Текст книги "Синица в руках (СИ)"

Автор книги: Борис Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Annotation

Петров Борис

Петров Борис

Синица в руках

1.

Самолет лег на левое крыло, зачерпнув добрую горсть мясистых облаков. Сквозь белую пелену стал проступать солнечный день, и в иллюминаторе оказался огромный котлован заснеженного карьера, к которому самолет стремительно приближался, совершенно не боясь задеть крылом извилистый серпантин, заполонивший собой все вокруг.

От крутого виража у Игоря захватило дыхание, живот резко похолодел от истинного понимания высоты, усугубляющегося стремительным развитием мысли о ничтожности этой трясущейся коробки, так безответственно теряющей высоту. Самолет выровнялся и снова врезался в густоту облаков, продолжая быстро снижаться. Вот уже подернулась нижняя поволока, и показалась наскоро очищенная полоса. Садимся. Самолет дернуло в сторону при касании, Игорь вцепился руками в подлокотники, ожидая резкого ухода в сторону или удара, но самолет упрямо выравнивался резкими толчками, заныло шасси слева.

Пассажиры рядом даже не повели бровью, продолжая свое тупое копание в огромных смартфонах, с трудом помещавшихся в маленьких ручках коренного населении. Проснулся малыш сзади, возвещая своим ревом окончание полета, его поддержали еще пара недовольных голосов, требовавших внимания от своих мам, безразлично глядевших в сторону.

Самолет вырулил с единственной полосы и встал рядом с одноэтажным зданием северного аэропорта. Они задержались на два часа, ожидая разрешения от аэропорта.

– Так вот только и прояснилось, – объясняла стюардесса, провожая недовольно бурчавших пассажиров. – Доброго вам пути.

– Спасибо, – поблагодарил Игорь, когда она с несвойственной ее тонкой фигуре ловкостью вытащила его набитый рюкзак из служебного шкафа.

Она улыбнулась ему в ответ, слегка сощурившись, открывая взору подлые морщинки уже начавшей стареть женщины. Он замялся и, неожиданно для себя, спросил.

– А через месяц Вы будете?

– Через месяц, – она задумалась. – Нет, меня переводят на другой рейс. Они нас тасуют периодически, чтобы не скучали.

Она засмеялась тихим, легким смехом, игриво посматривая на его давно небритое, уставшее лицо.

– Не беспокойтесь, с нашими девчонками не пропадете, – улыбаясь, она кивнула ему на выход.

Внизу уже собралась целая очередь на получение багажа, выдававшегося прямо с борта самолета. Игорь спустился на землю, с головой погрузившись в морозную свежесть запоздалого дня, набираясь сил после душного салона самолета и бессонной ночи. Где-то там, в глубине багажного отделения, стоял его тяжелый чемодан, рюкзак, забитый запчастями и тяжелым ноутом, безжалостно оттягивал плечи.

Впереди открылись зеленые ворота, и несколько блестящих прадо влетело на аэродром, бесцеремонно закрывая часть дороги. Они приехали за директорами фабрики, Игорь подметил их еще во время ожидания вылета. По странному стечению обстоятельств, он не был склонен к построению теорий заговора, но получалось так, что самолет вылетел только после их появления на борту.

Он подошел поближе к самолету, ожидая своей очереди на выдачу. Собственно его чемодан уже выгрузили на снежное поле, но расталкивать людей, не хотелось, торопиться было некуда. Прадики, забрав ценный груз, так же резко дернулись с места, обдав зазевавшихся мужчин снежной пылью.

– Я тебе говорю, сам посмотри! – возмущался крупнолицый мужчина в замасленной спецовке, указывая пальцем на левую стойку шасси. – Заказывай. Это тебе не АН-ка. В Край вернешься, ставь на ремонт.

– Да понял я, – нервно сплевывая, курил рядом мужчина в темно синем пальто и летной фуражке. – Достала меня эта французская хрень. Ну не для Севера это!

– Спасибо, что хоть это есть, – вздохнул крупнолицый мужчина. – Ладно, зайдешь?

– Да, рейс сдам. Сейчас приборку начнем и забегу.

Игорь с интересом со стороны разглядывал левую стойку шасси, но поймав неодобрительный взгляд пилота, поспешил забрать свой чемодан. Последние пассажиры уже приближались к зеленым воротам, он поспешил на выход.

