Текст книги "Сюрприз для оборотня"

Автор книги: Борис Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Ищем, – неуверенно ответил Бублик.

– Чем быстрее найдете, тем лучше для вас, – заявил абонент и отключил телефон.

Бублик витиевато выругался.

– Ты чего лаешься, Петро? – спросила, входя, молодая женщина.

– Бабу надо найти. А где ее искать-то? Ведь мы о ней вообще ничего не знаем. Ни имени, ни как выглядит. Тех, кто ее видел, этот придурок Каменотес пострелял.

– Так участковый-то ее видел и наверняка документы у нее проверял. Вот пусть…

– А ты умница, Верунчик, – обрадовался Петр. – Действительно, так и надо сделать.

Схватив сотовый, он набрал номер.

– Он уехал, – зевая, сказала по телефону Алина. – А что ты хочешь?

– Бабы той имя и фамилию, – ответил Бублик.

– Он не смотрел ее документы. Зачем? Мы думали, что ее просто…

– Да вот просто-то и не получилось, – вздохнул Бублик. – Ну ладно, как приедет…

– Я скажу ему. – Алина отключила номер.

Марково

– А переночевали недурно, – потягиваясь, пробормотал Француз. Развернувшись, он пяткой включил свет и тут же выключил. – Есть порох в пороховницах, – подмигнул он Варягу.

– Сейчас, Алексей, тем более в таких местах, это мало что решить может, – вздохнул тот. – В основном упор в таких местах на незаметное, тихое передвижение и стрельбу. А все эти штучки с ударами ногами и…

– Рукопашный бой всегда был основой любой армии, – возразил Алексей. – Со стрельбой у меня не ладилось никогда, из пистолета еще более-менее, а вот из винтовки и автомата… попадал, конечно, но далеко не снайпер. А ты, значит, думаешь, что нас будут…

– А ты не думаешь? Я уверен, что ищут. Конечно, шансов выйти на нас у них мало. Нас никто не видел и не знает…

– Ты забыл про вертушку. Там нас видели по крайней мере человек восемь. Так что могут описать нашу внешность. Хотя не думаю, что эти духи будут составлять фоторобот. Но мне кажется, там был мент. Знаешь…

– Слушай, – перебил его Владислав, – помнишь наш уговор? Драться, если дело касается только нас. Правда, у нас есть сейчас еще одна проблема – денег осталось только на дорогу. Точнее, на полдороги. А еще точнее…

– Да все образуется, – улыбнулся Алексей, – найдем деньги. Главное – умотать отсюда. Если уж бывшая воспитательница детского сада знает о Плотнике этом, местном мафиози, то, видно, он действительно может здесь многое. И ему не захочется выпустить отсюда двух свидетелей. Может, давай дадим объявление в местной газетенке: ничего не видели, ничего не слышали, а тем более никому ничего не скажем.

– Тебе надо в цирк идти, – сказал Влад. – Хотя нет, в клоуны люди умные требуются. Во, – усмехнулся он, – в Государственную думу. Болтать умеешь, драться тоже, а депутаты сейчас там именно этим в основном и занимаются…

– Я обдумаю это предложение, – серьезно проговорил Алексей и засмеялся.

– Зря смеешься, – пробормотал Варяг, – от тебя всего можно ожидать. Я вот клюнул на твое предложение. Наверное, просто захотелось попробовать: а вдруг действительно что-то сумею в своей жизни изменить? А то все одно и то же. Зарабатывал вроде неплохо, когда бизнесменов охранял. А потом тошно стало. Понял, что если не уйду от них, себя уважать перестану. Ведь столько дерьма видишь и слышишь, что начинаешь думать: дружбы да честности вообще уже нет. Хозяин говорит с одним – вроде бы друзья навек, а через часок встречается с другим и начинает полоскать и нижнее белье своего друга, и верхнее. Думал даже в рэкет податься, но, слава Богу, сразу понял, что это уж точно не мое. Так что мне спасибо тебе нужно сказать. Если б не твое предложение, кто знает, что было бы. Хотя и тут сейчас надо думать…

– Это все-таки занятие – думать о своем спасении. А по мне – это война. Нам объявили, и я вызов принял.

– Мне эти местные разборки как шли, так и ехали. Сейчас надо думать о том, как отсюда выбраться без крови. Хорошо еще Антонина нам встретилась. А то кто знает, как все повернулось бы.

