Текст книги "Огород для умных, или как не навредить заботой"

Автор книги: Борис Бублик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Бетонирование почвы. В почвах обычно содержится достаточно большое количество мелкодисперсной глины, обладающей частично свойствами цемента. И чем тщательнее вымешана почва, тем более близка она к смеси для бетона. Следы «бетонирования» (затвердения) вымешанной почвы видел каждый огородник: их оставляют на земле подошвы, стоит походить по ней после дождя. На асфальте после высыхания грязи остается «каменный рельеф», если прохожие хорошо вымешали грязь (обычно так и бывает).

Так что всякое механическое рыхление, перемешивание почвы сродни процессу приготовления раствора каменщиками. Вымешиваемые составы в обоих случаях – подобны. А цели–то – прямо противоположные! Ситуация напоминает беседу попутчиков в поезде: «Вы куда едете? – Из Бердичева в Жмеринку. А Вы? – А я из Жмеринки в Бердичев. – Надо же, до чего техника дошла!»

Лет 60 назад мне довелось быть свидетелем такой курьезной сценки. Пашет тракторист предварительно удобренную делянку: на ней равномерно разложена солома и рассыпан навоз. А не далее как вчера около его плана была толока: соседи, родственники и друзья делали для его будущего дома саманные блоки. На слое глины толщиной примерно 25 см будущим новоселом была… равномерно разложена солома и рассыпан навоз (вернитесь вверх на три строки!). Потом раскладку полили водой, часа полтора поводили по ней пару быков, и из вымешанной смеси с помощью форм наделали около полутысячи саманных блоков. Блоки высохнут, и дом, сложенный из них, простоит сотню лет. Если бы я был ехидным, то задал бы риторический вопрос: «А сколько лет почва, вспаханная трактористом и смоченная дождем, будет так же крепка, как его дом?». Стоящие анекдоты не высасывают из пальца – это реальные сценки из жизни.

Вред размашистой уборки. Часто почва неумеренно рыхлится при уборке урожая, и этим ей наносится ощутимый вред. Картошка, иной раз, копается так, что убранная картофельная плантация выглядит, как поле после танкового сражения. И подъем наверх несметного количества семян сорняков – еще не вся беда от таких «танковых маневров». В. Т. Гридчину, известному практику природного земледелия, руководителю отдела биологизации земледелия белгородского Облагропрома, разработчику сидерально–беспахотной агротехники (Виталий Трофимович начал осваивать её в начале 60‑х годов прошлого столетия), довелось наблюдать такую необычную картину. Картофельное поле после уборки было забороновано (т. е., по сути, спланировано) и засеяно горчицей. Она начала быстро всходить, но поле выглядело как ситчик в крупный горошек: на месте бывших картофельных кустов остались черные пустые круги. Осень была сухая, и семена над лунками не дождались, пока тщательно взрыхленная почва уляжется, а капилляры принесут им живительную влагу. Вот что такое безоглядное рыхление почвы! В данном случае – именно оно помешало нормальным (а не «в ситчик в крупный горошек») всходам сидератов.

Несомненно, «плешивые» всходы видели многие, но привычная нацеленность Виталия Трофимовича на анализ связей в Природе, стремление объяснить наблюдаемый феномен помогли ему еще раз убедиться в никчемности механического рыхления почвы. Замена этого рыхления севом сидератов – суть беспахотно–сидератной агротехники, успешно применяемой Виталием Трофимовичем вот уже полвека на малых, больших и очень больших площадях.

Каждый наперсток взрыхленной земли – на счету.Рыхлая земля – мертвая земля Я не тешусь тем, что в любом зеркале могу увидеть автора этого «черного» афоризма, справедливого на 200%. Тем не менее, просто взять и исключить из обихода мертвящее рыхление почвы – не выход: и семена–то надо заделать, и выросшие корнеплоды выкопать, и рассаду в землю воткнуть… Потому следует сосредоточиться не только на поиске возможностей уйти от рыхления почвы, но и на минимизации рыхления в случаях, когда оно неизбежно.

С непривычки (точнее – из–за привычки к бездумному, разухабистому обращению с почвой) задание «считать наперстки» может показаться несерьезным, нарочитым. Но не надо спешить.

