Текст книги "Знаменитые римляне"

Автор книги: Борис Селецкий

Соавторы: Марк Ботвинник,Б. Коган,Георгий Стратановский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

В отличие от. воинственного Ромула, предание изображает Нуму миролюбивым государем, который старался смягчить суровые нравы древних римлян и приучить их к мирным занятиям – земледелию и ремеслу.

В конце своего правления Ромул не доверял народу и боялся его. Он окружил себя преданной охраной в триста человек.

Став царем, Нума, прежде всего, распустил этих телохранителей, сказав:

– Охрана нужна только тому, кто не доверяет народу и боится его. Избрав меня царем, народ показал, что он мне доверяет. Я же верю народу, и мне не нужны телохранители. Население Рима было очень разнородно: одни пришли еще вместе с основателем города, другие поселились позднее или же были насильственно переселены из покоренных городов. Много в городе проживало и беглецов, которых охотно принимали, не спрашивая, что заставило уйти их из родных мест. Постоянные столкновения с соседями укрепили воинственный дух римлян: сила заменила право и закон. Нума хотел установить законы, которые позволили бы навести порядок в государстве и защищали бы слабых от произвола сильных и знатных. В те далекие времена закон, политика и религия были тесно связаны друг с другом. Вот почему многие законы, установленные, по преданию, Нумой Помпилием, касались религиозных правил и жреческих должностей. Прежде всего Нума почтил память Ромула: он стал почитаться в Риме под именем бога Квирина, воинственного, подобного Марсу. Нума учредил должность жреца бога Ромула-Квирина. До этого в Риме было два жреца. Один – верховного бога римлян Юпитера, другой – бога войны Марса. Вместе с жрецом Квирина их стало трое. Создал Нума и коллегию жрецов, которых стали называть понтификами. Над ними стоял верховный или великий понтифик. Первым верховным понтификом считался сам Нума. Его власть в делах религии не имела предела: он был религиозным главой государства и считался толкователем воли богов. Нума совершал религиозные церемонии и наблюдал за исполнением обычаев и обрядов. Во всех своих действиях он советовался с коллегией понтификов. Обычаи, хранившиеся и строго соблюдавшиеся коллегией понтификов, легли в основу будущего римского права. Великий понтифик был стражем священных дев весталок. Нума перенес в Рим культ богини домашнего очага Весты и учредил для служения ей знаменитую коллегию весталок. Жрицы должны были следить за тем, чтобы горящий огонь у алтаря богини никогда не угасал, так как считался священным, и как 17 бы представлял собой общий очаг римского государства. Огню тогда придавали большое значение: в древности люди считали, что все существующее произошло от огня. Они говорили, что движение и тепло – основа всякой жизни и нет ничего подвижнее и горячее огня.

Для алтаря богини был построен небольшой круглый, с колоннами храм Весты, который стоял на форуме, на склоне Палатина, неподалеку от жилища Нумы-Регии (от латинского rex – царь).

В весталки посвящались девочки из самых знатных семейств Рима, которые должны были служить богине тридцать лет. Говорят, что первые десять лет они учились тому, что должны делать; во второе десятилетие делали то, чему выучились, а в третье – уже сами учили других. Весталки давали обет безбрачия, нарушение которого сурово каралось: клятвопреступницу живой зарывали в землю.

Это был страшный и печальный обряд.

