Текст книги "Прекрасный маленький городок (ЛП)"

Автор книги: Блейк Крауч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Блейк Крауч
Прекрасный маленький городок

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтез膕°*”˜

http://vk.com/club61160514

Переводчики: Карина Романенко

Редактор: Евгения Волкова

-1-

Они проезжают рано утром в «Гелендвагене» с калифорнийскими номерами, чьё днище прогибается под тяжестью чемоданов, и хоть стёкла машины затонированы, мы готовы поспорить, что они улыбаются. Все улыбаются, попадая в наш городок с населением 317 человек.

Тут горы и сосны, водопад, искрящийся по ночам, и чистое западное небо, идеальные домики, раскрашенные в яркие цвета, и огороженные заборчиками лужайки, магазинчики, чьё название мы произносим на староанглийский манер, и свежий запах, идущий от реки.

В межсезонье парковочных мест тут в изобилии. Они выбирают место перед кофейней, выходят из машины, по-прежнему улыбаясь – приятная пара лет сорока в модной одежде и с модными стрижками во внедорожнике марки «Мерседес». Всё кричит об их богатстве, которое мы и так ясно и чётко видим.

Мы подаём им латте и пирожные из слоёного теста ручной работы, а они бросают в вазу для чаевых несколько долларовых купюр, позабавленные хитрой надписью под ней: «Не стесняйтесь выражать благодарность» .

Игра слов: chai – чай, а shy – стесняться; и espresso – сорт кофе эспрессо, а express – выражать.

Они около часа отдыхают в огромных креслах, потягивая горячий кофе и изучая висящие на стенах произведения местного искусства. Когда они, наконец, встают, чтобы уйти, женщина говорит мужу, что больше таких городков они не встретят.

-2-

Они блуждают по центру города, заглядывая в наши магазинчики, пока небо затягивает свинцовыми тучами.

У нас они покупают:

– полфунта шоколадной помадки;

– пять открыток;

– энергетические батончики из магазина для туристов;

– изображение горнолыжного курорта Аспен из сусального золота в тоненькой рамке.

Они говорят нам, какой у нас прекрасный маленький городок, а мы отвечаем, что знаем это. Куда бы они ни шли, везде задают кучу вопросов. И мы с энтузиазмом отвечаем, а под предлогом болтовни узнаём некоторую личную информацию: Рон – пластический хирург, а Джессика – практикующий юрист.

Они приехали из Лос-Анджелеса, и это их первый отпуск за четыре года.

Мы интересуемся, наслаждаются ли они поездкой.

– О, да, – отвечают они. – О, да.

-3-

У каждого из них есть фотоаппарат. Они фотографируют всё:

– зубчатые горы, возвышающиеся над горизонтом;

– оленей, пасущихся во дворе дома;

– старый причудливый театр;

– снег, который только начал падать и покрыл асфальт тоненькой корочкой льда.

Они просят нас сфотографировать их вдвоём, и естественно, мы радостно соглашаемся.

-4-

День подходит к концу.

На улице темнеет.

С каждым часом метель становится всё сильней.

Вдоль всей Мейн-стрит зажигаются рождественские огни.

Сегодня день зимнего солнцестояния, самая тёмная ночь в году. И когда чета Шталей собирается покинуть город, они видят, что шоссе перекрыто в обоих направлениях, тяжёлые ворота перегораживают дорогу и заперты на висячий замок. Потому что, когда начинается сильнейшая пурга, путешествие в горы становится чрезвычайно опасным.

Точнее, это то, что мы им говорим.

-5-

Они подходят к стойке регистрации.

– Добро пожаловать в гостиницу Лон Кон, – мы улыбаемся от всего сердца.

Рон говорит:

– Похоже, мы застряли в Лон Коне на всю ночь. Мы можем...?

– Ох, простите, мы полностью забиты. Я как раз отдала ключи от последнего номера минуты за две до того, как вы вошли.

Мы с молчаливым ликованием наблюдаем, как их взгляд скользит по холлу, где сейчас пусто и тихо, как в морге; и единственным звуком, нарушающим тишину, было потрескивание огня в камине.

