Текст книги "Второй шанс адмирала Бахирева"

Автор книги: Борис Царегородцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вот сука, все же попал, – вырвалось у меня. Я еще подумал про себя: «Хорошо, что именно туда, а не в корпус, а то у нас не броня, а одно название. Что на этих броненосцах, что у нас, та же 225-мм броня. Попади он в турбинное или котельное отделение, было бы хреново».

– От кого мы получили этот снаряд?

– Похоже, что с их флагмана, перед тем как прикрыться головным, – ответил Свиньин, наблюдая за противником через прорезь боевой рубки. – Этот гад перенес огонь на нас, понимая, что в первую очередь надо выбить из игры именно флагмана.

– Так это что же получается, он влепил в нас с первого залпа?

– Похоже на то, но возможно, я ошибаюсь. Так как они оба стреляли почти одновременно, если судить по облаку пороховых газов. Сразу после этого залпа наш оппонент прекратил огонь, по-видимому, у него большие повреждения по механической части, и он не может пользоваться главным калибром.

– Хоть на этом спасибо Создателю, что нам удалось вывести один корабль из игры.

Мы сблизились с еле двигающимся, с креном на левый борт и дифферентом на нос броненосцем. Но он, все еще огрызаясь огнем из пары орудий вспомогательного калибра, пытался преградить нам путь к удирающему флагману.

– У нас вторая башня почти не участвует в бою. (Она неудачно расположена, и мы из нее старались не стрелять при острых носовых углах из-за большого воздействия пороховых газов на конструкции носового мостика.)Так дайте ей право добить эту развалюху.

И вот, чуть-чуть отвернув линкор, предоставляя хорошие углы обстрела, вторая башня с тридцати кабельтовых произвела два залпа. Первый просвистел над броненосцем, со второго один из снарядов попал в среднюю трубу, прошив ее насквозь, не разорвавшись, но только подняв облако сажи. Линкор опять тряхнуло, это в нас попали два 170-мм снаряда с обреченного броненосца. Один попал между вторым и третьим казематами, прямо по центру корабля, не причинив серьезных повреждений, другой в якорный клюз – мы потеряли якорь.

– Владимир Алексеевич, это как понимать из рук вон плохие действия комендоров, что с расстояния пистолетного выстрела ни одного попадания? Кто там на дальномерах? Месяц без чарки и берега.

– Ваше превосходительство, это от волнения, вторая башня почти все время молчала, а тут такое доверие, и кто-то в башне неправильно выставляет прицел, дальномерщики не виноваты.

Тут прогремел третий залп, и все три снаряда попадают в борт в каких-то полутора метрах выше ватерлинии. Кверху летят обломки конструкций, так как вместе со снарядами, похоже, взорвалось несколько котлов или в каземате детонировали снаряды. Корабль стремительно начал ложиться на левый борт, потом перевернулся кверху килем и стал погружаться в морскую пучину. Когда мы прошли мимо того места, где затонул корабль, на поверхности моря среди обломков барахталось десятка два-три моряков – все, что осталось от экипажа.

– Семафор Беренсу: подобрать остаток экипажа с броненосца.

Мы устремились за вторым броненосцем, а так как наша скорость была на пять узлов больше, то быстро нагоняли его. И то, что он на время прикрылся своим собратом, его не спасло, и он также отправился на дно. Но нам опять не повезло, еще один крупный снаряд попал в нас, угодив в палубу перед носовой башней и проникнув в помещение паровых шпилей. Взрыв выдрал один из шпилей, снеся его за борт вместе с якорной цепью, что осталась без якоря, потерянного нами чуть раньше. При взрыве этого снаряда мы потеряли пять человек убитыми и восемь ранеными, всего за бой потеряно одиннадцать человек, из них три офицера, и двадцать три было ранено. В «Полтаву» за все время боя попал один 170-мм снаряд, и каких-либо существенных повреждений она не получила, но погиб один матрос, четверых ранило. После того как мы наконец расправились с последним броненосцем, то сразу повернули на север и пошли догонять отряд Плена. Глянул на часы, с момента открытия огня и до потопления второго броненосца прошел час.

