Текст книги "Эта война еще не кончилась"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Борис Бабкин
Эта война еще не кончилась

Аня придержала наброшенный на плечо ремень сумки, вынула газеты и подошла к забору небольшого частного дома. Зайдя в калитку, остановилась. Высокий, по пояс голый мужчина с короткими выдохами бил по кожаному мешку, висящему на турнике. Глядя на сильное стройное тело, Аня вспомнила мужа, помолчала и тихо сказала:

– Здравствуй, Денис.

С криком «кья!» Денис впечатал каблук в мешок на высоте головы человека среднего роста. Остановившись, взглянул на почтальона.

– Привет!

– А ты здорово дерешься. Я думала, что так только в кино…

– В кино по-другому, – улыбнулся он.

Под его насмешливым взглядом Аня почувствовала неловкость.

– Мария Ивановна дома?

– Ага! – Ребром ладони он снова нанес удар по мешку – в горло воображаемого противника.

– Денис! – послышался взволнованный женский голос. – В Москве сызнова дом взорвали! Что же это такое-то? Господи! – На крыльцо вышла невысокая седая женщина. – Ночью. Детей сколько погибло!

– Да, – подхватила Аня, – мы с бабами тоже говорили. Зачем в этот Дагестан полезли? Нехай бы они там меж собой и воевали. Дагестанцы эти, чечены.

– И Дагестан, и Чечня – территория России. На своей территории необходимо навести порядок. Просто в тот раз, – сказал Денис, снимая перчатки, – надо было до конца эту Чечню проходить.

– Так за что же людей-то мирных взрывать? – всплеснула руками Мария Ивановна.

– Это же бандиты-террористы, мама! – Сын усмехнулся. – Сильные мира сего всегда разыгрывали кавказскую карту. Что бы смогла одна Чечня? Да ничего. Ее отовсюду снабжают оружием, деньгами и людьми. В ту войну кого там только не было! В основном все отребье. Думаешь, русских нет? Есть! Пусть мало, единицы, но есть. И из бывших союзных республик шакалья полно. Украинцев и прибалтов особенно. Впрочем, не будем об этом. – Он быстро вошел в дом. – Давай лучше пообедаем.

Мария Ивановна проводила сына встревоженным взглядом.

– Ты, Анька, пенсию принесла? Вот ведь надо же: Путин пришел, и пенсию более-менее регулярно выдавать стали.

– Денис к вам надолго? – отсчитывая деньги, спросила Аня.

– Не говорит он, – вздохнула Мария Ивановна. – Приедет нежданно-негаданно и вдруг так же и уедет. Я раз спросила: Дениска, ты куда ездишь? Так он так глянул!.. – Она махнула рукой. – Зарок себе дала больше никогда не интересоваться.

– А чего он до сих пор не женится? – Аня отдала деньги, протянула авторучку.

– Так я уж сколько об этом говорила, а он засмеется, и все. – Мария Ивановна надела очки и расписалась. – Была невеста у него, но Дениска из Афганистана когда ехал, он там около года воевал, избил кого-то. Ну, его и посадили. Четыре года дали. А Галя, невеста его, сразу замуж выскочила. Через два с половиной года он вышел – амнистия какая-то была для тех, кто в Афганистане воевал… А я ведь его ждала с Афганистана. Нет и нет. Я уж ночами Богу молилась, плакала. А мне бумажка пришла, что он арестован в городе Рязани и находится под следствием. Я так и обмерла. А когда узнала, что четыре года дали, думала, Богу душу отдам. Но ничего, он писал часто. Приехал, год пожил и умчался куда-то. Потом вот приехал и машину купил. А где работает, я и не знаю. – Мария Ивановна махнула рукой. – Порой, бывает, думаю – уж не с мафией ли какой связался? Деньги-то у него бывают. Но вроде нет, не похоже. А там кто знает…

Мария Ивановна была рада завязавшемуся разговору. Все это давно наболело, хотелось выговориться. Потом спохватилась:

– Ты, Аня, уж не говори про это никому. Народ ведь сейчас…

– Нет, конечно, – успокоила ее Аня.

– Ты чего? – поднимаясь с кресла, недовольно спросил Илья, русобородый детина. – Забыл, что я тебе говорил? Я в эти игры больше не играю. А ты снова явился. – Он ухватил вошедшего за лацканы серого пиджака и приподнял.

Плотный лысый мужчина испуганно вцепился в рукава куртки детины.