Северный город, проносившийся за окнами фабричного автобуса, был нов и, в то же время, не отличим от подобных ему городов и поселений, с невысокими домами с большим первым этажом, опасно утыканными на склонах бесконечных оврагов. Узкие, покрытые толстым слоем снега дороги, не имеющие ни начала, ни конца, резко уходящие в сторону и вновь растекающиеся по равнине, как успокоенная горная река. Все было как всегда, но чувствовался иной дух города, застрявшего между рудниками и промысловым бытом. С блестящими праворульными "японцами" последних годов выпуска и со связками шкур, небрежно брошенных на забор или шаткие стропила у дома, заделанного неестественно белыми рамами стеклопакетов.

Не тормозя, автобус резко ушел влево, взлетая на гору, и выскочил из города, оставляя за спиной яркое солнце и манящие клубы пара от домов. Дорога приветствовала пассажиров чередой ударов в спину, водитель, подпрыгивая на месте от бесконечных ям, не сбавлял хода, летя вперед по лесной дороге с крутым откосом, переходящим в глубокий овраг, внизу которого тихо поджидали заостренные стволы мертвых деревьев.

Игорь осмотрелся, вокруг все уже спали, упершись ногами в свои сумки. Водитель воткнул трасмиттер с флэшкой в прикуриватель, и салон заполнился кислотной попсой прошлого десятилетия, с инфантильными текстами, но почему-то так точно вписывающуюся с бесконечность ледяной дороги, окружившей их автобус со всех сторон.

Быстро стемнело. Позади остались безликие населенные пункты с полуразвалившимися коровниками с одной стороны и парой-тройкой магазинчиков, с яркими вывесками "Свежее пиво" и "Мясо". Дорога стала ровнее, изредка напоминая о себе небольшими провалами и буграми, чем дальше уходила она вглубь тайги, тем казалась ровней.

– Первый раз на вахту? – спросил Игоря проснувшийся сосед, он, как и многие другие, проснулся почти сразу после того, как автобус пересек первый КПП, где стояли полусонные охранники, больше для вида осматривавшие автобус.

– Сюда уже не в первый. У меня короткая вахта.

– А, понятно. Подрядчик, что ль? – сосед бросил на него слегка насмешливый взгляд. Это был скуластый плотный мужчина, наглухо пропитанный плохим табаком.

– Да, можно и так сказать.

– Понятно, – протянул он. – А нам тут три месяца куковать. Есть правда, идиоты, по полгода сидят.

– Почему идиоты? – Может хотят больше заработать.

– Идиоты и все. К чему все эти деньги, когда в итоге быстрее сдохнешь, чем они тебе пригодятся, – он посмотрел на Игоря с той же усмешкой. – По доброй воле никто тут работать не станет, никто из нас.

Они молчали до самого конца пути. Когда показались пятиэтажные корпуса общежитий, сосед неожиданно, будто разговаривая сам с собой, сказал.

– Это моя двадцатая вахта. Каждый раз я себе обещаю, что она последняя, каждый раз...

– Хорош заливать, Виктор! – толкнул его в спинку кресла сидящий сзади.

– Не слушайте его, он уже обоим дочкам по квартире купил, горазд заливать.

– Ну и что? А жить когда буду? Только и есть перед глазами этот чертов ГОК.

– Все, философы, хреновы, приехали, – гаркнул позади хриплый бас.

– Да, – вздохнул сосед. – А мне в ночную.

Он встал, легко подхватив свою увесистую сумку, и вышел из автобуса одним из первых. На остановке дремало еще несколько автобусов, черные людские змейки расползлись вверх и вниз по склону к разноцветным корпусам. Молодой парень толкнул Игоря в плечо и молча показал на единственную белую пятиэтажку, видимо там теперь сидел комендант. Рядом находился небольшой магазинчик с яркими большими окнами, забитый полностью зелеными и синими фигурами, часть толпилась снаружи, ожидая товарищей и куря, не торопясь.

