Текст книги "История античной литературы. Книга 1. Древняя Греция"

Автор книги: Борис Гиленсон

Поэмы – классические образцы народного эпоса. По-древнегречески слово «эпос» означает «стих»; в античности в основном создавались крупные, масштабные произведения. Какова же та художественная форма, в которой Гомер воплотил этот богатейший материал? Ведь речь идет о поэмах, и сегодня сохраняющих какое-то магнетическое, эстетическое воздействие на читателя. Чтобы понять это, надо видеть в Гомере – эпического поэта, выросшего из греческой культурной, фольклорно-песенной традиции.

Разъясняя эту особенность, А.Ф. Лосев пишет: «У Гомера была языческая влюбленность в земного и материального человека, в его тело и материк), в физического героя, физически защищающего свой народ и физически побеждающего стихийные силы природы. Эта подчеркнутая телесность греческого языческого мироощущения вообще определила собой одно общепризнанное свойство античного гения, а именно: его пластичность…».

В поэмах проявились замечательные особенности эллинского художественного гения. Они позволили Марксу справедливо видеть в греческом искусстве «недосягаемый образец», редкостную «целостность».

Гомер не знал письма, был устным сказителем. Но, как можно судить по этим поэмам, его отличала высокая поэтическая техника, несомненное мастерство. Поколения филологов, проанализировавшие, буквально, каждую строку гомеровского эпоса. пришли к очевидному выводу: перед нами отчетливое художественное единство. Система закрепленных приемов в описаниях, характеристиках героев, их внешности, психологии поведения; то же относится к некоторым ярко выраженным стилевым и языковым приемам.

Суммируем некоторые черты гомеровской эстетики. В художественной структуре «Илиады» и «Одиссеи» выделяются некоторые характерные черты.

ЭПИЧЕСКИЙ СТИЛЬ. Поэмы отличает эпический стиль. Его определяющие особенности: строго выдержанный повествовательный тон; неторопливая обстоятельность в развитии сюжета; объективность в обрисовке событий и лиц. Подобная объективная манера, беспристрастность, почти исключающая субъективизм, так последовательно выдержана, что, кажется, автор нигде не выдает себя, не выказывает своих эмоций.

ИСКУССТВО КОМПОЗИЦИИ. Гомер знает, как располагать материал, выстраивать повествование. Каждая песня композиционно закончена, а новая начинается с того момента, на котором завершилась предыдущая; она словно берет у нее эстафету. В «Илиаде» охвачен сравнительно короткий по времени, отрезок, всего 50 дней из десятилетней войны. Но отрезок кульминационный, судьбоносный для Трои. Читатель сразу же приобщен к завязке событий: это «гнев Ахилла», который в конце концов определяет решающие эпизоды поэмы, особенно начиная с XVII песни: это гибель Патрокла, поединок Ахилла с Гектором.

ПОВЕСТВОВАНИЕ ЧЕРЕЗ ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ. Гомер использует особый принцип характеристики, который можно назвать: повествование через перечисление. В «Илиаде», к примеру, нет панорам сражений, «массовых» сцен, как, скажем, у Толстого в «Войне и мире», в панораме Бородинской битвы. У Гомера, художника иной эпохи, боевые действия, в духе фольклорной традиции, выстраиваются как серия поединков отдельных воинов. Таковы единоборства троянца Гектора с Диомедом, Менелая с Парисом, Аякса с Гектором, Патрокла с Гектором, Ахилла с Гектором. Вся пятая песня – описание подвигов Диомеда. Но читатель не забывает, конечно, что другие герои отнюдь не бездействуют.

Писатель нового времени, характеризуя того или иного персонажа, нередко акцентирует какую-то одну выразительную, типическую деталь. Вспомним, например, роль детали у Чехова: как метко характеризуют калоши Беликова, «человека в футляре». Назовем всего три другие выразительные детали: романтический плащ байроновского Чайльд Гарольда, черные живые глаза Пугачева в пушкинской «Капитанской дочке», «медвежья» внешность гоголевского Собакевича.