– Илья, – торопливо проговорил он, – просто сейчас немного…

– Топай отсюда, Комментатор! – встряхнул его детина. – И запомни: я больше говорить не буду.

– Илья, – нерешительно заговорил Комментатор, разглаживая смятые лацканы пиджака, – понимаешь, в чем дело, там очень высокие ставки. Можно прилично заработать. Очень прилично. А делов для тебя раз плюнуть. Никто не сможет…

– Исчезни, – буркнул детина, – и забудь обо мне. Все-таки иногда ты бывал более-менее нормальным, поэтому я тебя и отпускаю невредимым. Не испытывай больше моего терпения, сдерни!

– Но, Илья, – снова начал Комментатор, – понимаешь…

– Сгинь! – рявкнул здоровяк и замахнулся.

Комментатор выскочил за дверь.

– Правильно я его на хрен послал, – потягиваясь, пробурчал Илья. – Надо расслабиться. Бабу сниму поприличней. Выпью, пожру наконец по-настоящему. А сейчас пивка!

Он выглянул в приоткрытую дверь, громко позвал:

– Хозяйка!

– Что вам? – По длинному гостиничному коридору к нему шла молодая симпатичная женщина.

– Девушка, – улыбнулся Илья, – у вас в Пензе пиво отличное. Не могли бы вы принести мне бутылочки четыре? Я, разумеется, заботу вашу оплачу…

– Сейчас, – кивнула она.

– Желательно похолодней! – крикнул ей вслед Илья.

* * *

У придорожного кафе остановилась «восьмерка».

– Я сейчас, – кивнул водителю Борис и пошел ко входу.

– Какие люди! – весело и удивленно встретил его пожилой хозяин кафе. – Привет, Борис. Я слышал, ты вроде у какой-то женщины остановился. Честно сказать, не поверил сразу, а потом нет тебя и нет. Значит, думаю…

– Мне деньги нужны, Гусев, – не дал договорить ему Борис. – Насколько помню, ты мне должен еще с прошлого года.

– Так ты же пропал. А насчет долга… конечно, я должен тебе был восемь тысяч. Сейчас… – Он крикнул: – Таня! Вынеси мне мою сумку.

Борис закурил «Опал».

– Все, – ехидно улыбнулся Гусев, – «Винстон» курят.

– Эти дешевле, – спокойно ответил Борис.

– Я слышал, у тебя права отняли. И как же теперь?…

– Кто много слышит, долго не живет.

– Да я так, – испугался Гусев, – просто спросил.

– Хорошо, – буркнул Борис. – Поторопи ее. – Он кивнул на кафе. – Мне еще пылить триста с гаком.

– Ты к себе?

– Гусев, – Борис усмехнулся, – действительно мы давно не виделись.

– Извини, – стушевался Гусев.

– Вот, Антон Иванович. – Из кафе вышла полная женщина и отдала ему сумку. Он взял и достал из нее бумажник. Хотел открыть, но Борис выхватил бумажник и, вытащив оттуда все деньги, легко бросил бумажник хозяину.

– Долг заберу, а что сверх – потом рассчитаемся.

– Так это, – понизил голос Гусев, – видишь? – Он покосился на стоявший рядом с его кафе вагончик. – Тоже открывает. Ты бы подослал к нему ребятишек, пусть они…

– Я этим уже давно не занимаюсь, – усмехнулся Борис и пошел к машине.

– Сволочи, – прошептал ему вслед Гусев. – А не дать – спалят на хрен. Не занимается он!.. Сам-то и не занимался никогда. А приезжали от Волка.

– Так это он и есть Волк? – спросила женщина. – Говорят, его недавно с пистолетом арестовали. Но отпустили.

– У него раньше все было увязано, – буркнул Гусев. – Он ведь и воевал, и в тюрьме сидел. Вроде ни с кем и повязан не был, а так, – он махнул рукой, – обирал кое-кого.

– Слышал? – Водитель взглянул на Бориса. – В Москве снова…

– Сейчас это тема номер один. Но чеченцы сами себе неприятности ищут. На кой хрен в Дагестан полезли? Расчувствовались! – усмехнулся Борис. – Басаев у них народный герой. А он, сука, беременными женщинами в Буденновске прикрывался. Джигит!.. – Он выругался.

– Слышь, – нерешительно проговорил водитель, – деньги лучше бы вперед…

– Так если я тебя сделать решил, – усмехнулся Борис, – какая разница, когда отдавать. Но если тебе спокойней будет, держи. – Он отсчитал пятьсот рублей и протянул водителю.

