Текст книги "Дорогой профессор (ЛП)"
Автор книги: Блэр Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Сама не знаю почему, но сколько бы раз я себе это не твердила, все было напрасно. Ничего не менялось. Возможно, моя потребность быть желанной начала затуманивать здравый смысл, потому что ну черт побери, я хотела согласиться.
Я хотела сказать "да".
И хотела – нет, нуждалась – в этом письме. Полный набор рекомендательных писем мог сотворить чудо. И согласитесь, шесть недель – не так уж и много. Он мог бы захотеть от меня большего, верно?
Иисус Христос, Дарси.
Я что реально размышляла над этим? Я и правда думала о том, чтобы крутить шашни со своим профессором. Что я знала наверняка, так это, что какую бы из двух дорожек не выбрала, они обе привели бы в адское пламя.
Я подпрыгнула от трехкратного стука в дверь моей спальни.
– Да? – произнесла, повернув голову на бок, все еще лежа на подушке.
Дверь открылась, и на пороге показалась Дженна.
– Готова идти? – ее взгляд осмотрел меня с ног до головы. – Дерьмово выглядишь.
– Чувствую себя аналогично, – ответила я честно. Я поднялась и спрыгнула с кровати. – Плохо спала сегодня.
– Ты заболела? – она сморщила носик. – Знаешь, мне не так уж сильно и нужно, чтобы ты подвозила меня на занятия.
Я закатила глаза.
– Нет, я не заболела. У меня просто была одна из тех ночей. Потому сегодня чувствую себя неважно.
– Критические денечки, – подытожила она. – Что ж, теперь неделя без работы.
Кивнув в знак согласия, я схватила свою огромную сумку и последовала за подругой на улицу. Однако она ошибалась. Не насчет того, что я всю ночь не спала, мечтая, как кое-кто меня трахает, а потому что мои противозачаточные гарантировали полное отсутствие критических дней.
Потому что, ну как можно зарабатывать деньги, если ты на 1 неделю в месяц выпадаешь из работы?
Я откопала в сумочке ключи и открыла машину. Дженна забралась на пассажирское сидение, бросив свою сумку назад. Я заняла свое место рядом с ней и завела мотор.
– Ты уже получила все свои рекомендательные письма?
Я покачала головой.
– Остался Китон.
– Хмм. Думаешь, он даст тебе письмо?
Ага, но не так просто, как ты думаешь.
Но этого я не сказала, решив просто пожать плечами и включить радио. К счастью, Дженна отстала и не стала заваливать меня своими вопросами. И на этом слава богу. Я готова была двинуться умом, сели бы мне пришлось отвечать на ее вопросы, а ведь она задала мне всего лишь толику из них.
Что могу сказать? Я была раздражительной сучкой, когда не высыпалась.
Добравшись до стоянки кампуса, припарковалась и выбралась из авто. Схватив сумку с заднего сидения, закрыла машину, как только Дженна захлопнула свою дверцу. У меня все еще было в запасе два часа до занятия с профессором Китоном, а это означало, что в целом осталось три с половиной часа на принятие решения.
Однако я была уверена на 90%, что уже его приняла, хотя те 10% и не давали мне покоя.
Мое занятие по праву прошло так, словно кто-то нажал на кнопку замедленного действия. Полтора часа тянулись так долго, что показалось, будто уже минуло часов двадцать.
Сейчас я брела в класс истории и скажу честно, я не ожидала никаких полезных познаний в этот прекрасный день. Я знала, что все полетит в тартарары в ту же секунду, как профессор Китон войдет через эти двери. Однако была готова к нашей встрече. Мое чрево было подпоясано, а внутренний переключатель настроен на режим "блядь, да идите вы на хрен". Это был единственный способ, следуя которому, я могла пережить это занятие и не свихнуться.
Что бы из этого не вышло, будь что будет.
Я плюхнулась на свое сидение и наклонилась вперед. Зарывшись лицом в сложенные на парте руки, я не могла пошевелиться, пока Джейк не постучал по моему затылку.
– Что? – пробормотала я.
