Текст книги "Первая Любовь (СИ)"

Автор книги: Бодан Павловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

  Женя улыбнулась. – А ты часто пьешь?

  – Последнее время да, – вздохнул Роман.

  – Ты так вздохнул, – пристально всматриваясь в его глаза, поинтересовалась Евгения, – что, прям так сильно пьешь что ли?

  – Ну как тебе сказать Женек, – немного растерялся Роман, – до поросячьего визга не набираюсь, но частенько прикладываюсь к этому коварному напитку.

  – Это да, – заулыбалась Женя, – да ты и раньше выпить был горазд. Бездонная бочка просто, пил больше всех, не пропускал ни одной рюмки мимо рта, а в конце оказывалось, что ты самый трезвый. А насчет того, что Надька, ругается часто, она мне говорила. Игнат та и впрямь пить не умеет, всю жизнь как свинья себя вел набравшись. Вот она и не довольна.

  – Меня бы кто контролировал так, – посетовал Роман.

  – А ты сам виноват, кто тебе мешал жениться,– с укором бросила Женя.

  – Ты, – ответил Рома, – кроме тебя мне ни кто не нужен.

  – Ага, – повышая тон, укоризненно говорила Женя. – Тамарка тебе была нужна. Что на ней не женился?

  – А причем тут Тамара, – завелся Роман, – оступился один раз, и что теперь, всю жизнь меня этим тыкать будишь, как кота в его же мочу?

  – А мне с тобой не жить. Что мне тебя тыкать, жена я тебе что ли?

  – Вот и молчи тогда, Игнат между прочем тоже изменял Наде, а она его простила. Ради детей, – вскрикнул Рома.

  – Да у них двое, – рявкнула в ответ Женя, – когда они встречались, он не изменял ей, а теперь у нее выхода нет. Что, за вас козлов мужиков, теперь детей без отца оставлять?

  – А мою та дочь ты без отца оставила, – упрекнул Женю Рома.

  – А у нее есть отец, – заметила Женя, – и нечета некоторым. Богатый, любящий, не пьющий, в конце концов.

  – Ладно, – сердито сказал Роман. – Видимо разговора у нас не получиться. Может быть, в следующий раз повезет, если ты не уедешь, конечно, к своему идеальному мужу. Я пойду, извини, если чем обидел, а ругаться с тобой я не хочу и не буду, не мое это. Видимо не зря нас разлучила судьба, мы с тобой слишком разные. Роман быстро встал и оделся, и ни чего не говоря, вышел в подъезд и ушел.

   Женя осталась одна, не успев даже слово сказать. – Что я сказала? – С комком у горла прошептала она. – Смотри обидчивый какой! Взяв цветы, которые принес Роман, она поднесла их к лицу. – Ты всегда был таким, – бросила она цветы в урну. – Слово тебе не скажи, бежишь сразу словно барышня. Женя рухнула на кухонный стул и, положив руки на стол словно школьница, заплакала, опустив голову на свои сложенные как в школе руки.

   Вскоре пришли родители и дети. Аня тут же достала свой смартфон и что-то смотрела в нем. Артур уткнулся в компьютер, а Валентин Петрович, как всегда прилип к экрану телевизора.

  – Ну как дела? – подсев к дочери, спросила Анна Михайловна.

  – Да так, – разливая по бокалам чай, с грустью ответила Женя. – Старые обиды, старые раны, ни как не заживут. Поругались только, и он сразу же ушел.

  – Ну слава Богу, – облегченно вздохнула Анна Михайловна. Я уж себе представила, ни есть что, неистово молилась за тебя.

  – Молилась? – Улыбнулась Женя, – Да мамуля, ты не перестаешь меня удивлять.

  – А что дочка, – заметила Анна Михайловна, – Джек очень хороший муж, хороший отец, нельзя обманывать его.

  – Да кто собирался обманывать?

  – Я же вижу, как у тебя глаза горят. Ты давай, долго не засиживаясь, езжай домой дочка.

  – Выгоняешь?

  – Нет, – поясняла мама, – просто переживаю за тебя. Боюсь, что ты наделаешь глупостей.

  – Да мы и так через несколько дней собирались уезжать, – успокаивая мать, ответила Евгения.

