Текст книги "Золотая Opдa и eе падение"

Автор книги: Борис Греков

Соавторы: Александр Якубовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

С первым и последним из них ознакомились хорошо жители Ирана, Кавказа и юго-восточной Европы. Джебе и Субэдей были как раз во главе того войска, которое разбило русских и половцев в битве при Калке в 1223 г.

По словам Б. Я. Владимирцова: "Нукеры как постоянное военное содружество, сожительствующее вместе со своим вождем, были эмбрио-армией и эмбрио-гвардией; каждый нукер – будущий офицер и полководец. Дружина древнемонгольского предводителя была, следовательно, своеобразной военной школой".[64]64
  Б. Я. Владимиpцов. ук. соч., стр. 91.


[Закрыть] Число и качество нукеров определяли силу и авторитет-вождей, общее имя которых было нойон (noyan), хотя они и могли носить титулы: baatur богатырь, mergen – меткий стрелец, bilge – мудрый и т. д. В степи все время шла между отдельными вождями борьба за лучшие пастбища, за скот, за влияние на соседние племена, за большое количество unagan bogol. Одним словом, нукеры, образующие дружину, и были источником и орудием того внеэкономического принуждения, которое создавало возможность феодальной эксплуатации и специфических условиях монгольских кочевий.

К "моменту" образования большого государства во главе с Темучином Чингис-ханом в Монголии разыгралась ожесточенная борьба, из которой и родилось само это государство. На образование его и сопровождавшую его борьбу существуют и русской востоковедческой литературе две точки зрения. Представителем одной из них является В. В. Бартольд. По его словам, "в рассказе монгольского предания об образовании империи Чингис-хана вполне определенно говорится о борьбе между степной аристократией и народными массами… Без момента обострения классовой борьбы даже в условиях коче-пого быта нет почвы для возникновения сильной правительственной власти.[65]65
  В. В. Бартольд. Связь общественного быта с хозяйственным укладом у турок и монголов. ИСАИЭ при Казанск. Гос. унив. им-И. It. Ульянова-Ленина, т. XXXIV, вып. 3 – 4, стр. 3.


[Закрыть]

Этой точкой зрения и проникнуты работы В. В. Бартольда, касающиеся вопросов образования монгольской империи. Для него Чингис-хан – глава степной скотоводческой аристократии, а его противник Джамуха – представитель демократических кругов кочевой степи.

Б. Я. Владимирцов, в течение долгого времени разделявший взгляды В. В. Бартольда по этому вопросу, в своей последней работе рассуждает иначе. "В настоящее время, – пишет Б. Я. Владимирцов, – я должен в значительной мере изменить свои взгляд. Анализ общественных явлений, которые можно наблюдать у монголов в XI–XII вв., заставляет меня считать, как это было показано выше, что процесс образования степной аристократии и подчинения ей низших классов в условиях родового строя[66]66
  Надо понимать здесь «родовой строй» не как родовую общину, а как оболочку, как сохранение некоторых форм родового строя.


[Закрыть] при образовании сложных родовых единиц к концу XII в. В ту пору степная аристократия была могущественным и многочисленным классом… О каком-либо движении, имевшем явно демократический характер, наши источники прямо ничего не говорят".[67]67
  Б. Л. Владимирцов, ук. соч., стр. 83 – 84.


[Закрыть]

Думается, что положения В. В. Бартольда Б. Я. Владимирцов не опроверг. Та грандиозная борьба, которая развернулась в самой Монголии в первые годы XIII в., ни в какой мере не может быть рассматриваема только как борьба внутри класса степной скотоводческой аристократии (номоиства). Весь представленный Б. Я. Владимир-цовым богатейший материал указывает, что главная борьба за победу феодальных отношений и развернулась в конце XII и начало XIII в. В своей ранней работе "Образование империи Чингис-хана" (написана в 1896 г.) В. В. Бартольд в свете виутримонгольской борьбы умело комментировал одно из интереснейших мест "Сокровенного сказания". Согласно последнему, Джамуха еще в юности обратился как-то к Темучину со следующими как бы пророческими словами: "Если мы остановимся у горы, то пасущие коней достанут юрты; если подле потока, то пасущие овец и ягнят достанут пищу для горла".[68]68
  В. В. Бартольд. Образование империи Чингис-хана. ЗВО, X, стр. 111.


