Текст книги "Любовный напиток"

Автор книги: Биба Мерло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Дэдэ

Молодой, крепкий, может показаться резковатым, но от более искушенных ценителей не укроется его настоящий характер – он виден сразу. Зачем ждать, выдерживать его прежде, чем выразить свое мнение или насладиться его жизненной силой? Он богат на обещания, но глупо прерывать дегустацию только для того, чтобы узнать, сдержит ли он их в конце концов. Почему будущее должно оправдывать прошлое? А если будущего не будет? Обещание – это вызов, заклинание, попытка предотвратить исчезновение чего-то или кого-то и растянуть настоящее до той грани, на которой «сейчас – это уже завтра».

Желательно употреблять в сочетании с «Терольдего Ротальяно».

Сентябрь

Я не дура. Уж в этом-то я точно уверена. У меня есть хорошая работа, я была замужем, а сейчас живу одна с двумя детьми и двумя собаками. Читаю газеты, интересуюсь политикой, участвую в благотворительных акциях, защищаю окружающую среду и привлекаю людей к участию в общественных и культурных проектах (даже если за это ничего не платят). Короче, я не какая-нибудь размалеванная пустышка, которая целыми днями смотрит дурацкие сериалы. Но когда дело касается любовных дел, тут я полный ноль. Я становлюсь настоящей занудой, принимаюсь читать гороскопы чуть ли не три раза в день, готова бежать к гадалкам, к кому попало, только бы мне сказали, что делать, как опять не влюбиться в неподходящего человека. Меня возмущают несправедливость, голод в Африке и повсеместная мужская вседозволенность, но в то же время я чувствую себя на седьмом небе от счастья, если «он» мне звонит, предлагает поужинать вместе, дает понять, что любит меня. А вот это, откровенно говоря, неприемлемо. Я «даже» читаю дурацкие женские романы, чтобы отдохнуть, но при этом пишу статьи в журнал об экономике, знаю, что такое индекс Доу Джонса, а когда моя дочь Костанца корпит над заданием по греческому, я в состоянии ей помочь.

Впрочем, сегодня все эти доводы бесполезны. Я еще в отпуске, только что приехала в деревенский дом под Варезе и ужасно нервничаю, потому что на следующей неделе Сильвестр возвращается из Гватемалы.

Удивительный тип, порой даже слишком, из тех людей, которые сразу берут быка за рога и на дух не переносят недосказанности. Мы очень быстро нашли с ним общий язык: общие политические взгляды, общая страсть к благотворительности. А еще мы любим посидеть в ресторане, хорошо поесть, выпить хорошего вина; любим включать рок на всю катушку в автомобиле. Особенно когда мы не совсем трезвые…

– Костанца! Макс! Где телефон?

Мы еще не успели распаковать все коробки, поэтому вещи, которые и в обычной-то ситуации НИКОГДА невозможно найти, сегодня исчезают именно в тот момент, когда они особенно необходимы; потом они появятся, но к этому времени ты успеешь купить ту же самую вещь (у нас уже есть восемь крестовых отверток одного диаметра!).

– Кто-нибудь может мне помочь?

Открывается дверь, и дочка протягивает мне телефон; она что-то оживленно обсуждает по сотовому с очередным бой-френдом (может, мне с ней посоветоваться?..).

Я набираю номер редакции:

– Алло!

– Здравствуй, Элена, как отпуск?

– О, привет, Стелла! Рада тебя слышать!

Это секретарша редакции, всегда любезная и надежная. Не знаю, что бы мы без нее делали.

– Я хочу знать заранее, что меня ждет в понедельник, когда я выйду на работу. Я думала забежать к вам, но тут такой кавардак…

– Хорошо, что позвонила. Главный поручил тебе провести журналистское расследование об эксплуатации детского труда, я уже назначила несколько встреч и телефонных интервью. Еще твой помощник вывихнул себе плечо, когда занимался виндсерфингом, так что я ищу нового, иначе тебе придется самой всю ночь расшифровывать магнитофонные записи. Кстати, не выбрасывай коробки: когда приедешь, тебе понадобится парочка, чтобы сложить туда письма, которые пришли за время твоего отсутствия. А еще…

– Когда ты успела стать садисткой? Вываливать на меня все это в последний день отпуска? Или ты мне завидуешь, потому что тебе пришлось выйти на работу на целую неделю раньше меня?