Осужденную весталку усаживали в крытые носилки. Внутрь носилок не проникал свет, а толстые, перевязанные ремнями, покрывала заглушали звуки. Снаружи не был слышен плач несчастной женщины. При глубоком молчании присутствующих носилки поднимали и несли через форум. Все молча расступались перед этой процессией. Наконец, шествие доходило до так называемых Коллинских ворот, где возвышался небольшой холм, на склоне которого зияло черное отверстие – вход в подземелье. Носилки ставили на землю, развязывали ремни и медленно подымали покрывало. Верховный понтифик за руку выводил женщину, голова которой была закутана в плащ. Жрец подводил осужденную к спуску в подземелье, и та по приставной лестнице сходила вниз. В маленькой келье – яме находилась узкая кровать, горел светильник. У ложа стояло немного пищи – хлеб, вода в кувшине, молоко, масло,– но ее хватало лишь на короткий срок. Когда несчастная весталка спускалась в подземелье, лестницу убирали, а вход заваливали землей, пока поверхность холма не становилась ровной. Такой страшной смертью наказывали весталок, нарушивших обет безбрачия. Зато весталки имели большие преимущества перед остальными гражданами Рима. Как и у высших должностных лиц, впереди весталки шел ликтор, и ей все уступали дорогу. Даже правитель государства при встрече с весталкой приказывал своим ликторам опускать к земле их фасции с топорами. В цирках и амфитеатрах, на празднествах и собраниях весталкам предоставлялись почетные места. Оскорбивший весталку приговаривался к смерти. Если осужденный, которого вели на казнь, случайно встречал на пути весталку, казнь отменялась, и человеку получал свободу. Весталки очень почитались в древнем Риме. По преданию, Нума учредил и другие жреческие должности, в том числе коллегии жрецов-фециалов и жрецов-салиев. Фециалы хранили обычаи, связанные с международными отношениями. Фециалы были послами и совершали обряды, предшествующие объявлению войны и заключению мира. Фециалы стояли на страже мира. Они, до того как начиналась война, должны были использовать все возможное и доступное, чтобы разрешить возникшие конфликты мирным путем. Но если переговоры терпели неудачу, то объявлялась война: стоя на границе, жрец-фециал бросал в сторону врага, на неприятельскую территорию, окровавленное копье. Особая легенда была связана с созданием коллегии жрецов-салиев. Рассказывали, что на восьмом году царствования Нумы Рим охватил жестокий мор: тысячи людей умирали от неизвестной болезни. Римляне, пребывавшие в страхе и смятении, молили богов смиловаться над ними. Вместе с народом молился и царь. Вдруг с неба упал медный щит необычной формы.

– Это знамение богов,– сказал Нума.– Щит послан в знак того, что боги охраняют и защищают Рим. Я слышал голос с небес, который произнес, что пока этот щит будет у римлян, их могущество никто не сможет оспорить. Рим будет в безопасности от врагов.

Мор вскоре прекратился. Нума приказал хранить как зем ницу ока чудесный щит. Однажды царь призвал лучших мастеров по изготовлению оружия и сказал им:

– Сделайте одиннадцать точно таких же щитов. Сделайте так, чтобы никто не мог отличить подлинного от тех, которые вы создадите вновь.

Эта мера была необходима, чтобы предотвратить похищение подлинного щита. Взглянув на щит, мастера отказались от работы, признав, что они не в состоянии добиться нужного сходства с оригиналом. Лишь один из них, по имени Ветурий Мамурий, согласился. Вскоре он принес свое изделие и, положив щиты рядом, предложил царю угадать, какой из них служил для мастера образцом. Как ни бился Нума, он не смог отличить подлинный щит от поддельного.

Нума учредил коллегию жрецов в честь богов Марса и Квирина из двенадцати человек – по количеству щитов, которые они должны хранить.

Ежегодно в марте процессия жрецов обходила город, направляясь к хдаму Марса. На жрецах были красные вышитые хитоны, перехваченные металлическим поясом. Поверх хитонов жрецы надевали легкие панцири, а на голову остроконечные шлемы. В левую руку каждый жрец брал короткий меч, а в правую – копье или жезл. В таком наряде медленно шествовали жрецы по городским улицам. Под звуки труб они пели обрядовую песню и, приплясывая, ударяли в такт мечами по священным щитам, которые несли впереди служители. От этой торжественной пляски и произошло название жрецов – салии. (Прыгать по-латыни – salire.)

Суеверные римляне придавали большое значение тому, как совершался религиозный обряд. В те далекие времена, когда люди не понимали и боялись многих явлений природы, магические обряды занимали важное место в их жизни. Точное исполнение обрядов казалось надежной защитой от опасностей, несчастий и помогало умилостивить таинственные силы природы, обожествленные людьми.

Большинство обрядов связано с именем Нумы, которому приписывалось их установление, и в том числе порядок жертвоприношения: ему римляне придавали большое значение. Они приносили в жертву животных, растения, плоды. Молитвы при этом были очень подробными. Римлянин боялся позабыть что-нибудь, упомянуть или сказать лишнее, чтобы боги не потребовали больше, чем он хотел или мог обещать и, так сказать, поймать молящегося на слове. Поэтому люди у алтаря какого-либо бога говорили: "прими в дар это вино, которое я тебе приношу". Римляне считали, что если забыть указать, что жертвуется именно это вино, то бог может потребовать все вино, какое хранится в доме. Одна из старых легенд рассказывает, как Нума торговался с самим Юпитером, главой римских богов, которого он увидел в роще на Авентинском холме.