[Закрыть] Для В. В. Вартольда составитель «Сокровенного сказания» вкладывал и эти слова совершенно определенный социальный смысл. Вот он: «Пасущие коней степная аристократия; пасущие овец и ягнят, думающие только о пище для горла, – простой народ, на сторону которого, в противоположность Темучину, и становится Чжамуха».[69]69
  В. В. Бартольд, ук. соч., стр. 111.


[Закрыть] Б. Я. Владимирцов говорит, что очень мало фактов, чтобы утверждать наличность «демократической»[70]70
  Слово «демократический» приходится ставить в кавычки, ибо противник Чингиса возглавлял, невидимому, движение с тенденцией возврата к старому родовому обществу.


[Закрыть] программы у Джамухи. На это можно только ответить: надо их искать, тем более что почти нет и противоположных фактов. Такое огромное государство, как монгольское, на заре феодального общества в условиях кочевой степи могло родиться только в обстановке классовой борьбы. С атом точки фения и приходится (при всех огромных достоинствах указанного труда по истории монгольского феодализма) считать нoвыe взгляды Б. Я. Владимирцова на классовое содержание внутренней борьбы в Монголии шагом назад.

Выросши в классовой борьбе, монгольское государство немало обязано и личности своего создателя и руководителя Темучина – Чингис-хана. Родился Темучин в 1155 г.;[71]71
  Дата эта не отличается достоверностью; существует мнение, что он родился позже.


[Закрыть] отцом его был Есугей-баатур. Осиротев десяти лет, он с братьями из обстановки богатой и влиятельной семьи попадает почти в бедственное положение, так как мать его со смертью главы семьи лишилась не только средств к существованию, но и нужной поддержки покинувших ее нукеров. Несмотря на все тяжести и бедствия «судьбы», Темучин благодаря личным дарованиям и счастливо для него складывающимся обстоятельствам быстро возвращает, не только утерянное имущество (стада), но и нукеров, которые составляют главную силу кочевого нойона. Рядом набегов, когда удача самым счастливым образом сочеталась с ловким политическим шагом, Темучин объединил около себя такую дружину, которая сумела по всей Монголии создать славу себе и своему господину. Разгромив ряд подобных себе вождей, Темучин повел удачную борьбу сначала с Ван-ханом Кереитским, а потом с найманами и Джамухой, своими главными и наиболее сильными противниками.

В 1206 г. на реке Ононе из наиболее видных представителей кочевой монгольской аристократии был собран курилтай (сейм), па котором Темучин был провозглашен всемонгольским кааном с именем Чингис-хана. С этого времени можно считать монгольскoe государство существующим официально. В системе кочевого общества Монголии структура этого государства сложилась в следующем виде. Во главе всех "поколений, живущих в войлочных кибитках", т. е. монгольского народа стоит род Чингис-хана. Все монгольские племена и роды – его улус,[72]72
  Б. Я. Владимирцов (см. ук, соч., стр. 97) говорит: «У древних монголов всякое объединение родов, поколений, племен, рассматриваемое с точки зрения зависимости от вождя, хана, нойона, баатура и т. д… называется „ulus“ (улус)».


[Закрыть] а вся территория, на которой они живут, – его юрт.

Отдельные части государства распределяются между членами рода, которым, в свою очередь, подчиняются все кочующие на данной территории нойоны со своими нукерами, феодально зависимыми аилами и рабами. Все ото общество является одновременно и военной организацией, ибо разбито на "тьмы" (10000), "тысячи", "сотни", "десятки". Конечно, цифры эти но всегда соответствуют действительной численности отрядов и выражают главным образом военные деления монгольского войска. Деления эти держатся на аилах, которые несут в отношении к своим господам (нойонам) не только феодальные повинности хозяйственного характера, куда входят и облавные охоты, но и военную службу. Аилы обязаны поставлять кадры для "десятков", "сотен", "тысяч" и т. д. Во главе крупных делений (тысячи, тьмы) стоят представители кочевой аристократии, которые и приходят со своими, ополчениями по первому призыву царевича (члены Чинтисова рода) или самого Чингисхана. Над большим монгольским ополчением стояла знаменитая гвардия Чингис-хана, его Keshig ("очередная стража>). Б. Я. Владимирцов приводит яркое место из "Сокровенного сказания", которое я позволю себе здесь повторить: "Чингис сказал: "Прежде у меня было только восемьдесят человек ночной стражи и семьдесят охранной стражи, Саньбань. Ныне, когда небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, Саньбань, и других пусть наберут десять тысяч человек из тем, тысяч, сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, можно избирать из людей чиновных и свободного состояния лиц, и избирать ловких, стойких и крепких. Сын тысячника приведет с собой обычно брата, да десять человек товарищей, сын сотника возьмет с собой одного брата и пять товарищей""[73]73
  Сокровенное сказание, перев. П. Кафарова, стр. 125; перед-С. Л. Козина, стр. 168.


