Текст книги "Вольтижеры (СИ)"

Автор книги: Борис Штейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– ППШ… Со Второй мировой… – откликнулся Илья. – Главное, они лучше нас подготовлены морально…

Евгений Павлович почему-то вспомнил, как лет десять назад участвовал в тушении пожара. Дело было за городом. Он шел на дачу. Горел большой одноэтажный деревянный дом. Евгений Павлович некоторое время вместе с толпой сомнамбулически наблюдал за работой огня. Потом с какими-то добровольцами стал вытаскивать на улицу чей-то скарб, выбивать ногой оконные рамы. Постепенно они вошли в раж, подействовал огонь, и стали крушить все подряд. После того, как сверху упала горящая перекладина, он опомнился. И вместе с каким-то мужиком стал вытаскивать на улицу большой платяной шкаф. Уже во дворе у шкафа отвалилась задняя стенка, и на траву высыпалось огромное количество индийского чая. В пачках…

Из здания выскочили трое боевиков, неся в руках импортные коробки. Они погрузили их в «Рафик» и бросились обратно. Евгений Павлович открыл дверцу и стал выходить из машины.

– Куда?! – прохрипел, выпучив глаза, Илья. – Назад! Убьют! – и попытался втащить Евгения Павловича в кабину. Но было поздно.

Евгений Павлович сделал пару шагов. Наставил автомат на нарушителей и, закричав: – Руки вверх! – нажал на курок. Хотел сделать предупредительный выстрел. Но автомат молчал.

В это время Илья, стремительно выкатившись из машины, присел за ней и, обхватив двумя руками пистолет, стал целиться в налетчиков.

Парни быстро спрятались за «Волгу». Один из них, как показалось Евгению Павловичу, бросил в него черный мячик. На самом деле к его ногам медленно подкатывалась лимонка. Евгений Павлович, не отдавая себе отчета в совершаемом, носком кроссовки поддел гранату и бросил ее в сторону грабителей. Лимонка, описав плавную траекторию, разбила боковое стекло «Рафика» и влетела внутрь. Раздался взрыв, у микроавтобуса вылетели все стекла, и он загорелся. Из здания выскочили остальные налетчики. Илья стал палить по ним из пистолета. Одного ранил. Вся компания быстро погрузилась в «Волгу». И машина, взревев мотором, скрылась за углом.

Евгений Павлович пришел в себя. К нему подошел Илья.

– Здорово ты их! – сказал ему Евгений Павлович.

– Я-то что, это ты их шуганул! Что с автоматом?

– С предохранителя не снял впопыхах.

– А-а… Жаль, только аппаратура пострадала! – озабоченно произнес Илья.

– Какая аппаратура? – не понял Евгений Павлович.

– Как какая? Та, которую они в «Раф» сложили!

– Ну и черт с ней!

– Как сказать… – туманно ответил Илья.

«Напускает на себя…» – подумал Евгении Павлович. Они на расстоянии обошли горевший «Раф».

– Как бы бензобак не рванул! – высказал опасение Илья.

Евгений Павлович поднял с земли оброненный раненным налетчиком револьвер. Завернул его, чтобы не смазать отпечатки пальцев, в платок и положил в карман. Подошли к лежавшему милиционеру. Он был сильно оглушен. Они подняли его и понесли к машине. С трудом усадили на заднее сидение. Вдалеке раздался несильный взрыв. Рванул-таки бензобак «Рафа».

– В самый бы раз смыться, – задумчиво сказал Илья. – Боюсь, наши действия не предусмотрены сценарием.

– Ты думаешь? – произнес Евгений Павлович. – По-моему, это уж слишком!

– Вовсе нет! – возразил Илья. – Он сам честно признался, что у них договор!

– Да ладно тебе! – остановил его Евгений Павлович. – Все знают, что мы здесь были. Нас, наверняка, видели люди!

– В том-то и дело! – покусывая губу, согласился Илья.

Евгений Павлович подумал, что где-то он уже видел поднятый револьвер с характерной царапиной на рукоятке. Вспомнил! В их подъезде жила маленькая чёрная с белой грудью бульдожка. С массивной морщинистой головой и сверкающими глазками. Обычно она пулей вылетала из подъезда, не церемонясь с жильцами, которых ей доводилось встречать на своем пути. Выскочив, она со страшной скоростью неистово носилась по двору, произвольно меняя под немыслимыми углами направление. Набегавшись, она с такой же безумной энергией врывалась обратно, опять сбивая жильцов и заставляя испуганно визжать женщин и детей. Евгений Павлович подозревал, что у нее не все дома… Так, так… А револьверчик-то этот ему не так давно предлагал старикан-оружейник!

