Текст книги "Господин из завтра. Тетралогия."

Автор книги: Борис Орлов

Соавторы: Алексей Махров,Сергей Плетнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 79 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

Николай покривил губы, думая о чем-то своем, а потом продолжил:

– Не хочешь брать его на флагман, возьми командиром миноноски. Назначь его командиром «Ласточки», к примеру.

Лицо наследника престола приняло какой-то мечтательный вид. Мне показалось, что с миноноской «Ласточка» у него связаны какие-то личные воспоминания.

– Ники, а как я его тогда на Дальний Восток возьму? У миноносок проекта «Дракон» отвратительная мореходность, а дальность хода 200 миль. Своим ходом миноноска точно не дойдет, только грузом.

– Так назначь его командиром «Батума»!

– Те же яйца, только в профиль! Водоизмещение побольше, но тащить его придется все равно в разобранном виде, только с Черного моря. Да и какие задачи он будет решать? Где он себя проявит? В охране Владивостокского рейда?

– Стоп! В конце концов, флот – твоя вотчина. Лезть я в нее не собираюсь, но знаешь, по-моему, грех не использовать человека с таким блестящим потенциалом! Тебе так и так будущих адмиралов готовить, так не проще ли взять человека, про которого мы точно знаем, в кого он может вырасти, вместо кота в мешке?

В принципе он прав. Хотя… наверняка Николая Оттовича уже «попортили».

– Сейчас его стоит взять с собой вахтенным офицером на «Владимир Мономах». Оботрется в походе, спустится с небес на землю («Точнее – с земли на воду», – ввернул Николай), а дальше – посмотрим. А вообще, на будущее: если хочешь, чтобы он принес максимум пользы, поставь его на интендантскую часть. Неподкупный и толковый интендант дорогого стоит, снабжение в основном пойдет отсюда.

– Ну, ты, блин, загнул, – Ники позволил себе улыбнуться, – из честного и храброго офицера хочешь тыловую крысу сделать.

Я перевел дух. От затянувшегося разговора пересохло в горле, но кроме спиртного на столе ничего не было. Проследив направление моего взгляда, цесаревич вытащил откуда-то снизу серебряный сифон с содовой и хрустальный бокал. Боже, храни цесаревича!

– Ладно, возьму Эссена к себе на флагман и лично займусь его обучением, – смягчился я, промочив горло. Однако было еще одно дело. – Скажи мне, «племянник», не знаешь ли ты, откуда у моего венценосного брата появилась идея официально объявить войну Японии?

– Ну, понимаешь, это вообще в духе Александра Третьего. – Николай как-то заерзал в кресле. – Он не чужд духу рыцарства и, перед тем как идти на японцев войной, обязательно должен сказать «Иду на вы».

– Видишь ли, в чем дело… Состояние войны по существующим нормам международного права здорово осложнит задачу по переброске войск во Владивосток и проводке эскадры. Уже сейчас мы начали испытывать трудности в закупке военного снаряжения и стратегически важных материалов. У одних только англичан необходимо дополнительно приобрести минимум 250 тысяч тонн кардифа. Это запас первого времени, требующий постоянного восполнения. Хоть работы уже начаты, но, пока заработают Сучанские рудники и будет отлажена дорога до Находки, еще ждать и ждать. Можно, конечно, переплачивать за кардиф перекупщикам, нам и сейчас приходится так делать, но в дальнейшем цены будут расти достаточно быстро. Эскадра, если прижмет, примет уголь у угольщиков в море. Но лучше иметь возможность спокойно бункероваться в любом подходящем порту, не поглядывая на часы и без угрозы быть интернированным. Ладно, эскадра, но ведь со мной будут транспорты с пехотой. Махре придется тяжелее всех. Пережить полуторамесячный переход без заходов в порт не шутка и для бывалых моряков.

У меня в планах было нанести два дипломатических визита: навестить негуса в Абиссинии и короля Сиама. В Сиаме заодно было бы неплохо провести учения по высадке на необорудованный берег. Теперь все может пойти коту под хвост. Следить за строжайшим соблюдением международных правил войны на море будут наши друзья с Альбиона. И это только одна сторона вопроса.