Я говорю это в шутку, и Стелла смеется.

Потом добавляет:

– Сильвестр вернулся, он сейчас у художников.

Я ошарашена, поэтому отвечаю не сразу:

– Разве он не должен был вернуться в следующий четверг?

– Да, но у него изменились планы. По-моему, он в понедельник уезжает в Кейптаун; должен освещать какую-то встречу. Кажется.

– Понятно. Передавай ему привет.

Я кладу трубку, сама не своя. Сильвестр вернулся, а я, вместо того чтобы бежать сломя голову в офис, зачем-то звоню туда! Он ведь должен был вернуться только на следующей неделе, а теперь получается, что он снова уезжает уже в этот понедельник! Никто не знает моего нового адреса, я еще не подключила интернет, и к тому же я сменила номер мобильного! Он меня НИКОГДА не найдет!!!!!!

Даже если захочет.

Нет, он точно захочет! Какой кошмар! Нет, Элена, посмотри на себя! Ты ведь женщина, ЖЕНЩИНА, черт возьми! Ты умная, находчивая, у тебя с ним тысячи общих интересов, ты ему нравишься (ты в этом уверена), а теперь ты вдруг оцепенела, как будто тебя укусила мурена!!! Я разговариваю вслух сама с собой перед зеркалом, то есть перед кусочком зеркала, который я кое-как приладила в ванной.

Макс заглядывает в ванную:

– Мам, что с тобой?

– Ты разве не знаешь, что сначала надо постучаться?

– Да ладно, ма! – отвечает он уже из своей берлоги. Не думаю, что можно рассчитывать на более яркое проявление чувств от подростка, у которого на уме одни видеоигры, ужастики и чаты. По-моему, Макс постепенно отвыкает разговаривать; хорошо, что в следующем году он поступает в университет и должен будет сдавать устные экзамены.

Итак, что я делаю?

Вариант первый: я сама ему звоню.

Вариант второй: жду. (Ни в коем случае! Ладно, моя подруга Нина проявила инициативу, и что из этого? Она зашла так далеко, что не смогла дать задний ход, он бросил ее на переправе, сказав «спасибо», и теперь он уже уезжает. Но о том, чтобы мучиться весь уикенд, не может быть и речи.)

Вариант третий: О боже! Похоже, третьего варианта у меня и нет.

Не успела разогнаться и тут же по тормозам, из-под колес брызги гравия и туча пыли, прямо песчаная буря. – Эй! Есть кто дома? Можно войти? Макс, Костанца! Это тетя Ири-и-ина!

Нет! Только не Ирина! Ну почему именно сейчас? Потом я вспомнила.

Я же сама ей предложила приехать к нам на пару дней!!! Ну почему я всегда, ВСЕГДА попадаю в такие идиотские ситуации? Ирина очаровательная женщина, это невозможно не признать, но у нее есть два качества, которые даже самого спокойного человека на свете с легкостью превратят в маньяка-убийцу. Она – восхитительная сплетница, с некоторой долей гиперактивности, которой можно избежать, только сделав вид, что у тебя как раз около часа назад случился сердечный приступ (но даже так нельзя быть уверенной, что это тебя спасет), а еще она не в состоянии НИЧЕГО сделать без посторонней помощи (это не значит, что она ни на что не способна, просто ей не хочется ничего делать самой), и поэтому приходится постоянно ходить за ней по пятам. Должно быть, все дело в трех замужествах и двух гражданских браках, из-за которых она не может теперь воспринимать себя отдельным индивидом, а только частью некоего единого целого.

Но почему именно она, сейчас, здесь?