В разговор встревает жена:

– Но мы были здесь целый день, и не видели в городе других туристов.

– Прошу прощения, но...

– В городе есть другая гостиница?

– Есть мотель, но он не работает в это время года.

– И что нам делать?

– Я не уверен, что пони...

– На улице буран, все дороги перекрыты, а вы мне говорите, что эта гостиница – единственная, и все места забронированы?

– Мне действительно жаль.

– И где вы предлагаете нам спать? В машине?

Джессика, похоже, готова разрыдаться.

Мы протягиваем Рону блокнот и просим записать свой номер телефона, обещая, что если что-то освободится, мы сразу позвоним.

-6-

Рон и Джессика сидят в Мерседесе и наблюдают, как хлопья снега падают на ветровое стекло. Метель засыпает городской парк, и весь Лон Кон окутывает глубокая морозная синева.

– Да ты, мать твою, издеваешься надо мной, Рон?

– Я понимаю.

– Понимаешь? Да это ты должен был позвонить заранее и забронировать нам номер!

– Мы же не собирались здесь останавливаться, Джесс! Помнишь? Мы планировали провести здесь день и отправиться в Аспен.

– Только, похоже, все планы пошли псу под хвост, не так ли?

– Ну, да.

– Так может было бы прекрасной идеей забронировать места в качестве плана Б? Что скажешь, Рон?

Он смотрит через стекло, руки сжимают руль, а потом переводит взгляд на жену. Он вглядывается в её безумные от злости глаза со стальным блеском, которые точно вселяют страх в её ассистентов и секретарей её фирмы.

– Что? – спрашивает он.

– Почему ты об этом не позаботился?

– Прости.

– Да пошёл ты, Рон! Я не хочу сегодня ночью спать в этой чёртовой машине! Не таким я представляла свой рождественский отпуск, пока рвала задницу последние...

– Я понимаю, Джесс.

Рон вытаскивает ключ из замка зажигания.

– Что ты делаешь?

– Милая, пойдём, съедим огромный горячий ужин, выпьем бутылочку лучшего вина и забудем хоть на какое-то время про всё это дерьмо, ладно?

Джессика заправляет короткие каштановые волосы за уши. Рон чувствует, надеется, что перерезал сейчас правильный провод и обезвредил бомбу.

– А что, звучит неплохо.

Ему нравится это в жене – то, как она за две наносекунды может превратиться из психованной сучки во вполне миролюбивую женщину.

– Мой телефон полностью заряжен, – говорит он, – поэтому давай думать позитивно. Возможно, пока мы будем ужинать, нам позвонят из гостиницы и скажут, что у них появился свободный номер. И все проблемы разрешаться сами собой.

Джессика улыбается, и Рон кладёт свою руку на её обтянутое джинсовой тканью бедро.

– Эй-эй, – предупреждает она. – Это надо ещё заработать, малыш.

– Ты уверена?

Очевидно, нет, потому что она притягивает его руку к своему бедру и пододвигается навстречу, а Рон расстёгивает пуговицу на её джинсах и пропускает пальцы между её кожей и тканью белья, чувствуя влагу и тепло.

«Похоже, она так возбудилась ещё со вспышки ярости. Готов биться об заклад».

Она стонет и тянется к пуговице на его брюках. Затем отбрасывает его руку со своих бёдер и перегибается через ручник к его коленям...

Рон наклоняется, нащупывает пальцами нужную кнопку, и кресло откидывается назад, предоставляя Джессике больше пространства между животом Рона и рулевым колесом.

Треск ветрового стекла. Рон вздрагивает, распахивает глаза, а Джессика прикусывает ему кожу, вскидывает голову, и оба в унисон произносят:

– Что за чёрт?

-7-

Паутина трещин покрывает лобовое стекло под прямыми углами. Рон застёгивает штаны, распахивает дверь и выскакивает наружу.

Рон стоит под усиливающимся снегопадом, видит три фигуры, рванувшие через парк, и слышит громкий детский смех.