Комендант оказался моложавым мужчиной лет шестидесяти, как показалось Игорю, со слегка лукавым взглядом добрых карих глаз. Он аккуратно записал данные паспорта и название компании, не терзая его лишними разговорами и передал ключ, хотя Игорь почувствовал, что он не прочь поговорить, но, скорее всего, внешний вид Игоря наглядно демонстрировал его неготовность к долгим беседам.

– Ну, отдыхайте, отдыхайте. Вот тут у нас расписание автобусов, завтра изучите, – улыбнулся комендант и ушел в свою комнатку.

Игорь вышел на улицу и подумал, что получилось не очень хорошо, он не поблагодарил и начисто забыл его имя, правда и возвращаться не хотелось, все завтра. Он спустился вниз к синему корпусу, вытянутому небольшой змейкой вдоль склона. Не без труда найдя нужный вход, пришлось полностью обогнуть длинный корпус, т.к. пошел сразу не с того конца, он выпросил у недовольного служащего свежее белье и отправился в свою комнату.

В коридоре его встретил запах недавно помытого пола, следы застоявшегося мужского пота, перемешанного с отдушкой дешевой косметики.

– Куда? – возмутилась женщина неопределенных лет, выходя из одной из комнат.

– Тут женское крыло, туда иди.

Она дернула рукой в противоположное крыло, Игорь пожал плечами и пошел обратно, слыша в спину шумное перешептывание и незлобное хихиканье.

Комната на четыре кровати, короткая ванная и туалет, тепло и душно. За окном начала разыгрываться метель, задувая легким ветерком сквозь невидимые щелки в старых рамах. Игорь наскоро расстелил постель и лег спать, моментально проваливаясь в водоворот событий вторых бессонных суток.

Большая часть дня прошла в тупом ожидании, когда же служба безопасности полностью отработает свой хлеб и договорится внутри себя с собой же. Конторский служащий безапелляционно сказал, что это надолго, и ушел в систематическое перебирание бумажек и вялые ответы на редкие телефонные звонки. Не желая долго находится в одном помещении с этим бледным, уже начавшим свой путь юношеского ожирения молодым человеком с жидкими волосами неясного цвета, Игорь предупредил, что будет снаружи. Служащий не выявил никакого интереса к его словам, заметив, что за сохранность оставленных им вещей он ответственности не несет.

"Вот тебе и служба безопасности", – проговорил Игорь и вышел.

Утренний туман, застилавший своим низким одеялом усыпанную пустой породой выровненную дорогу фабрики, медленно поднимающуюся на плоский холм, где едва виднелись сине-желтые панели новых корпусов гидрометаллургических цехов, был рассеян не злобным ветерком, весело гулявшим в лучах яркого горного солнца. Голову слегка припекало, неизвестно откуда выползли ленивые собаки, нагло растянувшись на убранном плацу возле административного корпуса.

– Тут нельзя пользоваться телефоном. Уберите, – строго сказал Игорю проходивший мимо охранник.

– Да, хорошо, – он послушно убрал телефон, он уже набросал пару утренних приветствий Кристине.

Фабрика жила своей неторопливой жизнью, громыхали грязные самосвалы, тянущие наверх черные оглобли затейливых металлоконструкций, не спеша следовали по своим делам бригады сварщиков и слесарей, покуривая сладковатый дешевый табак. Никто особо не интересовался его фигурой, одиноко стоящей возле одноэтажного корпуса СБ, только несколько девушек, закутанных в неженственную пухлую робу, спешащих к лаборатории, изучали его своими черными, блестящими на солнце, озорными глазами. Игорь пытался представить этих милых девушек в нормальной одежде, но безликая роба не давала больше информации, открывая взору только глаза, тонкие носики и полураскрытые в слегка насмешливой улыбке губы. Определенно это была не Кристина, с ее пафосом и стилем, хотя в простом макияже лаборанток угадывалось стремление к другой, лучшей жизни.

– О-о! Здорово! – хлопнул Игоря по плечу тяжелой рукой широкоплечий мужчина в смешно болтающейся на толстой шапке белой каске. – Давно приехал?

– Привет, вчера вечером, – улыбнулся Игорь, потирая плечо. – Я думал, что Вы сменились, вроде не Ваша вахта.

– Да попросили, сам знаешь, как это. Сейчас вторую очередь ГМО ставим, вот. Лучше я сам все проконтролирую, чтобы потом не переделывать, верно?

