Текст книги "'Шерхан' ложится на дно"

Автор книги: Борис Рябинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Записал. Это что? След от карандаша?

– Да, он записывал номер, положив листок прямо на страницу книги. И на ней, естественно, кое-что отпечаталось.

– И ты думаешь, что с помощью двух точных цифр мы сумеем догадаться, кому он звонил?

– Почему нет? Если есть из чего выбирать.

Житков взял у Хохлова листок и педантично стал сверять прочитанные им цифры с номерами телефонов на тех двух страницах, между которыми они нашли клочок бумаги.

Не прошло и пяти минут, как перед ними лежал коротенький список из двух фамилий.

Вторым номером в нем значился Леонид Демьянович Смолянский.

– Игорь, по-моему, Сергей покупал газеты в нашем вестибюле. Сходи, поговори с лоточником. Может быть, он запомнил, когда и с кем он выходил отсюда, – попросил Житков, взявшись за телефонную трубку.

– Сделаю, Павел Иванович, – откликнулся Хохлов, срываясь с места.

Поколебавшись секунду, Житков решил начать звонки со второго номера.

Глава 21

Крылов лихорадочно пытался найти правильное решение. Самое глупое, что он мог сейчас сделать, это броситься бежать. В ловушку он залез уже достаточно глубоко. И от неожиданности его оппоненты могут наделать глупостей.

Вряд ли его сюда привезли, чтобы убить, для этого есть более простые способы. Тут он вспомнил злополучного страхового афериста – Котова. Может быть, ловушка, в которую его заманили, это тоже работа таинственного Севы? Да, скорее всего газетное объявление сработало таким неожиданным способом. Но как они узнали, что опубликованный в объявлении номер принадлежит "Шерхану"? Автоответчик! Он же сам продиктовал все на автоответчик. Они позвонили, пока его не было, и все узнали.

Он застонал от обиды:

– О-о! Какой я идиот!

– Что вы сказали? – спросила Света, обернувшись к замешкавшемуся в прихожей Крылову.

– Я говорю, хватит валять дурака, Света. Где Сева? Пора нам с ним поговорить.

– Я здесь, – послышался насмешливый хриплый голос.

В проеме двери, ведущей в гостиную, появилась фигура крупного мужчины. В правой руке он держал короткоствольный револьвер какого-то чудовищного калибра.

– Проходи, легавый, проходи. Только не дергайся, не надо. Не вынуждай Светку мыть полы. Парень ты крупный, дырки моя пушка делает очень большие. Так что из тебя ведра два натечет, не меньше.

– Зачем мне дергаться? Ты же понял, что я знал, к кому еду. Если бы я не хотел, то и не приехал бы.

– Знал, не знал, сейчас на это наплевать.

Встань к стене лицом и руки положи на стену.

Крылов выполнил приказание.

– Светка, обыщи его.

Она тщательно выполнила приказание и коротко доложила:

– Оружия нет.

– Доставай все из карманов.

Она сделала и это, выложив содержимое карманов на столик.

– Руки за спину, – последовала следующая команда.

Пришлось выполнить и ее. На запястьях Крылова защелкнулись наручники.

– Теперь проходи в залу и садись.

Крылов прошел в гостиную и сел на краешек стула, откинуться на спинку ему мешали скованные за спиной руки. Сева и Света сели на диван напротив него и с интересом стали его разглядывать.

– Чего уставились? – не выдержал он.

– Ждем-с, – насмешливо ответил Сева.

– Чего-с?

– Как чего? – удивился Сева. – Ты же давал объявления в газетах. Что, мол, заинтересован в доказательствах моей непричастности.., и так далее. Ну, давай, излагай.

– Что?

– Доказательства эти. Что еще?

– Они существуют. У меня есть показания человека, который причастен к гибели милиционеров...

– Хватит трепаться... – вдруг резко оборвал его Сева. – Все и так знают, что их ухлопал этот сопляк, которого по телевизору показывали.

И нечего тут доказывать. Ты мне скажи, какого хрена ты в это дело сунул свой длинный нос?

– Я работал по просьбе отца этого парня...

– То-то я смотрю, что какая-то падла у меня под ногами крутится. Так это ты Либермана предупредил?

– Я, – честно признался Крылов, не видевший причин делать из этого тайну.

– И где он сейчас?

– Не знаю.

