Текст книги "Фата моргана"

Автор книги: Борис Пьянков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Господи боже, ты кто такой? – тихонько удивился я.

Мне никогда не доводилось встречать таких животных. Размером эта тварь была с небольшую собаку, да и взгляд его был похож на собачий, но на этом сходство заканчивалось. Морда и туловище странного существа были покрыты бурой шерстью, морда напоминала енота, а по хребту шла одинокая темная полоса.

Позади меня щелкнул затвор фотоаппарата, и зверек мигом скрылся в траве. Я оглянулся, и увидел Эдуарда.

– Это енотовидная собака, – сказал географ, – обычно обитает в поймах рек, или во влажных лугах. Здесь для нее самое подходящее место.

– Это хищник?

– Енотовидная собака всеядна. Мыши, птицы, лягушки, жуки, падаль, зерновые, и ягоды, – все годится ей в пищу. Кстати, это единственный представитель рода собачьих, который может впадать в спячку! – восторженно сказал Эдуард.

– Как интересно! – воскликнул я.

Географ воспрял духом, и это событие показалось мне гораздо более важным, чем встреча с мохнатой собачкой, которая умеет впадать в спячку. Я подумал о том, что был прав, когда принял решение о передышке.

Все шло по плану. Погода была прекрасной. Рыбалка Николая оказалась успешной. После завтрака в нашем лагере загремели выстрелы. Закончив возиться с тестом, Анатолий начал обучать желающих искусству стрельбы по мишени. Денис привез с яхты мою сестру, которая изъявила желание поиграть с сыном в бадминтон, и дартс. Не забывая участвовать во всех мероприятиях, Эдуард щелкал фотоаппаратом, а Полина начала возню возле стола. Озаботившись отсутствием десерта, она готовила пирожные из печенья, какао, и сгущенного молока.

Николай в соревнованиях не участвовал. За час до обеда он ловко распластал горбушу на чистое филе, проконсультировался с Анатолием, и они начали готовить пироги. Посильно участвуя во всем, я все же не ожидал, что наш стол окажется таким красивым.

Старые доски были застелены клеенкой. На пластиковых тарелках красовались разнообразные закуски: сало, сыр, ветчина, сливочное масло, и пастеризованные огурчики. В большой эмалированной миске парила отварная картошка, а рядом, в большой сковороде лежали горячие пироги с горбушей.

Когда я расставлял на столе бутылки с вином и пластиковые емкости с разведенным до сорока градусов спиртом, Полина выставила на стол пирожные, а Николай неожиданно добавил на стол большую миску с красной икрой.

– А это откуда? – удивился я.

– Рыба с икрой была, а пятиминутку-то сделать недолго!

Спортивные состязания были окончены. Первое место по стрельбе неожиданно занял Денис. Скрепя сердце, мне пришлось держать слово, и моему племяннику был торжественно выдан первый приз, – бутылка голубого "Джонни Уокера".

Все хотелось сесть за стол поскорее, поэтому карточный турнир было решено отложить на послеобеденное время. Я предложил выпить за то, чтобы никакие противоречия не омрачали наши отношения, а также за успешное окончание нашего мероприятия. Застолье проходило весело, все присутствующие отдали должное пирогам и другим закускам.

Меня несколько тревожило то, что мой племянник пил, не отставая от взрослых. Я указал на это Елене.

– Денис большой. Он работает наравне со взрослыми, так зачем нам унижать его?

– Не такой уж он и взрослый, – заметил я, – на твоем месте, я бы не разрешил мальчишке пить спиртное. Вдруг с ним что-нибудь случится?

– Ты же сам вручил ему в качестве премии бутылку виски!

– Я, конечно, виноват. Не думал, что мальчишка выиграет соревнования! А теперь, не лишать же Дениса приза! Но это не значит, что он должен сразу выпить всю бутылку!

– Я его мать, и я прослежу за ним! – твердо сказала мне сестра.

Но слова Елены оказались пустым звуком. Сейчас она пила больше всех, налегая на вино, она не забывала подносить ко рту пластмассовый стаканчик со спиртом.

