Текст книги "Остров Голубой звезды (Новые приключения Незнайки - 2)"
Автор книги: Борис Карлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
Внутри шара появилось слабое фиолетовое свечение, он стал похожим на огромный хищный глаз...
– Ложись! – закричал Студент. – Сейчас вдарит!!
Он стремглав бросился к Клюковке, повалил ее на пол и накрыл своим телом. Все другие гномы тоже попадали, ожидая чего-то ужасного. Но прошла секунда, другая, третья... и ничего не случилось. Еще через несколько мгновений внутри шара что-то заискрило, затрещало, фиолетовое свечение погасло, и стало тихо.
Один за другим гномы стали подниматься на ноги. Последним, ощущая неловкость и даже стыд, поднялся Студент.
– Не смущайтесь, – сказала ему Огонек. – Вы совершили самоотверженный поступок. Этот шар, – повысила она голос, обращаясь ко всем присутствующим, – этот алмазный шар способен излучать биологические импульсы. Его построили здесь для того, чтобы вывести на орбиту одной из населенных гномами планет и держать их в повиновении. Если бы шар выстрелил в нашу сторону с такого близкого расстояния... от нас бы мокрого места не осталось.
– Отчего же он не сработал по-настоящему? – недоумевал Студент.
– Думаю, причина в нас самих, – сказала Огонек. – Во всех нас, здесь собравшихся.
Студент поднял указательный палец: он догадался.
– Дело в том, – продолжала Огонек, – что шар вбирает в себя, как бы вытягивая из гномов, все плохое – мысли, чувства... Эту энергию он накапливает, а затем выбрасывает одним направленным импульсом. Понимаете?
Все уже ухватили главное, но все таки...
– Дело в том, – Огонек повысила голос, – что никто из нас в эти минуты не таил в себе ничего плохого!
– Погодите, погодите, – начал догадываться академик Ярило. – Вы имеете в виду, коллега, что шар, не получив необходимой отрицательной подпитки, выстрелил вхолостую?
– И тем самым вывел из строя всю свою тонко организованную систему.
– Но ведь что-то должно было послужить сигналом? Хотя бы какая-нибудь маленькая обида или досада одного из нас...
– Да, скорее всего, что так и случилось. Только мы не будем выяснять, у кого какие обиды на душе. Ладно?
– Хорошо, хорошо... – пробормотал Ярило и потер пальцами виски. Минуту назад его мучили головная боль и раздражение. А теперь он был бодр и весел. Но раз уж решили не выяснять...
Глава девятнадцатая
Лихорадочные приготовления.
Могут все простить.
Завершение миссии пришельцев
Вскоре началась загрузка "Волчка". Адмирал Прим Бамбас носился как ураган, поторапливая роботов и беспрестанно глядя на часы. Он боялся, что не успеет опередить аварийную команду. "Барбосы" обшаривали закоулки подземной фабрики, подбирая валявшихся повсюду роботов.
"Бобик" и "Трезор" сбегали в старую шахту, где возле нефтяного насоса трудились как ни в чем не бывало два механика. Эти двое хорошо запомнили последнюю встречу с "барбосами", а потому пошли за ними, не задавая лишних вопросов.
Роботы-слесари, смекнув наконец, кто их настоящий хозяин, угодничали теперь исключительно перед адмиралом Прим Бамбасом, пытаясь упредить его малейшие желания. В одном случае из десяти им это удавалось.
Большой алмазный шар по справедливости принадлежал земным гномам, потому что был сооружен их трудом. Однако, после непродолжительного совещания, решили подарить его жителям Колобка, которым алмазы могут принести значительно больше пользы.
Адмирал не находил слов для благодарности.
– Вы не представляете!.. – задыхался он от восторга. – Вы даже не представляете!.. Это же миллионы роботов, часов, компьютеров, телевизоров... Это – несметное сокровище! Мне все, все простят! Понимаете? Все!..