– Врешь!

– Правда не знаю. Прячется где-то у знакомых.

– Адрес!

– Еще раз тебе говорю, не знаю. Да и ничего тебе устранение Либермана не даст.

– Это еще почему? – угрюмо поинтересовался Сева.

– Потому что Либерман дал официальные показания с твоими приметами, опознал тебя по фотографиям, и ты только усугубишь свое положение...

– Где же вы с ним нашли мои фотографии? – зло спросил Сева.

– В милиции. Где еще? Скажешь, что их там нет?

– Нет, не скажу, – хмуро ответил Сева.

Крылов решил, что лед тронулся и Севе придется сдаваться на милость победителя. То есть на его, Крылова, милость. Иванов будет посрамлен, Смолянский – восхищен, а Житков – удовлетворен.

Он чувствовал душевный подъем. Потому что пережитые трудности и опасности придают дополнительную прелесть жизни, как приправы – основным блюдам.

Однако его ликование оказалось несколько преждевременным.

– Врет он все, папа. Не слушай его, – неожиданно вмешалась в разговор Света.

Крылов с удивлением обнаружил, что Света действительно Севина дочь. И это был не первый и, увы, не последний сюрприз, преподнесенный ему сегодня Светой.

– Что ты имеешь в виду? – с вновь обретенной надеждой повернулся Сева к дочери.

– Не был он ни в какой милиции. Наоборот, они его самого разыскивают. И обещают в тюрьму посадить. Я сама через дверь слышала, как на него какой-то мент орал в автоответчике. Он поэтому и удрал со мной оттуда, что боялся там оставаться. И к тому же мент его подозревает в убийстве Котова.

– Ну, – удивился Сева. – Это сильно меняет дело. Если, значит, ты вдруг, не дай бог, конечно, исчезнешь, то милиция не только по тебе не заплачет, но и Котова на тебя спишет.

– Не слушай ты ее! Она все перепутала. Капитан просто шутил.

– О-о! – вдруг удивленно воскликнул Сева, словно его осенила какая-то гениальная мысль. – А где Котов, там и.., короче, – посуровел вдруг он, где ты прячешь этого слесаря-гинеколога пархатого?

– Кого-кого?

– Либермана! – рявкнул Сева.

– Я же тебе сказал, что не знаю.

– А кто знает?

Крылов промолчал.

Сева встал, подошел к нему, схватил левой рукой за волосы и потянул на себя, а правой – нанес короткий удар в лицо. Крылов упал на ковер. Он почувствовал, что его рот наполняется кровью.

Света наблюдала за происходящим со странной блуждающей улыбкой на порозовевшем лице. Ее прекрасные глаза возбужденно блестели.

– Вспомнил? – спросил Сева, наклонившись над пытающимся приподняться пленником.

Тот промолчал.

Удар ногой в живот заставил Крылова скрючиться на полу. Дыхание остановилось.

– Теперь вспомнил? – продолжал бесноваться Сева.

– Папа, я думаю, что теперь он какое-то время не сможет говорить, спокойно пояснила Света, не вставая с дивана.

– Да, ты права, – неожиданно покладисто согласился тот. – Ладно, я пока разберу его вещички. Может, в них что интересное найдется.

Он подошел к столику и стал осматривать вещи Крылова. Единственная вещь, что привлекла его внимание, оказалась узким клочком бумаги с записанным на нем телефонным номером.

Глава 22

Валентин, приоткрыв тяжелую дверь, заглянул в кабинет Смолянского. Тот, сидя в широком кресле, читал Плевако.

– Леонид Демьянович.

– Что, Валентин?

– Можно ко мне сюда приятель придет?

– Зачем? Тебе скучно?

– Не в этом дело. Мне ведь экзамены нужно сдавать. Хотелось бы подготовиться. А у меня с собой ничего нет.

– Это тот, у которого ты до меня жил?

– Да, Суханов.

– Кажется, ему можно доверять, не так ли?

– Конечно. Свой парень.

– Я не возражаю.

– Так я ему позвоню?

– Звони конечно.

– Спасибо, Леонид Демьянович.

– Не за что, голубчик, не за что.

Валентин подошел к столу, чтобы воспользоваться стоящим на нем телефоном. В этот момент телефон зазвонил. Смолянский взял трубку:

– Адвокатская контора Смолянского, – четко артикулируя, представился он.