В поэмах Гомера господствует принцип обстоятельной деловитости. В духе наивного мироощущения эллинов упоминаются, «каталогизируются» все детали, относящиеся к описываемому лицу или предмету. Показательно, например, перечисление всех кораблей ахейцев в гавани перед Троей: этот пространный, в чем-то наивный с точки зрения современного читателя пассаж, обнимает почти 300 строк и обычно именуется «каталогом кораблей». Не столь словоохотливый автор, конечно, ограничился бы указанием на их число.

Другой впечатляющий пример – это исчерпывающее описание щита Ахилла. Перед нами – несколько страниц, перечисляющие то, что изображено на щите Гефестом:

 
…Сделал два города смертных людей потом на щите он,
Оба прекрасные. В первом и пиршества были, и свадьбы.
Из теремов там невест провожали чрез город при свете
Факелов ярких и звучных кругом гименей распевали.
Юноши в плясках кружились, и громко средь них раздавались
Звуки веселые флейт и форминг. И дивились на пляски
Женщины, каждая стоя в жилище своем на пороге.
Множество граждан толпилось на площади города. Тяжба
Там меж двоих из-за пени была за убитого мужа…
 

Приведенная цитата – лишь малая часть описания объемом более 120 стихов, которое настолько значимо, что ученые специально его изучают, ибо по справедливости видят в нем зеркало быта, нравов и материальной культуры в гомеровской Греции.

В поэмах подробно живописуются доспехи героев, их одежды, яства на пирах и т. д. Заметно, что Гомер любуется этими деталями и подробностями, внешностью героев, их поведением, поступками, жестами. Но внутренний мир, психологические переживания показаны сравнительно бедно. Они еще не получили полновесного раскрытия в литературе.

ЭПИЧЕСКОЕ РАЗДОЛЬЕ. Одна из особенностей поэм – эпическое раздолье. Нас трогает эта бесхитростная словоохотливость, многословие героев, которые никогда не общаются друг с другом «рублеными» фразами, порой даже междометиями, намеками, как это делают персонажи современных авторов. Они изъясняются с помощью речей. Иногда эти речи кажутся растянутыми, но позже мы ощущаем, что подобное словесное пиршество – одна из глубоко симпатичных черт эпического стиля.

Подобные примеры легко обнаружить в любом, буквально взятом наугад фрагменте. Пенелопа, в XXIII песне «Одиссеи», узнавшая наконец мужа, бросается ему на шею, говорит:

 
О, не сердись на меня, Одиссей! Меж людьми ты всегда был
Самый разумный и добрый. На скорбь осудили нас боги;
Было богам неугодно, чтоб сладкую молодость нашу
Вместе вкусив, мы спокойно дошли до порога веселой
Старости. Друг не сердись на меня и не делай упреков…
 

Всего монолог Пенелопы занимает 21 строку.

Для речей характерна определенная формула построения. Непременным элементом является зачин, в котором бы напоминается предшествующая ситуация. Если один герой «вопрошает» о чем-то другого, то тот повторяет вопрос, а затем уже отвечает. Пришедший к Ахиллу Одиссей повторяет примиряющие предложения Агамемнона в тех же словах, что их высказал главнокомандующий ахейского воинства.

СЛИЯННОСТЬ С ОКРУЖАЮЩЕЙ ПРИРОДОЙ. Образная система отражает ранний этап истории когда человек ощущал свою растворенность в окружающей природе, картины которой буквально разлиты в поэмах. Гомер не устает любоваться ею. Мир флоры и фауны, растения и животные – ничто не ускользает от взгляда автора. Образы природы присутствуют не просто в сравнениях, но в сравнениях, зачастую развернутых, сложных, которыми «пропитаны» поэмы. Так, Гомер сравнивает Пелида, т. е. Ахилла, со львом и для этого рисует целую художественную картину:

 
В свой же черед и Пелид поспешает, как лев истребитель.
Если всем миром сойдясь, поселяне убить его жаждут;
Гордо сперва он ступает, угрозы врагов презирая;
После ж того, как стрелой угодит в него юноша храбрый,
Он припадает к земле, кровожадную пасть разевает…
 