Теперь посмотри на Дальний Восток. Привычные места зимовки в Иокогаме и Нагасаки накрылись медным тазом. Тихоокеанская эскадра и Сибирская флотилия раскиданы по частям от Находки до Чемульпо. У японцев появляется отличный шанс бить наши силы по частям, и история начала Русско-японской войны может запросто повториться. Только вместо «Варяга» и «Корейца» будут «Дмитрий Донской» и «Сивуч».

– Вот оно, значит, как… – озадачился Николай. Н-да, он явно не в курсе сложности планирования операций подобного масштаба.

– Короче, войну вообще объявлять не следует! Страна восходящего солнца проходит по разряду Папуасии, а флот там будет выполнять полицейскую миссию. Принуждать японское правительство к выдаче преступников, – рублю я. – Эту простую мысль я сам доведу до своего венценосного брата. Ну, а ты меня поддержи! В конце концов, недавно наши войска рубились на Кушке с афганцами и англичанами, и никакой войны никто никому не объявлял.

– Не объявлять войны? – Николай немного растерялся, но, подумав, сказал: – А что? Почему бы и нет? В лучших традициях двадцатого века – и не война вроде бы, небольшой военный конфликт! Или даже так: миротворческая миссия! Заметано! Сегодня же попробую поговорить об этом с рара. – Ники кивнул и улыбнулся, доверительно наклонившись ко мне через стол. – Кстати, у меня есть план, как уязвить наших британских друзей. Они сейчас собираются прибрать к рукам португальские колонии в Африке. Немаленькие такие колонии, которые в дальнейшем могут нам пригодиться. Подопрем португальцев парой дивизий, чтобы не дали слабину в последний момент. А потом р-р-раз!

Глаза горят, азарт так и прет. Выслушав его, я почесал ухо:

– Это, разумеется, интересная идея, Ники. Об этом стоит подумать и рассмотреть возможность оказать поддержку нашей эскадрой братскому португальскому народу. На обратном пути с Тихого океана. Только вот еще о чем подумай: твой переход от берегов прекрасной Франции на родину дядюшки Сэма пришлось прикрывать силами спешно отправленной в Атлантику крейсерской эскадры. При этом пара клиперов из ее состава были боеспособны весьма условно. Они шли ремонтироваться с Тихого океана на Балтику, а ослаблять Средиземноморский отряд было не с руки. По большому счету, уже в тот момент силы нашего военно-морского флота были серьезно напряжены. В случае военного обострения с Британией, даже если англичане не запрут флот в Рижском заливе, мне будет просто нечем прикрыть транспорты с продовольствием и боеприпасами, необходимыми для нашего псевдоафриканского корпуса. На каждый наш фрегат или корвет они могут выставить эскадренный броненосец. Силами крейсерской эскадры я смогу навести шороху в Атлантике, Казнаков с Нахимовым устроят похохотать купцам в Средиземном море. Но ты главное пойми: построенный к настоящему моменту флот способен решать ограниченные задачи. Мы сможем перекрыть «лимонникам» доступ к Питеру. Мы можем бороться с английскими транспортами и купцами на океанских просторах, но вот надежно прикрыть свои транспорты или прорвать организованную ими морскую блокаду мы просто не сможет. Силы слишком неравны.

– Так что же мы тогда на японцев лезем? Ты ведь первый за это ратовал и папа́ уговаривал!

– Я и сейчас продолжаю настаивать на этом. Хотя с наличествующими силами задачка далеко не тривиальная. Дай мы отсрочку японцам на пару-тройку лет, и драться с ними будет гораздо сложнее. Японский императорский флот пополнится двумя-тремя современными быстроходными крейсерами, а у нас не добавится ровным счетом ничего. Даст бог, достроим «Александра II». Хотя у меня и сейчас эта помесь «Т-28» с «хрущевкой» вызывает только изжогу. Ну да ладно. С японцами вопрос решенный. Теперь вот еще что: верфи модернизировать надо. Иначе мы с кораблестроительными программами увязнем по самое не могу. Не помнишь, сколько времени «Петра Великого» клепали?