Через раскрывшийся купол секретной лаборатории внутрь помещения опустился челнок, на него погрузили драгоценный шар и перенесли на "Волчок". Еще ни один корабль не привозил на Колобок такого невиданного количества алмазов.
Прим Бамбас очень боялся, что аварийная команда окажется в Солнечной системе раньше, чем он успеет отсюда убраться, поэтому всех торопил и постоянно бегал на пульт управления. Оттуда он посылал в околоземный эфир позывные и с замиранием сердца ожидал услышать ответные сигналы. Но, по счастью, пока все было тихо.
В гроте дожидались команды к отправке пираты-трудоголики и дикари-голодранцы. Здесь же дремали после бессонной ночи освобожденные пленники и пленницы.
Пираты, похоже, смирились со своей участью – туманной перспективой новой жизни на планете Колдобина системы Гончих Псов. Нос и Костыль слазили в свой тайник и туго набили специально сшитые пояса золотыми монетами из второго мешка. Больше половины монет пришлось оставить, но делиться они ни с кем не захотели. Талии этих разбойников неожиданно для всех приняли округлые очертания; передвигались они с трудом, кряхтя и обливаясь потом, шаг за шагом перемещая в пространстве собственную непомерную тяжесть. Под Костылем, у которого еще до этого сотня была зашита в поясе, обломилась клюка, и Носу пришлось выстругивать ему новую деревяшку, потолще.
После их возвращения в пещеру остальные разбойники подумали, что Нос и Костыль объелись в лесу какими-то ягодами, оттого у них животы так и расперло.
Ободренные слухами о том, что их собираются вернуть на Колобок, дикари теперь усиленно восстанавливали свои умственные способности. Карлуша, который вообще-то много читал (хотя и брался всегда за книжки исключительно легкомысленные), помогал этим в сущности хорошим, но основательно одичавшим от безделья гномам вспомнить грамоту. Он рисовал мелом на скале большие буквы, а те хором повторяли вслух их названия. Трудности начались после того, как из букв начали образовываться слоги, а из слогов – слова и фразы. Бедняги не понимали значения самих слов! Не всех слов, конечно, а только тех, которые касались их прошлой, начисто забытой жизни на Колобке. Слова "дерево", "вода", "камень", "огонь" и тому подобные они подхватывали радостно и дружно. Но некоторые другие слова, такие, как "улица", "квартира" или "светофор", вызывали у них полнейшее недоумение. Гномы морщились, напрягали память, чесали затылки, но никак не могли их понять.
Хитроумный Уголек, который давно уже все вспомнил, терпеливо разъяснял каждое понятие при помощи жестов, и время от времени в пещере раздавался радостный вопль вспомнивших значение какого-нибудь слова дикарей.
Когда грузовые трюмы "Волчка" были окончательно заполнены, на берег опустился челнок, из него выскочил адмирал Прим Бамбас и бегом спустился в грот к своим арестантам.
– Все на борт!! – заорал он, срывая голос.
Пираты понуро потянулись к выходу, а туземцы-голодранцы стали прощаться с друзьями. Карлуша и Хитроумный Уголек даже обменялись подарками на память. Карлуша разыскал в своих вещах вырезанную из дерева крошечную модель парусника, а Уголек снял с себя выточенное из морских раковин ожерелье. Оба подарка были кропотливо изготовлены собственными руками, а потому особенно дороги.
На борту "Волчка" Глюк совершал последний осмотр своего пациента, бывшего директора и диктатора, а теперь заплаканного и дрожащего от страха гнома. Благодаря полностью восстановившейся связи между головным мозгом и другими внутренними органами, а самое главное – спинным мозгом, Курносик многое вспомнил. Особенно сильно его тревожили последствия недавнего усовершенствования "Шестого", после которого робот стал самообучающимся устройством.
– Понимаете, он невероятно опасен! – шептал Курносик, умоляюще заглядывая в глаза Глюка. – Его необходимо немедленно стереть, уничтожить, вы даже не представляете, что он может натворить!..