Эту особенность поэм тонко уловил В.А. Жуковский, проникший как переводчик в стиль «Одиссеи». Он писал, что Гомер – это «младенец, видевший во сне все, что есть чудного на земле и небесах, и лепечущий об этом звонким ребяческим голосом на груди у своей кормилицы природы. Это тихая широкая светлая река без волн, отражающая чисто и верно и небо, и берега, и все, что на берегах живет и движется; видишь одно верное отражение, а светлый кристалл как будто не существует…»

ЖИВОПИСНОСТЬ И ПЛАСТИЧНОСТЬ. Стиль поэм живописен и пластичен. У Гомера неповторимый взгляд на мир, который открывается нам во всем своем блеске и яркости, в особом солнечном освещении. Мотивы солнца и света – очень важны для Гомера: это нечто большее, чем обычные краски. Зевс, решивший помогать троянцам, опускает на поле боя мрак. Аякс же обращается к Зевсу с просьбой рассеять мрак, желая встретить смертельную опасность при снеге дня. Предметы видятся в красках. Особенно активно присутствует золотой цвет в разных его вариациях. Эпитеты, с ним связанные, особенно активно характеризуют обитателей Олимпа: Артемида – «златострелая», Ирида – «златокрылая», Аполлон – «златомечный», Гера – «златопрестольная» и др. Мы почти не встретим в поэмах обыденных, невыразительных предметов. Напротив, едва ли не каждая вещь либо «дивная», либо «прекрасная». Даже веревка, которой Эол завязывает мешок с ветрами, «блестящая», «серебряная».

ПОСТОЯННЫЕ ЭПИТЕТЫ. Непременной чертой гомеровского с имя являются постоянные эпитеты. Последние, вообще, составляют принадлежность фольклора, устного народного творчества. Вспомним, например, наши русские былины, когда за определенными понятиями закреплены неизменные эпитеты. Например, красна девица, добрый молодец, широко поле, красно солнышко и т. д. В «Илиаде» и «Одиссее» ощутима органичная связь с народной поэзией. Назовем некоторые постоянные эпитеты в поэмах: Ахиллес – быстроногий, Гектор – шлемоблещущий, Агамемнон – широкодержавный; Афина – совоокая; Гера – волоокая; Одиссей – хитроумный, многострадальный; Зевс – тучегонитель, молниесобиратель, молниевержец; Посейдон – чернокудрый (по цвету моря); Аполлон – сребролукий, луком звенящим; Арес – мужеубийца; женихи – многобуйные и т. д. Очень часто применительно к самым разным героям используется эпитет: богоравный, избранник богов. Он уже не всегда имеет смысл, в нем обозначенный, а просто выражает уважительное отношение; даже свинопас Евмей назван «богоравным».

Отличительная черта поэм огромное количество двусоставных или сложных эпитетов. Трудно найти в поэмах такое лицо, понятие, которое не было бы награждено еще и эпитетом. Обратимся для примера к началу «Одиссеи», к первой песне. Здесь «муж многоопытный», «святой Илион», «Зевесова дочь, благословенная Муза», «милая жена», «глубокий грот», «светлая нимфа» Калипсо, «богиня богинь», «произвольная сила», «верные друзья», «богоподобный муж» и т. д.

Встречаются в поэмах и постоянные словосочетания. Так, начало каждого следующего дня отмечено таким «хрестоматийным» стихом:

 
Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос.
 

КОНКРЕТНОСТЬ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОСТРАНСТВА. В числе наиболее впечатляющих примет эпического повествования – предельная конкретность художественного пространства поэм. Подобно тому, как исследователи вычислили примерные параметры каждого из кругов дангова «Ада», специалисты по Гомеру, например, составили точный план сражений в каждый из дней «Илиады», положение троянцев и греков; сравнительные диаграммы «Неоконченная битва» (VII–VIII песни), «Обольщение Зевса» (XIII–XVI песни) (у А.Ф. Лосева); И.В. Шталь предлагает интересные таблицы, касающиеся распределения по структурно-функциональному признаку названий камня, характеристики героев по эпитетам и др. Так, выясняется, что в поэмах упоминаются такие виды камня, как метательное оружие, материал построек, скала, галька, валун, материал поделок и др.