– Да этот Бенц [1]1
  Мерседес-Бенц


[Закрыть] стоил сто тридцать тысяч долларов, вы маленькие засранцы! – кричит Джессика, а Рон поднимает с капота камень размером с кулак.

– Прекрасный маленький городок, да? – фыркает Джессика.

– Проклятие.

– Что такое?

Рон трёт промежность.

– Ой, малыш, прости, – говорит Джессика. – Я испугалась, когда прилетел камень.

– И что ты сделала, когда испугалась? Укусила меня? – Рон отшвыривает камень в сторону. – Идём ужинать.

– Подожди, надо позвонить в полицию...

– Слушай, я замёрз, хочу есть, а теперь ещё и член болит. Давай выпьем в отличном ресторанчике, а со всем остальным будем разбираться завтра. Помнишь, нужно мыслить позитивно?

-8-

Они идут по тротуару вдоль Мейн-стрит, и огни фонарей у дороги подсвечивают падающие снежинки.

– Который час? – интересуется Джессика.

Рон бросает взгляд на часы:

– Семь пятнадцать.

– Так, где тогда, мать их, все жители? Город словно вымер.

Она права. Каждый магазинчик, который они посетили днём, был уже закрыт, витрины тёмные, а единственным звуком, нарушающим тишину в Лон Коне, было потрескивание уличных фонарей.

Они проходят мимо паба, заколоченного на зиму.

Кафе под названием «Бутербродная лавка» открывалось только к полудню.

Закусочная разорилась.

Когда они дошли до северной окраины города, Джессика говорит:

– Рон, всё закрыто.

– Да, похоже на то.

– Я хочу есть.

Рон выходит на середину улицы, оглядывает дорогу в обе стороны: никакого движения, даже не видно следов шин на дороге под нападавшим с обеда двенадцати сантиметровым слоем снега.

– Это плохо, Рон, очень...

– Стой.

– Что?

Он улыбается. Наверно, он сразу это не заметил, потому что свет был очень тусклым. В одном квартале от них на другой стороне улицы он заметил в окнах первого этажа старого здания столы и свечи. Такая атмосфера может быть – и должна быть – только у уютного ресторанчика.

-9-

Они стоят на входе ресторана «У Кристин» и ждут официанта. Джессика наклоняется к уху Рона и шёпотом спрашивает:

– Милый, и почему у тебя эрекция?

– Это ещё предыдущая, – отвечает он. – С тех пор как ты сделала «ам», – щёлкает он зубами, – она так и не проходит.

– Ох. Мило.

Их подводят к столику у окна с видом на улицу. Они присаживаются и ожидают официанта, наблюдая за тем, как метель на улице заметает их следы.

– Что-то они медлят, правда? – говорит Джессика.

– Расслабься, милая.

– Мы в этом ресторане – единственные посетители.

Рон тянется через стол и берёт жену за руку.

– Несмотря на все проблемы, я рад, что сижу здесь с тобой.

Она широко улыбается, в её глазах отражается пламя свечей.

– Мы тяжело работали, чтобы отправиться в эту поездку.

– Надо было уже давным-давно это сделать.

– Для парочки трудоголиков это проще сказать, чем сделать.

– Ты думаешь о работе?

– Немного. А ты?

– Виноват.

– Когда ты вернёшься, все твои пациенты будут по-прежнему тебя ждать. Особенно женщины. «О, доктор Шталь, исправьте мне носик! О, доктор Шталь, выкачайте жир из моих бёдер!»

Они болтают, а по ту сторону оконного стекла бушует снежная вьюга. Рон рассказывает про книгу, которую сейчас читает – биографию Калвина Кулиджа  – когда лицо Джессики темнеет.

– Что-то не так?

– Мы сидим здесь уже пятнадцать минут, а к нам никто до сих пор не принёс и стакана воды.

Они осматривают ресторан: больше не занят ни один столик, не видно ни одного официанта, и только от металлической двери, предположительно ведущей на кухню, доносится слабый шорох.

– Я позову кого-нибудь, – говорит Рон и поднимается из-за стола.