– Адвокатская? – переспросил хриплый мужской голос.

– Естественно, а вам, собственно, какая нужна?

– Э-э, такая и нужна.

– И что же вы хотели?

– Хочу с вами проконсультироваться по одному делу.

– Какого рода дело?

– Чего?

– Я спрашиваю, дело уголовное или гражданское?

– Да это как повернуть. Нынче ведь как?

Сегодня оно, кажись, гражданское, а завтра, глядь, уже уголовное.

– Это, конечно, так, но есть же некоторые определенные критерии...

– А вы сам-то, ваше степенство, по какой части?

– Я – по уголовной.

– Я скорее тоже по уголовной, – тяжело вздохнув, признался собеседник. – Да чего уж там.., точно уголовник. Можно не сомневаться.

– Как срочно нужна вам моя консультация?

– Очень срочно, ваше степенство. Край, как срочно. За срочность, само собой, будет отдельная доплата. Не сомневайтесь, ваше степенство, не обижу.

– Хорошо, приезжайте прямо сейчас.

– Один момент. Понимаете, ваше степенство, дело мое.., оно такое деликатное.., мне желательно, чтобы никто посторонний...

– О чем вы, любезный, толкуете? Я гарантирую полную конфиденциальность. Это просто само собой разумеется. Я, любезный, – адвокат, а не сорока-белобока! Стыдитесь, любезный!

– Прошу пардону, ваше степенство. Обмишулился по необразованности...

– Ну хорошо, – смягчился адвокат, – приезжайте. Я вас жду. Только скажите, как вас зовут?

– Э-э, Петров Иван Иваныч.

– Жду вас, Иван Иванович.

– А где вы обретаетесь?

– Записывайте адрес.

– Диктуй, ваше степенство...

Едва Валентин успел поговорить с Сухановым, который очень обрадовался звонку и обещал тотчас приехать с книгами и конспектами, как телефон зазвонил вновь.

– У нас тут прямо Смольный, – буркнул в очередной раз оторванный от любимого Плевако адвокат. Но в поднятую трубку четко продекламировал:

– Адвокатская контора Смолянского.

– Здравствуйте, Леонид Демьянович.

– Здравствуйте, мой дорогой Павел Иванович, весьма счастлив вас услышать, – радостно воскликнул Смолянский, узнав голос Житкова, которого очень уважал и ценил.

– Как поживаете?

– Вашими молитвами. А вы?

– Тоже хорошо.

– Вы по делу или как?

– Пока не знаю.

– А как узнать?

– Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос.., к вам случайно в последнее время Сергей Крылов не обращался?

– Как же, как же. Именно, обращался.

– И по какому поводу?

– О-о! Это целая история...

– Расскажите, пожалуйста.

– Она довольно длинная. Может быть, лучше это сделать при личной встрече?

Житков задумался. Конечно, личная встреча была бы предпочтительнее. Он взглянул на часы...

Сева положил телефонную трубку.

– Что же, доченька, – обратился он к Светлане, – придется мне навестить адвоката Смолянского. Сдается мне, что он-то знает, где сидит этот жидо-гинеколог. А? Падла легавая? – обратился он к Крылову.

Тот, поднявшись с ковра, опять сидел на, краешке стула. Отвечать Севе он не счел нужным. Да Сева и не нуждался в его ответах.

– Пока я к адвокату буду ездить, ты, доченька, присмотри тут за этим фраером. Я его на всякий случай в подвал отведу.

Сева подошел к Крылову и ткнул его в бок стволом револьвера:

– Вставай, чего расселся.

Подталкивая Крылова в спину, Сева подвел его к двери и открыл ее. Крутая узкая лестница вела вниз, в темноту.

– Шагай, – приказал Сева.

Крылов медленно пошел вниз, стараясь не упасть в темноте. Однако внезапно щелкнул выключатель, и внизу зажегся свет. Крылов оказался в просторном чистом подвальном помещении, в углу которого находился водогрейный котел, служащий для отопления дома.

Сева шел следом. За ним спускалась Светлана.

– Я его, пожалуй, к котлу пристегну, – объяснил Сева дочери свои намерения.

– Пристегни, – согласилась она.

– Ты его можешь порасспрашивать маленько, пока меня не будет. Может, и он адресок этого масона-гинеколога припомнит. Ты ведь умеешь это делать. Чтобы времени зря не терять.

