Текст книги "Я выжил, начальник!"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Тут говорили пожарные из Енисейска, что дочка Азова на Ромку Котова заявление написала. Он ее, говорят, пытался ограбить в Красноярске. Вот и шарят Ромку. А он, значит, в заимке на Бешеном Ручье. Я хотел было шепнуть в милицию анонимно, но потом передумал. Ведь Король, сучий сын, сразу поймет, кто мог про Ромку доложить. И убьют меня его волки. А Ромка долго там не сдюжит, не тот человек, чтоб одинешеньким сидеть. И отцу не скажет, а в город уйдет. Там его и цапнут. Понятное дело, Котов-старший сызнова деньгу большую отстегнет, чтоб сынка от тюрьмы откупить. Но похоже, на этот раз влип Ромка крепко.

– Чего тебе? – хмуро спросила рыжеволосая молодая продавщица.

– Водки три бутылки, – начал перечислять Азов. – Пива…

– А с чего это у тебя праздник?

– Похороны скорее всего. Пива пять и закуски. Помидорок соленых и огурчиков. Блок сигарет, хлеба. Все.

– А чьи похороны-то? – спросила продавщица.

– Мои, – серьезно ответил Николай.

– Может, компания нужна? – кокетливо улыбнулась женщина.

– Жил один и хоронить себя сам буду, – вздохнул Николай. Сунув покупки в пакеты, он достал деньги. – Сдача тебе. – Он вышел.

– Ну и подумаешь, – фыркнула продавщица.

– Живой еще, Азов? – услышал Николай насмешливый голос и, повернувшись, увидел двоих бородачей.

– Да пока вроде жив.

– Ненадолго это, – пообещал один. Рассмеявшись, они вошли в магазин. Азов проводил их взглядом.

– Сволота! – процедил он. – Но ничего у вас не выйдет. Пусть я сдохну, но вы ничего не получите.

* * *

– Господи, – со слезами на глазах шептала Ирина, – как я устала! Ну почему у меня ничего не получается? Почему? – Она посмотрела на Божий лик на иконе. – Что же я сделала в жизни не так? Или, может, в прошлой жизни была сволочью? Если нет, за что ты меня так?

– Мама, – из комнаты вышла девочка лет пяти, – бабушке снова больно. Ирина бросилась в соседнюю комнату.

– Ты уж прости меня, доченька, – чуть слышно проговорила лежащая на кровати пожилая женщина. – Не дает Бог смерти. Не знаю уж, чем прогневила Господа. И тебе всю жизнь испортила. Прости меня…

– Перестань, мама! – Ирина подошла к кровати. – Что болит?

– Голова.

– Сейчас. – Ирина достала тонометр.

– Машенька испугалась. Прости меня, Ирина. Ведь если бы…

– Помолчи, мама, – остановила ее дочь.

– А чего мы ждем-то? – спросил небритый мужчина. – Надо ехать в Красноярск и взять землю. Сейчас можно брать под застройку или просто…

– Нам надо получить право на добычу золота, – наливая водку в стаканы, перебил его Азов, – а с этим проблема. И самое главное – Котов узнает, где месторождение. Тогда, считайте, все. Пока Король не знает, где именно находится золото, мы живы. У него везде есть свои люди. Что делать, я не знаю.

– А мы тем более, – усмехнулся один из пяти сидевших за столом мужчин.

– Все советскую власть ругали, – сказал небритый. – А порядку намного больше было. Да, работать заставляли, не работаешь – в зону на год. Но такого, как сейчас, не было.

– Да хорош вспоминать старое и лаять демократию, – остановил его плотный мужик. – Сейчас здесь все решает Король. А он в натуре Король. Делает все, что хочет, безнаказанно. Колька нашел месторождение, разрабатывали его все мы, а уже год не можем начать мыть золото, потому что боимся. И не надо ля-ля тополя, что, мол, разрешения нет. Боимся, и все. Себе-то признаться в этом можно.

– Да уж давно все это поняли, – усмехнулся Азов. – А что делать? Сами знаете, Котов сразу, как только разнюхает…

– Давайте выпьем, мужики, – предложил плешивый полный мужчина, – тогда и говорить легче будет.

Все шестеро подняли стаканы.

– Матвей, – заглянув в комнату, обратилась женщина к крепкому мужику с седой недельной щетиной, – письмо от Егора. Он скоро домой приедет, – всхлипнула она и тут же вышла.