– Кто-то слишком поздно лег в кроватку?
– Иди на хуй, – я заставила себя подняться и сесть ровно, убрав волосы с лица. – Что сегодня со всеми? Я плохо спала. Иногда так бывает, знаешь ли.
– Правда? Королева красоты, которая обычно спит ночь напролет, может страдать бессонницей?
Я сердито взглянула на него, но усмешка на лице друга моментально ослабила мой суровый настрой. Я была уверена, что если за первый год работы в эротическом чате мне не разобьют сердце, то я соглашусь встречаться с Джейком, когда он попросит об этом во второй раз. Я, черт побери, его любила, но очень странным ебнутым образом. Типа эй-этот-парень-был-ослом-пойдем-зададим-ему-жару образом.
Хлопнула дверь, и Джейк усадил свою задницу на стул так быстро, словно уворачивался от пули. Морозность воздуха ознаменовала прибытие профессора Китона, и мне потребовалась каждая капля выдержки, чтобы поднять голову и посмотреть вперед.
Но у моих глаз словно был собственный разум. Они не просто смотрели вперед. Неа. Они глядели прямо на него. На отлично подогнанный по фигуре костюм, идеально сидящей на широких плечах, на глаза цвета синий электрик за стеклами очков в черной оправе и на темную щетину, покрывающую точеный подбородок.
Он был так красив, словно воплощал собой самого дьявола.
В конце концов, доказательства это подтверждали.
– Я должен выразить вам свое разочарование оценками вчерашнего теста вашей группы, – его голос словно лезвие рассек тишину, никто даже не мог засомневаться в сказанных им словах. Каждый произнесенный слог разрезал воздух с точностью снайпера. – В среднем группа подготовилась на четыре с минусом. Я ожидал от вас большего, – его взгляд остановился на каждом присутствующем студенте. – Только четверо из вас преуспели и получили пять с минусом. Мисс Доусон, мистер Лоуренс, мисс Эринс и мисс Гамильтон, – его глаза сфокусировались на мне на секунду дольше, чем на остальных. – Мисс Гамильтон – единственная получила отметку пять с плюсом, – он швырнул стопку бумаг и прижал ладони с обоих сторон, выравнивая ее. Мышцы забугрились под пиджаком, когда Китон наклонился вперед, и мне захотелось треснуть себя по лицу за то, что замечаю подобные обыденные глупости. – У кого-то есть оправдания своей плохой подготовке?
Никто не издал ни звука. Никто из нас не был настолько глуп.
– Я тоже так подумал. Что ж, ожидаю от всех вас сегодня дополнительного усердия, так как все, кто получил отметку ниже пяти с минусом, будут вынуждены корячить свою спину, занимаясь сегодня вечером на дополнительном занятии.
Я была рада, что трудилась не зря, но на всякий случай прикрыла лоб рукой, чтобы никто не заметил, как мои брови поползли вверх от неверия в слова профессора.
Все другие тоже крайне удивились. Однако, конечно, это было уже не моей проблемой. Я справилась с заданием. Получила наивысший балл.
И была до нелепого довольна собой.
В то время Джейк застонал, прикрывая рот ладонью. И ему реально отлично удалось скрыть свой стон. Он знал, что вошел в число тех, кому сегодня придется идти на вечернее занятие.
А я знала, что поздно вечером получу смс с просьбой о помощи другу.
Профессор Китон стремительно включился в занятие. Предоставив студентам меньше минуты на осмысление его слов, пока снимал пиджак, а затем схватил свой маркер для доски и стал писать. С неистовством он подчеркнул написанные слова, и я услышала, как студенты шепотом стали материться себе под нос, открывая и загружая ноутбуки.
Но в основном комнату наполнял звук клацающих ручек. Думаю, они хотели получить отсрочку, пока загружаются ноутбуки. В отличие от них я всегда была на шаг впереди, оставляя свой ноутбук в спящем режиме в течение всего дня. Даже не знаю, почему эти болваны не делали также.