Прежде всего, если почва ушла в зиму с ненарушенными каналами и напиталась влагой (не в пример почве, слежавшейся и обезвоженной после вспашки/ перекопки), то она неизбежно будет «вспушена» морозами (опять неумолимая физика: вода при замерзании расширяется!). Почва станет подобна «дрожжевому тесту»! Уже упоминавшееся прекрасное сравнение идеальной почвы с дрожжевым тестом принадлежит А. С. Удовицкому, заведующему отделом селекции картофеля Костанайского НИИСХ (Казахстан). У нас еще будет не один повод сказать доброе слово об Андрее Степановиче.

«Дрожжевое тесто» готово принимать семена, клубни, саженцы и не нуждается в дополнительном рыхлении. Так что сеятелю остается лишь соблюсти завет Гиппократа «Не навреди!». То есть, обойтись как можно меньшим числом наперстков механически взрыхленной земли.

Теперь – о самом севе. Начнем с мелких семян. Конечно, если придерживаться подсунутого лукавым сева в рядки, то трудно избежать подъема новых семян сорняков и неизбежной последующей прорывки всходов. Если же заменить сев в рядки естественным (копирующим природу) севом вразброс, то можно уклониться и от неминуемого (при царапании бороздок) подъема семян сорняков, и от изнурительной прорывки всходов. Равномерного высева семян можно достичь с помощью ПЭТ-бутылок с отверстиями в донных выступах (или в нижней части цилиндра – с одного боку). А прикрывая семена, надо постоянно помнить об удачно сложившейся (без всяких усилий со стороны огородника) ситуации: верхний слой почвы освобожден, практически, от семян сорняков (всё, что могло взойти – взошло). И поддерживать, по возможности, чистоту этого слоя: не вздымать более глубокие слои.

Мелко припалывая семена плоскорезом или сапкой с длинным прогнутым черенком, «не будя зверя в берлоге», можно навсегда оставить невзошедшие семена покоиться в земле. Заодно будут подрезаны успевшие взойти сорняки. И они усмиряются без прополки как таковой!

Мои многочисленные гости–экскурсанты неизменно удивляются: «Огород явно не полют, у инструментов – даже острие ржавое. А где же сорняки?». Да дремлют их семена в глуби и тщетно ждут своего часа! Недавно побывали у нас в гостях Евгений и Юлия Медведевы из Санкт—Петербурга. Так вот, Жене принадлежат такие парадоксальные слова: «Видно, что в огороде нет работы (в смысле – суеты), но как он наполнен работой!». И больше всего поразило Женю именно отсутствие сорняков. Весьма удачно легло его «лыко» в строку.

У нас с Женей сложились дружеские отношения. Мы регулярно переписываемся. И в одном из писем он пишет: «Очень понравилась показанные Вами бутылки–сеялки (с отверстиями в основании в два диаметра семени), которые в разы облегчают засадку грядок сидератами». Упомянутые Женей сеялки я перенял у В. Т. Гридчина.

Высеваемые семена можно дражировать – одевать в глиняные капсулы, как это делал Фукуока. Такие семена после сева можно не прикрывать – они защищены и от птичек, и от грызунов, и от пересыхания. Дражирование семян по методу Фукуоки – посильная и достаточно производительная процедура.

Посадочные орудия, не рыхлящие почву. Крупные семена (кукурузу, фасоль, подсолнухи), а также мелкие семена, но крупных растений (бамии, сорго, овсяного корня) можно сеять в ямки, продавленные суковатыми палками (фото 7). И. Е. Овсинский говорил, что для хорошей всхожести семенам нужно жесткое ложе и пушистое одеяло. У семян, посеянных с помощью таких палок, как раз такое уплотненное ложе и рыхлая присыпка.

Фото 7. Суковатые палки дій сева крупных семян (фасоли, кукурузы и др.) без рыхления почвы

Я много общаюсь с В. Т. Гридчиным. И каждый раз непроизвольно фиксирую, что у Виталия Трофимовича представление о плотном ложе для семян лежит в подсознании. Можно сказать, он даже не думает о нем, подобно тому, как мы не думаем о бьющемся сердце, и задумываемся о сердце лишь тогда, когда оно начинает «шалить». Мне доводилось бывать свидетелем, когда какая–то методика, разработанная очень увенчанным аграрием, «с порога» отвергалась репликой Виталия Трофимовича «Семена–то висят в воздухе». И обсуждать нечего.

Картофель (и клубни, и кусочки) можно сажать картофелесажалками, которые тоже уплотняют почву вокруг клубней и кусочков, способствуют работе капилляров. На рис.3 представлены две палки–сажалки и рама Журавлева.