Тут его никто не услышит. Пусть хоть оборется.

– Па-ап, – капризно протянула Светлана.

– Чего?

– Надень на него ошейник.

– Светка, кончай эти свои штучки! Дело надо делать. А не развлекаться.

– Ну па-ап!

– Отстань, говорю!

– Тогда не буду его допрашивать.

– Не капризничай, не время сейчас.

– А вот не буду, и все.

– Ну, черт с тобой, – вздохнул Сева и полез в какой-то сундук.

Покопавшись в нем, он вытащил ржавый металлический ошейник с приклепанной к нему толстой и длинной цепью.

Крылову казалось, что все в данный момент происходящее с ним совершенно нереально. Что он смотрит по телевизору неизвестный ему ранее фильм ужасов Хичкока. Что сейчас фильм прервется, начнут показывать рекламу жевательной резинки "Дирол" без сахара, и можно будет пойти на кухню, чтобы налить себе чашечку чая. Или открыть бутылочку пива.

– Нагнись, – рассеяв его мечты, приказал Сева своим хриплым голосом, держа Сергея на прицеле.

Крылов был вынужден повиноваться.

– Ты, дочка, сама надень, – сказал Сева, передавая ей ошейник, – а я его под пушкой подержу, а то как бы не кинулся.

Света взяла ошейник, сноровисто надела и закрепила его "на шее узника. Цепь она пропустила через скобу на топке котла, свободный конец обмотала вокруг водопроводной трубы на стене подвала и закрепила его приличных размеров висячим замком. Таким образом, она могла, подтягивая цепь к стене, ограничивать возможность передвижения Сергея.

– Порядок, – удовлетворенно заметил Сева, засовывая револьвер за брючный ремень.

После этого папаша и дочь вышли из подвала.

На прощание Светлана оглянулась и одарила Крылова лучезарной улыбкой, от которой по его спине побежали мурашки.

Глава 23

Подумав и еще раз взглянув на часы, Житков со вдохом отказался от приглашения Смолянского:

– К сожалению, Леонид Демьянович, время не позволяет. Расскажите в общих чертах, в чем суть вашего с ним дела.

Как Смолянский и предупреждал, скорого рассказа не получилось. К тому же Житков часто прерывал его уточняющими вопросами и кое-что был даже вынужден записать.

В заключение Житков предупредил:

– Леонид Демьянович, в поисках Либермана преступники могут выйти и на вас. Это маловероятно, но в принципе возможно. Поэтому прошу вас, спрашивайте, кто к вам пришел, и ни в коем случае не открывайте двери посторонним.

– Хорошо, Павел Иванович, я обязательно последую вашему совету, покладисто согласился адвокат.

Распрощавшись со Смолянским, Житков, роясь в своей записной книжке, пояснил Хохлову:

– Кажется, наш приятель действительно впутался в тяжелое дело. Вообще-то он неплохо его начал, но ему просто не хватило опыта. И конец этого дела может оказаться очень печальным.

– И мы не сможем ему помочь? – с тревогой спросил Хохлов.

– Попытаемся, – лаконично ответил Житков, набирая очередной телефонный номер.

– А куда ты сейчас звонишь?

– В областное УВД, в отделение по угонам автотранспорта.

– Алло, – в этот момент ответила телефонная трубка.

– Здравствуйте, попросите майора Истомина.

– Я слушаю.

– Привет, Николай, Житков беспокоит.

Срочное дело.

– Слушаю вас, – сразу посерьезнел майор, понимавший: если сам Житков говорит, что дело срочное, то пора доставать из сейфа пистолет.

– Скажи мне, Николай, если покопаться в ваших картотеках, то что можно выудить о человеке с такими приметами: безусловно связан с автокражами и сопутствующим бизнесом; лет сорока – сорока пяти, высокий, плотный, черноволосый, с хриплым голосом; у основания большого пальца правой руки татуировка "Сева"; на этой же руке отсутствует безымянный палец; в его ближайшем окружении фигурирует высокая красивая блондинка лет не более двадцати...

– По имени Светлана, – закончил майор.

– Ее имени я не знаю, – признался Житков.

– Зато я их прекрасно знаю, – усмехнулся майор, – мне не надо и в картотеки заглядывать.