– Как же, как же. – Николай прикусил нижнюю губу. – Только переживаешь ты, по-моему, зазря. Даром, что ли, я Титова в генералы произвел? Не может быть, чтобы ты не был в курсе…

– Как же, как же, – передразниваю я. Затем встаю и начинаю шагать по кабинету, разминая затекшие ноги. – Чихачев до сих пор места себе не находит…

– Будет наезжать – быстро найдет. – Цесаревич как-то нехорошо усмехнулся. – Передай своему выдвиженцу, что мои выдвиженцы для него – табу! А чтоб ему веселее жилось – я Титова в генерал-лейтенанты произведу. За «Нахимова».

– Эй, эй, «племяшка», охолони! – После такого недвусмысленного спича я вскипел. – Мы ведь четко решили, что флот – это моя вотчина. И в нем не место чужим выдвиженцам! Да к тому же неприкасаемым! Пропустишь одного такого красавца-выдвиженца, завтра появится другой, затем третий, а потом глядь… а в морском ведомстве уже совсем другие люди распоряжаются. Титова я, конечно, уважаю, но в звании генерал-лейтенанта он отправится на… «пенсию» в МТК. А от себя лично могу добавить Петру Акиндиновичу орден «Почетного Левши 1-й степени»… на всю спину!

– Чего?!! – Ники взвился из-за стола.

– Того! – отрезал я. – Когда Альбертыч вербовал меня на поход в прошлое, то это проходило под лозунгом «помочь ребятам», а не под лозунгом «поступить в распоряжение к Олегу»! Сотрудничество и помощь в деле «…спасай Россию!», а не «разрешите выполнять, тАварищ кАмандир!».

Цесаревич словно сдулся… Да, почти весь разговор Николай пытался, вербально и невербально подавить меня. И смотрелось это довольно комично. Просто мой «брат-засланец» временами забывает, что он сейчас не солидный сорокалетний мужик, а молодой пацан. Да и я не нервная институтка! Отправиться в полное подчинение к «шапочному знакомому», о котором известно, что он отличный боец и артиллерист-самоучка, далеко не в моем духе. Тем более заранее известно, что во флотских делах Олег смыслит немного.

– Слушай, Ники, и слушай внимательно! – Я сбавил обороты. – Чихачев – это не мой выдвиженец, и не выдвиженец генерал-адмирала, а человек, занявший место по праву! По меньшей мере, я знаю, что от него ожидать, и оставляю на него Морское ведомство на время своего отсутствия, дав достаточно недвусмысленные инструкции. По реалу Чихачев послал бы генерал-адмирала вместе с его инструктажем в пешеходно-эротический тур и решал бы дела напрямую с царем… Но старик был очень удивлен тем, что я забодал Шестакова. Это должно было навести его на определенные мысли… Центры власти-влияния меняются. Так что… не трогай Николая Матвеевича! Не надо!

– Хорошо… – Ники кивнул и вдруг улыбнулся. – Эк ты меня, мордой об стол… Да, блин, забываться стал, совсем тут уже адаптировался… Кстати, а как ты свалил Шестакова?

– Пришлось воспользоваться кое-какими познаниями истории. Он порядком накосячил при строительстве минных крейсеров. Вдобавок, как оказалось, он контролировал серьезный пакет акций франко-русского анонимного общества, того самого, которому в обход Балтийского завода передали заказ на строительство «Николая Первого». Я подготовил папочку с материаломи дал ее на ознакомление Шестакову. А когда он проникся, предложил написать рапорт на увольнение по состоянию здоровья. Вот и все.

– Мексиканские страсти! – Ники побарабанил пальцами по столешнице. – Но все-таки – Титов – отличный мужик!

– Да я разве с этим спорю? – улыбнулся я. – Петр Акиндинович, про которого до сих пор по углам шепчутся, что он «для вразумительности слово «инженер» пишет с двумя ятями», талант, трудяга, каких поискать, но… но давать ему генерал-лейтенанта!..