– Ты принесешь мне в жертву голову,– сказал Юпитер.

– Хорошо,– ответил Нума,– ты получишь головку лука с моего огорода…

– Нет,– перебил Юпитер,– я имею в виду нечто человеческое.

– Тогда получишь волосы,– быстро сказал царь.

__ Да нет же,мне надо что-то живое…

__ Ладно,– подхватил Нума,– получишь рыбешку.

Юпитер засмеялся находчивости Нумы и согласился со всем тем, что тот предлагал. Нума воздвиг в Риме храмы в честь богини Верности и бога Термина. Царь внушил римлянам, что клятва верности – величайшая из всех человеческих клятв. Термин был богом границ, рубежей, пограничных межевых знаков. Нума стремился к тому, чтобы римские граждане обрабатывали свои участки земли. Для этого понадобились межевые знаки, чтобы можно было отличить, где кончается своя и начинав ется чужая земля. Межевые знаки считались священными. Построив храм бога Термина, Нума установил особый праздник терминалии. Праздновались терминалии ежегодно в мае месяце. В этот день к каменным межевым знакам на полях приходили жители окрестных селений со своими семьями. Они украшали камни цветами и веселились. Все это было связано с земледелием, которое высоко ценил Нума. Он говорил: "Земледелие способствует миру. Тот, кто обрабатывает землю меньше всех, хочет, чтобы плоды его труда погибли в войне. Однако земледелец будет храбро защищать свою землю от врагов, и с развитием земледелия воинская доблесть не исчезнет. Не будет только несправедливой, алчной, корыстолюбивой воинственности, приносящей людям одни несчастья". Нума сам обходил поля граждан, поощрял трудолюбивых и наказывал нерадивых. В Риме рано развились торговля и ремесло. Многое и здесь связывалось с именем легендарного Нумы Помпилия. Считалось, что он разделил ремесленников на несколько цехов, создав следующие цехи: флейтистов, золотых дел мастеров, плотников, красильщиков, сапожников, дубильщиков, медников, гончаров. Остальные профессии были организованы в один цех. Каждый цех устраивал свои собрания, имел свои праздники. Предания рассказывают, что именно Нума преобразовал римский календарь. Он высчитал, что в году триста шестьдесят пять дней, и разделил каждый год на двенадцать месяцев. При этом был изменен порядок месяцев. При Ромуле первым месяцем римского календаря считался март, название которого позаимствовали от имени бога войны Марса. Царь Нума первым месяцем года сделал январь, посвятив его древнему италий* скому богу Янусу. С именами различных богов связывались и другие месяцы года: весенний апрель – с богиней любви Венерой, май – с древней италийской богиней земли Майей, а июнь – с именем Юноны. Остальные месяцы издревле просто назывались Пятым, Шестым, Седьмым, Восьмым и т. д. Названия эти сохранились и в настоящее время. Правда, после того как январь стал первым, февраль вторым, а март лишь третьим месяцем года, все сместилось и в древнем Риме – месяц, который называли Пятым, превратился в действительности в Седьмой и т. д. Вот почему теперешний девятый месяц года называется сентябрь (септембер – от латинского septem семь). То же случилось и с восьмым месяцем (октобер октябрь); он оказался десятым; девятый (новембер – ноябрь) стал одиннадцатым; десятый (децембер – декабрь)-двенадцатым. Все они и поныне сохраняют старые названия.

Где же прежние пятый и шестой месяцы? Они еще в древности получили новые названия: один в честь Юлия Цезаря стал называться июль, другой, в честь Октавиана Августа, римского императора – август.

Нума не случайно первый месяц года посвятил Янусу: этот древнейший италийский бог когда-то считался богом -света и солнца. Янус открывал небесные двери и выпускал утром на землю день, а вечером день возвращался, и Янус затворял за ним двери. Наступала ночь. Само имя Янус происходит от латинского слова janua – дверь, вход. Потом Янус стал божеством всех начал, создателем всего существующего на земле. Считалось, что он создал и обучил человека. В молитвах имя Януса упоминалось прежде других богов. Изображался Янус с двумя лицами: одно было обращено назад – к прошлому, другое глядело в будущее. Римляне почитали Януса как покровителя и защитника государства, как бога, который решает вопросы войны и мира.

