Текст книги "Дорогой профессор (ЛП)"
Автор книги: Блэр Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Ладно, – пробормотал Джейк; потянулся и схватил меня за руку.
Я хихикнула, когда он потащил меня через все здание к корпусу, где находилась наша аудитория. Буквально втянув мое тело в открытые двери, направился прямо вверх по ступеням к местам, которые мы обычно занимаем на занятии по истории.
– Шшшш, Фред Флинстоун. Ты уже можешь перестать тащить меня за собой, – я освободила руку и бросила сумочку на стол.
– Что случилось, Хаас? Она все еще не хочет с тобой встречаться? – спросил Луис Питерс, стоя в дверном проеме аудитории.
Джейк сделал шаг вперед, но я положила руку ему на плечо, останавливая.
– Что не так, Питерс? – спросила я, наклоняя голову в сторону и надувая губки. – Все еще ведешь себя как член, надеясь наверстать упущенное с тем, кого у тебя по ходу нет?
Луис замер на ходу, прямо посреди комнаты, и звук нескольких смешков и фырканий от наших одногруппников заполнил тишину. Поступив умно, Луис не стал мне отвечать, вместо этого просто бросив в мою сторону смертоносный взгляд.
Джейк же плюхнулся на свое место, тоже глядя на меня.
– Однажды ты позволишь мне его избить.
– Ага, но сейчас не время и не место. Тебе еще представится шанс, мой друг, – похлопала его по бедру и тоже заняла свое место. – А сейчас, расскажи мне о Дженне.
Он резко поднял голову, и выражение его лица медленно сменилось на смиренное. Думаю, он наконец-то понял, что я не отстану.
Джейк потер рукой губы и посмотрел на меня.
– Однажды я кликнул на ее шоу, ладно? Я зарегистрировался для того, чтобы убедиться, что твои шоу не смотрят какие-то моральные уроды, и увидел, что она была онлайн. Ну и мне... стало интересно.
– Спорю, что так.
– Дарс.
– Джейк.
– Отстань ты уже, ладно?
Я поджала губки, и как раз в этот момент профессор Китон вошел в аудиторию, держа под мышкой свой ноутбук и книги. На сей раз Джеку повезло. Обычно когда Китон входил аудиторию, все закрывали рот и сидели как мышки, независимо, началось занятие, или все еще была перемена.
Он был самым жестким профессором, из всех кого я знала. На его занятиях вы могли сказать слово, только если вам это разрешали. Его способ обучения был довольно безжалостен. А тесты казалось почти нереально выполнить. Сама не знаю как, но у меня все еще были нормальные отметки, чтобы поступить в университет юриспруденции, однако все это уходило на задний план, когда я пыталась собраться с духом, чтобы попросить у Китона рекомендательное письмо.
Именно поэтому он был последним в моем списке преподавателей.
Не помогало и то, что Дженна с Беллой были абсолютно правы в своих суждениях. Мужчина был чертовски великолепен. Иногда посреди занятия вместо того, чтобы заниматься учебой, я гадала, может это Зевс выпер его с небес, оставив здесь на Земле.
У Китона были темные волосы, которые светились всякий раз, когда на него падал солнечный свет из окон. Красивую челюсть всегда покрывал слой щетины, но тем не менее его лицо выглядело ухоженным, а губы практически постоянно кривились в выражение полнейшего презрение по отношению к некомпетентности его студентов, но и это не умаляло их привлекательности. Пухлые и розовые – идеальные для поцелуев.
Однако основным камнем преткновения были его глаза. Почти что цвета синий электрик. Настолько яркие, что иногда казалось, будто глядя на вас, он мог попросту увидеть насквозь. В его взгляде таилась какая-то ужасающая власть, и даже мимолетный взор мог запугать вас до чертиков.
Я не была исключением и жуть как боялась Китона, но в то же время не могла отрицать, что он нереальный красавчик. Не важно, как сильно мне не хотелось этого признавать. Он, несомненно, был моим любимым профессором. И думаю, знал об этом.