– Ладно, ладно, брейк… – примирительно сказал Николай. – Пускай Титов в том же звании остается. Давай по существу: я хочу поручить Петру Акиндиновичу переоборудование балтийских верфей, а в помощники выделить Самойлова. Всемерно помогать, в средствах не отказывать!

– Титову, значит? Самойлову, значит? Эт-то ты ловко придумал, эт-то здорово! Стало быть, лучшие корабелы будут верфями заниматься, а корабли, надо полагать, ты своих атаманцев строить отправишь?

– Блин, ну не заводись по новой! – Николай примирительно махнул рукой. – Ты-то что предлагаешь?

– Димке поручить…

– Кому?! – На лице Ники было написано неподдельное изумление. – Мало Димычу дел в своем Стальграде? Значит, бросай все – занимайся флотом? А армию перевооружать, технологии развивать, технические новинки внедрять – само собой пойдет? Или дядя за нас делать будет?

На каламбур он не обратил никакого внимания, что было совсем плохим знаком…

– Постой, постой, «племяшка», не кипятись…

– Кой черт «не кипятись»? Ты трезво на вещи смотри. Или тело не умеет?..

– Дык я и смотрю трезво. Суди сам: Стальград у Димки работает, не как часы, разумеется, но работает. Он уже успел подготовить неглупых управляющих, на заводах – грамотные инженеры, толковые мастера – короче, Стальград может какое-то время проработать и без вмешательства отца-основателя. Зато на верфях он нужен как воздух! Во-первых, нужно объединить все казенные верфи, создать этакий государственный холдинг, во-вторых – провести логичное, экономически оправданное техническое перевооружение. Одних эллингов минимум пять штук потребно строить, стапели постоянные, новые механические мастерские и много еще что. И если на это дело поставить местного, пускай даже семи пядей во лбу, то он, может быть, дело и не завалит, но денюжек потратит гораздо больше. А казна-то не бездонная! Средства крайне ограничены, почти в обрез. Нету там столько, сколько нам потребно!

– Не нам, а вам, – голосом Вицина прокомментировал Николай.

Я пропустил мимо ушей эту подначку и продолжил:

– Так вот. Первая и главная задача – турнуть в шею франко-русское общество с Галерного островка.

Немцев своих напряги, пускай станки дают! Хотя, я проверял, лучшие станки сейчас у Рукавишникова и американцев. И еще – я слышал, ты с Круппом на дружеской ноге? А у него много чего можно взять – в частности, точную механику для башен, оптику, затворы! Не все же самим разрабатывать! В этом вопросе Димка далеко не продвинулся. И на верфях Шихау тебя вроде как родного принимали? Вот и давай, тяни с них все, что можно. А франко-русское общество Димыч взашей вышибет, денег больше подкинет – и в дамках…

– Да чего там вышибать – просто прекращаем аренду. Завод обратно в казну. Формальный повод: французы не провели обусловленную договором модернизацию станочного парка. Политический повод: в январе этого года на французских верфях заложены две «Симы», – включился в обсуждение Николай. – Лягушатников я возьму на себя. Ох, Серега, ты ж меня без ножа режешь, капитан Кидд чертов!.. Да, а с казенными верфями что станем делать? Прикинь, это ж мне, Димку в правительство вводить! Чин ему – не ниже действительного статского, министра отстроить, чтобы не приставал… В натуре, с той поры, как «папенька» пить бросил, я на такие авантюры не подписываюсь! Повлиять на него я, конечно, попробую, но… сам же знаешь, как он к податным сословиям относится…

– Зашибись относится… – усмехнулся я. – Например, есть такой крендель Вышнеградский – министр финансов, по сути, премьер…

– Н-да… это я погорячился! – рассмеялся Николай. – Уел, старый черт, уел! Но ты не забыл – а на хрена Димычу весь этот геморрой с точки зрения бизнеса? Это же бред полный! Провести строительство новых крытых эллингов, мартенов, перестроить цеха, поменять станочный парк – и это все за свой счет!!! А потом отдать в казну? Не наварив бабла путем постройки броненосцев и дредноутов? А если он захочет отбить вложения, то завязнет там лет на «дцать» и по самое не балуйся! Или разорится на хрен на таком «меценатстве». Оно ему надо?