– Успокойтесь, успокойтесь, голубчик, все хорошо! – спешил заверить его Глюк. – Робота вашего давно уже стерли и уничтожили. Сгорел он, как спичка сгорел, понимаете? Пшик – и нет его больше, одни головешки остались!
– Правда? Вы правду говорите?
– Правда, правда. Что же я вам врать-то буду?
Курносик успокоился и перестал плакать. Он еще не знал, как с ним поступят на Колобке, но думал теперь не о собственной участи, а о том, как исправить ужасный вред, нанесенный за эти годы гномам.
Вернулся Прим Бамбас, арестанты заняли свои места в трюме, и Глюк стал прощаться со своим пациентом.
– Не надо так горевать, – ободряюще похлопал он Курносика по хилой груди. – Теперь для вас самое главное – душевное спокойствие. Вы раскаялись, и теперь все будет хорошо. Господин адмирал! – обратился он к Прим Бамбасу. – Ведь моему пациенту зачтется искреннее раскаяние в содеянном?
– Зачтется, зачтется, ему все зачтется, – пообещал Прим Бамбас.
– Ну так я пойду.
– Да, конечно, доктор. – адмирал подскочил к Глюку и горячо пожал ему руку.
– Желаю вам побольше пациентов, доктор! – радостно прозвенела "Матрешка", которой тоже хотелось сказать что-нибудь приятное на прощание.
Глюк спустился по трапу и присоединился к окружавшей "Волчок" толпе гномов. Задержавшись в отверстии люка, адмирал Прим Бамбас помахал всем рукой и в который раз предупредил:
– Не заступайте за круг! Будьте осторожны!
Провожающие попятились и плотно прижались к опоясывающей площадку стене кратера. За годы стоянки защитная сфера "Волчка" оставила на каменном дне достаточно отчетливый отпечаток намытых дождями окаменелостей. За этот отпечаток, имевший форму абсолютно правильной окружности, никто не должен был заходить во время старта, потому что внутри создавалось малоизученное хроноаномальное поле и любое живое существо, попав туда, могло в одно мгновение оказаться неизвестно в каком времени и месте.
– Прощайте! – крикнул Прим Бамбас. – Не держите на нас обиду! Может быть, еще встретимся!
Он захлопнул люк, и наружные огни погасли.
Теперь "Волчок" был освещен лучами стоявшего в самом зените, над отверстием кратера, солнца. Что-то внутри загудело, и корпус корабля стал медленно вращаться.
Вот уже стало невозможно разобрать, с какой скоростью он вращается, только звук становился все тоньше и пронзительнее, а затем все стихло.
Еще через минуту лучи солнечного света, струившиеся вниз через отверстие кратера, начали принимать форму очертаний "Волчка", плавно огибая его по контуру и заползая под днище. Корабль больше не отбрасывал тени.
Но вот солнечные лучи внезапно распрямились, и на каменной площадке стало пусто.
Некоторое время все стояли, боясь пошевелиться, а затем самые решительные начали осторожно приближаться к центру, где темнело отверстие уходящего в неведомую глубину колодца.
Только три царапины от опор на каменной поверхности и намытый дождями след от защитной сферы – все, что могло напомнить о семилетней стоянке инопланетного космического корабля.
Солнце миновало зенит. Его лучи, покосившись, разбежались, и в кратере наступил полумрак. Едва слышно переговариваясь, гномы потянулись к выходу.
Удивительная, опасная и странная миссия пришельцев из далеких космических глубин завершилась.
Глава девятнадцатая
Профессор Злючкин комментирует события.
Траектория полета в лужу.
Ракеты покидают остров
После того как накануне вечером профессор Злючкин, выступая в прямом эфире, плюнул в объектив телекамеры, его не просто выдворили из телецентра, а сдали в ближайшее отделение милиции.
Дежурный милиционер Караулькин должен был составить протокол об имевшем место случае хулиганства и сделать нарушителю строгое внушение. Но поскольку Караулькин не видел по телевидению скандального эпизода, то он принялся за составление протокола со слов самого нарушителя, то есть профессора Злючкина.