Последние несколько студентов прошли через двери. И профессор Китон захлопнул их, отчего крайняя вошедшая девочка подпрыгнула. Его яркие голубые глаза осмотрели аудиторию, и возможно, мне показалось, но клянусь, его взгляд остановился на мне на секунду дольше, чем должно было быть.
Быть может, он знал, что я собираюсь обратиться к нему с просьбой после занятий. Или возможно, думал о том, как отказать мне.
Спорю, ему бы это офигенно понравилось. Ублюдок.
Боже. Кажется, я его реально ненавижу.
– Добрый день, – сказал он резко. Его низкий голос рокотом разнесся по комнате. – Все готовы к сегодняшнему тесту?
В подтверждение его слов по аудитории раздалось тихое бормотание.
– Хорошо. Вы знакомы с правилами. Надеюсь, мне не нужно напоминать их вам на сей раз, – он схватил стопку листов со стола и подошел к переднему ряду. – Возьмите по одному листу и передайте дальше по ряду. Ваш тест сегодня – это мини эссе. Минимум одна тысяча слов. Wi-Fi отключен и заработает лишь за пять минут до конца занятия, так что Google, несомненно, сегодня вам не друг.
Говоря это, он продолжал раздавать листы с вопросами каждому студенту в начале ряда. Я держала голову опущенной, пока Китон подавал очередную стопку девушке, сидящей рядом с Джейком. Мне нужно было справиться с этим тестом. Я точно знала, что он скажет: мне и другим старшекурсникам отделения юриспруденции придется пройти через многое, чтобы он хотя бы задумался на тему выдачи нам рекомендательных писем.
Черт. Это еще сильнее усложняло мое и так дерьмовое положение.
Однако я все равно собиралась попытаться. У меня не оставалось другого варианта. Время было на исходе, и я решила выбить это письмо из бессердечного ублюдка, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни.
Сражаясь, я была готова буквально умереть.
Я надрывала задницу и сделала из себя шлюху эротического чата не ради того, чтобы на данном этапе, этот мужчина мне отказал.
– Время пошло... начали. У вас есть девяносто минут, – на этом профессор Китон сел на свое место и открыл ноутбук.
Черт.
Я потерла лоб и включила свой ноутбук. Затем схватила лист и прочитала вопрос. Я могла это сделать. Без проблем. Я читала материал всего два дня назад. Знания в памяти были достаточно свежи, чтобы написать одну тысячу слов на заданную тему без особого напряга.
К счастью, я умела набирать текст так быстро, как бегает марафонец. Взявшись за дело, мои пальцы буквально парили над клавиатурой.
Я начала в ту же секунду, как на ноутбуке открылось приложение Office. Не было времени глядеть по сторонам, так что я бешено начала нажимать на клавиши. Минуты шли, пока я сосредоточенно смотрела на экран перед собой, отвечая на вопрос. Я со всей решительностью хотела сделать это эссе максимально хорошо. У меня не было иного выхода.
Поэтому я писала, пока от быстрого набора текста не начали ныть запястья. И наконец, написав последний абзац, сохранила текст в последний раз. И только затем мои глаза поднялись на часы. У меня почти не осталось времени, чтобы выслать все Китону до того, как истечет оговоренное время. Хотя это было и не удивительно. Я написала больше, чем обозначенный объем слов, и это меня не удивляло.
Стипендиат – днем, шлюха – ночью.
Что я могу вам сказать? Я была загадкой.
– Ты уже закончила? – прошептал Джейк, наклоняясь ближе.
– Да, – прошипела я обратно так тихо, как только могла. – И не думай, что я не заметила, как ты пытаешься прочитать мои записи.
Он простонал почти безмолвно, но я знала, что это стон, потому что в тот момент смотрела на друга. Друга, чье лицо было полно уныния и безнадежного выражение "да пошло оно все".
– Я провалился, – сказал он. – Парень – чертова акула.
Я пожала одним плечом. Джейк был прав – Китон был самым суровым преподавателем, с которым мне приходилось иметь дело, но я никогда не предоставляла ему причину ставить мне отметку ниже отлично с минусом и не собиралась этого делать в дальнейшем.