– Сколько прошло времени с того момента, как пришла радиограмма от Плена?

– Почти сорок минут, как он отходит от Мемеля, и у него на хвосте восемь кораблей, три из них хоть и старые, но это броненосцы типа «Виттельсбах», один быстроходный крейсер и эсминцы.

– Броненосцам его не догнать, от крейсера и эсминцев он отобьется при любых обстоятельствах. Ему остается как можно дальше отвлечь броненосцы от порта.

В тот момент, когда посылалась радиограмма, Павел Михайлович ошибался, броненосцев было только два, третьим был броненосный крейсер «Принц Генрих». Он по силуэту был очень похож на броненосцы, да и вооружение у него почти такое же.

III

Рассказывает Павел Михайлович

Если честно, я был не то чтобы против вылазки к Мемелю, но я не разделял взглядов остальных на поход туда. Мы свое задание выполнили, подкрепление до Ирбенки проводили, пролив минами завалили, и противник этому не препятствовал. Так зачем нам еще к Мемелю идти? На море в этот день стояла тихая и почти безветренная погода, что было не очень хорошо для скрытного рейда к берегам противника. Дым из труб не рассеивался, а сразу столбом вздымался на огромную высоту. Если пойдем вдоль берега, нас обязательно по этому дыму обнаружат. Но адмирал и не думал приближаться к берегу ближе чем на двадцать миль, а сразу взял мористей курсом строго на запад в сторону острова Готланд, потом постепенно склоняясь к югу. Обойдя Мемель стороной, на почтительном расстоянии, Бахирев на двадцатом меридиане повернул корабли строго на юг. Я понял замысел Короната: адмирал решил выйти с эскадрой к Мемелю с юга и этим на какое-то время ввести противника в заблуждение. Когда подошло мое время, я направился со своим отрядом к Мемелю, Коронат же повел свои линкоры еще дальше на юго-запад, чтобы прикрыть нас от внезапного нападения с тыла. Чтобы сильно не дымить и не быть раньше времени обнаруженными, ход держали не более двенадцати узлов. Кроме того, на удалении пяти миль в передовом дозоре шел «Забайкалец», высматривая по курсу дозорные корабли противника. Бахирев рассчитывал, что наше появление с юго-запада должно ненадолго сбить немцев с толку. Прежде чем они поймут, что к чему, мы успеем произвести пристрелку порта и кораблей, находящихся там. А пока немцы пристреляются к нам, мы должны уже отстреляться и уйти. Уходить должны сразу на север, так распорядился адмирал.

– Ваше высокоблагородие, подходим к минным полям, – предупредил меня новый командир крейсера Владиславлев.

Петр Петрович еще недавно командовал пятым дивизионом эсминцев, но после того, как меня по просьбе адмирала Бахирева назначили начальником крейсерской бригады в составе оперативно-тактической группы, занял мое место командира крейсера «Адмирал Макаров».

– Вы полагаете, что нас уже заприметили по дыму и скоро вышлют или уже выслали дозорный корабль проведать, кто это подходит к порту?

– Я не исключаю такую возможность. Когда до порта осталось пятнадцать миль, да еще при такой идеальной погоде наши дымы только слепой не увидит.

И здесь нам крупно повезло – но этого мы пока не знали, – немцы ожидали прибытия своих кораблей, тех самых, что через несколько минут будут обнаружены «Новиком», а еще через некоторое время и линкорами Бахирева.

IV

В Мемеле ожидали прихода своих кораблей из состава четвертой эскадры линейных кораблей Флота Открытого моря. Готовилась крупная морская операция по прорыву в Рижский залив, и для этих целей вице-адмирал Шмидт усиливал главные силы прорыва. Тут уже находились корабли контр-адмирала Альбертса. И когда в юго-западной части горизонта показались дымы, это не вызвало большого беспокойства, хотя корабли и появились чуть раньше запланированного срока, но кто его знает, может, они шли с более высокой скоростью. С большого расстояния было затруднительно определить, что это за корабли показались из-за горизонта, хотя видно, что башни присутствуют, но вот сколько орудий в башнях, два или одно, не разглядеть. С трубами тот же случай, корабли уже повернули к входному фарватеру между минными полями. И с носовых углов на таком расстоянии не понять, сколько на приближающихся кораблях труб – две или четыре. Там решили, что это подходят корабли Энгеля.