Занятие пролетело на удивление быстро. Возможно, потому что половина моего внимания была сосредоточена на мужчине, который в данный момент преподавал нам. Хотя если честно, мне не хотелось, чтобы это оказалось правдой. Поскольку признать сей факт даже самой себе было так офигенно нелепо, что я едва могла вынести это.
К тому времени, как все закончилось, Китон загрузил нас по полной, и я была готова ехать домой, чтобы просто рухнуть на свою кроватку. Конечно, вероятно, я могла преувеличить из-за своего истощенного состояния. Однако я была знакома с тяжким трудом, а Китон являлся самым большим эксплуататором, которого когда-либо встречала.
– Идешь? – спросил Джейк, упаковывая свои вещи.
– Встретимся чуть позже, – сказала я тихо. – Мне нужно поговорить с ним о письме.
– А ты разве не сделала этого вчера?
Я помотала головой из стороны в сторону.
– Я струсила.
– Ладно. Позвони мне, когда уговоришь его, хорошо?
– Конечно, – согласилась я. От этой лжи другу стало еще дерьмовее, но что поделать? Разве я могла быть с ним честной?
Джейк обнял меня за плечи и несильно сжал. В ответ я неуверенно улыбнулась, а затем оттолкнула его. Смеясь, он направился к двери.
Но возле самого выхода остановился и одними губами произнес "Удачи", а затем ушел.
Вслед ему я показала большой палец и медленно стала спускаться к нижнему ряду парт, ожидая, пока все студенты покинут аудиторию.
Я чувствовала, что взгляд Китона направлен на меня, и потому собрав все мужество, подняла на него глаза. Интенсивность взора обжигала, и мои колени почти сгибались под этим грузом. На меня никогда в жизни не смотрели так пристально.
В этот момент я и поняла, как один взгляд может изменить всю жизнь. До той секунды, когда наши взгляды встретились, я и не представляла, какое решение собираюсь принять.
– Я могу вам помочь, мисс Гамильтон? – протянул слова профессор Китон. Морщинки в уголках его губ свидетельствовали о веселье.
– Да, сэр. У вас есть время перед следующим занятием? – мой язык выскользнул изо рта и прошелся по губам. Впрочем, не только губы, у меня во рту так же пересохло. Я ужасно нервничала, подходя ближе к его столу.
– Присаживайтесь. Уверен, такая худенькая девушка как вы, могла бы расположить свою попку на краю моего стола.
Он и правда только что это сказал? Конечно, сказал. Не тупи, Дарси.
– Хорошо, – я села на край его стола сразу после того, как опустила сумочку на пол у своих ног. Мое платье растянулось, когда я согнула одну ногу в колене и оттолкнулась второй. – Я бы хотела поговорить о вашем... вчерашнем... предложении.
– Ты имеешь в виду соглашении.
– Не усложняйте все ерундовой терминологией, сэр.
Его глаза вспыхнули и расширились.
– Говори. Сейчас.
– Вы предоставили мне два варианта, – сказала я мягко, прикрыв веки. Мои пальцы играли с торчащей ниточкой на подоле платья. – Может, есть шанс найти третий вариант... Тот, что, возможно, не закончится для нас обоих обнародованием подробностей вчерашнего разговора? Или того, что вы знаете обо мне?
– Нет.
Я сжала губы в линию. Это был мой план А. И его только что, вашу мать, смыли в унитаз. Но ведь есть же план Б, верно?
Верно.
Я встала и обошла вокруг стола. Его взгляд следовал за мной, пока я приближалась. Китон был похож на гадюку, выслеживающую свою цель, готовую нанести удар, и я реально почти что боялась подойти к нему слишком близко. Напряжение, сковывающее его плечи, лишь усилило мое восприятие этого мужчины.
Профессор Джордан Китон был столь напряжен, что казалось, он сам мог схватиться в любой момент и броситься ко мне.
– Я уже тебе говорил, Дарси. Я хочу тебя. И нет возможности прийти к компромиссу, в котором я не получу то, что хочу.
Его уверенность была потрясающа – но и обоснована. Своим выражением лица, отображающим единственное слово "нет", он убивал на корню всякую идею, с помощью которой я надеялась выйти сухой из воды.