Ага. Я была наделена здоровой решимостью со дня своего рождения.
Голос профессора Китона разрезал тишину комнаты.
– Мисс Гамильтон и мистер Хаас, прошу, подойдите ко мне перед тем, как покинуть аудиторию.
Джейк снова застонал.
– Что это было, мистер Хаас? Знак согласия?
– Да, сэр, – ответил Джейк сквозь стиснутые зубы.
– Хорошая попытка, придурок, – пробормотала я, дергая ногой и ударяя друга.
– Я бы попросил воздержаться от нанесения телесных повреждений в моем классе, мисс Гамильтон, – прорычал профессор Китон. – Надеюсь, вы оба уже закончили свои эссе?
– Да, сэр, – ответила я почти одновременно с Джейком.
Боже, не было никакой взаимосвязи между выражением лица и манерами этого мужчины. Он бы мудаком с головы до ног.
– А остальные? – спросил он, окидывая взглядом всю аудиторию.
Хор "да" раздался эхом.
Профессор решительно кивнул.
– Убедитесь, что я получу их в следующие пять минут. Как только у меня будет ваше эссе, вы вольны покинуть класс, – его взгляд снова обратился ко мне и Джейку, но по большему счету ко мне. – За исключением вас двоих.
– Мы поняли, – сказала я себе под нос.
Если кто и мог выбить почву у меня из-под ног, то это Китон. Черт. И делал он это так искусно, не напрягаясь, просто самим своим существованием.
– Вам есть что сказать, мисс Гамильтон? – его голос, казалось, раздался громче общего гула собирающихся студентов.
– Нет, сэр, – сладко улыбаясь, ответила я. – Я просто постучала большим пальцем по столу.
Его глаза сказали мне о том, что Китон знает, я лгу, но я ни на йоту не волновалась. Будь, что будет.
Все студенты не спеша покинули аудиторию, так что остались лишь мы с Джейком. Я схватила свою сумку и последовала за другом к столу профессора Китона. Китону повезло, что следующие пару часов у меня были свободными, и я не злилась, что он нас оставил. Мне было некуда опаздывать.
– Как давно вы посещаете мои занятия? – спросил он, как только мы подошли к его столу.
– Три месяца, – ответил Джейк.
– И как сильно я ценю разговоры студентов на своих занятиях?
– Вы их запрещаете.
Китон на секунду оторвал взгляд от монитора.
– Кажется, ваше эссе, мистер Хаас, на триста слов короче положенного. У вас есть два часа, чтобы дописать его, – наконец-то, он внимательно посмотрел на Джейка. – Уверен, этого времени будет достаточно, вы согласны?
Я бы не стала ставить на это, но Джейк кивнул. Я даже не сомневалась, что его текст был плоским. В нем было множество предлогов, разглагольствований и употреблений слов типа "просто" и "очень". И под множеством я подразумеваю, что его эссе всецело состояло из этих "просто" и "очень".
– Вам лучше хорошенечко постараться, мистер Хаас, иначе ваша оценка будет ничтожна, – пригрозил Китон. – А сейчас вы можете идти. Мисс Гамильтон, я бы хотел поговорить с вами еще минутку.
– Конечно, – я натянуто улыбнулась, но сделала все возможное, чтобы улыбка казалась искренней. По крайней мере, мне самой. Но кто я, черт возьми, такая, чтобы знать, как это выглядело со стороны?
Джей бросил на меня обеспокоенный взгляд, но затем задним ходом попятился к двери и вышел, не сказав ни слова. А я лишь смотрела на него в ответ, пытаясь сказать, что со мной все будет в порядке. Однако, когда он закрывал за собой дверь, я уже не была в этом так уверена.
Взгляд Китона, кажется, сфокусировался на мне еще более пристально. От этого, если честно, становилось очень не по себе. Я не привыкла нервничать и метаться лишь от чьего-то взгляда. Но прямо сейчас чувствовала, как мое тело пробирает озноб, а на коже волоски встают дыбом, пока его глаза безжалостно изучали меня.
– Вы написали больше других, – сказал он, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд был уверенным и ни на секунду не дрогнул, пока он переместил руки на свой плоский живот. – Зачем так много слов?