Рассказывать ей что-либо о моих переживаниях бесполезно: она не только старше меня на двадцать лет, но она не должна никогда ничего спрашивать. Прекрасная и, как мне кажется, немного стервозная, она всегда окружена целой стаей ухажеров и при этом абсолютно уверена, что «в любви выигрывает тот, кто первым уходит»! Вот почему…

– Элена! Элена!

Она всегда очень громко кричит, может, у нее начинает ухудшаться слух.

– Я в ванной! Скоро выйду.

Я кручу в руках сотовый, сидя на крышке унитаза. Я должна решить этот вопрос до того, как Ирина ворвется в мою жизнь, потому что с того момента, как я с ней поздороваюсь, я больше не останусь в одиночестве, даже в ванной.

Набираю номер Сильвестра. Слава богу, не занято! Два, три, четыре гудка. Включается автоответчик! Дьявол! Я к этому не готова; слушаю его глубокий голос, произносящий обычное сообщение, и после сигнала несколько секунд пребываю в полуобморочном состоянии. Начинаю: «Э-э-э! О-о-о! (Хватит уже гласных!) Привет! Это Элена. Язнаюч-тотыприехалраньшеябыхотелавстретить-сястобойпозвонимнекогдасможешьпока!!» УУУФ!!! Чувствутосебякаким-тотелеведущим, из тех жуликов, которые шпарят по памяти рекламу болеутоляющего: «передпримене-ниемпрочитайтеинструкциюеслисредство-непоможетпроконсультируйтесьсврачомне-давайтедетяммладшепятнадцатилет». Что-то вроде: «Если ты понял – хорошо, если отравишься – мне все равно, у меня совесть чиста, поэтому ты не сможешь подать на меня в суд!» Это на меня секретарши по телефону все время так действуют – я не могу сосредоточиться и постоянно боюсь, что не успею сказать все, что хотела.

Ну ладно, что сделано, то сделано.

Теперь нужно только никогда, НИКОГДА не расставаться с телефоном, следить, чтобы всегда был хороший прием и во всем потакать этой сумасшедшей, Ирине, таскаться с ней по рынкам, фермам, переставлять мебель и наводить научный порядок в шкафах: последний раз, когда Ирина без моего ведома убралась в шкафу, моя любимая сумочка потерялась на целых полгода!

– Ирина, а вот и я! С приездом! Ты быстро нас нашла?

Ирина превращается в настоящее стихийное бедствие, когда пытается куда-то доехать на машине. У нее начинаются приступы паники и, вместо того чтобы остановиться и спросить дорогу, она продолжает гнать сломя голову, постоянно поворачивая то направо, то налево.

– Без проблем! Я купила ЧУДЕСНЫЙ спутниковый навигатор! Он меня ведет прямо как ангел-хранитель. Знаешь, он повторяет три или даже четыре раза нужное направление, если ему кажется, что я его плохо поняла!

– Ирина, это же компьютер, ему не может что-либо казаться! Это не живое существо. Он так запрограммирован.

– Какая ты скучная и прозаичная! У МОЕГО навигатора даже имя есть – Роберто! У него голос кинозвезды, и если он ПОНИМАЕТ, что я еду не туда, он не злится, как Элиас, а вежливо просит меня вернуться обратно! И если я этого не делаю, потому что… потому что… ну не знаю уж почему, то он предлагает другой маршрут и приводит меня точно по адресу!

От безуспешных попыток доказать Ирине несостоятельность ее теории насчет существования души у электронных приборов меня спасает появление Макса.

– Тетя Ирина! Ты выглядишь просто супер! – восхищенно заявляет он, обнимая ее; в этот момент он очень похож на Кларка Гейбла. Я обожаю своего сына, но иногда, как, например, сейчас, вижу, что он успел стать отменным пройдохой, подхалимом и донжуаном. Вылитый отец.

Четыре часа дня, а я лежу совершенно разбитая на диване в гостиной, как кит, выброшенный на берег. Я просто без сил. Ирина здесь всего лишь чуть более трех часов, но уже умудрилась перевернуть вверх дном весь привычный распорядок жизни, втянув меня в какую-то бешеную корриду. Мобильный звонил уже пять раз (значит, работает), но это был не он. Моя подруга уже на кухне, готовит «простенький» ужин (по крайней мере шесть перемен!), от поглощения которого меня не спасет ничто: «Ты должна больше кушать, ты такая худенькая». Я уверена, что сегодня Сильвестр не даст о себе знать. Завтра позвоню ему еще раз.