[Закрыть] и т. д.

Если войско Чингис-хана существовало как орудие грабительских и завоевательных походов, то Keshig был орудием наведения порядка внутри страны. Keshig на войну шел только в том случае, когда шел в поход сам Чингис-хан. Положение этой гвардии было исключительно привиллегированным. Простые войны Keshig'a по положению своему стояли, как говорит "Сокровенное сказание", выше командных должностей войска. "Мой рядовой кешихтен (повелел Чингис-хан, – А. Я.) выше любого армейского начальника тысячника".[74]74
  УК. соч., перев. С. А. Козина, стр. 170.


[Закрыть]

Монгольское государство Чингис-хана сложилось в интересах господствующего класса – нойонства, силою нойонства и его нукеров. Само же нойонство в конце XII и начале XIII в. представляло собой складывающийся класс феодалов, т. к. процесс формирования монгольского феодализма был еще на ранних ступенях своего развития. Характерно, что основная масса кочевников монголов в начале XIII в. еще не знала закрепощения; это произошло лишь при преемниках Чингис-хана в период расцвета Монгольской империи (1227 – 1259). Конечно, вся указанная система организации монгольского государства сложилась не сразу, и не все отлилось в четкие формы до того момента, когда были осуществлены грандиозные завоевательные походы; однако в основном структура государства наметились еще ко времени похода на Китай, т. е. до 1211 г.

С таким войском и с железной своей гвардией Чингис-хан смог осуществить большие военные грабительские предприятии, которые не всегда обдумывались заранее, а являлись как нечто вытекающее из конкретной обстановки той борьбы, которую он вел в настоящий момент. Одной из главных побуди-тельных причин этих военных предприятий было стремление кочевой скотоводческой аристократии, а также и самого Чингис-хана к добыче и даням с культурных стран. В лице завоевателей-монголов мы видим общество, которое не было чуждо некоторым культурным достижениям Китая и среднеазиатских государств, главным образом в области военной техники.

Еще до Чингис-хана Монголию посещали китайские и мусульманские купцы. Вместе с торговыми караванами приходили в Монголию и разнообразные ремесленники, которые оседали при ставках крупных монгольских племенных вождей (ханы, нойоны, баатуры и т. п.), прививая верхушке кочевого общества ряд знаний, навыков и потребностей, которые тесно связаны с определенным ремесленным производством, преимущественно военным. Особенно усилилось влияние представителей среднеазиатского купечества в годы, когда выдвинулся Чингис-хан. Немало сведений в порядке шпионских донесений почерпнул он от мусульманских купцов о странах и областях среднеазиатского и Ближнего Востока, немало помощи получил он от них и в той борьбе, которую вел за пределами собственно Монголии со своими врагами.

По ходу своей темы мы не можем даже в общих чертах остановиться на самом процессе завоевания Чингис-ханом Китая и Средней Азии. Нет сомнения, что такой исключительный успех не может быть объяснен одними только качествами монгольского войска и дарованиями самого Чингис-хана. Не поможет объяснению и тот большой важности факт, что монголы благодаря постоянному притоку к ним ремесленников из культурных стран Востока обладали и большим количеством осадных орудий, столь необходимых при взятии больших городов. Покорить Среднюю Азию (а это было решающим) можно было в значительной мере потому, что в государстве хорезмшаха,[75]75
  В эту эпоху на мусульманском феодальном Востоке самым крупным государством было государство Хорезмшахов с центром в Ургенче. Кроме Средней Азии (до Сыр-дарьи), в состав его входила большая часть Ирана и северо-западного Афганистана.


[Закрыть] несмотря на численность войска, богатство казны, блеск двора, культурность городов, размах ремесленного производства и торговли, – все было полно таких противоречий даже внутри господствующего класса, что трудно было организовать серьезное сопротивление.

Хорезмшах Мухаммед (1200 – 1220) не решался сосредоточить большие военные силы в одном месте, ибо боялся своих военачальников, имея все основания думать, что последние могут повернуть оружие против него. Вот почему он нигде не выставил большой армии, которая дала бы генеральное сражение главным силам Чингис-хана. Последний мог бить противника по частям, сосредоточивая войска там, где ему представлялось в данный момент наиболее целесообразным. Собственно говоря, иго завоевание Средней Азии произошло этим путем. Генерального сражения между противниками не было. Бухара, Самарканд, Мерв, Ургенч и другие менее значительные города Сред-ней Азии были взяты по одиночке при очень плохой организации обороны. Почти повсеместно только народные массы горячо защищали свои селения и города, а что касается высших слоев господствующего класса (чиновники, купцы, высшие представители мусульманского духовенства), то они делали все, чтобы скорее подчиниться власти завоевателей, надеясь этим сохранить свою жизнь и имущество.