Завывая сиреной, подъехала милицейская машина. Из нее выскочил капитан:

– Ну, что тут у вас?!

– Да, вот! – обвел рукой вокруг Евгений Павлович. – Организованная преступность распоясалась!

– Жертв нет? – спросил капитан.

– Одного ранил Илья. Да еще вашего сотрудника стукнули по голове. Приходит в себя. Вон, на заднем сидении!

– А это что? – капитан показал на останки «Рафа».

– Взорвался! – опередил Евгения Павловича Илья.

– Ладно! Все придется подробно описать! Не ожидал, признаться, от вас! Прыткие вы, ребята! Ничего не скажешь!

Вскоре подъехали еще машины. Контуженого милиционера перегрузили в подошедшую «Скорую помощь». Прибывшие сотрудники стали осматривать место происшествия, фотографировать, делать замеры.

Из выставочного зала выскочил мужчина, подбежал к капитану, глаза его безумно блуждали.

– Где аппаратура?! Что с аппаратурой?! – заорал он. Сделал несколько кругов и скрылся в здании.

– Кто это? – поинтересовался Евгений Павлович.

– Из организаторов. Эколог! – пояснил капитан. – Что-нибудь успели увезти?

– Нет. Что вынесли, сгорело в «Рафике», – ответил Евгений Павлович.

Неожиданно появился ветеран. Он был в тапочках. К пиджаку был приколот орден Отечественной войны.

– Я все видел! – радостно крикнул он. – Молодцы! Герои!

Ветеран сгреб в охапку Евгения Павловича и Илью. Крепко обнял.

– Кто? Дружинники? Да, нет, что я! Видимо, группа захвата! Побольше бы таких ребят и был бы порядок! Обязательно представьте к награде! – строго наказал он капитану. – А особенно этот, ну хорош, подлец! Наверно, футболист? Гранату ногой! Высший класс! – он снова обнял, на этот: раз одного Евгения Павловича.

– Какую гранату? – полюбопытствовал капитан. – Вы же сказали, сам взорвался!

– Правильно, взорвался! – подтвердил с досадой Илья. – Они бросили гранату, а я переправил ее обратно, в «РАФ»!

«Он что, с ума сошел?» – подумал, ничего не понимая, Евгений Павлович.

– Да, нет! Я все видел! – перебил Илью ветеран. – Гранату этот! Ногой! Высший пилотаж! А этот тоже орел! Из пистолета с такого расстояния! Одного подбил!

– У меня уже билет почти в кармане! – шепнул Илья Евгению Павловичу. – Все будет нормально! – и уже громко добавил: – Товарищ немного путает! Возраст, зрение как– никак!

– Ничего я не путаю! – с раздражением возразил ветеран. – Это ты все путаешь! А зрение у меня единица! Благодаря специальным упражнениям по системе йогов! Каждый день делаю! Вон, что там написано? – он показал в сторону дымившего вдалеке завода.

Евгений Павлович напрягся, но разглядеть лозунг не смог.

– Не вижу, – признался он.

– А я вам скажу! – торжествуя, произнес ветеран. – «Слава труду! Слава КПСС! Слава…»

– Верно, – подтвердил Илья. – Зрение, как у орла! Не единица, а, наверно, еще лучше? – предположил он.

– То-то! – снисходительно похлопал его по плечу ветеран. – И Анна Ивановна тоже может подтвердить! Мы, старики, еще вам, молодым, дадим прикурить!

– Это точно, – мрачно согласился Илья.

Капитан, сморщив лоб, о чем-то напряженно думал.

– Ладно! – наконец сказал он. – Разберемся! Не впервой! Анна Ивановна кто? Супруга?

– Соседка, – ответил старик.

– Вот это хорошо! – похвалил капитан. – А то, если родственники, могут сговориться!

Он записал адреса свидетелей. Поблагодарил ветерана за инициативу.

– Не забудьте все подробно описать! – напоследок напомнил капитан Евгению Павловичу. – Пострадали крупные материальные ценности! Ошибок и расхождений быть не должно!

