Текст книги "Путеводитель грешников"

Автор книги: Братья Балагановы

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Часть 4 (Д)

Даже ректор университета с болью в сердце признал, что более мерзопакостных и неспособных студентов, как в этом году, на пятом курсе еще не было. С тройки на тройку эти недоумки перелезали с курса на курс, пока, наконец, не подошли вплотную к дипломной работе. И если на ФБГПС еще встречались здравомыслящие ребята, то на ФГСБОКе царил полный даунизм. А об ИНЯЗе мы здесь вовсе не будем говорить. И вот этот роковой момент пришел. Декан Свифт вручил группе студентов ФБГПС дипломное задание. Оно состояло в том, чтобы отправиться на космическом звездолете в точку вселенной с координатами 3044* 10121*576 и создать там планетную систему под кодовым названием "Солнечная"– по названию звезды-светила – которую тоже предстояло смастерить. Для работы прилагался транспортный звездолет с набором геологических материалов, которых в изобилии хватило бы на три таких планетных системы. Планет было задано, с учетом умственных способностей студентов, критический минимум – всего девять штук, плюс одно простейшее светило-звезда, которую предлагалось сделать по самой примитивной технологии, методом взрыва. На все про все давалось три месяца (по земному летоисчислению). Вскоре, после волокиты с подписанием нужных документов и загрузки полученными на складе геоматериалами транспортного звездолета, бригада дипломников вылетела в район предполагаемых дипломных работ. Остановившись на месте, по наблюдениям, довольно таки галимом и не рыбном, никто конечно сразу за работу не взялся. Традиционно по прибытии, надо было отметить начало диплома крутым трехдневным гульбаном. По окончанию коего выяснилось, что все запасы водки и алкоголя вообще, закончились. Осталось только полтора ящика спирта 299?, которых, как точно подметил некий Степа, не хватит и на пол суток достойного глума. Водки было мало, а без этого продукта дипломная работа представлялась невозможной. – Эх, мудаки, – сокрушался Степа, – ведь могли же под шумок загрузить в топливный отсек ящиков с триста. Да, ничего не оставалось делать, как скинуться всей группой и послать в ближайшую галактику гонцов, на спасательном челноке звездолета, за запасами водки и пива. На том и порешили. Спасательный челнок с тремя гонцами отчалил от звездолета и устремился к близлежащей галактике Е 5 НСС 4621 (м 59) за провиантом. А среди оставшихся, несмотря на простоту поставленной задачи, развернулись жаркие дебаты по поводу как и с чего надо начинать. Предстояло разыграть на картах, кто чем будет заниматься. Солнце-звезду не хотел делать никто – жаркая работа, зато планету с возможностью жизни хотели делать все. Наконец, спустя еще пол дня все было распределено и решено приступать к работам немедленно после трехдневного срока по возвращению гонцов. ...До конца диплома оставалась одна неделя. Кое-что определенно было уже сделано, но львиную часть работ – процентов 80 предстояло еще провернуть. Солнце уже вращалось на орбите, хотя иной раз и соскальзывало и тогда сильный луч магнитополяризатора возвращал его на место. Светило оно довольно таки жиденько и для усиления света пришлось досыпать в него цезия – 3 млн. тонн, что несколько увеличило его ультрафиолетовое и радиоактивное излучение, раз эдак в 6 5000. С планетами проблем не было. На них особо не останавливались, сделав их из всякого космического мусора – подлинный материал был пропит, просто чудом не успели пропить материал для изготовления Земли – планеты с живой биосферой. Хотя половина положенных по инструкции полезных ископаемых бесследно исчезла. Но этот пробел был восполнен. На их место на планете залили воду – крайне не ходовой в космосе товар, в изобилии валявшийся на транспортном корабле в замерзшем виде. До защиты диплома оставался один день. Внешне планетная система выглядела вполне прилично, только кольца выхлопных газов звездолета вокруг Сатурна и бросающееся в глаза обилие воды на Земле несколько смазывали впечатление. Правда немножко просчитались с атмосферой Земли. По пьяной халатности азота запустили 78,1%, в то время как кислорода – жизненно необходимого – всего 21%. Но, в общем, работа была довольно высоко оценена экзаменаторами, и свою тройку получили все. Даже на повторный курс никого не оставили.