РИТМ ПОВЕСТВОВАНИЯ. ГЕКСАМЕТР. Наконец, величавость, неторопливое течение рассказа в эпосе подчеркивался наиболее распространенным в античности размером, т. н. гексаметром. Это размер, состоящий из шести трехсложных стоп. В русском переводе стопа – дактилическая, т. е. первый слог ударный, второй и третий безударный. В подлиннике же ударному слогу соответствует – долгий, а безударному – краткий. Долгий равен по длине двум кратким. В первых четырех стопах дактиль мог заменяться спондеем, т. е. двусложной стопой, состоящей из долгих слогов:. Последняя шестая стопа в гексаметре могла быть усеченной, т. е. состоящей из двух слогов: ударного и безударного (в русском переводе), долгого и короткого – в подлиннике.

ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС. НАРОДНЫЕ ИСПОЛНИТЕЛИ. Существовало несколько разновидностей эпоса: героический, дидактический, пародийный. На разных исторических этапах он принимал разные формы. У истоков героического эпоса стоят поэмы Гомера. Древнейшей формой эпоса были песни аэдов, народных певцов, живших обычно при дворах басилеев, царей, и прославлявших деяния мифологических героев. Пример того – аэд Демодок, певец на пиру у Алкиноя. В «Одиссее» действует аэд Фемий, «всегда женихов на пирах веселивший пеньем». Одиссей, расправляясь с врагами, все-таки пощадил «песнопевца». Песни аэдов до нас не дошли, но факт их существования – бесспорен. Греческие импровизаторы-сказители читали по памяти, в домах знатных, богатых людей. Еще в XIX в. у сербских импровизаторов, например, можно было встретить тех. кто наизусть мог воспроизвести до 80 000 стихов.

Поэмы Гомера обладают не только огромной художественной ценностью. Велико их познавательное значение. Они запечатлели целую историческую эпоху. Вобрали, как это видно на примере только одного описания щита Ахилла, целый пласт конкретных деталей, относящихся к духовной и материальной культуре, к нравам, обычаям, понятиям, морали и нравственности.

«ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ГРЕЧЕСКОЙ ЖИЗНИ». В первых памятниках греческого эпоса, в «Илиаде» и «Одиссее», воплотился многовековой художественный опыт народных сказителей, слагавших свои поэмы. Гомеровские поэмы запечатлели огромной важности исторический перелом, своеобразное «пограничье» между общинно-родовым строем, переживавшим кризис, и рабовладением, находившимся в процессе становления. Это обширное историческое время, которое правомерно назвать «Гомеровская Греция». «Илиада» и «Одиссея» насыщены огромным количеством конкретных деталей и подробностей, относящихся к самым разным сферам жизни. Гомеровский эпос можно, переиначив крылатое выражение Белинского, назвать «энциклопедией греческой жизни».

Историческая основа поэм – троянская война, происходившая в XII–XI вв. до н. э., т. е. гомеровский эпос уходит корнями в микенскую эпоху. Свидетельство того – бытовые детали, в частности описания оружия, сделанного из бронзы, мебели, конской упряжи, а также участие в боевых операциях колесниц. Последние часто присутствуют в микенских фресках. Вождь греческого войска, с точки зрения власти и авторитета, может быть соотнесен с микенским царем.

В поэмах заметны и следы других культур. Например, описания причесок, отдельных деталей оружия, обычай сжигать трупы (вспомним эпизод погребения Гектора) – все это относится уже не к микенской культуре, а к более поздней ионийской, т. е. примерно к VIII в. до н. э. Для ионийской эпохи характерно также высокое положение родовой знати, аристократической верхушки, прибирающей к рукам богатства, лучшие пастбища. Между микенской и ионийской культурой – эпоха, примерно пять столетий.

Ученые обнаружили у Гомера переклички с древнейшим фольклором Ближнего Востока. Дружба между Ахиллесом и Патроклом напоминает нам побратимство Гильгамеша и Энкиду в вавилонских сказаниях; странствия Одиссея, рассказанные на пиру у Алкиноя, могут быть соотнесены с древнеегипетским рассказом «Потерпевший коpaблекрушение».

ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ОБЩЕСТВА. Поэмы – многокрасочная панорама социальной жизни Гомеровской Греции. В них постоянно упоминаются племена и т. н. фратрии, а это указание на структуру, присущую общинно-родовому строю. В то же время гомеровское общество, носящее переходный характер, – зеркало борьбы старого с новым. В нем заметна большая социальная, «сословная» дифференциация. Здесь и родовая, аристократическая знать, т. е. те, кого называют «тучными», «жирными», «лучшими», и ремесленники, кузнецы, плотники, ткачи, мастера по золоту и серебру. Есть у Гомера нищие, которые стали уже приметой нового общества. Из поэм мы получаем представление не только об обмене, характерном для натурального хозяйства, но и о развитии торговли. В «Одиссее» сообщается, например, о финикийском корабле, приплывшем в Грецию для купли-продажи:

 
…Год целый оставшись на острове нашем, прилежно
Свой крутобокий корабль нагружали, торгуя товаром.
 

Финикийцы не только продавали, но и покупали у греков.

РАБСТВО В ПОЭМАХ. Гомер показывает и рабство в его патриархальном виде. Рабы эти – пастухи, домашние слуги. Они могут иметь и собственное хозяйство, как у Евмея на Итаке. Он наблюдает «за добром своего господина», строит каменный дом, имеет 12 закут для 50 свиноматок. Евмей пользуется правом целоваться со свободными людьми, словно равен им. Но с рабами, как предвестие новых времен, уже практиковалось и жестокое обращение. Так, например. Одиссей подвергает повешению рабынь, которые, «слюбившись» с женихами, «осрамили» его дом. Жесточайшей казни подвергается и «козовод» Меланфий: он разрублен на куски.

Гектор, прощаясь с Андромахой, исполнен горечи, представляя, какая участь ее ждет, если она попадет в плен и станет рабыней:

 
…Уведет тебя медполослешный ахеец.
Лютую горькие слезы, и дней ты свободы лишишься.
Будешь невольница в Аргосе ткать для другой или воду
Станешь носить из ключей Месссиды иль Гиппереи.
 

Вели в «Илиаде» в основном ранний патриархальный уровень рабства, то в «Одиссее» он более высокий. Но в целом большинство составляют рабыни-женщины. Производительный труд, как более продуктивный, – удел свободных ремесленников.

ВОЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ: ВЛАСТЬ ЦАРЕЙ. В гомеровском обществе есть «цари»; так обычно переводится греческое понятие «басилевс». Но его власть – далеко не абсолютна. Например, в Аргосе три басилевса, в Элиде – четыре. Басилевсы еще могут трудиться, что не считается зазорным, как, впрочем, могут трудиться и боги. Существуют также совет старейшин и народное собрание; правда, у Гомера заметно его ослабление. Однако басилевсы считаются с мнением народа. В целом общественный строй у Гомера обычно оценивается историками как разновидность военной демократии.

Плодотворную работу проделал российский ученый Н.А. Флоренсов. Специалист по геологии Сибири, член-корреспондент Академии Наук, он, продолжая лучшие традиции отечественной интеллигенции, был горячим поклонником античности, Гомера и написал о нем оригинальное исследование. Он обратил внимание на то, что в «Илиаде» настойчиво употребляются слова: «медь», «медный». Даже небосвод, даже сон – медные. Но уже в первых песнях поэмы на фоне «меднозвучия» появляется слово «железо». При этом постоянно подчеркивается превосходство железа над медью. Это позволяет сделать вывод, являющийся вкладом в гомероведение: «Илиада» отражает исторический перелом, конец бронзового и начало железного века. Как видим, даже в области античности возможны интересные открытия!

Сопоставление исторической основы двух поэм убеждает, что «Одиссея» несколько «моложе» «Илиады», отражает более поздний период греческой цивилизации, в частности начальную эпоху торговли, мореплавания, колонизации. В «Одиссее» больше внимания, чем в «Илиаде», уделяется быту, хозяйственным потребностям, о чем говорит описание хозяйства Евмея. Да и сам Одиссей наделен практическим, расчетливым складом ума, выделяясь в этом смысле среди гомеровских героев.

ДВЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ЭПОХИ В ПОЭМАХ. В целом Гомеровская Греция – это родовое общество на поздней стадии, находящееся в процессе разложения, имущественного расслоения. Перед нами Греция в канун того глубокого социально-экономического переустройства, которое произошло в VII–VI вв. до н. э. Современная точка зрения состоит в том, что «Илиада» создана около 730 г. до н. э., а «Одиссея» – несколько позднее. Местом создания поэм является Иония, о чем свидетельствует то, что они написаны на ионийском диалекте.

Великие поэмы Гомера были почитаемы в Древней Греции как национальные святыни. Они изучались в школах и гимназиях, а их герои, хорошо знакомые каждому грамотному греку, заключали в себе огромный воспитательный потенциал, служили живыми примерами мудрости и здравого смысла, образцами поведения в разных жизненных ситуациях. Стоит ли лишний раз напоминать, сколь значимы были в Древней Греции этические понятия чести, достоинства, верности гражданскому долгу. Они ценились выше, чем богатство.

Доставляя поколениям читателей огромное наслаждение, они вместе с тем оставили ученым немало проблем и тайн.

ОСОБЫЕ ТРУДНОСТИ ИЗУЧЕНИЯ ПОЭМ. К исследованиям этих поэм приступили в античную эпоху; к настоящему времени о них накоплена богатейшая литература, целая библиотека научных трудов на русском и иностранных языках. Сложилась целая ветвь филологической науки, посвященная г.н. гомеровскому вопросу, т. е. проблемам, связанным с «Илиадой» и «Одиссей». Это – гомероведение… Ему, как и пушкиноведению, тол сто ведению, чеховедению серьезный ученый мог бы посвятить всю жизнь. В центре гомероведения – проблемы авторства его поэм, обстоятельства их создания, документально-историческая основа поэм, их художественное, стилевое своеобразие.

Самый характер материала озадачивал ученых специфическими трудностями, которые полностью не преодолены до сих пор. И это не случайно. Когда идет речь о классической литературе не столь отдаленного прошлого, скажем, о Пушкине и Толстом, мы накопили достоверные свидетельства, относящиеся к биографиям этих писателей и их творческой лаборатории. Мы пользуемся черновиками их произведений, опираемся на свидетельства современников. Мы знаем, как созревал замысел «Евгения Онегина» или «Войны и мира», с каких конкретных лиц были «списаны» некоторые художественные образы, т. е. кто были прототипами, как подвигалась работа над рукописью, какой окончательной была авторская воля, как были приняты критикой и публикой эти шедевры.

Совсем по-иному обстоит дело с Гомером. Нам ничего не известно о его личности. Сохранилось лишь предание о том, что «спорили семь городов о рождении мудром Гомера». Отсутствуют конкретные данные о том, как эти поэмы создавались и, по-видимому, редактировались. И это при том, что древние эллины трепетно относились к наследию Гомера.

РАННИЙ ЭТАП ИЗУЧЕНИЯ ГОМЕРА. В VI в. до н. э. афинский правитель Писистрат распорядился закрепить официальный текст двух поэм. Отрывки из них исполнялись на празднествах в честь богини Афины. Это дало основание предполагать, что Гомер жил в дописьменное время, что поэмы долгое время бытовали в устной традиции, вследствие чего текст подвергался распылению, постоянно менялся. Надо было зафиксировать его окончательный, канонический вариант. Позднее в Египте ((([в. до н. э.) при династии Птолемеев в Александрийской библиотеке, где было накоплено уникальное собрание книг, открылся специальный отдел рукописей. Там находились «Илиада» и «Одиссея», критический текст которых подготовил Зенодот из Эфеса, представитель ранней филологической науки, т. н. александрийской школы.