4. Визит

Евгений Павлович медленно, с удовольствием поднимался по широким светлым ступеням, слегка касаясь рукой темной дубовой, отполированной ладонями нескольких поколений жильцов, накладки, которая покоилась на чугунного литья, очень солидных, как впрочем, и весь дом постройки начала века, перилах. Сам он тоже жил в старом, в прошлом доходном доме. Но этот был на порядок, если не на два, лучше. «Даже при нашей убогой действительности кое-кто умудряется неплохо обустроиться… – подумал он не без зависти. – Пожалуй, даже в какой-нибудь там Австрии такой домик бы сгодился…» Евгений Павлович нашел нужную квартиру. Дверь украшала хорошо вычищенная бронзовая ручка с множеством шишечек, переходящих одна в другую. «Солидно, иного слова не подберешь, – снова констатировал он. – А в ручке вполне можно что-нибудь хранить! Конечно, не золото и не бриллианты, а, скажем, какую-нибудь записочку вполне…» Чуть помедлив и оглядевшись: «Даже витражи умудрились сохранить», – сверху в полукруглое оконце, фильтруясь, проникал слабый свет, – Евгений Павлович нажал на кнопку звонка.

Послышались неторопливые шаги. Дверь приоткрылась. «Никого не боится… Даже в глазок не посмотрел!» – успел подумать Евгений Павлович.

– Вам кто нужен? – спросил мужской голос.

Евгений Павлович узнал старика-оружейника.

– Добрый день, Иван Емельянович!

– Вы ошиблись! Здесь таких нет! – разглядев Евгения Павловича, не сразу ответил мужчина и собрался захлопнуть дверь.

– Один момент! – Евгений Павлович придержал дверь за ту самую, приятную ручку. – У меня наверху живет одна французская бульдожка. Черная с белым. Очень оголтелая. Ну, чтобы вам было ясно, совершенно, можно сказать, без тормозов!

Мужчина задумался, дверь на себя тянуть перестал и уже весьма любезно произнес:

– Прошу, прошу заходить! Я сначала и не понял, кто собственно вам нужен! – и впустил Евгения Павловича в квартиру.

Евгений Павлович ожидал увидеть старика-оружейника, а перед ним стоял худощавый, подтянутый, спортивного вида мужчина лет эдак пятидесяти. Весьма холеного вида. Евгений Павлович представился.

Заметив его некоторую растерянность, мужчина объяснил:

– Нет никакой ошибки! Просто оружие, знаете ли, сильно старит человека да к тому же еще синий халат. Ничего не поделаешь, рабочая одежда! Немудрено и ошибиться! Ну, мы с вами квиты. Сначала я вас не признал, потом вы меня. Еще раз подтверждается теория парных случаев. Ну, а она, как вам известно, есть не что иное, как просто следствие симметрии. Да, еще некоторое уточнение. На работе я Иван Емельянович, а дома, среди своих, Аркадий Михайлович.

– Почему? – не удержался от ненужного вопроса Евгений Павлович.

– Так удобней, – объяснил Аркадий Михайлович. – Полное переключение. Работа – это одно, а дом – другое. Да и Ленусе нравится.

– Кто там, Аркаша? – поинтересовался из комнаты женский голос.

– К нам гости, дорогая! Евгений Павлович любезно заглянул на огонек!

– Я сейчас! – откликнулась Ленуся.

– А я сразу понял, что мы непременно еще с вами встретимся. Еще когда вы у меня автоматик вымогали! Ну, что, не плохая игрушка? Ценю в людях настойчивость, ценю! – Аркадий Михайлович засмеялся и, взяв под руку Евгения Павловича, повел его в апартаменты. – Нет, нет, у нас обувь не снимают у нас запросто! Уж так не хотелось его отдавать! – он снова засмеялся, вспомнив про автомат.

Паркет сильно блестел, нигде не было ни единой соринки.

– Я на пару минут. Можно и в прихожей, – предложил Евгений Павлович.

– Ну, что вы, ей богу! Неужели мы управимся за пару минут?! – возразил Аркадий Михайлович.

– Тогда пойду, как следует, вытру ноги.

– А я на секунду отлучусь, переоденусь!

Аркадий Михайлович был в синей бархатной куртке, отделанной витым шелковым шнуром, серых фланелевых брюках и белоснежной рубашке. Он исчез, а на смену ему появилась Ленуся в черном вечернем платье с глубокими вырезами спереди и сзади. Поблескивали бриллианты сережек.