– Согласен. Я собственно к вам на участок.

– Ну так это хорошо. Привез?

– Да, полный чемодан. Я хотел сегодня план работ согласовать, но опять это, – Игорь махнул за спину.

– Саныч! Ты обедать идешь? – крикнул один из группы белых касок около КПП.

– Да! Догоню! – крикнул Саныч, махнув рукой. – А чего тут стоишь, пошли, обед уже.

– Так вроде еще и работать не начал.

– Похвально, но не верно. Я ж тебе еще в первый раз сказал, что тут ничего по-быстрому не бывает, каждое большое дело требует уважительного подхода, а начинать надо с обеда.

– Ну, Сан Саныч, уговорили.

Сан Саныч нахлобучил плотнее каску на шапку и властно повел Игоря к КПП. Он был как всегда гладко выбрит, ровные небольшие усы слегка заиндевели, видимо он долгое время стоял на улице. Он был немного ниже Игоря, но значительно шире в плечах. Твердая походка свидетельствовала о хорошей физической форме, не смотря на предпенсионный возраст, новенькая чистая роба смотрелась на нем как военный мундир, подтягиваясь под армейскую выучку.

– Ваше поколение какое-то не торопливое, что ли. Вы когда жить то собираетесь? – Сан Саныч махнул охранникам, требуя пропустить. – Да, со мной. Ну куда, на время посмотри!

– Игорь не нашелся, что ответить и только пожал плечами.

– Ты не обижайся, я привык все напрямую говорить.

– Да я и не обижаюсь, – пожал плечами Игорь.

Когда он приехал на фабрику в первый раз, то он старался вылезти из кожи, доказать всем, но что доказать сам не понимал. Его поначалу сильно коробили слова Сан Саныча, но позже, возвращаясь домой, он каждый раз понимал, что житейская мудрость, может и передана слишком резко, но все же она была вернее его убеждений.

– Вот и не обижайся, а то помнишь, какой раньше был?

– О, да, помню. Сейчас другой. Старею, видимо.

– Это я старею, а ты взрослеешь, – усмехнулся Сан Саныч. – Ох, ты не представляешь, таких операторов взяли. Ребята все конечно хорошие, умные, но ничего делать не хотят. А как работать, если ничего не делать? Ну ничего, я из них выкую гвозди.

– А Вы думаете им это надо?

– Они сами, по-моему, не знают, что им надо.

– Жизнь такая.

– Нет, сам знаешь. Жизнь она другая. Кстати, ты женился?

– Нет, пока нет, – смутился Игорь, вспомнив свою попытку сделать предложение Кристине, после последней командировки на фабрику.

– Так, не понял. Отказала что ли?

– Нет, не отказала. Сказала, что надо подождать, проверить чувства.

– Пф, фу ты ну ты. Бросай ты ее, это не то. Я, конечно, понимаю, что пока ты думаешь только членом, но это же все временно. Тебе надо к нам переезжать, найдешь себе хорошую дивчину.

– Ну вы меня совсем раскатали, – пожурил его Игорь. Они вошли в корпус столовой.

– И где мне ее сыскать-то?

– Начинай прямо здесь, у нас классные девчонки, – Сан Саныч подмигнул двум девушкам, спускавшимся из столовой, девчонки заразительно рассмеялись, погрозив ему пальцем.

– Ну все, крыть нечем! – рассмеялся Игорь, вешая фирменную куртку.

В "офицерской" столовой, как называли ее на фабрике, потому что в нее пускали работников ИТР и конторских, было многолюдно, очередь тянулась от самой раздевалки. Сан Саныч перекрикивался со знакомыми, стоящими впереди, несколько незнакомых людей, по-видимому, знавших Игоря, поздоровались с ним, крепко пожимая его небольшую ладонь.

– А как цех работает? – решил сменить тему Игорь.

– Да как, работает, – пожал плечами Сан Саныч. – Как и раньше, днем все хорошо, а как ночная смена, так все, хоть вешайся.

– Понятно. Короче, как и раньше, ничего не меняется.

– А что должно поменяться? Сам подумай, люди все те же, с чего меняться-то? Вот и я думаю, что не с чего.

– Не вы одни такие, у нас тоже самое.