– Я склонна к чрезмерному употреблению слов типа "и", "но", "просто", "итак" и "это", – ответила я, стараясь показаться умной, но и чуть-чуть честной.
Готова поклясться, он немного улыбнулся.
– Вчера я разговаривал с профессором Бэнкс, – произнес он. – Я уверен, у вас есть, что мне сказать.
Я провела языком по зубам, размышляя над его словами. У меня было, что сказать. Он прав. Но прямо сейчас я не хотела этого делать.
– Да, сэр.
Жестом он пригласил меня продолжить.
И я начала с заранее подготовленных реплик.
– Ну, я собираюсь поступать в университет юриспруденции. И надеялась, что вы могли бы дать мне последнее рекомендательное письмо.
– Интересно. Какой именно университет вас интересует?
– Гарвард.
Его брови приподнялись.
– Ваши оценки настолько высокие?
– Почему бы вам это не проверить? Мой уровень достаточно высок, и я не получала отметок ниже «отлично», – слова вышли резче, чем я того хотела, но мне было ненавистно, когда кто-то ставил под сомнение мой интеллект. – У меня есть все необходимые знания. Мне просто нужны рекомендательные письма, чтобы успешно пройти собеседование.
Его пронзительные глаза секунду внимательно глядели на меня, а затем он снова сел ровно. Его локти опустились на стол, а пальцы обеих рук переплелись так, что он смог подпереть большими пальцами свой подбородок. Я не могла пошевелиться под парализующим взглядом Китона. До сегодняшнего дня мне не доводилось оказываться так близко к нему, но сейчас я могла заметить крохотные несовершенства его кожи.
Маленький белый шрам на краю левой брови. Ямочку на правой щеке. Грубые кончики щетины по контуру подбородка.
– Нет.
От этого слова мой взгляд взлетел от его рук к глазам. Сердце бешено и болезненно забилось в груди.
– Нет? – повторила я. Мой голос был обессилен. Единственное, что я чувствовала, это шок, и я ощущала его всем своим естеством.
Нет? На хуй нет? Он надо мной издевается?
– Нет, – подтвердил он, не разрывая зрительный контакт.
Сейчас его глаза не казались столь чарующими, вероятно, из-за злости, что струилась по моим венам.
Я забросила сумку на плечо и снова взглянула на него сверху вниз.
– Вы меня сейчас разыгрываете? У меня лучшие отметки в вашем классе с начала этого года. Мой балл по всем вашим тестам идеален, и я надрывала зад, чтобы достичь этого. А сейчас вы сидите передо мной и говорите мне "нет"?
Он не проронил ни слова.
– Не беспокойтесь, – сказала я, разворачиваясь. – Мне это не надо. Уверена, имеющихся у меня писем будет достаточно. Хотя не думаю, что у вас есть основания ответить отказом на мою просьбу.
Я пожала плечами и направилась к двери. Я была так чертовски зла, что практически чувствовала, как нити ярости оборачиваются вокруг моих вен, подогревая кровь. Я дрожала почти всем телом, поддавшись захлестнувшим меня эмоциям, когда схватилась за дверную ручку.
– Отойдите от двери, мисс Гамильтон. Мы еще не закончили.
Глава 3
Дорогой профессор, вы – мудак. Целую, Дарси.
Мы еще не закончили? Да кто он такой? Мой чертов отец, решивший наказать меня введением комендантского часа? Или мой босс, отчитывающий за некомпетентное поведение с клиентом и задержку информации, за которую заплатил?
Он это на полном серьезе?
Я хотела развернуться, подойти к нему и одарить одной из тех чертовых пощечин по его красивому гребаному лицу. Но не стала. Нет, я была хорошей девочкой. Я сдержалась, и развернувшись, не сделала ничего, кроме как прищурила глаза и сердито взглянула на него.
– Сэр, – выдавила я.
Он оттолкнулся руками от стола, но даже после того, как встал, не сделал и шага в мою сторону.
– Вы собираетесь разговаривать со мной, стоя посреди коридора?
