Текст книги "История античной литературы. Книга 1. Древняя Греция"

Автор книги: Борис Гиленсон

Современное гомероведение исходит из того, что в теориях «аналитиков» и «унитариев» есть некое общее рациональное зерно. Можно сказать, что авторы обеих поэм опирались на широкий пласт народных сказаний, в которых было немало «общих мест». А они, в свою очередь, вытекали из самого характера устной народной традиции, ее поэтики. Создание же каждой из поэм было результатом индивидуального творчества конкретного автора. Во всяком случае в этом вопросе окончательная точка еще не поставлена.

НАУЧНЫЙ ПОДВИГ ШЛИМАНА. Значительно весомее, а главное конкретнее, успехи в деле изучения исторических основ гомеровского эпоса, тех реальных событий, которые могли в художественно трансформированном виде отозваться в «Илиаде» и «Одиссее». И здесь трудно переоценить научный подвиг замечательного немецкого ученого Генриха Шлимана (1822–1890). Выходец из семьи небогатого священника, беззаветно влюбленный с ранних лет в античность, он задался целью: найти древнюю Трою. Шлиман самостоятельно получил образование, овладел несколькими европейскими языками. Чтобы накопить необходимые средства, занялся купеческой деятельностью и примерно к сорока годам, кстати, и после выгодной женитьбы разбогател. После этого он оставляет коммерцию и целиком отдается археологическим изысканиям, которые сам же и финансирует.

В начале 1870-х годов он, получив разрешение турецкого правительства, приступает к раскопкам на северо-западном побережье Малой Азии, там, где предположительно могла находиться древняя Троя. Исследованные с помощью его сотрудника, опытного археолога В. Дерпфельда, находки дали сенсационные результаты. Шлиман последовательно открыл остатки семи городов, названные им: Троя I, Троя II, Троя III и т. д. В 1873 г. он обнаружил клад золотых вещей в количестве почти 1200 единиц, которые он считал сокровищницей царя Приама, укрытой им накануне падения Трои.

Эта бесценная коллекция находилась в одном из музеев в Берлине, после войны была вывезена в Советский Союз. В середине 1990-х годов в Москве она демонстрировалась на выставке, названной «Золото Шлимана».

Правда, современные ученые склоняются к тому, что на самом деле выявленный им культурный пласт был, по-видимому, древнее, чем тот, современником которого был Гомер. Уже после Шлимана в 1930-х годах раскопки Блиджена в тех же местах привели к обнаружению того, что назвали: «Троя Vila». Это был сгоревший в результате пожара город, в котором найдены следы материальной культуры, во многом совпадающие с гомеровской. Возможно, это и была историческая Троя.

Вдохновленный удачными результатами в Малой Азии, Шлиман предпринял археологические разыскания в районе городов Микены и Тиринф, и, как уже писалось, нашел пять могил со множеством драгоценностей. В одной из них, по его мнению, был погребен Агамемнон и некоторые другие участники троянского похода.

Открытия Шлимана дали серьезные основания для вывода о том, что в основе «Илиады» и «Одиссеи» лежат подлинные исторические события, что война, в них запечатленная, относится к концу второго тыс. до н. э. Шлиман подвиг ученых на новые раскопки, которые осуществили археологи уже в XX в. Например, уже упоминавшийся английский ученый Артур Эванс открыл Кносский дворец на Крите. В настоящее время шведским ученым М. Нильсоном доказана связь гомеровских поэм с Микенской эпохой, ее материальной культурой. Но и сегодня гомеровские поэмы таят немало тайн, которые предстоит разгадать исследователям.

Гомер будет спутником поколений, пока люди не перестанут читать книги. Глубоким и органичным было восприятие Гомера в России. Переводы «Илиады и Одиссеи» обогатили нашу литературу, стали фактом русской культуры.

НАЧАЛО ИЗВЕСТНОСТИ. Освоение наследия Гомера началось в XVIII столетии. Ломоносов включил в свою «Риторику» (1748) примеры из Гомера, которого в то время обычно транслитерировали как «Омир». Гомер был для Ломоносова воплощением «отменной красоты, изобилия, важности и силы Эллинского слова». Тогда же появились и первые, далеко не совершенные переводы. Один из них, выполненный К. Кондратовичем, так и остался в рукописном виде. Стихотворный перевод «Илиады» П. Кострова появился в 1787 г. в период русско-турецких войн и был посвящен Екатерине II:

 
Под сению своих бесчисленных Эгидов
Ахиллов зрели мы, Аяксов, Диамидов.
 