– Как вам не стыдно! – кокетливо прошептала она. – Вы меня прямо преследуете!

«Им, видимо, скучно. И они решили немного встряхнуться за мой счет…» – предположил Евгений Павлович.

– Да я, собственно, на пару минут. Кое-что выяснить. И уверяю вас, вы ошибаетесь… У меня две любовницы… Одна, кстати, прекрасно знает английский… А другая – из прекрасной семьи. Работает на железной дороге, объявляет разное… – забубнил он, навязывая свою игру Ленусе.

– Я и не сомневалась в вашем коварстве, Казанова вы эдакий! Вы не боитесь Аркадия? Он невозможный ревнивец! Причем, прекрасно стреляет с обеих рук! – она вплотную приблизилась к Евгению Павловичу.

В комнату зашел Аркадий Михайлович. Он был в белом смокинге. Евгений Павлович обратил внимание, что к лацкану был приколот значок «50 лет в партии».

– Я чувствую, вы уже нашли общий язык, – довольно проговорил Аркадий Михайлович. – Ленуся! Свари нам кофеек, будь добра!

– С удовольствием! – протяжно проговорила Ленуся.

– Вы знаете, я потомственный оружейник, – продолжил Аркадий Михайлович. – И отец, и дед, все были при оружии. А один из предков чуть ли не у Ивана Грозного этим делом занимался. Да вроде бы был казнен за какой-то пустяк. Плохо заточил кинжал или алебарду. Бог его знает! Раньше такие вещи не прощали. Может, и все строгости оттуда? А? Как вы думаете? А то многие любят на революцию все сваливать! Вы как считаете?

– Думаю, граница запада с востоком тогда была значительно левее… Вы пятьдесят лет в партии? – поинтересовался Евгений Павлович.

– А, вы про значок? Эффектно смотрится на белом! Верно? Да, около того. Люблю этот значок. Подарок одного клиента. Вам тоже нравится?

– Да, неплохой, – согласился Евгений Павлович.

– Вы что предпочитаете? Коньяк, водку, виски?

– Немного коньяку, – замявшись, ответил Евгений Павлович.

Аркадий Михайлович достал темную пузатую бутылку. Разлил в рюмки коньяк. Пригубили.

– Прекрасный коньяк! – похвалил Евгений Павлович.

– Стараемся, – довольно улыбнулся Аркадий Михайлович.

– У меня к вам небольшой вопросик, – решил приступить к делу Евгений Павлович. – Недавно у одного налетчика был изъят револьвер системы «Бульдог».

– С характерной царапиной на рукоятке, – подхватил Аркадий Михайлович. – Всегда говорил, оружие не должно иметь никаких особых примет. Но жизнь есть жизнь. И вы, конечно, сразу же вспомнили про оголтелую собачонку, живущую этажом выше, ну, а потом и про меня грешного! Ну что ж, откровенность за откровенность. Для вас не секрет, что в некоторых странах торговля оружием разрешена. Ну, а у нас и речи об этом не может быть! И, тем не менее, оружие попадает в народ. Я не говорю о различного рода хищениях. Это и так ясно. Черный рынок и прочее. Сейчас циркулирует множество различного оружия, в том числе и трофейного из Афгана, А как вы думали! И ваш автомат оттуда!

– Но это же центральное распределение! Все зарегистрировано, ведется учет! – возразил Евгений Павлович.

– Учет! – усмехнулся Аркадий Михайлович и уже серьезней добавил: – Именно, дорогой Евгений Павлович, что учёт! Учет и контроль! Но вы не находите, что в обществе всегда есть силы, заинтересованные в циркуляции оружия?

– Прошу, господа! Кофе готов! – возвестила торжественно Ленуся.

– Перейдем в столовую! – предложил Аркадий Михайлович. – Мне Ленуся говорила, что вы к ней проявляете интерес. Я считаю, что центральная симметрия на порядок выше, чем осевая! И в данном случае это подтверждается. Женщина в центре симметрии, а мужчины уравновешивают композицию! Поэтому все связанное с оружием может иметь и корыстный интерес!

Столовая, как впрочем, и вся квартира, была выдержана в стиле «дом преуспевающего адвоката-врача-инженера начала века».