Я шепнул Анатолию, чтобы он проследил за мальчишкой, а сам отвел в сторону Николая. После обеда мой приятель был благодушно настроен, и я решил, что сейчас самое подходящее время, чтобы поговорить с ним о Полине. К сожалению, я ошибся.

– С чего ты вообще взял, что я ее задеваю? – взорвался Николай, – или мне при ней пошутить нельзя? Зачем ты вообще привез сюда эту накрашенную фифочку с дорогим мобильником? Чтобы она им медведей фотографировала? Она что здесь, в зоопарке? Я таких баб терпеть не могу, от них всегда одни неприятности...

Я и не думал, что Полина может вызвать у кого-то такие чувства! Первой моей реакцией была обида за девушку, которая не сделала Николаю ничего плохого. Мало ли что ему не нравится! Но от моего приятеля в этой поездке зависело почти все, и ссориться с ним не имело никакого смысла. От этого могло стать только хуже, и не только нам с Полиной...

– Коля! Может быть, я и ошибся, взяв девчонку с собой, – просительным тоном сказал я, но что сделано, то сделано. Я очень тебя прошу, потерпи, пожалуйста, и нам всем станет от этого лучше.

– Нам будет лучше, если ты отправишь ее домой, – остывая, пробурчал мой приятель, – но ладно, ради нашей дружбы, я постараюсь исполнить твою просьбу!

Наше дружеское рукопожатие было не слишком неискренним, и этот разговор оставил у меня на душе неприятный осадок. Когда мы вернулись в лагерь, под навесом царило унылое молчание. Полины и Анатолия за столом не было, а моя сестрица уже не могла подняться самостоятельно. Угрюмый Эдуард от нечего делать наводил на столе порядок.

– Что-то случилось? – встревожился я.

– Твой племянник напился и попытался вытащить из палатки карабин, но за этим занятием его застукал Толик. Денис попытался драться, но получив от твоего телохранителя хорошую оплеуху, поплелся жаловаться матери. Елена обиделась за него, смешала всех с грязью, а Толика и Полину обозвала мерзкими холуями! – кратко обрисовал ситуацию Эдуард.

– А Полина то здесь причем? – спросил я.

– Она попыталась заступиться за Анатолия!

Пьяная Елена вдруг оторвала голову от стола:

– Хамье! По какому праву это быдло посмело ударить моего ребенка?! – злобно заявила она, – И сучка эта хороша, подстилка… Нашла за кого заступаться! И я ду-думаю, она спит с ним, – моя сестра начала заикаться, – что это не просто так... Шлюха она, подстилка, – это же и еж-жу понятно!

Я никогда не видел Елену в таком состоянии.

– Мама и сыночек, —два сапога пара! – с иронией сказал Николай.

– Денис! Ты и твоя мать немедленно отправляетесь в палатку, спать! – приказал я.

– Но я не хочу спать! – пьяно пробубнил парнишка.

– Это не обсуждается, ты понял меня! Или тебя, как щенка, за шкирку оттащить?

Заплетающиеся ноги понесли Дениса к месту ночевки. Туда же мы с Николаем отвели вдребезги пьяную Елену. Как только мы подтащили ее ко входу, женщина с силой вырвалась из наших рук, но не удержалась на ногах, и буквально влетела в палатку. Вползая в чужой спальник не сняв джинсы, она продолжала невнятно бубнить:

– Отведите меня к капитану… Он мужчина, а вы все... одни хамы кругом!

Я было собрался спать, но обратил внимание на Эдуарда, одиноко сидящего за пустым столом:

– А ты что не ложишься?

– А мне некуда лечь, – в голосе географа мне послышалась желчная насмешка, —ты же уложил свою пьяную сестрицу на мое место, другого-то у тебя не нашлось!

Мне надо было что-то придумать, но в ту минуту я был не в состоянии это сделать. У нас с Полиной была общая палатка. При других обстоятельствах, я бы уступил Эдуарду свое место, но не укладывать же его вместе с Полиной!

