Текст книги "Гувернантка из ЦРУ"

Автор книги: Борис Чехонин

Соавторы: Юрий Корнилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Оттуда, – вспоминает Туганов, – меня препроводили в специализированное полицейское учреждение, занимающееся подобными мне людьми. Там с помощью переводчиков я оформил временные документы "политического беженца". Перед этим пришлось, словно уголовному преступнику, дать отпечатки пальцев, сфотографироваться в профиль и анфас, заполнить графу "особых примет". И только после этого полиция передала меня в руки Красного Креста, а точнее, директрисе отдела беженцев этой организации госпоже Фран Герригуес.

Надо сказать, эти женские ручки отнюдь не мягко обходились с новоявленным поклонником "западных свобод". Его поместили в третьеразрядную гостиницу, напоминавшую грязный барак, где он жил вместе с беженцами из Ирака и Ирана. Его телефонные разговоры и переписка тщательно контролировались. А в чем же проявлялась "забота о беженце" со стороны Герригуес? Она дала указание оплачивать ему скудную еду и даже выделила денежное пособие на покупку рубашки, носков и нескольких носовых платков. Ведь, убегая из гостиницы, "свободный художник" Туганов в панике бросил там свой чемодан…

А тем временем за кулисами велись лихорадочные переговоры – куда бы сплавить 62-летнего эмигранта из Эстонии? Власти западных стран почему-то не спешили с ответом на его слезную мольбу о предоставлении политического убежища: западным спецслужбам он нужен был прежде всего как их агент, видный деятель эстонской культуры, живущий и работающий у себя на Родине. Именно исходя из этого они и готовили провокацию. А он нарушил их планы и, испугавшись, не захотел возвращаться в СССР. И все-таки, чтобы прощупать почву, одна из разведок прислала к Туганову своего агента, говорящего по-русски. Тот пришел в обществе испанского полицейского и предъявил Туганову серию фотографий.

– Это сотрудники советского посольства в Мадриде. Кого из них знаете? Поделитесь сведениями о них.

Туганов никого и ничего не знал. Надежды на осведомленность новоявленного отщепенца угасли. И это оказалось равносильным приговору. Его выселили из гостиницы и переправили в монастырь – оттуда, мол, будет реже надоедать просьбами, да и содержание этого не очень-то нужного изгоя обойдется значительно дешевле.

– В монастыре, – вспоминает наш собеседник, – у меня появилось время основательно осмыслить свой поступок. Как и раньше в гостинице, меня кормили, над моей головой была крыша. Но чтобы оплатить свой хлеб, я работал в саду…

Туганов собирал миндаль, финики, орехи, выкорчевывал сухие деревья. Выкорчевывал и чувствовал, как выкорчевывает самого себя из любимого искусства, из памяти далекой теперь семьи, тех, кто был дорог и близок. По ночам его охватывали тяжелые, гнетущие мысли – да уж не погребен ли он заживо среди этих холодных каменных стен? Его судьба никого не волновала. Ни одна из обслуживающих монастырский пансион четырех монашек – ни мать Целия, ни сестры Роза, Колумба и Франциска не интересовались, откуда он, как попал в Испанию, надолго ли здесь останется? Для всех он был просто сеньор Эльберто, или, вернее, господин Никто.

Какую свободу я тут нашел? – вновь и вновь задавал себе Туганов один и тот же мучительный вопрос. Свободу жить в одиночестве, загнанным волком, без друзей и семьи, без Родины? Свободу с протянутой рукой выпрашивать политическое убежище под условием, что за это "убежище" с лихвой оплатишь наветами и клеветой на все, что было когда-то дорого? Свободу отказаться от любимого искусства и заняться земляными работами?