– Вот бабы, – покачал головой Матвей, – радоваться надо, а она влагу выделяет. И когда же этот разбойник явится?

Глазов

– Ну как, – вошел в дом участковый, – не появлялись больше?

– Вот что, начальник, – сказал дед Василий, – я их на сей раз картечью встречу. И пусть потом государство судит, ежели силенок у него нету защитить от бандюков. Да и не посадят меня, наверное. Оружие у них наверняка будет, а про самозащиту так и говорят: ежели жизни твоей или близких угрожает опасность, то можешь шарахнуть бандюка тем, что под рукой имеется.

А у меня два ружья и карабин. Так что с полчаса я выдержу атаку. Уж услышат стрельбу, надеюсь, кто-то позвонит в милицию. – Он посмотрел на дверь комнаты внучки. – Во время пошло, бандюка на чистую воду вывести – как подвиг совершить. Хотя за этим бандюком большая сила стоит. Мафия, видать. Томка говорила, что папаня у него цельным районом заправляет в Красноярском крае. И милиция у его купленная, и все остальное. И сын наш Колька, отец Томкин, нам ничего не пишет. Беспокоить, значится, желания у него нет.

Война у него с этим самым Котовым. Да я все обсказал тем, кто с той женщиной приезжал. А баба хороша, и ум есть, и уважение имеет, и красотой Бог не обидел.

Всем хороша, – повторил он. – Мужику ее крепко повезло.

– А когда Тому вызывать будут? – спросила Ксения Андреевна.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответил участковый. – Что касается этих, которые были, или другие придут, не волнуйтесь, все под контролем. Чуть что, помощь будет здесь.

– Что-то слабо верится, – усмехнулся старик. – Что же раньше-то никого не было.

– Сейчас все серьезно, – сказал участковый.

Киров

– Ну что можно сказать? – пожал плечами полный полковник МВД. – Действительно, Вулич готовил побег. И вполне мог уйти. Через два часа его бы хватились, и, разумеется, далеко бы он не ушел. Сейчас он находится в психбольнице, амнезия после удара. Прыжок помнит, а вот почему-то память вернула его в Ярославскую область. Он уверен, что все произошло там. Конечно, это очень странно, и медики здесь единодушны. Вполне возможно, он будет парализован.

– Его можно увидеть? – спросил Солнцев.

– Я бы не советовал. Если память вернется к нему в вашем присутствии, его психика может не выдержать. Сами понимаете, лечение в наших местах…

– Понимаю. Значит, ему грозит паралич. Ну что же, – Солнцев поднялся, – спасибо за информацию. Я позволю себе спросить: почему оперативная часть допустила подобное?

– Понимаете, Вулича держали под контролем и хотели взять его с поличным. Стоило ему забраться в барабан…

– Подождите. Вы сами только что говорили, что Вулич смог бы уйти из лагеря. Как же это понимать? Вы сказали неправду тогда или сейчас? Я уверен, что сейчас. – Солнцев вышел.

Полковник выматерился и взял трубку.

– Москвич раскусил меня, – недовольно сообщил он. – Я ему лапши навешал…

– Спасибо и на этом. – Абонент повесил трубку.

– И что решили? – спросил вошедший в кабинет плотный полковник медицинской службы.

– Кандидатура одна, – ответила женщина-подполковник. – К тому же очень удачно, у нее как раз отпуск.

– Тогда понятно! – рассмеялся полковник.

– Ясно, – вздохнул Бескровный. – Кому сейчас хочется попадать под специальную комиссию?… Мой тебе совет, Володя: не копайся ты в этом дерьме. Сейчас все заняты милиционерами-оборотнями и совсем забыли о местах не столь отдаленных. А там происходят весьма непонятные события. Осужденные на длительные сроки преступники освобождаются за примерное поведение, отсидев половину срока, а то и раньше. И уже в нескольких колониях установили, что все это оплачено. В общем, не наше это дело. Главное, Вулич не сбежал. А то, что он инвалид, даже хорошо. Теперь он точно не убежит. Возвращайся, ты мне нужен.

Котчиха

– Вулич жив, но в тяжелом состоянии, – сказал вошедший в кабинет жены Чепурных. – Возможно, ослепнет, и подозревают, что ему грозит паралич. Так что он кончен. С таким сроком быть парализованным – это просто…

– Он убьет себя, – перебила его Вера. – Впрочем, Витя, я вот что хотела… – Она достала медицинскую карточку. – Мы не нашли у осужденного…

– Ты о Лепове? – усмехнулся муж. – Его отправляют на комиссию и, наверное, освободят.

