Текст книги "Страшные сказки Безымянного королевства (СИ)"

Автор книги: Борис Хантаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

В этих инструкциях было сказано, что когда церковь будет построена, ее нужно будет запереть. Что в нужный день ее двери откроются сами по себе, и что тогда и только тогда, жители деревни смогут в нее зайти, чтобы увидеть свое будущее. Строительство «церкви будущего», как ее негласно стали называть, шло несколько месяцев. Энтузиазма у жителей деревни было назанимать, поэтому в работах по стройке принимали участие практически все. Когда же здание, наконец, построили, настал самый мучительный этап, этап ожидания. Прошло еще несколько месяцев, ничего не происходило, кто-то стал говорить, что волшебник был не в себе, что они все сделали зря. Но однажды двери «церкви будущего» все-таки отворились. В инструкциях также говорилось о том, что очень важно, чтобы будущее увидели все сразу и разом, иначе магия могла не сработать. Поэтому ровно в полночь под крышей церкви собралась вся деревня, все радостные, полные надежд, каждому не терпелось увидеть настоящее волшебство.

Сначала ничего не происходило, все просто смотрели на свои отражения в огромном зеркале. Но потом, в зале, кто-то самый внимательный крикнул:

– Смотрите! Кажется, началось.

И тогда это увидели все. Лица, которые смотрели на жителей деревни из зеркала, стали меняться. Сначала их изменения были незначительными, всего лишь несколько морщин, отличали отражения от реальных людей. Потом стали меняться волосы, они седели прямо у всех на глазах. Молодая кожа становилась дряхлой и побледневшей. Глаза сначала стали бесцветными, а потом наполнились кровью. В зеркале все начали страшно худеть, волосы принялись выпадать, а дряхлая кожа потихоньку исчезала, оголяя череп и кости. Прошло чуть больше минуты и из зеркала на живых людей уже смотрели мертвецы, сидевшие на деревянных скамьях в новой церкви. У кого-то начали выпадать засушенные глаза, у кого-то из ноздрей полезли желтые личинки. А затем, когда одежда сползла со скелетов, те встали. Встали, не смотря на то, что в церкви, реальные, живые люди продолжили сидеть. Скелеты опустили свои черепа, и тут же их подняли, только теперь из их черных глазниц текла кровь, как и из широко открытого рта. Свои костяные пальцы скелеты положили на зеркало, продолжая поливать все зазеркалье мертвой алой жидкостью. Внезапно кровь полилась и с другой стороны зеркала, она стала касаться ног живых людей, которые сейчас прибывали в шоке. Когда кровь достигла где-то щиколотки, церковь начала пустеть. Люди молча, выходили на улицу. Кто-то шел домой, чтобы там, в постели, прямо на новых простынях, спокойно вскрыть себе вены. Кто-то прямо на улице бутылкой или ножом перерезал горло. Кто-то ел стекло, а кто-то, вспоров себе брюхо, любовался внутренностями. Семья Мирры решила повеситься. Ее отец нашел всего одну веревку, но это оказалось не проблемой. Сначала на ней повисела его жена, когда та перестала дышать, он вытащил ее тело из петли и следующим повесил на веревку своего сына, младшего брата Мирры. Мальчик брыкался недолго, когда и его сердце перестало стучать, мужчина снял ребенка, бросил его бездыханное тело к матери, а сам принялся за дочь.

Он погладил девушку по волосам, а после выбил деревянный ящик у нее из под ног. После того, как и ее тело перестало брыкаться, он взялся за себя.

Мирра очнулась на мертвом брате, рядом с мертвой матерью, ее отец качался в петле прямо над ней.

* * *

Закончив рассказ, девушка зарыдала. Маркус тут же протянул ей платок, но не один платок, даже из самой лучшей ткани не мог остановить ее слез.

– Мне чудом повезло остаться в живых, хотя возможно лучше было бы умереть вместе со своей семьей – уже дрожащим голосом произнесла Мирра.

