

Черноклык тронул Краснозуба лапой:

– Ух ты! Да он мертвый! Смотри, его палаш пополам сломан.

Лисица и крыса посмотрели друг на друга. Сейчас они думали об одном и том же. Обоим было ясно: надо спасать свою шкуру.

– О-хо-хо, – сказала Села. – Надо придумать, что скажем Клуни, когда вернемся.

И они зашагали через ночной лес, сочиняя по дороге правдоподобную историю для Клуни Хлыста.

*11*

В этот вечер военачальники вновь собрались в покоях аббата на позднюю трапезу. План, который принесла Констанция, говорил о том, что Клуни скоро опять нападет на аббатство.

Аббат Мортимер заговорил первым.

– Констанция доставила нам бесспорные доказательства Клуни не успокоится, пока не захватит аббатство.

Аббат хлопнул лапой по принесенному барсучихой плану:

– Я уже говорил, я не буду заниматься военными делами. Мне надлежит лечить раненых и кормить голодных. А готовиться к обороне – это ваша задача.

Матиас поднял лапу:

– Отец настоятель, нам надо не только обороняться, но и нападать.

Раздались одобрительные возгласы.

Аббат склонил голову и спрятал лапы в широких рукавах облачения.

– Ну что же, да будет так, – провозгласил он. – Я предоставляю спасение Рэдволла вам, мои военачальники.

Аббат удалился; в комнате остались Матиас, Констанция, Винифред, Кротоначальник и Амброзии Пика.

Потом к ним присоединились заяц Бэзил Олень и белка Джесс. Вскоре пришел и Мафусаил – он внимательно слушал всех, одобрял одни предложения и возражал против других, охлаждал запальчивых и подбадривал застенчивых. Военный совет продолжался почти до зари.

Бэзил настоял на том, чтобы отвести Констанцию в лазарет, где осмотрят ее раны. Идти в лазарет барсучиха не хотела.

– Подумаешь! Столько шума из-за нескольких царапин, – ворчала она.

Заяц громко прищелкнул языком:

– Несколько царапин! Вы только послушайте эту героиню! Моя дорогая Констанция, это не царапины, это славные боевые ранения, полученные на поле брани.

Чуть ли не силком Бэзил и Джесс увели Констанцию в лазарет. Остальные пошли спать, а Матиас и Мафусаил решили перед сном подышать свежим воздухом.

– Знаешь, я не могу избавиться от мысли, что мы победим лишь в том случае, если найдем меч Мартина, – сказал Матиас.

Мафусаил задумчиво кивнул ему в знак согласия:

– Пожалуй, ты прав. Но, увы, придется смириться с тем, что меч потерян нами навсегда.

Старик привратник тяжело оперся на лапу друга, и они не спеша пошли дальше. Разговор зашел о нападении воробьев на Джесс.

Мафусаил обернулся к Матиасу:

– Воробьи – очень опасные птицы. Воинственные и задиристые. К счастью, они нападают лишь на тех, кто вторгается на их территорию, как это и случилось сегодня. Кстати, ты видел воробьиху, которую подбили наши лучники?

– Еще бы! – ответил Матиас. – Констанция посадила эту маленькую забияку в корзину. Стрела ее только оцарапала, так что она свалилась скорее от неожиданности. Говорит, зовут ее Клюва.

– Так тебе удалось даже поговорить с ней? Удивительно! Их язык довольно трудно понять.

– Да как тебе сказать, – ответил Матиас. – Мне их язык не показался слишком трудным, да и эта дикарка меня, кажется, тоже понимала.

– И что же тебе сказала эта Клюва?

– Да ничего особенного! – ответил Матиас. – Мол, или она сама, или их вождь, король Бык, убьет меня. По всей видимости, всякий, кто не умеет летать, для нее – враг.

Они подошли к главным воротам. Старик пригласил Матиаса зайти к нему. Казалось, разговор о воробьях очень его заинтересовал. Войдя в келью, он принялся листать свои записи.

– Так, посмотрим. «Лето Великой Суши»… «Зима Глубоких Сугробов»… Это должно быть где-то здесь. Помнишь, я рассказывал тебе, как года четыре назад лечил ястреба-перепелятника? Ястреб рассказывал о воробьях, называя их, кстати, крылатыми мышами, хотя я не вижу никакого сходства между цивилизованными мышами и этими примитивными дикарями. Суть, однако, не в этом. Ястреб говорил, что слышал, будто воробьи украли из нашего аббатства что-то очень ценное, но не сказал, что именно. Я тогда решил, что он просто пересказывает слухи. А надо было порасспросить его, – может быть, он знал, что именно украли у нас воробьи.

– Ты думаешь, меч?

Старик легонько похлопал рукой по книге:

– Возможно. Видишь ли, воробьи не враждуют и не дружат с нами, они никогда не прилетают к нам в аббатство. Но там, на крыше, – это другое дело. Они считают ее своей территорией. И насколько я понимаю, единственный принадлежавший нам ценный предмет, который находился там, – это меч, хотя мы о нем и не знали. И кто, кроме птиц, мог знать о том, что воробьи его украли?