Субботнее утро. Меня будит крик какого-то животного: птицы, млекопитающего или рыбы.

Мне нравится жить в деревне, я люблю деревенскую жизнь, но в маленьких дозах. Я не смогла бы вынести это, если бы не уверенность, что в понедельник вновь окунусь в хаос большого города, а потом меня отправят в Лондон, в Париж (БОЖЕ! Как я люблю Париж!), в Нью-Йорк! Я потягиваюсь под теплым одеялом и валяюсь в кровати, наслаждаясь пробуждением. Это просто волшебные мгновения, пожалуй, самое лучшее время суток, когда ты видишь, как солнце пробивается сквозь закрытые жалюзи, и думаешь о новом, начинающемся дне.

Я всегда надеюсь, что это будет особенный День.

Хватаю мобильный: включаю, нажимаю ОК, сообщений нет. Дьявол! Около десяти позвоню сама. Хожу по дому как потерянная, пока не настает час X, потом закрываюсь в ванной и набираю номер. Опять три гудка, потом включается автоответчик.

«Привет, Сильвестр, это Элена. Я знаю, что ты уже вернулся, хотелось бы увидеть… Я была бы очень рада встретиться с тобой! Позвони мне, мой новый номер…» Что там было в варианте номер два, насчет «не начинать разговор первой»? Лучше ждать? Так и получилось: я решила НЕ ждать, но выходит, что я САМА себя к этому вынуждаю!

Уже шесть вечера. Итог дня: я купила ржавую подставку под поленья для камина, которого у меня нет, по совету Ирины («Деревенский дом без камина – это не деревенский дом! Ты его сложишь, и у тебя уже будет к нему все что нужно»), ответила согласием на какие-то просьбы детей, только чтобы они отстали, и посмотрела на мобильный восемьсот двадцать шесть раз.

Я скоро разрыдаюсь.

Когда мы садимся ужинать, я достаю из погреба бутылку «Бонарда» и ставлю два бокала, для себя и для Ирины (эту бутылку я хранила для другого случая!)

Я выпиваю ее практически одна и открываю еще одну: он не позвонит, я же знаю. Поэтому какой смысл быть трезвой? Ирина что-то подозревает, но вопросов не задает. Она догадывается о чем-то, но, как умная женщина, понимает, что лучше меня сейчас не трогать. Хотелось бы сказать самой себе, что, в конце концов, это всего лишь телефонный звонок, а не конец света, что, может быть, случилось что-нибудь такое, из-за чего он просто не может позвонить, черт возьми! Но чем дольше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что я глупая, инфантильная и – боже мой! я уже плачу! – совершенно несчастная.

Да, я плачу! Но нужно же иногда ломать плотину и давать вылиться всему напряжению и неудовлетворенности, накопленным за все эти годы: упущенное время, упущенные возможности, чувства, которых я больше не испытаю, усталость, страх перед завтрашним днем, перед тем самым «завтра», которое должно быть лучше и которое я не в состоянии сотворить.

Но это не зависит только от меня! Черт! Недостаточно делать все от тебя зависящее, чтобы дела шли как надо. Есть ведь еще другие, эти чертовы ДРУГИЕ, которые могут уничтожить тебя, раздавить, обездвижить, но, кроме того, и опьянять, удивлять, ласкать, защищать.

Типичные рассуждения подвыпившей женщины.

Целое воскресенье, чтобы все забыть. Адская головная боль, это из-за спиртного. Тридцать капель новальгина, чтобы удалось встать с кровати, а потом переползать с дивана на кресло, с кресла на кухонный стул, пытаясь хоть как-то помочь трем остальным жильцам. Я оставила мобильный на полу рядом с кроватью: сегодня я даже смотреть на него не хочу.