Не зная, что ответить географу, я присел напротив него, и закурил. Некоторое время за столом царило неловкое молчание, которое Эдуард нарушил первым:

– Честно говоря, я не люблю тебя, Виктор. И знаешь за что?

– За что? – я был удивлен, но принял брошенный географом шар.

– Такие как ты идут по жизни легко и не оглядываясь. При этом вы не замечаете, как коверкаете жизнь других людей. К посторонним судьбам вы относитесь, как к сигаретам. Выкурив одну, вы выбрасываете ее, а потом используете новую...

Я хотел возразить, но географ продолжал говорить не слушая меня:

– Ты помнишь Ольгу? Я любил ее, а ты увел ее у меня; разве это не подлость? Я никогда не прощу тебе этого!

– Но ведь Ольга тоже меня бросила!

– Извини, Витя, но я нисколечко не сочувствую тебе. Это было закономерной расплатой за то, что ты сделал со мной! А вот твоей секретарше сочувствую, причем от всей души. Несчастная девочка любит тебя так, что это заметно невооруженным взглядом. Полина, глупая, надеется на что-то, а я точно знаю, что с ней будет, ведь это очередная сигарета в твоей пачке!

– Ты говоришь глупости, Эдуард! —сказал я, отбрасывая в темноту окурок. На секунду полета его огонек ярко вспыхнул, а затем исчез, – я не понимаю, зачем ты рассказал мне эту историю?

– Я просто хотел, чтобы ты знал об этом, Виктор! – в голое моего собеседника отчетливо прозвучали трагические ноты, а его глаза подозрительно заблестели.

Меланхолик хренов! Только этого и не хватало... – с досадой подумал я.

После того как юного Эдика бросила Ольга, он долго не появлялся на людях. В классе ходили упорные слухи, что на почве несчастной любви он пытался наложить на себя руки. Никаких доказательств этого факта не существовало, но о том, что мой бывший одноклассник посещал психотерапевта, мне рассказывали знакомые, которым можно доверять.

Оставлять пьяненького Эдуарда в одиночестве было нельзя, но в палатке меня ждала незаслуженно обиженная Полина, и мне нужно было успокоить и приласкать ее. Перебрав несколько вариантов, я сообразил, как мне действовать. Просидев с Эдуардом около двух часов, я поднялся с места.

– Моя вахта закончилась, – потягиваясь, заявил я своему собеседнику, – сейчас меня сменит Анатолий, а затем придет Николай... До утра один спальный мешок будет свободен, так что ты можешь пойти передохнуть!

–Я тоже могу нести вахту! – заявил Эдуард.

– Но не сидеть же тебе здесь всю ночь, – возразил я, – давай сделаем так, ты немного отдохнешь, а под утро мы тебя разбудим!

Географ пытался возражать, но он устал, а соблазн отдохнуть был слишком велик, поэтому отказа я не услышал.

– Сейчас я позову смену! – сказал я.

Анатолия в его палатке не почему-то не было. Николай похрапывал, и я понял, что лезть к нему с вопросами бесполезно. Я подождал некоторое время, а потом у меня кончились сигареты, и я решил заглянуть к себе, чтобы достать новую пачку. К моему удивлению, Полины на месте не было. Куда же она подевалась?

В старом доме послышались голоса. Я заглянул туда, и обнаружил Полину и Анатолия, которые обсуждали произошедшее. Мне было неприятно то, что они уединились. В моем мозгу сразу пронеслись насмешливые слова, сказанные моей пьяной сестрицей, но я постарался отбросить ревнивые мысли. Полина была оскорблена, а я не поторопился ее успокоить, так почему бы моим сотрудникам не обсудить совместные неприятности?

В двух словах я объяснил Толику ситуацию, и он вышел, чтобы сменить Эдуарда. Мы с Полиной отправились в свою палатку, где мне предстояло замаливать грехи моей неразумной сестры.

Этой ночью наш сон никто не потревожил, а после завтрака я обосновался в старой избушке, и, сидя на полусгнившей табуретке, устроил «разбор полетов». В организацию путешествия были вложены огромные деньги, и мне не хотелось, чтобы оно сорвалось.