– Это точно. Дождемся самолета и вперед. Денег нам хватит, чтоб добраться до Магадана, а там где-нибудь заработаем. Когда хозяйка придет, – посмотрел он на часы, – пожрать бы не помешало. Готовит она замечательно.

– Это точно. Обещала прийти в двенадцать, но что-то задерживается.

– Слушай ты, курица! – Нагло улыбаясь, рослый парень погладил стоявшую перед ним Антонину Петровну по щеке. – Время уговоров прошло. Хибара у тебя имеется, на кой хрен тебе еще квартира нужна? Короче, вот что, прикинь своими куриными мозгами, что тебе нужнее – квартира или дочь?

– Что вы с ней сделали? – закричала Тоня.

– Пока ничего, но сделать можем запросто. Она сейчас в Хабаровске, мы и адрес знаем. Короче, думай, курица, времени у тебя сутки. А потом можешь получить телегу с извещением о пропаже Светочки. Так что думай. Нырнешь в ментуру, мы ее просто пришьем, и доказать ты ничего не сможешь. Едем к нотариусу, ты переписываешь хату на одного человека, получаешь пять тысяч рублей и билет до Хабаровска. Уезжаешь…

– Но вы говорили, что заплатите три тысячи долларов, – обратилась Антонина к сидевшему у окна полному мужчине в дорогом костюме.

– Слушайте, Антонина Петровна, – улыбнулся он, – все течет, все меняется. Соглашайтесь с предложением или потеряете дочь. Времени у вас сутки.

– Но вы не можете, я буду жаловаться!..

– Ради Бога, госпожа Полкина, – рассмеялся полный. – Но пожалейте свою Светлану. Поверьте, я бы не хотел, чтоб моя дочь оказалась в руках таких, как он… – Полный показал на парня.

Тот засмеялся:

– У тебя сутки, курица! – и посмотрел на часы. – Сейчас тринадцать двадцать пять. К этому времени завтра ты должна приехать к нотариусу, и мы все…

– Ну зачем госпоже Полкиной доставлять неудобства? – посмеиваясь, проговорил полный. – Мы сами заедем к ней. У вас там, кажется, постояльцы? Мы не будем столь жестоки и дадим им пожить неделю. Самолет первых пассажиров возьмет через несколько дней. Купить билеты мы им поможем. Честь имею, госпожа Пол-кина! – Он вышел.

Парень шлепнул женщину по ягодицам и, усмехаясь, двинулся за ним следом.

Опустившись в старое кресло, женщина зарыдала.

– Да баба как баба, – пожал плечами Геннадий. – Симпатичная мордашка. Волосы русые, волнистые такие. Фигурка очень даже ничего.

– У тебя, Кутехов, только одно на уме, – усмехнулся плотный капитан милиции. – За это, наверное, и вылетел из ГАИ. Предложил симпотной нарушительнице…

– Так и было, – захохотал Геннадий, – но я не жалею. Сейчас бывшие коллеги могут только завидовать. Лето и осень тут покручусь, потом на курорты…

– Везет тебе, Кутехов. В этом заслуга твоей сестренки, уж больно она приглянулась…

– А вот это уже не твое дело! – зло перебил капитана Геннадий. – Найдете бабу – получите по две штуки евро.

– Чем же она так вам насолила, – поинтересовался куривший трубку седой мужчина, – что даже деньги даете? А на кой хрен вы ее оттуда выпустили?

– Ее надо найти! – отрезал Кутехов. – Поверьте, это и в ваших интересах. До самолета неделя, и желательно, чтоб она не засветилась в аэропорту. А также присматривайте за приходящими в райотдел. Она вполне может попробовать поискать защиты у вашего заведения.

– Если ко мне обратится, – рассмеялся капитан, – я ей обязательно помогу. Да и вас пора на место ставить. А то раскатываете по курортам, а мы тут…

– А кто вам мешает? – усмехнулся Геннадий. – Катайтесь в свое удовольствие.

– А кто преступников ловить будет, – рассмеялся седой, – если не капитан Парин?

– Вы эту шкуру найдите, – напомнил Геннадий.

– Постараемся, – ответил капитан.

– Найти надо! – заорал Геннадий. – Ясно?

– Найдем, – кивнул седой. – У нас здесь все на виду. Узнаем не сегодня, так завтра… и принесем в мешочке ее голову.

– Она нужна живой, – предупредил Геннадий.

– Да Господи! – всплеснула руками крепкая женщина. – Да зачем же ты все перемыла-то? Я бы и сама…

– Просто захотелось, – смущенно улыбнулась Маша.