– Подожди, но Лепов несколько раз устраивал в медчасти скандалы.

– Забудь об этом. Мы отвечаем за здоровье осужденных, остальное нас не касается. Напиши то, что считаешь нужным о здоровье Лепова, и все. Сегодня нас пригласили Васильевы. Надо что-то купить в подарок.

– Я уже купила, – улыбнулась Вера.

– Да жив Афган, – проговорил Барон. – Я маляву получил. Там интересуются, кто он по жизни и нет ли за ним хвоста. Я написал как есть. Работает учетчиком, ментам зад не лижет. В общем, мужик. Правда, к учетчику могут придраться, если Афган кому-то мордой не понравился. Но там беспредела быть не может. Тем более он с ментами сцепился и не слез, а спрыгнул сам.

Лесной

– Как себя чувствуешь? – войдя в палату, спросила миловидная медсестра.

– Стабильно, – усмехнулся Вулич. – То есть все так же хреново.

– Таблетки прими. – Она подала ему две таблетки и стакан с водой. Вулич сунул в рот таблетки, запил водой и, разинув рот, показал медсестре.

– Теперь укол.

С трудом повернувшись на левый бок, Борис приспустил трусы.

– Да все так же он, без изменений, – рассказывал пациент психиатрического отделения. – Говорит, что из зоны в Ярославской области. О том, что был в Афганистане и Чечне, ни слова. Его спросил кто-то, он сказал, что вообще такого не помнит, а значит, такого и не было. Не говорит он ничего, начальник.

– Возьми чай, сигареты и конфеты, – врач кивнул на пакет из плотной бумаги, – и иди.

– Спасибо, начальник! – Стукач схватил пакет. – Мне бы уколы отменить…

– Иди! – рявкнул врач.

Стукач выскочил из кабинета. В открытую дверь вошел санитар.

– Как Вулич? – спросил психиатр.

– Чифирнешь? – спросил севший на соседнюю койку пожилой зэк.

– Нет, – вздохнул Вулич, – не хочется. Слышь, а что это за больница?

– Дурдом. А ты что, не знаешь, куда попал?

– Думал, терапия или еще что-то, – растерянно отозвался Борис, – но никак не дурдом. С чего это меня вдруг в психушку сунули?

– Им виднее! – рассмеялся пожилой. – Вон того мужика видишь? – Он кивнул на койку в углу. – У него в натуре крышу сносит. С ним осторожней надо. Может ни с хрена по башке чем-нибудь лупануть. Двоих изуродовал на лесоповале, и его в психушку упекли. Его менты отмордовали дико, вот и снесло башню. Так вроде тихий, слова лишнего не скажет, а заклинит – караул. На санитаров бросается. Неделю на вязках лежал, серой его кололи. Ломает после нее сильно. Ты особо не блатуй и санитаров лишний раз не задевай. Они, сучьи рожи, с общака и по половине уходят. А зверствуют хуже ментов. Если рожа не понравится – кранты. И главврачу, Николаю Пантелеймоновичу, стуканут, тогда вообще поминай как звали. Садист, его и зовут Мюллер, как шефа гестапо.

– А ты чего тут? – спросил Борис. – На дурака не похож.

– Да подлечиться надо чуток, – вздохнул пожилой. – Но я дурак тихий, – улыбнулся он. – А вот этого, Сапом его кличут, здорово клинит, он запросто прибить может. Тут еще Дуев с «особняка», нормальный мужик, свое ловит. Пашка Скелет – придурок, но не опасный. Васька Цыган – отморозок, за что и получил по жбану, а теперь ходит и хихикает. В общем, поосторожнее со всеми будь. Стукачей тут полно. Гони свое и хрен на всех забей. Не вздумай ни с кем кентоваться. Врач Мюллер прознает и выпишет на хрен. А с СС тяжело жить. Санчасть на тебя просто хрен забьет.

– Что такое СС? – спросил Борис.

– Систематический симулянт – усмехнулся мужик. – Да, – он протянул руку, – меня Сашкой зовут. Кличут Дедок. Хавать хочешь? – Он открыл тумбочку. – У меня тут есть жрачка.