Здесь был прозрачный намек на виктории российских полководцев.

Во время пребывания в Европе Карамзин, общаясь с Гердером, смог убедиться, какой живой интерес там, особенно в Германии, вызывает Гомер. Это, в частности, побудило Карамзина перевести один из волнующих эпизодов «Илиады» – «Прощание Гектора с Андромахой». Эта сцена, созвучная настроениям сентиментализма, была передана не гексаметром, а александрийским рифмованным стихом, излюбленным в русской поэзии XVIІІ в.

ПЕРЕВОДЫ Н. ГНЕДИЧА И ЖУКОВСКОГО. С начала XIX в., с наступлением эпохи романтизма интерес к Гомеру возрастает. К образу Ахилла обращаются поэты разных направлений: Голенищев-Кутузов, Жуковский. В одном из стихотворений начала XIX в. Ахилл, лучший воин ахейского войска, поражающий Гектора, сокрушающий троянцев, недвусмысленно ассоциировался с героями России, победителями французов в войне 1812 г.

Важнейшая фаза в освоении Гомера связана с именем И. Гнедича. Полтора десятилетия отдал он кропотливой работе над новым переводом «Илиады». Хорошо владея древнегреческим языком, он не только тщательно штудировал подлинник, но и освоил обширную научную литературу о Гомере, изучил эпоху, мифологические и бытовые реалии, присутствующие в великой поэме. В качестве размера он впервые использовал не александрийский стих, а русский тонический гексаметр. Это стало примером для других переводчиков Гомера. В интерпретации Гнедича «Илиада» обрела широкое эпическое дыхание.

В 1829 г., после того как отдельные фрагменты перевода печатались в периодике, он был опуликован полностью, что сделалось событием в литературной жизни России. Гнедич придал поэме торжественность, активно используя славянизмы, архаизмы. На выход перевода откликнулись многочисленные рецензенты, среди которых был А.С. Пушкин, писавший: «…С чувством глубокого уважения и благодарностию взираем на поэта, посвятившего лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого высокого подвига. Русская Илиада перед нами».

Широко известны хрестоматийные строки Пушкина, обращенные к Гнедичу:

 
С Гомером долго ты беседовал один.
Тебя мы долго ожидали.
 

Пушкин вновь выразил свою симпатию к собрату по перу в стихотворении: «С Гомером долго ты беседовал один».

Благодаря Гнедичу приобщился к Гомеру и Белинский. Вслед за Пушкиным он воспринял труд переводчика как подвиг: «Дух Гнедича был родствен с гением эллинской поэзии… Наш Гнедич сумел сохранить в своем переводе отражение красок и аромата подлинника… Перевод Гнедича – копия с древней статуи, сделанная даровитым художником нового времени». Высокие оценки Гомера рассеяны во многих его литературно-критических статьях, в частности в известной работе: «О разделении поэзии на роды и виды».

Интересно, что после выхода в 1842 г. «Мертвых душ», поэмы Гоголя, рецензенты стали активно сравнивать ее с «Илиадой», а автора начали называть «российским Гомером». Гоголь, в свою очередь, выказывал пристальный интерес к Гомеру, написал статью о переводе «Одиссеи», выполненном Жуковским.

Некоторые исследователи считают, что в повести Гоголя «Тарас Бульба» в картине сражения казаков с поляками заметны следы влияния «Илиады», использованы некоторые приемы Гомера в описании батальных сцен.

Как и в случае с Гнедичем, замечательным событием в литературной жизни стал выход в 1849 г. перевода «Одиссеи» В.Л. Жуковского, жившего в то время в Германии. Правда, он не знал древнегреческого языка, в отличие от Гнедича не занимался специальными филологическими, научными разысканиями, а опирался на т. н. подстрочник, т. е. буквальный, правда, не очень удачный, перевод «Одиссеи» на немецкий язык. Однако отдельные неточности в переводе Жуковский с лихвой компенсировал вдохновенным взлетом поэтического таланта. В отличие от несколько архаизированного Гнедича, он использовал «сказочный язык», удачно передав в переводе романтическую задушевность.