Завоевание Средней Азии произошло менее чем в три года – 1219 – 1221 гг. Подробно эти события описаны в капитальной работе В. В. Бартольда "Туркестан в эпоху монгольского нашествия"

Как мы увидим ниже, монгольское завоевание обрушилось на Среднюю Азию, как ураган, который сносил вместе с материальными ценностями и жизни сотен тысяч людей. В первые гиды после завоевания города и селения представляли собой развалины и пепелища, которые стали отстраиваться лишь через несколько лет после установления новой власти. В некоторых районах, как, например, в Мерве и Мервском оазисе, в Хорезме, в некоторых пунктах Зерафшанской долины, культурная жизнь не восстанавливалась в течение почти всего монгольского периода.

Один из монгольских отрядов Джебе и Субэдея, направленный Чингис-ханом в 1220 г. для преследования бежавшего из Средней Азии хорезмшаха Мухаммеда,[76]76
  Подробный рассказ о нем см. у Инб-ал-Асира, арабского историка первой половины XIII в., современника монгольского нашествия, отрывок которого о походе Джебе и Субэдея помещен в переводе у В. Г. Тизеигаузена (Сборник материалов…, т. I, стр. 25 – 28).


[Закрыть] прошел огнем и мечом почти весь Северный Иран, откуда вышел на Кавказ, взял ряд больших городов, разбил военные силы Грузии и с огромной добычей двинулся через Ширванское ущелье, на Северный Кавказ, в земли аланов и кыпчаков. Сумев разными обещаниями отговорить последних от военного союза с первыми, татары разбили сначала аланов, а потом, нарушив слово, напали на кыпчаков. Разбитые кыпчаки покинули свои кочевья и двинулись на юго-восток Европы к кыпчакам, кочующим между Волгой и Днепром, в надежде получить у них помощь, В погоне за ними татары дошли до Крыма, где захватили город Судак.

Вот что пишет о результатах взятия Судака Ибн-ал-Асир… хорошо осведомленный об этом как современник: "Придя к Судаку, татары овладели им, а жители его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и своим имуществом, взобрались на горы, а некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую,[77]77
  Ионийский султанат под властью сельджукской династии.


[Закрыть] которая находится в руках мусульман из рода Килиджарслана".[78]78
  В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26; Иби – ал – Асир, т. XII, стр. 253.


[Закрыть] Взятие Судака не дало, однако, татарам ничего, кроме награбленного имущества; им предстояло сразиться еще с соединенными военными силами половцев и русских, которые не забыли своих феодальных распрей даже перед лицом общего врага.

В "Истории России с древнейших времен" Сергея Соловьева, чей труд пользуется заслуженной славой обилия достоверных фактов в области внешнеполитических событий, как раз по вопросу о первом нашествии татар и битве на Калке допущена большая ошибка. Вот слова С. Соловьева: "В 1224 г. двое полководцев Чингис – хановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевников между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили Ясов, Обезов и вошли в Землю Половецкую. Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончаковичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днепру".[79]79
  С. Соловьев. История России с древнейших времен, т. I, гтр. 642.


[Закрыть] Выше мы видели, что татары прошли совсем не указанным С. Соловьевым путем – «между Каспийским морем и Уральскими горами», – а с противоположной стороны, из Северного Ирана через весь Кавказ. Неверно – на один год – указана и самая дата похода: татары были в Дешт-и-Кыпчак не в 1224 г., а в 1223 г. Все восточные источники, и в первую очередь Ибн-ал-Асир, говорят о 620 г. х.,[80]80
  В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26; Ибн-ал-Асир, т. XII, стр. 253.


[Закрыть] который при переводе на наше летоисчисление дает время от 4 февраля 1223 до 23 января 1224 г.