В Риме воздвигли храм Янусу, непохожий на другие. Он состоял из двух больших арок, в каждой из которых были ворота. Арки соединялись друг с другом боковыми стенами.

В Риме бытовал обычай: когда начиналась война, ворота храма Януса отворялись, а войска, отправляющиеся в поход, проходили через храм под сводами его арок, и, пока шли воен-.ные действия, ворота храма Януса оставались открытыми. В мирное время ворота затворялись. Но последнее случалось очень редко – Рим постоянно вел войны. Только при царе Нуме Помпилии двери храма Януса ни разу не открывались. В Риме царили мир, спокойствие, безопасность и доверие. За все царствование Нумы – а он правил сорок три года – не было ни одной войны, ни одного волнения среди подвластных ему жителей.

Поэты воспевали это прекрасное время:

Съедены ржавчиной крепкие копья, Съеден двуострый меч, Медных труб умолкли призывы; Сладостный сон Не покидает очей…

Конечно, всякому преданию свойственны преувеличения, но эта легенда должна была показать людям, насколько мир благодетельнее войны, даже победоносной. Рассказы о мирном правлении Нумы нравились простым римлянам, которые, как и всякий простой народ, не любили войну и страдали от нее в первую очередь. У Нумы не было врагов и завистников. Отсутствовали тогда в Риме злоумышленники, заговорщики, которые хотели бы отнять у него власть и, тем более, жизнь. Мудрое и мирное законодательство Нумы, твердое соблюдение законов укрепило Рим. В отличие от Ромула власть Нумы держалась не на воинской силе и тирании, а на мудрых законах. Легенда рассказывает, что Нума умер как жил – спокойно, тихо. Он достиг глубокой старости и медленно угас, не потеряв ясности мыслей и суждений. Однажды он не поднялся, как всегда, с восходом солнца. Когда к нему вошли, то увидели, что царь скончался: ему было тогда за восемьдесят лет. Хоронили Нуму не только римляне, но и соседние союзные и дружественные народы. Древние римляне сжигали умерших. Однако Нума приказал не устраивать ему погребального костра, а похоронить у подножия Яникульского холма. Его последняя воля была выполнена. В могилу опустили два каменных гроба: в одном покоилось тело царя, в другой положили жреческие и философские книги, написанные самим Нумой. Подобно греческим законодателям, Нума сам лично писал законы. Два царя – Ромул и Нума укрепили римское государство, но разными путями. Ромул был воин, а Нума мирный законодатель. Это принесло ему славу в народе. Конечно, законы, обычаи, обряды, установление которых приписывается Нуме Помпилию, в действительности складывались на протяжении столетий, в результате роста и развития римского общества. Но легенда связала все это с жизнью и правлением второго римского царя, как бы противопоставляя его Ромулу и дополняя историю дней его царствования. Легенда словно говорит, что создание и укрепление государства – следствие сложных, разнообразных и противоречивых явлений, соединение различных влияний сил войны и мира. В глазах народа легендарная история правления Нумы как бы подтверждала, что мирные завоевания и законы не менее прочны, чем то, что добыто силой оружия. Слава Нумы укрепилась после того, как последующие цари вновь начали бесконечные войны. Эта политика войн и насилия расширила римское государство, но принесла неисчислимые страдания народу.

Легенда о мудром и добром царе Нуме долго жила в народе, и особенно в те времена, когда войны и мятежи сделали жизнь совсем невыносимой. Народу казалось, что аристократические правители Рима скрыли подлинную волю справедливого Нумы. Это отразилось в рассказе о легендарном событии, случившемся якобы четыреста лет спустя после смерти Нумы.

В Риме много дней подряд шли дожди и размыли могильную насыпь у подножия Яникульского холма. Открылась могила Нумы, в которой увидели два каменных гроба. Вскрыли тот, в котором должен был находиться прах царя, но гроб был пуст.

Во втором гробу нашли книги, написанные Нумой. Когда с ними ознакомился сенат, то он решил, что их содержание не должно стать известно народу: книги сожгли, чтобы исчезла память о справедливом царе, но Нуму не забыли. В народе продолжали помнить человека, который создал мудрые законы и видел силу государства не в войне, а в мире.