Я села на край стола с его стороны, убедившись, что платье задралось на бедрах. Его взгляд бросился к моим коленям, но быстро вернулся к лицу. Глаза все еще пылали огнем, и я взяла на заметку тот факт, что на краткий миг мне посчастливилось завладеть странным типом контроля над всей ситуацией.
– Что, если я соглашусь? – спросила я, наклоняя голову в сторону. Откинулась назад и заправила волосы за ухо. – Что тогда? У вас есть какие-то условия, сэр?
Он наклонился вперед, все еще не прикасаясь ко мне. Однако ухмылка на устах стала шире. Злее.
– Да. Больше никаких шоу, если только они не для меня. Будь то на публике или в приватном порядке. Я компенсирую твои денежные потери.
– Да вы верно шутите.
– Я похож на шутника, мисс Гамильтон?
– Мисс Гамильтон? Дарси? Вы так обеспечите меня чертовым раздвоением личности, профессор. Кто я?
– Сейчас ты раздражаешь меня, Дарси.
– О, правда, я снова Дарси? – я выгнула бровь.
Он схватил мена за запястье и притянул к себе. Я упала вперед, но ему как-то удалось контролировать мое тело, когда оно врезалось в него. В результате я оказалась на его коленях, верхом на нем так, что носочки моих ног едва касались пола. Обняв меня за талию, профессор удерживал мое тело на месте. И мне потребовалось всего три секунды, чтобы почувствовать, как его эрекция упирается во внутреннюю сторону моего бедра.
И блядь. У него был огромный член – тот тип члена, который вызывал у меня желание насадить на него свое тело и скользить взад-вперед по всей длине.
– Больше никаких частных представлений. Никаких публичных шоу. Ты хочешь мое рекомендательное письмо, значит принадлежишь мне, сладенькая. Как я уже говорил, я компенсирую твои финансовые потери. Однако, если попрошу, ты устроишь для меня любое шоу, которое только пожелаю.
– А что, если у меня будет шоу с другим парнем? Вы же знаете, что я могу заработать за час такого выступления пять сотен баксов, верно? – я оттолкнулась от него и встала на ноги. – Что заставляет вас думать, будто вы в состоянии компенсировать мои потери?
Он откинулся на спинку кресла и открыл ящик стола. Вытянув несколько скрепленных скобками листов бумаги, швырнул их на стол.
– Это.
Мое сердце остановилось. Реально остановилось. Словно чертова машина на красный свет.
– Это...
– Твое рекомендательное письмо? Да.
Я снова глубоко вдохнула. Вот оно. Прямо здесь. Прямо передо мной.
– Оно твое. Если ты согласна.
Это было так неправильно. Ебать как неправильно.
– Я могу его прочитать? – спросила я.
Опустив два пальца на бумаги, он толкнул их ко мне.
Я втянула нижнюю губу в рот, поднимая бумаги и опуская на них взгляд. Мой желудок упал вниз, когда прочла первые несколько предложений – но и их хватило для того, чтобы погрузиться в ощущения надежды и решимости.
Я знала, почему он дал мне это почитать. Китон показывал, что именно стоит на кону. Это письмо – чертова хвалебная ода. Возможно, одно из лучших рекомендательных писем, которое я могла получить от своих профессоров.
Я без сомнений понимала это. И если бы внимательнее вгляделась в бумаги, то, вероятно, смогла заметить между строк ключ от дверей отделения юриспруденции Гарварда.
– Это правда? – спросила я, и на заключительном слове мой голос сорвался.
– Да.
Положила документы обратно на стол и сделала шаг назад.
– Если я такая хорошая студентка, то почему вы делаете то, что делаете? Почему принуждаете меня к подобному?
– Потому что хочу тебя.
– Вы говорите это так, словно все просто.
Он встал. Такое обычное движение, но я даже не заметила этого, пока Китон не прикоснулся ладонью к моей щеке.
– Но так и есть, правда? Ты соглашаешься. Я получаю тебя. Ты получаешь мое письмо. Для меня все по-настоящему просто.