Перед тем как заснуть, Эльберт часто прокручивал в памяти ролик собственной жизни. В буржуазной Эстонии он не имел ни кола ни двора. Советская власть открыла перед ним, как и перед всеми жителями республики, широкие возможности. Отслужив положенный срок в армии, молодой Туганов в 1946 году пришел на студию "Таллинфильм" помощником кинооператора. Новое дело пришлось по душе, захватило. Со временем он увлекся рисованными и кукольными фильмами. "Работа с куклами – это чудо, – скажет позднее он в одном из интервью. – Хотя бы потому, что ты вдыхаешь в них жизнь. Разве не приятно быть творцом чуда? В куклах всегда есть что-то радостное. А я человек оптимистический, люблю веселую работу и не хочу делать тяжелые фильмы".

Было и другое, что во многом объясняло его увлеченность куклами. Когда он только начинал свой путь в кино, дочери были маленькими. Их мир его очень интересовал. Хотелось доступно рассказать им и другим детям о том, чего они не знают, – рассказать именно с помощью кукол, запечатленных на кинопленке. В итоге родились ленты "Сон маленького Пэтера", "Северный дракон", "Лесная сказка", "Отть в космосе".

Шли годы. Вслед за первыми детскими кинолентами появляются все новые работы Туганова, адресованные уже взрослым. Одна из них, "Сувенир", рассказывала об американской агрессии во Вьетнаме. Рецензируя этот фильм, эстонская печать отмечала: "Лента не только пронизана антивоенным пафосом. Она несет глубоко философский заряд".

"Философский заряд"… Там, в испанском монастыре, он часто думал о содержании своих фильмов. В Таллине ему подчас приходилось слышать: а не слишком ли сложны его ленты для ребенка? Этот вопрос всегда заставлял его бросаться, как в атаку, в жаркую дискуссию: "Да ведь ребенок должен вырабатывать в себе умение анализировать то, что он видит дома, в детском саду, в школе, в кино! Гораздо больший воспитательный эффект даст такой фильм, который помогает ребенку самому во всем разобраться". Так спорил Туганов с иными оппонентами. Но почему же он сам – не ребенок, а взрослый и, казалось бы, умудренный опытом человек – не смог сразу же разобраться в том, что произошло с ним за границей?!

Уже первые ленты Туганова привлекли к себе внимание. Небольшая группа энтузиастов, которую он возглавлял, поначалу работала в нелегких условиях. Студия была крохотной, кукольного павильона не существовало. Но пришел успех, а вместе с ним и условия для еще более плодотворной творческой работы. Просторное съемочное помещение в живописном пригороде Таллина, специальный "кукольный цех", где можно изготовлять и куклы, и декорации. Он вспоминал, как росло число заказов. Только Центральное телевидение ставило по 12 фильмов в год. В 1970 году Туганову было присвоено звание заслуженного работника культуры ЭССР, а затем – народного артиста республики. Коллеги вскоре избирают его секретарем правления Союза кинематографистов республики. Такова его биография.

В свое время за рубеж, в эмиграцию, бежали враги молодой Советской Республики – те, о которых еще В.В.Маяковский писал: "Эту накипь революция выплеснула за борт". В годы второй мировой войны, когда под ударами Советской Армии начал трещать, рассыпаться "третий рейх", на Запад устремились всякого рода фашистские прихвостни, стремившиеся спасти свою шкуру от справедливого возмездия. Все это было по-своему закономерно. Но что же, какая дикая, нелепая ошибка толкнула на путь "невозвращенца" его, Туганова, советского художника?

Наш собеседник на минуту замолкает, как будто устав от воспоминаний.

– Там, на Западе, – продолжает он, – я с особой силой осознал, что своими достижениями был обязан не только и даже не столько себе: ведь все, что удалось сделать, – сделано силами дружного творческого коллектива. А если смотреть шире, анализировать глубже, то станет очевидным, что весь мой (да и не только мой!) творческий путь берет начало из политики нашей страны, направленной на развитие всех национальностей СССР, на подъем культуры, которая действительно является в нашей стране достоянием народа. Именно эта политика дала возможность даже такой небольшой республике, как Эстония, добиться невиданных успехов в литературе, музыке, искусстве…

Громкие слова раскаивающегося человека? Стремление загладить вину? Нет, мы верим, что Эльберт Туганов не погрешил против истины.