– Нет. – Борис закрыл глаза. «Не вышло, – думал он. – Но почему же я в дурдоме? Я не самоубийца. Нет, получается, что самоубийца. Но почему все удивляются, когда я говорю о Юдине? Странно. Юдино – зона, и я был там. Юдино… Чтото не складывается. А что, не помню. Так… Я Вулич Борис Леонидович. А дальше? Не помню. Вот это номер!» Он шумно выдохнул.

– Ты чего? – спросил Дедок.

– Не помню я о себе ничего, – ответил Борис. – Только имя и фамилию с отчеством. И Юдино.

– Вспомнишь, – успокоил его Дедок. – Здесь, конечно, не то, что на воле, но все-таки некоторых лечат. Вот я тому яркий пример. У меня с таблеток крышу понесло, заговариваться стал, не узнавал никого. А тут месячишко провалялся, и вроде все путем. Так что не боись. Хотя, может, тебе лучше и не вспоминать ничего. Ты где так поломался?

– С крана упал.

– Ясно. А базар идет, ты на Котчихе кипиш состряпал, в бега уйти решил, а менты засекли. Ты кого-то из них товарнул и на кран влез. Пять часов там сидел. Ментов обоссал, кидался в них чем-то, а потом с крана прыгнул. Об стрелу вроде ударился, и тебя в люк забросило, поэтому жив остался. Потом ментовня тебя добивала. Назад тебе, конечно, лучше не возвращаться. Туда комиссия приезжала, но в зону не вошла. Начальник там Заев, беспредел голимый. Он тебя, похоже, живьем слопает. Никому тут не верь. О себе ничего никому не жуй. Не помню, и все. И если узнаешь, что выписывают, попробуй в управление написать. Мол, меня там, на Котчихе, менты кончат. И родным, если сможешь. Но только вот что… Я тебя познакомлю с двоими, им и отдашь маляву родне. А они уж пусть…

– Нет у меня никого, – сказал Борис. – Хотя, может, и есть. Не помню.

– Хреново. Ты давай пожуй. – Дедок протянул Вуличу нарезанную колбасу, кусок хлеба и несколько конфет. – Чай есть. Вот тебе куреха. – Он вытащил пять пачек «Примы».

– С чего это вдруг? – спросил Вулич.

– Капкан ты отмочил лихой, – рассмеялся Дедок. – Об этом теперь долго в Вятлаге базарить будут. Постарайся выжить.

В палату вошел сутулый здоровяк с волосатой грудью. Лег на койку и уткнулся лицом в подушку. Затем появились еще трое.

– Цыган, – кивнул Вуличу рослый черноволосый парень.

– Дуев, – улыбаясь, назвал свою фамилию худой мужичок.

– Пашка, – хихикнул высокий парень.

– И еще один есть, Егор Таежник. Он откидывается скоро. Нормальный мужик, просто с дубаками в зоне сцепился и двоим морды начистил. А осталось хрен да немножко, ему скинули треху. Он и закосил под дурака, чтоб срок не навесили. Пролезло.

В палату вошел рослый молодой мужчина.

– Привет! – Он подошел к койке Вулича и протянул руку. – Егор.

– Борис, – пожал ее Вулич.

– Мы думали, труп нам принесли, – усмехнулся Таежник. – А потом видим, вроде дышишь. Сейчас пожрать тебе надо. Еда – первое лечение от всех болезней. Я двух дубаков поломал, но вовремя косанул под дурака. Правда, поначалу чуть было в сознанку не пошел. Как начали колоть, дурью орал. До сих пор башка иногда трясется! – Он рассмеялся. – Сейчас уже легче. Но желательно с зоны откинуться. А то так и выйду я с меткой – дурак.

– Многие об этом только мечтают! – улыбнулся Дедок.

– Мне хрен на эту справку! – фыркнул Егор. – Просто хочется в зону вернуться, на хари тех двух дубаков посмотреть. Они думали, меня крутанут, а хрен им на рыло.

– И нарвешься на неприятности, – сказал Дедок. – Они точняком тебя раскрутят на какой-нибудь хреновине.

– Дедков, – заглянул в палату санитар, – на выход с вещами.

– Опачки! – усмехнулся Дедок. – Вот и на зону еду.

Ну, бывайте, мужики, и не кашляйте. И знаешь, – обратился он к Егору, – ты присмотри за ним, – кивнул он на Бориса. – Сам понимаешь, непросто ему тут придется. И санитары провоцировать будут, и заершенные тут есть. В общем, приглядывай. И Дубину ему приведи. Я шепну ему, чтоб посматривал за Афганом.

