Текст книги "Мой адрес - Советский Союз. Том 4. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Борис Мирошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

При Хрущеве, как известно, из лагерей были выпущены и реабилитированы миллионы жертв сталинских репрессий. Но вклад освобожденных из лагерей и реабилитированных бывших заключенных в дело десталинизации советского общества фактически оказался ничтожным. Они уцелели благодаря десталинизации, осуществленной не ими, но сами не были ее источником.

Фактическую десталинизацию советского общества осуществили не те, кто был в ГУЛАГе, а те, кто в нем не были и даже не очень-то пострадали от сталинизма. Антисталинистское движение зародилось в широких массах свободного населения еще во время войны. Оно достигло огромных размеров после войны. Борьба против сталинизма шла на всех уровнях советского общества. И она дала результаты. Запад проглядел эту грандиозную борьбу.

Либералы. В хрущевские годы в среде советской интеллигенции стали приобретать влияние люди, выглядевшие либералами в сравнении с людьми сталинского периода. Они отличались от своих предшественников и конкурентов лучшей образованностью, "большими" способностями и инициативностью, более свободной формой поведения, идеологической терпимостью. Они вносили известное смягчение в образ жизни страны, стремление к западноевропейским формам культуры. Они стимулировали критику недостатков советского общества, сами принимали в ней участие. Вместе с тем они были вполне лояльны к советской системе, выступали от ее имени и в ее интересах. Они заботились лишь о том, как бы получше устроиться в рамках этой системы и самую систему сделать более удобной для их существования.

Было бы несправедливо отрицать ту положительную роль, какую "либералы" сыграли в советской истории. Это было движение, в которое было вовлечено огромное число людей. Деятельность "либералов" проявлялась в миллионах мелких дел, в совокупности оказавших влияние на весь образ жизни советского общества. Если антисталинистское движение проходило в рамках партийных организаций, то либеральное движение вышло за эти рамки и захватило более широкий круг советских учреждений.

Попытки реформ. Хрущев и его либеральные помощники официально признали и без того очевидные недостатки советского общества и приняли решение осуществить перестройку всех аспектов жизни страны, более чем на четверть века предвосхитив горбачевское "новаторство". Решили усовершенствовать работу предприятий, начав переводить многие из них на те самые "самофинансирование" и "самоокупаемость", о которых на весь мир трубили горбачевцы как об открытии в советской экономике. В результате число нерентабельных предприятий возросло, и о лозунге "самоокупаемости" забыли. Тогда употребляли словечко "хозрасчет", являющееся сокращением для столь же бессмысленного выражения "хозяйственный расчет". Усовершенствовали работу системы управления. Ввели некие совнархозы (советы народного хозяйства), в результате чего бюрократический аппарат увеличился. Потом их ликвидировали, и бюрократический аппарат увеличился еще более. Делили, объединяли, перекомбинировали и переименовывали министерства, комитеты, управления, тресты и т. п. А число бюрократов росло и росло.

Ликвидация "железного занавеса". В послесталинские годы "железный занавес" практически перестал действовать, причем в обоих направлениях. С одной стороны, Запад начал оказывать огромное влияние на советское общество, начал превращаться в постоянно действующий фактор жизни большого числа советских людей. Он вторгался в сознание советских людей по множеству каналов, включая пропаганду западного образа жизни, элементы западной технологии, предметы одежды, книги, фильмы, музыку. В Советский Союз устремились многочисленные западные туристы, ученые, деятели культуры. Стремительно расширялись контакты советских людей с ними. Никакие наказания уже не могли остановить этот процесс. Тот факт, что этот процесс нес с собой в Советский Союз, прежде всего, тлетворное, деморализующее влияние, понимали очень немногие. Но они считались "недобитыми сталинистами". Их мнение подвергалось насмешкам, причем фактически безнаказанным. Советские люди еще не знали тогда, что они становились объектом холодной войны, а советское руководство явно недооценивало эту опасность.