– Не смей так говорить и не смей так думать – встрял барон Краус, а после положил свою руку на плечо хрупкой девушке, та перестала плакать и даже чуть улыбнулась мужчине.

– Когда я увидела, как состарюсь, какой стану, и какой умру, все потеряло смысл. Настоящее блекнет, когда ты видишь свое будущее. Тогда мне представился загробный мир, по которому разгуливают одни старики, ели передвигаясь, они проклинают жизнь, которая дала им состариться, обрекая их на такое никчемное бессмертие – Мирра замолчала, она опустила голову, будто стыдилась сказанных слов, стыдилась мыслей, что не давали покоя. – То зеркало это оно во всем виновато, оно как-то залезло всем в голову, заставив делать те страшные вещи с собой и своими родными, его нужно разбить, но я не знаю, как это сделать, не возвращаясь в то место, не посмотрев вновь на свое будущее.

– Не волнуйся, огонь его разобьет – произнес Маркус, а после встал и направился к выходу. – Пошли Генрих, мы сожжем эту чертову церковь.

Двое мужчин вновь направились к зданию, которое сразу же привлекло их внимание. Теперь у них была разгадка, они знали, как все случилось, знали, почему столько странных смертей. Уже почти все было закончено, не успев даже начаться, еще немного и можно было смело возвращаться в столицу с новой, невероятной историей. Но кое-что Генриху не давало покоя, казалось, что мозаика еще не сложена, что он упускает нечто действительно важное. Эта история про волшебника и зеркало, что-то в ней не сходилось, Генрих это знал, но его разум не хотел ему говорить что именно.

– Тебе, возможно, покажется это странным мой однорукий друг, но когда мы закончим, я женюсь на этой девушке – с улыбкой во все тридцать два зуба признался Маркус. – Как только я увидел ее, то сразу же … хотя нет, это будет не правда. Я влюбился в нее, как только услышал ее историю. Знаешь, почему такие ребята, как мы с тобой, спасаем всяких принцесс? Поднимаемся ради них на самые высокие башни, убиваем драконов, колдунов и прочих похитителей, которые измываются над бедными девушками? Потому, что мы хорошие парни? Нет, мы хорошие, возможно самые лучшие, но вот, спасаем мы всех этих бедовых дам по причине другой. Генрих слушал барона Крауса, но лишь одним ухом, так как он продолжал искать нестыковку в истории о зеркале.

– Про нас слагают легенды, в детстве эти легенды читают маленьким детям, перед этим убрав их них, конечно, все кровавые подробности. Даже тебе мой однорукий собрат, перед сном рассказывали подобные сказки. Вспомни, хотя бы одну такую историю, в которой храбрый рыцарь спасал парня? Не можешь вспомнить, да потому что таких историй нет. Всегда есть рыцарь и принцесса, свинопас и прекрасная доярка, попавшая в беду, сапожник и похищенная дочь купца. А все потому, что мы хотим жениться. Но жениться на правильной девушке, нам нужна мученица. И чем больше эта принцесса, доярка, дочь купца мучилась, чем лучше. Такая жена вечно будет тебе обязана, ты можешь больше для нее ничего и не делать, но ты навсегда будешь ее герой. Неважно сколько у тебя денег, или в каком замке ты живешь, это все равно лучше, чем пещера людоеда. Так вот Мирра идеальная партия, та девушка, которую я искал всю свою жизнь. Все ее друзья, родные, все кого она знала мертвы. Ее отец у нее на глазах повесил мать, ее брата, а затем чуть не убил и ее. В мире нет принцессы, которая испытала бы столько страданий сколько она.

Генрих не был согласен с Маркусом, да он спасал принцесс в надежде, что заточенная в башне девушке станет той самой, единственной. Но он никогда не искал мучениц, и он точно никогда не хотел, чтобы девушка была чем-то ему обязана. Все свои подвиги он совершал, потому что они были правильными, во всяком случаи так считал рыцарь. Но времени, спорить с бароном не было, они стояли уже у огромной церкви, а ребус так и не был решен.