– Ну, куда нам, до вашей Москвы.

– Москва она и ваша тоже, не забывайте.

– Да помню я, не начинай опять. Но мы тебя за москвича не признаем.

– Почему это? Это мой родной город.

– Ну что ты Ваньку валяешь? Понял же, о чем я.

– Понял, конечно.

Взгляд Игоря скользнул по залу, почти ничего не изменилось, те же круглые столы, маленькие островки участков, даже в столовой, на нейтральной территории, все старались держаться своего участка, обособляясь от других. В конце зала у окна два столика занимали лаборантки в сиреневых костюмах. Они шумно что-то обсуждали, разряжая атмосферу короткими взрывами хохота.

Сан Саныч подтолкнул Игоря вперед, заметив, что тот слишком пристально разглядывал одну из лаборанток, молча копающуюся вилкой в тарелке и не принимающую в беседе никакого участия.

– Не спи, – Сан Саныч передал ему мокрый после мойки поднос. – Ты на Катьку что ли засмотрелся? Она уже многим яду в сердце напустила, смотри, пожалеешь.

– Я? Да нет, какая еще Катька? – Игорь вновь бросил взгляд на столик у окна. Девушка отодвинула от себя тарелку и ответила на его взгляд, а может и нет, трудно было через весь зал понять, куда она смотрит, но по его спине пробежал легкий холодок и он отвернулся к стойке с салатами.

– Ее зовут Катя?

– Кого ее? – начал дурачиться Сан Саныч. – Да. Хорошая барышня, но уж больно строгая, от этого и несчастная.

– Почему Вы думаете, что она несчастная? На вид вполне неплохо выглядит.

– Ты давай, бери уже, – снова подтолкнул его Сан Саныч и добавил тише. – Не везет ей.

– Ладно, меня это не касается.

Во время обеда к ним за столик подсаживались старшие мастера соседних цехов, с неизменным вопросом "Как там Москва?" и, удовлетворившись простым ответом: "Стоит, не сдается", быстро уходили, не дожидаясь встречных вопросов от Сан Саныча.

– Вот ведь жуки, – ворчал Сан Саныч. – Ничего толкового от них не добьешься.

– Может, вы не правы. Они заботятся о своем участке.

– Да ну, что ты. Их заботит только их премия.

– По-моему это всех заботит.

– Тебя же не заботит.

– У меня ее нет, мне проще.

– О, Катюша, привет, – помахал рукой Сан Саныч Кате, ставящей поднос в приемный шкаф.

Она подошла к их столику и бросила прищуренный взгляд на Игоря.

– Привет, Саныч, – ответила она, поправляя рукой съехавшую заколку.

– Вот, знакомься. Это специалист из Москвы, зовут Игорь.

Игорь от неожиданности привстал, чем вызвал у нее незлобный смешок. Она пригвоздила его к стулу взглядом внимательных серых глаз и улыбнулась, в ответ на его попытку галантного поведения.

– Желаю удачи, – сказала она и удалилась быстрым шагом.

– Все, подцепила, – цокнул языком Сан Саныч.

– В смысле? Не понял.

– А тебе и не надо понимать, главное дурака не валяй.

– А что, обычно валяю?

– Да, мы тебя каждый раз вспоминаем.

– Ну, перебрал, с кем не бывает. Пора бы уже забыть.

– А потому что нечего доверчивым барышням заманчивые дали обещать!

– Мне кажется, что у меня опять начинает болеть челюсть.

– Это болит твоя совесть, вот как, – Сан Саныч сложил все тарелки на свой поднос. – Пойдем, твой пропуск уже должен быть готов.

Вечер наступил незаметно. Едва вступив за порог цеха, Игорь потерял счет времени, растворяясь в дружеских разговорах со знакомыми мастерами и операторами, будто бы они недавно расстались, а ведь прошло уже больше года. Все в цеху было знакомо и мило сердцу, Игорь чувствовал здесь настоящую работу, пускай и с большой долей бессмысленности, зачастую принимающей поистине гигантские размеры, но разве кто-то волен сам выбирать начальство, и главное, не станет ли он сам таким же, попав в этот капкан?