С другой стороны, началось интенсивное проникновение Советского Союза в страны Запада в самых разнообразных формах: расширение дипломатических служб, числа журналистов, ученых, деловых людей, туристов и т. д. Стал складываться значительный слой людей, часто бывавших за границей, имевших регулярные контакты с западными людьми, так или иначе связанных с заграничными делами. Они превращались в привилегированную часть населения, испытывали на себе в первую очередь соблазны западного благополучия. Через них влияние Запада испытывала правящая верхушка. Стали расширяться и усиливаться круги людей, занимавшихся обслуживанием высших слоев общества и верхов власти заграничными вещами.

В кругах интеллектуалов, работавших в идеологических учреждениях, связанных с аппаратом ЦК КПСС и сотрудничавших с КГБ, стало модным утверждать, что Запад есть лучший из миров, когда-либо существовавших и существующих на планете. Это, однако, не мешало им публично разоблачать язвы "лучшего из миров" и доказывать преимущества советского социального строя. В научных кругах стали усиленно щеголять западными именами, подобно тому, как побывавшие на Западе и имеющие какой-то доступ к западному миру счастливчики стали хвастаться западными вещами.

Брежневская эпоха. Снятие Хрущева и избрание на его место Брежнева не произвело особого впечатления. Оно прошло как заурядное действие в заурядной жизни партийной правящей верхушки, как смена одной правящей группировки другой. Так же равнодушной была вообще реакция населения, которого смена лиц на вершинах власти вообще не касается непосредственно. Хрущевский "переворот" был переворотом, прежде всего, социальным. Он был подготовлен глубокими переменами в самих основах советского общества. Он отражал перелом в эволюции общества, перелом огромного исторического масштаба и значения. Брежневский же "переворот" был верхушечным, лишь в высших этажах аппарата власти. Он был направлен не против того состояния общества, какое сложилось в послесталинское время, а лишь против нелепостей хрущевского руководства, против Хрущева лично, против хрущевского волюнтаризма, исчерпавшего свои позитивные потенции и превратившегося в авантюризм, опасный для множества лиц в системе власти и для страны в целом. С социологической точки зрения, брежневский период явился продолжением хрущевского, но без крайностей переходного характера.

Брежневские годы теперь считаются застойными. На самом деле это фактически неверно. Как раз наоборот, это были годы самого стремительного прогресса во всех основных сферах советского общества. В эти годы Советский Союз стал второй сверхдержавой планеты. Было построено огромное число новых предприятий. Необычайно усложнилось хозяйство, культура и быт населения. Вырос образовательный уровень населения. Возросло число ученых и деятелей культуры. Улучшились бытовые условия для огромного числа людей. Были достигнуты колоссальные успехи в науке и технике. Произошла общая либерализация социальных отношений. Был окончательно ликвидирован "железный занавес", необычайно расширились контакты с Западом.

Тот факт, что одновременно в стране происходило наращивание экономических и бытовых трудностей, а также усиление морального и идейного разложения, ничуть не противоречит сказанному. Это говорит лишь о сложности и противоречивости исторического процесса.

Население страны воспринимало все то положительное, что происходило на их глазах и с их участием, как нечто само собой разумеющееся и акцентировало внимание на недостатках. Даже в достоинствах видели в основном негативный аспект. И главным предметом ненависти, недовольства и насмешек стало высшее руководство страны, во главе с Брежневым.

Брежневизм. Ирония истории заключалась в том, что Брежнев, подражая Сталину по внешним формам власти, был его прямой противоположностью. Именно с его именем оказался связанным стиль руководства, противоположный сталинистскому. Сталинистский стиль руководства был волюнтаристским. Он заключался в том, что высшая власть стремилась насильно заставить население жить и работать так, как она считала необходимым. Брежневский же стиль руководства, хотел он этого или нет, оказался приспособленческим. Здесь сама высшая власть приспосабливалась к объективно складывавшимся обстоятельствам жизни населения. Высшая власть разыгрывала спектакли волюнтаризма, а на самом деле, плелась в хвосте неподвластной ей эволюции страны. Альтернатива сталинизму не есть нечто хорошее. Она может быть столь же ужасной, как и то, альтернативой чему она является. Это лишь две крайности в рамках одного и того же социального феномена.