  – Добро, добро, – кивнула головой Анна Михайловна, – а то знаешь, душа прямо не на месте.

  Роман ушел от Жени, неистово беснуясь от гнева. С яростью, ударил он кулаком железную дверь подъезда, и чуть было не покалечил руку, от чего она распухла, и жутко ныла теперь от боли. Сев в свой автомобиль, он направился в ближайший бар, намериваясь залить пылающий гнев в своей душе. Жутко хотелось с кем-нибудь поссориться, подраться, выместить на ком-то, свою ярость и обиду, но осознание уголовного наказания из-за подобного рода поступка, уже не в первый раз удерживало его от этого шага.

   Слегка захмелев, он позвонил Жени. – Прости меня, – сказал он ей чуть не плача. – Все, что было хорошего в моей жизни, покинуло меня вместе с тобой. После встречи с тобой сегодня, я еще раз убедился, что мне ни кто не нужен. Да я понимаю, что у тебя муж, семья, что для меня нет места в твоей жизни, но поделать ни чего не могу. Я все время думаю о тебе, мечтаю, и ни как не могу забыть тебя Женя....

  – Ты что, пьян, – удивилась Евгения.

  – Да Женя, – грустно ответил он, – только в этом состоянии, я могу жить без тебя, не ощущая душевных терзаний. Прошу приди, я в том баре, где когда-то, мы часто встречались с тобой. Помнишь, как часто гуляя с тобой, мы заходили сюда, как танцевали в этом баре, тогда еще этот бар был маленькой захудалой кафешкой. Прошу приди хоть на один вечер, – умалял Роман Евгению. – Я не буду докучать тебе приставанием, я буду, говорить о том, о чем ты лишь сама говорить пожелаешь. Прошу тебя Женя, подари мне один вечер...

  – Хорошо, – ответила Женя, – я скоро буду.

  Роман заулыбался. – Придет, – весело проинформировал он бармена, которому, по всей видимости, уже изрядно поднадоел за этот вечер. Не высокий, светловолосый мальчишка, уже не скрывая своего недовольства, нервно поглядывал на Романа, докучавшего ему, со своею любовью.

   Через полчаса, Женя пришла. – Пойдем, – сказала она тихо, – я провожу тебя.

  – Ж-е-ня, – протянул Роман. – Ты пришла...

  – Пошли Рома, – взяв его за руку, нежно сказала она, – пойдем.

   Сев за руль его автомобиля, Женя приехала к дому, где не была уже много лет. Как часто она представляла этот момент, ждала эту встречу, мечтала о ней. Войдя в квартиру, она заулыбалась. Все здесь оставалась па прежнему, будто и не было этих долгих лет расставания. Из всех изменений, лишь новый плазменный телевизор, украшал полупустую гостевую комнату, сменив старый. Так же лежал старый, захудалый матрац, напротив телевизора. – Сколько лет прошло, – с грустью вздохнула Женя.

  – Да, – ответил довольный Роман, – а помнишь, как мы на этом матрасе, – лукаво заулыбался Рома.

  – Пошляк, – ответила девушка.

  – Да что ты, – оправдывался Роман, – так, вспомнилось. Такие времена были....

  – Ага, – сердито заметила Женя, – Тамара наверно тоже помнит этот твой бесценный матрац.

  – Прости Женя, – опустил голову Рома. – Я тогда так набрался, что и сам не заметил, как все так получилось. Я ненавидел себя за этот поступок, а ты, даже не захотела выслушать меня.

  – Ну да, я во всем виновата.

  – Естественно виновен лишь я один, но ты пойми и меня, я не хотел изменять тебе, но оступился, и сам не заметил как. Я даже не помню, было ли у нас с Тамарой что, а может, и не было ничего.

  – Ага, как же, – сердито заметила Женя, – а блузка и колготки, валяющиеся на полу? Лифчик?

  Роман вздохнул.

  – Было у вас все Рома, – укорила его Евгения, – и тут много ума не надо, чтобы это понять. Ты оправдываешься, говоришь, был пьян, но это не оправдание. А что бы ты сделал, будь ты на моем месте. Вот представь, ты входишь, а там я с мужчиной. Я оправдываюсь, говорю, прости, я просто перебрала вчера. Ты бы простил?