Левая палка – это палка В. В. Фокина, заметно усовершенствованная В. И. Бевзом (Энергодар). Шишак, с помощью которого Владимир Васильевич формировал ямку, Виктор Иванович заменил коническим концом – и стенки ямки перестали обрушаться при вынимании палки. А я добавил пару «финтифлюшек»: педаль для ноги и ручку. Дамин Акимов (Балашиха) «попенял» мне, что линия усилия от ноги проходит в стороне от ямки, и при посадке в твердую почву приходится «изгаляться», наклонять палку. В ответ на это замечание я как бы загодя наклонил палку – стесал её на конус лишь с одной стороны, сделал асимметричную рукоятку и вынул из палки «зуб» для педали ноги. В итоге – линия усилия стала проходить через ямку.

Андрей Журавлев (Орск) оставил от палки лишь рабочий конический конец, к которому прикрепил саморезами узкую двухметровую металлическую полоску. На верхнюю часть полоски одет кусок шланга ради более комфортного манипулирования.

Этими орудиями можно высаживать всякую рассаду. Нелишне напомнить, что до войны рассада высаживалась исключительно «под колышек». И уму непостижимо, как сумели проторить стежку в огород губительные «лунки».

До чего изобретателен лукавый в поиске возможностей сделать работу в огороде «скотинящей»! И для огородника, и для растений.

Рис. 3. Орудия для посадки картофеля

Кстати, для рамы Журавлева можно изготовить набор сменных деревянных конусов разной длины, толщины и формы, и она станет универсальной сажалкой, пригодной для любого посадочного материала – рассады с корнями разной длины, картофельных клубней и кусочков разного размера и даже крупных семян.

Срезы конусов должны быть такого диаметра, чтобы на них умещалась подошва, т. е. чтобы ногу можно было «вдеть в стремя».

А. С. Удовицкий рекомендует после посадки картошки потоптаться по рядку, чтобы ростки были обжаты землей. Андрей Степанович избавляется от ненужного рыхления почвы еще одним приемом: он сажает картошку в «зев» под лопату. Втыкает лопату, чуток сдвигает её вперед, а внук Артемка бросает клубень в щель (фото 8). И клубню намного комфортнее, чем в лунке, и почва, практически, не перемешивается.

Фото 8. А. С. Удовицкий с внуком Артёмкой сажает картошку в «зев». Даже прошлогодние баклажаны не удалены, чтобы не потревожить почву, укрытую с осени органикой

Рассаду тоже можно сажать в «зев» под лопату. У «зева» – удобно регулируемая глубина, так что легко сделать его адекватным корневой системе саженца, не рыхлить лишнюю землю.

После посадки саженцев тоже надо хорошо притоптать землю вокруг них, чтобы их корешки не остались на воздухе. Не рыхлить лунку надо (а это приходится видеть довольно часто), а топтаться вокруг саженца, чтобы возобновить работу капилляров! Топтаться!

Именно так сажал Зепп Хольцер яблоньку в деревне Еремовка близ Святогорского монастыря. Не поливал лунку, а притоптал, и придавил камнем. Дело было в середине мая 2010 года (в разгаре того, самого жаркого, на моей памяти, лета). А осенью Алексей Петров (хозяин усадьбы) на мой вопрос, как пережила яблонька «взбесившееся» лето, ответил: «Лучше всех!»

Минимизация рыхления при уборке урожая. Избежать лишнего рыхления земли можно и при уборке картофеля и корнеплодов.

Сделаем грубую прикидку. Не будет преувеличением допустить, что при обычной копке картошки на 15–20 см рыхлится около трети картофельной плантации. Получается, что на одном квадратном метре переворачивается около половины центнера земли примерно с десятью миллионами семян сорняков, а на сотке — 5 кубометров земли, нашпигованной миллиардом спящих семян сорняков.

Но, если сажать картошку не целыми клубнями, а кусочками (разумеется, более густо, чем клубни, а именно так, чтобы на 1 кв. м приходилась обычная норма 30–40 стеблей), то рыхление почвы при копке картофеля можно свести, практически, на нет. Под одним стеблем образуется, обычно, 1–2 (фото 9), от силы – 3 клубня, лежат они кучно, и достаточно бережно поддеть куст вилами (фото 10), аккуратно наклонить их (на себя), выбрать клубни, выровнять вилы, вынуть их, а землю притоптать.