– Ну что ж, – психиатр отложил папку, – похоже на амнезию. Будем лечить. А лихой мужик! – засмеялся он. – С крана бросился. Офицер, он и в зоне офицер. Такие обычно симулировать не умеют. – Он нажал кнопку вызова. Через пару минут в кабинет вошла средних лет симпатичная женщина. – Что про Вулича скажете, Анна Петровна?

– А что можно сказать? Чудо, что он остался жив после прыжка. И тут же произошло второе чудо – его, как я поняла, после приземления добивали.

– Понятно. Значит, он родился второй раз. И сейчас у него есть шанс стать здоровым. Ну, хотя бы наполовину.

– Не думаю. Однако он вполне может снова сотворить чудо. Я давно уже не верю в чудеса, а тут… – Она рассмеялась. – По-другому и назвать нельзя.

– Вижу плохо, – вздохнул Вулич. – Как будто туман вокруг. И ноги мерзнут. Шевелить пальцами пытаюсь, но не выходит.

– Выкарабкаешься, – сказал Егор. – Ты вон с какой высоты сиганул, и ни хрена. Я как подумаю, и то страшно становится. А ты почему прыгнул?

– Я сразу решил – если не получится уйти, кончу себя. Знаешь, я мента убить вряд ли смогу. Хотя сейчас, наверное, получилось бы. Меня вроде добивали после прыжка. Хирург рассказал после того, как я в себя пришел. Поэтому, наверное, сейчас убить смогу. А на кране даже не думал об этом.

– А я, наверное, убить не смогу. Хотя хрен его знает… Но вот на разбой с убийством точно не пойду. Убивать, чтоб богаче стать, не мой профиль. И с крана бы не спрыгнул. Залезть, может, и залез бы, а вот прыгнуть – нет. Да и вряд ли кто смог бы. Конечно, если бы сорвался или еще что, а чтобы сознательно спрыгнуть. – Он передернул плечами. – Под автоматом бы не прыгнул. Не жалеешь сейчас?

– Нет. Хотя, может, было бы лучше, если б разбился. Но и тут не повезло. Знаешь, когда из армии ушел, так и… – Борис нахмурился. – Из армии, – повторил он. – Да, я был в армии. Офицер. Капитан разведгруппы ВДВ. Вспомнил! – закричал он. – Точно, капитан специальной разведгруппы ВДВ. Вспомнил. Меня Афганом прозвали в Ярославской тюрьме. Бежал с Вихрем из Юдина. Родственников у меня нет. А за что я в тюрьму попал? – спросил он Егора.

– Без понятия! – расхохотался тот. – Значит, в одной каше варились. Я перед самым выходом в Афган попал. Семь месяцев с духами воевал. Снайпер. А ты выживешь. Но мой тебе совет, – Егор оглянулся, – не говори никому про память. Таблетки дают, так ты суй их под язык. Уйдет медсестра, выплюнь и куда-нибудь в туалет, к примеру. Но чтоб никто не засек. А пить их – себя калечить.

– Спасибо, – кивнул Борис. – Я как-то об этом не думал.

– Спасибо в зоне не говорят, – усмехнулся Егор. – А то…

– Я не зэку сказал, – перебил его Борис, – а солдату.

– Пожалуйста. – Таежник протянул ему руку.

Москва

– Подождите, – проговорил Бескровный, – я не понимаю, почему вы обратились ко мне? Я…

– Позволю напомнить, – перебил его Игорь Петрович, – что вы вели дело Вулича. Беседовали с нами и когда его искали, и когда шло следствие. Значит, вы можете помочь нам найти его. Мы написали в колонию, где Вулич отбывает срок, с просьбой сообщить нам, когда ему положено свидание. Ответа до сих пор нет. Управление исправительно-трудовых учреждений тоже не отвечает. И прокуратура хранит молчание. Надеюсь, вы знаете, где Борис и что с ним.

– Знаю, – кивнул Бескровный. – Он готовил побег и сейчас находится на лечении в центральной больнице мест лишения свободы Кировской области. Что касается свидания, я думаю, сейчас вы его не получите. Он на излечении в психиатрическом отделении. Так что вам придется подождать.

– Но мы можем знать, что позволено ему передать? – спросил Остоцкий.

– Разумеется, – улыбнулся Бескровный. – Я обещаю дать вам перечень разрешенного для передачи.