Спустя неделю на планету Земля, для выведения и селекции биологических организмов, прибыла группа студентов ФГСБОКа. Задача диплома была предельно простой: вывести несколько сот видов растений, несколько сот видов животного мира, пару десятков видов рыб, и самой трудной задачей было выведение и селекция биологического организма под рабочим названием "homo sapiens", который впоследствии предстояло обучить студентам ИНЯЗа. Условия для работы на планете были скверными, вернее сказать их вообще не было. То, что представляла собой планета после создания ее дебилами из ФБГПС можно было описать только нецензурными словами, поэтому мы не будем вдаваться в подробности. Дня два помявшись на месте и выпив для храбрости, ребята ФГСБОКа приступили к работе с твердым намерением после диплома набить морды мерзавцам геоконструкторам. Дела шли плохо. За неделю проб и ошибок вывелось около 100000 различных бактерий и вирусов, преимущественно болезнетворных, среди которых венерические вирусы по совершенству конструкции занимали первое место. На этом с вирусами решили закончить. Сказывалось качество биоплазмы – основного материала для создания живых организмов. Биоплазма была старого образца и, к тому же, вся партия бракованная. Но лететь на склад за новой, опять подписывать кучи документации, было взападло и потому пришлось продолжать экспериментировать с этой. Месяц спустя по прибытии, ФГСБОКовцы приступили к выведению и селекции видов растительного мира. После жарких дискуссий определили внешний вид, структуру и виды растений. Во первых – это морские растения (водоросли); потом наземные: многолетние, грибы, овощи и ряд других. Бесспорно было одно – у большинства растений должны быть стебли и листья. Вот тут-то и разгорелся большой спор. Часть студентов предлагала сделать листья желтого цвета, часть – синими, еще часть – пантового стильного цвета – под мокрый асфальт. Все-таки компромисс был найден и цвет решили выбрать, чтоб не обидно было никому, зеленый – хаки. Три недели ушли на выведение и селекцию растений. Работенка оказалась не пыльной, а технология до того примитивной, что даже самые неуспевающие студенты быстро освоили ее и придумывали самые невероятные виды. К концу третей недели насчитывалось уже более 500 тысяч различных видов растений – ребята перегнули палку.

Итак, до окончания диплома оставался месяц, и предстояла самая творческая часть работы, в которой можно было импровизировать – выведение животных. Поначалу дело не спорилось, если растения кое-как выживали на скалистых склонах гор, то в пустынях, которыми изобиловала планета, не могла продержаться никакая живность. Паскудный холодный климат планеты не раз заставлял нехорошими словами вспомнить сокурсников из ФБГПСа. Словом, дело было дрянь. Динозавры, над выведением которых трудились всей группой целую неделю, издохли от холода в один день. Последней каплей, переполнившей чашу была смерть от холода смещающихся ледников слона, обросшего шерстью – гордости группы генетиков. Шерсть, по инструкции, выдерживала морозы до двухсот градусов по Цельсию. Смерть слона укрепила справедливое чувство ненависти к подонкам из ФБГПСа, скоты, могли и предупредить о климате и ледниках. Мало того, что на месте этих ледников должны были быть залежи угля, пропитые ФБГПСовцами, так эти ледники имели еще и поганое свойство перемещаться. Итак, растительность кое-как прижилась, но планета сводила на нет все начинания с животными. Погоревав по убиенным слонам и динозаврам как водится, три дня и заглушив горе водкой, студенты на дружеском совете решили кардинально изменить биоконструкцию живых существ. Новые конструктивные решения были опробованы на мелких животных, так называемых насекомых – получилось. Сотни тысяч разных жуков, гусениц, бабочек разлетелись во все стороны из лабораторий приземлившегося звездолета. Работа пошла, механизм заработал. Тысячи животных, в подавляющем большинстве в шерсти, – дабы еще раз не издохли от холода, наводнили планету. С рыбами тоже проблем особых не было, если не считать того, что первые рыбы не умели погружаться на глубину и плавали по поверхности, что производило нехорошее впечатление. От них пришлось отказаться. Другая, выведенная на смену первой, порода рыб не умела всплывать с глубины, там же и издыхая от нехватки воздуха. В конце-концов была создана рыба нового поколения, которая умела и погружаться и всплывать. Еще немного подурачившись с рыбами, изменяя их форму и размеры, выведя около 10000 видов, закончили на этом. До конца дипломных работ оставалось чуть больше недели, а предстояло еще вывести летающих животных под названием птицы и биологический организм "homo sapiens". Из-за нехватки материалов рост гуманоида с шести метров, как полагалось по инструкции, пришлось в срочном порядке уменьшить до 1,70 метра, что потянуло за собой перерасчет всех параметров организма, приведшее в свою очередь к непоправимым нарушениям. Так у первой порции "homo sapiens"были непомерно длиннющие передние конечности, напрочь отсутствовали мозговые извилины, а обросшее шерстью тело производило отпугивающее впечатление. После такого результата, группа разделилась на несколько подгрупп, которые начали по-своему рассчитывать ДНК, что, в итоге, привело к ужасным последствиям. У всех групп вывелись homo sapiens совершенно разные, к счастью похожие между собой по строению, но различающиеся по цвету кожи и чертам лица. Времени на исправление этой страшной ошибки не было. Шел последний день работ...