Гай Марций (Кориолан)

Марций принадлежал к римской патрицианской фамилии. После смерти отца его воспитывала мать, к которой он сохранил на всю жизнь необыкновенную любовь и уважение. Особенность характера Гая Марция проявилась очень рано: страшная вспыльчивость и высокомерие делали его неуступчивым и неуживчивым человеком. Но уже в ранней юности он пользовался большим уважением среди своих сограждан за незаурядный ум, смелость, удивительное бескорыстие и твердый, непреклонный характер. В те далекие времена в Риме выше всего почитались ратные подвиги, и поэтому нет ничего удивительного в том, что Гай Марций более всего любил военное дело. Он с детства научился владеть оружием. Понимая, что в бою ловкость, выносливость и сила не менее важны, чем искусство владения мечом, Марций ежедневно закалял и тренировал свое тело. Впоследствии, в сражениях не было воина, равного ему. Впервые Гай Марций участвовал в военном походе, будучи еще совсем мальчиком. Произошло это так. Римский царь Тарквиний Гордый не считался с мнением сената, многих граждан казнил без суда и забирал себе имущество их. За это он был лишен престола, а в Риме установилась республика. При поддержке соседних племен Тарквиний попытался силой оружия вернуть власть. После многих битв и поражений он отважился в последний раз испытать счастье и дать решительный бой римлянам. Против него Рим направил армию во главе с полководцем Авлом Постумием. Среди римских воинов находился и Гай Марций. Битва произошла в 499 г. до н. э. при Регильском озере. Гай Марций сражался в первых рядах.

Заметив, что один из римлян упал, мальчик кинулся ему на помощь: прикрывая раненого, он убил одного из нападавших неприятельских солдат и отогнал остальных.

Римляне одержали победу. После битвы мальчик одним из первых был награжден дубовым венком. Его получал тот человек, который спасал на войне своего соотечественника. Эта награда стала первой в числе многих, которые Гай Марций получил за свою жизнь.

В те времена римляне вели много войн и сражения следовали одно за другим. Гай Марций участвовал во многих битвах и никогда не возвращался без венка или какой-либо иной награды.

Некоторые воины искали славы только для удовлетворения собственного честолюбия. Марций же стремился к славе еще и для того, чтобы порадовать свою мать. Когда она слышала, как хвалят ее сына, видела его с венком на голове и, обнимая его, плакала от радости, в эти минуты он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Вскоре мать выбрала Марцию невесту. Но даже после женитьбы, став отцом, он продолжал жить в доме с матерью, считая ее главой дома.

К тому времени, когда Гай Марций стал известен своими подвигами в сражениях, в Риме развернулась ожесточенная борьба между богачами-патрициями и бедняками-плебеями. Положение бедняков все время ухудшалось: одни из них потеряли то немногое, что имели, а другие, не имевшие вообще ничего, за долги лишались личной свободы. Людей, неоднократно раненных и искалеченных в битвах за отечество, преследовали многочисленные кредиторы. На улицах города собирались толпы озлобленных плебеев. Возмущение бедноты росло.

Эти события совпали с угрозой вторжения на территорию Рима соседних племен. Чтобы несколько успокоить плебеев и сохранить боеспособность армии, богачи обещали улучшить положение должников. Однако, когда угроза со стороны врага миновала, патриции и думать забыли о своих обещаниях.

Тогда часть войска, состоявшая из плебса, удалилась из Рима, расположившись лагерем на Священной горе за рекой Анионом (уход плебеев на Священную гору, так называемую "первую сецессию", датируют началом V в. до н. э.).

В городе распространилась паника, так как Рим лишился значительной части вооруженных сил. Существовало опасение, что плебеи хотят основать самостоятельное государство. Узнав о разногласиях среди римлян, притихшие было враги вторглись на территорию республики, опустошая ее огнем и мечом. Консулы призывали под боевые знамена всех мужчин, способных носить оружие. Однако никто из плебеев не откликнулся на их зов. Тогда некоторые патриции решили пойти на уступки беднякам. Другие же, среди них был и Гай Марций, не соглашались с этим. Марций настоятельно советовал сенаторам успокоить плебс не уступками, а казнями. Но сенат все же решил пойти на переговоры с народными массами: патриции поняли, что в создавшейся обстановке самое разумное – уступить. К беднякам отправили самых старых и уважаемых сенаторов. Послы прибыли на Священную гору. Первым выступил Менений Агриппа, уговаривая вооруженный плебс вернуться в город. В заключение своей речи он рассказал такую басню.