– Нам это надо! Государству это надо! Лучший вариант – поставить Димку наемным управляющим на время перестройки… Вся модернизация и «капиталка» – за счет казны.

– Толково… – Кажется, Николай все-таки проникся идеей.

– А вот в помощь Димке и дадим твоего любимца, да и я еще добавлю…

– Эх, ладно! – Ники махнул рукой. – Батюшка, конечно, рвать и метать будет, но Димке я генеральство вырву. Надо будет – с кровью, но без чина ему никак…

– Генеральство – это хорошо! Только на какую должность ты его хочешь посадить?

– А вот это ты сам и придумывай, твое ведь ведомство, как ты говоришь! Так что жду теперь от тебя плана модернизации и должностных назначений. Пробивать проект через «отца» буду сам. Уже наслышан о ваших баталиях местного значения.

Можно немного расслабиться. Верфями и заводами морского ведомства займется единственный человек, которому это по силам.

Я улыбнулся и, откинувшись в кресле, положил ногу на ногу.

– Наливай! – Эх, печень моя, печень…

Рассказывает Дмитрий Политов
Он же – Александр Рукавишников

Цесаревич прогулял-прогостил у меня целых пять дней, вызвав жуткую ажитацию среди местной публики и глубочайшее удивление среди своих соратников. Первые никак не могли понять, чем наследник российского престола так заинтересовался. Но в целом склонялись к мысли, что цесаревич изучает придуманные мной технические новинки. И отчасти они были правы. Соратники же просто терялись в догадках, почему их патрон вдруг проникся столь глубокими дружескими чувствами к совершенно незнакомому человеку.

Но все хорошее когда-нибудь проходит. Вот и нас растащили опомнившиеся царедворцы, скромно напомнив Николаю, что в России кроме Нижнего Новгорода существуют и другие города, требующие посещения.

Расстались мы довольно легко – потому как планировали встретиться в Питере уже через неделю. Мне надо было уладить множество дел, а Ники – посетить Владимир и Москву. А запланировали мы общее собрание всех «вселенцев», чтобы познакомиться лично и обсудить глобальные стратегические планы и наши роли в них.

Питер встретил меня и Горегляда промозглой оттепелью, больше подходящей ноябрю, а не январю. По всему маршруту следования от Нижнего до столицы трещали двадцатиградусные морозы, а здесь хлюпал под ногами жидкий снег. Афанасий первый раз был в Санкт-Петербурге. Причем вообще первый раз – в прошлой жизни он тоже не посещал этот город. А я уже много раз бывал здесь по коммерческим делам и с удовольствием показал Горегляду местные достопримечательности, благо располагались они достаточно компактно.

А вечерком мы пошли на жутко конспиративную встречу с коллегами-внедренцами. Первоначально она планировалась в недавно открытом, еще и года не прошло, но уже ставшем модным среди высокопоставленных персон ресторане «Cubat». Но потом старики-разбойники, Петрович с Альбертычем, решили поиграть в штирлицев и, из соображений секретности, перенесли «тайную вечерю» во дворец великого князя Алексея, находящийся на набережной Мойки. Ну, может, и к лучшему. Потому как я уже посещал тот французский ресторан в один из прошлых визитов, и мне там не очень понравилось из-за кричащей помпезности и высокомерных гостей. Да и французская кухня мне, в большинстве своем, «не шла».

Для входа на территорию дворца нам были назначены не парадные двери, а парковые ворота. Перед калиткой топтался бородатый привратник, который, поинтересовавшись нашими именами, передал нас стоящему на подхвате атаманцу. Внешнее кольцо охраны состояло из людей генерал-адмирала, а внутреннее – из свиты цесаревича. Атаманец, хоть и видел меня в Нижнем Новгороде, спросил пароль. Я сказал – все тот же, про славянский шкаф. Старательно проговорив отзыв про кровать и тумбочку, казак проводил нас в отдельно стоящее посреди парка строение, то ли оранжерею, то ли зимний сад. В обширном застекленном помещении можно было смело устраивать среди фикусов (а может, рододендронов, я не специалист по ботанике) маневры пехотной роты. Но в данный момент там находилось всего три человека. Все они топтались у длинного стола с выпивкой и закуской. Двоих из них я уже знал – великий князь Павел, реципиент Григория Романова и корнет лейб-гвардии гусарского полка фон Шенк, реципиент Дорофеева. А вот третий человек, высокий сутуловатый мужчина лет тридцати пяти, в мундире пехотного капитана, был мне незнаком.