Другая важнейшая черта брежневского типа власти заключается в том, что система сталинского народовластия исчезла совсем или отошла на задний план, уступив место системе административно-бюрократической, государственной. И третья черта – превращение партийного аппарата в основу, ядро и скелет всей системы власти и управления.

Бунтарство. Сейчас говорят о брежневских годах как о годах возрождения сталинских репрессий. Это историческая чушь. Бесспорно, какие-то люди подвергались репрессиям, какие-то испытывали всякого рода запреты и ограничения. Но сказать это, значит сказать нечто банальное и пустое. Нужно еще выяснить, почему и какие люди подвергались репрессиям. Брежневские репрессии были, в отличие от сталинских, оборонительными. В послесталинские годы в стране стал назревать протест против условий жизни, в особенности в среде образованной части населения. Начали сказываться последствия десталинизации и "тлетворное влияние Запада". Поведение довольно большого числа людей стало выходить за рамки дозволенного. Основная масса советского населения встретила враждебно эти бунтарские явления. И брежневское руководство, прибегая к карательным мерам, выражало эту реакцию общества на поведение нарушителей порядка. Власть не изобретала карательные меры по своей инициативе. Она сдерживала назревавший взрыв недовольства.

Это было новое явление в советской истории, а не возрождение репрессий сталинского типа. И число репрессированных было ничтожно. И репрессируемые были не те. Это были не политические противники сталинцев, не крестьяне, не остатки "недобитых контрреволюционеров". Это были люди, воспитанные уже в советских условиях и бунтовавшие в силу специфически социальных причин. Многие из них сами принадлежали к привилегированным слоям.

Возможно, тут произошло совпадение двух важнейших факторов. Первый из них – хрущевская десталинизация стала приносить плоды лишь в брежневские годы. Нужно было время, чтобы эти плоды созрели и заявили о себе открыто и массовым порядком. В брежневские годы десталинизация не прекратилась, а лишь ушла вглубь. Второй фактор – беспрецедентное доселе внимание Запада к бунтарским настроениям в стране и воздействие на советское общество. Несмотря на всякие защитные меры, западная идеологическая атака на Советский Союз оказалась чрезвычайно сильной. Западные радиостанции работали с учетом того, что происходило в нашей стране, и имели огромный успех. Они реагировали на все факты репрессий, причем даже на самые мелкие. Они поддерживали самые разнообразные формы протеста хотя бы уже тем, что предавали их гласности. Масса западных людей посещала Советский Союз и оказывала внимание всем тем, кто каким-то образом протестовал и бунтовал против советских условий жизни. На Западе издавались книги советских неофициальных авторов, печатались статьи о советских деятелях культуры, вступавших в конфликт с советским обществом и властями. Так что советский интеллигентский бунт и культурный взрыв произошел в значительной мере благодаря вниманию и поддержке со стороны Запада. Некоторые советские люди ломали свою привычную жизнь, шли на риск и на жертвы с расчетом на то, что на них обратят внимание на Западе и окажут поддержку хотя бы самим фактом внимания.

Диссиденты. На Западе советскими диссидентами называют всех тех, кто по каким-то причинам вступает в конфликт с советским общественным строем, его идеологией и системой власти, подвергаясь за это каким-то наказаниям. Тем самым в одну кучу сваливают различные формы оппозиции и протеста: и националистов, и религиозных сектантов, и желающих эмигрировать, и террористов, и политических бунтарей, и жаждущих мирового простора деятелей культуры, и пускающих свои сочинения в "самиздат" писателей.

Диссидентами в Советском Союзе называли не всех, вступающих в конфликт с обществом, идеологией и властями, а лишь определенную часть оппозиционеров, которые делали публичные заявления, устраивали демонстрации, создавали группы. Их лозунгами стала борьба за гражданские свободы и права человека.