Когда вечером Ирина уезжает, я даже не пытаюсь извиниться за свое ужасное поведение.

– Элена, не заставляй меня волноваться! Ты не должна впадать в такое состояние, что бы там ни было. Не теряй чувство собственного достоинства, ты потрясающая женщина, всегда помни об этом.

Мне до слез хочется ей верить.

В понедельник утром движение на трассе Милан – Озера просто адское. Медленно тащимся друг за другом, как вагоны огромного, бесконечного поезда. Я слушаю радио и пытаюсь вспомнить, что же мне сказала Стелла в пятницу: как отшибло! Спокойно! Когда доберусь до редакции, мне хватит пяти минут, чтобы войти в курс дела, как будто и не было никакого отпуска. Въезжаю в гараж и паркую свою бежевую «Ланчу-Ипсилон» на обычном месте. Поднимаюсь в офис и иду прямо к своему столу, к счастью, все сотрудники ушли пить кофе, поэтому у меня есть еще несколько свободных минут. Сажусь, кладу рядом сумку и включаю компьютер.

Гудение, звучат приветственные аккорды операционной системы: загружается картинка рабочего стола – морской закат. Потом иконка электронной почты начинает мигать как сумасшедшая: 48 новых сообщений! Ладно, открываем, нужно же с чего-то начинать рабочий день.

Быстро просматриваю входящие… Ничего интересного.

СИЛЬВЕСТР, его имя.

Тема сообщения: HELP ME!

Я со страхом открываю письмо:

«Любовь моя! Ну куда же ты пропала? Я забыл мобильный в такси, по дороге из аэропорта в редакцию! Я звонил тебе тысячу раз, пока был здесь, но ты не брала трубку. Я не знаю, как связаться с тобой! Я пишу тебе из гостиницы, не могу уснуть. Пью, курю одну за другой… Я бы все отдал, лишь бы только ты была рядом! Элена, ну когда мы прекратим, наконец, тратить время впустую? Я уезжаю в понедельник, ты выйдешь на работу как раз, когда я буду в самолете, но ОБЕЩАЙ ответить мне сразу же, как только прочтешь это письмо! Если я не ошибся, то через десять дней, когда я вернусь, ты будешь ждать меня в аэропорту. Спроси у Стеллы подробности. Наверно, я должен был потерять телефон, чтобы понять, насколько ты мне дорога. Целую. Сильвестр».

Сегодня вечером никакого вина.

Сильвестр

Я ненавижу сладкие вина, никогда их не покупаю, и в этом моя ошибка. Мускат, «Бракетто» или «Дзибиббо» высшего сорта могут возбудить чувства и сердце, как никакие другие вина. Аромат и сочетание винограда и меда напоминают свежий платок, которым вытираешь слезы; горячий чай, который ждет тебя на кухне после уборки снега; письмо с поздравлениями в день твоего рождения с другого конца земного шара.

Не нужно бояться сладости.

Желательно употреблять в сочетании с «Колли Ориентали дель Фриули Пиколи».

Октябрь

Я приехала только для того, чтобы сделать тебе приятное, а не для того, чтобы выяснять отношения. Я постоянно прячусь, но не от кого-то, а от самой себя. Та новая Ева, которой я давно уже стала, пытается спрятаться за прежней, которая все еще верит в то, что имеет право на существование.

У меня появились две морщинки в уголках рта, это все из-за того, что с годами губы сами складываются в привычную «горькую усмешку», и, обнаружив вчера вечером у себя эти морщины, я решила, что теперь буду смотреть на вещи не так, как раньше.

Нет, я не жертва невнимательных и деспотичных родителей, эгоцентричного сноба-мужа или, скажем, жестокого и коррумпированного рынка рабочей силы. Я просто-напросто великая трусиха, у которой не хватает духу быть такой, какой всегда мечталось.

Которая ни разу даже не попробовала.

Ошибка за ошибкой. Я притворялась: послушная дочка, преданная жена – одним словом, актриса. Правда, у меня не получалось быть до конца убедительной. Воинственный характер, наглый взгляд, вызывающее поведение давали о себе знать. И все шло наперекосяк. Родители становились более строгими, чтобы подчинить меня, муж – более хитрым, чтобы обуздать меня, начальник отдела – более циничным, чтобы уничтожить меня.