– Шайтан этот Вулич! – резко проговорил Саид. – Выжил, шайтан! Сейчас в центральной больнице в дурдоме. Парализован, но жив. Правда, память у него отбило. Но он жив и в любое время может все вспомнить.

– Психушка его и добьет, – усмехнулся Мюрад. – А что с Исмаилом?

– Хотели заводить дело, – ответил коренастый мужчина. – Но не стали. Просто ПК, а затем на тюремный режим, на три года.

– А те двое? – спросил Саид.

– Одного опустили, – усмехнулся коренастый. – Другого тоже на тюремный. А зачем они вам? Насколько я понял, вас интересует только…

– Не люблю непонятливых, – усмехнулся Мюрад. – Ты бабки получаешь не за то, что задаешь вопросы. Учти на будущее. Когда выходит Кот?

– Через пять месяцев, – ответил коренастый. – Но кажется, его раньше отпустят. Приезжала его сестра и разруливала ситуацию…

– Знаем, – усмехнулся Мюрад. – Врачиха жива?

– Конечно. Неужели вы этого не знаете?

– Хватит иронизировать, – остановил его Мюрад. – А если мы тебе заплатим?…

– Нет. На подобное я никогда не пойду.

– Как знаешь, – усмехнулся Саид. – Мог бы разом выбиться в люди. Но…

– Давайте о таком больше не заикаться, – перебил его коренастый.

– Хорошо, не будем, гражданин начальник! – захохотал Саид.

В комнату заглянула молодая черноволосая женщина и сообщила:

– Он пришел.

– Ну все, – кивнул коренастому Саид, – ты свободен. Когда назад?

– Сегодня вечером.

– Не забудь, о чем просили, – напомнил Мюрад. И бросил на стол конверт. Коренастый сунул его во внутренний карман пиджака.

– Не боишься с такой суммой ходить? – усмехнулся Саид.

– Нет. – Коренастый вышел.

– Блатовать начинает, – процедил Мюрад.

– Просто иногда вспоминает, что он мужчина, – рассмеялся Саид. В комнату вошел Кощей. – Что же ты оплошал так? – усмехнулся Саид.

– Король навязал своих, – недовольно ответил тот. – И вышло так, как вышло. Что за базар ко мне?

– Да есть кое-что, – усмехнулся Мюрад. – Те двое тебя не засветили?

– Нет, – уверенно ответил Кощей. – Так что за дело?

– Необычное для тебя, – улыбаясь, проговорил Мюрад. – Но менее безопасное и очень хорошо оплачиваемое.

– Давайте по сути, – кивнул Кощей.

– Значит, к нему никак сейчас нельзя? – грустно спросила Зоя.

– Получается, что никак, – недовольно отозвался Остоцкий. – Если и бы было можно, наверняка бы всех не пустили.

– Да мы бы просто поехали и, может, по очереди поговорили с ним, – вздохнула Зоя. – Миша не смог. Там сейчас груз придет, а он главный в охране. Но Борьку мы бы ему, наверное, сумели показать.

– Обязательно, – усмехнулась Лена.

– Рано веселитесь, – хмуро проговорил Остоцкий. – Неизвестно, что с ним. Судя по всему, очень плохо, если уж из колонии в больницу попал. А вот как узнать, что именно у него со здоровьем, я не знаю. Он снова пытался бежать. Возможно, у него пулевые ранения. Но почему тогда в психбольнице? Непонятно.

– А я считаю, надо ехать в колонию и все узнавать, – сказала Лена.

– Во-первых, мы ему не родные, – возразил Остоцкий. – А во-вторых…

– Какая разница? – перебила его дочь. – Я завтра вылетаю в Киров.

– Не торопись. Надо сначала все выяснить. Иначе мы можем сделать Борису только хуже. Я постараюсь все узнать у одного своего знакомого. Он как раз по этой линии работает, в управлении исправительно-трудовых учреждений. Я завтра ему позвоню и договорюсь о встрече. В конце концов он поможет нам встретиться с Борисом, пусть не сейчас, но позже. И главное

– надо выяснить, что с ним.

– Если нужны деньги, – проговорила Зоя, – то Шуговы готовы дать необходимую сумму.

– Никогда не умел давать взятки, – вздохнул Остоцкий. – Даже не представляю, как это можно сделать.

– Если надо будет, я сумею, да и деньги найдутся, – заявила Елена.