– Она баба молодая, – вмешался вышедший из комнаты Семен Федорович, – пусть работает по дому. Ты-то как? Не беспокоят ноги?

– Зимой сильно болят, – ответила хозяйка. – А летом по траве похожу босиком, и легче становится. Не береглась по молодости, – посмотрела она на Машу. – Зимой детей учила, а летом ходила золото мыть, вот и застудила ноги.

– Матрена, ежели кто будет интересоваться нами, то… – Семен Федорович замолчал.

– Да помню я, что вы говорили, и никому ничего не скажу. Ты бы, Семен Федорович, с племянником поговорил. Севка связался с плохой компанией. Часто куда-то уезжает, в бар ходит, а там только бандиты собираются.

– Понятно, – буркнул Тургунов. – Но не сдаст же он меня, сукин сын. Хотя сейчас времена другие, и люди шибко поменялися. А ежели он с этими хунхузами повязан, то запросто может шепнуть. Но будем надеяться, что не забудет про добро, которое я ему, стервецу, делал.

– А почему вы, – спросила Маша, – говорите хунхузы? Ведь так называли…

– Да знаю я, кого так называли. Просто сейчас и местных бандитов стали так звать. Они, пожалуй, еще хуже тех будут… Когда этот хренов таксист воздушный народ-то перевозить начнет?

– Через неделю, говорят, – ответила хозяйка. – Сейчас у него ремонт, кажется, так я слышала.

– За неделю нас не найдут, надеюсь, – пробормотал Семен Федорович.

– А может, все-таки в милицию вам пойти? – спросила Матрена.

– Уж лучше назад вернуться, – усмехнулся старик, – все едино будет.

– Привет, Следопыт, – кивнул открывшему дверь Всеволоду рябой крепкий мужчина.

– Здорово. Чего это ты вдруг нарисовался? Ведь если менты пронюхают, хапнут враз.

– Ты за меня не волнуйся. Лучше вот что скажи: дядю своего не видал тут? Не появлялся он у тебя?

– А чего это ты вдруг моим дядькой заинтересовался?

– Девка с ним должна быть, а ее Боярин велел разыскать. Так что, не появлялся?

– Я его последний раз в прошлом году видел, когда в

Глубинку катался. А что это дядька с молодухой связался? Кто ж на него, старого, польстился-то?

– Ты его точно не видел? – пристально посмотрел на него рябой.

– Из тебя хреновый гипнотизер, – усмехнулся Всеволод. – Я тебе сказал, когда дядьку видел, какого тебе еще надо?

– А ты подумай, – процедил рябой. – Соседи базарили, что заныривал к тебе…

– Слушай, Репа, – перебил его Всеволод, – я тебе последний раз говорю: не видел я никого. Въехал?

– Значит, говоришь, не видел… Лады. Тогда покедо-ва, приятель! – Репа вышел.

– Суки эти соседи, – прошептал Всеволод, – сдали, козлы поганые. А на кой хрен им дядька так понадобился? Они, похоже, ту шкуру ищут. Неужели дядька молодуху у кого-то увел? Во старый мочит капканы!.. Хотя не похоже на него. Бабец, конечно, клевый, но не то что-то. Они сейчас наверняка у Матрены Пантелеевны. О ней никто не в курсе. Хотя Хорек знает. Он сейчас в запое. Но ведь может, сучонок, стукнуть. А дело, видно, серьезное, если Репа так на меня наезжал. Ладно, надо будет проведать Хорька.

– Похожа? – спросил стоявший у компьютера капитан.

– Глаза чуть шире, – ответил сидевший перед экраном Геннадий.

Глаза на женском лице сменились.

– Во, – кивнул он, – теперь так. Точно она. И при-чесон похож, и мордашка один в один.

– Отлично! – улыбнулся капитан. – Я участковым раздам фоторобот, найдут быстро. Неплохо было бы еще заявление на нее написать, а то ведь…

– Она нам нужна, – перебил его Геннадий, – не для того, чтоб в камеру посадить. Ее убрать надо.

– Ладно, – капитан выключил компьютер, – найду я ее. Завтра уже результат будет.

– Майор Буланов, – сказал по телефону Павел.

– Павел Валерьевич, – узнал он голос участкового из Глубинки, – здесь выяснилось кое-что. Была тут одна женщина, молодая. Марией зовут. Она жила у Семена Федоровича Тургунова. Помните его сына Ромку? Кличка Бешеный.