В разное время и по разным причинам судьба забрасывала в добровольную или вынужденную эмиграцию многих людей, в числе которых было и немало мастеров культуры калибром куда крупнее, нежели Эльберт Туганов. Иные из них пробыли на Западе десятилетия, их творчество пользовалось признанием, они не знали материальных невзгод. И все же как тяжко, а порой и трагично складывалась их судьба на чужбине. Жизнь подтверждала народную мудрость– "Человек без Родины, что земля без семени", "Расставшийся с другом плачет семь лет, расставшийся с Родиной – всю жизнь". Недаром знаменитый русский писатель Александр Куприн, будучи в эмиграции в Париже, отмечал, что он не испытывает никаких иных чувств, кроме чувства "тягостной оторванности" от Родины. Недаром известный артист и поэт Александр Вертинский писал в своих мемуарах, над которыми он начал работать еще в эмиграции: "Все пальмы, все восходы, все закаты мира, всю экзотику далеких стран, все, что я видел, все, чем восхищался, – я отдаю за один, самый пасмурный, самый дождливый и заплаканный день у себя на Родине!"

"Россия, – писал еще И.С.Тургенев, – без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится!" Туганов попробовал "обойтись" без Родины. И вот теперь, оказавшись в далекой Испании в положении абсолютно бесправного и никому решительно не нужного апатрида – "человека без гражданства" и в одиночестве вскапывая твердую, словно спекшуюся под лучами палящего солнца землю в саду монастыря, он жестоко расплачивался за свою ошибку.

– Время летело быстро. Но еще быстрее под влиянием раздумий все больше отступал на задний план мой страх перед возможной расплатой за содеянное, – заключает Туганов свой рассказ. – Я, разумеется, понимал, что, как говорится, дров наломал немало и отвечать придется. Но мысли об ответственности отступали перед ужасом положения изгоя, на которое я сам себя обрек, перед чувствами одиночества и щемящей тоски по Родине, тоски по оставшимся там близким, перед ощущением полнейшей беззащитности. Верх брало чувство раскаяния, желание пусть с опозданием, но любой ценой исправить ошибку. Я клял тот час, когда собственным безответственным поведением дал повод для шантажа. Все тверже выкристаллизовывалось решение – вырваться из западни и вернуться в Таллин. Вернуться, что бы меня ни ожидало…

Он сообщает "попечителям" о решении пойти с повинной в посольство СССР. Еще недавно никому не нужного изгоя начинают уговаривать, пытаются удержать: "Быть может, вы хотите выехать из Испании в другую страну до официального предоставления вам где-либо политического убежища?" Ему предлагают деньги, угрожают.

Но на сей раз Эльберт Туганов проявил твердость. "Пусть сейчас, – сказал он, – мне предоставит право на проживание хоть дюжина государств, но единственная страна, где я хотел бы жить, – это мой Советский Союз".

В декабре 1982 года, через месяц и восемь дней после побега, Туганов пришел в посольство СССР в Мадриде.

– Какое наказание грозит мне? – задал он вопрос консулу. – Я готов на все, только отправьте меня домой.

Президиум Верховного Совета СССР, куда Э. Туганов обратился с официальной просьбой разрешить ему возвращение на Родину, принял положительное решение по его вопросу. Учитывалось все: и обстоятельства совершения ошибки, и искреннее раскаяние, и прошлые заслуги. Надеялись и на то, что Туганов своим трудом докажет, что Родина в нем не обманулась…

…Когда мы впервые пришли на студию "Таллинфильм", Эльберт Туганов консультировал очередной детский кукольный фильм под рабочим названием "Типатапа". Потом, после долгой и нелегкой беседы о прошлом, мы сидели с ним за чашкой кофе в гостинице "Виру", и он пытался как бы подытожить свой взволнованный и горький рассказ.