Весь курс ФГСБОКа был оставлен на повторный срок. Даже видавший многое на своем веку старенький декан ФГСБОКа ужаснулся такому дикому извращению. Довершила страшную картину дипломных работ птица петух – масса туловища которой, из-за просчетов в ДНК была слишком большой, она так и не смогла летать.

– Да, умишком они конечно не блещут, но и не такие уж уродцы, – протянул сошедший по трапу звездолета студент ИНЯЗа. – Не такие уж уродцы, – ехидно подметила девушка, спустившаяся за ним, – да ты только посмотри на эту чернокожую скотину. И она ткнула пальцем в негра сидящего на пальме. – А этот узкоглазый какой противный. А? – и все посмотрели на будущего китайца, прячущегося за кустом. – Ну и работенка на диплом подканала, – буркнул пацан в кожанке, брезгливо ступая с трапа на землю. – По-моему, дело – табак, – сказал староста группы, – может, ну его, и сразу летим обратно бить морды мудакам с ФГСБОКа. Такого развращенного свинства я еще ни в одном учебнике "по анатомии развития биологических организмов космоса не встречал.

– Что это? – спросил я и негодующе посмотрел на горе сыщиков. – Скрижали, – гордо ответили они. – Какие, на хрен, скрижали? Мне это зачем? – Там написано про того, кого вы ищите. Вот тут же сказано: "Ордена Ленина..." Вам ведь Ленин нужен? Поздравляем. Ему орден дали. Я схватился за голову и вышел на улицу. Все было бесполезно. Оставалось ждать, расширять круг знакомств и надеяться, что его величество случай поможет мне в моих начинаниях.

В общем, кто ищет, тот всегда найдет... себе на голову неприятности, а когда ищешь много людей, то и вероятность больше и размеры неприятностей значительно больше. Когда я в очередной раз зашел в агенство Холмса и его коллеги Пилюлькина, то обнаружил там, кроме самих "детективов", еще двух человек. На мой вопрос "кто это?" и длинный курносый Холмс и здоровенная рыжая дитина Пилюлькин, ответили, что передо мной сидит Ульянов – Ленин, вдохновитель революции 17 – ого года. Правда, к строительству они не имеют никакого отношения, кроме разумеется, строительства Коммунизма. Зато такие забавные. Я еще раз посмотрел на сидящих в углу вождей пролетариата и устало вздохнул. Мне не показалось. Я действительно видел двух близнецов – азиатов. Поймав мой взгляд они встали и поклонились. – Спасибо, ребята, – поблагодарил я сыщиков, – боюсь, моего архитектора среди них нет. – Жаль, – огорчился Холмс, – очень жаль. Заходите, может мы его все-таки разыщем. Я вышел на улицу и уныло поплыл куда-то вперед. Бесплодные поиски начали меня утомлять. "Надо же, китайцы!"– думал я. "Хорошо хоть не папуасы". – Куда мы идем, хозяин? – сказал кто-то сзади меня. Я остановился, как вкопанный. У мертвых не бывает галлюцинаций. Это я знал твердо. Тогда я обернулся и увидел перед собой обоих вождей, которые, судя по всему, все это время тащились следом. – Вы меня спрашиваете? – спросил я ошалело. Китайцы утвердительно кивнули. – Ребята, вы меня с кем-то путаете. – Вы нас искали. Теперь мы всегда будем вместе. – Нет уж, – решительно отмахнулся я. – Это была ошибка. – Очень жаль, – ответил один из близнецов. – Мы, Ленин, здесь никому не нужны. Это очень печально. – Ты искал нас и ты нам понравился, – подхватил второй. – Теперь мы всегда будем вместе. Спорить было бесполезно. "Черт с ними ", – подумал я, – "потом сами отвяжутся". Но все было не так просто. Они не отвязались. Куда бы я ни пошел Владимир Ильич Ленин тащились сзади. Ни уговоры, ни ругань не помогали. Я стал как господь Бог – един в трех лицах. От обитателей города это тоже не ускользнуло. Я начал приобретать известность под именем: Толик и Ленин – близнецы братья. Со мной здоровались. Мне улыбались. Я стал частью местного колорита, одной из составляющих общества умалишенных. Именно это в итоге и помогло мне найти тех людей, за которыми я был послан. Случилось это так: я бездумно брел куда-то. Направление меня не интересовало. Заняться было решительно нечем. Надоело даже прокручивать в памяти фрагменты прошлой жизни. Хорошее в ней так часто переплеталось с плохим, что иногда такие просмотры не улучшали настроение, а наоборот ухудшали. Сзади, соблюдая интервал в два метра, брели оба китайца. Они непрерывно болтали, обсуждая все вокруг. Иногда забегали