Фото 9. Под стеблем, выросшим из одного глазка, образуется, обычно, 1–2 клубня

Фото 10. Так копается картофель, посаженный кусочками. Здесь росток дал 5 клубней, но помельче

Можно заметно (возможно, в сотни раз) сократить рыхление почвы при выращивании лука и моркови (об этом – в главе 10).

Нет нужды выкапывать подчистую корнеплоды пастернака, сельдерея, овсяного корня, топинамбура. Выкапывается лишь та часть, что понадобится для потребления зимой. Корнеплоды–маточники могут пробыть в земле два года, а в конце «службы» и удалять нечего – почва обогатится продуктами их разложения.

Интересную роль могут сыграть неубранные овсяные корни: они дадут и совсем свежие овощи для весны, и семена, и обильную биомассу для мульчи и ЭМ-силоса – как раз в момент, когда нужда в биомассе велика, а новая еще не успела нарасти в ощутимом объеме. Перезимовавший в земле топинамбур весной более сахарист и сочен.

Кто же на деле делает почву дрожжевым тестом? До сих пор шла речь о безусловном вреде механического рыхления почвы и о приемах, позволяющих свести к минимуму миниморум это пагубное – во всех отношениях – действо. Теперь скажем два слова о том, кто рыхлит землю абсолютно безвредно, кто делает почву комфортной для растений. Парадоксально, но факт – лучше самих растений и почвенной живности (фото 11) этого не может сделать никто!

Фото 11. «Пахари» – гвардейцы – корни растений и почвенная живность

Во время моих бесчисленных встреч с земледельцами – а это, в основном, люди, понимающие, в какую пропасть ведет Землю традиционное земледелие – я часто слышу вопросы типа: «Что делать, если почва у меня – смытая и каменистая, хоть киркой разбивай (варианты: чистый песок, чистая глина, сплошной мел, тонкий слой земли на сланцевом основании…)». А у меня перед глазами возникают мощный донник на смытых ледоходом енисейских отмелях и нарядные, явно не чувствующие себя обделенными, березки на отвесных гранях уральских скал. Виталий Симонов (Кировоградский Клуб природного земледелия) в одном из японских парков сфотографировал дерево, словно присосками припечатанное к камню (фото 12).

Фото 12. Дерево в одном из парков на острове Окинава присосалось корнями к скале

Растения сами себе могут сделать почву комфортной, если… и опять вспоминается приведенный выше афоризм Черномырдина: «… если мы, конечно, ничего предпринимать не будем».

Случается (я имею в виду свой огород), что – по разным причинам – некоторые грядки остаются осенью незасеянными, голыми. И весной – наяву – контраст. С одной стороны – взрыхленная, структурная почва на грядках, что ушли в зиму укрытыми горчицей, овсом, фацелией и т. п., а с другой – почва на голых грядках, становящаяся твердокаменной после «работы» ставшего «дежурным» апрельского суховея (иногда, например, в 2013‑м году, плавно перетекающего в майский).

Любопытно, что контраст не ограничивается одной лишь структурой почвы. Голую почву суховеи жестоко иссушают, а почва под сидератами их словно не видит. И это еще не все. В голые грядки пырей, полевица, белый клевер с дорожек проникают беспрепятственно, а перед укрытыми – резко «притормаживают». На удивление резко. Такое впечатление, что горчица просто не пускает пырей на свою территорию.

Словом, хочешь, чтобы почва была божественной? Нагружай её безбожно! Ради растений – самими растениями.

Заключительные замечания. Подводя итоги, следует подчеркнуть, что сокращением материальных и трудовых затрат, благоденствием почвенной живности, разнообразием собираемого урожая огородник обязан, фактически, именно счету механически взрыхленной земли «на наперстки» и потаканию всем природосообразным средствам рыхления земли. Как мудро всё устроено в Природе, но надо не лениться присматриваться к ней, «гладить её по шерсти», чтобы «стричь купоны»!

Поклонники рыхления почвы могли бы представить себе житьё–бытьё корешков в свежевзрыхленной почве.

Добрая часть волосков оказывается в кавернах между комочками почвы, на воздухе. И понятно, что у этих волосков небогатый выбор: либо усохнуть на воздухе, либо дождаться, когда почва уляжется, исчезнут каверны, восстановятся капилляры. Ясно, что не всем волоскам удается пережить «землетрясение». К тому же, часть корешков просто порвется в процессе неравномерного оседания почвы.