– Сейчас, находясь в родном городе, в кругу любимой семьи, я смотрю на многое другими глазами. Поймите меня правильно: мы, творческие работники, избалованы заботой, вниманием. Иные из нас – и я был в их числе – постепенно начинают чувствовать себя "незаменимыми", "самыми умными", прекрасно разбирающимися во всех вопросах, включая и политику. Словно раковая опухоль, растет у них болезненное самомнение, тщеславие, нигилизм, уродливо гипертрофированное представление о собственном "я". Стоит кому-нибудь сказать критическое слово о неудачном кадре или фразе фильма, и они начинают разглагольствовать о "праве художника видеть вещи только своими глазами", повторять – чаще всего с чужого голоса – демагогические фразы о том, что их-де "лишают свободы творчества"…

Он вновь с минуту помолчал, задумавшись о чем-то. Потом прервал было затянувшуюся паузу:

– Мы довольно часто говорим и пишем, что хороший художник не может быть плохим гражданином. То, что случилось со мной, свидетельствует об обратном. Что же, я больше никогда не повторю подобной трагической ошибки.

Мы расстались с Эльбертом Тугановым в уверенности – не повторит. Слишком горький урок преподал он сам себе, чуть было не превратившись в изгоя, предателя. В господина Никто.

Провокаторы с литературными «отмычками»

День и ночь, день и ночь приземляются в Шереметьеве – главном международном аэропорте страны – серебристые лайнеры с эмблемами разных государств. Взгляните на оживленную вереницу гостей Москвы, выходящую к легковым машинам и автобусам из здания аэропорта, – «какая смесь одежд и лиц»! Политические и общественные деятели. Дипломаты и бизнесмены. Делегации ученых и молодежи. Представители профсоюзов и активисты антивоенного движения. Деятели культуры и спортсмены. И конечно же, туристы. Если в 1967 году число иностранных туристов, посетивших СССР, составляло 1,7 миллиона человек, то уже в 1973 году эта цифра достигла 2,9, в 1977-м – 4,4, а в 1982-м – более пяти миллионов человек!

Рост туризма, как и развитие культурного и научного обмена, целиком отвечает задачам внешней политики СССР, последовательно выступающего за мир, дружбу, взаимопонимание между народами. Одновременно рост туризма – это и яркое убедительное свидетельство огромной притягательной силы родины Октября. Цифры этого роста показывают, что ни исступленная антисоветская пропаганда, развернутая в США, в стане НАТО, ни угрозы и запугивание – ничто не в силах воспрепятствовать огромному интересу миллионов людей из разных уголков земли к жизни, опыту, впечатляющим достижениям первой в мире страны социализма.

Большинство зарубежных туристов приезжает в нашу страну с открытым сердцем, с самыми добрыми намерениями. Но нет-нет с трапов самолетов, прибывающих в СССР, сходят и иные "гости". Им нет никакого дела до достижений советского народа в строительстве новой жизни, в борьбе за сохранение и упрочение разрядки и мира. Это – туристы особого рода, и посылают, а точнее, забрасывают их к нам отнюдь не туристические фирмы. Их вояжи планируются и финансируются различными существующими на Западе подрывными антисоветскими центрами вроде "Народно-трудового союза" (НТС), "Международной амнистии", "Христианской восточной миссии", "Всемирного конгресса свободных украинцев" и т. д. Наименования, как видим, разные, а вот цель одна – идеологические и иные диверсии против социализма. Все эти "союзы" и "миссии" не что иное, как филиалы западных спецслужб, руководимые и направляемые в конечном счете одним хозяином – ЦРУ США.

Для того чтобы встретиться с "туристами", о которых идет речь, нет нужды участвовать в научных симпозиумах, приобретать билеты в театры или посещать туристские отели. Зачастую с ними можно познакомиться тут же, в аэропорту Шереметьево, а именно в той его части, где прибывающие в Москву пассажиры проходят установленный международными правилами таможенный досмотр. Вот перед нами туристка из Нидерландов, некая Н.Потье. Вопросы, с которыми обращается к ней сотрудник таможни, воспринимаются ею как чуть ли не покушение на ее личную свободу. На лице "дамы из Амстердама" – благородное возмущение.

– Да, это моя книга, и вам нет никакого дела, что я желаю читать в дороге! – кипятится она. – Или ваши правила запрещают пассажирам иметь те издания, которые их интересуют?..