  – Нет, – с грустью ответил он, – я бы не нашел в себе сил. Я даже представлять подобного не хочу.

  – Вот Рома, – добавила Женя, – боль от той твоей измены, по сей день мучает меня. Конечно, она уже поутихла, но рана порой, все еще свербит в моем сердце. А ты говоришь, прости. Предательство, по моему мнению, подобного рода подлость, не прощается.

  Рома снова тяжело вздохнул. – Увы мне, – с болью и тяжестью в голосе, прошептал он, – какая ты все-таки.

  – Это какая? – Улыбнулась Женя, меняя выражение лица, с гнева, на легкую милость.

  – Ты настоящая, – ответил Роман, – такую как ты, не часто встретишь. Ты красивая, умная, честная, даже чересчур честная...

  – Чересчур честная, – удивилась женя. – Это как?

  – Ты и себе не прощаешь некоторых вещей, а другим и подавно не простишь. Я уверен, не будь Тамары в нашей с тобой жизни, мы бы жили вполне себе счастливой семьей. Ты бы была мне верна до самой смерти, а я, был бы верен тебе. Но вышло так как есть и увы, я уже не способен что-либо изменить. Я бы очень хотел вернуть все назад и изменить прошлое, но не могу. Вина лишь на мне, я понимаю, но видит Бог, как я раскаиваюсь за ту ночь с Тамарой.

  – Да уж, – бросила Женя, – раскаянье штука добрая, но мне твое раскаяние не к чему теперь.

   Роман попытался поцеловать Евгению, но та оттолкнула его. – Ты что мне обещал только что, когда звонил мне, – процедила Евгения с ноткой ярости в голосе. – Не буду докучать своим престованием, говорил ты?

  – Прости, – сделав шаг назад, осекся Роман.

  – Вот видишь, – заметила она, – ты только можешь извиняться, грош цена твоим обещаниям. Я был бы верен тебе до смерти, – скривила лицо девушка. – Ага...

   Через несколько минут, Женя вызвала такси и уехала, оставив влюбленного в нее Романа одного. Он не держал ее, не просил остаться, так как понимал, все это бесполезно. Где-то в глубине сердца, Женя понимала, что будь Роман чуть понастойчивее, она бы сдалась, но представляя последствия этой капитуляции, она лишь прониклась уважительным чувством к нему. Спустя несколько дней, она и дети уехали домой, чем весьма порадовали Анну Михайловну. И хоть Анне Михайловне было грустно отпускать внуков и дочь, но переживания ее за дочь, теперь осталось позади, и это было для нее на тот миг, самым главным.

  5

   Женя была дома. От чего-то, чувство радости не посетило ее. Все вокруг, некогда родное, теперь виделось чужим, а Джек, временами просто раздражал ее. В те минуты, когда он оказывал своей жене знаки внимания, пытаясь расположить ее, добиться близости, она вспоминала Романа, а близость, о которой намекал Джек, чудилась ей предательством, по отношению к Роме. Джек конечно добился своего, но это было не в радость. Без малейшего намека на удовольствие.

  – Ну как там в России? Как родители? – Засыпала Зинаида Сергеевна вопросами об их отдыхе на родине, когда они обедали все вместе.

  – Ну как вам сказать, – нехотя отвечала Евгения, – родные места, родные лица, будь моя воля, еще бы погостила.

  – Да-а, – заметила Зинаида Сергеевна, – женьшена существо подневольное, там где муж, там и дом родной.

  – Благодарю, – поднялся Джон из-за стола, – все было очень вкусно. За ним ушли дети, и Джек, поцеловав Женю в макушку, пожелал доброго дня, и уехал по своим делам, оставив за столом жену и Зинаиду Сергеевну.

  – Вот ты Женя уехала, – шепотом заговорила Зинаида Сергеевна, – а я, все приглядывала за твоим супругом.

  – Что, – хохотнула Женя, не ожидая подобного рода разговора.

  – Да, да, – продолжала та, – ты что думаешь, Джек у тебя мужчина еще видный, и кое-кто, заглядывается на него.