Злючкин налил себе воды из графина, развалился на стуле и начал обстоятельно давать показания.
С его слов выходило, что плюнул не он, а наоборот – в него плюнули, и плюнул не кто иной, как академик Ярило, известный всем лжеученый и авантюрист.
На недоуменное замечание Караулькина о том, что Ярило в данное время возглавляет спасательную экспедицию и находится где-то далеко над океаном, Злючкин пояснил, что выразился – уби бене иби патриа (как выражаются настоящие ученые) – фигурально. И Ярило плюнул в него – образно выражаясь. И не только в него, но и во всю науку, каковую он, Злючкин, представляет.
Окончательно запутавшись, Караулькин скомкал бланк протокола, взял чистый лист и начал все сначала.
Заполучив слушателя, Злючкин разглагольствовал с видимым удовольствием, легко перескакивая с одной темы на другую. Он высказал Караулькину свое мнение по самым разным вопросам в области науки и культуры, затем плавно перешел на личности.
Ближе к утру корзина для мусора была полна комканой бумаги, однако решительно ничего, хотя бы отдаленно напоминающего милицейский протокол, не вырисовывалось. Кроме того, Караулькин зверски хотел спать, глаза у него буквально слипались, а в голове, как колокольный звон, стоял надоевший голос словоохотливого профессора. Сам Злючкин при помощи электрического кипятильника периодически заваривал себе крепкий чай, а потому был бодр, остроумен и особенно язвителен. Караулькину распивать чай с задержанными строжайше воспрещалось.
Наконец, незадолго до рассвета, силы окончательно оставили Караулькина, и он отпустил задержанного восвояси, взяв с него слово, что тот пойдет домой и больше не будет хулиганить.
Охотно дав слово, Злючкин тут же отправился на телецентр. На беду, там уже работали гномы из другой смены; они ничего не знали о вчерашнем инциденте, поскольку вечером отсыпались перед ночным дежурством.
Злючкин беспрепятственно проследовал в Первую студию и, как ни в чем не бывало, уселся в то самое кресло, из которого несколько часов назад его с позором изгнали.
Ничего не подозревавшая ведущая, приготовляясь к первому утреннему выпуску новостей, встретила его с улыбкой и предложила кофе из термоса. Злючкин молча выпил две чашки и стал ждать начала передачи. С минуты на минуту должен был начаться телемост со спасательной экспедицией академика Ярило.
Пошел выпуск новостей, и первой темой стало прямое включение с ракет спасательной экспедиции.
– Как мы видим, – тут же начал комментировать Злючкин, перебивая и без того слабо доносившийся голос из эфира, – как мы видим, дела нашей доблестной (цык) экспедиции (цик-цик) не продвинулись ни на шаг. – Злючкин удовлетворенно прокашлялся. (Далее посторонние звуки пропускаем). – Тем не менее, как мудро подмечено в одном из моих докладов, из всякого пустого и никчемного дела при определенном старании можно раздуть невесть что, а кое-кому даже извлечь кое-какую пользу. Посмотрите на наших героев-спасателей: какое у них, должно быть, прекрасное самочувствие. Конечно! Ведь они побывали на свежем воздухе – позагорали, искупались, плотно поужинали и потом отлично выспались! Выспались! Чего не скажешь о нас, столь презираемых всеми "лабораторных крысах", коим не до сна и коим на каждом шагу приходится ценою здоровья отстаивать идеалы...
– Одну минуточку, – вежливо попросила ведущая. – Кажется, академик Ярило собирается что-то сказать телезрителям...
– Академик Ярило? – удивленно спросил Злючкин, и не подумав замолчать. – Хм... Почему же мне неизвестен этот академик?.. Или, может быть, это тот самый "академик", который вместо того, чтобы заниматься делом, загорает на солнышке под смехотворным предлогом поиска в океане миражей? Тот самый, который, желая прикрыть собственное невежество, кричит на всех углах о пресловутом острове, заведомо зная, что никакого острова не существует!?
И тут на экранах появилась картинка острова.