Свой труд Жуковский охарактеризовал гак: «Мне кажется, что моя Одиссея есть лучшее мое создание: ее оставляю на память обо мне человечеству. Я, русский паук, прицепился к хвосту орла Гомера, взлетел с ним на высокий утес и там в недоступной трещине соткал для себя приятную паутину».

Благодаря переводам Гнедича и Жуковского, творения Гомера приобрели прочную популярность в русском обществе начала XIX в., прежде всего, в литературных поэтических кругах. Такие персонажи, как Ахилл, Гектор, Андромаха, Пенелопа, Одиссей, стали восприниматься как духовные спутники поколения, а их именами «запестрели» произведения, прежде всего поэтические. В стихотворении «19 октября», написанном по поводу лицейской годовщины в 1838 г., вскоре после гибели Пушкина, В. Кюхельбекер писал:

 
Блажен, кто пал, как юноша Ахилл,
Прекрасный, мощный, смелый, величавый,
В средине поприща побед и славы.
Исполненный несокрушимых сил!
 

Гибель Ахилла от стрелы Париса сопоставлялась с трагической смертью Пушкина.

ГОМЕР И РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ. Гомером восторгались многие русские классики: Герцен, Достоевский, Толстой. Читая «Илиаду», Толстой записал в дневнике: «Вот оно! Чудо! Невообразимо прелестный конец». Уже автором «Войны и мира», Толстой стал изучать греческий, чтобы «восхищаться Гомером в подлиннике». Достоевский признавался, что «от «Илиады» проходит трепет по душе человека».

Почти весь XIX в. выходили многочисленные переиздания «Илиады» в переводе Гнедича, пока не появился новый перевод Н.И. Минского. Еще один, третий и последний перевод, был сделан В.В. Вересаевым (он увидел свет после его смерти в 1949 г.). Что касается перевода Жуковского, то ввиду его высокого эстетического уровня, долго никто не решался с ним соперничать, пока не появился перевод П.А. Шуйского (1948). явно ему уступающий.

Что касается русского гомероведения, то оно обширно представлено трудами С.П. Шестакова, Ф.Ф. Зелинского и вплоть до А.Ф. Лосева, И.В. Шталь, В.Н. Ярхо.

Многочисленны и художественные отклики на великие творения Гомера. Одно из самых удачных принадлежит Осипу Мандельштаму; в его поэтический сборник «Камень» включено такое стихотворение:

 
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выволок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
      Как журавлиный клик в чужие рубежи —
      На головах царей божественная пена —
      Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
      Что Троя вам, одна, ахейские мужи.
И море, и Гомер – все движется любовно.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит.
И море черное, витийствуя, шумит,
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
 

Глава III
Дидактический эпос. Гесиод

Гомеровские поэмы – классические образцы героического эпоса, широкие полотна, запечатлевшие славные деяния народа на поле брани, равно как и силу духа и мужество в преодолении опасностей. Но если «Илиада» и «Одиссея» воссоздают далекую туманную древность, если обстоятельства создания поэм (в VIII в. до н. э.), да и личность Гомера – загадочны, окутаны тайной, то следующее дошедшее до нас крупное произведение послегомероского эпоса появилось много позднее, на рубеже VIII–VII вв. до н. э.). Это поэма Гесиода «Труды и дни». Она значительно «прозрачнее». Конкретны и жизненная основа поэмы, и фигура ее автора.

За время, отделившее Гомера от Гесиода, в Греции произошли важные перемены. Неумолимо углублялся кризис родового строя. Выделялись разбогатевшие аристократы, аккумулировавшие в своих руках значительные богатства, использовавшие труд рабов. Их называли «лучшие люди». Формировался и слой бедняков, «худших», или «жалких», людей, земледельцев, живших собственным трудом.

Эпос Гесиода по содержанию, характеру, направленности отличен от гомеровского. Его называют дидактическим, т. е. поучительным. Он ставил целью в наглядной стихотворной форме донести определенные воззрения, взгляды, даже преподать мораль. Если Гомер – личность почти мифическая, то Гесиод – реальная. Это первый греческий автор, о котором сохранились, достоверные биографические сведения, о чем сообщает сам Гесиод в поэме, что было новым словом в литературе. В гомеровскую эпоху творцами поэм являлись народные певцы аэды, оставшие себя «самоучками», которых боги наградили «законами песен». Они были выразителями настроений, чувств, а главное – миросозерцания сообщества людей, рода, племени. Они из него не выделялись, напротив, выражали «глас народа», а потому личность певца как бы растворялась в тексте, отходила на второй план. Иное дело Гесиод.