  – Это кто же, – Изумилась Евгения.

  – Да вертихвостка эта, Ирка наша.

  Женя от чего-то, рассмеялась еще более. – Ирка, – с иронией в голосе спросила она.

  – Да, да, – переходя с шепота, на рапортующий тон военного, продолжала Зинаида Сергеевна.

  – С чего вы взяли, – уже серьезно, собрав волю в кулак, поинтересовалась Евгения.

  – Меня не обманешь, – не унималась цербер, – я такие моменты нутром чую. Ирка еще та финтифлюшка, но ты не беспокойся, уж я то, возьму эту вертихвостку под свой контроль.

  – А вы думаете, мне стоит беспокоиться?

  – Пока нет, все вполне еще невинно.

  – Ну, тогда покончим об этом разговор, – Женя, поблагодарив ее за обед, встала и пошла к себе в комнату, оставив в недоумении, Зинаиду Сергеевну, которая ожидала чего угодно, только не холодного спокойствия хозяйки.

   Женя шла улыбаясь. В каком-то смысле, она бы даже была рада подобрать Джеку хорошую девушку, и оставить его. Подобные мысли вызывали в ней смех, иронию, что угодно, но только не ревность. Она прилегла на свою постель, и чуть было не заснула, как тут вошел Джек.

  – Здравствуй любимая, – прилег он рядом.

  – Хм, – нахмурилась Женя. – А как же Ира, – подшутила она.

  Оторопев от ее вопроса, Джек вскочил с кровати и схватился за голову. – Прости, – промямлил он, – я не нарочно, – заговорил он с диким испугом. Ты понимаешь, мы немного выпили, и все получилось само собой. Я обещаю тебе, этого больше не повториться, – вскрикнул он в отчаянии.

  – Что-о, – нахмурилась Женя от удивления, – ты это о чем.

  – Ну как, – растерялся Джек, – а ты о чем?

  – О чем я, это уже не важно, а ты давай, выкладывай все, – вскипела Жена.

   Джек рассказал ей историю, с которой читатель уже знаком. Рассказал все, в мельчайших подробностях. Женя лишь махала головой, приговаривая, – ну ты козел, – снова и снова повторяла она в ярости. Я там расхваливаю своего мужа, а он тут блудит, без зазрения совести. Вот как тебя простить? – Вскрикнула она, – я простить, тебя не смогу. Мне плевать на твою Иру, на твои шуры-муры с ней, – ткнула она его пальцем в голову, словно учительница, нерадивого ученика, от чего тот покачнулся. – Все, все, все, – закивала она головой, – между нами теперь все кончено. Развод, и точка.

   Джек упал на колени. Умалял простить, как когда-то Роман, но все было четно. Рому она, безумно любя не простила, Джек же, сделал то, чего она и ожидала наверно где-то в потаенных местах своего сердца, но теперь не знала, ревнует она его, или просто ненавидит. От этого, речь о прощении теперь, даже не рассматривалась, все было кончено для нее. Наверно если бы она согрешила бы тогда с Романом, ее совесть бы заставила ее, простить Джека, но ведь она удержалась, даже испытывая безумное влечение к своей давней и незабытой любви. От этого ее ярость лишь усилилась, – как ты мог, – снова и снова повторяла она. – А я тебя считала идеальным человеком, а вышло, все наоборот.

   Развод прошел тихо. Детям естественно не объяснили истинной причины развода, от чего они и недоумевали, что же случилось с их родителями. Они оба, решили остаться пока с отцом, а женя же в свою очередь, уехала на родину. Купила себе квартиру не далеко от родителей, и теперь жутко скучала, па своей Эн, и Артурчику. Дети обещали приехать, но школа, была теперь тем гарантом, что в ближайшее время, они останутся с отцом. Из-за разлуки с детьми, Женя часто плакала, а Анна Михайловна, лишь подливала масло в огонь.

  – Сама та, – часто повторяла она, – из-за своего Роки та преперлась. Блудила пойди с ним, а Джеку, простить не смогла. От такого мужа ушла, богатый, добрый, хороший, – снова и снова, пилила Анна Михайловна дочь, и ни как не верила, что с Романом, которого она в ярости называла Роки, у нее, ничего не было.