Я заставила себя не спорить и просто подойти к нему. Звук каждого шага, будто рикошетом отдавался от стен, и это причиняло мне боль на физическом уровне. Я хотела броситься к двери, выбежать в коридор и никогда снова не возвращаться на его занятия.
Но вместо этого поравнялась со столом Китона и опустила на него свою сумочку. Я была уверена, что это единственный и последний позволенный мне акт неповиновения, но к черту. Это было весело, а у меня заканчивалось уважение к данному мужчине, которого мне доводилось звать своим профессором. В любом случае, мне и раньше с огромным трудом давалось выражать это уважение, в основном потому, что я верила, это нечто такое, что человек должен заслужить и не в праве требовать просто так лишь ради того, чтобы в конце концов бросить его на землю и наплевать.
– Ваше отношение – это что-то с чем-то, мисс Гамильтон.
Я ответила спокойным сердитым взглядом.
– Ага, мне стоит повесить на груди предупреждающий знак, знаю.
Уголок его губ приподнялся, и на щеке снова показалась ямочка, на этот раз немного глубже.
– В точку. Предполагаю, вы хотите знать, почему я отказываю вам в письме.
– Вообще-то, меня это не волнует, и именно поэтому я собиралась уйти.
Его глаза сказали мне, Китон знал, что я врала, но тем не менее я решила придерживаться своей шарады до конца.
– Мисс Гамильтон, – произнес он медленно, играя с манжетой рубашки. Его взгляд опустился вниз. – Верьте мне, когда я говорю, что причина, по которой я не хочу давать вам это письмо, очень уважительна.
Только не закатывай глаза, – подумала я. – Не доставляй ему удовольствие, подтверждая тот факт, что он тебя задел.
– При всем уважении, сэр, если вы не собираетесь рассказывать мне, в чем причина, то я лучше пойду, мне нужно кое-где быть в следующие пару часов, – в моей комнате, учиться, если коротко.
В течение нескольких минут он не произнес ни слова, так что я еще раз развернулась к двери, перед этим схватив свою сумку. Но когда была уже на полпути к коридору во второй раз, Китон откашлялся. И мои ноги замерли.
– Где это кое-где, мисс Гамильтон? Куда именно вы направляетесь? – его голос пронесся по комнате.
– В моей комнате, чтобы заниматься, – ответила я перед тем, как выйти из транса и сделать следующий шаг к двери.
– Вашей комнате в доме Долтон?
Слова таили в себе ядовитое жало, проникающее мне под кожу с каждым последующим.
Когда я развернулась, все дальнейшие события стали разворачиваться, как в замедленной сьемке. Мое сердце быстро билось в груди, грозя удариться о ребра. Кровь мчалась по телу и грохотала в ушах, а желчь заполняла грудь, закипая и подымаясь к горлу. Я с трудом сглотнула, и стараясь игнорировать панику, которая уже начала атаковать мое тело и разум, встретилась взглядом с профессором Китоном.
– Не имею представления, о чем вы говорите.
– Ты не веришь в собственные слова, Дарси.
– Я все еще не имею представления, о чем вы. Простите, – собрав внутренние силы, сделала еще шаг к двери, даже не осознавая, что он подошел ко мне, пока не стало слишком поздно.
Его рука вмиг оказалась на моем затылке и сжала. Ко мне прикоснулась лишь одна часть его тела, но все мое внимание тут же сконцентрировалось на жаре его ладони на моей коже и осознании происходящего.
– Я хочу, чтобы ты к себе прикоснулась, – прошептал он на выдохе, отчего мои волосы всколыхнулись.
Ох, нет. Вашу мать, нет. Это не могло случиться. Должно быть, это случайность – неудачная шутка. Кто-то просто решил надо мной поиздеваться. Этого не могло происходить на самом деле.
– Опять же, – выдавила я хриплым голосом. – Я не имею представления, о чем вы говорите. Я сделала шаг вперед, но его захват на моем затылке усилился. И я замерла.