– Это, разумеется, шутка! А не попытка шантажа… Но в принципе, таким образом, может быть предотвращен стихийный захват оружия взбунтовавшимися массами! – продолжил Аркадий Михайлович, начатую мысль. – А когда концентрация оружия контролируется, тогда, естественно, ничего страшного произойти не может… И вообще мы с вами можем открутить ленту назад, ну, как в кино, и немного переиграть. С того момента, как вы входите ко мне за автоматом. Ну, как, идет? – он испытующе посмотрел на Евгения Павловича.

– Вы знаете, я придерживаюсь другого взгляда на время, историю и, конкретно, человеческую жизнь. Даже если я соглашусь на ваше, безусловно, заманчивое предложение, то к величайшему сожалению все снова будет так, как было. Нет, нет, я не фаталист, – предупредил Евгений Павлович возражения Аркадия Михайловича. – Тут дело в другом. И не потому, что это не может повториться. Совсем наоборот. Все происходящее именно повторяется. И каждый раз одинаково. Соответственно полностью стираясь из памяти. Но при стирании бывает брак. Вот нам и кажется, что все с нами происходящее уже когда-то было. Временами, конечно.

– Это любопытно… Но, увы, лишено правдоподобия, на мой непросвещенный, конечно, взгляд. Я – не интеллектуал, я – практик. Поэтому возможен, например, обмен на милицейский наган, со шнурком. Для удовлетворения какой-нибудь странной прихоти. А для чего, собственно, и жить, как, не удовлетворяя самые смешные, естественно на первый взгляд, причуды. По-моему, только так и можно сопротивляться, конечно, в какой-то очень незначительной мере собственной несвободе.

– Я должен откланяться, – произнес Евгений Павлович. – Служба-с!

– А может быть, останетесь? У нас сегодня, ну не то что бы прием, а так, соберутся знакомые, интересные люди, получите удовольствие. Будут и очень хорошие женщины.

– Женщины? – засомневался Евгений Павлович: «Может, действительно остаться?.. Пожалуй, все же не стоит…» и, приняв окончательное решение, добавил: – К сожалению! Увы!

– Ну, что ж! Тогда не смею задерживать! – любезно закончил разговор хозяин дома. – Рад был познакомиться!

– Взаимно, – не менее любезно откланялся Евгений Павлович.

5. Подпорченные всходы

«Запорожец» двигался между стандартными девятиэтажными блочными домами. Илья свернул на широкую пешеходную асфальтированную дорожку.

– Ты нарушаешь! – заметил, было, задремавший Евгений Павлович.

– Нам можно, – лениво откликнулся Илья и, сразу же оживившись, добавил: – Ого!

Впереди группа молодых парней образовывала небольшой плотный круг. Оттуда доносились женские крики, да изредка под дружный хохот взлетали вверх предметы женского туалета. Прохожие старательно огибали эту группу стороной на приличном расстоянии.

– Раздевают кого-то? – предположил Евгений Павлович.

– Да… Каких-то девиц… – подтвердил Илья, притормозив машину.

– Кажется, в данном случае мы не имеем права применять оружие… – неуверенно произнес Евгений Павлович. – Может быть, посигналить им?

– Разумно! Чтоб они подошли и перевернули машину, – ядовито продолжил Илья. – А что там, в инструкции-то было для подобных случаев? Я расписался, не читая.

– Оружие применять исключительно в воспитательных целях! – ответил Евгений Павлович.

– Это как раз тот самый случай!

Евгений Павлович вспомнил, как несколько лет тому назад он: вышел вечером во двор подышать свежим воздухом. Два молодых оболтуса из его дома нагло обшаривали карманы у какого-то пьяного мужика. Подростки тоже были навеселе. Отец одного работал в милиции. Сынишка, правда, не обшаривал, а давал советы приятелю. Евгений Павлович хотел их шугануть, но не сделал этого. Тогда еще была жива его старенькая машинка, которую и так частенько царапали. А вмешайся, ее подвергли бы настоящей обработке. Воспоминание было неприятным, в основном из-за беспардонной наглости молокососов…

Евгений Павлович вышел из машины. Снял с предохранителя автомат и спрятал его за спину.

– Эй! – закричал он. – Быстро по домам!

Никто не прореагировал. Только один на мгновение повернул возбужденное лицо.