Он направляется к этой двери, его лицо краснеет от злости, но как только он доходит до неё, дверь открывается и появляется женщина в белой блузке и чёрном переднике. В руках она держит поднос со стаканами воды.

Он отшатывается, избегая столкновения.

– А я как раз шёл кого-нибудь позвать, – говорит Рон. – Мы сидит тут уже пятнадцать минут и никто...

– Простите за задержку, – говорит официантка.

– Да нет, всё нормально. Мы решили, что вы все отсюда свалили, – Рон кивает на пустой ресторан.

Официантка смеётся громко и задорно, как подросток, и Рон уже жалеет, что не сдержал сарказма. Он идёт за женщиной к столику и садится на стул.

– Меня зовут Мэри-Элис, и сегодня я буду вашим официантом. Вы, ребята, уже придумали, что будете на ужин? – она расставляет стаканы на столик.

– Нам дали только винную карту, – говорит Джессика.

Официантка бросается к стойке, берёт парочку меню и возвращается к столику.

– Есть какие-то специальные предложения вечера? – интересуется Рон.

– Боюсь, что нет.

Официантка разворачивается, чтобы уйти, но Джессика её останавливает:

– Нет, милочка. Подождите прямо здесь. Мы не будем долго решать.

Штали изучают меню и озвучивают заказ. Он покупает бутылку вина «Кот дю Ванту» за 175 долларов, и им кажется, что теперь всё уладилось, когда они знают, что еду и вино уже скоро подадут.

-10-

Официантка подаёт Рону бутылочку вина. Тот берёт её, как новорожденного, и удостоверяется, что женщина принесла ему вино именно того урожая, что он заказывал.

Мэри-Элис достаёт штопор, ловко вынимает пробку и наливает немного вина в бокал Рона.

Мужчина качает бокал из стороны в сторону, принюхивается и говорит:

– Нет, что-то не так.

– Что? – спрашивает Джессика.

– Запах. Вот, понюхай.

Джессика делает вдох:

– Уксус.

– Это вино испорчено, – говорит Рон. – У вас есть ещё одна бутылочка такого вина?

– Простите, но эта была последней.

– Тогда просто принесите бутылочку «Бордо».

-11-

Джессика улыбается, когда официантка приносит заказанную еду.

– Скажи честно, – говорит Рон, – ты заказала куриный пирог, потому что он стоил сорок долларов?

– Меня заинтриговала столь высокая цена за такое простое блюдо.

Снаружи всё ещё идёт снег, даже сильнее, чем раньше, если такое вообще возможно. Официантка ушла, и весь ресторан был в распоряжении четы Шталь.

– Выглядит неплохо, – говорит Рон, тыкая вилкой в сторону тарелки Джессики.

Куриный пирог еле вмещается на тарелке, золотистая корочка прекрасно прожарена, а из центра пирога поднимается пар.

– Как же я голодна! – произносит Джессика, проламывая вилкой хрустящую корочку и откусывая кусочек пирога. – Бог мой, он стоит каждого заплаченного цента. А как твоё?

Рон проглатывает ложку пасты с морскими гребешками и соусом из моллюсков.

– Невероятно. Знаешь, если нам пришлось пройти через всю ту хрень ради такого ужина, должен сказать, что оно того стоило.

Он поднимает бокал, делает глоток и зажмуривается от наслаждения, стараясь прочувствовать этот вкус напитка, пока вино медленно стекает по горлу. И тут Джессика судорожно всхлипывает.

Рон открывает глаза и видит, как по подбородку его жены стекают струйки крови, а из нижней губы торчат два рыболовных крючка. Она сплёвывает что-то на стол, – овальное, размеров в полтора сантиметра – и сперва Рон принимает это за камень или фасолину. Пока оно не начинает резво убегать.

Из-под пирога выползают другие тараканы, и Рон инстинктивно вскакивает из-за стола и отбегает прочь. Теперь он видит, что весь пирог начинён рыболовными крючками и тараканами.

А в свете свечей поблёскивают перемешанные с морковью, картофелем и куриным филе осколки стекла.

Джессику рвёт на пол, и Рон чувствует, что и его вот-вот вырвет.