– Я думаю, мы не должны поджигать эту церковь. Она слишком большая, огонь разойдется, захватит церковь поменьше, а потом и остальные дома, спалив здесь все. С таким мощным пламенем нам двоим, не справится – произнес Генрих, единственную разумную мысль, которую пока родил его мозг. – К тому же у меня деревянная рука, не хочу спалить и ее.

– Да, об этом я не подумал – согласился Маркус. – Но что тогда делать, в здание нельзя заходить, ты же слышал историю Мирры, если посмотришь на зеркало, сойдешь с ума.

– А я не буду на него смотреть – внезапно Генрих вспомнил о кровавом лорде, вампире, которого ему удалось победить, не посмотрев тому в глаза. – Завяжешь мне глаза, я войду внутрь, зеркало, как рассказывала Мирра, находится в центре, оно большое, поэтому я по нему легко попаду стрелой из арбалета.

– Отличная идея, только давая стрелять буду я, у меня рук больше – пожимая плечами и криво улыбаясь, предложил Маркус.

– Нет, для меня это важно.

– Но почему? – непонимающе спросил барон. – Почему ты так хотел пойти в этот поход, почему тебе так важно самому разбить зеркало?

– Когда я прикончил кровавого лорда, меня назвали героем, но не потому, что я убил вампира, а потому что я решился отрезать себе руку. Мне говорили, что это очень смелый шаг, лишить себя конечности, что это жест наполненный храбростью. Отрезать себе руку и победить, на такое способен только настоящий герой. Это мне все твердили, хлопая меня по плечу. Но это не правда, я не хотел лишать себя руки, я хотел попасть по вампиру, но промахнулся. Я герой, который победил, потому что промахнулся, не хочу, чтобы меня запомнили по такому подвигу. К тому же тогда, пусть я и убил монстра, но мне не удалось спасти единственную девушку, которую я любил по-настоящему.

Маркус был первым человеком, которому Генрих рассказал правдивую версию истории своего самого великого подвига.

– Тебя запомнят мой однорукий герой по другому подвигу. Ты уничтожишь абсолютное зло – вновь улыбнулся барон.

Закрыв глаза черной повязкой, с арбалетом в руке, рыцарь вошел в обитель бога. Маркус прикрыв глаза рукой, захлопнул за ним массивную дверь. В абсолютной темноте Генрих сделал несколько шагов, в его голове все еще прокручивалась история о странном волшебнике. На удивление пол был сухой, хотя, когда люди покидали церковь, кровь выливавшееся из зеркала доставала щиколотку. Возможно, эта нестыковка и была той недостающей частью мозаики, которую он искал? Генрих решил прокрутить в голове еще раз пророчество, которое перевели мудрецы. В нем говорилось о конце старого мира и начале нового, говорилось о каких-то вратах, которые откроет человек, выпустив существ у которых не будет имени. Все это было каким-то не существенным, не имевшим особого смысла. Но в пророчестве говорилось еще и о людях, которые в один момент, без причины убьют себя, и что среди них будет служитель бога. Внезапно, Генрих все понял. Находясь в полной темноте, не видя проклятое зеркало, герой сложил ребус. Он вспомнил о поваре, который и рассказал всем о массовом самоубийстве в деревне, где жил его слепой брат-священник, который также покончил собой. Но явно не из-за зеркала, которое он не мог просто видеть, как его не мог видеть прямо сейчас и Генрих. Мирра их обманула, герой не знал, зачем и почему, но он очень хотел это выяснить. Но прежде чем выйти на улицу и рассказать обо всем Маркусу, Генрих хотел сделать кое-что еще, он хотел посмотреть на зеркало. Сделав еще несколько шагов, рыцарь снял повязку. Повсюду была паутина, все церковные скамейки облепила пыль. Складывалось ощущения, что сюда давно никто не заходил. В центре большого зала стояло зеркало, действительно огромное, таких больших Генрих не видел еще никогда. В отличие от всего остального на нем не было ни пыли, ни паутины. Сначала рыцарь не видел ничего кроме своего отражения, но подойдя ближе, он увидел кое-что за ним. Это были гигантские существа с длинной, вытянутой, конусообразной головой и рогами. У них была блестящая черная кожа, глаза, в которых горел огонь и длинный зазубренный хвост. У них не была губ, которые могли скрывать их острые зубы, и у них не было имени. Вот о каких монстрах говорило пророчество, поняв это, Генрих тут же побежал к выходу.