– Помню. И что?

– Эта женщина улетела вместе с Тургуновым в Марково. Полину, стажеру моему, об этом по секрету шепнули за литр самогона. – Было слышно, что Рубанов улыбается. – Тогда вертолет с медиками прилетел за женщиной, которую медведь порвал. Шурка Матвеев пошел за девушкой, которой якобы стало плохо, так сказал Тургу-нов, а там на них напали. Четверо. Но Тургунов и Матвеев сумели отбиться. Матвеев хвастался, что наподдал хунхузам местным. А перед вашим отлетом по домам ходили люди Каменотеса и расспрашивали о Тургунове и той девушке. А они в Марково улетели. Как я понял, эта девушка что-то видела. Скорее всего поджог дома и убийство. Я пытался выяснить, но никто ничего о ней не знает. Так что Тургунов и девушка в Маркове. И еще. Двое мужчин, о которых говорили пацаны, просто туристы. Они к поджогу и убийству не имеют отношения. Их тоже разыскивают люди Каменотеса.

– Понятно, – сказал майор. – А что об этих двоих известно? Приметы я помню. Один блондин, другой здоровый бородач. А что…

– Больше ничего, – перебил его старший лейтенант. – Если вы найдете девушку и Тургунова, то все узнаете.

– Молодцы. А почему ты звонишь мне, а не…

– Мы верим вам, Павел Валерьевич, – услышал он.

– Спасибо.

– Брат моей жены тоже как-то причастен к этому. Я не знаю подробностей, но Полину сказали, что Генка о чем-то разговаривал с Бубликом, есть тут такой…

– Знаю. Но на него ничего конкретного нет.

– У меня есть кое-какие подозрения. Как только я выясню, сразу с вами свяжусь. У Тургунова в Маркове живет племянник, Всеволод Любин.

– Знаю такого, беспокойный тип. Его брали пару раз, но он выходил из воды сухим. Раз за пистолет, но его отпечатков на оружии не нашли, а второй раз за нападение на милиционера. Он отделался штрафом. Знаешь, у меня чувство, что сверху кто-то не дает прижать всю эту компанию. Стоит только кого-то прихватить, появляются свидетели в его пользу, а те, кто давал показания против, молчат. Начальник сейчас новый и пока бездействует. Вроде ничего не происходит, почти все зарегистрированные преступления раскрываются, можно сказать, по горячим следам. Бытовуха, грабежи, бывает, что и убийства, но в последнее время только совершенные людьми, не имеющими отношения к местным хунхузам. И это настораживает. Плотник ни разу ни с чем не попался. Поступала информация, но всякий раз мы били в пустоту… Извини, старлей, просто хочется выговориться.

– Понимаю, товарищ майор. Здесь тоже не все так просто. Вроде и тихо, а то там, то тут кого-нибудь ограбят или изобьют. А заявлений ни от кого нет. Ладно, мне не верят, но ни вам, ни в Анадырь заявлений не подают. Берем, конечно, браконьеров и за незаконное хранение оружия. Так здесь почти все незаконно по паре стволов имеют. И нарезного полно. Бандиты пушнину забирают у охотников за бесценок, а все молчат, боятся. И что делать, не знаю. Мне не верят, так я уже не раз просил перевести меня куда угодно. Вы найдите девушку и Тургуно-ва, может, у них что-нибудь выясните.

– Понятно. Значит, нужно искать Тургунова.

– Да сукой буду! – воскликнул мужчина со щетиной на массивном подбородке, в грязной рубашке и таких же спортивных штанах. – Зырил я, как мужик с девахой к Следопыту заныривали, сукой буду, – снова кивнул он.

– Он их водил куда? – спросил коренастый мужчина с тонкой полоской усов.

– Нет, – покачал головой пьяница. – Они быстро от него свинтили. Я только успел пустые пузыри сдать, выхожу, а они уже…

– Ясно, – буркнул коренастый. – Скорее всего просто какие-то посторонние заныривали.

– Так как насчет пузырька? – несмело спросил пьяница. – Ведь ты вроде как…

– Отдыхай! – презрительно отмахнулся коренастый, сел в джип и кивнул водителю: – Покатили.

– Паскудина гребаная!.. – процедил пьяница. Увидел брошенный коренастым окурок. Под– ₄₇ няв, затянулся. – Бабские, что ли, дымишь, псина?! – Он выплюнул окурок.