– Я с тобой потому в такую даль поехал, – взяв деньги, сказал таксист, – что видел несколько раз, как ты с нашими парнями катался.

– Забудь об этом. Я просто пассажир.

– Так и есть.

– Останови-ка, – увидев палатку, бросил Борис. – Надо попить с собой взять да сигарет купить. А ты жрать не хочешь?

– Да не отказался бы.

– Чуть дальше есть классное кафе, с виду не очень, но готовят на большой. А мясо в горшочках с картофелем вообще высший пилотаж. Объездную Рассказова пройдем, и остановишь. Покажу где.

Вверху приоткрылся люк. Круг света упал на старый вытертый ковер. Лежавший на нем худой, давно не бритый и не стриженный человек в лохмотьях, подняв вверх изможденное лицо, прищурил глаза.

– Русский, – раздался сверху насмешливый голос с заметным кавказским акцентом, – принимай!

На некоторое время солнечный квадрат закрыл фигуры двух бородатых мужчин, державших человека с мешком на голове. Гортанно переговариваясь, они спустили его ногами вперед и вытряхнули из мешка. С громким хохотом закрыли люк. Человек дополз до сброшенного.

– Русский? – Протянув руку, он нащупал липкую материю.

– Да, а ты кто?

– Прапорщик Локтев. А ты?

– Старший сержант. ВДВ. Где мы?

– А ты не понял? – усмехнулся Локтев. – Где тебя взяли?

– Около Аксая.

– Сколько же тебя тащили? – удивился прапорщик.

– Дней пять… – С коротким стоном десантник сел. – Я почти все время без сознания был. Чего им надо? За меня выкуп платить некому.

– Повезло, – усмехнулся Локтев, – будешь рабом. Наш хозяин не для выкупа берет. Ему рабсила нужна, паскудине.

– Ты давно здесь? – спросил сержант.

– Около трех месяцев, – вздохнул Локтев. – Может, больше, а может, и меньше. Сейчас какой месяц?

– Сентябрь.

– Значит, три с лишним. Меня в мае взяли. По-дурному влип – в Кизляр к приятелю заехали. Решили на Старом Тереке порыбачить. Вот и нарыбачились. Сам на наживку попал. Как карась, мать их… – Некоторое время оба молчали. – А ты как? – поинтересовался Локтев.

– На фугаску нарвались. Я очнулся, когда рядом разговор нерусский услышал. Подумал, дагестанцы. Застонал. Меня по черепу двинули, и я опять вырубился. Потом очухался – кляп во рту. В машине валялся. Чуть не задохнулся. Остановились, кляп вытащили, воды несколько глотков влили и опять поехали. Но кляп уже не вставляли.

– Значит, по Ичкерии своей гребаной катили, – сделал вывод Локтев.

– Так зачем мы им? – с отчаянием спросил сержант. – Может, думают деньги за меня получить? Так я детдомовский. Сынки тех, у кого деньги есть, в армии не служат, а если и попадают, то сюда их не посылают.

– Ты сильно поцарапан?

– Не очень. Просто башка трещит и кружится.

– Наверное, поэтому и не прирезали. Хозяин через боевиков себе рабов меняет. Не кормит почти, вкалывать заставляет будь здоров. При мне уже трое сдохли. Одного дагестанца убили, он бежать хотел. Прямо во дворе, при всех, поочередно руки и ноги рубили. У них же по шариатскому суду так положено. Что повредил у человека, то и тебе оттяпают. Например, руку или ногу. Глаз выбил – глаз вышибают. А беглый раб лишает хозяина рук. Вот их беглому и отрубают. Ну а ноги – в назидание другим, чтоб не бегал. И бросили во дворе. Он кровью изошел. Тебя зовут-то как?

– Коля, Морозов Николай.

– Меня Сергей.

– Так мы здесь не одни?

– Еще четверо. Кто – не знаю. Разговаривать не разрешают. У каждого своя работа. Меня-то они более-менее сносно содержат. Я автослесарь хороший. Вот и ремонтирую им тачки и трактора. Понимаю, что хреново это, но жить-то хочется. Раньше, помню, прочитаешь или услышишь о ком-то, кто у духов в плену был, и морду воротишь: как же так? Дрался бы до конца. Если без сознания попал, то в горло кому-нибудь вцепился бы. Может, такие и есть, – Локтев вздохнул, – но, наверное, очень мало. Вроде жив, и славу Богу. Правильно говорят, что надежда умирает последней… Сейчас они что-то вроде как недовольные ходят. Бьют часто. И раньше, бывало, попадало, но теперь вообще озверели. Сначала я думал, может, кого из родственников пришибли. А потом понял, что все духи в ярости. И бьют почем зря. И орут что-то, больше по-ихнему. Но и по-русски иногда – мол, русские гады; и похлеще бывает.