– Но ведь по сути я буду принадлежать вам, – сказала я. Сердце стучало о ребра, пока реальность происходящего оседала в голове.
Я думала, что смогу очаровать его и отговорить от задуманного. Думала, смогу быть по-настоящему милой и убедить отступить.
Но я так чертовски ошибалась.
Боже. Вот оно. Это и был конец для меня. Я собиралась сдаться, потому что у меня попросту был всего один выход.
– Сколько? – прошептала я. – Насколько сильно вы меня хотите? Сколько раз?
Его рука вздрогнула поверх моей щеки. Пальцы зарылись в мои волосы, и невольно мои губы приоткрылись в ответ на это прикосновение.
– Каждую ночь, – выдохнул он. – Каждую ночь, ты принадлежишь мне.
Я сделала глубокий вдох. Было таким безумием согласиться на подобное. Я говорила себе это миллион раз, но может быть, если я наконец-то внутренне прокричала бы эти слова, то согласилась бы и приняла. Я не могла поверить, что он предлагает... Не на самом же деле.
Согласившись, я бы по сути отдала свое тело во власть другого человека. Но то письмо – то гребаное чертово письмо – стоило этого?
Да.
– И что бы это значило? – я приподняла подбородок и взглянула ему прямо в глаза. – Если я согласна. Что бы это значило?
Его рука упала по шву, и по лицу медленно непринужденная ухмылка расплылась. Он снял свои очки и положил их на стол, только после этого ответив:
– Все, чего я пожелаю, – сказал он просто. – Я хочу, чтобы ты трахала себя своими пальчиками на камеру для меня, и ты это делаешь. Я хочу, чтобы ты делала это прямо передо мной, значит ты так и делаешь. Хочу, чтобы ты трахнулась с каким-то мудаком у меня перед носом? Ты учувствуешь и в этом дерьме, Дарси. Но будь уверена – если ты согласишься, а ты согласишься, то когда тебя будет трахать другой мужчина у меня на виду, я буду единственным, кто доставит тебе оргазм.
Похоть хлынула по моим венам.
– А что, если я не хочу этого?
Он сделал еще шаг вперед, схватив меня за руку. Легкий рывок вперед – и я чуть ли не упала ему навстречу. Наши тела столкнулись друг с другом, и его уста оказались прямо возле моего уха.
– Тогда твой грязный маленький секрет перестанет быть секретом. Я говорил тебе это вчера.
– Ладно, – выдавила я. И это слово, будто рычаг, открыло канал для паники, которая вмиг затопила мое тело.
Мысль о том, что кто-то выяснит всю правду горела словно сигнальная лампочка у меня в голове. Слишком пугая. Я знала, что согласилась на предложение импульсивно, но дело было сделано. В любом случае, я уже сказала "да".
Все, о чем он просил, я и так делала на повседневной основе.
Черт, он мог бы попросить меня трахнуться с девушкой, и я бы согласилась. Не то что бы раньше я не делала подобное. В конце концов, не каждая девушка может похвастаться тем, что знает, какова на вкус киска ее лучшей подруги.
– Ладно? – переспросил Китон. Шок в его голосе отражался и в глазах.
– Ладно, – повторила я тихо. – Шесть недель я ваша. А затем вы дадите мне это письмо. Но я хочу, чтобы это было задокументировано. Хочу быть уверена, что получу именно то письмо, которое я только что читала.
– Говоришь, как истинный студент отделения юриспруденции, – пробормотал он, усмехаясь. Снова потянувшись к своему ящику, достал еще одну стопку бумаг. Эта состояла из нескольких документов, скрепленных по отдельности скрепками, и как я увидела, когда он подал их мне, на каждом документе уже стояла его подпись.
Он знал, что я попрошу об этом.
Знал, что я захочу заключить юридически оформленный контракт.
– Он подлежит обсуждению? – спросила я, сглотнув.
– Нет, – ответил он еще раз.