   Валентин Петрович же, стал просто настоящей опорой для дочери. – Все наладиться, – говорил он с любовью. – И не таких вещей, приходилось нюхать нашему брату человеку, – грозя своей сварливой супруге, говорил он. – Но не любит она Джека, а он ей еще и свинью под нос. Что поделаешь теперь? Анна Михайловна же, приходила в ярость от таких утешений, – какая такая любовь, – повторяла она, – ожирели у нее мозги Валя. Ожирели!

  6

   Просторная и уютная двухкомнатная квартира, которую Игнат и Надежда взяли под ипотечный кредит, очень радовала своих хозяев. Наконец та, своя, в которую и не жаль вкладывать любые средства. Просторная комната у Лешке и Сени, двух сорванцов, одиннадцати и десяти лет. Наконец можно уединица, не опасаясь, что услышат дети того, чего им еще рано слышать. Теперь можно пригласить друзей, и уже не будет так тесно, как когда-то в коммунальной комнате. Своя ванна, кухня, одним словом большая радость, для всей семьи.

   На новоселье, Надя пригласила своих друзей, а именно Женю, и свою не только подругу, но еще и двоюродную сестру Тамару. Она конечно знала как Евгения относиться к Тамаре, и какое у них обеих недоброжелательное отношение к друг другу, но не пригласить кого-то из них, она попросту не могла.

  Игнат, пригласил своего лучшего друга Романа.

   Тамара пришла со своим супругом Робертом. Высокий краснощекий татарин, выглядел немного смешно, на фоне хрупкой, миловидной жены. Что-то наивное было в нем, что-то от Шолоховского героя, деда Щукаря, из романа – поднятая целена. Он был очень легковерен, и над ним очень легко можно было зло подшутить. Что и случалось порой. Единственным его увлечением, это было семья и работа, и он весьма преуспевал в этом деле. Штукатур моляр, сантехник и электрик в одном лице, может очень хорошо обеспечивать свою семью в наше время, если он старателен и целеустремлен. Рубаха парень, святая наивность, деревенский плейбой Роберт старался, не щадя своих сил. Тамара же, была очень высокомерна с ним, порой стесняясь своего слегка некрасивого, как ей казалось, неотесанного, слегка толстоватого мужа. Не редко изменяла ему, а он, всегда верил ей, и без памяти любил. Игнат как-то подшутил над ним, встретив его у газетного киоска. Они разболтались, о работе, о делах, и тут позвонила Надежда, просила купить хлеб по пути домой.

  – Что, твоя звонила? – поинтересовался Роберт.

  – Ага, – глубоко вздохнув, ответил Игнат, – про твою рассказывала.

  – Что именно, – напрягся краснощекий мужик.

  – Ты знаешь Робе, – с печалью произнес Игнат, – твоя та, тебе изменяет. Вот, Надюха говорит, что прямо сейчас, мужик у нее.

   Шутки не получилось. Роберт прыгнул в свой автомобиль, и помчался домой. К удивлению Игната, мужик оказалось, и впрямь тогда был у Тамары, и Роберт застал их в самых непристойных позах. В те недобрые дни, Тамара прошла все круги ада. Роберт напивался и бил ее, из-за дня в день. Тамара убегала из дома к Игнату и Наде, но Роберт, всеми мерами возвращал ее, извинялся, а через неделю, пьяные побои повторялись. Круги ада, вместе с Тамарой проходил и сам Игнат, так как жена пилила его так, за его шутку, что он всерьез подумывал и о разводе, но друг Роман удержал его. Не выдержав нервного напряжения, в котором, по сути, Игнат был виновен сам, он пошел к Роберту.

  – Ну что дружище, не устал гонять жену?

  – Как она со мной поступила, – пытаясь донести свою боль, объяснял Роберт. – Я ее так любил, а она...

  – Так ты разведись, – смело заговорил Игнат, – ты словно собачонку, ведешь ее домой, и мучаешь ее, вспомнив, что она когда-то нагадила. Вижу как тебе больно, стыдно в глаза людям смотреть, не удобна, а ты не слушай ни кого. Над тобой зло подтрунивают, дают советы те, кому плевать на тебя, а ты всех слушаешь. Ты или забудь то, что было, или подавай на развод. Страдаешь ты, страдает она, но это еще полбеды, главное, страдают ваши дети. Им вы всю жизнь поганите. На них больно смотреть, ты веришь?