– Они в Дагестан прорвались, – простонал Николай. – Джихад объявили. Басаев заявил, что освободит Кавказ от русских. Им наши здорово вложили, и дагестанцы не приняли, ополчение создали.

– Вот в чем дело… – протянул Локтев. – Ты расскажи поподробней.

– Вода есть? – хрипло спросил сержант.

– Это имеется. – Он услышал звук черпаемой воды. К его губам прапорщик поднес край алюминиевого ковша.

– Здравствуйте, – кивнул открывшей дверь Марии Ивановне коренастый мужчина средних лет. – Я могу видеть Дениса?

– Привет, – услышал он голос за спиной. Повернувшись, увидел Дениса.

– Здорово у тебя это выходит, Калмыков! – Он усмехнулся. – Вроде шел и не видел.

– Какого… тебе здесь надо? – хмуро спросил Денис.

Не отвечая, коренастый вышел. Денис следом за ним. Мария Ивановна, заволновавшись, бросилась назад и подошла к открытому в боковой стене окну.

– Надо сделать рейс, – услышала она голос коренастого. – В Саратов. Оттуда в Пензу.

– Сколько иметь буду? – спросил сын.

– Об этом с Кудрявым говори. Он прислал только узнать, поедешь или нет.

– Когда отправляться?

– Он велел, если заинтересуешься, привезти тебя. Поедешь на «Газели». Так что…

– Я сейчас, – перебил его Денис.

Мать, чуть слышно ахнув, присела у стола.

– Я уезжаю, – войдя, сообщил сын и прошел в комнату.

– Денис, – несмело сказала мать, – может, не поедешь? Не нравится мне все это…

– Мам, – улыбнулся Денис, – все нормально. Я вернусь дня через четыре. Может, через пять. А возможно, и раньше. Просто отвезу груз и привезу другой. Вот и все. Не беспокойся.

Натянув джинсы, тельняшку и джинсовую безрукавку, он взял спортивную сумку. Положил туда полотенце, двухлитровый термос и джинсовую рубашку.

Мария Ивановна, выйдя из калитки, долго смотрела вслед увозившей ее сына иномарке. Горестно вздохнув, закрыла калитку и медленно пошла к дому. Остановилась, посмотрела на стоявшую у дома «Ниву». Вытерев выступившие слезы, вошла в дом.

– Думаешь, он согласится? – недоверчиво посмотрел на сидевшего с чашкой кофе невысокого пожилого мужчину плотный блондин.

– Так он и знать не будет! – сделав глоток, хмыкнул тот. – Обычный рейс, как всегда. Едет за арбузами и яблоками. В этом году яблок очень мало. Считай, вообще нет. Оттуда заскочит в Пензу. Его встретят и погрузят пять ящиков пива. Это в кафе. Так что все как обычно. Он ездил на «Газели» за картошкой. По весне она здесь неплохо шла.

– По-моему, – возразил блондин, – надо сказать правду. Ведь если что, с нас шкуру спустят. А случиться может все. Например, мелкая авария. Он уйдет, и…

– С ним поедут двое, – не дал закончить ему пожилой. – Молодой и Бульдог. Говорить правду нельзя. Калмык лихой мужик, но с законом связываться не желает. Он же сидел – пятерых поломал. Правда, отсидел не полностью, под амнистию как «афганец» попал. Сначала вроде у матери в деревне жил. Даже, кажется, работал в колхозе. Потом начал вести секцию рукопашного боя. А менты ее прикрыли. Но узнали коммерсанты, что дерется отлично, и стали вроде как в охрану нанимать, в дальние поездки. А он и водитель хороший.

– Зачем мне его биография нужна? – усмехнулся молодой.

– Просто так. – Пожилой сам удивился. – Как-то…

– Смотри, Иван Викторович, – предупредил молодой. – В случае провала я в стороне. Сам разбираться будешь.

– Все будет хорошо, Саша, – сказал Иван Викторович.

– Сейчас с этими взрывами, – Александр поморщился, – почти все машины тормозят и обыскивают.