БИОГРАФИЯ ГЕСИОДА. Отец Гесиода жил в Малой Азии, в городе Киме, откуда переехал в Беотию, сельскохозяйственную область Средней Греции, житницу Афин. Он хозяйствовал в деревне неподалеку от горы Геликон, где, как считалось, обитали музы. Там провел детство его сын, будущий поэт. С ранних лет ему пришлось приобщиться к крестьянскому труду, пасти стадо. Работу земледельца Гесиод сочетал с овладением искусством рапсода, сочинительства песен. Затем произошло событие, круто переменившее судьбу Гесиода. После смерти отца он был втянут в тяжбу со старшим братом. Персом, на предмет дележа родительского земельного надела. Видимо, Персу удалось подкупить судей, которые вынесли неправедное решение, лишив Гесиода части по закону принадлежавшей ему доли. Однако, присвоив чужое, Перс не только не обогатился, но, напротив, вскоре разорился и поспешил к брагу за подмогой.

Поэма Гесиода и была написана как своеобразное увещевание, адресованное брату с надеждой направить его на путь добродетели. Но. конечно, значение ее много шире.

КОМПОЗИЦИЯ ПОЭМЫ. Поэма Гесиода, как и гомеровские произведения, написана гексаметром. Но если творец «Илиады» пребывает в ослепительном, многокрасочном мире героики и фантастики, то Гесиод пишет о предметах сугубо земных, реальных, прозаических. Свою задачу определяет: «говорить правду». Поэма невелика по объему, немногим более 800 строк, и распадается на две части.

Первая – это изложение спора о наследстве. Гесиод пишет о двух богинях Эридах (богинях зависти и раздора). Первая Эрида – небесполезна, ибо принуждает человека к здоровому состязанию, даже ленивого стимулирует к труду. Гесиод призывает Перса внимать первой, а не второй Эриде, не поддаваться злобе, а обогащаться честным трудом.

 
Видит ленивец, что рядом другой близ него богатеет,
Станет и сам торопиться с посадками, с севом, с устройством
Дома. Сосед соревнует соседу, который к богатству
Сердцем стремится.
 

В этой поэме, написанной более двух тысяч лет тому назад, рассыпано немало крупиц житейской мудрости.

На страницах поэмы Гесиод излагает миф о пяти поколениях, живших на земле. Первое – «золотое» – отражало время, когда люди не ведали нужды, пребывали в полублаженстве. С каждым поколением («серебряным», «медным», поколением «героев») участь людей ухудшалась. И вот пришло последнее, пятое поколение людей, «железное». На его долю выпали тягостный труд и страдания. В поэме выражено убеждение в том, что человечество движется в сторону регресса: все деградирует в материальном и духовном плане. Гесиод не без горечи смотрит на мир. Но если есть какой-то просвет для человека, то это – исключительно, честный труд.

ХВАЛА «ГРУДУ. Поэма Гесиода – одно из первых произведений мировой литературы, воздавших хвалу труду. И это глубоко поучительно. В скольких замечательных книгах пропет гимн любви, подвигу, дерзаниям и приключениям, человеческим страстям! Но как мало еще сказано о том, чему отдают люди большую и лучшую часть времени, к чему направляют силы, энергию. Это созидательная трудовая деятельность. Конечно, работая по хозяйству, крестьянин обеспечивает свое существование. Но труд – важнейший нравственный фактор:

 
Труд человеку стада добывает и всякий достаток.
Если трудиться ты любишь, то будешь гораздо милее
Вечным богам, как и людям; бездельники всякому мерзки.
Нет никакого позора в работе – позорно безделье.
 

Разве этот вывод не актуален на все времена?

Вторая, наиболее интересная часть поэмы, содержит ряд практических советов, указаний Персу относительно того, как надо работать, чтобы обрести богатство. Увещевая нерадивого брата, Гесиод развертывает емкую картину «дел полевых», сельскохозяйственных работ в разное время года, описаний, насыщенных чисто «технологическими» подробностями. Здесь и изготовление сельскохозяйственных орудий, и уход за домашними животными, и обработка почвы, и выращивание виноградных лоз, и многое другое. У того, кто впервые услышал о Гесиоде, но еще не прочел его, может возникнуть резонный вопрос: а не является ли все это просто зарифмованным учебником агротехники?