вперед и, вежливо поклонившись, задавали мне какой-нибудь вопрос, а потом опять убегали назад. Обычно я слушал их трескотню. Это хоть немного забавляло, но сегодня на меня накатила депрессия и все их вопросы оставались без ответа. Когда, в очередной раз, передо мной появились оба кланяющихся азиата, я просто прошел сквозь них. – Это и есть я? – послышалось откуда-то сбоку. – Чрезвычайно интересно. Чрезвычайно. Я повернул голову и увидел, что из скалы торчат две головы, с интересом меня разглядывающие. – Чрезвычайно интересно, – еще раз повторил кудрявый молодой человек. – И что же, они всегда вместе? – обратился он к своему спутнику – лицу явно кавказской национальности с едва обозначившимися усиками и колючими прищуренными глазами. Я замер. Оба юноши выглядели как-то странно. Создавалось впечатление, что вокруг них держалось пятно энергии. Будто они были вместилищем, резервуаром огромной жизненной силы. Они смотрели на меня и ошибиться было невозможно. Передо мной были два великих вождя революции. – И как это трио воспринимают массы? – поинтересовался у Кобы Владимир Ильич. – Массы благоволят нам. Я, ничтоже сумяшися, вмешался в разговор вождей. Честно говоря, я чувствовал себя не в своей тарелке. Единственной верной реакцией было бы вытянуться по струнке и гаркнуть что-то вроде: "Да здравствует Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Ура!". Кстати, "ура"– обязательно громкое и троекратное. Но я пересилил себя, стараясь говорить спокойно и уверенно. Как с простыми смертными. Ленин посмотрел мне в глаза и рассмеялся. – Вот видите, Иосиф Виссарионович, наша маскировка оказалась неудачной. Никудышние мы с вами стали подпольщики. – Может это не мы плохие подпольщики, просто молодой человек очень наблюдательный. – Скорей всего второе, – сказал я. – Я всегда мечтал с вами поговорить. И не только о вашей прошлой жизни. Для многих идеи Ленина и Сталина архи важны даже сейчас. Колючие глаза Сталина сверлили во мне дыры. – Что скажешь, Владимир Ильич? Выслушаем товарища? – Непременно выслушаем. – Только я, как вы уже заметили, не один. Честное слово, не могу от них отвязаться. – Вы идите с товарищем Лениным, – хитро прищурился Сталин, – я им сейчас фокус покажу. Я зашагал за Ильичем через скалу, а Сталин остался с моими недоумками. Через некоторое время он появился все так же хитро улыбаясь. – Как вам это удалось? – удивился я. – Что это за фокус? – Этот фокус не самый хороший, – рассмеялся Коба. – Я делал и получше. Например, проснется татарин, а он уже не татарин, а сибиряк. Это фокус. "Бывало проснется, а бывало и не проснется ". – подумал я, но промолчал. – Так что? – спросил Ленин. – Говорите идеи революции еще живут в массах. И тогда я начал рассказывать. Мы уходили куда-то вперед сквозь нагромождение каменных глыб. Шли не выбирая дороги и направления. Это было не важно. Сейчас, здесь решалась судьба вселенной. Я отвечал на множество вопросов. Ленин и Сталин желали знать все. Каждую мелочь, каждую казалось несущественную, деталь. Многое их удивляло, многое радовало. Иногда они горячо спорили, вовлекая в спор и меня. Спрашивали мою точку зрения. Часто их интересовало именно мое видение проблемы. "До чего мы курьезно выглядим", – думал я все это время. – "Три голых человека, посреди каменной пустыни играют судьбами богов – сотворителей мира! Я действительно спятил и брежу?" Возможно, я сказал последнюю фразу вслух, потому, что Ленин улыбнулся и сказал: – Это отнюдь не бред. Иосиф Виссарионович, как думаете? Поверим юноше? – На провокатора не похож. Думаю, дождемся птиц Харона и решим окончательно. Если все сказанное правда, то мы еще расшевелим это гнилое болото. – Не болото, – возразил Ленин, – Судя по рассказам нашего друга – это самое настоящее осиное гнездо, которое готово жалить и кусать разожравшихся трутней. Чем черт не шутит. Королевские троны падали. Может и престол Господен рухнет? Главное подойти с умом. Без спешки. – Брать, так брать... – сказал я. – Знаю, знаю, – сказал Владимир Ильич. – Сейчас вы скажете, что это мои слова. Дескать, взял Ленин семь взяток на мизере, расстроился, произнес вот эту вот фразу и той же ночью Зимний взял. Старая шутка. Впрочем, в преферанс я был не дурак поиграть, – добавил он задумчиво.