«Видимо, все под газом…» – предположил Евгений Павлович и снова закричал:

– Кому сказано! Расходись!

Вакханалия постепенно прекратилась. Часть подонков развернулась и, не торопясь, стала приближаться к Евгению Павловичу. Дальше медлить было нельзя, и он дал короткую очередь под ноги наступавшим. После мгновенного шока все бросились врассыпную. Остались только две полураздетые, растрепанные девицы. Евгений Павлович подбежал к ним.

– Поднимайте одежду и быстренько в машину! – ласково пригласил он потерпевших.

Те послушно подобрали свои вещи и понуро поплелись к «Запорожцу». Забрались внутрь.

– Вы что, козлы, не в свое дело лезете?! – неожиданно со злобой заявила одна из девиц. – Верно, Люб! Вам что, делать нечего?! Менты проклятые! – поддержала ее вторая.

– Что? – пораженный переспросил Евгений Павлович.

– Цыц! – прикрикнул на них Илья. – Ты смотри, какие сявки неблагодарные! – обратился он к Евгению Павловичу. – Им, наверно, нравится, когда их раздевают или насилуют!

– Нравится, не нравится! Не ваше дело! – продолжала грубить Любка. – Сами с ними разберемся!

– Мы сами виноваты! – поддакнула подруга.

Им было лет по семнадцать. Слезы размыли обильную косметику на лицах. И они были похожи на потерпевших неудачу клоунов.

– Значит за дело? – поинтересовался брезгливо Илья.

– Значит за дело! – ответила Любка. – А вас, козлов, это не касается! Видела, Наташ! Как Валька на меня смотрел? Переживал!

– Видела, видела! Мы с чужими ребятами были, вот они и разозлились! – пояснила Наташка.

– Какая мразь! – посетовал Илья. – Вот и проливай из-за таких идиоток кровь! Ну, ничего, в отделении разберутся!

– Ладно, мужики! Не надо в отделение! – неожиданно плаксиво заныла Любка. – Давайте сами разберемся! Можем поехать к Наташке, посидим, обсудим, – предложила она.

– О! Чуть не забыл! – спохватился Евгений Павлович, вспомнив учебные занятия. – Надо собрать гильзы!

– Какие гильзы? – опешил Илья.

– По инструкции после отстрела необходимо собрать гильзы! – пояснил Евгений Павлович. – Для отчета!

– Зря ты это! Ехать надо!

Евгений Павлович не послушался совета, подошел к месту происшествия и стал собирать гильзы. В этот момент ему залепили по голове камнем. Сознание его замутилось, и он упал на колени. По лицу потекла кровь. К нему бросился Илья. Подхватил под руки и потащил к машине. Девицы, воспользовавшись ситуацией, быстро выскочили и помчались прочь.

– Назад, поганки! – страшно закричал им вслед Илья. – Стрелять буду!

Девицы покорно поплелись назад.

– Какого черта надо было собирать гильзы! – сердился Илья, накладывая повязку. – Рана пустяковая, но кожа рассечена… Надо накладывать швы!

– Ну что вы к нам привязались?! – запричитала Наташка. – Вам что, больше всех надо? Да? Вон старику уже камнем в лоб закатали!

Евгений Павлович пришел в себя и не понял, про какого старика идет речь. Потом до него дошло, что имеют в виду его. Несмотря на боль, он чуть не подавился от такой наглости.

– Да поймите же вы, наконец! – стала терпеливо объяснять Любка. – С нами отчим хотел побаловаться. С этого все и началось! Покатились по наклонной!

– Сразу с обеими? – недобро поинтересовался Илья, – Может, вы сестры?

– Не, мы подружки. Живем в одном доме. А отчим у каждой свой! Неужели неясно?

– И каждый отчим хотел побаловаться?

– Ну, да! Чего тут непонятного-то? Не знаете, что такие отчимы бывают? Ну и пошло – поехало! Постепенно превратились в подвальных проституток! Подрастем и пойдем торговать своим телом в гостиницу «Космос». Естественно, за валюту! Теперь до вас дошло?

– А там, глядишь, подцепим какого-нибудь канадца или еще кого и хелло, Америка! Вы кино или там телевизор-то хоть смотрите? – подхватила Наташка.

– Да они, наверно, и в Космосе-то никогда не были! – презрительно заявила Любка.

– Ладно, Люб! Не выступай! Это не наше дело! Вон как мужику досталось! Не надо так, Люб!