– Дарси… – его голос все еще был не громче шепота, на этот раз тон был убийственен. Словно он мог сломать меня одним предложением, и я даже не сомневалась, что он и правда на это способен. – Разве ты не удовлетворила себя прошлой ночью? Неужели тебе не понравилось представлять на месте того вибратора настоящий член, пока ты трахала себя им?
Мои колени вдруг ослабли. Желудок скрутило, и пришлось собрать все силы и волю, чтобы не рухнуть наземь, пока его горячее дыхание ласкало мое голое плечо.
– Jok_46897. Ты определенно знаешь, о чем я говорю, Дарси. Верно?
Мой профессор наблюдал за тем, как я удовлетворяю себя на камеру.
Вот же. Гребаный. Боженька.
Мою грудь сдавило. Это было так унизительно. Больше, чем что-либо, а еще разрушительно. Мысли о последствиях происходящего наводнили мой разум так быстро, что я не могла разложить их по полочкам и разобрать по порядку. Не понимала, что будет дальше, хотя и знала, что именно сейчас происходит. Случившееся было абсолютно ненормальным. Этого не могло происходить на самом деле.
– Я не понимаю, почему вы мне это говорите, – сказала я тихо. Мой голос дрогнул, и я ненавидела себя за то, что проявила слабость.
– Потому что, – пробормотал он. – У меня есть то, что нужно тебе. А у тебя есть кое-что, чего хочу я.
– Вы... Вы меня шантажируете? – я вытянула руку и сбросила его ладонь со своей шеи. А затем сделала шаг в сторону.
В его глазах пылало веселье, но еще я видела в них тень раздражения, скрытой под некой пеленой.
– Предлагаю соглашение, – поправил он меня. – Выгодное для нас обоих, потому что обе стороны получат желаемое.
– Верно. Я попалась, – я не хотела этого сознавать, но меня загнали в угол. – Я знаю, чего хочу. Но что у меня есть такого, что нужно вам?
Он выгнул бровь.
– Тебе и правда нужен мой ответ на данный вопрос?
Нет, не нужен. Мне бы хотелось не знать ответа, но я знала.
– Вы хотите меня, – я не спрашивала. В этом не было нужды. Я просто констатировала очевидное.
– Да, Дарси. Я хочу тебя. Я хочу тебя трахнуть, – он сделал шаг мне навстречу.
Я непроизвольно глубоко вдохнула. И моя грудь соприкоснулась с его, отчего соски тут же отреагировали на контакт.
– Я так сильно хочу тебя трахнуть. Если бы ты только представляла, как сложно учить тебя истории, когда все, что я могу видеть, так это как твои пальцы скользят в узкую киску... Верь мне, когда я говорю, что хочу трахнуть тебя так неистово, что кончая, ты даже не сможешь закричать.
В ответ на его слова моя киска сжалась. Иисусе, нет. Я не могла так на него реагировать. Мое тело предавало меня.
Он был моим профессором.
И он был абсолютно, определенно, на все 100% под запретом, и ни за что на свете я не собиралась позволять своей киске вогнать коготки в его член. Не важно насколько он был красив или какие чертовски возбуждающие вещи говорил. Это было неправильно.
– Я хочу тебя до конца этого семестра, – продолжил он, ни на секунду не разрывая зрительного контакта. – И затем ты получишь свое письмо.
– А если я откажусь? Что, если расскажу кому-нибудь об этой беседе?
– Тогда твой маленький секрет больше не будет секретом, так? И кто поверит твоему слову больше, чем моему, хмм?
Сейчас он реально меня шантажировал. И я на хрен ничего не могла с этим поделать. Если мой секрет всплывет, я могу попрощаться с университетом юриспруденции. А может и со всей своей карьерой. Я не знала подробностей последствий своих действий, да и не хотела знать. Я никогда не желала оказаться в положении, когда горит лишь указатель на выход.
– Позвольте прояснить ситуацию, – произнесла я, – если я позволяю вам получить то, что вы от меня хотите на следующие шесть или около того недель, то получу свое рекомендательное письмо?
Он кивнул.
– А если я не стану этого делать, вы расскажите всем о том, чем я занимаюсь, и по сути, погубите ту единственную вещь, ради которой столько работала.