– Нет, не запрещают, – спокойно разъясняет сотрудник таможни. – Каждый пассажир может иметь с собой литературу для личного пользования…

– В таком случае чего вы от меня хотите! – взвивается Потье.

– Но пассажир, согласно правилам, должен иметь такую литературу в разумном количестве, – продолжает сотрудник таможенной службы. – А как обстоит дело у вас?..

Чемоданы открыты – в каждом из них под одеждой пачки одинаковых книжонок и брошюр антисоветского содержания. Сто, сто пятьдесят, двести, двести семьдесят пять… По мере того как таможенники подсчитывают число изданий, находящихся в "дорожной библиотеке" Потье, с лица туристки сползает выражение наигранного возмущения. Ей явно не по себе – она понимает, что попалась с поличным.

– Объясните, пожалуйста, кому предназначаются эти книжки? И для чего вы вместе с ними взяли с собой список ряда советских граждан, о которых известно, что они привлечены к уголовной ответственности?

Потье растеряна, она бормочет что-то невразумительное. Позднее она признается: "Да, я являюсь членом враждебной советскому строю организации, именующей себя "Международная амнистия". Эту литературу привезла по заданию. В мои цели входило разослать книги и брошюры по адресам, а также побеседовать с родственниками осужденных с тем, дабы по возвращении на Запад выдать преступников за "идейных борцов", якобы пострадавших за политические идеалы".

А вот другой "турист" подобного же сорта – некий Ричард Тобурн, гражданин Великобритании. Едва войдя в зал, где проводится таможенный досмотр, он начинает вслух возмущаться "советскими порядками", ссылаясь на права человека и даже на Заключительный акт Хельсинкского совещания. Дескать, был он в Нью-Йорке, Париже, Брюсселе – нигде его багаж не досматривали, а вот в Москве… Ревнителю "прав" предлагают показать, что он везет в карманах-тайниках, специально нашитых на его рубашке. И его клеветнического запала как не бывало. Стараясь не встречаться глазами с другими членами туристской группы, которые с возрастающим удивлением взирают на происходящее, он достает из тайников более ста советских почтовых конвертов с аккуратно написанными на них адресами лиц, живущих в разных городах СССР. В каждом конверте – мини-копия махрово-антисоветского журнальчика "Посев", издаваемого во Франкфурте-на-Майне (ФРГ) фашиствующим эмигрантским центром НТС на средства и под патронажем ЦРУ. Здесь же анонимные "воззвания" антисоветского характера.

– Как все это прикажете понимать? – спрашивают "туриста".

– Не знаю… – изворачивается он. – Я ни при чем… Меня попросили…

Выясняется: вояжер из Англии выполнял задание НТС. Эмиссары НТС снабдили его не только подрывной литературой, но и почтовыми конвертами с адресами советских людей.

– Скажите, кто готовил конверты? Откуда взяты адреса?

Мистер Тобурн этого не знает или делает вид, что не знает. Впрочем, кто "наводит" западные спецслужбы и их агентуру из НТС на советских граждан, в отношении которых замышляются провокации, секрета не составляет. Чаще всего это – под опекой "экспертов" спецслужб – делают всякого рода предатели и отщепенцы, бежавшие или эмигрировавшие на Запад и нашедшие приют под крышами подрывных антисоветских центров. При этом составители списков могут даже не знать тех людей, к которым они рекомендуют направить антисоветские материалы. Адреса этих людей подчас черпаются из случайных источников. "Принцип" действует такой: чем шире заброшена сеть, тем больше шансов хоть на какой-то улов. Сто почтовых конвертов с "Посевом" – сто крючков с антисоветской наживкой.