Шенк, увидев нас, радостно заржал, Павел вежливо улыбнулся, а капитан смотрел точно на меня и молчал. И взгляд его был… выжидательным, что ли. Догадка молнией пронеслась в моей голове. Неужели?..

– Деда? – робко спросил я.

Шенк, зараза, заржал еще громче, а капитан шагнул ко мне и крепко обнял.

– Узнал, пострел, узнал… – тиская меня в объятиях, бормотал прямо в ухо мой дед.

Меня даже на слезу пробило, так я обрадовался. Горегляд и Романов тактично отошли в сторону, обмениваясь рукопожатием и формальными приветствиями, рядом балагурил чертов Шенк, а мы с дедом просто стояли и смотрели друг на друга, просто стараясь… узнать? Нет! Скорее заново запомнить… Несколько затянувшуюся сцену встречи прервало появление Николая и высокого бородатого мужика в адмиральском мундире. Если это Сережка Платов в теле великого князя Алексея, то семь пудов мяса августейшая особа еще не нагуляла, остановившись пока на пяти. А такой вес, в сочетании с гвардейским росточком в 185 сантиметров, делал фигуру адмирала скорее худой.

– А вот и мы! – громогласно крикнул с порога Николай. – Здорово, современники!

– И тебе не хворать, – тихо сказал дед. – Это что же ты тут устроил, твое высочество?

– В смысле? – оторопел Ники.

– Тебе, понимаешь, страну доверили, а ты… – дед откровенно прикалывался, и Ники все-таки понял это.

– Э-э-э-э… Владимир Альбертыч, если не ошибаюсь? – улыбнувшись, спросил мой друг.

– Он самый, Олежек, он самый! – тоже улыбнувшись, кивнул дед. – Ну, ладно, раз уж все в сборе, давайте быстренько представим друг другу незнакомцев – и к столу!

Мы обменялись приветствиями и рукопожатиями с Николаем и Алексеем и, наконец, шумно расселись за стол.

Альбертыч, негласно взявший на себя обязанности ведущего вечера, жестом предложил разливать. Проигнорировав стоящее в серебряных ведерках шампанское, мы накатили из винных фужеров по «стописят» коньяку, причем Шенк-Дорофеев немедленно отпустил свою дежурную шутку, что «между первой и второй». Мы накатили еще грамм по сто, закусили и… наконец-то расслабились, почувствовав себя среди своих. Шенк даже начал рассказывать какой-то местный анекдот, но по ходу понял, что люди из XXI века его не оценят, и замолчал. Дед виртуозно воспользовался паузой и предложил старожилам кратенько доложить об успехах за три с половиной прошедших года.

Первым встал со своего места я. Мне было чем похвастаться перед коллегами. Все-таки не шутка – за короткое время создать на пустом месте металлургический комбинат. Сейчас Стальград был лидером России по выпуску подшипников, колесных пар для вагонов, кровельного железа, рельсов, металлопроката, стальных труб, судовых паровых машин. А сельскохозяйственным агрегатам, вроде сеялок и жаток, вообще не было аналогов в нашей стране. Такая же ситуация была с производством, хоть пока и небольшим, оптического стекла. А выпускаемым нами двигателям внутреннего сгорания, металлообрабатывающим станкам с электроприводом, пневматическим шинам для конных колясок и велосипедов не было аналогов в мире!

Кроме еще не пошедшего в серию автомобиля на заводе выпускали четыре вида конных экипажей: от ландо и фаэтона до коляски-тачанки. Три типа велосипедов, два городских – мужской и дамский, и особо крепкий – для бездорожья.