– Почему так долго? Ты это сделал, разбил чертово зеркало? – спросил Маркус.

Генрих все ему рассказал, о поваре и его слепом брате, о пророчестве и монстрах в зеркале.

– Мирра не та, за кого себя выдает, я думаю, она хочет выпустить тех существ, поэтому ей надо, чтобы мы разбили зеркало – подытожил Генрих.

– Нет, я тебе не верю – растерянно произнес Маркус. – Ты все придумал.

– Если не веришь, сходи и посмотри сам! – напористо приказал герой.

– Конечно, ты хочешь, чтобы я сходил, посмотрел в зеркало и сошел с ума, покончил собой, как и все эти бедные люди. Я все понял, ты сам хочешь заполучить Мирру. Вот и придумал эту сказку. Но она моя мученица, ты понял это мой однорукий друг – голос барона наполнился гневом, он достал меч и навел его на Генриха.

– Подумай сам, ее история не логична – взмолился рыцарь, но его слова не действовали на Крауса. – Я не хочу с тобой драться.

– Тебе придется убийца вампиров, у этой истории не будет хорошего конца.

Маркус нанес удар, который Генрих чудом блокировал деревянной рукой. Лишившись протеза, рыцарь понял, что разговаривать с бароном бессмысленно, увернувшись от нового удара, он пустил арбалетом стрелу, прямо в больную ногу Маркуса. Барон тут же повалился на землю.

– Так нечестно! – завопил он.

Но Генрих не хотел с ним больше разговаривать. Схватив Крауса за руку, он потащил его в церковь.

– Ты должен посмотреть в зеркало – произнес Генрих. Но Маркус наотрез не хотел открывать своих глаз, тогда рыцарь резко достал пущенную им стрелу из ноги барона и тот на секунду их открыл.

– Будь ты проклят убийца вампиров – только и произнес барон, после чего достал нож из своего сапога и вонзил себе его в шею.

Генрих не успел ничего сделать, глаза Маркуса были открыты, но они уже ничего не видели. Мирра стояла за его спиной, она больше не казалось несчастной, и ее тело не била дрожь.

– Я не понимаю – увидев девушку, с мертвым другом на руках, произнес Генрих.

– Ты знаешь, что такое слепая любовь? Не отвечай – голос девушки изменился, он стал более властным, уверенным. – Этим недугом страдают люди. Иногда они так влюбляются, что верят всему, что говорит их объект обожания. Они верят каждому их слову, каждой их небылице. Им порой лучше умереть, чем признать, что их любовь их обманывала. Так случилось и с храбрым бароном. Он так поверил моей истории, что его разум решил мне подыграть.

– Кто ты? – все еще ничего не понимая, спросил Генрих.

– Неважно кто я, важно кем был этот барон. Маркус Краус был избран, он должен был разбить зеркало и открыть врата, принести конец старому миру. Но вместо этого он покончил собой, жалкая смерть для избранного.

– Так значит твоя история про волшебника ложь? – Генрих хотел выиграть время, он понял, что ему вряд ли удастся во всем разобраться, но он хотя бы мог попытаться выбраться.