Строгость учета была призвана экономить ресурсы. Но порождала собой буквоедство исполнителей, по бумагам все было верно, но в итоге простой вопрос решался неделями, зато масштабные проекты вводились в строй в максимально короткие сроки, хотя этого и не требовалось. Ничего не изменилось, все как и раньше, как дома.

Возвратившись в общежитие, Игорь вспомнил про телефон, и что он так и не позвонил Кристине. С работы тоже никто не звонил, что было к лучшему. Телефон распух от входящих сообщений, почувствовав устойчивый сигнал. Вслепую пролистав ленту вайбера, Игорь решил ничего не отвечать и набрал Кристину.

– Привет. Да, вот, закончил. Нет, не видел... но там не было связи, вот и не вид...да я понимаю... ладно, короче. Что ты хочешь?.. Но это моя работа, и другой нет... Нет, не собираюсь... А, что? Собираться? То есть ты так ставишь вопрос?.. Хм, оно и правильно, я тоже так думаю... Все, приеду, заберу вещи... выбрасывай... да выбрасывай! – он в сердцах бросил телефон на кровать.

После очередного душного разговора захотелось помыться. Игорь быстро скинул одежду и залез в начавшую облезать ванну. Через десять минут он наконец почувствовал, что вода стала совсем холодной, он наскоро вытерся и как был улегся спать.

Легкий дурман стоял в голове, местные говорили, что это всегда, когда возвращаешься, горы, разреженная атмосфера, но он чувствовал, что это не давление, необъятная, всепоглощающая тоска сковывала его сознание каждый раз, когда он приезжал сюда.

Дни пролетали мимо, сливаясь в одну долгую смену. Он не замечал ни восхода, ни заката солнца, пропадая в искусственном бетонном и стальном мире с мертвым солнцем.

Работа процесс интересный, не имеющий ни начала, ни конца. Оговоренный план разрастался, как куст, попавший в жирную почву, раскидывая свои ветви все дальше. И по мере того, как рос этот куст, росла и потребность фабрики в дальнейших работах.

Он уже выбрал свой лимит командировки, с трудом согласовав ее продление еще на месяц. Выдумывая все новые объяснения для руководства, Игорь все больше утопал в своем комплексе абсолютизма. Ему доставляло физическую боль несовершенство процесса, недочеты на отдельных участках, которые все вместе вели к выходу из процесса всей линии. Можно было бы оперировать формальным подходом, что и требовало от него руководство, но природное упрямство вело его вперед, все дальше развивая сюжет придуманной им легенды.

Директора фабрики, когда заканчивались грозные телеконференции с его работодателем, где основной повесткой всегда была плохая работа их линии, лично с ним были приветливы, и он чувствовал даже некую благодарность. Но упрямый характер и тут не помогал ему продвинуться, набрать побольше очков, кому они правда были нужны. Никто и никогда не любит критики, тем более от того, кто в этом понимает.

– Ночная с реакторов передала, – ухмылялся у пульта молоденький оператор. Игорь его помнил еще шнырем, драившим раздевалки с душем.

– Их вчера так выдрали после твоего отчета. Так им и надо. Они косячат, а нам потом ноль отмывать из-за них.

– Не знаю Леха, мне кажется все это бесполезно.

– Конечно, бесполезно. Вот ты уедешь, и все вернется, как было. Ты думаешь это надо кому-то? Ни хрена. Они только за сводки свои дрожат, – Леха сплюнул вниз на транспортер. – Саныча кто слушать будет? Его дело за машинами следить, а не в технологию лезть.

– Да уж. А почему больше журнал не ведете, я же оставлял программу.

– Ха, так они нам больше данных не дают, чтобы мы их прищучить не смогли. Анализы с нас сняли, а у меня получалось чище, чем у этих, лаборантских, – хвастливо вскинул голову Леха, густые темные волосы выбивались из под каски, он нравился Игорю, высокий, статный парень, с горделивым и умным взглядом.

– Да у вас вроде нормальная лаборатория была.

– Была, сейчас понабрали, типа наших, – он махнул рукой на операторскую.

– Только семки щелкать могут, да порнуху в телефоне смотреть. Вот Катя уйдет и тогда совсем труба будет.

– Катя? – переспросил Игорь, вспомнив о девушке в столовой.