А как изощряются в идеологических диверсиях против СССР сионистские коробейники! Вот лишь двое из них – некие С. Дикман и его супруга А. Мишаловски, прибывшие в нашу страну в качестве туристов из Бельгии. Готовили их к вояжу тщательно: Дикману был вручен специально изготовленный чемодан с двойным дном, мадам Мишаловски экипировалась сама – приобрела огромный корсет, сшила напоминающее спальный мешок пальто, которое должна было служить не столько одеждой, сколько своего рода тайником для антисоветской литературы. Да, все, казалось бы, было предусмотрено. Но вот – уже в СССР – сотрудник советской таможни просит "туриста" из Брюсселя открыть чемодан и, осмотрев его, извлекает из тайника туго спрессованные пачки сионистских книжонок. Увидев это, супруга Дикмана бросается в дамский туалет: скорее, скорее, вышвырнуть спрятанный под корсетом и пальто нелегальный товар. Напрасные старания! "Туристы"-сионисты пойманы с поличным.

Да, очень бы хотелось определенным кругам на Западе, враждебным социализму, воспользоваться развитием контактов и связей между странами с различным социальным строем и, выворачивая наизнанку существо хельсинкского Заключительного акта, который решительно отвергает все и всяческие формы вмешательства в чужие дела, попытаться, ссылаясь на этот акт, навязать советским людям "мысли и идеи Запада"! А поскольку оснащенных клеветнической "продукцией" идеологических диверсантов все чаще ловят за руку, западные спецслужбы, и прежде всего ЦРУ, усердно разрабатывают для подопечных всякого рода "прикрытия", снабжают их такими инструкциями, которые, по расчетам "экспертов", должны позволить им безнаказанно заниматься в СССР своими неблаговидными делишками…

Перед нами брошюра "Дельные советы туристам", изданная в ФРГ и специально предназначенная для выезжающих в СССР. Казалось бы, сделано полезное дело: многие туристы, отправляясь в незнакомую страну, конечно же, охотно взяли бы в дорогу с собой небольшой, карманного формата, справочник об этой стране, ее достижениях и достопримечательностях, ее истории, культуре. Однако стоит перелистать брошюру, чтобы убедиться, что все это ни в малейшей степени не интересует ее авторов.

"Собранные здесь сведения, – многозначительно возвещают они, – необходимо прочесть неоднократно. Их нужно не только систематически перечитывать, запоминать. Поэтому советуем вам не причислять брошюру к разряду обычной литературы". Что верно, то верно: к разряду обычных туристских изданий брошюра, о которой идет речь, ни в какой мере не принадлежит! Да и адресовано сие пособие, судя по тем "ценным сведениям" и "дельным советам", которые в нем содержатся, отнюдь не туристам, а скорее – начинающим агентам западных спецслужб.

Вот лишь некоторые из этих "советов". "Как встречаться в Советском Союзе для откровенных разговоров?" – вопрошают авторы. И отвечают: "Уклоняйтесь от славно устроенных уголков со скамейками в городских парках. И кладбище, и этнографический музей – не слишком надежные места. Одно из лучших мест для встреч – морские песчаные дюны". А как, скажем, попасть незаметно на квартиру "друга"? Прежде всего, поучают авторы, надо избавиться от наблюдения, или, выражаясь на жаргоне новоявленных любителей туризма, "стряхнуть хвост". Сделать это, утверждают они, не так-то просто, но можно: следует лишь умело воспользоваться проходными дворами.

Известно, что непременными атрибутами большинства туристов являются фотоаппараты, кинокамеры – кому не хочется запечатлеть на память увиденное в дальних краях! Авторы брошюры не преминули и на сей счет дать читателям "дельные советы". Какие же? "Находясь в СССР, – поучают они, – обратите особое внимание на фотографирование разного рода документов, прежде всего удостоверений личности. Используйте для этой цели зернистую черно-белую фотопленку. При этом расстояние не должно превышать 60 сантиметров. Пользуйтесь фотокамерой-зеркалкой".

Знакомый почерк, не правда ли?