Когда до порта оставалось шестьдесят кабельтовых, или шесть миль, корабли повернулись бортом, и немцы сильно удивились, разглядывая четырехтрубные русские броненосные крейсера. Вот головной начал пристрелку, определяя дистанцию до порта. Первый снаряд упал с большим недолетом на песчаной косе, которая отделяет бухту от моря, следующий с перелетом упал на берегу среди жилых построек, третий упал в воду гавани среди стоящих тут кораблей и судов. И вот уже все корабли открыли огонь по порту. Немцы недолго пребывали в растерянности, их береговые батареи тут же открыли огонь по русским крейсерам.

V

Немцы не ожидали нас. Мы спокойно, как на полигоне, произвели пристрелку и уже после третьего пристрелочного снаряда открыли огонь полным бортовым залпом, предварительно передав данные на остальные корабли отряда. Двигаясь малым ходом вдоль кромки минного заграждения, корабли вели огонь из двадцати орудий. В порту показался дым от пожара, кто-то куда-то попал. Немцы начали ответный огонь после нашего второго залпа, и довольно недурно. Первые снаряды упали точно перед нами, но на удалении трех кабельтовых следующие с перелетом до пяти.

– Ваше высокоблагородие, немцы нам отвечают четырехорудийными залпами с береговых батарей калибром примерно 210 мм.

– Увеличить ход до девяти узлов, у них все здесь пристреляно.

Корабли начали увеличивать скорость, и в этот момент по корме с недолетом пару кабельтовых между крейсерами встали два огромных водяных столба.

– А это уже похоже на одиннадцать дюймов, попади такой в наш крейсер, и мы можем лишиться хода в виду вражеского порта, и тогда нам не поздоровится, – высказался командир крейсера. – Один румб влево немного увеличим дистанцию, огня не прекращать, вести беглый.

– Немцы ввели в строй крупнокалиберную береговую батарею с одиннадцатидюймовыми орудиями, про которую мы ничего не знали, – предположил я. – Лейтенант Мохоловец, постарайтесь засечь, откуда стреляют одиннадцатидюймовые орудия.

Обстрел порта продолжался, уже в нескольких местах показался дым от пожаров, горело и на берегу, и в гавани у причала. Немцы отвечали интенсивным огнем, но, слава богу, прямых попаданий нашим кораблям удалось избежать. Хотя повреждения и даже двое раненых от осколков были. А обстрел длится всего-то немногим более десяти минут. Крупнокалиберную батарею так и не удалось обнаружить, да она после двух залпов почему-то замолчала и больше не стреляла.

– Ваше высокоблагородие, в порту что-то движется, мачты перемещаются к выходу. И это похоже на большие военные корабли, они пытаются выйти из бухты, – взволнованным голосом проговорил артиллерийский офицер.

Я приник к смотровой щели в броне боевой рубки и стал всматриваться в даль. Вот первым из порта показался немецкий малый крейсер, но он нам не противник, а за ним двигались еще мачты каких-то более крупных кораблей.

– Крейсерам перенести огонь по выходящим кораблям противника. Сейчас у нас идеальная позиция, можно стрелять даже с перелетами. В этом случае достанется судам, идущим вслед за крейсером. Противник допустил серьезную ошибку. Скорее всего, капитан немецкого двухтрубного крейсера поспешил и вырвался вперед, надеясь на свою скорость.

Невероятно, столь слабый корабль во главе колонны выходящих кораблей, он даже ответить нам не мог в силу слабости своей артиллерии, хотя и дальнобойной.

– Перенести огонь на головной крейсер.

После четвертого залпа этот крейсер получил попадание 203-мм снарядом в носовую часть сразу за далеко выступающим тараном. В носу образовалась большая пробоина, в которую тут же устремилась вода. Крейсер свернул в сторону песчаной косы, чтобы приткнуться к ней. Как только крейсер сошел с фарватера, открыл нам тех, кто шел позади него. Глядя на эти массивные утюги, сразу становится ясно: из порта выдвигались броненосцы.