Теперь, когда основная часть задания была выполнена, ожидание Адамовых летунов проходило легко. С вождями я виделся не часто, дабы не привлекать внимания. Но каждая встреча доставляла истинное наслаждение. Коба и Вовка отнюдь не были завернутыми на политике занудами. В молодости немало кутили и куралесили. У Ильича было две дочери от разных матерей. У Йоси этого добра, кроме всем известного Яши, было вообще немеряно. Во времена, когда он грабил в горах почтовые дилижансы, немало девушек падало ниц перед его хромовыми сапогами. Иногда, когда Сталин грустил, он начинал выводить грузинские напевы и жаловался на отсутствие табака и трубки. – Привычки, – говорил он, – это такая штука, которая не дает жить спокойно даже после смерти. К счастью я не успел приобрести при жизни вредных привычек, хотя признаюсь честно, иногда до ужаса хотелось выпить бокал пива с жареной хамсой. Основным предметом наших разговоров были все-таки воспоминания. У Ленина, жизнь которого сложилась тяжело, но удивительно, были истории на любой вкус. Особенно он любил рассказывать, как однажды, жандармы посадили его в одну камеру с ворами, где он, Ленин, выиграл в буру у залетного фраера кепку. Эту кепку он хранил, как талисман, не расставаясь с ней до самой смерти. – Фартовая была, – часто говорил Ильич. – Бля буду, фартовая. Век воли не видать. Во время одной из таких историй я и заметил, как в небе, если можно так назвать пустоту, окружающую седьмой круг Ада, появились две быстро увеличивающиеся точки. Ребята их тоже заметили. Ленин как-то сразу изменился. На полуслове оборвал рассказ и сказал с самым серьезным видом: – Извините, товарищ Куралесов, с этого момента нам придется прекратить наши запанибратские отношения. Впереди большая работа, а революция, как известно, не терпит фамильярностей. Я не стал возражать потому, что понимал – люди там, по ту сторону, ждут вождей. И если бы мы появились в обнимку, хохоча и ревя песни, то были бы просто не поняты. Птицы сделали над нами круг и мягко приземлились. С первой на грунт спрыгнул человек и быстро пошел к нам на встречу. – Здравствуйте, – поздоровался он, откидывая со лба длинные кудрявые волосы, меня зовут Адам. Правда, теперь чаще называют Хароном. – Первый человек? Собственной персоной? – переспросил Сталин. – Рад, очень рад, – сказал Ленин. – Признаюсь, не думал, что когда-нибудь смогу увидеть отца всего человечества. – Чем обязаны такой честью? – задал вопрос Сталин. – Не вы обязаны. Я всего лишь родоначальник племени дикарей, в то время как вы дали новую жизнь миллионам. Это я имею честь видеть вас. Конечно, я хотел видеть вас как можно скорее, но есть и еще одна причина почему я здесь: мои птицы добры и исполнительны, но немного глуповаты. Я посчитал опасным отпускать их одних на такое ответственное мероприятие. – Что ж, весьма разумно, – согласился Ленин. – По коням? – Да. Я и Иосиф Виссарионович сядем на эту, а вы, товарищи, забирайтесь на вторую, – предложил Адам.