Вопрос об оценке значительности диссидентского движения, о силе его влияния на население страны и об отношении к нему населения является, пожалуй, наиболее сложным. Здесь любая точка зрения, по-видимому, может быть подкреплена фактами. Все, что было связано с диссидентством, составляло один из главных (а часто главный) предмет разговоров и размышлений в самых различных слоях общества. И хотя бы только как явление в области идейной жизни общества оно не имело себе равных по степени внимания. Было бы несправедливо отрицать то, что некоторые смягчения в области культуры в последние годы явились одним из следствий диссидентского движения. Даже власти благодаря диссидентам получали некоторое представление о реальном положении в стране, вынуждались к более гибким методам руководства.

К концу брежневского периода диссидентское движение пришло в упадок. Свою роль в этом сыграли репрессии со стороны властей. Но дело не только в этом. Были и другие причины. Упомянем лишь некоторые из них. Прежде всего, бросаются в глаза преувеличенные расчеты лидеров диссидентского движения на сенсацию, которая переросла в непомерное тщеславие и самомнение. Отдельные видные диссиденты стали играть социальные роли, аналогичные ролям кинозвезд и популярных певцов. Концентрация внимания общественности на отдельных фигурах диссидентского движения и на отдельных действиях, ставших удобными штампами для журналистской шумихи, нанесло не меньший ущерб движению, чем погромы со стороны властей.

В диссидентское движение приходили, как правило, люди, не имевшие специального политологического, социологического, философского образования и навыков понимания явлений общественной жизни. Исторически накопленная культура в этой области игнорировалась совсем или подвергалась осмеянию. Достаточно было обругать советское общество и разоблачить его язвы, как разоблачающий автоматически возносился в своем самомнении над официальной советской наукой и идеологией, воспринимая себя единственно правильно понимающим советское общество. Достаточно было подвергнуться репрессиям, чтобы ощутить себя экспертом в понимании советского общества.

Третья волна. Одним из важных явлений брежневского периода была массовая эмиграция на Запад, получившая название "третьей волны". Первой эмигрантской волной считалась послереволюционная эмиграция. Во вторую волну включали советских граждан, попавших на Запад в связи с войной с Германией 1941-1945 годов и оставшихся там.

По своему социальному составу, по причинам, мотивам и целям "третья волна" была чрезвычайно разнообразной. Одни покинули страну с намерением лучше устроиться на Западе в материальном отношении, другие же – вследствие неудовлетворенности своим положением в Советском Союзе. Одни эмигрировали добровольно, других спровоцировали на это или вытолкнули насильно. Как массовое явление "третья волна" явилась результатом совпадения многих причин. Она началась отчасти стихийно, отчасти была подогрета западной пропагандой, отчасти была сознательно спровоцирована советскими властями с целью очистить страну от неугодных людей. Но, несмотря на все это, она все-таки была социально целостным феноменом. Чтобы понять ее целостность и ее характер в целом, нужно принять во внимание следующее методологическое обстоятельство.

"Третья волна" была типичным примером массового процесса. В нее было вовлечено большое количество людей. Это, прежде всего, сами эмигрировавшие и желавшие эмигрировать. Их были сотни тысяч. Причем это были представители далеко не самых низших слоев населения. Во всяком случае в еврейскую часть ее входили люди, занимавшие социальное положение на средних уровнях социальной иерархии и выше. Большинство имели высшее и специальное среднее образование. Многие были известными в стране людьми, занятыми в сфере культуры и науки. В "третью волну", далее, были вовлечены сотни тысяч людей из окружения фактических и потенциальных эмигрантов. Они, так или иначе, переживали эмигрантскую ситуацию и обсуждали ее. В нее, наконец, были вовлечены органы власти Советского Союза, а также средства массовой информации Запада и большое число людей, по тем или иным причинам, занятым в эмигрантских делах. Короче говоря, это было явление большого социального масштаба, занимавшее внимание значительной части человечества в течение многих лет и оказавшее заметное влияние на ситуацию, как в Советском Союзе, так и в западном мире. [1]

1983 год

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕКЛАРАЦИЯ ГОСУДАРСТВ-УЧАСТНИКОВ ВАРШАВСКОГО ДОГОВОРА.