«А вот это для нас совсем неподходящий противник», – промелькнула мысль. Хотя одному утюгу уже досталось, у него на носу перед башней разгоралось пламя. Похоже, один из перелетов все же достал его.

Головной корабль выстрелил из носовой башни, и через мгновение впереди по курсу встали два огромных столба воды.

– Вот вам и батарея в одиннадцать дюймов, по-видимому, один из них прямо от причала или с рейда вел огонь по нас, – объявил я.

– По всей видимости, им кто-то перекрыл линию прицеливания, потому-то и было всего два залпа, – добавил лейтенант Мохоловец.

– И чтобы им больше никто не мешал нас обстреливать, выходят из порта, – высказался Владиславлев.

– Пора нам уходить, Петр Петрович, – посоветовал я ему.

– Поворот на пять румбов. Полный вперед, – тут же последовала его команда.

– Петр Петрович, прикажите сбросить имитатор перископа подводной лодки, это поможет их задержать, а следующий надо бросить через милю. Введем немцев в заблуждение, раз тот был просто имитатором, возможно, сейчас на самом деле подводная лодка, так мы выиграем время.

Пока корабли противника двигались в узком фарватере и не имели возможности маневрировать, мы сосредоточили огонь на головном броненосце. Ответный огонь с него был не таким эффективным из-за пожара на баке, дым от которого закрывал дальномеры. Получив от нас еще несколько снарядов, он начал сбрасывать скорость и прижиматься к кромке фарватера, чтобы пропустить мимо себя позади идущего. Чем мы незамедлительно воспользовались, увидев такую заманчивую цель. В этот момент я очень сожалел, что наши крейсера имеют всего по одному 203-мм орудию в башне, а не по два. А то могли бы хорошо навтыкать немцам, пока они пытались разойтись на фарватере. Потопить бы не потопили, а вот нанести серьезные повреждения смогли бы. Понимая, что они совершают очередную ошибку, немцы отказались от этого замысла. Головной броненосец, имея пожары на баке и спардеке, вновь увеличил ход, стараясь побыстрей миновать фарватер и выйти на чистую воду. Один из его залпов лег недалеко от борта нашего крейсера. Динамический удар встряхнул корабль, а несколько крупных осколков ударило по надстройкам и трубам.

– Два румба влево. Увеличить ход, – тут же последовал приказ Владиславлева.

Мы быстро отрывались от противника, выходя за дальность его огня. Подчиняясь приказу, мы уходили на север. А чтобы заманить его подальше в море, держась в десяти милях впереди противника, временами сбрасывали скорость. Этим маневром мы давали противнику возможность приблизиться и повод для открытия огня. Как только он производил один залп, вновь увеличивали скорость и разрывали дистанцию. Так как за нами увязались два броненосца типа «Виттельсбах» – это были «Швабен» и «Церинген», – а у них калибр такой, что могут одним снарядом – попади он в нужное место – сразу остановить крейсер, про эсминцы я молчу – для них и одного снаряда хватит, чтобы пойти на дно, мы броненосцы близко к себе не подпускали. Но кроме броненосцев нас преследовали еще два крейсера, «Принц Генрих» на пару с «Бременом», и четверка эсминцев. Но этого противника мы так не опасались и вполне могли с ними потягаться, не будь рядом броненосцев. Так мы, понемногу играя в кошки-мышки, уводили противника подальше от берега. Если с нашими машинами будет все в порядке, кроме «Бремена» и эсминцев, догнать нас больше некому. Когда мы уходили от Мемеля, то передали на «Петропавловск» адмиралу свой курс и скорость, а также состав преследователей. Я уже представлял, что вот скоро позади наших преследователей покажутся дымы наших линкоров и как противник начнется метаться в поисках выхода из создавшегося положения. Но куда они смогут уйти со своей-то скоростью от наших линкоров? И вот гремят над морем залпы двенадцатидюймовых орудий, и как эти снаряды сокрушают крупповскую броню! Проходят еще какие-то мгновения, и броненосцы, перевернувшись, уходят на дно Балтики. Туда же вслед уходят и остальные корабли противника. Так было только в моих грезах, а на деле вышло немного иначе. Не прошло и двух часов, как вдруг погоня за нами прекратилась. Мы всего-то успели их миль на тридцать увести. А немецкие корабли почему-то стали отворачивать от нас и брать курс обратно к Мемелю.