Дальше была дорога, встречи, радость, бесконечные разговоры. В общем, все то, что бывает, когда домой возвращается долгое время отсутствовавший родственник. Меня приветствовали как героя и к моему смущению теперь часто говорили: Ленин, Сталин и Куралесов. Все это походило на встречу космонавтов вернувшихся из сложного и опасного полета. На поверхности нам нельзя было показываться, поэтому я и оба корифея русской революции все время были вместе в выстроенном под землей "Колонном зале дома Союзов". Том самом, в котором я недавно согласился на это дикое и, казалось, невыполнимое мероприятие. И вот теперь оба спасенных вождя с неимоверной настойчивостью работали над планом вооруженного восстания. Все шло, как и задумывали Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Теперь машина революции была запущена и остановить ее не представлялось возможным. Единственное, что смущало весь Рев. Воен. Совет – это загадочное исчезновение великого сына китайского народа – Мао Цзе Дуна и непревзойденного полководца Великой Отечественной – маршала Жукова. Ленин и Сталин в один голос твердили, что не встречали их в седьмом кругу. Да и мне за время поисков ни разу не приходилось о них слышать. Все недоумевали. Даже в Аду люди не пропадают бесследно. Тем более такие люди. – Именно теперь, в этот момент, – говорил Ильич, – они необходимы нам, как воздух. Он был прав. Восток любил и чтил Мао. Многие из тех, что сейчас сомневаются, не задумываясь пошли бы за Великим Кормчим. А в вопросах военных трудно было найти человека, компетентнее Жукова. Даже при величайшем выборе прославленных полководцев, Сталин отдавал ему предпочтение. Время шло, один цикл сменялся другим и я волей-неволей стал выполнять при вождях функции секретаря. Хоть про Колонный зал знали немногие, все же его посещало изрядное количество людей. Некоторых приводили проводники, некоторые приходили сами. Бывало, они лезли сквозь стены, бывало, как горох, сыпались с потолка. И все почему-то считали необходимым спросить меня: "Не заняты?"; "Можно ли?"; "Я с уругвайским товарищем. По очень важному вопросу. Примут?" Даже разговаривать я стал как настоящий вахтер: "Стой, куда прешь?!"; "Не пущу!"; "Пропуск!" Вот и в этот раз я смерил стоящего передо мной китайца уничтожающим взглядом и лениво сказал: – По какому вопросу? Китаец, минуту назад появившийся из стены, ничуть не смутился: – Я по личному. Меня Мао зовут. – А меня Толик, – представился я, – вам назначено? – Нет, но они будут очень рады меня видеть. – Кто там? – спросил сидящий спиной к нам Ленин. – Вас с Иосифом Виссарионовичем требуют, – ответил я. – Пусть проходят, сейчас освобожусь. Ленин встал и повернулся... – Быть этого не может! Я не ошибаюсь? Это действительно вы? Мао слегка поклонился. – Владимир Ильич не ошибается. – Да как же это? Мы всю преисподнюю перерыли, вас разыскивая. Иосиф Виссарионович! – крикнул он. – Посмотри, кто к нам пришел. Сталин уже появился в поле зрения и теперь плыл к нам. – Я вижу. Вижу. С удовольствием пожал бы вашу руку, жаль, физическое состояние не позволяет. – Как вам удалось нас найти? – продолжал удивляться Ленин. – И где пропадали все это время? – спросил Сталин. Сталин улыбался, но от меня не ускользнуло, что Иосиф Виссарионович насторожился. Природная подозрительность брала свое. – Меня определили в седьмой круг и мне ничего не оставалось, как бежать. – Бежать? В этот раз подозрения возникли и у меня. Я прекрасно знал всю процедуру посещения седьмого круга. Бежать было просто невозможно. – Бежать, – Мао не скрывал удовольствия от произведенного эффекта, – мое теперешнее состояние обладает множеством преимуществ. Здесь каждый может аннигилировать материю, летать, проходить сквозь стену. Человек, подготовленный при жизни, может гораздо больше. Я родился в стране, где совершенство духа и тела ценят очень высоко. Поэтому мне легко удалось избавиться от своих конвоиров и посадить дракона в шестом кругу. Все время я жил глубоко в скалах, исследуя новую жизнь. Иногда я поднимался на поверхность послушать новости и, когда поднялся в этот раз, то понял, что все изменилось. – Наверху сложилась революционная ситуация! – радостно подтвердил Ленин. Мао Цзе Дун кивнул. – Революция – значит Ленин, – сказал он, – я начал искать и нашел Ленина и Сталина. – Вы нам