Прекрасное, расцвеченное восходом солнца изображение зеленого леса, скал и высокой вершины вулкана заставило телезрителей всех разом ахнуть, и даже Злючкин на некоторое время потерял дар речи. Теперь стал слышен голос академика Ярило:
– ...с нами вышел на связь командор Студент. Он еще не успел объяснить причину этого странного явления, однако совершенно очевидно, что остров, обозначенный на старинных картах, существует. Именно на нем находятся все столь загадочно исчезнувшие за последнее время гномы. По счастью, все они целы и невредимы. Через несколько минут мы совершим посадку на побережье и...
– Теперь я понимаю, – зловещим шепотом, прямо в мембрану микрофона произнес обретший дар речи Злючкин, и голоса академика Ярило опять не стало слышно. – Ах, как это мелко! Ведь все это время они попросту морочили нам голову! Конечно же, остров существовал с самого начала, и они об этом прекрасно знали. Захотелось поиграть в героев? Что ж, отчасти им это удалось. Гномы у нас доверчивые; для того чтобы заморочить им голову, не надо иметь ученые степени, еще неизвестно какими извилистыми путями приобретенные...
Ведущая сделала робкую попытку остановить Злючкина, но тот грубым жестом приказал ей не вмешиваться и продолжал:
– Да, конечно, можно морочить голову гномам день, два, месяц, год... Но в один прекрасный день найдется тот (!), кто откроет им глаза, и тогда -мокрое место... нет! и мокрого места не останется от того, кто столь долго и кропотливо подстраивал дешевые эффекты!
В это время на экранах была картинка быстро приближающегося острова. Съемка велась из пилотской кабины головной ракеты.
– Но что же мешает нашему веселому академику, – продолжал Злючкин, -сделаться хотя бы на миг серьезным и задуматься о своем будущем? Что мешает ему заняться настоящей, общественно полезной, бурлящей и по-хорошему затягивающей научной работой? Выведением новых овощных культур, селекцией ярового или озимого картофеля?.. Но нет, такая работа ему в тягость! Погодите еще немного, и он заявит, что всему виной – инопланетяне!.. Ура! К нам прилетели из инопланетяне вместе с роботами, чтобы похищать гномов!.. -Злючкин состроил гримасу и оттопырил уши. – А не пора ли нам гнать из науки поганой метлой таких, с позволения сказать, академиков?.. Не пора ли нам в порыве благородной ярости плюнуть...
Но ему не дали закончить. Сотрудники из прошлой смены, увидев Злючкина в утренних новостях, сломя голову примчались в студию. Множество рук подхватили оратора вместе с креслом, вынесли на улицу и, хорошенько размахнувшись, забросили в глубокую лужу посередине дороги.
Побарахтавшись в грязи и пообещав, что доберется до каждого по отдельности, Злючкин отправился домой. Весь день он сидел перед телевизором, завернувшись в халат, и злобно комментировал происходящее себе под нос, энергично жестикулируя и цыкая зубом.
Прямую передачу с острова Голубой Звезды транслировали до самого вечера. Потрясенные телезрители собственными глазами увидели то, что еще совсем недавно казалось невероятным, фантастическим и даже невозможным: роботов-похитителей, освобожденных пленников, большой алмазный шар, командира инопланетного корабля адмирала Бамбаса, сам корабль, имевший причудливую форму волчка... и, наконец, старт корабля, в одну минуту исчезнувшего, будто растаявшего у всех на глазах.
Остаток дня бригада телевизионщиков передавала с острова многочисленные интервью, встречи, комментарии и обстоятельные рассказы с мест событий. Всех освобожденных, за исключением пассажиров "Стрекозы", было решено сегодня же переправить на материк. В главном медицинском центре им предстояло пройти всестороннее медицинское обследование с последующим отдыхом.
Ближе к вечеру четыре ракеты взмыли в небо и, плавно набирая скорость, устремились к уже начинавшему темнеть юго-западному горизонту.