– Ваше высокоблагородие, немцы повернули на обратный курс.

– Как повернули? Неужели мы так от них оторвались и они решили, что нас уже не догнать?

– Не отрывались мы, находились на пределе дальности их орудий. Они изредка постреливали, проверяя дистанцию, некоторые снаряды в паре кабельтовых от «Баяна» падали.

Я вышел на мостик глянуть на немецкие корабли. В восьми милях от нас находились броненосцы и броненосный крейсер, на милю ближе держались «Бремен» и эсминцы. Так и есть, они разворачивались на обратный курс, и не абы как, а все вдруг, то есть одновременно. Если бы броненосцы просто решили прекратить нас преследовать из-за своей невысокой скорости, они бы оставили «Бремен» с эсминцами проследить за нами до темноты и попытать счастья в ночной торпедной атаке. Но даже в этом случае они не прекратили бы своего преследования из-за нехватки пары узлов. У них была бы надежда: а вдруг на одном из наших кораблей случится поломка машин или выйдет из строя котел? Или же торпеда в ночной атаке?

Нам пришлось бы сбрасывать скорость, чтобы взять корабль на буксир или снять команду, а его затопить.

– Срочно сообщить на «Петропавловск» адмиралу, что корабли противника повернули на обратный курс. Петр Петрович, поворачиваем на обратный курс, передать на «Баян» и эсминцы преследовать противника.

– Ваше высокоблагородие, как преследовать? У них перевес в силах, они нас разнесут в два счета. Да и скоро начнет темнеть, а в темноте недолго и на торпеду с эсминцев налететь.

– Петр Петрович, голубчик, им сейчас не до нас. Видите, как они убегают в порт. По всей видимости, получили сообщение от патрульного корабля, что тут поблизости находятся русские дредноуты. Они решили, что мы были приманкой для них, чтобы выманить в море.

Теперь мы преследовали противника и понемногу начали сокращать дистанцию. И вот я уже отдаю приказ носовой башне открыть огонь по крайнему в колонне крейсеру. Наши снаряды заставляют немного понервничать командира концевого корабля, которым в данный момент был броненосный крейсер «Принц Генрих».

– Дымы справа двадцать, – поступило сообщение от сигнальщиков.

Я приник к смотровой прорези боевой рубки и увидел, как с юго-запада на полном ходу – это видно по густому дыму, стелющемуся за кораблями, – приближались наши линкоры и крейсера, а чуть в стороне и впереди «Новик».

Минут через пять, как нами были замечены наши линкоры, в полумиле от отряда немецких кораблей выросли три высоченных столба воды – это пристреливался головной линкор Бахирева.

– На пределе старается достать Коронат, чтобы не дать противнику укрыться в гавани. Если они успеют в гавани скрыться, а мы сумеем их там утопить, то со временем немцы смогут их поднять и отремонтировать, – поделился я своими соображениями. – Нужно топить их на подходе, там, где большие глубины. Значит, и затраты на подъем будут значительными.

Следующий залп с линкора приблизился к кораблям еще на один кабельтовый.

– Передать на «Петропавловск»: недолет составил четыре кабельтовых, – приказал я.

Нам отсюда было лучше видать, где падают снаряды, так как мы шли позади немцев, а не перпендикулярно, как наши линкоры. Несколько минут наши огня не открывали, но было видно, что второй линкор выходит на параллельный курс своему собрату, намереваясь поддержать его огнем.

– Пока наши линкоры молчат, давайте немного постреляем. Передать на «Баян» Вейсу: выйти уступом влево. Петр Петрович, прикажите открыть огонь.