– Кто такие?

– Мужчина, Решетняк Всеволод Константинович, кличка Сева. Дважды судим. Трижды лежал на обследовании в психиатрической клинике, но то ли косил, то ли правда больной, так и не установили...

– А сам-то как думаешь?

– По-моему – псих натуральный.

– Ага, ну, давай дальше.

– Пару лет назад организовал банду по краже и реализации автотранспорта. Три месяца назад мы ее здорово потрясли, но его самого прижать не смогли. Сам он угонами не занимается. Его специализация изготовление фальшивых документов и реализация краденого.

У него обширные связи, особенно на Кавказе.

– Понятно. А блондинка?

– Его родная дочь. Вот она действительно сумасшедшая. По моим последним данным, она лечится в психиатрической клинике.

– Уже не лечится, – буркнул Житков, – либо выписали, либо сама сбежала.

– Может быть, и выписали. Это такая артистка... Сара Бернар. Когда она захочет, то может сыграть роль абсолютно здорового человека.

Я, конечно, не психиатр...

– Вот тогда и не надо углубляться, – не слишком вежливо прервал его Житков. – Давай вернемся к фактам.

– Давайте, – без обиды согласился словоохотливый майор.

– А где ее мать? Что с ней?

– Та тоже была с большим приветом. Через полгода после рождения дочери покончила жизнь самоубийством. И весьма оригинальным способом.

– Это каким?

– Она опасной бритвой вскрыла себе вены, перерезала горло и спрыгнула с переходного моста на железнодорожный путь.

– Я полагаю, реанимобиль ей не потребовался?

– Нет, потребовались совковые лопаты. Она спрыгнула прямо перед тепловозом скорого поезда.

– Интересно. А теперь самое главное, Николай. Где они сейчас обитают?

– Месяц назад Решетняк жил в арендованном им доме где-то в Поливановке. Точно я не знаю, но могу уточнить.

– Когда тебе перезвонить?

– Минут через семь-десять.

– Не прощаюсь.

* * *

Крылов полагал, что теперь его трудно будет чем-нибудь удивить. Но он опять ошибся. Когда на лестнице появилась Светлана, у него отпала побаливающая после удара Севы нижняя челюсть.

На ней были высокие черные сапоги на высоких же каблуках, черный кожаный бюстгальтер с металлическими нашлепками и черные кожаные штанишки с металлической "молнией" спереди. В руках она держала черную кожаную плетку.

– Ты рад меня видеть, пупсик? – лучезарно улыбаясь, спросила она.

– С чего бы это мне радоваться?

– Но ведь ты так разглядывал меня в конторе.., а потом в машине.., хочешь, я совсем разденусь?

– Еще чего. Простудишься, не дай бог.

Улыбку на ее лице сменила гневная гримаса.

– Ты плохой мальчишка! Я тебя накажу.

Приближаясь к нему, она подняла плеть.

Крылов постепенно отступал, пока не уперся спиной в холодный чугун котла. Он решил дождаться, пока Светлана приблизится к нему, а потом ударить ее ногой так, чтобы отключить надолго, и попытаться освободиться от наручников и ошейника.

Словно прочитав его мысли, Светлана подошла к трубе и выбрала слабину цепи так, что Крылов был почти прикован к котлу. Приблизившись к нему, она рванула его новую летнюю рубашку и разорвала ее пополам.

В том положении, в каком он сейчас оказался, Крылову было очень трудно нанести задуманный удар, но он попытался это сделать. Ничего путного из этого не получилось: Светлана словно ожидала нечто подобное и легко, словно козочка, отскочила от него. Попытка Сергея дотянуться до ускользающей добычи привела к тому, что ошейник врезался ему в горло, вызвав сильную боль и кратковременное удушье. Крылов закашлялся.

– Ты очень нехороший мальчик, – сердито произнесла Светлана, и ее плеть со свистом опустилась на его обнаженную грудь.

* * *

Услышав звонок в прихожей, Смолянский подошел к входной двери и дисциплинированно, как учил его Житков, спросил:

– Кто там?

– Это я, Кирилл Суханов. Мне Валентин звонил.

– Да, да, сейчас открою.

Смолянский начал отпирать многочисленные запоры и вскоре, открыв дверь, впустил Суханова.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он.

– Приветствую вас, молодой человек.