– Однажды,– сказал он,– все части человеческого тела восстали против желудка. Они обвиняли его в том, что он один среди них ничего не делает, а только поглощает пищу. Между тем другие части тела, угождая его прихотям, должны трудиться. Но желудок смеялся над их глупостью. Они не понимали того, что если в него и поступает вся пища, то он возвращает ее назад и разумно делит между всеми. Такое положение, граждане, занимает среди вас сенат. Его деятельность полезна не только сенаторам, но и каждому из вас! – закончил выступление Менений Агриппа.

Его речь послужила началом переговоров, в результате которых плебеи добились права выбирать своих собственных должностных лиц, народных трибунов, пользовавшихся неприкосновенностью. Обязанность и право народных трибунов состояли в том, чтобы защищать бедняков-плебеев от произвола патрициев. В городе восстановилось спокойствие. Народ взялся за оружие и отправился в поход против разорявших страну врагов. Гай Марций был недоволен победой плебеев, говоря, что, добившись уступок, бедняки не остановятся на этом и со временем потребуют новых прав. Казнив же нескольких смутьянов, можно заставить остальных повиноваться воле сената. Однако Марций считал, что в борьбе против внешних врагов и патриции, и плебеи должны действовать сообща. Для осуществления этой задачи народным трибунам предоставили "вето" (veto – по-латыни "я запрещаю"). Трибун мог наложить запрет на любое постановление сената или должностных лиц, если он считал его направленным против интересов народа. Дом трибуна не запирался, чтобы в любой момент плебеи могли прибегнуть к защите.

Самыми опасными и сильными врагами римляне считали вольсков (одно из древнеиталийских племен). Их в первую очередь следовало отбросить от границ страны. Войска римского консула Коминия осадили Кориолы – город вольсков.

Тогда вольски собрали всех людей, способных носить оружие, и двинулись на помощь осажденному городу. Узнав об этом, Коминий разделил войско на две части: меньшую он оставил под стенами Кориол, а сам с большей частью выступил против подходившего противника.

Вольски, защищавшие Кориолы, заметили, что врагов стало меньше, и предприняли вылазку из города. Завязалось ожесточенное сражение. Сперва вольскам удалось разбить противника и заставить его отступить к лагерю. Однако Гай Марций, сначала не принимавший участия в схватке, выбежав из лагеря с несколькими десятками солдат, убил первых попавшихся ему неприятельских воинов и остановил врага, призвав римлян перейти в контратаку. Римские солдаты стали собираться вокруг Гая Марция. Заметив это, вольски решили, что лучше отступить. Марций во главе римлян преследовал врагов и гнал их до самых городских ворот.

И тут Гаю Марцию пришла в голову смелая мысль: он решил на плечах отступавшего врага ворваться в город. Призывая солдат следовать за ним, Марций пробился сквозь толпу бегущего неприятеля, бросился к воротам и ворвался в город вместе с беглецами. Последовавшая его примеру небольшая горстка римлян сначала не встретила в городе сопротивления.

Однако вольски вскоре опомнились и со всех сторон кинулись на римлян. Закипел неравный бой. Тогда-то Марций и показал чудеса храбрости: одних врагов он убил, других отогнал, третьих заставил сложить оружие.

Пока шел бой внутри города, остальные римляне ворвались через ворота в Кориолы, и вольски сдались.

Римские солдаты бросились грабить жителей. Возмущенный Марций кричал:

– В такой момент подло заниматься грабежом. Быть может, Коминий со своей армией уже вступил в бой с врагами. Возможно, он терпит поражение. Гибнут наши соотечественники. Надо спешить им на помощь!

Однако Марция послушали немногие: с теми, кто пожелал пойти вместе с ним, он отправился в ту сторону, куда ушло римское войско во главе с Коминием.

Марций подбадривал усталых солдат, шедших по пыльной дороге. Временами он громко молился богам, чтобы они помогли ему прийти вовремя, пока сражение еще не кончилось, и принять участие в битве, деля опасность с согражданами. Отряд Марция пришел, когда римляне выстраивались в боевой порядок. Они сначала испугались, увидев его, покрытого кровью и пылью в сопровождении горстки солдат. Марций подошел к Коминию, протянул ему руку и объявил о взятии Кориол. Обрадованный консул обнял и поцеловал героя. Римляне же, вдохновленные радостным известием, требовали вести их скорее в бой.

– Где стоят лучшие войска вольсков?-спросил Марций консула. – В центре,– ответил Коминий. – Прошу тебя,– сказал Марций,– поставь меня против этих солдат.