Для поддержания дисциплины я решил принять самые жесткие меры. Первым у меня появился Эдуард. Он требовал деликатного обхождения. Подчеркнув необходимость присутствия в экспедиции профессионала, я помянул добрым словом славное племя географов-первопроходцев, и поставил их в один ряд со своим школьным приятелем, заверяя его в том, что написанные им иллюстрированные очерки о нашем путешествии внесут огромный вклад в развитие науки.

За эту гору ничем не обоснованной лести, я попросил у географа неукоснительного соблюдения общих обязанностей, включая несение вахты на яхте.

Эдуард был доволен высокой оценкой своей значимости, и мы быстро договорились с ним. Со своей сестрой и племянником я был более резок, считая, что после их безобразных поступков, я имею на это полное право.

Денис оказался самокритичным. Он осудил свое поведение, извинился передо мной, и публично принес свои извинения Анатолию. Матери Дениса было предписано выполнять обязанности по кухне, вести себя корректно и доброжелательно со всеми членами экспедиции, и не выпячивать свое я. В противном случае я обещал незамедлительно отправить ее и Дениса домой, заодно пересмотрев при этом сумму материальной помощи, которую они получают.

– А еще ты немедленно извинишься перед Полиной и Анатолием! – сказал я.

– Даже не подумаю! – немедленно взвилась Елена.

–Тогда забирай с яхты свои вещи. Я просто оставлю тебя здесь, на острове! – удар кулаком по ветхому столу придал моим словам дополнительную силу, и мое предложение было принято. Не на шутку напуганная Елена отправилась на яхту, а мы провели на острове еще несколько дней.

К сожалению, погода перестала нас радовать. Солнечные дни сменились дождями и туманами, а на море поднялся ветер. Утром пятого дня запищала портативная радиостанция, висящая у меня на поясе. Иван Гаврилович сообщал нам о том, что барометр падает. Нам надо было срочно вернуться на яхту.

Капитан подошел к берегу так близко, как это было возможно, и мы справились с эвакуацией за два часа с небольшим. Оставив слева небольшой островок под названием «Сахарная голова», наша яхта двинулась в путь. В открытом море дул сильный юго-восточный ветер. Иван Гаврилович заглушил двигатель, и поставил паруса. «Фата Моргана» прилегла на правый борт и побежала на север со скоростью аж в восемь узлов.

Глава 11.

Прошло около двух недель. За это время я многое узнал об окружающей меня публике. Эти люди ничего о себе не рассказывали, но отдельные реплики, шутки, намеки, и недомолвки достаточно красноречиво свидетельствовали об их прошлом.

Кривой попал в бригаду не по своей воле. Он был обыкновенным неудачником. Соблазнившись дармовой выпивкой, этот забулдыга согласился подняться на судно и оказался здесь. Китаец сбежал с родины, где ему грозила смертная казнь за торговлю наркотиками, а кореец Юра был нелегальным эмигрантом из Северной Кореи, и возвращение домой тоже не обещало ему счастья. Надеясь на лучшее, Юра старательно учил русский, и был благодарен мне за посильную помощь в этом вопросе.

Кремень отсидел свой срок за нанесение тяжких телесных повреждений. Он был злобным психопатом, и охотно хвастался тем, что ему ничего не стоит убить человека. Кореец намекнул, что в отношениях с этим бандитом мне следует быть осторожнее.

Личность нашего главаря оставалась для меня загадкой. Рудольф часто покидал нас, уходя в одиночные маршруты с металлоискателем, или деревянным лотком в рюкзаке. От него пахло одеколоном, он не забывал бриться и регулярно чистил зубы, но все тело рыжего было исколото устрашающими татуировками. Рудольф обладал грамотной речью, но иногда вкраплял туда воровской жаргон, он мог цитировать Омара Хайяма, и охотно смеялся пошлым анекдотам, которые рассказывал Кремень. А еще на его поясе всегда висела кобура с пистолетом.