– А где Валентин?

– Он в своей комнате. Поскольку он здесь инкогнито, так сказать, я не рекомендовал ему выходить из нее, когда ко мне кто-нибудь приходит.

– Понятно, а где это?

– Я вас провожу. Пойдемте. Позволю себе заметить, что эта рекомендация распространяется и на вас. Не обессудьте.

Проводив Суханова, радостно встреченного заскучавшим Валентином, Смолянский вернулся к чтению речей Плевако. Необходимо было как следует подготовиться к грядущему выступлению в суде присяжных.

Глава 24

Не теряя времени, пока майор Истомин наводил справки, Житков связался с капитаном Ивановым.

– А-а, здравствуйте, Павел Иванович! – обрадовался тот. – Я давно вас поджидаю. Тут ваш сотрудник в ваше отсутствие такого наворотил...

– Алексей, я все знаю. И, смею надеяться, знаю побольше тебя. Дело даже серьезней, чем ты думаешь.

– А что еще случилось?

– Пока ничего, но вот-вот случится.

– Что от меня требуется?

– Необходимо срочно брать убийцу Котова.

Готовь ордер на арест и обыск. Он рецидивист, так что с этим проблем не будет.

– Кто он такой?

– Решетняк Всеволод Константинович.

– Адрес?

– Где-то в Поливановке, точно я буду знать через пару минут. Готовь людей, я за тобой сейчас заеду. Это почти по пути. Адрес впишем по дороге. Возражения есть?

– В принципе арестовать Решетняка – дело хорошее. Но мне, Павел Иванович, начальство за Лемешева житья не дает. А ваш сотрудник, не к ночи будет помянут,..

– После ареста Решетняка я лично за ручку приведу к тебе Лемешева. Ты мне, я надеюсь, на слово веришь?

– Конечно, Павел Иванович.., а когда после ареста?

– Сразу, Алексей. Как только, так сразу.

– Понял, Павел Иванович. Трех человек хватит?

– Если с автоматами и в бронежилетах, то хватит. Может быть, еще и останется.

– Понял, возьму пять. Больше все равно нет. Так я вас жду.

– Еду.

* * *

Навалившись на цепь, Светлана душила прижатого к котлу Крылова, с маниакальной монотонностью повторяя:

– Ты плохой мальчик, ты плохой мальчик...

Когда она отпустила цепь, Крылов не смог удержаться и рухнул на колени. Подойдя к нему с большими садовыми кожницами, Светлана стала резать вдоль и поперек его одежду. К тому времени, когда, шатаясь, он нашел в себе силы подняться с колен, он был практически голый.

– Ах ты, сучка, – прохрипел Крылов из последних сил.

– Почему? – удивилась Светлана. – Ты хочешь поиграть в собачки? Здорово! – от радости она захлопала в ладоши. – Ты будешь Мими.

– Чего-чего? – не понял Крылов.

– Я же тебе говорила. Неужели ты не помнишь? У меня пропала Мими.

– Я-то здесь при чем?

– Теперь ты будешь Мими.

– Нет уж, спасибо. Я лучше поищу старую Мими.

– Ее уже нет, – грустно сообщила Светлана. – Папа закопал ее во дворе. Наклони голову.

– Зачем?

– Я привяжу тебе бантик.

– Еще чего.

Плеть свистнула в воздухе и опустилась на голое плечо. Крылов вскрикнул от боли.

– Собачки должны быть послушными. Наклони голову, Мими.

Крылов наклонил голову. Собрав волосы на его макушке в пучок, Светлана перевязала его красным бантиком.

– Вот теперь ты красивая собачка. Сейчас мы пойдем с тобой гулять. Вставай на колени.

Видя, что "Мими" замешкалась, Светлана хлестнула ее по спине.

Пришлось опуститься на колени.

– А теперь полай.

– Что?

Удар плетью.

– Собачки не говорят. Они лают. Голос, Мими!

– Гав, гав, – испытывая отвращение к самому себе, пролаял Крылов.

– А теперь пойдем гулять.

Светлана взялась за цепь и стала таскать его вдоль котла. Он едва успевал перебирать коленями, чтобы ошейник не врезался в горло.

* * *

За те две минуты, которые остались до звонка майору Истомину, Житков пытался объяснить Хохлову сложившуюся ситуацию.