Крейсера вновь открыли огонь из носовых башен по концевому крейсеру, но после седьмого залпа стрелять прекратили, чтобы не сбивать прицел у вновь открывших огонь линкоров. Теперь они доставали до противника, но по-прежнему стреляли только носовыми башнями. Видя это, я отдал распоряжение лейтенанту Мохоловцу корректировать огонь линкоров.

Вот все три немецких броненосных корабля открыли огонь, но после двух залпов прекратили его, так как для них дистанция была слишком велика, а пока решили прикрыться от огня линкоров дымовой завесой. На правый траверз стали выходить эсминцы. Вначале я подумал, что они пытаются организовать торпедную атаку, но увидел, как за эсминцами потянулся густой серый дым, который начал стеной отгораживать броненосцы от линкоров.

– Петр Петрович, помешать противнику ставить дымы.

Как только корабли открыли огонь по эсминцам, тут же противник открыли огонь по нас, принуждая маневрировать и этим сбивать прицел или вовсе прекратить огонь. Тогда нам с «Баяном» пришлось перенести огонь на крейсера и вступить с ними в перестрелку. Наши эсминцы, пользуясь тем, что их орудия более дальнобойные, продолжали обстреливать эсминцы противника, не боясь получить от них сдачи. Не выдержав сосредоточенного огня с эсминцев, противник прекратил ставить дымовую завесу и бросился под защиту своих броненосцев.

Два отряда кораблей приближались к Мемелю, до которого оставалось менее десяти миль. Это полчаса ходу, но линкоры уже вышли на параллельный курс и задействовали всю артиллерию главного калибра. Вскоре противник начал получать накрытия. Снаряды рвались вблизи кораблей, осколки секли небронированные участки надстроек и бортов.

Видя, что броненосцам приходится туго, «Бремен» и эсминцы, увеличив скорость, стали обгонять свои броненосцы, намереваясь быстрее скрыться в порту. За ними вдогонку – как нам вначале показалось, – не выдержав огня с линкоров и бросая свои броненосцы, поспешил броненосный крейсер «Принц Генрих». Нет, крейсер не бросил своих собратьев, а как более слабый, становился во главе колонны, предоставляя честь принять самому последнему броненосцу, но и более сильному и лучше защищенному, все поздравления с наших крейсеров.

Броненосцам до спасительной бухты оставалось пройти семь миль, еще немного, и они смогут скрыться в порту. От огня линкоров у них пострадали только борта да надстройки, посеченные осколками, это в надводной части. Но были и подводные повреждения от динамических ударов близко разорвавшихся снарядов. Местами повылетали заклепки, кое-где разошлись швы, вода начала поступать внутрь корпусов, это все незначительные повреждения, прямых-то попаданий не было. Казалось, спасение совсем рядом, как в средний броненосец попало сразу два снаряда. Это отличился «Петропавловск». Один из снарядов ударил между башнями среднего калибра в районе второй дымовой трубы и вызвал пожар. Второй попал в фок-мачту, позади броневой рубки. Эти попадания не сказались на скорости корабля, и он спешил побыстрее добраться до берега. Бахирев приблизился к берегу так близко, что береговые батареи начали пристрелку, но пока с большим недолетом.

Через пару минут в броненосец, идущий последним, попало сразу несколько снарядов. От такого удара он, похоже, даже подпрыгнул в воде. Корабль покатился влево, замедляя ход. Нам было хорошо видно, что броненосец стал крениться в сторону линкоров, а в его средней части и на корме бушевали пожары. Он все больше и больше отставал от своих товарищей, забирая левее принятого всеми другими курса. По всей вероятности, у него вышло из строя рулевое управление, а также имеются неполадки в энергетической установке. Крейсер «Бремен» и эсминцы успели прорваться к Мемелю и теперь могли не опасаться, что их потопят в паре миль от берега, где значительнее глубже, чем в порту. Естественно, лучше потонуть в порту или у самой косы, на которую можно будет в случае чего выброситься, но не допустить больших жертв среди членов экипажей под снарядами русских двенадцатидюймовых орудий.