Среди многих тонн перелопаченного нами гравия иногда попадались небольшие самородки, но когда я нашел кусок металла весом около килограмма, я был потрясен. Заметив необычный камень в груде булыжников, я поначалу засомневался в том, что это золото, но его тяжесть рассеяла мои сомнения . В этот момент, Кривой, постоянно страдающий от расстройства желудка, отошел в заросли кедрача, и не мог меня видеть.

Оглянувшись по сторонам, я закопал самородок в груду отработанного материала. После ужина я прикинул его примерную стоимость. Самородное золото обычно имеет высокую пробу, и оценивается довольно высоко. На мировом рынке цена одного грамма может доходить до двухсот долларов. Это обозначало, что найденный мной самородок может стоить около двухсот тысяч долларов. Даже продав его за полцены, можно было выручить очень приличные деньги!

К несчастью, эта ценная находка никак не влияла на мое положение. Я и без этого был не беден. Время от времени у меня возникало сильное желание заплатить за свое освобождение, а я смог бы выплатить сумму, которая намного превосходит сумму стоимости найденного мной золота, но обдумав ситуацию, я отказался от этой мысли. Где у меня гарантия, что я не буду убит после получения выкупа?

Впереди меня ждала полная неизвестность. Было начало сентября. Наступали холода, и в конце месяца полевой сезон, так или иначе, должен закончиться.

А что обозначает для меня окончание работ? – размышлял я, лежа в палатке, – в лучшем случае меня вывезут отсюда, и дадут какие-нибудь копейки за работу, а что будет в худшем случае? Никто не мешает этим уголовникам рассчитаться со мной пулей из пистолета, а с трупом им даже возиться не придется. Хищники просто растащат мои кости по сторонам. А бежать мне некуда, скорее всего меня выследят и тоже убьют.

Я немного пофантазировал о том, что могу украсть пистолет у Рудольфа, но понял, что сделать это мне не удастся, ведь рыжий никогда не расставался со своей кобурой.

А что если втереться к нему в доверие? Это была не ахти какая мысль, но попробовать мне, пожалуй, стоило.

"Сначала надо ввязаться в бой, а там уже видно будет"! – так, кажется, говорил Наполеон.

Я решил использовать для своих целей найденный мной самородок. Улучив момент, когда рыжий остался за столом один, я заявил ему, что у меня есть к нему важный разговор. Мой собеседник не проявил особого удивления, и отвел меня в сторону.

– Ну, я слушаю, – изрек он.

– Рудольф Валентинович! Я тут одну штуковину нашел,– сказал я, вытаскивая из кармана свою драгоценную находку, – мне кажется, что я должен отдать это вам.

– Где ты это нашел? – вскинул брови рыжий.

– Породу перебирал, и нашел!

– Вот черт, я же там металлоискателем все обработал... Как я мог его пропустить!

– Все бывает, – я пожал плечами.

– Кроме меня, ты кому-то это показывал?

– Нет, никому!

– А почему ты принес самородок мне? – Рудольф пристально смотрел мне в глаза.

– У меня нет никаких шансов унести это отсюда, – снова пожал плечами я, – но если все узнают о моей находке, это может внести некоторую неразбериху в нашем "дружном" коллективе. Больше, чем неразбериху! А мне хочется уехать отсюда целым и невредимым...

– Да, золото штука опасная... Если бы те дамы, которые носят золото, знали сколько на нем крови! Кровь египтян и ассирийцев, майя и римлян, европейцев и китайцев, белых и черных... – ну, да ладно, это пустая болтовня... Но ты поступил правильно, – внезапно вернулся к действительности Рудольф, – и я постараюсь сделать так, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым!

– Спокойной ночи! – сказал я.

– Приятных снов! – усмехнулся Рудольф.

Если бы я мог ему доверять! Но именно в этом случае я был бы полным ослом.

Утром произошли перемены, весьма удивившие членов нашей бригады. Рудольф внезапно объявил, что берет меня в маршрут. Мое внезапное повышение вызвало особенное недовольство у Кремня.

– А на "грохот" кто пойдет? – злобно оскалился он.

– С Кривым пока поработает Юра. Ты сегодня пойдешь один!

– С какого это рожна?

– Мои приказы не обсуждаются! – отрезал рыжий.