Китон снова загнал меня в угол. Я глубоко вдохнула и прочитала документ. Нужно было отдать ему должное, все было прописано в соответствии с его словами. Каждый пункт имел смысл. Все было справедливо – если конечно игнорировать всю чертову ситуацию в целом – и у меня не было никакого основания отказаться подписываться под этим, кроме как из-за личной внутренней моральной дилеммы.
Но давайте на чистоту. В данный момент моя чертова моральность была крайне условной.
Независимо ни от чего, я приняла каждый пункт. По большему счету потому что не имела иного выбора.
Когда я потянулась за ручкой, он тут же опустил ее мне в руку. Сомкнув пальцы вокруг ее корпуса, я подписалась над пунктирной линией. По ощущениям все походило на то, как Ариэль продала свой голос, подписав контракт с Урсулой, и знаете, уверена, что это описание подходит как нельзя лучше.
Я поставила на кон свои мечты, будущее, хорошие отметки.
Каждый из этих пунктов сейчас находился в руках у стоящего предо мною разодетого в белую рубашку мудака. Того же мудака, который по сути и ставил мне мои хорошие оценки.
Я бросила ручку на его стол с такой яростью, на которую, как предполагала, была не способна. Звук удара пластика о бумаги был довольно громким, отчего я получила какое-то странное больное удовольствие.
Да, ручка. Ты хлопнула о бумаги, как задира, коей и являешься. Ты хлопнула, как чертово безбашенное дерьмо.
Ага, я видела в этой ручке саму себя.
Мое мнение в данный момент было всем, что по-настоящему мне принадлежало. И черт возьми... Я собиралась закопать его куда поглубже.
Профессор Китон взглянул на меня. Его глаза мерцали так же, как и прежде, вот только сейчас в них появился некий блеск обладания. Он был таким волнующим и устрашающим одновременно. Мысль о том, что я только что отдала свое тело в чужое распоряжение, настигла меня. Я больше не контролировала саму себя.
И у меня не было оправданий этому. Я прочла контракт. Знала, на что иду.
И что творю с самой собой.
Глава 5
Дорогой профессор, я вот думаю, вы хоть понимаете, что сделали? Целую, Дарси.
Мой дневник был моим лучшим другом. Единственной вещью, которая помогла мне перенести смерть Гриффина. Запись эмоций каждое утро поддерживала мой разум в здравии и давала видимость силы вынести новый день. В дни после его ухода из жизни я поняла, что у слов есть власть, и эти записи, помогшие мне пережить тяжелые времена, переросли по итогу в привычку.
С момента поступления в колледж я исписала семь дневников и купила новый, подсознательно готовясь к описанию своего сегодняшнего положения. Или быть может, я купила его из-за милой обложки, а время просто совпало.
Я ведь только что согласилась трахаться со своим профессором на регулярной основе. Ага, просто взяла и дала ему все, чего он хотел.
От меня не ускользнула ирония. Я потратила два года, пытаясь не стать проституткой, а сейчас просто взяла и подарила ему каждую каплю своего достоинства.
Отныне я не была больше просто шлюхой. Я стала его шлюхой.
А в моем представлении между этими понятиями существовала неебическая разница.
Я не вру вам. От записывания всего этого в дневнике мне казалось, что я тридцатилетняя тетка, но иногда существуют эмоции, о которых вы можете рассказать лишь себе самому. Многие из них были связаны с моей работой, и мне казалось, что я знаю вдоль и поперек обо всем, что могу чувствовать к мужчине, казалось, что за последние два года я изведала все возможные эмоции в этом направлении.
Отвращение. Ненависть к самой себе. Вина. Злость. Разочарование. Беспомощность. Беспокойство.
Отрицательные эмоции – вот, что я записывала в свой дневник. Это был мой личный способ выпустить пар, а лучше всего было то, что когда я закрывала тетрадь, весь негатив оставался на страницах. Чернила высыхали и впитывались в мягкую бумагу, забирая мои хреновые ощущения вместе с собой. Было что-то в изливании их на бумагу, благодаря чему я ощущала себя легче. Мне казалось, я могу взлететь.