В своей знаменитой «Поэтике» Аристотель соединяет критическое отношение к Гомеру с восторженными его опенками. «Гомер… заслуживает похвалы, но в особенности потому, что он единственный из поэтов прекрасно знает, что ему следует делать…». Хотя, по мысли Аристотеля, Гомер воспроизводит древнюю общественно-политическую жизнь, его наблюдения касаются человеческой жизни в целом. Таким образом, Аристотель, в сущности, говорит об общечеловеческой значимости созданий Гомера. Время подтвердило справедливость этой точки зрения.

ГОМЕР В ВЕКАХ. И в Древнем Риме, и в средневековой Европе поэмы Гомера воспринимались как образцы классического искусства, эпоса, запечатлевшего с наибольшей полнотой жизнь народа. Своеобразным «соревнованием» с Гомером стала легендарно-мифологическая поэма великого римского поэта Вергилия «Энеида». На идущую от Гомера литературную традицию опирались и в позднейшее время писатели, поэты, стремившиеся создать эпические поэмы: Торквато Тассо («Освобожденный Иерусалим»), Ронсар («Франсиада»), Мильтон («Потерянный рай»), Вольтер («Генриада»). (С этими произведениями мы ознакомимся в последующих курсах, в частности, при изучении зарубежной литературы средних веков и Возрождения и литературы XVII–XVIII вв.) Отметим однако что подражание Гомеру, воспроизведение некоторых его приемов, в частности, сочетание реального, бытового элемента с фантастико-мифологическим не всегда было удачным, у его поклонников иногда выглядело искусственным. Чем же это объяснить? Надо помнить, что поэмы Гомера с их особым художественным строем были связаны с ранней, архаической стадией человеческой истории, явились наиболее органическим с эстетической точки зрения выражением того времени. Этому соответствовали и сами художественные образы «Илиады» и «Одиссеи». Создание же в чем-то похожих героических эпопей в эпоху «свинца и пороха», было во многом нарочитым и неорганичным. Великие события требовали уже другой художественной формы. Эпосом нового времени стал роман.

ГОМЕР ВО ФРАНЦИИ И ГЕРМАНИИ. Интерес к изучению поэм Гомера заметно вырос в XVII–XVIII вв. Во Франции этот интерес был связан с закреплением нормативной эстетической системы классицизма, ориентированного на античность. Заметную роль сыграл французский писатель и критик, теоретик искусства Франсуа Обиньяк, автор трактата «Академические предположения по поводу «Илиады»» (1664, изд. 1715). В отличие от теоретика классицизма Буало, восторгавшегося Гомером, Обиньяк настаивал, что человек по имени Гомер никогда не существовал, что данное имя означает «слепец», как это объясняли сами древние. Обиньяк исходил из того, что «Илиада» – лишенное цельности произведение, в сущности, собрание отдельных отрывков, сложенных редактором без необходимого строгого плана. В дальнейшем данную точку зрения подхватили некоторые ученые.

Плодотворным временем для изучения Гомера стал конец XVIII столетия, прежде всего в Германии, когда в художественных кругах сложился подлинный культ античности. В той программе эстетического воспитания, которую разрабатывал, например, Шиллер, особое место было отведено художественным творениям древних греков. Немецкий писатель и философ Гердер уделял большое внимание изучению и пропаганде устной народной поэзии, ибо в ней наиболее ярко воплощался национальный дух. Образцом подлинно «народного поэта» был для Гердера, да и для многих его современников, Гомер.

СПОРЫ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПОЭМ. ТЕОРИЯ «МАЛЫХ ПЕСЕН». Очень важный этап в изучении Гомера начался после выхода в 1795 г. знаменитой работы немецкого ученого Ф.А. Вольфа «Введение к Гомеру». В ней он исходил из того, что, поскольку письменность у греков возникла в VII–VI вв. до н. э., в дописьменную гомеровскую эпоху подобные огромные произведения создать было нельзя. Поэтому «Илиада» и «Одиссея» бытовали лишь как собрания отдельных песен, поэтических сказаний, т. н. рапсодий. Правда, позднее было доказано, что народные певцы, аэды, были способны запоминать и исполнять большие эпические произведения, не пользуясь письменным текстом. Было также доказано существование алфавитного письма уже в VIII в. до н. э.