– Не добили этих абреков в прошлый раз, теперь и мы страдаем. Но я все обговорил с партнерами. И если запал по этой причине, то важно только одно: чтоб был, как говорится, крайний.

– Вот оно что! – догадался Александр. – Поэтому ты Калмыку и говорить ничего не хочешь? Он, если попадется, сам не поймет, откуда у него в машине что взялось…

– Все-таки ты, Сашка, умеешь понимать правильно, когда захочешь, – усмехнулся Иван Викторович.

Илья с разбитой верхней губой, отбив удар ногой здоровенного азиата и вложив в кулак всю силу, с громким криком ударил противника в грудь. Казалось, короткий хруст услышали и собравшиеся вокруг огороженного канатами квадрата, орущие и размахивающие руками люди. На мгновение шум стих. Азиат, уронив руки, покачнулся. Илья ухватил его за жесткие волосы на макушке, размахнулся, но не ударил. Усмехнувшись, стер кровь и дунул противнику в лицо. Тот тяжело упал на спину. Зрители взорвались восхищенным гулом и громкими аплодисментами. Илья, плюнув кровью, пошел от квадрата. Несколько крепких парней, оттеснив людей в разные стороны, образовали проход и дали ему пройти к стоявшему с открытой дверью «Икарусу».

– Я же говорил! – Комментатор протянул ему бутылку минералки. – Все будет нормально. Вот, – он достал из кармана несколько пачек стодолларовых купюр, – одна пятая твоя. Это… – Не договорив, захрипел и вцепился в руку Ильи, ухватившего его за лацканы пиджака.

– Еще раз, – предупредил Илья, – втянешь, сам расхлебывать эту кашу будешь. А сейчас поехали! – Он отпустил Комментатора.

– С тобой Сан Саныч хочет поговорить, – потирая шею, сказал Комментатор. Илья, отмахнувшись, стал умываться минеральной водой.

– Молодец! – услышал он одобрительный голос. Протерев лицо, Илья взглянул на подошедшего полного мужчину в очках. – Здорово ты его обработал! – Он поощрительно похлопал его по плечу пухлой рукой. – Молодец!

Выпив оставшуюся в бутылке минералку, Илья усмехнулся:

– Видать, заработал на мне неплохо. Обычно ты не опускаешься до разговора с бойцами.

– Перестань, – миролюбиво улыбнулся полный. – Все отлично. Сейчас можешь устроить себе отпуск. До декабря ты свободен.

– Что? Да ты, Саныч, вроде как из меня своего гладиатора сделать хочешь? Хренушки, я с этим кровавым спортом завязываю!

– Ладно тебе, – отмахнулся Саныч. – Что ты еще умеешь, как не бить морды и не ломать кости? В жизни у каждого человека свое место. Не каждый находит его, а ты нашел. Тебе всего тридцать три, возраст Христа. Этим занимаешься три года. Я имею в виду мордобой за приличные деньги. И хочу предложить тебе то же самое, но вполне законно. Слышал, наверное, о чемпионате по боям без правил?

– И что? – слизнув с губы кровь, нахмурился Илья.

– Вот в нем и будешь драться. Я введу тебя в состав участников. Все официально и вполне законно. К тому же там есть определенные правила. Можно сказать, тот же мордобой, но…

– Давай поговорим об этом позже, – буркнул Илья. – Мне сейчас вымыться нужно и отдохнуть.

– Все сделаем по высшему разряду!

– Слышь, Сан Саныч, – Илья всмотрелся в его лицо, – сколько ты на мне хапнул?

– Я доволен, – засмеялся Сан Саныч.

– Ты, наверное, забыл, – сердито проговорила стоявшая во дворе двухэтажного дома женщина, – что у тебя двое детей. Два сына!

– Поэтому и приехал, – перебил Борис. – Не к тебе, а к сыновьям. Деньги, когда были, я высылал, а когда нет, то…

– Ты шампанским заливался и жил с другой! Я все знаю!

– А кто ты мне есть? – резко бросил Борис. – Бывшая – заметь, бывшая – супруга. Ты на себя посмотри, – насмешливо посоветовал он. – Без слез глянуть нельзя. Дожила!.. – Достав сигарету, закурил. – Короче, – сунув руку в карман, достал деньги, – держи. Больше, извини, – он развел руками, – нет. Три тысячи с половиной. У меня свои проблемы с этим делом были. Пацаны дома?

– Один в школе, другой на работе.