Отнюдь нет! Прежде всего, Гесиод – художник. Его рассказ «прослаивается» поэтическими описаниями природы. Он рисует ветреную зиму в Беотии и летний зной, когда землепашцу выпадает возможность недолго отдохнуть под прохладной сенью скалы.

Картины полевых работ «сочетаются» с разного рода советами и наставлениями, в которых аккумулирован жизненный опыт беотийского крестьянина. Трудолюбивого, бережливого и расчетливого. И все эти описания и размышления подчиняются моральному назиданию: надо идти в жизни только праведным путем.

ДИДАКТИЧЕСКИЙ ЭЛЕМЕНТ В ПОЭМЕ. Каковы же «рекомендации» Гесиода? Всегда иметь запасы, ибо «жгучего голода тот избежит, кто копить научился». Стараться поддерживать добрые отношения с соседями. Позвать их на пирушку, ибо в трудную пору они первыми поспешат на подмогу. Иметь рабочий скот наготове, чтобы не бежать потом к соседу с просьбой одолжить тягловых волов. Также лаются объяснения, когда сеять и убирать урожай, как ремонтировать сельхозорудия, каким способом окучивать и подрезать виноградную лозу. Не забывает Гесиод и о мореплавании, напоминает о том, когда, в какую погоду всего надежней отправляться в путь, как ориентироваться по звездам.

Одна из основ крестьянской жизни – здоровая семья. По мнению Гесиода, земледелец должен жениться, придя в «подходящий возраст».:

 
Лет тридцати ожениться – вот самое лучшее время.
Года четыре пусть зреет невеста/женитесь на пятом.
Девушку в жены бери: ей легче внушить благонравье.
Взять постарайся из тех, кто с тобою живет по соседству.
Все обгляди хорошо, чтоб не насмех соседям жениться. —
Лучше хорошей жены ничего не бывает на свете.
Но ничего не бывает ужасней жены нехорошей,
Жадной сластены, Такая и самого сильного мужа
Высушит пуше огня и до времени в старость загонит.
 

У поэмы Гесиода народные истоки. Свидетельство тому – ее непритязательная стилистика и образная система, восприятие мира глазами беотийского кретьянина, доля которого нелегка. Поэт верит в возможность идеального общества, в котором царит справедливость. Не теряет надежду на благосклонность верховного Олимпийца:

 
Верю, однако, что Зевс не всегда же терпеть это будет!
 

Зевс в глазах Гесиода, поэта глубоко религиозного, – это всемогущий блюститель справедливости, охраняющий порядок с помощью «девы правды».

Поэма Гесиода, пусть и лишенная гомеровской пышности, пользовалась славою ввиду обилия ценных практических советов и сведений. Его автору приписывают создание еще одной поэмы – «Теогония» («Происхождение богов»), рисующей смену трех поколений богов и рождение мира. Говорится и о браках богов со смертными женщинами. Борьба небесных сил завершается торжеством Зевса, который устанавливает справедливый мировой порядок.

ЗНАЧЕНИЕ ГЕСИОДА. Автор поэмы «Груды и дни» стоит у истоков важной литературной традиции, дидактической поэзии, г.е. содержащей поучительный, назидательный элемент. В этом ключе, например, была написана поэма римского философа и поэта Лукреция Кара (I в. до н. э.) «О природе вещей», представляющая изложение в поэтической форме материалистической философии Эпикура. Величайший римский поэт Вергилий, продолжая линию Гесиода, в книге «Георгики» поэтизирует крестьянский труд. Позднее в Византии для лучшего запоминания многие учебные пособия были написаны в стихотворной форме.

На русский язык поэму Гесиода «Труды и дни» перевел В.В. Вересаев (1867–1945), не только известный прозаик, автор знаменитых «Записок врача», литературовед, мемуарист, но также поэт-переводчик, большой знаток и поклонник античности. Ему принадлежат мастерские переводы греческих лириков, о которых пойдет речь ниже (Архилох, Сапфо). Он же выполнил новые переводы «Илиады» (1949) и «Одиссеи» (1953), которые стали в последнее время чаше использоваться в школьном преподавании, чем старые переводы Н. Гнедича и В. Жуковского.