– Да, она там за старшего мастера. Вот ведь суки, – Дима оскалил зубы. – Не дала одному уроду, так ее не то что старшим мастером не сделали, так хотели вообще разряд понизить.

– Прямо мексиканские страсти. Так не понизили же?

– Нет, директор фабрики вмешался, когда Саныч попросил. Он конечно умный, но он директор, куда ему до нас.

– Да, он нормальный. Так она последнюю вахту здесь?

– Пацаны говорят что да, больше вызывать не будут. А у нее сестренка больная, только и жили на ее зарплату.

– Откуда ты все знаешь?

– Так тут как в моей деревне, все всё знают. Ты, кстати, сходи к коменданту, он тебе и не такое расскажет, – Леха показал руками небольшой пузырь. – Он очень уважает.

– Да, хотел сходить. А как его зовут, всегда забываю.

– Не знаю, все зовут Паном, – пожал плечами Леха.

– А почему Паном?

– Поляк, потому что. Я вот тоже не знаю, вернусь ли на следующую вахту, – вдруг помрачнел он.

– А что так? Нашел другую работу?

– Нет, просто надо в одном деле разобраться. Понимаешь, была у нас одна девчонка, вместе выросли, короче, как сестра она мне. А тут мне мать пишет, что умерла.

– Как умерла?

– Говорят, упала и головой ударилась. Но это все не то, не могла она, не могла. Связалась с одним уродом, он у нее деньги таскал, бил, сука. Я хотел в этот отпуск разобраться, но видишь, не успел.

– Хм, а что полиция говорит?

– Ничего, несчастный случай. Но соседи говорят, что она к нему тогда ходила.

Разговор прервала сирена, снизу послышался звук бурно текущей воды, запахло серой и сладковатой горечью.

– Ах, ты ж твою мать! – вскрикнул Леха и они вместе побежали вниз на нулевой уровень.

Стоя по колено в горячей пульпе, они в четыре руки пытались передавить задвижкой неистовый насос, чтобы перекрыть поток, вырывавшийся из лопнувшего патрубка. Сверху слышались возгласы разбуженных операторов, суетливо бегающих вверх вниз.

Это был последний чистый комплект спецовки, и Игорю выдали фабричную, и теперь он полностью слился с заводчанами, на него даже перестало обращать внимание СБ, пропуская не глядя.

Игорь стоял возле КПП и ожидал автобуса до жилого сектора. Ночная смена уже заступила, и это был последний рейс. Народу было немного, несколько запоздалых работяг, сильно хотелось спать.

– Я смотрю, вы уже к нам работать устроились? – спросила Игоря девушка в безликой зимней робе.

– Ой, добрый вечер, – удивился он, не сразу разглядев сквозь слабую метель насмешливые глаза Кати. – Да, как видите, поработили.

– Поработили! Ха-ха, скажете тоже, – рассмеялась она. – А чего не уехали? Ваши недельки-то прошли.

– А откуда вы все знаете? – удивился он.

– Что тут знать, спросила кого надо, – она запнулась, понимая, что выдала себя.

– Спросили, значит, так-так. Значит, интересовались, хм.

– Особо не воображайте себе, – фыркнула она и пошла к резко разворачивавшемуся автобусу.

Игорь догнал ее и встал рядом.

– А вы почему так поздно?

– Ну уж точно не в пульпе купалась, – расхохоталась она.

Они вошли в автобус, Игорь, не веря себе, нагло сел рядом с ней, Катя строго посмотрела на него, но ничего не сказала.

– А вы и это знаете?

– Да, – отчеканила она. – Это вы зря, здоровья себе не прибавите.

– Это я знаю. А вы всегда так задерживаетесь?

– А вы?

– Наверно, не особо это отслеживал, – пожал плечами Игорь.

– А что ж так? У Вас такое рвение к работе?

– Вроде нет, просто в общежитии делать нечего.

– Как нечего? У нас же есть бассейн, библиотека, в конце концов. Есть даже концертный зал! – она расхохоталась. – Правда, я сама не знаю, где он! Ни разу не была.

– Так давай поищем вместе.

– А мы разве перешли на "ты"? – неожиданно жестко ответила она.

– Давай перейдем.