– Понятно. Лады. Будь здорова и не кашляй. Деньги появятся – вышлю. – Поправив на плече ремень спортивной сумки, он быстро пошел по улице частных домов. Женщина некоторое время смотрела ему вслед, потом с грохотом закрыла железную калитку.

«Вот они, бабы, – прикуривая, усмехнулся Борис. – На уме две вещи: постель и деньги. В постели ты должен быть сексуальным гигантом и зарабатывать при этом большие деньги. Если что чуть-чуть не так, все, любви нет. – Остановившись, посмотрел на часы. – Хоть бы кого из пацанов увидеть. Впрочем, успею. Так, – вздохнул он, – куда сейчас? – Немного подумав, махнул рукой. – Для начала надо поесть. На сытый желудок и думается легче. Точно».

Затянувшись, он бросил окурок и растер его подошвой. Навстречу по улице ехал темно-красный «Москвич». Замедляя ход, стал притормаживать. Борис остановился.

– Привет! – Из машины вышел молодой мужчина в очках.

– Салют, – кивнул Борис. Они пожали друг другу руки.

– Ты надолго? – спросил водитель.

– Не знаю. Может, сегодня уеду, а может, и через неделю. А ты чего здесь?

– Так к тебе. Мне сказали, что ты приехал. Вот и решил навестить.

– Увы, мон шер, не те времена настали, чтобы я на такси ездил.

– Да ладно тебе, куда надо, туда и отвезу.

– Для начала к тебе, – усмехнулся Борис. – Надеюсь, твоя супруга накормит дьявольски голодного Борьку.

– Поехали, она как раз щи доваривала.

– Щи! – хмыкнул Борис. – Для меня это уже забытое слово. Знал женщину, которая отлично готовила сие блюдо.

– Ты слышал, – после того как оба сели в машину, посмотрел на него водитель, – у Мишки сына убили… Вернее, без вести пропал. Он беспробудно пьет уже три дня. Соседи и заходить боятся. Он не спит и не ест, только пьет. Опух весь… А Тонька в больнице. Как бумажка пришла, сразу свалилась.

Борис покрутил головой:

– По России сейчас много отцов в запое, а матерей в больнице. Все возвращается на круги своя. И этому поколению война досталась.

– Мы с мужиками, – тронув машину, сказал водитель, – меж собой часто говорим: чего тогда остановили, ведь их уже…

– Слушай, – недовольно перебил его Борис, – давай не будем доморощенными стратегами. Сверху видней. Сейчас для меня гораздо важнее тарелка щей и бутылка пива. Надеюсь, ты нам с Леной дашь врезать грамм по сто пятьдесят? – улыбнулся он. – Тебе не надо, а то снова в запой уйдешь. Как работа?

– Никак. Я сейчас не стою на автовокзале. Яйцами торгуем. Теща дала для начала. Вроде понемногу дело идет. Сейчас почти все время занят.

Плотный лохматый мужчина с черной щетиной на лице, положив мозолистые руки перед собой, неподвижно сидел за столом. Его взгляд был устремлен в открытое окно. Тряхнув головой, он взял стоявшую перед ним бутылку водки и налил в стакан. Выпил. Вытащил из лежавшей на краю стола пачки «Примы» сигарету и, прикурив, опустил голову.

– Саша, – глухо проговорил он, – сынок, что же с тобой случилось-то, сынок? – Затянувшись, закрыл глаза. По его небритым щекам поползли слезы.

Около дома остановился «Москвич». Из него вышли Борис и водитель. Услышав стук в дверь, лохматый скосил глаза.

– Привет, Михаил! – Войдя, Борис остановился.

– Полковник Волк… Проходи… – Михаил вяло махнул рукой.

Борис поднял валявшуюся табуретку и сел.

Михаил взял бутылку и налил в два стакана.

– За сына моего, – подняв свой, глухо проговорил он. – За Сашку. Знаешь, как гордился тем, что в ВДВ попал? Давай! – Михаил поднес стакан к губам.

– Тормози! – задержал его руку Борис. – Что мы за него как за мертвого пить будем? За упокой рано! За сына твоего, за Сашку. За солдата! – чокнулся с Михаилом и залпом выпил. Тот вскинул голову:

– За Сашку! – и тоже выпил.

– Так! – Поставив стакан, Борис осмотрел кухню. – Жрать у тебя, конечно, ноль. Значит, правильно я кое-что прихватил. Сейчас перекусим и поедем к Тоньке. Ты у нее когда был?

Михаил опустил голову и поморщился.