Швейные машинки с ножным и ручным приводом, арифмометры, пишущие машинки, механические замки, врезные и навесные, керосиновые и карбидные лампы, примусы. Гвозди, болты, винты, шурупы, гайки – мы продавали эти изделия уже не сотнями, а тысячами тонн! В срочном порядке пришлось вводить стандартизацию – теперь гвозди шли 24 типоразмеров, а для винтовых изделий взяли метрическую систему. Огромным спросом пользовались лезвия кос и лемехи для плугов, которые мы делали из высокоуглеродистой стали.

Инструмент: кирки, мотыги, лопаты, грабли, вилы, топоры, ножи, пилы. Тележные оси, обручи для бочек, стальные шины для тележных колес, цепи, стальные тросы, крюки и шкивы разных размеров. Стремена, мундштуки, удила, подковы. Наборы алюминиевой посуды, чайники, кастрюли, ложки, вилки. Ведра, металлические бочки, тазы, корыта.

И совсем мелочовка: канцелярские кнопки и скрепки, швейные иглы, дверные петли и щеколды, наперстки, ножницы. И самое модное: раскладные зонтики-автоматы, часы-будильники, бензиновые зажигалки. Охотничьи ножи, раскладные лопатки, мачете, бинокли, подзорные трубы. И ставшие очень популярными у модников застежки-молнии.

Электрические товары: лампочки, патроны, изолированные провода, выключатели, распредщитки, дверные звонки. Люстры, бра, настольные светильники. Генераторы до 100 кВт под паровой и бензиновый привод – в мелкосерийном производстве. Аккумуляторы автомобильные 12 В, весом 1 пуд, емкостью 20 а/ч – в мелкосерийном производстве, в основном для внутренних нужд и комплектации авто– и промышленной техники.

Предметы личной гигиены: зубные щетки, мыло «с запахом» в ассортименте, шампуни. Дешевые духи и одеколоны, вроде «Красной Москвы» и «Шипра» с «Тройным».

Ну и, конечно, предметы моей особой гордости – магазинные винтовки и револьверы. И только-только сконструированные пулеметы и самозарядные карабины.

В финале своего доклада я, промочив пересохшее горло сельтерской водой, с удовольствием рассказал о главном достижении: начале выпуска автомобилей. Их пока было немного: легковых всего восемь штук, из них два лабораторно-полигонных, три представительских, с улучшенной отделкой салона, подготовленных к отправке в Петербург для нужд цесаревича и великих князей Алексея и Павла (хорошая реклама!), один мой личный и два для «братьев» Ивана и Михаила. Автомобили грузовые, сходные по характеристикам с «АМО-Ф-15», только помощнее и с более удобной металлической кабиной – две штуки, оба на полигоне. Еще были колесные тракторы, но они пока дорабатывались. Так же как и гусеничное шасси.

Шенк вскочил и стал, зараза такая, аплодировать, выкрикивая «Браво!» и «Бис!».

– Петрович! Прекрати! – прошипел дед.

Шенк, горделиво демонстрируя выполненный долг, сел на место и стал картинно обмахиваться платочком.

– А про автомобиль поподробнее можно? – подал голос великий князь Павел. – Как далеко он ушел от телеги?

– Ну, до «Лексуса» нашей машинке еще далеко! – усмехнулся я. – Внешне наши «Жигули» «уазик» напоминают. Кузов сварной, на кованой раме. Продольные рессоры. Тормоза гидравлические барабанные. Подвеска шкворневая. Колесные диски стальные, штампованные. Покрышки пневматические. Цвет черный… Салон кожаный…

– И сверху синяя мигалка! – Шенк опять начал ржать.

– А двигатель? – спросил Алексей.

– Внутреннего сгорания, четырехцилиндровый. Рабочий объем 1600 кубиков. Блок чугунный, головка блока алюминиевая. С верхним расположением распредвала и клапанов…

– То есть топливо идет не самотеком? – уточнил Алексей.

– Абыжаешь, начальник! Бензонасос с приводом от распредвала. Карбюратор. Зажигание электрическое. Свечами. Распределитель зажигания механический. Что еще?..

– Какая мощность? – снова Алексей.