– Надеюсь, вы поняли, – осмотрел сидевших в кабинете троих милиционеров и двоих в штатском капитан милиции. – Это как бы услуга одному приятелю. Никакого криминала. Они поссорились, и его любовь куда-то свинтила. Он хочет найти ее. Она не местная. В общем, я надеюсь на вас. Конечно, вы можете послать меня на хрен и доложить выше, но…

– Сделаем, Тарас Иванович, – сказал за всех старший лейтенант. – Пузырек, надеюсь…

– Правильно надеешься, Поскин, – улыбнулся капитан. – Если найдем ее, отблагодарят по большому счету. Разумеется, мужики, желательно, чтоб об этом никто не знал.

– Все будет нормально, – заверил его старлей.

– Где-то я ее видел, – держа в руке фоторобот женщины, задумчиво проговорил худощавый молодой мужчина. – Она по розыску не проходит? – посмотрел он на капитана.

– Не должна вроде, – растерянно отозвался тот.

– Слушай, Парин, – усмехнулся худощавый, – а на чьей стороне ты играть намерен? Что-то непонятна мне твоя просьба. Составлен фоторобот, собираешь нас и участковых и просишь начать поиск тайно…

– Я ведь уже объяснил, – раздраженно перебил его Тарас. – Просил один хороший знакомый. Короче, если…

– Да найдем мы ее! – Второй оперативник недовольно посмотрел на худощавого. – А ты, Лесов, все оборотней ищешь? Пора тебе в службу собственной безопасности переводиться. Надо бандитов искать, а не на…

– Вот именно, – разглядывая фоторобот, кивнул тот. – Бандитов, а не дам подпольного миллионера. Объясню, почему подпольного, – усмехнулся он. – Нормальный человек просто пришел бы в милицию и заявил о пропаже своей любимой женщины. Но где я ее видел? – снова пробормотал он.

– Нет, – покачал головой другой опер. – По розыску она точно не проходит. Ни у нас, ни по федеральному. У меня, сами знаете, зрительная память отличная. Помните, я в Магадане в порту Барсука взял? Три года шатался, а я его сразу срисовал. Баба по розыску не идет.

«Но я ее где-то видел», – мысленно отметил Лесов.

– И что там? – спросил Альберт.

– Убийство и поджог, – ответил Павел. – Правильно сказал Пицкевич, он там действительно был. Спасло его то, что в туалете сидел. Кто такая эта девушка, неизвестно. Ее видели только однажды, когда она со стариком к вертолету пришла. Видно, Тургунов, этот старик, спасал ее. Странно и непонятно… Тургунов – своего рода отшельник. Друзей нет, всех держит на расстоянии. Помощи ни у кого не просит и сам никому не помогает. А тут вдруг позаботился о девушке. Ее искали и наверняка продолжают искать люди Плотника. Значит, что-то она знает. И дело не в том, что она могла видеть убийц, на них хозяину плевать, они все не по разу засветились. Конечно, если бы они увидели ее там, убили бы. Один раз в сторону гряды стреляли, а она как раз возле дома была. Потом лазали там и искали. Но женщину спасла случайность. Она отсиделась в заросшей кустарником расщелине. Ноготь сломала, и кончик ногтя нашел стажер участкового или сам участковый, в общем, кто-то из них. Среднего роста, с хорошей фигурой, симпатичная русоволосая молодая женщина в джинсовом костюме. У нее рюкзак и мелкокалиберный десятизарядный карабин «Соболь». Ее пытались забрать у Тургунова, но не вышло. Тургунову помог один охотник, здоровый парень. Но почему он до сих пор жив, непонятно. Может, потому, что молчит. А что тебе говорил Пицкевич?

– Пообещал заплатить, – улыбнулся Альберт, – если я помогу ему добраться до Магадана. Но, как я понял, он будет говорить только с сотрудником Генеральной прокуратуры. Мужик здорово напуган, и надо сделать так, как он просит.

– Я тоже так думаю, потому и обратился к тебе, – кивнул Павел. – Года три назад в Среднеколымске всеми делами ворочали высшие чины милиции и даже прокуратуры. И очень не хотелось бы, чтоб у нас произошло нечто подобное. Территория большая, до 49

Анадыря порой не то что не доберешься, дозвониться невозможно. Не говоря уже о Магадане или Москве. И некоторые пользуются этим. В частности, за три года арестованы и осуждены несколько милиционеров. Они занимались в полном смысле слова рэкетом. Отнимали у людей пушнину, мясо и все, что можно добыть в тайге, тундре или на море. Один участковый из Аянки держал при себе пятерых резчиков по кости как невольников, они работали на него. А изделия из кости охотно скупают спекулянты с материка.