Я надел брезентовую куртку и накомарник. Как только мы покинули лагерь, стаи этих мерзких насекомых облепили нашу одежду так, что я не мог рассмотреть на куртке идущего впереди меня Рудольфа ни кусочка чистой ткани, – такого количества кровососов я никогда не видел!

Идти по тундре было непросто. Тяжелый рюкзак с продуктами, примусом, и складным металлоискателем, оттягивал мне плечи. Верхушки кочек были неустойчивыми, поэтому нам приходилось ступать между ними. Ямы между кочками были узкими и кривыми, несколько раз я оступился. Геологический молоток с длинной, почти метровой ручкой служил мне дополнительной опорой. Перевернув его вверх ногами, я пользовался им, как тростью, чтобы не упасть.

Привычный к такой обстановке, Рудольф двигался ловко и быстро. Коричневая кобура с пистолетом висела у него на поясе, и у меня мелькнула мысль о том, что если я сломаю здесь ногу, рыжий пристрелит меня без всякого сожаления. В отличие от меня он шел налегке, на его плече висела лишь полевая сумка с компасом и картой.

Через два часа быстрой ходьбы, я почти выбился из сил. К счастью, скоро мы вышли к небольшой речке. Сквозь узкое ущелье речной долины виднелось море. Облака рассеялись, выглянувшее солнце обласкало нас светом, и окружающий пейзаж моментально окрасился в синий, голубой, и зеленый. Если бы я не знал, где нахожусь, то мог бы принять этот ландшафт за крымский.

– Здесь мы сделаем привал! – сказал Рудольф.

Стаскивая с головы накомарник, он уселся прямо на землю. Поколебавшись, я скинул рюкзак, и последовал его примеру. Здешняя тундра была сухой и мягкой, на кочках в изобилии росла перезревшая голубика и какие-то разноцветные цветочки. Легкий бриз приятно обдувал лицо, и в этом месте почти не было комаров. Рай, да и только!

Мы с Рудольфом молча выкурили по папиросе.

– Только не забывай гасить огонь. Сухая тундра горит как порох, а пожары нам вовсе ни к чему! – сказал он.

Я тщательно загасил окурок о подошву сапога. Перекурив, мы приступили к работе. Мой напарник работал с металлоискателем, а я начал промывку песка в указанном месте. Как я ни старался, мне никак не удавалось смыть тонкий черный песок, в котором отчетливо поблескивали желтые крупинки. Подошедший Рудольф сказал мне, что это в порядке вещей, и теперь я выгребал в мешок мокрый песок вместе с золотом.

Настало время обеда. Сначала я сварил гречневую кашу с тушенкой, а затем, ополоснув котелок, заварил в нем крепкий чай. Я подумал о том, что мне надо завести с Рудольфом какую-нибудь отвлеченную беседу, тогда я сумею войти в доверие, и ближе подойти к преследуемой мной цели, но рыжий внезапно заговорил сам. По сравнению с тем, как он разговаривал со мной до нашей вылазки, голос его звучал удивительно благодушно.

– Тебя удивило, что черный песок не хочет уходить из лотка?

На самом деле мне было глубоко наплевать на это, но я не мог не поддержать беседу, поэтому кивнул головой:

– Да, удивило.

– Есть очень плотные минералы, которые как правило, принадлежат к так называемым основным породам. Как правило, это базальт, габбро, диорит; именно их этих пород и состоит черный песок, в котором концентрируются чешуйки золота. Эта тяжелая фракция называется шлихом. Золото из шлихов промывкой добыть нельзя. Для этого существуют другие способы, например амальгамация. Это очень вредный процесс, для которого используется ртуть. Сейчас существуют и другие способы отделения шлихового золота...

Рудольф увлекся рассказом. Речь его стала грамотной и гладкой, в ней совершенно отсутствовали жаргонизмы и мат. Я слушал его лекцию с возрастающим удивлением. Бандит, который заправлял нами в лагере куда-то исчез, а я слушал речь интеллигентного человека, который вполне мог иметь ученое звание. Мне было интересно: за какое преступление и насколько долго он сидел, но спрашивать об этом сейчас было не с руки.