Вольф подвиг коллег античников на изучение гомеровского текста, он имел последователей «аналитиков» и сделался основоположником «теории песен», или «аналитической». Суть подобного подхода заключалась в том, что «аналитики» вычленяли из текста поэм эпизоды и сюжеты, имевшие, по их мнению, самостоятельное значение, т. е. «малые поэмы», которые позднее были объединены. Так, например, Карл Лахман (1838) доказывал, что в основе «Илиады» – 18 отдельных песен. Другой немецкий ученый Адольф Кирхгоф применил эту теорию и ее методику к анализу «Одиссеи», состоявшей, по его убеждению, из четырех песен.

ТЕОРИЯ «ЕДИНОГО ЗЕРНА». «Аналитикам» противостояли т. н. «унитарии», или сторонники «единого зерна», исходившие из того, что в основе обеих поэм лежит безусловное художественное и идейное единство. «Унитарии» доказывали, что при чисто механическом сцеплении песен, созданных разными авторами, в одну общую поэму, внутри нее ощущались бы «швы» и различия в языковых и стилевых особенностях и приемах. «Унитарии» исходили из того, что в поэмах присутствует стройная композиция, симметрия мотивов, определенный набор художественных средств и приемов, поэтических словосочетаний, стандартных ситуаций. Они также строили свою аргументацию на том, что в каждой из поэм выделяется центральный эпизод, который в дальнейшем «расширялся», обогащался и дополнялся новыми героями и подробностями. Они называли его «пра-Илиада» и «пра-Одиссея». В Германии противниками «аналитиков» были великий философ Гегель и филолог В.Г. Нич. Так, один из «унитариев», Виламовиц – Меллендорф обосновывал, что «ядром» «Илиады» была поэма «Ахиллеида», охватывающая события от смерти Патрокла до гибели Ахилла. В «Илиаде» ей соответствуют песни 18–23, но от этой поэмы в текст «Илиады» вошли некоторые фрагменты.

В России, где сложилась своя сильная школа исследователей древнегреческой литературы, в основном разделялись взгляды «унитариев» (С.П. Шестаков, Ф.Ф. Соколов, Ф.Ф. Зелинский, Вяч. Иванов и др.). Правда, открытие крито-микенской культуры усилило позиции «аналитиков», поскольку доказало, что материал поэм относится к разным историческим пластам.

ПРОБЛЕМА АВТОРСТВА ПОЭМ. Однако и среди «унитариев» нет совпадения мнений относительно авторства обеих поэм. Поскольку «Одиссея» отражает более поздний этап истории греческого общества, отделенный от этапа, запечатленного в «Илиаде», двумя-тремя столетиями, некоторые ученые склоняются к тому, что поэмы были написаны двумя авторами. Правда, есть исследователи, убежденные, что у «Илиады» и «Одиссеи» – один создатель. Может быть, им был Гомер. Не исключено и то, что именем Гомер мы называем сегодня двух безымянных поэтов. Но кем бы они конкретно не были, достаточно очевидно лишь то, что тот или те, кого называют Гомером, были народными певцами, которые в полной мере художественно воплотили миросозерцание, верования, эстетическую культуру своего времени. Хотя литература о Гомере постоянно пополняется новыми трудами, вопрос о том, как конкретно сложены обе поэмы, до сих пор остается спорным. То же относится к их авторству.

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ГОМЕРОВСКОГО ВОПРОСА. Вместе с тем и «аналитики» и «унитарии» стоят на общей платформе в том, что обе поэмы имеют фольклорную природу, вырастают из устного народного творчества и что его материал подвергается в них глубокой художественной обработке. Ученые полагают, что фольклорный элемент представлен двумя пластами: с одной стороны, состоит из мифов и гимнов о богах, с другой – из сказаний о местных героях. Эти герои – Геракл, Ахилл, Одиссей, Атрей и другие были едва ли не у каждого племени, где складывались песни как о подвигах этих героев, так и об их приключениях. При этом они могли получить сказочную, фантастическую окраску. Затем, после нескольких столетий бытования в устной традиции, стихотворные саги о богах и героях объединялись, вливались в более крупные произведения, поэмы.