– Не был я, – буркнул он. – Не до того…

– Ты что, Сашку похоронил, что ли? – зло спросил Борис. – Вот когда увидишь тело его, тогда и скулить будешь. Леха! – позвал он. В кухню вошел водитель с пакетом в руке. Борис выложил на стол две банки рыбных консервов, тушенку, колбасу, сосиски и хлеб. – Фрукты и конфеты Тоньке по дороге купим. Вот что, – он встал, – сейчас в ванную, под холодный душ. Леха, – распорядился он, – помоги ему.

– Да я чего, – пробурчал Михаил, – пьяный, что ли? На кой мне…

– Не трезвый, – усмехнулся Борис, – это точно. Сейчас программа такая, – не терпящим возражений голосом добавил он. – В ванную. Потом спать. Двух часов тебе хватит. Потом снова в ванную, крепкого чая – и в больницу. Я за это время все куплю.

– Да иди ты, – проворчал Михаил. – Я…

– Миша! – Борис тряхнул его за плечи. – Я тебя уговаривать не будут. Или делаешь, как я сказал, или гуляй дальше.

Михаил, подняв голову, посмотрел на него.

– А ты действительно волк. Умеешь в себя приводить. Давай еще… – Он протянул руку, взял бутылку. – По сто грамм и…

– Пить ты больше не будешь! – отрезал Борис.

Михаил вздохнул, попытался встать и, покачнувшись, начал заваливаться. Борис, сунув руки в карманы, насмешливо смотрел на него.

– Перебор, – оценил свое состояние Михаил. Тряхнув головой, встал на четвереньки и сдавленно промычал. Его вырвало. Алексей, усмехнувшись, шагнул к нему.

– Сам доберется, – остановил его Борис. Вытерев губы, Михаил на карачках добрался до двери ванной. Сел. Мотая головой, перебирая руками, поднялся. Зашатался, но сумел удержаться. Вошел.

Алексей и Борис услышали всплеск. Леха заглянул в ванную. В спортивном костюме, кроссовках, с мокрой сигаретой в губах, поджав колени и подставив голову под струю холодной воды, в ванне лежал Михаил.

– Улегся, – повернувшись, сказал Алексей.

– Как Тонька? – спросил Борис.

– Да я у нее не был, – нехотя признался Алексей. – Говорю ведь – зашился…

– Может, она уже умерла? – перебил Борис. – Приличные люди больных обычно навещают.

– Ты виноват! – воскликнула заплаканная женщина. – Я не пускала его в армию!

– Перестань, Танюша, – вздохнул сидевший за столом мужчина. – Кто же думал, что так получится? Он сам в армию пошел. И заявление написал, чтоб его в Дагестан отправили. Но ведь не убит он, это сейчас самое главное. Если потребуют выкуп, все отдам. Все, что есть. У друзей займу. Только бы выжил…

– Это ты… – снова проговорила она, закрыв руками глаза, скользнула спиной по стене и опустилась на пол. Мужчина тяжело вздохнул. Взял пульт от телевизора и машинально нажал кнопку. Положил пульт, протянул руку к лежавшей на столе пачке сигарет и замер.

– …не могу больше! – плача говорил молоденький солдатик с избитым лицом и в рваной форме. – Мама, забери меня! Сил больше нет. Меня избивают. Мама…

– Протяни палец, – гортанно проговорил стоявший перед ним человек в маске. Приставил ствол пистолета к вытянутому указательному пальцу и нажал на курок.

– Юрка! – истошно закричала Татьяна и осела на пол.

– Танюша! – бросился к ней мужчина. – Не Юра это. Ведь и раньше показывали, как бандиты видеокассеты родным присылают.

– А если и с ним сейчас так?

Зажмурившись, он замычал. Вскочил и заметался по комнате.

– Господи, – начала креститься женщина, – помоги сыну моему! Я… – Не договорив, уронила руку и забилась в рыданиях.

* * *

– Как ты? – виновато отвел взгляд стоявший у двери Михаил. Стройная женщина в длинном халате, подойдя, всхлипнула и ткнулась ему лицом в грудь. – Тонь, – он осторожно обнял ее за плечи, – живой он, вернется, точно тебе говорю.

– Знаешь, какие ужасы рассказывают о тех, – сквозь слезы проговорила женщина, – кто у этих чеченцев в плену? А ведь Сашка непокорный, гордый он. Сашенька…

Михаил, поглаживая вздрагивающие плечи жены, тяжело вздохнул.

– Все будет хорошо, – услышали они уверенный голос Бориса. – Через месяц, от силы через два Сашка дома будет, точно говорю.