– Видимо, лишившись в своей банде угонщиков, Решетняк решил несколько видоизменить ее деятельность. Он перешел на аферы со страховкой. В этом случае угонять было ничего практически не надо, а вся старая схема с переоформлением документов и продажей машин прекрасно работала. Скорее всего это была временная схема, призванная финансово обеспечить набор новых угонщиков. Так или иначе, но эта система прекрасно работала под прикрытием этих двух несчастных сержантов, пока не вмешались сначала Лемешев-младший, а затем и Сергей.

– И Решетняку пришлось срочно заметать следы?

– Да. И действовал он, надо отдать ему должное, решительно и безжалостно. Я думаю, труп Потемкина тоже отыщется рано или поздно...

Зазвонил телефон. Житков взял трубку.

– Да.

– Павел Иванович, это Истомин. Я решил сам позвонить.

– Ну что?

– Записывайте адрес...

Через минуту оба сыщика опрометью кинулись к своей машине.

Глава 25

Светлана сидела на стуле, широко расставив ноги. Ее глаза горели безумным блеском. Щеки стали пунцовыми.

– Мими, ко мне, – приказала она свистящим шепотом.

Крылов, плечи и спина которого саднили, исполосованные плеткой, на коленях подполз к своей мучительнице. Длины цепи едва на это хватило.

– Хорошая ласковая собачка должна лизать свою мамочку, – объяснила Светлана. – Лижи мне ногу.

Предвидя неповиновение, она подняла плеть.

Крылов вяло лизнул ее в голую коленку.

– Еще. Выше. Еще выше, – следовали команды.

– Открой "молнию", – последовал наконец очередной приказ.

– Как же я открою, если у меня руки связаны, – закричал Крылов.

В ответ он получил еще один хороший удар плетью.

– Собачки не говорят, собачки только лают.

У собачек не бывает рук, они все делают зубами. Ну!

Подцепив языком, а потом зубами язычок "молнии", он осторожно потянул его вниз. Щель в штанишках с сухим треском разошлась, открыв.., то, что и должна была открыть.

– Что должна делать ласковая собачка? – вкрадчиво спросила Светлана, поднимая плеть.

* * *

Услышав очередной звонок у входной двери, Смолянский, отложив книгу, повторил привычную уже процедуру.

– Кто там?

– Это я, ваше степенство, Петров. Я вам звонил недавно, – сообщил знакомый хриплый голос.

– Иван Иванович?

– Да, он самый, Иван... Иваныч.

– Одну минуту, я сейчас вам открою.

Отперев дверь, Смолянский впустил своего нового клиента – высокого, плотного, черноволосого мужчину.

– Проходите, Иван Иванович, за мной, в кабинет.

Смолянский пошел вперед, показывая дорогу.

– Вы один? – спросил его клиент.

– Не беспокойтесь, нам здесь никто не помешает.

– Это хорошо.

– Присаживайтесь, прошу вас, – предложил Смолянский, показав рукой на стул.

Сам он сел в свое любимое кресло.

– В чем же ваша проблема, Иван Иванович? – с приветливой улыбкой обратился он к посетителю.

– Какие там проблемы? Так, пара пустяков.

– И все-таки?

– Для начала расскажи-ка ты мне, ваше степенство, где прячешь этого стоматолога-гинеколога, Либермана?

– Что? Да как вы смеете...

– Молчать! – рявкнул клиент, вскакивая со стула и хватая Смолянского за грудки.

Приподняв адвоката из кресла и встряхнув его пару раз, так что с того соскочили очки, он прокричал:

– Будешь говорить, или тебе горячий утюг к заднице приложить?

– Утюг, – твердо ответил адвокат...

– Слушай, Валек, – насторожился Суханов, – что-то там у Леонида Демьяновича шум какой-то подозрительный.

– Да? Что-то я ничего не слышу, – прислушавшись, ответил Валентин.

– Может, показалось, – согласился Суханов.

– Да ведь он все равно не велит выходить, когда у него посетители. А только что вроде я звонок слышал.

– Я тоже слышал. Это точно.

Оба опять погрузились в чтение конспектов.

– Слушай, опять какой-то грохот, – встрепенулся Суханов.

– Да, теперь я тоже слышал.

– Может, выйдем посмотрим?

– Так не велел же.

– Может быть, его там убивают, а мы здесь сидеть будем, как идиоты?