– Ты схватываешь на лету.
А вы – чертов ублюдок.
Он сжал пальцами мой подбородок и наклонился вперед. Его губы оказались в опасной близости от моих, и искушение словно маячило у меня прямо перед лицом.
– Послушай, сладенькая. Может я и ублюдок, но в моей ладони лежит твой билет в будущее. И тебе стоит принять решение до конца следующего занятия по истории.
А это менее, чем через сутки. Я снова ощутила приступ тошноты. Мне стоило знать, что мой род деятельности однажды укусит меня за зад – в конце концов, Джейк предупреждал меня об этом на протяжении двух лет. Я просто никогда не думала, что пираньей окажется мой профессор истории.
– Так мы договорились?
– Я подумаю об этом, – ответила я тихо. Тише, чем по идее я должна была говорить в столь раздраженном состоянии. Прошло уже много времени с тех пор, как я последний раз ощущала такую злость, которая обжигала вены изнутри.
Профессор Китон смотрел на меня в течение длительного времени, его глаза угрожали разрушить, а затем наклонился и поцеловал меня. И скажу вам, он офигенно хорошо целовался. Посреди аудитории, прямо после того, как этот жалкий сукин сын меня шантажировал, угрожая сломать остаток жизни, он меня поцеловал.
У меня возникла мысль врезать ему коленом по яйцам.
Но к сожалению, злость не могла погасить предательское желание, которое распространилось по коже прямо от того места, где наши уста соприкасались. Это желание не угасало и после того, как он отстранился, отпуская меня, и отступил. Самодовольство в его глазах снова вызвало зуд в коленке, но я сдержалась.
Вместо этого просто вытерла губы тыльной стороной ладони. Гордость мгновенно сползла с его лица, но благо я открыла дверь до того, как он сказал еще хоть слово. Я оставила ее открытой, когда развернувшись, бросилась вдоль коридора. Мой шаг был быстрее обычного, и в ту секунду, как достигла парадных дверей корпуса, навалившись на них всем телом, буквально вывалилась наружу.
Когда свежий воздух коснулся лица, отчаянно вдохнула полной грудью. Свежесть осени была именно тем, в чем я нуждалась, и я собиралась наслаждаться ею так долго, как только могла.
Однако наслаждение не входило в мое сегодняшнее меню; реальность происходящего во всей своей уродливой красе шла за мной по пятам.
Мой профессор знал, что я работаю в эротическом чате. Он был клиентом, которого я обслуживала по крайней мере последние два с половиной месяца. Он видел каждый дюйм моего тела, когда я удовлетворяла себя для него, и он видел, как другой парень делал это для меня.
А сейчас собирался использовать это в роли своего оружия. Шантажируя меня. Я была всецело поглощена словами Китона, и у меня не было ни шанса с этим хоть что-то поделать.
Хуже того? Я уже обдумывала его предложение. Несмотря на то, что пыталась убедить себя в обратном, мне нужно было это последнее письмо. Да и в любом случае, у меня не было другого варианта. Если бы отказалась, с его письмом или без оного, все было бы бесполезно.
Но знаете, в чем состояла самая худшая часть всего этого? В том поцелуе. Той легкой затяжной волне, которая, казалось, омыла мое тело жаром.
Это был именно тот поцелуй, который при иных обстоятельствах мне бы очень понравился.
Так что я была со всех сторон в дерьме.
Глава 4
Дорогой профессор, я реально, по-настоящему вас ненавижу.
Целую, Дарси.
У меня не было ни малейшего представления, что же делать. Если бы я была мужиком, то можно было бы сказать, что он ухватил и сжал мои яйца, и уверена, он бы выжал из них все соки.
У меня не было много времени на принятие решения о том, что же делать. Как ни глянь, преимущество было на стороне Китона. Конечно, я могла рассказать кому-нибудь о его предложении, но когда дело дошло до разбора полетов, кому бы из нас поверили?
Шлюхе, которая раздевается на камеру, или уважаемому профессору истории?