Женщина взглянула на него.

– Бабич? – вытирая слезы, удивленно проговорила она. – Ты откуда появился? Говорили, что ты в тюрьме сидишь…

– Обо мне постоянно что-нибудь говорят, – насмешливо перебил он. – И поверь, Тоня, мне от этого хуже не становится. Ты не волнуйся, все с Сашкой будет нормально.

Шмыгнув носом, она бросила взгляд на Михаила.

– Конечно, – поспешно проговорил тот, – с Сашей…

– Спасибо, – сказала Тоня. – Знаешь, я так и думала, что ты поможешь. Спасибо!..

Борис удивился, но промолчал и чмокнул ее в щеку:

– Все будет нормально.

– Но вы должны знать! – крикнул стоявший рядом с плачущей навзрыд Татьяной муж. – Ведь он солдат! Как вы не знаете, что с ним?!

– Виктор Иванович, – вздохнул сидевший за столом майор ВДВ, – нам прислали сообщение о том, что ваш сын пропал без вести. То есть тело его не найдено.

– Черт бы вас всех побрал! – снова загремел Виктор. – Нажрали морды в кабинетах, и вам плевать…

– Я в Афганистане два года был, – не выдержал майор. – Ранен, поэтому и сижу в военкомате! Так что не надо!.. Главное, что ваш сын не убит, вернее, его тело не найдено. Значит, надежда какая-то есть. Я говорю откровенно – понимаю, что вам сейчас очень тяжело, но…

– Своего сына, наверное, в Дагестан не отправил, – перебил его Виктор.

– Мой сын, – глухо проговорил майор, – погиб полтора года назад на границе с Афганистаном. Он офицер-пограничник был.

– Но ведь государство, – сквозь слезы сказала Татьяна, – должно что-то делать. Искать, в конце концов, обменивать…

– Делается все возможное, – мягко проговорил военком. – И часто бывают положительные результаты. Если вам вдруг придет требование выкупа, немедленно обращайтесь в военкомат или ФСБ.

– Я телевизор смотрю, – процедил Виктор, – и знаю, как ищут. Представителя президента Шпигуна и то до сих пор не нашли. Пойдем, Танюша! – Осторожно обняв жену за плечи, он вывел ее из кабинета.

Военком достал из кармана кителя валидол.

– Ты что, – спросил сидевший за рулем Алексей, – в Чечню собрался?

– Я не дурак, – усмехнулся Борис. – А с чего ты такую хреновину спрашиваешь?

– Но Тонька так поняла. – Алексей пожал плечами.

– Значит, ты тоже заметил? – буркнул Борис.

– Конечно, я еще подумал…

– Знаешь, – вздохнул Бабич, – я дал ей надежду, она будет думать, что я в Чечню отправлюсь. Но я не знаю, почему ты-то подумал так? Я туда никогда и ни за что не поеду. Я вообще не знаю Кавказ. А искать… – Не договорив, махнул рукой. – Давай об этом больше не базарить, это дурацкий разговор. Она за мои слова о том, что все будет нормально, как утопающий за соломинку ухватилась. Но я всего лишь пытался успокоить ее, и не более.

– Мишка, по-моему, тоже так понял, – буркнул Алексей.

Борис хотел что-то сказать, но увидел идущего от больницы Михаила. Указательным пальцем он легко шлепнул себя по носу.

«Злится, – увидев это, подумал Алексей. – А если и уголок губы задергается – все, в бешенстве».

Михаил открыл заднюю дверцу и сел.

– Молоток ты, Борис, – буркнул он. – Она ожила. Благодаря тебе…

– Да ладно вам, – недовольно прервал его Бабич. – Я не из ООН. Просто надо думать было. Она мать. Ты мужик, а значит, все легче воспринимаешь. Надеюсь, ты не думаешь, что я пойду Грозный штурмом брать из-за Сашки? – жестко спросил он.

– Конечно, нет. Но ты ей надежду дал.

– Один умный нашелся, – усмехнулся Бабич. – А он, – Борис кивнул в сторону Алексея, – подумал, что я в Чечню отправляюсь.

– Да я бы и сам поехал, – хмуро бросил Михаил, – только толку что? Не пустят туда. Заметут и пришьют, будто бы наемником туда еду, чтоб за этих гребаных ваххабитов воевать. А если и проскочишь, тоже без толку. Через день-другой самого цапнут или пришьют.

– Здраво мыслишь, – согласился Борис.