Илья завел машину.

– Вы люди или нет? – заорала Любка.

– Успокойся ты… – не нашел подходящего слова Илья. – В травму едем!

Девицы замолчали.

В травмопункте было полно народа. Кто на костылях, кто с загипсованными руками.

– Мы на службе! – стал разъяснять пострадавшим Илья. – Нам без очереди!

– Все со службы! Ишь, какой нашелся! – возмутились из очереди. – Еще, бесстыжие, девок привели! – негодовали старушки.

Кто был из мужиков пободрей, пробовали щипать девиц. Те били озорников по рукам, показывая, что они всяким там позволять не будут.

– Видите, человек на службе пострадал! – неожиданно базарно заорала Любка. – Вы совесть имеете или нет?! Человек на страже порядка находился! А вы?!

Это неожиданно подействовало, и Евгения Павловича пропустили без очереди. Рана оказалась действительно пустяковой, наложили швы и заклеили пластырем.

– Синяк будет хороший! – пообещал напоследок врач.

Евгений Павлович вышел из кабинета. Eмy навстречу бросились девчонки.

– Больно было? Бедненький! – посочувствовала Наташка.

Компания вышла из травмопункта. Между девицами и стражами порядка прежнего антагонизма уже не было.

– Бросайте вы свое недостойное ремесло! – сказал им на прощание Евгений Павлович, припомнив свой небольшой педагогический опыт работы в ПТУ. – А то скатитесь в пропасть!

– Вы чего, правда, решили, что мы такие! – засмеялась Наташка. – Это мы так, чтоб вас разжалобить! Мы на самом деле не такие!

– Такие, не такие! Родителей своих пожалейте! – закончил Евгений Павлович. – Можете идти на все четыре стороны!

– Уже и не охота расставаться! – засмеялась довольно Наташка. – Привыкли к вам! Козлам!

– Ладно! Бегите подобру-поздорову! – смягчился и Илья.

– Если что надо, заходите! Вы вроде мужики неплохие! Мы в столовке практику проходим, – сказала на прощание Любка.

Не торопясь, изображая важных дам, они пошли прочь.

– С них, как с гуся вода… – покачал головой Евгений Павлович, забираясь в машину. – Но для страны они еще до конца не потеряны! – и помолчав, добавил неуверенно: – Будем надеяться…

6. В гостях

– Зачем? – удивилась Ленуся. – У нас прекрасная вилла в Швейцарии!

– Он что, старший генерал КГБ? – поинтересовался Евгений Павлович.

– Неужели только старшие кагебешные генералы имеют домики на Западе? А младшие не имеют? Какая наивность! – и, спохватившись, весело засмеялась: – Один наивный спрашивает, а другой наивный, а точнее доверчивая душа все объясняет!

– Умные женщины неспособны на безрассудный поступок, – глубокомысленно заметил Евгений Павлович.

– Ну, отчего же! Например, я могла бы посвятить свою жизнь какому-нибудь гениальному мужику. И жить с ним, скажем, – она обвела вокруг рукой, – в таком сарае! Во имя высокой цели, конечно!

– Вы уже связали свою жизнь с одним гениальным мужиком во имя великой цели, – усмехнулся он, решив отомстить за сарай.

– Да, безусловно, Аркадий талантливый человек! Мне было семнадцать, когда меня выдали за него. Что я тогда понимала?.. Девчонка, глупышка… Этого я ему не смогу простить никогда! – горько произнесла Ленуся.

– Да, будет вам! – махнул рукой Евгений Павлович.

– Нет, вы, положительно, дурно воспитаны, – вздохнув, проговорила Ленуся. – Только не подумайте, что меня прислал Аркадий! Мне вас почему-то жаль. Понимаете вы или нет? Искренне жаль! Он вас может прихлопнуть в два счета. Как муху! Но он: принципиальный противник насилия. Понимаете? Принципиальный! – немного подумав, она неожиданно заявила: – Моя бабушка была графиней… Старинный дворянский род. Может быть, именно это и привлекло тогда Аркадия, а не только моя молодость? Многие безродные выскочки, нажившие миллионы во время великого…

«Графиня? – Евгений Павлович внимательно всмотрелся в Ленусю. – Скорее всего, брешет. Хотя в лице, пожалуй, чувствуется порода. Точеный нос, необычный разрез глаз, губы полноватые, но четкого рисунка…»

– … но прабабушка сразу приняла красных. Заведовала прачечной, потом повысили, возглавила банно-прачечный комбинат! Революция отменила сословные различия, привилегии специальным декретом… Но иногда я чувствую себя настоящей графиней. Вот, например, когда работала в военкомате. А иногда абсолютно нет! Вам, наверно, неинтересно? – спросила она.