– Я вот раньше удивлялся, – улыбнулся Альберт, – почему центр России в этих местах называют материком. А когда попал сюда, понял. Люди вырастают и умирают, так и не увидев поезда…

– Здесь действительно все по-другому, – согласился Павел. – Раньше на Колыме можно было законно заработать большие деньги и немаленькую пенсию. Правда, условия труда были тяжелыми и жесткими. Отпуск раз в три года. Снабжение, конечно, было отличное, но природа и погодные условия…

– А как тебя занесло на Чукотку?

– Сам попросился. До этого, ты же знаешь, работал в Магадане. Подставили меня там весьма умело, чуть было дело не завели за взятки. Но разобрались. Однако оставаться там я уже не мог. Вот и попросился на Чукотку. Она же входила в Магаданскую область. И как-то не то чтоб понравилось тут, но привык. Правда, Ленка постоянно скулит: так и просидим всю жизнь в тундре, хоть бы о детях подумал. А дети уже выбрали себе профессии. Зоя будет поступать в педагогический, Антошка – в военное, хочет стать военным летчиком.

– Почему не милиционером? – спросил Альберт с улыбкой.

– Мать против, – рассмеялся Павел. «Не хватало мне двух сыщиков», – вспомнил он ее слова. – Да она и против летчика, но ему еще два года учиться в школе, может, что-нибудь другое выберет. Я надеялся, что Антошка сыс-карем станет. В общем, время покажет. А что с Пицкеви-чем решим?

– А чего решать? Надо думать, как его отсюда вытаскивать. Я видел сегодня – около магазина какие-то субчики терлись и все спрашивали о мужике, старике и дамочке. Значит, ищут всех троих. Ну, старик и дама не наше дело, а вот Пицкевича надо вывозить. Самолетом, кажется мне, опасно. Билеты берутся заранее, а где гарантия, что через кассира Плотник не узнает о Пиц-кевиче?… Наверняка этот воздушный таксист под крылом Плотника.

– Я думаю так же. Старика этого, Тургунова, можно попытаться найти через племянника. Живет тут такой Следопыт… – Павел усмехнулся. – Видно, начитался Фе-нимора Купера. Но тундру и тайгу знает отлично, стреляет тоже хорошо. Но прослеживается его связь с криминалом. Насчет Плотника не знаю, но то, что Следопыт выполнял пару заказов местных уголовников, точно. Правда, взять его не удалось. Точнее, взять-то взяли, но доказать ничего не смогли. Выводил он тут одного авторитета. И вывел, сука!.. Сейчас закон в большинстве таких случаев работает на преступность. И они, бандиты разные, а тем более деляги, пользуются этим. Надо к Следопыту идти. Надеюсь, Тургунов там. Но тогда придется как-то и девушку вытаскивать… Вот времена пошли, на местах милиции порой боятся больше, чем уголовщины. Хотя во многих случаях это совершенно правильно. Падение милиционера или другого сотрудника МВД начинается с первой полученной им взятки. И все, человек становится преступником, причем порой более опасным, чем уголовник. Ведь он предает родину, которой давал присягу…

– Хватит, майор, – засмеялся Альберт, – меня-то, надеюсь, ты не подозреваешь?

– Значит, ты со мной?

– Понятное дело. Пицкевич меня убедил, что все действительно очень и очень серьезно. И я сейчас думаю, как выбраться отсюда по-тихому. Машину или автобус исключил сразу. Пешим ходом опасно, да и Пицкевич не выдержит. Звонить в Магадан или даже в Москву, так что им скажешь? – недовольно спросил он. – Я в отпуске и вообще не имею права…

– Ты сотрудник уголовного розыска.

– Бывший сотрудник. По возвращении меня уволят, ты же знаешь.

– Я знаю одно: не бывает бывших милиционеров.

– Хватит, майор. Я сделаю все, чтоб Пицкевич смог дать показания. Поэтому нужно думать, как выбраться. Если бы найти деда с бабой… может, у них есть что-то конкретное против Плотника. Иначе зачем бандитам искать их?

– Схожу к Следопыту, но вдруг он из наемников Плотника?