Рон помогает своей жене встать и отойти от стола. А что же могло скрываться в его перламутровом соусе из моллюсков?! Он ведь уже успел пару раз откусить! Нет, лучше об этом не думать.

Джессика дрожит, а по щекам бегут слёзы.

– Тише, милая. Дай мне взглянуть.

В тусклом свете он видит, что один из крючков почти не зацепился за губу.

– Я могу достать один прямо сейчас.

И аккуратно, с присущей его руками хирургической точностью, он вынимает крючок из края её губы.

– А вот второй зацепился сильно. Кажется, бородка крючка ушла глубоко под кожу.

– Язык! – плачет Джессика.

– Дай посмотреть.

Она высовывает язык, и даже при плохом освещении Рон видит глубокий порез на правой половине языка.

– Господи, это хреново. Вспомни, ты проглотила хоть чуть-чуть стекла?

– Не знаю.

– Ладно, оставайся здесь.

– А ты куда?

– Я убью эту сволочь!

– Нет, подожди, – её губы уже начали опухать, и согласные выговаривались нечётко.

– Что?

– Давай просто отыщем шерифа.

– Да к чёрту его!

Рон бросается к задней двери ресторана, сжав руки в кулаки, и распахивает металлическую дверь.

В кухне темно.

– Здесь есть кто-нибудь? – кричит он.

-12-

Они снова подходят к стойке регистрации в гостинице и видят там ту же женщину-клерка, что и прошлый раз. Она сидит во вращающемся кресле и с упоение читает женский роман в мягкой обложке.

– Простите, – говорит Рон, и женщина поднимает глаза.

– Да?

– Где больница? – он кивает на свою жену, прижимающую ко рту окрашенную бардовым салфетку. – Моя жена нуждается в медицинской помощи.

– Простите, у нас есть только медпункт, но он уже закрыт.

– У вас нет больницы?

– Ближайшая в пятидесяти километрах отсюда, но вы же знаете, все дороги сейчас перекрыты.

– Ладно, а шериф у вас есть?

– Конечно, но уверена, что его офис тоже уже закрыт. Уже почти девять вечера.

– Как вас зовут?

– Кэрол.

– Скажите, Кэрол, что делают жители этого города, когда им нужен страж грёбаного правопорядка?!

– Что-то произошло?

– Да, кое-что произошло.

– Думаю, я могла бы поискать шерифа Хансона дома.

– Правда? А то я не хочу ставить вас в неловкое положение из-за того, что кто-то набросал в чёртов ужин моей жены стекло, крючки и тараканов, и она почти разрезала свой язык на...

– Рон, она в этом не виновата.

Кэрол поднимет трубку, набирает номер и спустя пару секунд произносит:

– Артур? Привет, это Кэрол. Передо мной сейчас стоит пара приезжих, и мне кажется, им нужна твоя помощь... Не знаю... Да, думаю, так и есть... Ладно.

Она кладёт трубку.

– Он сейчас подойдёт.

– Спасибо, – отвечает Рон. – А теперь, мы надеемся, что у вас найдутся для нас и другие хорошие новости.

– Например?

– У нас был очень тяжёлый вечер, и нам нужна...

Она качает головой:

– Извините, но у нас всё занято.

– Я заплачу двойную цену. Тройную. Я не...

– Сэр, что вы хотите, чтобы я сделала? Выгнала кого-то вон? Извините, но у нас нет свободных мест.

-13-

Они сидят у камина на кожаном диване, Рон обнимает Джессику, пробегая пальцами по её волосам. Он размышляет о том, что они могли бы сидеть в этом холле у огня при совершенно иных обстоятельства, с бокалами вина, в обнимку, и строить планы на будущее.

В те редкие моменты, когда его разум очищался от мыслей о случившимся, он начинал признавать, что, несмотря на все заработанные им с Джессикой деньги, они впустую тратят свои молодые годы: он – на супербогатых, но абсолютно поверхностных фиф, которые готовы отдать семьдесят тысяч долларов на изменение формы носа, а Джессика – на безликие фармацевтические компании, гонящиеся за очередным лекарством на миллиард долларов.