  – Я не могу без нее, а вспомню то, что было, не могу совладать с собою.

  – А ты как вспоминаешь, молись, беги от этих мыслей. Я понимаю трудно, не дай Бог ни кому подобного, но раз ты столкнулся с этим, говоришь, что не можешь без нее, тогда живи, и забудь что было. Ты и так наказал ее, поверь мне, а теперь найди в себе силы простить ее. Если ты не хочешь разводиться, тогда прояви великодушие. Не делись ни с кем своей печалью, лучше сходи в церковь, поговори с батюшкой, авось Бог наставит.

  – Не знаю, – смахнув слезу, прошептал Роберт.

  – Она не святая, я знаю, – приободряющим тоном, продолжал Игнат, – но все мы не без греха. Ты лишь попытайся простить, а она мне кажется, приложит все силы для исправления. Она и так тобой наказана, теперь же, в твоих руках счастье вашей семьи. Только ты теперь решаешь, будете ли вы счастливой семьей, или очень несчастной. А если ты в пьяном гневе убьешь ее? Твои дети никогда тебе этого не простят, да и сам ты не простишь себе этого. Патом и на себя от горя, наложишь руки. Вот по этому, у тебя только два пути: или ты все прощаешь, и больше не вспоминаешь о прошлом, или развод.

  – Ты прав Игнат. – Приободрившись, начал Роберт, – я уже сам побаиваться стал, что пришибу ее. Ты думаешь, что мне необходимо забыть все, и простить ее?

  – Это ты у себя спроси. Хочешь ли ты с ней быть, или нет?

  – Хочу, – с какой-то ноткой восторга сказал Роберт, – но ведь родные мои, отец, мать, брат, все время наставляют меня, говорят о ней гадости, и я после разговора с ними еще более разгорячаюсь, и ведь они правы.

  – Ты скажи им: я простил, простите и вы. Запрети им о ней вообще, что-либо говорить. Иначе все, пропасть. Закрой эту тему, раз и навсегда, для всех, и в первую очередь, для самого себя. Ты ведь сам говоришь, что не отпустишь ее, тогда прости.

   Роберт облегченно вздохнул. В тот момент он был где-то в своих мыслях далеко, радуясь, что можно забыть, простить, прогнать печаль и уныние, и попробовать все сначала. Легкомысленная шутка Игната, сыграла злую шутку не только над Робертом и Тамарой, но и над ним самим. В какой-то степени, Игнат оказался орудием, в руках высших сил. Его игривость и веселый характер, оказали влияние на Тамару, словно приструнили ее. С тех самых пор, она уже боялась изменять мужу, и смотрела на него не как на неотесанного деревенщину, а как на человека великодушного, и знающего себе цену. В ее глазах теперь был мужчина, с которым шутки плохи, и которого необходимо уважать, ценить, и бояться. Не мякиш все дозволяющий, а человек, с которым необходимо считаться.

   Вечер получился не очень веселым. Все покушали, скучно поговорили. Роман, Роберт и Игнат, стояли на балконе и курили. Тамара сидела на кресле в углу, ковыряясь в своем телефоне. Надя мыла посуду на кухне, а Женя, сидела с пультом у телевизора. Она искоса поглядывала на Тамару, и теперь уже не ощущала чувство ревности к ней, а старая обида, в этот вечер исчезла, оставив после себя лишь легкий осадок, который вызывал смешок. Время уже было за двенадцать, и Евгения первая выразила желание, идти домой. Роман естественно предложил проводить ее до дома, чему Женя не стала возражать.

   Женя предложила Роме войти. Ее квартира была в стиле новоявленных аристократов. Богатая, с множеством спален, а гостиная, явно была предназначена для приема высоких гостей. – Да ты живешь как королева, – заметил Роман. – Здесь у тебя можно футбол играть я погляжу.