Думаю, это потому что слова – самая могущественная штука в мире. Неважно, были они сказаны или написаны, произнесены шепотом или с надрывом... Они могли покалечить, сожрать изнутри и разрушить так же легко, как поднять вас вверх, воодушевить и успокоить. Даже если эти слова существуют лишь в вашей голове.
Мои эмоции существовали лишь в моей голове, облекаясь в слова, они разрушали меня изнутри, пока в один краткий миг не переходили в форму чернил на бумаге, где их губительный эффект трансформировался в странно успокаивающий.
Я ненавидела слова.
Когда моя рука порхала над страницей, выводя буквы свежими влажными, блестящими на свету чернилами, я осознавала, как сильна была эта ненависть. Слова были написаны и не исчезали никуда, даже если вы сожгли страницы тетради – они все еще существовали. Они могли существовать в любой форме, даже в виде обугленного черного пепла.
Я бы хотела превратить в данную форму и контракт, что лежал на столе рядом со мной.
Сжечь его. Я желала, чтобы каждый дюйм идеально белой бумаги с ровным черным текстом поверх нее горел в огне. Однако понимала, что это не отменит произошедшее. Это не разрушит соглашение, разве что даст мне ощущение некого облегчения.
Мне хотелось сжечь этот договор так же, как сейчас он сжигал меня изнутри. Словно у него были глаза, пронизывающие насквозь своим взглядом. Как же ужасало и нервировало то, что маленькая стопка бумаги могла сотворить со мной такое. Неодушевленный предмет так сильно мог влиять на живое дышащее создание.
Я ненавидела это. Хотела порвать его. Выбросить. Растоптать. Убить. Сжечь. Заколоть. Скомкать.
Хотела убедиться, что он больше никогда не будет существовать снова.
Но контракт был неоспорим, и это, наверное, было худшим во всей ситуации. Не было возможности сделать обманный маневр. Я прочила и уяснила все пункты еще в классе истории. Китон полностью объяснил мне каждый пункт. Что написано пером, не высечешь топором, и если уж говорить на чистоту, в этом была логика. Несмотря на его более ранние высказывания о желании получить меня, все настоящее было изложено в контракте. Слово "нет" имело под собой смысл, его должны были понимать и уважать. У меня было право вето на что угодно, что меня не устраивало.
Но так как в повседневной жизни я работала девочкой в эротическом чате, то немногое реально могло выбиваться из моей зоны комфорта.
И тем не менее, я разрывалась на части. Последние два часа металась взад-вперед, размышляя, стоит ли сказать ему, что находилась в припадке безумия и не была адекватна, когда подписывала эти документы. Это была бы приемлемая отмазка, верно? Я ведь могла дать задний ход? В самом контракте было сказано, что у меня есть сорок восемь часов на это.
Мне просто нужно было написать ему письмо с отказом.
Думаю, именно поэтому последние тридцать минут я и просидела, глядя на открытую страничку своего почтового ящика и форму для нового письма.
Итак, почему же я все-таки не могла этого сделать? Я не знала. Хотела бы знать. Хотела набрать его адрес в графе "Кому", а в строке темы написать "Да пошел ты на хрен" и рассказать, куда он может засунуть этот контракт.
Но почему-то мои пальцы так и не прикасались к клавиатуре.
Они так и не коснулись клавиш еще минут десять. Одна рука замерла над клавиатурой, а вторая писала в дневнике все то, что уверена, было полной бессмыслицей, по большей части так точно. Это были несвязные речи сумасшедшей девочки из эротического чата. Если бы я когда-то решила написать книгу, то назвала бы ее именно так. Несвязная речь сумасшедшей девочки из эротического чата.
Спустя еще несколько минут мое правое запястье оторвалось от стола и всех этих записей, и я закрыла ноутбук. Бланк электронного письма канул в лету, как только экран погас, и я почувствовала себя слишком уставшей, чтобы даже думать об этом.
Ручка выпала из моей руки, покатилась по столешнице и упала на пол, отпрыгнув в другой конец комнаты. Не снимая своих удобных шортиков и майки, я прямо так заползла в кровать.
Свет в комнате все еще был включен.