– Наоборот, – ответил Евгений Павлович.

– Ну, да я что-то заболталась. Мне пора! Кстати, у нас сегодня гости. Заходите, не пожалеете, – пригласила Ленуся.

– У вас что, каждый день прием? – поинтересовался он.

– Вы правы, последние дни частенько. Да, время, сами знаете, какое! Людям надо постоянно все обсуждать, общаться. Придете?

– Не знаю, вряд ли, – Евгений Павлович намеревался проведать Инну.

После ухода Ленуси он некоторое время думал о форме. Она явно несет не менее значительную информацию, нежели содержание. Просто частенько она не воспринимается на сознательном уровне. Взять хотя бы человека… Нам предлагают исторический код! А мы… Незаметно для себя Евгений Павлович задремал…

Под вечер в хорошем расположении духа он отправился к Инне. «Хорошо, когда есть верная, надежная подруга!» – думал Евгений Павлович, нетерпеливо нажимая на кнопку звонка. Долго не открывали. Из квартиры доносилась приглушенная музыка. Это его слегка насторожило. Наконец дверь приоткрылась.

– Привет! – весело произнес Евгений Павлович. – Извини! Без звонка. В ваших краях вырубили АТС.

– У меня гости! – вначале чуть растерявшись, а потом с вызовом произнесла Инна.

– Гости – это хорошо, – чтобы что-то сказать, проговорил он.

– Тебя не было больше недели! Мог бы хотя бы позвонить! Ко мне пришли с работы!

– Учитель физкультуры? – съязвил Евгений Павлович.

– Почему физкультуры? – обиделась она. – Игорь преподает информатику. У него золотые руки!

– Он тебе починил утюг? – поинтересовался Евгений Павлович. Мужское самолюбие его было задето. Он понимал, что надо просто повернуться и уйти, но не мог прекратить этот дурацкий разговор.

– И утюг, и ножи наточил, и розетку поправил, – с удовольствием перечислила Инна. – Тебя же не допросишься!

«Боже! С кем я общался?! Мещанка!» – подумал он с горькой усмешкой.

– Может пристрелить вас обоих? Так, для порядка? У меня ведь нервы расшатались, не дай бог! – задумчиво произнес Евгений Павлович.

– Не паясничай! Ладно, меня ждут! – оборвала его Инна.

«Первой прекратила разговор. А должен был бы я… Надо хотя бы достойно отступить…» – подумал он.

– Ну, ладно, прощай! Еще пожалеешь, да поздно будет! – пригрозил Евгений Павлович.

– Не пожалею! – бодро, но с некоторой неуверенностью ответила она.

– Желаю успехов! – бросил он и пошел вниз по лестнице.

Услышал, как хлопнула дверь.

«Женщины не любят, когда их используют, – мудро заключил Евгений Павлович. – Что ж, придется идти на прием к оружейнику…»

На углу переулка, где жил Аркадий Михайлович, дежурил инспектор ГАИ и не пропускал туда машины. Подъезд дома был хорошо освещен. Вдоль тротуара стояли роскошные автомобили в основном иностранных марок, частью с дипломатическими номерами. Дверь подъезда предупредительно открыл могучий бородатый швейцар. Евгений Павлович слегка оробел.

– Я к… – начал, было, он.

– Евгений Павлович? – уточнил швейцар. – Будьте любезны! Вас ждут. Третий этаж!

Дверь квартиры была открыта. Прием был в разгаре. Дамы в великолепных вечерних туалетах ослепительно сверкали драгоценностями и обнаженными частями тела. Мужчины все были в смокингах и выглядели очень элегантно. Незаметно сновали официанты, разнося напитки. Огромный Т-образно выстроенный в холле стол был заставлен закусками и внушал почтение. Евгений Павлович почувствовал себя в кожаной куртке и кроссовках слегка не в своей тарелке. Навстречу выпорхнула Ленуся. Приветливо, очень мило улыбнулась.