– Первоначально планировалась 50 лошадок… Но из-за несовершенства технологического процесса – на выходе получилось всего 35, – признался я. – Но и это по нынешним временам круто!

– А выпускаемое количество? – дотошно продолжал выспрашивать Алексей.

– К сожалению, всего 15–20 штук в месяц, – вздохнул я. – Хотя рассчитывали на 50–70… Даже у самых лучших и опытных рабочих, лично отобранных главным инженером завода Даймлером, не хватает технической культуры. Разбили производственный цикл на множество мелких операций, запустили конвейер… один хрен не помогает!

– Ну, хоть что-то! – утешил Николай. – Лучше ведь, чем вообще ничего!

– Еще вопрос! – не унимается Алексей. – На тебя, я слышал, Попов с Герцем работают – как у них успехи?

О, это была моя больная мозоль! Эти гении за два с лишним года так и не смогли довести свои многочисленные поделки до уровня хотя бы нормального функционирующего прототипа радиостанции. У меня порой складывалось ощущение, что таланты в сытости и неге не действуют. Я в шутку даже подумывал посадить их на цепь, хлеб и воду…

– Боюсь, Серег, ох, тля… Алексей, что в этой области мне тебя порадовать нечем. Отдельные успехи есть, но они никак не хотят перерастать во что-то глобальное. Когерер я им подсказал, до антенны они сами додумались, но вот дальность пока не превышает 200 метров. Так что… Считай, что радиосвязи у нас пока нет.

Лицо адмирала приняло выражение, словно у него одновременно заболели все зубы и вдобавок прихватило сердце:

– Придется мне объявлять открытый конкурс на средства внутриэскадренной связи!

Я уныло кивнул. Ну что ж…

– Еще вопросы к докладчику есть? Нет? Тогда подводим итоги! В общем – результаты удовлетворительные! – в устах Альбертыча это была настоящая похвала. – Нужна ли тебе помощь? В чем-либо испытываешь нужду?

– В принципе – все очень и очень неплохо! – поспешил я успокоить собравшихся. Но, подумав пару секунд, добавил: – Вот только… Испытываю недостаток квалифицированных кадров и свободного капитала.

– Ну, с первым мы ничего поделать не можем… – оглядываясь на соратников, начал дед. – Или можем?

– Будь сейчас петровские времена, я бы отдал тебе в кормление десяток деревушек со всеми сопутствующими душами! – вставил Николай. – Но… увы…

– Значит, не можем! – констатировал Альбертыч. – А вот со второй проблемой… Товарищи великие князья, у каждого из вас есть приличное состояние. Помогите коллеге-вселенцу – поделитесь денюжкой. Естественно, на паях…

Товарищи великие князья синхронно кивнули.

– Вот и ладушки, – тоже кивнул Альбертыч. – На трибуну вызывается второй докладчик.

Николай встал со стула. Он выглядел несколько смущенно – на фоне моих достижений его деяния выглядели достаточно бледно. Поэтому, усмехнувшись, цесаревич попросил высокое собрание быть к нему снисходительным и не выносить очень уж строгий приговор, ибо он до последнего момента не знал с достаточной точностью, что вообще находится в реальном мире, а не в какой-нибудь виртуальной реальности. Но старался, как мог, в меру своих слабых сил и возможностей. И главным своим достижением считает налаживание дружеских отношений между Россией и Германией.

Шенк не преминул отпустить реплику, комментирующую сущность этих отношений:

– Да дружим мы с ними… телами… – Но тут же прикусил язык и даже хлопнул себя ладонью по рту. – Мужики, простите, не хотел скабрезностей, но оно как-то само из меня прет… гусарство это.

– Илюх! Тьфу… Володь, бляха… уймись! – негромко сказал Альбертыч. – Если ты с гормонами справиться не можешь, сходи к врачу, пусть он тебе галаперидол пропишет. Или чем тут сейчас общее возбуждение организма лечат?

– Стрихнином! – уверенно сказал я. – Без шуток! В аптеках продается как успокоительное общего действия.

Шенк крякнул и густо покраснел. Что-то действительно у него с гормонами не то. Но так телом-то он у нас самый молодой. Не считая цесаревича.