Глава 12.

К вечеру второго дня через сутки «Фата-моргана» пришвартовалась к пирсу. Аян оказался небольшим поселком, застроенным убогими одноэтажными домами. На окружающих его сопках виднелись участки нерастаявшего с зимы снега. Заглянув из любопытства в местный магазин, я был поражен запредельными ценами на продукты. От продавца я узнал, что здесь проживает не более тысячи человек.

Эдуард взял на себя роль экскурсовода, и рассказал нам о том, что Аян был основан в тысяча восемьсот сорок третьем году Русско-Американской компанией, как перевалочная база. После продажи Аляски, компания прекратила свою деятельность, и поселок потерял свое значение, превратившись в поселок охотников и рыболовов. С тех пор положение не улучшилось. Дорога, которая связывает Аян с другими населенными пунктами труднопроходима и не имеет покрытия, поэтому все необходимое привозят сюда по морю.

Как ни странно в этой, Богом позабытой, глуши действовала сотовая связь, и я позвонил в Москву. Мой заместитель заверил меня в том, что дела идут хорошо, и я могу продолжать свой отдых. Делать в поселке нам было нечего. Пополнив запасы пресной воды, мы купили у местных жителей несколько десятков огромных крабов, которые несколько скрасили наш однообразный рацион.

... Охотск, – место историческое. На своем веку он повидал многое. Развитие города связано с именем командора Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга, предложившего построить около острога морской порт. До середины девятнадцатого века Охотск оставался главным русским портом на Тихом океане, здесь комплектовались экспедиции на Камчатку, Чукотку, Аляску... – устроившись за столом в кают-компании Эдуард занудно зачитывал нам с планшета собранную им информацию.

Я всегда считал Охотск городом, и считал, что это походящее место для нашего отдыха, но высадившись на берег, я понял, что это такая же глухомань, как и Аян, только побольше. Здесь у нас совершенно неожиданно произошли крупные неприятности. Все началось с того, что я решил пригласить всех в ресторан, нарушив на один день действие "сухого закона". Поводом для этого мероприятия послужил день рождения Полины.

Предусмотрительно оставив Дениса на яхте вместе с капитаном, мы отправились на поиски увеселительного заведения. Найденный нами ресторанчик оказался грязноватым, но учитывая место, где мы находимся, выбирать не приходилось. Цены были высокими, но я попросил всех не стесняться, и заказывать, то что душа попросит. Полет нашей фантазии был ограничен скромным ассортиментом. На нашем столике оказались свиные шашлыки, красное вино, водка, и бутылка полусладкого шампанского для Елены.

Неожиданно оказалось, что мы выбрали для посещения ресторана не самое удачное время. С шумом ввалившись в зал, за одним из столов по-хозяйски расселась местная братва, – пятеро парней с увесистыми золотыми цепями на шее. Водку и закуски им подали сразу. Вспоминая какие-то разборки, блатные отчаянно матерились, временами заглушая легкую музыку, доносившуюся до нас из бара.

Я с интересом наблюдал за ними, и мне на миг показалось, что машина времени отнесла меня в прошлое. В столице такая несуразная публика перевелась еще в смутные девяностые. Внезапно один из парней обратил внимание на принарядившихся женщин, которые сидели за нашим столиком. Оживленно обменявшись восторгом по поводу их внешности, двое из этой компании решили приступить к действиям. Они поднялись с места и, поощряемые развязными выкриками остальных, направились в нашу сторону.

Сообразив, что сейчас произойдет, я вспомнил о том, что мой бывший одноклассник никогда не умел защитить себя в драке, и быстро шепнул Эдуарду:

– Бери женщин! Уходите через кухню, встретимся на уже яхте...

– Вот черт, – с досадой сказал Николай, уже нанизавший на вилку маринованный грибочек, – это называется отдохнули!

Анатолий неприметно отодвинулся от стола, и я последовал его примеру.

Приблизившись к столу, один из братков положил свою лапу на плечо Полины.

– Потанцуем, киска?