А в ночном выпуске новостей академик Ярило сам появился в студии и провел свою первую пресс-конференцию по итогам полностью и успешно завершенной спасательной экспедиции.
Глава двадцатая
Домой, домой!..
Оставшиеся на острове готовились к возвращению. "Стрекоза" была отремонтирована, и путешественникам оставалось только занять свои места в высушенных и прибранных каютах. Помимо человечков из Песочного города, задержались Перец, Кренделек, Кроха, Циркуль и Огонек. Двух первых Звездочкин обещал подбросить на ракете прямо до Ромашкина. Кроха и Циркуль выразили желание вернуться в Земляной город на "Стрекозе". Что же касается Клюковки, то она, после настойчивых уговоров Студента, любезно согласилась осмотреть Космический городок, в котором еще ни разу не бывала.
К полнейшему восторгу Карлуши и Чека, адмирал Прим Бамбас сдержал слово и оставил им "Бобика" и "Трезора".
Последняя ночь на обжитой стоянке в гроте прошла спокойно. Легли рано, и уже с первыми лучами солнца Студент объявил посадку. Вскоре "Стрекоза", бурля водометными двигателями, плавно отшвартовалась от прибрежных камней.
Когда судно вышло на морской простор, двигатели вдруг стихли, в глубине трюма послышался скрежет выползающего из днища тяжелого киля, а из-под палубы в небо взлетела легкая телескопическая мачта с полной корабельной оснасткой. Хитроумно уложенные паруса захлопали, надулись, и судно легко заскользило по лазурной глади, гонимое веселым морским ветром. Путешественники столпились на корме и, прислонившись к перилам, провожали постепенно исчезающий в утренней морской дымке остров.
Дрожа от волнения, Студент сжимал в своей руке ладошку дорогой и уважаемой коллеги.
– Знаете, у меня к вам есть сугубо научный вопрос, – сказала Огонек.
– Да-да? – Студент с готовностью поправил очки на переносице.
– Помните, вчера этот дурацкий шар собирался в нас выстрелить?
– Да-да...
– Так вот. Ближе всего к вам находился академик Ярило и еще эти... две доцентки.
– Задира и Липучка. – подсказал Студент.
– Да, да, именно Задира и Липучка. Так почему же вы сломя голову бросились ко мне? Это нелогично.
– Вы так думаете?..
Студент попытался сосредоточиться и на мгновение ослабил руку. Огонек тут же высвободила свою и засунула в кармашек платья.
– Мало того, бросившись ко мне, вы едва не сбили с ног несчастного академика.
– Да, действительно, неловко получилось...
– Но вы хотя бы сожалеете об этой своей неловкости? Я имею в виду – о нецелесообразности вашего выбора в сложившейся ситуации?
– Нет... – ответил Студент, собравшись духом. – Это был выбор. Но он никак не был связан с целесообразностью.
Огонек взяла его руку в свою и пожала.
Так они еще долго стояли, разговаривали и смотрели вдаль. Даже когда на палубе, кроме них, уже никого не осталось. А остров, превратившийся в маленькую точку, окончательно скрылся за горизонтом.
ЭПИЛОГ
Благополучно телетранспортировавшись на Колобок, адмирал Прим Бамбас явился на экстренное заседание правительства. После его доклада, иллюстрированного видеоматериалами и вещественными доказательствами, по делу программы Созидания Будущего было вынесено единодушное и справедливое решение, состоявшее из пяти пунктов:
1. Бывший так называемый "Верховный Совет трудоголиков", в составе пятнадцати гномов, отправить на планету Колдобина согласно изначально утвержденному плану.
2. Бывшее так называемое "Политбюро голодранцев", в составе пятнадцати гномов, учитывая их лояльное поведение в критической ситуации, а также учитывая ходатайства со стороны земных гномов, оставить на Колобке и привлечь к общественно полезным занятиям.
3. Бывшего инженера Курносика, как душевнобольного, освободить от ответственности и направить на лечение в психиатрическую клинику.
4. Адмиралу Прим Бамбасу за допущенную халатность объявить строгий выговор.