Линкоры остановились, нет, они не остановились, они медленно двигались вне зоны действия орудий береговых батарей и расстреливали пытающегося скрыться в порту противника. В броненосец, что шел последним, а это был «Церинген», попало еще несколько снарядов. Он уже не мог двигаться, пылая с носа до кормы, медленно погружался кормой в воду. «Принц Генрих» и «Швабен» еще сохраняли ход, медленно, насколько позволяли повреждения, отходили к спасительному берегу. «Принц Генрих» понемногу уходил вперед, оставляя своего собрата на расстрел русским. «Швабен» отвечать уже не мог, его кормовая башня была разбита. Начиная от второй дымовой трубы и до разбитой башни был один сплошной пожар. До спасательного входа в бухту оставалось около мили.

Пока линкоры адмирала пытались добить броненосец с крейсером, я с крейсерами второй раз за сегодняшний день начал обстрел порта, сосредоточив двумя своими крейсерами огонь на береговых батареях, и этим отвлекал на себя внимание, давая второй паре крейсеров свободно обстреливать порт и то, что там находилось. Через некоторое время в порту корабли и портовые постройки стали страдать от огня крейсеров. Наблюдались пожары на некоторых судах, кое-кто из них снимался с якоря и отходил в глубь бухты. Видя это, противник перенес огонь на «Олега» с «Богатырем», вынуждая их отойти. Тогда мы пошли на сближение, чтобы могли поучаствовать в обстреле и 152-мм орудия. Не успели мы выпустить по берегу два десятка крупнокалиберных снарядов, как поступил сигнал с флагмана на отход. И в этот момент, как только крейсер начал выполнять поворот, нам в носовую оконечность влепили большую дуру, корабль тряхнуло от носа до кормы, от киля до клотика.

Надо же такому случиться, уже выходили из боя, и на тебе, получи напоследок, чтобы не радовались. Владиславлев уже отдавал команды на устранение затопления в носовом отсеке и пожара, что разгорался в носовой части. Дым от пожара окутал боевую рубку, и пребывание здесь стало невыносимым, и мы были вынуждены покинуть ее и спуститься на палубу. А из-за близости к пожару артпогреба его пришлось затопить. Кроме того, разорвавшийся снаряд нанес своими осколками повреждения корпусу. Образовалась течь, да и вода захлестывала в пробоину, которую он проделал в полуметре от ватерлинии, из-за всего этого увеличилась осадка носом. Крейсер стал плохо слушаться рулей, нам пришлось сбросить скорость до средней и плестись домой – образно говоря – с опущенной головой. А так все участники боя головы свои держали высоко. Я думаю, мы это заслужили. Еще бы, в течение двух месяцев одержать вторую победу, и эта более весомая, чем предыдущая. В этом походе нашими линкорами были потоплены три броненосца, «Эльзас», «Брауншвейг» и «Церинген», и серьезно поврежден еще «Швабен» [5]5
  Про него можно сказать, что и он тоже был уничтожен, так как немцы его не пытались восстанавливать, а сняли с него орудия для береговых батарей.


[Закрыть]. Сейчас он стоит приткнувшись носом к песчаной косе, на корабле бушует пожар. Из-за близости берега команда, что не занята тушением пожара, покидает горящий корабль. Кто вплавь – если хороший пловец, кто на подручных средствах – так как многие спасательные средства уничтожены взрывами и огнем – добирается до спасительного берега. Было много погибших и раненых среди членов экипажа. На этом броненосце погиб и младший флагман четвертой эскадры контр-адмирал Альбертс. Были повреждены бронепалубный крейсер «Тетис» и броненосный крейсер «Принц Генрих». Хотя они и скрылись в гавани, но долгий ремонт им обеспечен. (После восстановительного ремонта они больше не входили в боевой состав флота, а были переведены в учебные корабли.) Кроме того, повреждения получили и остальные корабли противника, и в этом поучаствовали все корабли отряда. Почему линкоры сразу не добили броненосец? Да просто боекомплект был почти расстрелян. Оставалось только по десять снарядов на ствол, и то почти половина из них во вторых башнях. А в носовых башнях – по три – пять снарядов на орудие.

И вот теперь из-за «Адмирала Макарова» эскадра плелась домой со скоростью десять узлов.