Время как бы замедлилось. Я видел застывшего официанта с подносом пирожных. Он боялся подойти к нашему столу. Ногти бандита окаймляла черная кайма. Я поднялся с места, и с отвращением сбросил его руку с плеча девушки.

– Дама не хочет танцевать! – сказал я.

– Не понял! Ты ещё не знаешь, кто я такой?! – ухмыльнулся грязнорукий.

– Отчего же не знаю,– весело засмеялся я, – ты вонючий тупой дурак. Тебе же русским языком сказали, что дама не танцует!

– Что ты сказал? – медлительное поведение бандита было обманчивым.

Он передвинулся в сторону, чтобы ударить меня в пах, но я не стал дожидаться этого, поразив его кулаком в основание переносицы.

В этот же момент Анатолий нанес рубящий удар по кадыку второго бандита. Изо рта рухнувшего на пол парня показалась струйка крови, и его подельники сразу вскочили со своих мест. Эдуард быстро вывел испуганных женщин в подсобное помещение, – и вовремя! В зале началась драка.

Николай вытащил из кармана какой-то цилиндр, и резко взмахнул рукой. Это была телескопическая дубина, которой он начал раздавать удары направо и налево.

Раздался отчетливый хруст, за которым последовал душераздирающий крик, это Анатолий сломал руку одному из нападавших. Теперь мы дрались трое на трое.

Грязнорукий вытащил из кармана финку, и мне пришлось защищаться. Острое лезвие распороло мне левую руку, но я сумел выбить нож, и ударил противника ногой в пах, а когда он согнулся, я с силой пнул его в лицо.

В итоге поле битвы осталось за нами. Изрыгая проклятия и угрозы, бандиты ретировались. Анатолий поднял упавший нож и запустил его в одну из резных панелей у самого потолка. Лезвие ножа вошло в доску не менее, чем наполовину.

– На память, – сказал мой телохранитель.

– Браво, – захлопав в ладоши, заявил нам пожилой бармен. – я давно мечтал, чтобы эта сволота нарвалась на настоящих парней. Вы исполнили мою мечту, и я ставлю вам любую выпивку!

Выпивка была кстати. Поблагодарив бармена, мы быстро пропустили по стаканчику "Джонни Уокер",– лучшего виски, которое нашлось в баре, и поспешно удалились. С минуты на минуту в ресторане могла появится полиция, и нам вовсе не хотелось подписывать их дурацкие протоколы, в которых мы обязательно окажемся виноватыми.

К счастью, Эдуард с женщинами уже были на судне. Нам следовало побыстрее уносить ноги, и мы приготовились к выходу в море. Уже загремела якорная лебедка, когда Анатолий обратил внимание на большую моторную лодку, которая шла прямо на нас:

– Все в рубку! – его команда была более, чем своевременной.

Мы выполнили это приказание, а Иван Гаврилович, не мешкая, запустил двигатель. Длинная очередь прошила штормовой обвес кокпита. К счастью, нападавшие совершенно не умели стрелять из автомата и большая часть пуль полетела в воздух.

Моторка разворачивалась на второй круг. На этот раз, не встречая сопротивления, бандиты обстреляли нашу яхту с более короткой дистанции. Соответственно, урон от стрельбы оказался гораздо большим. Пули пробили обшивку кокпита, разбили иллюминатор кормовой каюты, и изрешетили парусину грота.

Быстро схватив ружье, Анатолий спрятался в кокпите. На этот раз бандиты, уверенные в своей безопасности, подошли еще ближе, но из-за качки неприцельная очередь из автомата снова ушла вверх. Когда моторка повернулась к нам боком, один за другим раздались пять выстрелов Анатолия, который целился в двигатель лодки. На близком расстоянии выстрелы картечью дают наиболее сильный эффект. Один из бандитов упал в воду, а двигатель моторки резко взревел, а затем заглох.

Наша яхта набирала ход. Полина продезинфицировала и перевязала мою рану. Серьезные мышцы не были задеты, и мне ничего не грозило. Эта история закончилась благополучно, но если признаться честно, то мне не хотелось бы очутиться в этом положении еще раз.