  – Я тут не причем, – наливая по бокалам вино, оправдывалась Женя. – Это все Джек, хоть мы и в разводе, он позаботился, чтобы я ни в чем не нуждалась. Я была против. Мне бы и обычной хрущевки было бы достаточно, но он настоял, видите ли, сюда будут приезжать его дети.

  – Да он у тебя великодушен, – с плохо-скрываемой завистью, произнес Рома, – а я-то, думал без суда по разводу, он тебе и цента не оставит.

  – А я если честно, ни чего и не желала от него, ни денег, ни еще что-либо. Знала, что детей он не оставит без хлеба насущного, а мне, много ли надо...

  – Да, – вздохнул Роман, – рад за тебя. Он видимо еще надеется, что ты вернешься к нему.

  – Может быть, – сухо ответила Женя.

  – Может быть? – Переспросил Роман. – Ты рассматриваешь и такой вариант?

  – Давай не будем об этом, – отрезала Женя, – мне пока в самой себе разобраться хочется, а что будет потом, то увидим. Одним словом как Бог даст.

   Рома пригубил вино. Оно было невероятно вкусным, полусладкое, полусухое, он бросил взгляд на бутылку, но не разобрал названия.

  – Как тебе, – спросила Женя, вдыхая аромат вина в бокале.

  – Великолепно, – кивая головой, признался Роман.

  – Мое любимое, – улыбнулась Женя.

   Рома подошел к ней, и рискнул поцеловать Девушку. К его удивлению, Женя ответила на поцелуй, и влюбленные повалились на диван в гостиной. Бурного и волшебного диалога между их телами не вышло, а получилось как-то все быстро, просто, без особого таланта обоих сторон. Женя даже вспомнила Джека, который в этом деле был куда лучше, имел более весомый аргумент, и был значительно опытнее Романа, как ей показалось. Роман немного сконфузился, ощущая шестым чувством, что он не произвел ни какого впечатления на Женю. Когда же она захихикала, ему даже стало обидно. Он ничего не говоря быстро оделся, и взяв бутылку вина, опустошил ее почти на половину, прямо с горла. – Ладно Женя, – произнес он, еле слышно, не решаясь взглянуть ей в глаза. – Мне завтра рано вставать, поэтому пойду я. Он поцеловал ее в лоб, и также молча, ушел, оставив Евгению, в молчаливом одиночестве.

   Женю в этот вечер ничто не радовало. Ни скучное новоселье любимой подруги, ни интимная встреча с любимым. Все ее мысли были о детях. Об особняке, по которому она только сейчас начала скучать. Даже вспомнились слова матери, – какая такая любовь, когда вы уже столько лет вместе. – А ведь действительно, – подумалось ей, – какая такая любовь, когда мои ангелочки там, а я здесь, без них. В голову пришли мысли о Джеке и Ире, и к ее удивлению, в душу закрался страх и горечь. – А что они там? Он ведь так и не уволил ее.... В голову пришли мысли, которые оправдывали Джека. – Ведь он не специально, – повторяли они, – все те безупречные годы с Джеком, тихие, спокойные, вдруг нахлынули на нее, и ей жутко захотелось домой, туда к нему, к человеку, который лишь раз оступился, за все эти долгие годы, а она, даже не попыталась понять его, не попыталась простить. Она прилетела на крыльях любви к человеку, которого уже по всей видимости, не так любила. Которым уже не дорожила. – Что-то со мной не так, – задала она себе вопрос. – Неужели все прошло, и теперь Джек, мне значительно ближе и нужнее. Неужели необходимо было это понять тогда, когда все уже кончено? – Испуг напал на встревоженную в этот вечер Евгению. – А что если? А если вдруг? А может быть? Крутились подобного рода вопросы в ее голове. – И дети не звонят совсем, не пишут? – Встревожилась она. Она получила что хотела. Роман был рядом, вот, возьми телефон и позвони ему, он прилетит как на крыльях к ней. Но теперь душа уже не стремилась к нему. Она вспомнила все те годы, провиденные с Джеком, и ужаснулась. Она все время находилась в каком-то унынии, в недовольстве. Только сейчас пришло понимание, что она всегда была неблагодарна судьбе. Все что имела, получила без всяких усилий, как само собой разумеющееся. Ни разу не поблагодарила, ни мужа, ни родных, ни Бога, за все то, что было у нее. А ведь было не мало.... Счастье, всегда было рядом, а она относилась к нему небрежно, по свинский, даже слеза накатилась и ком, подкатил тошнотворно к горлу. Пришло понимание, что небо услышало ее, и дало ей то, чего она и просила. Но сего ли хотела она? Может небо разгневалось, и сурово наказывает? – Прости Господи, – утирая слезы, прошептала она. – Прости меня неблагодарную! – Со стоном душевным шептала она, будто каясь, плача от того, что не хотела никогда, научаться быть счастливой. С горестью Женя поняла, что безумно любит свою семью, а Джек, неотъемлемая часть ее теперь.