– Мне нужно обезболивающее, – хнычет Джессика.

– Как только мы поговорим с шерифом, то отправимся в машину. Там в чемоданчике у меня есть «Лортаб» . Джесс, можешь пару секунд посидеть здесь одна?

– Зачем?

– Я хочу подняться наверх и проверить кое-что.

– Пожалуйста, возвращайся скорее.

Он идёт по пустому холлу, стены которого увешаны чучелами мёртвых животных – голова лося над камином в окружении койотов, огромный бурый медведь на задних лапах за стеклом, птицы, застывшие в полёте, свисающие с потолка на проволочных шнурах.

Рон бежит наверх, перепрыгивая через ступеньки, и попадает в коридор, освещённый искусственным светом фонарей, вмонтированных в стены между дверями.

И проходит дальше по коридору и останавливается.

Он приближается к первой же двери, прижимает к ней ухо, но слышит лишь гулкий стук собственного сердца.

Он проходит ещё мимо трёх дверей, у четвёртой останавливается и становится на колени. Заглядывает в щель между дверью и паркетом. Только темнота.

Он поднимается, стучит в дверь. Никакого ответа.

Подходит к другой двери и стучит сильнее.

Колотит изо всех сил в третью.

– На этом этаже есть кто-нибудь? – кричит он.

-14-

Женщина-клерк смотрит, как к ней подлетает Рон.

– Не расскажете, какого чёрта тут происходит?

Её глаза чуть расширяются, она проводит пальцами по корешку книги и поднимается с кресла. Невысокая, крепкая, лет пятидесяти с небольшим, а её огромные глаза ещё больше увеличиваются из-за линз очков.

– Мне не нравится такой тон...

– А мне плевать, что вам не нравится. Я только что вернулся со второго этажа. Он пуст.

– Нет, не пуст.

Звук, похожий на взрыв вдалеке, немного сбивает Рона с мыслей.

– Все комнаты тёмные и пустые.

Джессика поднимается с дивана и подходит к ним.

– А вам не приходило в голову, что наши гости спят? Или отправились на ужин?

– Все до единого? Почему вы не дадите нам номер? Что мы вам сделали, что вы...

– Я вам уже говорила. У нас нет свободных комнат.

Джессика доходит до стойки регистрации, становится рядом с Роном и спрашивает опухшими губами:

– Что происходит?

– Они пытаются нас обдурить!

– О чём ты говоришь?

– Милая, я только что поднимался на второй этаж. Ни одна комната не занята.

Джессика переводит испепеляющий взгляд на женщину-клерка:

– Это правда?

– Конечно, нет.

– Покажите.

– Простите.

Джессика наклоняется к ней, отнимает от лица салфетку, чтобы женщина увидела всё ещё торчащий в её губе рыболовный крючок.

– Покажите.

– Я не обязана никому из вас показывать...

– Да я юрист, сука, и я прямо сейчас тебе торжественно клянусь: когда я вернусь в Лос-Анджелес, то первым делом позвоню в самую лучшую юридическую фирму в Денвере, найму самого крутого ублюдка и засужу и твою задницу, и эту вашу чёртову забегаловку! Вытрясу всё до последнего цента!

Рон видит, что женщина-клерк почти готова разрыдаться, и очень удивляется, когда она наклоняется вперёд, улыбается Джессике и открывает рот...

Двери в холл со скрипом открываются, привлекая внимание присутствующих.

На нём чёрная, толстая куртка, припорошенная снегом, к отвороту пришита звезда шерифа. Мужчина улыбается и кладёт на полку шляпу, с которой на паркет падает несколько комков снега.

– Добрый вечер, народ, – говорит он, шагая к ним.

– Ох, Артур, – женщина-клерк начинает рыдать. – Они мне столько наговорили...

Шериф подходит к стойке регистрации.

– О чём ты, Кэрол?

– Эта женщина мне грубила. Назвала сучкой. Угрожала подать в суд...

– Подождите минутку..., – вмешивается Джессика.