Это бы обернулось против меня. И уверена, Китон обыграл бы все так умело, что я бы подавилась его словами. Все, что вчера утром мне казалось таким ярким, сейчас поблекло и превратилось в облако серости, из которого на меня вот-вот мог грянуть дождь. Я застряла между скалой и валуном, добавьте к этому еще и то, что мои ступни не касались тверди земли. Я стояла на зыбучем песке, и с каждым часом мои ноги все глубже утопали в нем.
И все это происходило из-за него. Каждый сантиметр плоти, утонувший в этом песке, был по его вине. Его и этого глупого ебнутого предложения.
Во время своего обеденного шоу в чате я двигалась с энтузиазмом улитки. А в конце извинилась и притворилась больной. Это сработало с клиентом. Он сказал мне не волноваться, что, мол, все понимает и надеется, что вскоре мне полегчает. А затем он еще и поблагодарил меня за шоу, которое было явно не лучшим из тех, что он видел.
Сейчас же я лежала в своей комнате, глядя на белую плоскую стену напротив. Я что и правда ничего не могла поделать? Чего хотел профессор Китон? Стоило ли риска отказаться от идеи получения письма, зная, что он по-любому мог кому-то рассказать обо мне?
А что, если я соглашусь, и меня поймают? Я никогда не вникала в правила и наказания относительно отношений между преподавателем и студентом, но была не настолько тупой, чтобы думать, будто это в каком-либо отношении законно. Таким образом, его предложение было не только неправильным с моральной точки зрения, но и нарушающим грань закона.
Что ж, какого хрена я, как студент отделения юриспруденции, вообще размышляла на данную тему?
Быть может, потому что половину этой ночи я провела в холодном поту, прокручивая в голове все, что сделала по его просьбе в своем последнем эротическом шоу – при этом еще и воображая, что это он трахает меня вместо вибратора. Как ни старалась, я не могла выкинуть эту картинку из головы, уйму раз переворачивалась с бока на бок, пытаясь направить свои мечты в другое русло. Ничего не выходило.
А к утру от всех этих мыслей мои мозги встали набекрень. Я поклялась себе, что то прикосновение его руки к моему затылку и чувства, которые ощутила в тот миг, были не более чем одноразовой выдумкой моего воображения, а жаркий бриз, пронзивший мое тело, был розыгрышем подсознания. Но почему-то эти клятвы не уменьшили значимости случившегося в моей голове.
А поцелуй...
Тот последний поцелуй был, возможно, самой жестокой пыткой. Это было сложно не в обычном смысле, а потому что даже через несколько часов после случившегося, я могла ощутить прикосновение, словно синяк. Словно отчетливый жар от поцелуя, который был желанен для нас обоих.
Было ли так на самом деле или может нет? К чему все свелось в конечном счете? Моя работа, даже несмотря на интимные прикосновения и удовольствие, была механической. Я никогда не целовала по-настоящему с парнем, который трахал меня на камеру. Я ничего не чувствовала, скользя руками по его телу или отсасывая. Еще меньше я ощущала, когда мы занимали нужную позицию и трахались.
Это не вызвало никакого жара, только холод. Отсутствие эмоций. Очень-очень редко я ощущала желание или жажду по отношению к какому-то парню, с которым мне приходилось работать в паре. Но это было так редко, что я могла бы, вероятно, пересчитать такие случаи по пальцам одной руки, и у меня все равно осталось несколько свободных пальцев. И знаете, мне нравилось, что дела обстояли именно так. Я закрыла свои эмоции в отдельной коморке после смерти Гриффина, потому что знала, они могут принести такую боль, чувствуя которую, жить, кажется, невозможно. Так что да, мне нравился холод во время работы, но это не отменяло и того, что иногда было приятно ощутить себя желанной.
А вчера, помоги мне боже, мужчина буквально заставил меня почувствовать себя именно так. Медленные слова, сказанные глубоким голосом, сексуальные прикосновения, обжигающий поцелуй...
От этих мыслей у меня в горле вставал ком. Это какое-то сумасшествие. И я знала об этом. Но по факту, я не могла согласиться на то, чего он хотел. Он же был моим чертовым профессором.