Выше уже говорилось, что есть некая закономерность, свидетельствующая, что завзятые антисоветчики, профессиональные клеветники чаще всего являются одновременно и крайне нечистоплотными, морально ущербными людьми; не случайно именно среди этой публики то и дело встречаются лица с уголовным прошлым. Эта закономерность отчетливо просматривается и тогда, когда задаешься вопросом – а по какому, собственно, принципу рекрутируют западные спецслужбы псевдотуристов, на которых возлагаются функции идеологических диверсантов? Просматривая материалы, скапливающиеся в советских таможенных органах, нельзя не обратить внимание на тот факт, что забрасываемые в нашу страну с Запада разносчики идеологической отравы часто уличаются одновременно и в других видах контрабанды, что именно эти господа особенно часто оказываются на поверку еще и предприимчивыми дельцами, спекулянтами-махинаторами, стремящимися использовать "туристский вояж" в целях наживы. Можно было бы привести немало фактов, показывающих, как закордонные экспортеры антисоветчины уличаются и в разного рода махинациях с валютой, в преступных спекулятивных сделках. Ограничимся лишь одним примером, почерпнутым, кстати, не в архивах советской таможенной службы, а из самой же буржуазной, в данном случае – голландской прессы.

Это произошло в Москве. В нашу столицу прибыла группа туристов из Нидерландов. Зарубежные гости с интересом знакомились с разнообразной, кипучей жизнью города. И только для одного из членов группы туристская программа оказалась помехой. Ему театры, выставки, экскурсии были ни к чему: он разыскивал так называемых диссидентов. А заодно охотился и за предметами русской старины. Одевшись попроще, завязывал провокационные беседы в пивных, заглядывал в церкви, шептался с кем-то в подворотнях. После долгих поисков обнаружил некоего дельца, который привел его к себе домой и извлек из-под кровати старинные иконы. Вояжер из Голландии немедленно предложил стоящую, с его точки зрения, цену: за икону с изображением Николая-угодника, например, – поношенный, но зато "фирменный" свитер, дамскую шаль и две сорочки в придачу…

Сделка состоялась – но ведь нужно еще вывезти приобретенные ценности из страны! "Конечно, если иконы обнаружат, то в Сибирь меня сразу не сошлют, но оштрафовать за нарушение таможенных правил могут и непременно оштрафуют", – вспоминает "турист" свои московские переживания. Наконец, выход найден: спрятать иконы на манер бутерброда между книгами о русском искусстве, специально приобретенными вместе с фирменной сумкой с надписью "сувенир" в магазине "Березка". Замирая от страха, проходит он со своим "сувениром" мимо таможенного контроля в аэропорту. "Таможенник молчит!" – ликует "турист".

Вот, собственно, и все "впечатления об СССР", о которых голландский вояжер сам (разумеется, не назвав своего имени) поведал на страницах нидерландской буржуазной прессы. А редакция предварила откровения комбинатора собственной редакционной статьей, в которой упражнялась на тему об "ущемлении в СССР прав и свобод человека" и разглагольствовала о том, что, дескать, по вине Советского Союза "тормозится развитие культурных контактов, сдерживается обмен туристами, идеями и информацией между Востоком и Западом…".

Читаешь оба эти произведения, и невольно напрашивается вопрос: а что же, собственно, подразумевают иные круги на Западе под "контактами в области культуры"? Действительный обмен культурными ценностями или же "свободу" для всякого рода "идеологических инфильтраций", а в дополнение– и "свободу обмена" заграничных тряпок на бесценные предметы старины? Свое отношение к тем, с позволения сказать, "идеям", которые кое-кто на Западе столь упорно пытается насадить в СССР, советские люди выражают достаточно четко: нам эти "идеи" не нужны! Что же касается рыскания иных западных "туристов" по подворотням, совершаемых ими всякого рода более чем сомнительных спекулятивных сделок, скупки и незаконного вывоза за границу ценностей, то подобная "деятельность" именуется в СССР не "культурным обменом", а совсем иначе. Соответствующую квалификацию этой деятельности можно найти в Уголовном кодексе РСФСР и кодексах других союзных республик.

Ну, а если говорить о настоящем туризме, о подлинном культурном обмене – милости просим! Приезжайте в СССР. Только без заданий по проведению направленных против советских людей идеологических диверсий. И без намерений поживиться за наш счет, покинуть нашу страну с незаконным "бутербродом" в чемодане…