5. Адмирала Бамбаса за его выдающийся материальный вклад в развитие экономики Колобка (гигантский алмаз), а также за проявленную смекалку и героизм представить к награде Алмазная Звезда.
Все эти распоряжения были незамедлительно и в точности исполнены.
Трудоголикам повезло: планета Колдобина оказалась маленькой, теплой и густонаселенной, а сам островок напоминал ухоженную, щедро плодоносящую оранжерею. Но арестанты оказались неисправимы. В первый же месяц им удалось скрыться от наблюдателей и переправиться на материк. Там они растворились в толпе горожан и на время притихли. Однако склонность к авантюрам не позволила им долго маскироваться под добропорядочных граждан. Очень скоро все они, не сговариваясь, начали создавать в различных городах всевозможные фонды, лотереи и финансовые пирамиды. Однако, не успев облапошить и сотни местных гномов, все они попались с поличным и были арестованы. Местная полиция работала не в пример лучше и жестче колобковской.
Главным сырьем для местной легкой промышленности служила крапива. Чрезвычайно бодрая, упругая и злая, высотой в рост нормального гномы, она произрастала на бескрайних плантациях. На одной из таких плантаций и оказались после недолгого судебного разбирательства все эти герои.
И вот теперь, с утра до вечера проливая слезы на крапивных просторах, они даже не знают срока своего наказания, потому что в решении местного суда значится "до полного исправления". А кто знает, когда оно в действительности наступит, это "полное исправление"?!
Очутившись на родной планете, дикари-голодранцы быстро пришли в себя и все вспомнили. Полные опасностей скитания на острове послужили им хорошим уроком, и они с энтузиазмом принялись осваивать различные интересные и полезные профессии.
Так, например, вождь Ястребиное Перо (по-настоящему его звали Пушок) выучился на кондуктора. Теперь, одетый в форменный китель и фуражку с кокардой, он важно восседает на своем кондукторском месте в городском трамвае. Эта работа ему так нравится, что он не променяет ее ни на какую другую.
Хитроумный Уголек (по-настоящему просто Уголек) стал программистом и тоже делает поразительные успехи. Коллеги по работе выдвинули его депутатом, и кто знает, возможно, для него когда-нибудь найдется место в колобковском правительстве...
Инженер Курносик, пройдя курс лечения в психиатрической клинике, почти полностью излечился, но только стал очень тихим, стеснительным и неразговорчивым. Он остался при клинике садовником и подолгу о чем-то разговаривает с каждым из своих цветов. А если кто-нибудь по неосторожности поломает куст или затопчет росток, он плачет так, что у заведующего хозяйством разрывается сердце.
Адмирал Прим Бамбас написал книгу о своих похождениях и стал знаменитым. Говоря по правде, сам он не писал, а только наговаривал все на диктофон во время послеобеденного отдыха. Но его приятель-репортер из газеты "Слухи" все это дело литературно обработал, и книга получилась интересная, а ее правдивость оставим на совести авторов.
Приобретя вес в обществе, адмирал совсем перестал летать в космос и перешел на преподавательскую работу – патриотическое воспитание. Помимо оклада он имеет очень приличное пособие за звание кавалера Алмазной Звезды и может позволить себе жить на широкую ногу.
Все земные путешественники благополучно вернулись домой. Корреспондентка Кроха из отснятого материала смонтировала кинофильм, который уже не раз повторно транслировался по многочисленным просьбам телезрителей.
Пришла зима, и в Песочном городе, накрытом толстым слоем снега, наступило затишье. Впрочем, астроном Звездочкин утверждает, что со стороны Луны идут какие-то очень странные обрывочные сигналы. Но говорить об этом еще рано, предстоит во всем хорошенько разобраться.
К величайшему огорчению Карлуши и Чека, "Бобик" и "Трезор" вышли из строя. А секреты их жизнедеятельности, так же как секрет мгновенного трансгалактического перемещения, унесли с собой пришельцы с планеты Колобок созвездия Ленивой Щуки...