– Скажешь тоже, – возразил Валентин. – Я свою долю приключений на всю жизнь уже получил.

– А я – нет. Может быть, пойдем посмотрим потихоньку, в щелочку?

Валентин пожал плечами:

– Давай.

Приблизившись к двери своей комнаты, он осторожно открыл ее и вышел в коридор. Там уже более отчетливо были слышны звуки громкого, хриплого, грубого мужского голоса. Голос явно не принадлежал хозяину квартиры. Приблизившись к двери в кабинет, Валентин осторожно приоткрыл ее и заглянул в образовавшуюся щель. То, что он увидел, заставило его распахнуть дверь и ворваться в кабинет.

Грузный черноволосый мужчина, который, прижав хозяина к столу, душил его, обернулся на звук шагов Валентина. Бросив адвоката, он сунул руку в карман и выхватил оттуда короткий, массивный револьвер. Воспользоваться им он, однако, не успел. Валентин ногой исхитрился выбить револьвер из его рук. Бандит попытался схватить Валентина за шиворот, но тот сумел увернуться и нанес ему удар ногой в грудь.

Бандит крякнул, закачался, но устоял. Валентин повторил удар, но бандит, отразив его рукой, бросился всем телом на соперника. Оба, упав, покатились по полу.

В партере черноволосый чувствовал себя явно увереннее Валентина. Он был сильнее и тяжелее его. Не прошло и десяти секунд, как бандит уселся на Валентина верхом и стал душить его, не обращая внимания на тщетные попытки того вырваться.

Во время схватки Суханов, сохраняя хладнокровие, ждал удобного момента, чтобы вмешаться. Сначала он пытался подобрать револьвер грабителя, но тот отлетел под набитый книгами шкаф, и быстро достать его оттуда не представлялось возможным.

Когда бандит сел на Валентина верхом и стал его душить, стало ясно, что далее откладывать вмешательство было неблагоразумно.

Суханов взял в руки самый тяжелый из всех окружающих его предметов, а это был том "Избранных речей выдающихся русских адвокатов конца девятнадцатого – начала двадцатого века", высоко поднял его над головой и с грохотом опустил на черноволосую голову нападавшего. Тот безвольно повалился на бок и затих.

Так адвокат Плевако внес еще один вклад в дело установления в России законности и правопорядка.

* * *

Крылов опять хрипел, притянутый цепью к котлу. Светлана совсем осатанела. Взгляд ее стал совершенно безумным, из уголка рта потекла слюна. Она щелкала в воздухе садовыми, острыми как бритва ножницами и без интонаций монотонно бормотала:

– Ты сказал, что Мими – сучка, ты сам так сказал, что Мими – сучка, а Мими – это ты, значит, ты сучка, значит, тебе нужно отрезать то, что мешает тебе быть сучкой, значит, я сейчас это тебе отрежу...

– Уйди, сволочь! Отстань! – кричал Крылов, отбиваясь ногами из последних сил.

– Не хочешь по-хорошему? Будет хуже, – пробормотала Светлана и, отложив ножницы, пошла в угол подвала.

Поковырявшись там с полминуты, она вернулась с огромным топором-колуном на длинной прямой рукоятке.

– Будешь дрыгать ногами, я их тебе отрублю...

– Отстань, сволочь!

– Будешь ногами дрыгать?

– Не буду.

Она отложила топор и снова взялась за ножницы. Как только она приблизилась, Крылов пнул ее ногой, попав в бедро.

Светлана рассвирепела:

– Ты плохой, плохой мальчик...

Отбросив ножницы, она опять схватилась за колун.

Крылов понял, что наступают его последние минуты.

В это время дверь в подвал с треском открылась, и по лестнице кубарем скатился Житков.

Яростно взревев, Светлана бросилась на него с поднятым колуном. Легко уклонившись от этого грозного оружия, Житков захватил ее руку и заломил за спину. Колун с ужасающим грохотом упал на линолеум, покрывавший пол подвала.

– Кажется, мы успели вовремя, – заметил Житков, оглядев своего сотрудника.

По лестнице один за другим стали спускаться хорошо экипированные омоновцы. Бойцы были с автоматами на изготовку, в бронежилетах и касках-полусферах. Они, как по команде, полукругом выстроились перед котлом и разинули рты.