– А ты выросла в бизнес-леди, – посмотрел на нее отец. – Только меня это почему-то совсем не радует.

– Перестань, папа. У меня есть все, что надо для счастья. Прекрасный отец, сын, работа и независимость.

– Еще бы мужа, – проворчал отец. – И тогда бы я согласился с тобой.

– Не забудь позвонить своему знакомому, – недовольная его словами, сухо напомнила дочь.

– Уже звоню, – кивнул он.

– А чего они хотят? – спросил Солнцев.

– Видишь ли, – ответил Бескровный, – каждому из них Вулич сделал что-то хорошее. Например, дочери Остоцкого оставил ребенка, которого она в память о нем назвала его именем. Арсеньеву он спас. Точнее, сначала спас ее мужа в Афганистане или в Чечне, наверняка не помню, а потом спас и ее. Он помог сохранить жизнь внучке господина Шугова. И поэтому сейчас эти люди считают своим долгом помочь Вуличу. Для них он не преступник.

– Но если говорить откровенно, первый раз Вулич был осужден несправедливо.

– Если бы он не помог бежать Вихреву и не сбежал сам, при этом, кстати, пострадал солдат, то справедливость была бы восстановлена. А сейчас, надеюсь, ты согласен с приговором.

– Сейчас – да. Но его пытались убить, а значит, он что-то знает…

– Да ничего Вулич не знает. Это наркодельцы предполагают, что он может что-то знать. А скорее всего пытаются отомстить за убитого Вуличем и Вихревым Буратино. Я убежден, что его убили они, да и курьеров Эмира тоже. Один из убитых его племянник. Поэтому Вулича и пытаются убить. Но сейчас, я думаю, оставят его в покое. Потому что быть парализованным в зоне и врагу не пожелаешь. Вулич пришел к тому, к чему шел. Конечно, ему можно посочувствовать, но не более. Он преступник и готовил побег не для того, чтобы уехать в глушь и стать отшельником.

– Хорошо, Игорь Петрович, – кивнул полный мужчина и взял авторучку. – Вулич Борис Леонидович, – записал он. – Дата рождения? За что и на сколько осужден?

Красноярск

– Послушайте, – недовольно произнес прокурор края, – почему до сих пор нет Романа Котова? Неужели трудно взять его? Вы понимаете, в каком положении мы находимся?

– А вы думаете, мы ничего не делаем? – возмутился полковник милиции. – Мужики уже матерят все начальство, и вас в том числе. Месяц почти ходят по тайге. Засады около дома меняются через сутки, но безрезультатно. Даже на Пискунова выйти не можем. А он в городе, и кто-то обо всем его информирует. Впрочем, как и Котова. И наша служба собственной безопасности ни на кого выйти не может. – Полковник зло взглянул на худощавого майора.

– Мы не можем огульно… – начал майор.

– А зачем же огульно? – перебил его прокурор. – Известно, что Пискунов уличен в превышении должностных полномочий и подозревается в нарушении закона. Нужно определить круг его знакомых и тех, с кем он поддерживал отношения. Вот и надо работать.

– Но тогда и вы попадаете в круг подозреваемых, – усмехнулся майор. – Вы были почти другом Пискунова. Ваши супруги, кстати, не единожды ездили на курорты вместе, причем, насколько мы знаем, по инициативе Нелли Михайловны Пискуновой.

– Послушайте, Антин, – повысил голос прокурор, – вы говорите, да не заговаривайтесь. Иначе…

– Мы продолжаем работать по знакомым Пискунова, – спокойно ответил майор.

Сидевшие в кабинете милиционеры, пряча насмешливые улыбки, смотрели себе под ноги.

– Все! – Костюков снял темные очки и отлепил густую бороду. – Ты был прав, – посмотрел он на Пискунова, – бабки он снял. Теперь надо нанести ему визит, взять их и уходить…

– Визит на квартиру исключен! – отрезал Пискунов. – Надо брать его по дороге. Ездит он одним маршрутом. У него есть самолет и вертолет, которые находятся на аэродроме около Михайловки. Вот там и надо его брать. Место там очень удобное и безлюдное. У вас будет запас времени, чтобы…

– Погоди, – остановил его Костюков. – Нам? А ты…

– Работает каждый по способностям, – усмехнулся Пискунов. – Я разработал план, вы его осуществляете. Всегда так и было.

– Но если что-то не срастется, – сказал Рожков, – нас возьмут.