Оставшееся время они ехали молча, Игорь старался сидеть аккуратнее, но раскачивающийся на крутых поворотах автобус сталкивал их ноги, и ему было неудобно, за себя.

– Где Ваше общежитие? – спросил он, когда они вышли.

– Так почему это мы должны перейти на "ты"? – Катя пристально посмотрела на него.

– Не думаю, что для этого нужна причина. Просто должно быть так.

– В первый раз слышу такое объяснение. Ладно, ты хочешь меня проводить?

– Да, хочу, – твердо сказал Игорь.

– А не боишься, что тебя мой парень изобьет?

– Нет, не боюсь.

– Ну, раз такой храбрый, пошли.

Ее корпус находился в верхней точке склона, и Игорь под конец сильно запыхался, перебирая уставшими ногами скользкие ступеньки.

– Ну вот и пришли, – Катя с ухмылкой смотрела на него. – Теперь мне тебя проводить?

А то не дойдешь.

– Нет, дойду, спасибо, – шумно выдохнул он. – Так как насчет зала?

– Какого зала?

– Концертного, пойдем искать?

– Ты что, ты меня погулять зовешь? О-го-го, Я должна растаять?

– Это ты сама решай, будешь таять или нет. Так когда?

– Не знаю, нет времени.

– А в выходные?

– А что выходные? У меня куча дел, знаешь, сколько надо постирать? Тут же нет горничных, все сами, да сами.

– Тогда завтра. Во сколько?

– Я разве согласилась?

– Ты не отказала.

Катя нервно потопталась на месте, завидев приближающиеся к ним из корпуса фигуры.

– В половине первого. Все, я побежала.

– В 12.30! – крикнул он ей вдогонку, курившие у входа в корпус стали громко гортанно хохотать.

За окном прогромыхали пустые камазы, опаздывавшие на пересменку, солнце даже и не пыталось выглянуть сквозь толщу облаков, низко свисавших над землей. Игорь тяжело поднялся с постели и открыл окно. Тяжелый холодный воздух с привкусом дешевой солярки вошел в комнату, вытесняя духоту перетопленного помещения.

После неуспешной попытки размяться, кровати стояли слишком близко в узкой комнате, и Игорь пару раз сильно приложился ногой о железный корпус, он пошел умываться. В узком зеркале его встретила мятая небритая физиономия с воспаленными глазами, а ведь в этот раз он даже не пил, передав всю привезенную батарею Сан Санычу без малейшего сомнения. Брился он медленно, тщательно очищая каждый сантиметр, в голове медленно вращались вчерашние переговоры с офисом, чувство досады от непонимания руководства он пытался выжимать из себя с каждым взмахом бритвы. Быть может, Кристина не так уж и была не права в том, что ему давно уже следовало поменять работу. Да, Кристина, а ведь они не общались уже несколько недель. Вчера Коля забрал его вещи из ее квартиры, странно, он только сейчас заметил, насколько Коля сдружился с Кристиной. Игорь усмехнулся сам себе в зеркале, прямо "Малаховские страсти". Не было ни чувства сожаления, ни досады от новой мысли, только легкое пощипывание одеколона на чисто выбритом лице.

Уже к девяти часам он был полностью готов, одетый в чистую рубашку. Вот только зачем, вряд ли сквозь глухо застегнутую куртку он сможет продемонстрировать этот жест своей галантности, наверное, ему просто хотелось чувствовать это самому. Он сидел за небольшим столиком у окна, пил остывший чай и методично чистил рабочую почту от пустых сообщений коллег по работе, впутывающих в свой треп всю компанию "остроумными ответами" по элементарным вопросам. Игорь отложил телефон в сторону и надолго задумался, глядя на посеревшую от старости светло-коричневую штору.

В комнату постучали, Игорю показалось, что это в соседнюю комнату, но второй настойчивый стук снял все его сомнения. Он быстро встал и открыл дверь.

– Доброе утро! Хорошо, что не разбудил! – весело поприветствовал его Слава, мастер их участка. Игорь крепко пожал его руку и закрыл дверь.

– Привет, а что случилось, Слав? У тебя вроде выходной.

– Да какой там, вызвали с ночи, вот, только вернулся, – Слава раздосадовано хлопнул себя большими ладонями по бедрам, расстегивая куртку.