льстите. Ленин старался казаться смущенным. – А знаете, голубчик, в седьмом круге я познакомился с замечательным человеком. Китайцем. Он наизусть знал три тома ваших сочинений. В этих трудах заложены очень глубокие и правильные мысли. – Вы уверены? А ведь меня называли человеком, заменившим марксизм-ленинизм на маосизм. И после смерти подвергли критике на 12-ом съезде КПК. – Глупости! – решительно сказал Сталин. – Именно глупости, – согласился Ленин, – крайне вредная политическая нерешительность... Дальнейший разговор проходил в то же духе. Большая политика прошлых лет при жизни вызывала у меня головную боль. Сейчас я тоже не был в настроении слушать о Гомендане, Чан Кай Ши и Великом походе. Поэтому незаметно отстал и отправился в дальний конец зала, чтоб предаться воспоминаниям. Мне очень хотелось вспомнить золотой сентябрь 1992, лес и огромную поляну, усеянную грибами. – Спорят? – спросил меня человек, неожиданно вылезший из стены. – Обсуждают, – ответил я. – А вы кто? – Жуков. – Георгий Константинович? – шутки ради спросил я. – Он самый. Я оглядел собеседника. Лицо с крупными чертами, массивная нижняя челюсть. Сходство с фотографиями маршала которые я видел при жизни, было несомненное. – И вы нашлись? – Нашелся, – ответил Георгий Константинович. – Всю жизнь ненавидел бюрократию и бумажную работу. А оказывается бывает и от этого польза. – Простите, какая? – решил узнать я. – Меня попросту перепутали с человеком по фамилии Жукис. Бедняга все это время парится в седьмом кругу. Постепенно я начал осознавать, что передо мной действительно стоит человек подписавшийся под актом капитуляции гитлеровской Германии. Он весил для меня больше, чем все князья, вожди и императоры, которых я встречал раньше. – Проходите, товарищ Жуков, они рады будут вас видеть, – махнул я в сторону дискутирующей тройки. – Я подожду. Не люблю политику. – Я тоже, – признался я, – мое любимое занятие в этом склепе – пересматривать воспоминания. Один поход за грибами решил вспомнить. – Да, воспоминания. А я вот не люблю вспоминать. Детство – голод и нищета, а потом война. Все время война. Хотя грибы, конечно, дело хорошее. У нас возле деревни роща была – липы, березы. Там много грибов водилось. Мы через нее на Огубянку ходили. Огубянка и Протва – речки такие. Плотва, линь, окунь. Вы рыбу ловить любили? – Конечно! – обрадовался я. – У меня первая рыба – окунь была. – Окунь! Окунь! – тоже обрадовался Жуков. – У меня тоже. И щук люблю. Я такую щуку на Рублевском водохранилище выудил. Разговор завязался. Мы незаметно перешли на "ты" и теперь оживленно размахивали руками, обозначая размеры и количество пойманной рыбы. Рыба, рыба, рыба! Одно из самых больших моих увлечений. Правда мне не удалось стать настоящим рыбаком, который знает все места и удивляет окружающих величиной уловов в целом и отдельных особей в частности. Привозил я не много, хотя бывали, конечно, и на моей улице праздники. Рыба! Что заставляет людей сутками мерзнуть возле озера, отгоняя комаров и прочую летающую гадость. Мы, как зачарованные, смотрим на темную воду и отражающееся в ней небо. И получаем неслыханное удовольствие, когда поплавок резко уходит вниз и по натянутой леске ты понимаешь, что Она там. Большая, упругая, скользкая. Рыбалка – это не хобби, не развлечение. Это смысл жизни. Настоящий рыбак не тот, кто ходит на рыбалку, как на роботу, а тот, кто по-настоящему живет только там – на озере или на речке. Он может месяцами ждать свободного дня, мечтая, как поедет, как забросит, какую приваду замесит. "Рыба!" – говорил я и улыбался. "Рыба!" – говорил Жуков и глаза его загорались. – Делитесь воспоминаниями? – спросил кто-то сбоку, сразу развеяв радость от приятного разговора. – Да, товарищ Сталин, – ответил Жуков. – Извините, что не доложил о своем приходе сразу. Не хотел мешать вашему разговору. – Пустяки. Главное, что вас наконец нашли. Значит наши контрразведчики не зря едят свой хлеб. Пойдемте к товарищам. Нам есть, что обсудить. Через два цикла в этом зале соберутся лучшие военачальники мира. Общий план уже есть. Остается обсудить детали. – Какой будет моя роль на этом военном совете? – спросил Жуков. – Я думаю, что вы должны его возглавить. Сталин жестом пригласил Георгия Константиновича следовать за собой. Я же остался наедине со своими воспоминаниями.