Осведомленность Ибн-ал-Асира в данном случае бесспорна, и его данные вполне совпадают с другими, независимыми от него, восточными источниками. Поход Джебе и Субэдея, как хорошо известно всем, привел в том же году к знаменитой битве при Калке, где русские и половцы были совершенно разбиты. Однако Калка не дала татарам господства над юго-востоком Европы, ибо дальнейшее их продвижение на Среднюю Волгу к устью Камы в Булгар закончилось если не полным разгромом, то очень большой неудачей. Разбитые булгарами у города Булгар, они вниз по Волге спустились к Саксину и к степям у северных берегов Каспийского моря. Не став, однако, хозяевами всего Дешт-и-Кыпчак, татары нанесли временно большой удар не только половецким кочевьям, но и той хорошо налаженной торговле, которую вела юго-восточная Европа.

Ибн-ал-Асир пишет о последствиях похода Джебе и Субэ-дги следующее: "Пресекся было путь [сообщения] с нею (Дешт-и-Кыпчак, – А. Я.) с тех пор, как вторглись татары в нее, и не получалось от них [кыпчаков] ничего по части буртасских мехов, белок, бобров и [всего] другого, что привозилось из этой страны; когда же они [татары] покинули ее и вернулись в свою землю, то путь восстановился и товары опять стали привозиться, как было [прежде]".[81]81
  В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 28; Ибн-ал-Аоир, т. XII, стр. 254,


[Закрыть]

Завоевание монголами Средней Азии в 1219 – 1221 гг. и поход Джебе и Субэдея в Северный Иран, Кавказ и юго-восточную Европу (1222 – 1224) произвели на умы современников столь сильное впечатление, что в 20-х и 30-х годах XIII в. о нашествии монголов – татар говорили во всех странах Средней Азии, Северной Африки и Европы как о величайшем несчастии, постигшем тогдашний мир. В этом отношении наиболее показательными являются следующие слова крупнейшего из арабских историков начала XIII в. Ибн-ал-Асира, современника Чипгис-хана и его походов (Ибн-ал-Асир родился в 1160 г., умер в 1233 г.). Он пишет о нашествии монголов как об "огромном несчастии, которому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания, в особенности же мусульман; если бы кто сказал, что с тех пор, как Аллах всемогущий и всевышний создал человека, по настоящее время мир не испытывал [ничего] подобного, то он был бы прав: действительно летописи не содержат ничего [сколько-нибудь] сходного и подходящего. Из событий, которые они описывают, самое ужасное то, что сделал Навуходоносор с Израильтянами но части избиения [их] и разрушения Иерусалима. Но что такое Иерусалим в сравнении с [теми] странами, которые опустошили эти проклятые, где каждый город вдвое больше Иерусалима? И что такое Израильтяне в сравнении с теми, которых они перебили! Ведь в одном [отдельно взятом] городе жителей, которых они избили, было больше, чем [всех] Израильтян… [Татары] ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин, младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародышей". Дальше, переходя к рассказу о завоевании Чингис-ханом Средней Азии, Ибн-ал-Асир пишет, что это было "событие, искры которого разлетелись [во все стороны] и зло которого простерлось на всех; оно шло по весям, как туча, которую гонит ветер".[82]82
  В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 2.


[Закрыть]

В ближайшие после завоевания годы общая картина жизни в Средней Азии должна была производить ужасное впечатление. Города дымились грудами развалин в результате бесчисленных грабежей и пожарищ. Работоспособное городское население частично было убито, а частично (особенно ремесленники) уведено победителями в Семиречье, Уйгурию и Монголию. Масса мужского сельского населения была угнана в действующие монгольские отряды в качестве подсобной военной силы. Первое время монголы не могли сами организовать управление такой огромной страной с такой сложной хозяйственной и социально-политической жизнью, как бывшее государство хорезмшахов и Караханидов. Не могли прежде всего потому, что у них не было соответствующего опыта.

Улус Чагатая, в состав которого формально входили культурные области по Зерафшану и Кашка-дарье, первоначально ограничивался кочевьями в долине реки Или. Чагатай и его семья первое время фактически и не управляли Мавераннах-ром (Туркестаном). Последний был подчинен непосредственно великому хану, который и передавал часть доходов дому Чага-гая. В качестве правителя в Мавераннахре великим ханом Угэдеем (1229 – 1241) (Чингис-хан умер в 1227 г.) был поставлен Махмуд Ялавач, крупнейший купец и ростовщик, который своей резиденцией сделал город Ходженд, откуда и управлял порученной ему страной. В распоряжение Махмуда Ялавача были даны монгольские военные отряды, во главе которых стояли даруги и баскаки, т. е. лица, являвшиеся одно-временно военачальниками и сборщиками всех повинностей, полагающихся с сельского земледельческого и городского ремесленного и купеческого населения. Отряды эти располагались по городам и их ближайшим окрестностям; баскаки приставлялись к местным правителям, которых они контролировали, строго следя, чтобы все полагающееся шло в казну хана без задержки и утайки.