– Клянусь усами, – взволнованно сказал Матиас, – ты попал прямо в яблочко. Как полагаешь, наша пленница может что-нибудь об этом рассказать?

Глаза Мафусаила недобро сверкнули.

– Дай мне свой кинжал. Сейчас я произведу небольшой опыт. Пойдем.

Мафусаил направился к корзине, стоявшей около стены аббатства. Изнутри не доносилось ни звука. Мафусаил постучал кинжалом по дну корзины.

Клюва, которая, вероятно, дремала, зло зачирикала:

– Червь, червь, мышечервь! Прочь, иначе Клюва убьет!

Мафусаил изо всех сил старался говорить грозно:

– Молчи, грубиянка, а не то насажу тебя на этот кинжал, вместе с твоим королем, если, конечно, он осмелится пожаловать сюда!

– Ха, убей Клюву! Король Бык не убить маленький мышиный кинжал! Король Бык иметь большой меч! Порубить всех мышей!

– Слышишь, Матиас? – засмеялся Мафусаил. – У воробьиного короля есть большой меч! Матиас запрыгал от радости:

– Мафусаил, ты – настоящий волшебник! ж добно устроившись на взбитых подушках, Клуни потягивал из кружки ячменное пиво и слушал рассказ Селы и Черноклыка. Излагая свою лживую историю, оба ерзали на месте, стараясь не противоречить друг другу и не встречаться с холодным взглядом Клуни.

– Случилось вот что, хозяин, – мямлил Черноклык. – Мы со стариной Краснозубом присматривали за лисицей, и тут вдруг Краснозуб услыхал в лесу шум, ну и пошел разведать, что там такое.

– Откуда был шум? – рявкнул Клуни. Обманщики заговорили одновременно.

– С севера, – сказала Села.

– С запада, – сказал Черноклык.

– То есть с северо-запада, я хотела сказать, – поправилась Села.

– Ну и что же дальше? – спросил Клуни. Черноклык снова раскрыл пасть:

– Видишь ли, хозяин, его не было очень долго. Мы звали его, но он не отвечал.

– И тогда мы пошли его искать, – вставила Села. Клуни, поигрывая кружкой, сверлил лисицу взглядом.

– Мы все искали и искали его, – забормотала Села, – но нашли лишь трясину…

– … которая бесследно поглотила беднягу Краснозуба, – ехидно закончил Клуни. – Но скажи мне, Черноклык, откуда у тебя эти синяки и царапины?

Села поспешила на помощь:

– Он упал в колючий кустарник.

– Что? Ах да, я искал, искал Краснозуба и не заметил колючих кустов.

Оскалив желтые клыки, Клуни зло рассмеялся:

– Значит, ты упал в колючий куст, который наставил тебе синяков под оба глаза, порвал ухо и перецарапал тебя всего?

Черноклык смотрел в пол. Он дважды сглотнул, прежде чем ответил упавшим голосом:

– Выходит, что так, хозяин.

В голосе Клуни зазвучала издевка:

– А потом, наверное, прилетели три крылатые свинки и каждая дала тебе по засахаренному яблочку?

– Ну да, то есть о чем это вы, хозяин?.. Ой! – Черноклык аж подпрыгнул, потому что Села с силой пнула его лапой, чтобы он замолчал.

– Эй, лиса! – прорычал Клуни. – А где та особая трава, которую ты ходила искать?

– Особая трава? – растерялась Села.

– Проваливайте! – заорал Клуни в ярости.

Крыса и лисица, едва не застряв в дверях, выбежали вон. Клуни откинулся на подушки и усмехнулся. Отлично! Краснозуб мертв, да и черт с ним! Краснозуб был честолюбив, а Клуни ценил честолюбие только в самом себе.

В глубине Леса Цветущих Мхов ночной ветерок слегка колебал верхушки деревьев. В безоблачном небе висела полная луна.

– Асмодеус, Асмодеус-с-с-с.

Блестящие черные глаза всматривались в ночь, раздвоенный язык пробовал воздух, травинки содрогались от прикосновений длинного чешуйчатого тела.

– Асмодеус, Асмодеус-с-с-с.

Тихо шурша, неприметный, как тень, огромный аспид осматривал свои владения. Он был приучен к терпению и скрытности. Он мог часами лежать неподвижно, ожидая, когда какая-нибудь ничего не подозревающая зверюшка подойдет к нему достаточно близко. Иногда в поисках птичьих яиц или спящих в гнездах птиц он заползал на деревья. Ночная охота не всегда бывала удачной, и аспид оставался голодным. Но терпение и скрытность, терпение и скрытность – это было его девизом. У ствола сикоморы аспид наткнулся на бездыханное тело Краснозуба. Вот так сюрприз! Еще одна крыса, не надо тратить яд и прибегать к гипнозу.

– Асмодеус, Асмодеус-с-с-с.

Пасть аспида распахнулась в жутком подобии улыбки.