Высшие представители Народной Республики Болгарии, Венгерской Народной Республики, Германской Демократической Республики, Польской Народной Республики, Социалистической Республики Румынии, Союза Советских Социалистических Республик и Чехословацкой Социалистической Республики, собравшиеся в Праге 4—5 января 1983 г. на совещании Политического консультативного комитета, совместно рас-смотрели в свете складывающегося сложного международного положения обстановку в Европе и обменялись мнениями по некоторым другим международным вопросам.

Руководствуясь сознанием высокой ответственности за сохранение и упрочение всеобщего мира и безопасности, за продолжение процесса разрядки напряженности, они считают необходимым заявить следующее.

I.

В Московской (1978 г.) и Варшавской (1980 г.) декларациях Политического консультативного комитета государства, представленные на настоящем совещании, привлекли внимание всех стран и народов к возросшей угрозе миру и к необходимости противодействовать обострению международной обстановки. Сейчас они с озабоченностью отмечали, что в результате дальнейшей активизации агрессивных сил развитие мировых событий приобретало еще более опасный характер.

Все настойчивее проявляли себя те круги, которые хотели бы поколебать единственно разумную основу отношений между государствами с различным общественным строем – мирное сосуществование. Осязаемый прогресс в оздоровлении международных отношений, который стал оказывать в 70-х годах воздействие на общее развитие мировых дел, находился ныне под угрозой. Тенденции к разрядке напряженности, принесшей положительные результаты для народов, причинялся значительный ущерб. Сотрудничество подменялось конфронтацией, предпринимались попытки подорвать мирные основы межгосударственных отношений, ставилось под вопрос развитие политических контактов, взаимовыгодных экономических и культурных связей между государствами.

Гонка вооружений переходила в качественно новую, намного более опасную фазу, охватывая все виды вооружений, как ядерных, так и обычных, все виды военной деятельности, практически все районы мира.

Разгорались давние очаги напряженности, вспыхивали новые конфликты и кризисные ситуации. Блокировались усилия миролюбивых государств найти решение спорных проблем – мировых и региональных – путем равноправных переговоров между заинтересованными сторонами, накапливалось все больше неразрешенных международных вопросов. Империалистические круги проводили политику силы, давления, диктата, вмешательства во внутренние дела, ущемления национальной независимости и суверенитета государств, добивались закрепления и передела «сфер влияния». Они стремились обратить к своей выгоде любые трения и осложнения, возникавшие в отношениях между государствами, любые трудности, которые могли переживать различные народы.

Создавались препятствия на пути нормального развития экономического и научно-технического сотрудничества, применялись экономические «санкции» и эмбарго в качестве орудия политики, что еще больше осложняло решение существовавших экономических проблем. Империалистические круги старались переложить тяготы экономического кризиса на плечи народов, в том числе развивающихся стран. Огромные военные расходы становились для народов, независимо от уровня экономического развития разных стран, все более тяжелый бременем, замедляли экономический и социальный прогресс.

В конце XX века перед человечеством остро встали глобальные проблемы социально-экономического, демографического, экологического характера. Нынешний уровень развития производительных сил, науки и техники в мире обеспечивал необходимые материальные и интеллектуальные ресурсы, чтобы взяться за практическое решение этих грандиозных проблем. Но развитию международного сотрудничества в этих целях препятствовали силы реакции, ведущие линию на консервацию отсталости целых континентов, на разобщение и противопоставление одних государств другим.

В целом обстановка становилась, таким образом, все более сложной, росла международная напряженность, усиливалась военная угроза, прежде всего ядерная.