Военный совет собрался в строго назначенное время. Не смолк еще рев Элементала, а все приглашенные уже сидели на своих местах и с интересом разглядывали высеченные на стене планы семи кругов Ада. Немного погодя появились Сталин и Жуков. Причем Сталин, чего я никак не ожидал, предоставил Жукову вести совет, а сам, ни слова не говоря, сел на одно из свободных мест в первом ряду. Жуков оглядел присутствующих и начал: – Товарищи, все вы, так или иначе, участвовали в разработке плана предстоящего сражения, поэтому обрисую обстановку в общих чертах. К деталям вернемся позже. Обстоятельства сложились так, что медлить становится недопустимо и даже опасно. В данный момент по всему Аду сформированы части и боевые рабочие дружины, готовые по приказу взять под свой контроль основные коммуникационные узлы – станции переноса, блокировать государственные учреждения и заводы. Самое жестокое сопротивление следует ожидать не от регулярных войск, состоящих главным образом из плохо обученных и в большинстве своем лояльно настроенных чертей, а от полицейских подразделений, сформированных из людей и старшего офицерского состава. Огромную силу составляет офицерство, живущее в первом кругу – существа четвертого и выше классов, как то: Мастер Сектор, Мастер Ужаса, Мастер Круга, Ангелы и Сатана. Несмотря на небольшую численность их разрушительная мощь очень велика. По нашим сведениям, в первом круге постоянно находятся три Ангела. Их придется захватить и сопроводить в центр Ада. Мы до сих пор не знаем, можно ли нейтрализовать Люцифера. Поэтому восстание будет поднято во время его отсутствия. Наши ученые утверждают, что смогут перекрыть единственный вход в преисподнюю и удерживать его все время, нужное для освобождения из центра Ада лояльно настроенных Ангелов, с помощью которых мы надеемся организовать мощную оборону. В этой кампании у нас два преимущества: внезапность и колоссальное численное преимущество. Учеными были сконструированы аппараты, способные фокусировать и направлять волю миллионов, но их все еще мало, как и людей обученных отдавать свою энергию такой машине. Большая ставка делается на людей, умеющих заменять собой такие ретрансляторы и пропускать энергию в меньших, чем проекторы, объемах. Проекторы менее универсальны. Как вам уже известно, они бывают двух видов: нейтрализаторы и аннигиляторы. Первые служат для парализации и удержания объектов, вторые – для уничтожения или временного распыления на элементарные частицы. Еще один минус проекторов в том, что человек, им управляющий, должен иметь максимальный уровень зарядки, то есть, физическое тело. Это значит, что он будет чувствовать боль. Прошу учесть это и держать наготове нескольких операторов. Жуков говорил четко и внятно. Чеканил каждое слово. Прирожденный стратег готовил величайшую в истории вселенной кампанию. – Каждый из вас, – продолжал он, – командует важным участком фронта. Все ознакомлены со своей задачей. В самые кратчайшие сроки уточните задачи младшему офицерскому составу. Полная готовность. Я был поражен. Князья, короли, владыки не перебивая слушали человека, родившегося в забитой деревне. Здесь был Александр Македонский, Оливер Кромвель, Петр Первый. Находилось множество людей, которых я не знал, но их присутствие говорило само за себя. Это были прославленные полководцы, достойные возложенной на них задачи. Какого титанического труда стоило сделать так, чтобы все они вместе работали ради достижения одной цели – свержения самого страшного за всю историю человечества узурпатора. Тем временем люди встали и подошли к картам. Началось обсуждение деталей. Среди военачальников оживленно бегал и подпрыгивал от нетерпения маленький, необычайно свирепого вида, китаец. – Кто это, мин херц? – поинтересовался я у стоящего позади всех Петра. – Сунь-Цзы, – уважительно ответил царь. – Первую в мире книгу о ратном искусстве написал. Молодец! Большого ума человек.