– Послушайте, – недовольно произнес Пискунов, – выходит, все должен делать я? Тогда, орлы мои, проще расстаться, и пусть каждый идет своей дорогой.

– Сделаем мы Луконина, – кивнул Костюков. – Только надо тщательно все проверить.

– Ты забыл, что на проверку нет времени, – сухо напомнил Рожков. – И мы с тобой можем влипнуть за милую душу. А он, – Валерий взглянул на Пискунова, – останется в стороне.

– Вы же меня сразу сдадите, – усмехнулся Пискунов. – Так что больше рискую я. Вы можете взять деньги и уйти. А позвонив в милицию, сдадите меня.

– А два убийства на нас? – криво усмехнулся Рожков. – И без тебя мы отсюда не выберемся.

– Я все подробно объясню. Здесь, – Пискунов взял карандаш, – поворот от Михайловки. Через два километра мост и сразу довольно крутой подъем. Вот там и надо брать. Их в машине трое. Водитель, охранник и Луконин. Выстрелите из пистолетов с глушителем, и все. Как только они переедут мост, сразу стреляйте и к машине. Бабки в дипломате. Один берет, другой садится за руль, и машину в воду. Там довольно глубоко. Машину не увидят, хватятся только позже. Так что времени у вас будет достаточно. Доберетесь за час. Поедете с Инной. Ее знают и не остановят. В Белке, деревушке в полутора километрах от Михайловки, живет ее мать. Оттуда вы за двадцать минут доберетесь до моста. Возьмете деньги и назад. Но до вчера придется побыть у матери Инны. Обратно привезет вас она. И здесь можно и нужно поставить жирную точку. Как только проедете последний пост, убьете ее и доберетесь до автовокзала. Оттуда на такси…

– Лучше, как угрохаем Инну, сразу вызвать частника, и все дела, – предложил Рожков.

– Ты забыл, сколько частников работает на ментов? – усмехнулся Пискунов.

– А она поедет? – спросил Костюков.

– Конечно. Особенно если ей предложить хорошие деньги.

Тея

– Значит, ты снова здесь появился, – сказал Король. – Слушай меня внимательно, Азов, у тебя три дня, чтобы все хорошо обдумать. Если и на этот раз не отдашь мне карту, я убью тебя. И твоих помощников тоже закопают. Надоели вы мне.

– Да не тронешь ты никого, – уверенно проговорил Николай. – Тебе золото нужно. Убить ты меня давно мог бы, а не убиваешь. Но золота ты не получишь. Я лучше сдохну, а ты все равно…

– Получу, – рассмеялся Король. – Ты же хочешь получить разрешение на добычу и, следовательно, купить землю для установки промывочного прибора. Не будешь же ты лотком со своими помощниками мыть. Вот и узнаю я, где твое месторождение. Сейчас я предлагаю тебе сто тысяч и каждому из твоих по двадцать пять. Так что передай своим мое предложение и не забудь напомнить, что оно последнее, больше разговоров не будет, вас просто убьют. Я говорю вполне серьезно. – Котов сел в джип.

– Пугает, сука! – выглянул в открытое окно Матвей. – Ну что, мужики, – повернулся он к остальным, – воевать придется. Или купимся и за…

– Я согласен на войну, – перебил его лысый. – А ты, Макар? – спросил он небритого.

– Да я давно предлагал напомнить этим сукам, кто здесь хозяин. Они все пришлые, а мы рядом с могилами предков уже сколько веков живем. Вот Матвей таежник, – кивнул он на хозяина дома. – Его прапрадед еще с…

– Да и все мы никуда не выезжали, – проговорил плотный. – Фамилию Кирка сколько лет все знают. Как пошла она, так есть и будет. Слава Богу, все мужичков рожают. А ты, Пухов, вроде и воевал.

– Было дело. Надо еще с Погребняком поговорить и с Зайцевым.

– Да Заяц согласен на войну, – сказал Макар. – А Погребняк вроде не прочь и деньгу с Короля получить за свою долю…

– Какая еще, к черту, доля? – зло воскликнул Кирка. – Единственный, кто что-то имеет, – это Колька. А мы просто помогали ему, и все дела. Так что лично я за войну.

– Короче, Колян, драться станем, – сказал Азову Матвей. – Я с охотниками говорил, все недовольны Королем. Уж больно он требовательным стал. И дань вроде орды собирать начал. С бандитами связался.