– И что? Ну узнают они, что милиция ищет Тургуно-ва с девушкой. Что изменится? Они уже их ищут. А так, может, родственные чувства взыграют…

– Тургунов родного сына на порог не пустил, – перебил Павел, – и наверняка с племянником тоже не очень-то… А вдруг племянник его уважает? Так или иначе, я иду туда.

– Привет, – кивнул вышедшему из дома Следопыту пьяница.

– Здорово, – не глядя на него, буркнул Всеволод. – Опохмелиться нечем?…

– Да я с повинной, – вздохнул тот, – но и еще новость есть. Про деда твоего, а особо про бабенку уголовнички Матроса интересовались. А тут и участковый поднырнул и кажет нарисованную фотку бабы, спрашивает о Семене Федоровиче и о ней. Ежели, говорит, засечет их кто, сразу литр с закусоном поставлю.

– Мент?

– Ага, участковый наш. Выходит, они с Матросом заодно. А если менты шарят, то надобно…

– Держи. – Всеволод сунул ему сотню и быстро пошел дальше.

– Во блин, – обрадовался пьяница, – сейчас опохмелюсь!

– Любин! – остановив «Ниву», крикнул в открытое окно Павел. – Подожди!

– Чего еще надо? – остановившись, недобро спросил тот.

– Разговор имеется, – вышел из машины майор. – Ты дядю своего давно видел?

– Нет у меня никаких дядьев, – усмехнулся ₅₂ Следопыт. – А если и есть, то…

– Его с девушкой, – перебил Павел, – которая с ним, убьют. Люди Плотника убьют. Помоги мне найти их. Им угрожает серьезная опасность.

– А почему я должен тебе верить?

– Ты очень скоро обо всем узнаешь, когда к тебе придут за дедом. Или ты уже настолько увяз в их делах, что тебе плевать?…

– Слушай, мент, ты мне фуфло не двигай. Вы ищете дядьку и…

– Мы? – удивился майор.

– Менты фоторобот бабы показывают, так что не бери меня на понт.

– Значит, правильно Пицкевич боится, – прошептал майор. – И еще об одном мужике спрашивают, об Алхимике. А ты, значит…

– Все, мент, – отрезал Следопыт, – некогда мне с тобой базарить!

– Погоди! Вот номер телефона. Увидишь дядьку, отдай ему. Если припечет здорово, пусть позвонит. А если сделает это раньше, то больше шансов девушку спасти.

Сунув в нагрудный карман рубашки Всеволода листок с номером телефона, майор сел в машину. Всеволод долго смотрел вслед «Ниве». Выдохнув, усмехнулся. Вытащил листок, взглянул на номер и, играя желваками, снова посмотрел в ту сторону, куда уехал майор. Чертыхнувшись, сунул листок в карман.

– Да он в лоскуты пьяный, – процедил Репа. – С ним базлать бесполезно.

– Точно, – ухмыльнулся мордатый парень. – Перебрал Хорек. Может, его в воду холодную башкой сунуть?

– Потом придем, – отмахнулся Репа. – Ты с участковым перетри…

– Голяк, – поморщился мордатый. – Честный сосунок. Только пришел, а уже жути на всех нагнал. Не берет ничего и не боится ни хрена.

– Ладно, – кивнул Репа, – покатили в гостиницу.

– А что вы ищете, товарищ майор? – спросила полная женщина, старший лейтенант милиции. – Может, я могу помочь?

– Можете, Аня, – кивнул Павел. – Кто составлял фоторобот последний раз?

– Я об этом хотела поговорить с Яковом Михайловичем. Сюда утром заходил капитан Парин с каким-то мужчиной. Они здесь заперлись…

– Спасибо. – Павел шагнул к двери.

– Могу сказать, – остановила его Анна, – что составлен фоторобот женщины.

– Спасибо, Анечка! – Вернувшись, Павел поцеловал ей руку. – Никуда не надо ходить. А о нашем разговоре и вообще об этом никому больше говорить не стоит. Хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась она.

«Значит, Тарас, – выходя, думал майор. – Вот гнида! Он уже попадался однажды. Но отделался выговором с занесением. И ничего не боится, сволочь. А что за мент спрашивал о Тургунове Следопыта? – вспомнил он слова Всеволода. – Поскин, точно – Поскин».

– Да? – Всхлипнув, Антонина подняла телефонную трубку.

– Вы куда пропали? – услышала она голос Варяга. – Обещали…

– Сейчас приду, – сказала она.

– Плачет, – положив трубку, посмотрел на Француза Варяг.