Какая же я идиотка! Палач, притворившийся жертвой, волк в овечьей шкуре. Я хотела сыграть роль Джильды, хотя мне отлично подходит роль леди Макбет. Я переживала за Белоснежку, хотя Мачеха нравилась мне больше. Невероятная привлекательность плохих и всегда проигрывающих; они как игроки, которые ставят на кон все состояние и если теряют все до последнего, то пускают себе пулю в лоб в гардеробе казино. Может, ты и был прав. Я просто кретинка. Самовлюбленное трепло, эгоистка, которая даже себе не признается в этом, и, более того, глубоко ненавидящая тесто, из которого сделана. Мы все еще вместе. Потому что я притворяюсь хорошей или потому что у меня не хватает смелости быть плохой?

Как я до этого дошла? Играть не свою роль, жить чужой жизнью? Я старалась изо всех сил. Кто-то говорит, что я хорошая мать: наверное потому, что наши дети нечасто нас навещают. С каждым годом все реже.

Мне нравится бродить здесь, по центру Ното, словно призрак, пока ветер, пахнущий морем, треплет мои мысли, пробуждает воспоминания и вместе с ними тоску. Я всегда ненавидела ветер, потому что он меня расстраивает, вызывает беспокойство. Здесь все великолепно, но потихоньку начинает разрушаться. Безумное, сбитое с толку барокко, без радости, без будущего. Я сижу в единственном открытом кафе. Заказываю сироп со льдом. Ты должен скоро прийти, уже почти семь.

Когда мы поженились, я не сомневалась, что все сработает, потому что мое сердце билось не слишком сильно. Меня всегда убивали эмоции, особенно мои собственные, поэтому я решила, что ты подходящая для меня партия, мне казалось, что с тобой я найду укрытие от страданий и разочарований, которые порождаются чувствами. Меня спасал юмор. С того самого первого вечера, когда мы пошли в «Гранд-Отель-дез-Иль-Баромэ» в Стреса с твоей несчастной пятисоткой в кармане.

Это была моя идея, мне хотелось чего-то особенного, ночи в пятизвездочном отеле, не потому, что я высокомерная дура, нет, мне просто хотелось играть. В двадцать два года мне не давало покоя желание играть, оно никуда не делось и сегодня, спустя двадцать лет, ты же никогда не знал, что это такое. Тебе не было весело, когда мы припарковали свой автомобильчик рядом с «мерседесами» и «БМВ». Ты чувствовал себя не в своей тарелке среди скульптур и персидских ковров. Ты не смеялся, не пил, не ухаживал за мной. Ты завел беседу о марксизме, об ужасах мещанства, ты унижал меня. Даже в постели ты занялся со мной любовью, как будто отдавал долг физиологической потребности: никакой нежности. На следующее утро я закрылась в ванной и, глядя на обручальное кольцо, начала смеяться как идиотка. Я прекрасно помню, что я тогда себе сказала: «Какой бред! Я замужем!» Я никак не могла остановиться.

Ты всегда скупился: на внимание, на чувства, на деньги.

Ты устраивал скандалы, если я выбирала помидоры чуть дороже или покупала какую-нибудь безделушку.

На наше первое Рождество после свадьбы я подарила тебе золотые часы, Vacheron Constantin, о которых ты долго мечтал. Я потратила все свои сбережения, а ты взял и вернул мне подарок, потому что испугался, что, приняв его, тем самым развяжешь мне руки для последующего разорительного шопинга.

Я решила попробовать еще раз и в День святого Валентина купила тебе футляр для зажигалки, сувенирный, из цельного серебра. Ты невозмутимо осмотрел его, а потом принялся выспрашивать, сколько я за него заплатила. Потом взял кухонные весы и ежедневник, взвесил футляр, сверился с котировкой серебра и подсчитал, сколько он должен стоить.