Мало-помалу жизнь в городах Средней Азии налаживалась, в них вновь оживлялись ремесла и торговля. На месте разрушенных городов на старой территории или тут же рядом появлялись заново отстроенные. Возродились Самарканд, Бухара, хотя и но полностью, и даже Ургенч, за исключением города Мерва, который продолжал лежать в развалинах вплоть до 1409 г., когда при Шахрухе (1404 – 1447) была сделана попытка его возродить. Поправлялись испорченные дороги, строились или ремонтировались мосты. Китайский путешественник Чань-Чунь,[83]83
  Чаи-Чунь. Описание путешествии на запад. Перев. с китайского П. Кафарова (Труды членов Росс. дух. миссии в Пекине, IV, стр. 304).


[Закрыть] который проехал через всю Среднюю Азию по следам Чингис-хана, т. е. буквально через год, рас-сказывает, что через реку Чу он переходил по деревянным мостам, а через реку Талас – по каменному.[84]84
  Чан-Чунь, ук. соч., стр. 308.


[Закрыть] Одним словом, мало помалу Мавераннахр и Хорезм частично восстановили свою столь оживленную в домонгольские времена хозяйственную жизнь.

Совсем другая картина наблюдалась в Семиречье: здесь кочевья Чагатая и его орды положили начало упадку земледельческой культуры, которая существовала здесь на протяжении по крайней мере четырех последних веков. Однако благополучие Средней Азии было только внешнее. "Возрождением" жизни пользовались верхи общества, т. е. крупные землевладельцы, купцы и высшее мусульманское духовенство. Как и в предшествующие периоды, они быстро нашли общий язык с правящими кругами завоевателей. Не прошло и нескольких десятилетий, как завоеватели вполне могли считать их всех верными ханскому дому.

Но словам Рашид-ад-Чдина, сообщениям которого приходится особенно верить, во времена Чингис-хана, Угэдей-хана (1229 – 1241), Гуюк-хана (1246 – 1248) монгольские царевичи и ханши раздавали направо и налево землевладельцам, чиновникам и купцам особые грамоты (ярлыки и пайцзы), дающие право на получение с населения разных служб и повинностей, которые ложились тяжелым бременем на крестьян и ремесленников. Положение последних с каждым годом становилось все хуже. Кроме обычных налогов с обработанной земли, т. е. кроме хараджа, который при монголах получил наименование калана, крестьяне должны были нести много всякого рода служб и повннностей. Проезжие чиновники, ильчи (посланцы), богатые купцы, представители высшего мусульманского духовенства, члены ханского дома, даже отдаленные, и другие предъявляли нрлыки и пайцзы и требовали себе помещений, продовольствия, Фуража, лошадей для дальнейшего пути и т. д. То же проделывали они в городах. Повсюду в это время были постои военных отрядов. Их надо было поить, кормить, одевать. Содержание большого количества войск требовало огромных средств, так же как их требовало содержание чиновников и двора. Кроме продовольствия требовалось много изделий ремесленного производства. Ханские чиновники брали на учет почти все виды ремесел и заставляли в качестве повинностей в точно установленные сроки поставлять казне и двору определенное количество изделий. Особенно тяжело приходилось в это время ремесленникам таких производств, как оружейное, кожевенное, ткацкое и т. д. Ко всему этому прибавлялись еще и злоупотребления. Источники полны рассказов о них. Незаконных поборов в некоторых случаях было даже больше, чем законных обложений. Во многих местностях наблюдались даже случаи бегства, ибо при уплате всего, чего требовали власти, производителям ничего не оставалось на жизнь.

В такой обстановке и возникло в 1238 г. восстание крестьян и ремесленников в Бухаре и ее округе, известное в истории под именем, восстания Тараби.

Это было в полном смысле народное движение, направленное одновременно против монгольской власти, откупщиков, местных феодалов, в том числе и против высшего бухарского духовенства. Возглавляемое Махмудом Тараби, ремесленником по выделке сит, движение первоначально имело успех, но потом было жестоко подавлено монголами.[85]85
  А. Ю. Якубовский. Восстание Тараби в 1238 г. Доклады группы востоковедов на сессии Акад. Наук СССР 20 марта 1935 г., Труды-Лист, востоковед., т. XVII, стр. 101 – 135.


[Закрыть]