– Значит, что-то болит. Иначе чего ей…

– А если это из-за квартиры?

– Нам-то что? Не будешь же ты впрягаться из-за какой-то…

– Поехали к ней! – Варяг поднялся.

– Да зачем мы туда сунемся? Нам надо до самолета отсидеться и…

– Слушай, – зло перебил его Варяг, – наверняка эти с квартирой ходят под Плотником. А значит, вполне возможно, они уже нас вычислили.

– Твою мать! – Алексей вскочил. – А ведь ты прав! Почему же она не сказала нам, что…

– Поедем и узнаем.

– Куда? Ты ее адрес знаешь?

– Тьфу ты! Действительно не знаю. Надо спросить. Варяг, присев, начал набирать номер телефона.

– А если они там? Попозже позвонишь. Она, может, специально говорить не захотела. В общем, не торопись. Жива она и, значит, скоро придет.

– Вас ищут. – Войдя в комнату, Матрена плотно прикрыла дверь. – Участковый только что спрашивал соседку. И показывал твой, Маша, портрет. Что ты наделала-то? – вздохнула она. – Вот уж никак бы не подумала, что ты преступница…

– Да охолонь ты, Матрена! – прикрикнул на женщину Тургунов. – Она свидетельница преступления. И еще знает, что участковый связан с бандитами. Ее ищут, чтоб убить. Понятно?

– Как убить? – испуганно переспросила Матрена.

– Уж как получится. Чуть не получилось в Глубинке. Хорошо, что Шурка со мной был, а то бы прибили и ее, и меня заодно. А ежели от меня толку-то уж никакого и жалеть никто не станет, то она баба молодая, ей еще детишек рожать. А ты чепуховину несешь и не крестишься, преступницу нашла. А ментяра этот, значит, на Плотника работает. Сейчас на него многие пашут. И тот, – он взглянул на Машу, – которого ты видела. Тебя, наверное, из-за него и шарят. Значит, и ментов подключили. Вот гниды! – Он взглянул на свой карабин. – Если сунутся, я их встречу. А там пущай забирают, все тогда обскажу. Ты, смотри, никому про нее не вякни, – напомнил он хозяйке.

– Извини… – Матрена виновато посмотрела на Машу.

– Ничего, – усмехнулся Тургунов, – Бог простит. Но на самолет нам путь, выходит, закрыт. По трассе тоже не выйдет. Надо мозговать, как нам отсель теперича выбираться.

– Спасибо вам за все, – вздохнув, сказала Маша, – но я, наверное, пойду в милицию.

– Цыц, дуреха! – рявкнул Тургунов. – Милиция уже тебя ищет. Мало те, что ль? А ты вот она, заявилась туда. Да ты и ночь не проживешь. Так… Пару дней сидим тихо, как мыши. Купим провиант и уйдем. По реке ночью можно до Ламутского добраться, а оттель запросто вертолетом до Билибина. Там аэропорт большой, и нас просто так они не сделают. А если почуем, что хвост здорово щемят, в ментовку нырнем. А еще лучше в КГБ. Ну сейчас как-то по-другому называется…

– ФСБ, – подсказала Маша.

– Во-во, туда и пойдем. Здесь, кажется, такого нет. А если и имеется, то несерьезно. В Билибине цельная контора есть. Но ты больше не заикайся о том, что пойдешь куда-то. Я тя выведу, и вместе мы с тобой этим хунхузам хвост и прищемим. У меня сын тоже вроде этих. Семью ограбили втроем, а он освободился и приехал героем. Я его на порог не пустил. Ежели уж неймется задарма деньгу брать, налетай на банк и стреляйся с охраной. А простых людей любой ограбить могет. В общем, выгнал я его к едрене бабушке.

– А не жалко? – тихо спросила Маша. – Все-таки сын.

– По мне главное – человек какой. Позорить себя никому в жизни не дам. Он у простых людей последнее отобрал. Такой мне не нужен… Ты вот что, из дома никуда не высовывайся. Ежели как-то выйдут на тебя, стреляй их к едрене бабушке. Милиция быстро прискочит. И уж тут разговор другой начнется. А я в одно место схожу. Может, подмогнут нам убраться отсель. Надежи, конечно, маловато, но, говорят, и палка в год раз стрельнет. За меня не боись, мне жизнь уже давно не в сладость. Жену Бог прибрал, сын гадом оказался. Вот так и живу один-одинешенек. Тебя выведу и, могет, в жизни что-то хорошее сделаю.