   Женя взяла телефон, и набрала Джеку. Тот взял трубку, и с невероятной радостью, чуть ли не крича в телефон, заголосил: да любимая! Я уже думал, что ты ни когда не наберешь мне! Как ты? У нас все хорошо! Только вот тебя рядом нет. Мы невероятно скучаем по тебе! Дети, папа, дядя Митя истосковался по тебе, а Иру, я уволил, дав ей хорошие отступные, выгнал на все четыре стороны. На ее место взял старушку, старую и некрасивую, чтобы не дай Бог, более не впасть в искушение. Женя от этих слов разрыдалась. – Прости меня, – проревела она в трубку. – Я поняла, что любила только тебя одного, и уже не хочу жить без тебя, не хочу без тебя быть, без тебя и детей. Позволь мне вновь стать твоей женой, позволь мне быть с вами! Я уже не буду такой неблагодарной, я все исправлю, и теперь, буду любить тебя так, как ты этого заслуживаешь.

   Джек молчал, с каким-то радостным непониманием. Что произошло с его женой, за столь короткое время? Неужели расставание заставило его жену, сказать наконец-таки – люблю?

   Первым же рейсом, Джек и дети прилетели к ней. Семья вновь, обрела свою целостность, но теперь это была семья сплоченная, благодарная Богу за то, что они есть у друг друга. С невероятной радостью встретила эту новость Анна Михайловна, она наготовила полный стол еды, и назвала гостей, что аж большая и просторная квартира Жени, еле вместила всех приглашенных. Получилась будто вторая свадьба, на которой жених и невеста, смотрели друг на друга с любовью, и с большой благодарностью друг другу.

   Роман ушел от Жени с пониманием. Столько лет он тосковал по ней, столько лет мучил себя, а вот теперь, все оказалось в прошлом. Он все еще любил ее, а она, видимо уже нет. Грусти и отчаяния не было, было лишь понимание, что найди он более-менее симпатичную девушку, и женись на ней, он бы вполне мог бы стать счастливым и любящим человеком. Родил бы детей, заботился бы о семье, и словно Игнат, порой бы закатывал сцены, а затем бы мерился. Все бы было у него хорошо, не живи он прошлым. Прошлое, на то и прошлое, которое хорошо лишь тогда, когда оно позади. Той печали уже не было, что мучила его все эти годы, на смену ее пришла радость. Ведь все еще впереди.... Все еще будет.... Нужно только по лучше посмотреть по сторонам, и найти ту, которая будет любить и заботится. Нужно лишь просто выбрать, ведь вокруг так много девушек, которые, как и он, желают стать счастливыми. Нужно было лишь присмотреться к себе и понять, что каждый сам творец своего счастья. Научись быть благодарным судьбе. Научись быть благодарным Богу за все, даже когда трудно, и Господь справит, и поможет сделать тот необходимый шаг, который прогонит печаль, заменив ее радостью. В этот вечер он уже не пошел в бар, не пошел по друзьям, а пошел домой, чтобы выспаться и начать жизнь с чистого листа. Он решил восстановиться на службе в полиции, и жить, делая свое дело, которое он любил. Что-то переменилось в нем. Он все еще любил Женю, но теперь, он не был ею одержим. Какая-то радость сменило печаль в душе, и он понял, что теперь все будет хорошо. Его страстная любовь, сменилась дружеской привязанностью, и он понял, что она ему лишь друг, которого он очень любит.