– Я дам вам высказаться. Потом, – говорит шериф и поворачивается к Кэрол:

– Расскажи, что случилось.

– Я пыталась объяснить этой паре, что у нас нет свободных ком...

– Да она врёт! – вопит Рон.

– Вам лучше пройтись, проветриться, – говорит шериф и направляется к входной двери. – Прошу вас, выйти.

Рон почтительно поднимает руки, и они с Джессикой пятятся к выходу.

Женщина-клерк кивает в сторону Рона.

– А этот джентльмен поднялся на второй этаж и начал колотить во все двери и кричать так громко, что я слышала его голос со своего места. У нас будет куча жалоб.

– А потом его жена начала тебя оскорблять?

– И он тоже.

– Что он сказал?

– Я точно не помню, но он много матерился. Они оба.

Рон видит, как шериф тянется через стойку и сжимает руку Кэрол.

– Прости, Кэрол. Я с ними разберусь.

– Спасибо, Артур.

Шериф надевает ковбойскую шляпу, разворачивается и направляется к чете Шталь, и на его лице насмешка граничит со злостью.

Он останавливается, и металлические носы его сапог находятся в полуметре от носов промокших кед Рона.

– Сэр, вы поднимались наверх и нарушали спокойствие гостей? Ругались на...?

– Я могу объяснить...

– Нет, не надо объяснять. Просто ответьте на вопрос, который я задал. Вы с вашей женой делали то, что я перечислил?

– В этой гостинице нет ни души, кроме нас четверых, а эта женщина не хочет предоставить нам номер на ночь. Пожалуйста. Пойдите наверх и проверьте сами.

Шериф Хансон наклонил голову, так что затрещали позвонки.

– Сэр, вы начинаете выводить меня из себя.

– Я не пытаюсь вывести вас из себя, офицер, я просто...

– Шериф.

– Что?

– Я шериф, а не офицер.

– Слушайте, шериф, последние пару часов здесь были для нас отвратительными, и мы лишь...

Шериф делает шаг вперёд, на добрых десять сантиметров возвышаясь над Роном, и прижимает того к стене. Его дыхание отдаёт мятными леденцами с корицей.

– Вы ответите на мой вопрос? Делали ли вы то, что говорила Кэрол?

– Вы не понимаете, она...

Шериф зажимает пальцами нос Рона, впивается ногтями в хрящ, подтягивает к дверям, которые открывает пинком правой ноги. Рон теряет равновесие, и шериф просто выталкивает его наружу в огромный сугроб снега, сваленного в кучу на свободном паковочном месте.

Он слышит слова Джессики:

– Не смейте, мать вашу, меня трогать.

– Тогда уходите сами.

Она подбегает к Рону, помогая ему сесть в снегу. Его нос горит огнём. Семья Шталей смотрит на шерифа, стоящего под навесом гостиницы Лон Кон и поправляющего смятую куртку.

– Угадайте, что произойдёт, если я ещё хоть раз увижу вас сегодня ночью?

– Бросите нас в тюрьму? – с издёвкой произносит Джессика.

– Нет, просто выбью из вас всё дерьмо. Из вас обоих.

Джессика поднимается на ноги и подходит к шерифу.

– Вы это видите? – кричит она, тыкая пальцем в нижнюю губу.

– Да, у вас в губе рыболовный крючок застрял.

– Ваш маленький ресторанчик вот там...

– Мне плевать. Вы истратили весь мой добрый настрой. И теперь я начинаю злиться, поэтому лучше бы вам свалить с моих глаз долой прямо сейчас.

– Пожалуйста, мы просто...

– Прямо. Сейчас.

Рон редко видел, чтобы Джессика шла на попятный, но сейчас что-то в тоне шерифа заставило её сойти с тротуара. Наверно, возможность того, что он может дать ей пощёчину или ещё хуже.

– Пойдём, Рон, – она наклоняется, протягивает ему руку, и они, взявшись за руки, идут по улице прочь от гостиницы.

Джессика поворачивает голову и кричит через плечо:

– Ещё ничего не кончено! Вы же это знаете, да?

– Лучше идём дальше!