Консул исполнил его просьбу. Как разъяренный лев Марций ринулся на врага. Передние ряды вольсков дрогнули и начали отступать. Тогда неприятельские фланги стали обходить Марция, стараясь окружить его. Боясь за него, консул выслал ему на помощь лучших солдат. Вокруг уже раненного Марция кипел ожесточенный бой. Обе стороны несли большие потери. Римляне, однако, продолжали упорно наступать и, наконец, обратили вольсков в бегство. Обессилевшему от ран Марцию предлагали отдохнуть.

– Победители не должны знать усталости,– отвечал он. В этом бою вольски много людей потеряли убитыми, а еще больше ранеными и пленными.

На следующий день Коминий перед собравшимся войском вознес молитву богам за блестящую победу. Затем он обратился к Марцию, восхваляя его подвиги, и предложил ему выбрать десятую часть военной добычи до общего дележа ее, а также подарил смелому воину коня в боевом уборе. Римские солдаты криками восторга приветствовали слова консула. Однако Марций, выступив вперед, сказал, что рад принять коня и слышать похвалы полководца, но отказывается от остального и будет доволен той частью добычи, которая достанется ему при дележе. Слова Марция солдаты встретили громкими возгласами одобрения: его бескорыстием восхищались больше, чем храбростью. Когда толпа перестала кричать и шуметь, Коминий снова взял слово.

– Нельзя заставлять человека,– сказал он,– принимать дары, которых он не желает. Дадим же ему награду, от которой Марций не сможет отказаться,-пусть он отныне называется Кориоланом, ибо только ему мы обязаны взятием Кориол.

С тех пор Марция стали называть Кориоланом. Война окончилась победой римлян. Но положение плебса от этого не улучшилось: народ голодал; из-за войны поля оставались незасеянными и неубранными, а правительство не закупило хлеба за границей. Нехватка хлеба ощущалась очень остро.

В это время прибыли послы из Велитр, прося присоединить город к римским владениям и послать к ним колонистов. Чума, свирепствовавшая у них, сгубила столько народу, что от всего населения осталась едва и десятая часть. Римские патриции говорили, что приезд послов оказался как нельзя более кстати. Они надеялись получить хлеб у велитрийцев, заодно отправив из Рима колонистами самых беспокойных и озлобленных бедняков.

Сенат одобрил и принял этот план. Консулы вносили в списки имена тех, кого намеревались послать в качестве колонистов. Других назначали в войска, отправлявшиеся в поход против вольсков.

Народные трибуны восстали против плана патрициев. Трибуны говорили, что патриции одних граждан морят голодом, других посылают в жертву чуме, а в довершение всего начинают по собственному желанию кровопролитную войну. И все это совершается из-за того, что бедняки не хотят идти в кабалу к богачам!

После выступлений трибунов плебеи снова отказались воевать и не желали слушать разговоров о переселении.

Сенат не знал, что делать. Кориолан (так теперь называли Марция) призывал обуздать дерзостных трибунов. Он требовал, чтобы бедняков переселяли под страхом строгого наказания.

– Плебеям,– говорил он,– надо показать, что можно воевать и без их помощи.

Кориолан собрал отряд из патрициев и совершил с ними набег на владения вольсков, захватив огромную добычу: хлеб, скот, рабов, оружие, драгоценности.

Некоторые из бедняков завидовали богатству солдат Гая Марция и жалели, что не присоединились к нему. Другие настороженно наблюдали за ростом его известности и влияния, которое ничего не могло принести простому народу, кроме вреда.

Вскоре Кориолан выставил свою кандидатуру на консульскую должность. Большинство римлян готовилось голосовать за него, так как в глазах их военная слава Марция покрывала все недостатки его характера.

В назначенный для голосования день Кориолан торжественно явился на форум в сопровождении сенаторов. Все патриции старались показать, что он самый желанный кандидат для них. Однако это-то и заставило плебеев изменить свое отношение к нему. Они ясно поняли, что Кориолан, ярый сторонник аристократии, сделавшись консулом, может лишить народ прав, завоеванных с таким трудом. Поэтому на выборах плебс голосовал против него, и Гай Марций потерпел неудачу. Полный ненависти к плебеям, удалился он из Народного Собрания. Патриции еще более разжигали его гнев. Он казался им образцом истинного аристократа, и они восприняли поражение Кориолана на выборах как личное оскорбление.