– Да, и ты сам это прекрасно знаешь. Мне нравятся жуткие сказки, хотя самая страшная сказка это жизнь. Эту церковь построили много столетий назад, чтобы спрятать в ней то, что люди не могут понять, они называют это злом, когда на самом деле это будущее. Двери церкви не отворялись все эти века, жители деревни, были хранителями этой тайны, только они знали истинное назначение этого места. Никто из них никогда бы не разбил зеркало. Поэтому мне пришлось их убить, точнее, заставить их убить самих себя, как велит пророчество. Зачем я сделала так, что волки разорвали всех, кто направлялся сюда, кроме Маркуса, который чудом остался в живых. Единственное мое допущение это ты, так как тебя не должно здесь быть. Тебя нет в пророчестве.

– Значит, пророчеству не суждено сбыться – Генрих достал нож из горла мертвого друга, и сделал несколько шагов в сторону девушки, но ту это совсем не тревожило.

– Ты не понимаешь, пророчество не может не сбыться – девушка улыбнулась. – И оно сбудется, Маркус разобьет зеркало, и старый мир падет, а тебя Генрих здесь не будет, ты будешь вместе с Гердой, у вас будет двое детей и совсем другая жизнь.

– Что? – от неожиданности ноги героя подкосились и тот упал на одну из церковных скамей.

– Я дам тебе второй шанс. Второй шанс начать свою жизнь заново, ну или почти заново. Но ты никогда сюда не вернешься, ты будешь знать день конца, но будешь бездействовать. Ты проведешь этот день с семьей, скажешь, что ты их любишь, поцелуешь жену и дочь, расскажешь последнюю сказку сыну и на этом все. Если ты вздумаешь вернуться, ты увидишь мой гнев и пожалеешь о том, что не умер сегодня, прямо сейчас.

Девушка повернулась спиной, и Генрих решил, что настал самый подходящий момент нанести удар. Он встал и занес над головой нож.

– Прощай, надеюсь, мы больше никогда не увидимся – произнесла Мирра, когда Генрих собрался нанести решающий удар.

* * *

Он очнулся на полу в знакомом особняке, в руке не была ножа, вместо него старый меч. Он поднялся на ноги, не понимая, что произошло, голова жутко болела. Генрих стал тереть лоб и тут осознал, что у него две руки. Мысли о Герде тут же взорвали голову. Она может быть еще жива. Он, было, отправился к ней, но потом решил, что ему сначала нужно разобраться с вампиром. Одного из слуг Генрих отправил за медиком, сказав тому, что жена лорда сильно больна, и без необходимой помощи ей долго не протянуть. Слуга помчался со всех ног. Сам же рыцарь, повязав вокруг глаз черную тряпку, отправился в подвал шикарного особняка.

– Давай поговорим, я не злодей – произнес Браун Варлоу, как только Генрих к нему подошел.

– Мы уже говорили один раз, с меня хватит – рыцарь без промедления нанес удар, и голова кровавого лорда взмыла в воздух.

Затем нащупав ее на полу, Генрих направился к выходу. Слуги особняка с ужасом взирали из-за углов на говорящую голову их хозяина, которая просто не затыкалось, пока солнечный свет не превратил ее в горстку пепла.

Врач, который на удивление пришел очень быстро, сказал, что девушку еще можно спасти, главное всю помощь оказать прямо здесь, на месте, чем он тут же и принялся заниматься. Генрих смотрел на свои руки, смотрел на Герду, которая постепенно приходил в себя и не верил глазам. Ему действительно дали второй шанс, вот только какой ценной. Герой не хотел думать о конце мира, который настанет через двенадцать лет. Он хотел думать о девушке, которую любил, и которую ему все-таки удалось спасти. Но думал он не о ней, он думал о существах из зеркала, которые навсегда застряли в его голове. Порой он думал и о Мирре, пытался понять, кем же была эта девушка. Он прочитал много книг, в поисках ответа на этот вопрос. И однажды он даже его нашел, только эта уже совсем другая страшная сказка. История о Генрихе храбром убийце вампиров закончена, история о Мирре и существах за зеркалом, еще даже не начиналась.

THE КОНЕЦ