В противовес этому опасному развитию событий все настойчивее и тверже проявлялась решимость народов, всех прогрессивных и миролюбивых сил покончить с политикой силы и конфронтации, обеспечить сохранение мира, укрепление международной безопасности, укоренение в отношениях между государствами принципов уважения национальной независимости и суверенитета, нерушимости границ, невмешательства во внутренние дела, неприменения силы или угрозы силой, равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой и других общепризнанных принципов.

Государства, представленные на совещании, были убеждены поэтому, что, каким бы сложным ни было положение в мире, возможности преодоления опасного этапа в международных отношениях существовали. Нынешний ход событий должен был и мог быть остановлен, а их развитие направлено в сторону, отвечающую чаяниям народов.

Во имя этого клали на чашу весов мира весь свой международный авторитет, политический и экономический потенциал страны социализма, миролюбие которых определялось самой природой их общественного строя.

Важным фактором, действовавшим в пользу оздоровления международной обстановки, являлось движение неприсоединения. Против ухудшения международного климата выступал и ряд других государств.

На западе и востоке, на севере и юге политические партии, организации, движения различных идеологических направлений поднимали свой голос против гонки вооружений и разжигания военных конфликтов.

В массовых антивоенных выступлениях выражали все стремление к миру миллионы простых людей на всех континентах.

Силы мира более могущественны, чем силы войны. Все зависело от их сплоченности и целеустремленности их действий.

Основываясь на анализе международной обстановки, государства, представленные на совещании Политического консультативного комитета, выдвигали альтернативу ядерной катастрофе и призывали к широкому международному сотрудничеству во имя сохранения цивилизации, жизни на Земле.

II.

Центральное место в борьбе за предотвращение войны занимала задача обуздания гонки вооружений, перехода к разоружению, особенно ядерному.

Принятые в последнее время и уже осуществлявшиеся американские программы разработки и производства ядерного оружия, а также разработки оружия, основанного на новейших научных достижениях и открытиях, включая системы и средства для ведения боевых операций в космосе и из космоса, были призваны многократно умножить разрушительную мощь военного арсенала США, в том числе в Европе. Эта политика наращивания вооружений, проводимая США и некоторыми их союзниками с целью добиться военного превосходства, вела к нарушению международной стабильности.

Выдвижение ими новых военных программ неразрывно было связано с эскалацией стратегических концепций и доктрин – «первого обезоруживающего ядерного удара», «ограниченной ядерной войны», «затяжного ядерного конфликта» и других. Все эти агрессивные, угрожавшие миру доктрины были основаны на расчете, будто можно, применив ядерное оружие первым, одержать победу в ядерной войне.

Государства, представленные на совещании, подчеркивали со всей силой, что любые расчеты, развязав ядерную войну, одержать в ней победу,– безрассудны. В ядерной войне, если бы она разразилась, не могло быть победителей. Она неизбежно привела бы к гибели целых народов, к колоссальным разрушениям и катастрофическим последствиям для цивилизации и самой жизни на земле.

Военная политика, основанная на подобных расчетах, неотвратимо влекла за собой и другие чрезвычайно опасные последствия.

Во-первых, создание и развертывание все новых систем ядерного оружия и других средств массового уничтожения будет еще больше расшатывать стабильность военно-стратегической ситуации, усиливать международную напряженность, осложнять отношения между государствами.

Во-вторых, новое усиление гонки вооружений противоречило цели поддержания военно-стратегического равновесия на все более низких уровнях, к чему стремились государства – участники Варшавского Договора, выступая против военного соперничества. Осуществление указанных программ наращивания вооружений будет вести к повышению уровней военного противостояния. Мир станет еще менее устойчивым, более хрупким.

В-третьих, с новым туром гонки вооружений ядерное оружие и другие средства массового поражения станут еще более сложными. Тем самым намного увеличатся трудности разработки международных соглашений по их ограничению и сокращению.