Я, как обычно, оскорбилась до глубины души и повела себя по-дурацки. Несколько месяцев ты спал в той комнате, которая планировалась как детская. Другая бы тут же ушла, а я осталась. Из-за малодушия вкупе с гордостью, упрямством, недоумием и детским оптимизмом.

Желание играть.

Когда ты начал продвигаться по карьерной лестнице, я стала тратить всю свою зарплату на себя. Я покупала наряды, сумки, обувь каждый день, даже если мы никуда не собирались пойти. Я втихаря надевала их два или три раза, а потом за полцены продавала подругам. Как будто внутри меня разверзлась бездонная пропасть. Я обставила наш дом у моря, потом тот, в горах. Ты все меньше бывал там. Исследования, пациенты, конгрессы, ты стал блестящим уважаемым психоаналитиком, а я помогала тебе не ударить в грязь лицом, когда во мне, как в жене, возникала необходимость.

По этой же причине ты решил завести детей.

Ты преодолел первоначальное отвращение (в двадцать пять ты мне сказал, что никогда не хотел бы иметь от меня ребенка, потому что если он будет похож на меня, то ты не сможешь его выносить!), и родились Джакопо, Лучилла и Ирэн. Няня и твоя мать почти сразу забрали их себе, а я и не препятствовала этому. («Какой бред! Я мать!»)

Я чувствую себя хорошо, только когда путешествую, в поезде, в самолете, в машине. Когда мозг отключается, мыслей нет, и я могу посмотреть на себя со стороны, как зритель. Такое со мной случалось и в детстве, но тогда меня это пугало. Сейчас, наоборот, это освобождение, сразу все мне кажется таким мимолетным и смешным. Мне удается даже улыбнуться, не только посмеяться, и я думаю, что жизнь – это сплошное надувательство.

Не знаю, зачем ты сюда приехал – на очередной научный консилиум или чтобы повидаться с одной из своих случайных любовниц. Меня это совершенно не волнует, потому что наши жизни мало соприкасаются. Ты считаешь, что я фригидная, а я коллекционирую любовников.

Наверно, это началось, когда я перестала собирать наряды. Прошлым летом, когда я целых две недели путешествовала в одиночестве, у меня завязался роман с одним ковбоем, красивым и очень соблазнительным. Но без гроша в кармане. Конечно, я и не думала менять свою жизнь. Мы с тобой спим в соседних комнатах, и, когда довольны собой (каждый своей персоной), нам даже удается быть вежливыми друг с другом. Хорошие дети, хороший дом, хорошее воспитание. Все идет без потрясений, как по маслу. По маслу, сбитому из денег.

Ну вот, я вижу, как ты выходишь из дверей здания на другой стороне площади. Ты приближаешься, прямой, с сигаретой во рту. Ты мне не нравишься, я стараюсь прикасаться к тебе только тогда, когда кто-нибудь смотрит на нас, когда я могу играть. Иногда я пытаюсь удивить тебя нежностью или легким поцелуем в щеку. Ты недоверчиво смотришь на меня; и я горжусь тем, как исполняю свою роль! Ты уже в нескольких шагах, у тебя довольный вид.

Как будто тебе удалось укротить меня.

Поцелуй в щеку и вопросительная полуулыбка.

Улыбаюсь, опустив глаза, потом с невинным видом смотрю на тебя, стараясь вложить в свой взгляд самые приятные воспоминания.

Теперь ты расслабился, думаешь, что выиграл: у тебя такой же взгляд, каким охотник смотрит на безжизненную жертву.

Никакой жалости.

Один выигрывает, другой проигрывает.

Вот в такие моменты прежняя Ева пытается восстать.

Я чувствую, как катятся слезы; боль и гнев за то, что приходится скрывать правду, перерастают в крик.

Последнее усилие.

Я накрываю твою руку своей: «Идем, ты устал. Зайдем в отель переодеться. Я заказала столик в чудном ресторанчике у моря».

Мой голос нежен, я с любовью смотрю тебе в глаза.

Ты не услышишь долгий жалобный хрип.

Думаю, именно в этот момент я убила прежнюю Еву.