Но меня и это не волновало.
Выходные пронеслись под слоганом нерешительности и сожаления. Я писала «пошел ты на хрен» письмо по десять раз ко дню и каждый раз в результате его удаляла. Думаете, это было слишком безумно, нелепо и слишком в стиле что-ты-на-фиг-творишь? А оно никогда и не казалось мне правильным. Даже когда я удаляла из письма каждое матерное слово, то все равно не могла его отправить.
Ставлю все свои сбережения на то, что причиной тому было следующее – каждый раз, как я закрывала глаза, поцелуй Китона живо расцветал в моей памяти.
Вот почему бланк нового письма все еще был открыт на одной из закладок, когда я закрыла очередное окно приватного чата, после окончания шоу.
Экран стал белым, и я нажала на крестик в углу вкладки, игнорируя вкладку с ненаписанным письмом. Это было последнее мое выступление в эротическом чате на этой неделе, и сейчас, в вечер субботы, у меня наконец появилось время подумать.
Я завернула вибратор в полотенце на кровати, чтобы позже его помыть, и схватила халат. Свежее полотенце, которое только что использовала, чтобы вытереть себя, валялось на столе, так что, направляясь в ванную, я прихватила и его. Закрыв за собой двери, включила кран горячей воды.
Пар почти моментально наполнил комнату, как только горячая вода хлынула на пол душевой, и я сняла халат. Повесив его, развернулась, глубоко и тяжело вздохнув. Вошла в душевую, и этот вздох превратился в стон, так как горячая вода обжигала кожу.
Это было так приятно.
Я не переключала кран еще минуту, позволяя воде опалять мою плоть, и только затем уменьшила температуру. Каждый литр воды, стекающий по моей спине, ощущался, будто тиканье часов, каждый тик которых, делал меня на шаг ближе к невозможности дать заднюю в деле с этим контрактом.
Мне не нравилась эта неопределенность. Она травила меня. До этого я была почти одержима своим расписанием. Я знала, где и когда собираюсь быть, и это было просто. Это служило балансом между учебой, работой и личной жизнью. Планирование было моим лучшим другом – следующим после моего журнала, конечно.
Сейчас же я понимала, что оно станет для меня совершенно бесполезным, так как отныне я стану девочкой по вызову.
Помыв голову и тело, наконец вышла из под струй горячей воды. Завернулась в пушистые полотенца и побрела обратно в комнату. В доме царило зловещее спокойствие, но когда я остановилась у двери своей спальни, то услышала отчетливый звук стона.
Должно быть, у кое-кого сейчас как раз смена в чате.
Я влетела в свою комнату и захлопнула двери. Чем скорее я смогу воспользоваться Spotify (музыкальный стрим сервис), тем лучше. С чрезмерным энтузиазмом открыла ноутбук и сразу же кликнула на ярко-зеленую иконку. Еще один стон донесся из-за стены – да пошло оно все. Вот поэтому я и старалась уходить из дома, когда Лу устраивала свои шоу. У нее был громким не только храп, но и все другие чертовы звуки.
Я вздрогнула от звука первых аккордов песни "Неотразимый" группы Fall Out Boy и Demi Lovato. Она заглушала шум из соседней комнаты, и незаметно для себя самой я стала подпевать солистам. Но щетку для волос я хватать не стала, напомнив себе, что мне уже не шесть лет.
Высушив волосы, надела чистое белье и затем остановилась. Перерыв в музыке привлек мое внимание к ноутбуку, и я развернулась. Пауза длилась буквально секунду, но этого было достаточно, чтобы понять, мне пришло новое письмо.
Я взглянула на часы.
И вашу ж мать.
Мое "да пошел ты на хрен" письмо больше не имело смысла.
Я напряженно сглотнула и схватила ноутбук. Поставив его на свои голые бедра, ощутила прохладу от пластика, за исключением той области, где была установлена батарея. Открыв интернет браузер, я увидела именно то, чего боялась.
Входящие (1)
Глубоко вдохнув, обновила страничку. И сразу же на экране показался выделенный жирным шрифтом заголовок письма.