В силу всего этого государства, представленные на совещании, считали, что необходимо было действовать без промедления, пока сохранялась возможность обуздать гонку вооружений, перейти к разоружению. При этом они исходили из того, что все государства, если они дорожили судьбами своих народов, всего человечества, объективно должны были быть заинтересованы в том, чтобы не допустить сползания к войне.

Прежде всего требовалось, чтобы государства, и особенно ядерные державы, проявили политическую волю и готовность к сотрудничеству. Необходимо было, чтобы их военная политика исходила исключительно из оборонительных целей и учитывала законные интересы безопасности всех государств. Она не должна была осложнять достижение соглашений, ведущих к эффективному сокращению вооруженных сил и вооружений при строгом соблюдении принципа равенства и одинаковой безопасности.

В этой связи участники совещания ожидали, что после принятия на себя Советским Союзом в одностороннем порядке обязательства не применять первым ядерное оружие аналогичным образом поступят все те ядерные державы, которые до сих пор этого не сделали.

В нынешней сложной международной обстановке особенно необходимо сдвинуть с мертвой точки дело реального ограничения и сокращения вооружений и вооруженных сил. В этой связи участники совещания призывали решительно активизировать ведущиеся и возобновить прерванные переговоры по всему комплексу вопросов прекращения гонки вооружений, настойчиво и терпеливо добиваться договоренностей, обеспечивавших сокращение и ликвидацию оружия, особенно ядерного. Они поддерживали и приветствовали предложения Советского Союза в области прекращения гонки вооружений и разоружения.

Государства, представленные на совещании, придавали большое значение тому, чтобы был достигнут успех на советско-американских переговорах по ограничению и сокращению стратегических вооружений.

Участники совещания считали, что важным шагом к прекращению гонки вооружений явилось бы достижение договоренности между крупными в военном отношении государствами остановить наращивание их вооруженных сил и вооружений, особенно ядерных. В этой связи они с удовлетворением отмечали, что в пользу замораживания ядерных арсеналов выступали тогда подавляющее большинство государств и все более широкие круги мировой общественности. Одним из самых существенных воплощений этой идеи могло бы стать взаимное замораживание оружия стратегического назначения СССР и США в количественном отношении и максимальное ограничение его модернизации.

Государства, представленные на совещании, решительно выступали, далее, за выработку программы поэтапного ядерного разоружения, а в этих рамках – договоренностей о прекращении разработки и производства новых систем ядерного оружия, производства расщепляющихся материалов для целей создания различных его видов, средств доставки ядерного оружия. Все это создало бы предпосылки для продвижения к ликвидации ядерных вооружений.

Они считали необходимым также ускорить достижение договоренностей по ряду конкретных вопросов и в этой связи призывали все государства придать новый импульс переговорам, в-том числе в рамках женевского Комитета по разоружению, с целью:

в кратчайший срок разработать Договор о полном и всеобщем запрещении испытаний ядерного оружия;

ускорить выработку Международной конвенции о запрещении и ликвидации химического оружия;

перейти к разработке Конвенции о запрещении нейтронного оружия;

безотлагательно приступить к переговорам о запрещении размещения в космическом пространстве оружия любого рода;

быстрее завершить согласование Международной конвенции о запрещении радиологического оружия;

ускорить решение вопроса об укреплении гарантий безопасности неядерных государств.

По-прежнему придавая большое значение предотвращению распространения ядерного оружия, участники совещания приветствовали расширение в последнее время круга государств, присоединившихся к Договору о нераспространении ядерного оружия, и выражали надежду, что и другие страны, которые еще не присоединились к нему, сделают это в ближайшем будущем. Они высказывались за достижение международной договоренности о том, чтобы не размещать ядерного оружия в тех странах, где его нет сейчас, а в тех странах, где оно уже размещено,– больше его не наращивать.

По их мнению, укреплению всеобщей безопасности и в то же время расширению международного сотрудничества в мирном использовании ядерной энергии отвечала бы разработка мер по обеспечению безопасного развития ядерной энергетики, недопущению нападения на мирные ядерные объекты с использованием любых средств.