Выходит, рыхлим почву в надежде, что она более или менее быстро уляжется, и выжившие корешки снова окажутся обжатыми почвой? А в сухом остатке что? Испытание корешков на выносливость?

В конце концов, не грех оглянуться назад, вглубь веков. И окрест себя.

Индейцы Северной Америки, которые не знали стали, и у которых простая палка была единственным сельскохозяйственным орудием, успешно выращивали своих знаменитых «трех сестер» – кукурузу, фасоль и тыкву. И совсем – не то, что не рыхлили, даже не тревожили землю ничем, кроме той самой палки. Весной притаптывали ботву, кидали семена в ямки, сделанные палкой, придавливали ногой и… собирали урожай. Удобрением служила разлагающаяся ботва прошлых лет, а помогал разложению азот, улавливаемый из воздуха клубеньковыми бактериями, живущими на корнях фасоли. Сорняки же подавляла тыква, накрывающая землю непроницаемым для солнечных лучей «зонтом». Словом, «сестры» сами себя обихаживали.

Иван Евгеньевич Овсинский (в самые жестокие засушливые годы, шедшие чередой в конце 19-ого века) получал с гектара 50–60 центнеров зерновых, ограничиваясь двухдюймовой вспашкой.

Фукуока, подобно индейцам, обходился совсем без механического рыхления почвы. Даже семена не прикрывал – он одевал их, спасая от птичек, грызунов и пересыхания, в глиняные капсулы диаметром 10–12 мм. И получал (с одной площади, в один год) до 60 центнеров риса с одного гектара и столько же пшеницы.

Добавлю пару заохочуючих слоев – на случай, если захочется оглянуться. И вглядеться. И почитать Овсинского, Фукуоку, Мичурина, Тимирязева. Чем больше узнаешь, к примеру, Тимирязева, тем более мудрым он видится. Климентию Аркадиевичу, академику, был абсолютно чужд «академизм» – сугубо теоретическая направленность научных и учебных занятий, оторванность от практики и требований сиюминутной жизни. Случилась в России беда – жесточайшая засуха, и он в самих растениях находит инструмент для борьбы с засухой – повышенное углеродное питание. И указывает, как этим инструментом пользоваться. Построил для Нижегородской ярмарки угодную Природе теплицу – и следом проектирует такого рода теплички для школ и бабушек.

Среди наших современников тоже есть, кого полезно почитать (от чтения) и следует почитать (от почтения). К примеру, этаким утесом в предгорьях Кавказа высится Курдюмов. Какой охват проблем земледелия! Какая настойчивость в борьбе за разворот его на основное направление! Читаешь Курдюмова по сотому разу, и в сотый раз – удивляешься. В книгах Гридчина уйма полезного материала; жаль лишь, что большая часть их – ведомственные издания. Выдающимися успехами увенчались мастерски описанные работы полтавских Героев Моргуна и Антонца по разработке и внедрению бесплужного земледелия.

К чему это я? К чему я отвлекся на разговор о своих кумирах? Да к тому, что когда пахари уводили (и ведут) земледелие в никуда, кумиры неустанно торили (и торят) ему истинную дорогу – через трепетное отношение к Природе. На собственном примере показывали и показывают они, что негоже обращаться с Природой, как с продажной девкой. Надо ценить, любить, ласкать и лелеять её, и тогда она одарит нас милостями.

А если плугом пройтись по лику Земли? О каких уж тогда милостях речь?!

В каждой главе, в рассказе о каждом слове–сирене найдется место для объективно доброго слова об этом слове. Это надо понимать так, что речь идет не о забвении соответствующего приема, не об устранении слова–сирены из лексикона огородника. Книга нацелена на то, чтобы решение проблемы не канонизировалось, не сводилось к одному приему. Чтобы огородник на нем не «зацикливался». Вот шутливый пример (дань профессии!). Хрестоматийно четверка, составленная из двух двоек, – это дважды два (2x2). Но на этом свет клином не сошелся. Четверка – это еще и 2+2, и 2².

Добрые слова о механическом рыхлении почвы найти трудно. Но – если очень хочется – можно. Представим себе, что огород городится на только что утихшей стройплощадке. Или на запущенном поле, где начал властвовать подлесок (а площадь таких сорных «лесов» на бывшей советской земле неуклонно растет со времен беловежской вЕчери). И я не вижу лучшего (вот оно – доброе слово!) приема начала освоения участка, чем вспашка. Только пусть плуг «не располагается», не забывает, что «у Рабиновичей тоже были гости, но уже давно ушли».