Текст книги "Гусь снаружи"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Это один из фундаментальных законов жизни.

Гомосексуализм может быть причиной, но не сам гомосексуализм, а ваше отношение к нему, ваш подход к нему. Когда вы создаете из него проблему; тогда проблема возникает в действительности.

Я вам предлагаю, Гианешвар: заикайтесь красиво – создавайте песни из заикания! Вы будете получать от этого удовольствие, другие будут получать от этого удовольствие, и вот для чего мы здесь.

«Имейте веру и будете исцелены!» – проповедовал евангелист на сеансе исцеления. Женщина на костылях и мужчина выступили вперед.

Евангелист спросил: «Как вас зовут, добрая женщина?»

«Миссис Смит», – ответила она, – «и в течение двадцати лет я не могу обходиться без костылей».

«Хорошо, миссис Смит», – ответил он, – «пройдите за эту ширму и помолитесь».

Повернувшись к человеку, он спросил: «А как вас зовут?»

«Меня зовут Шэмуэлш», – ответил он, – «и я всегда шепелявил».

«Хорошо, Мистер Сэмуэлс», – сказал евангелист, – «идите за ширму с Миссис Смит и помолитесь».

Прошло несколько минут, и целитель объявил:

«Я думаю, что время пришло. Будьте свидетелями этих чудес. Миссис Смит, перебросьте через ширму левый костыль».

Зрители наблюдали, как он пролетел.

«Миссис Смит, перебросьте через ширму правый костыль».

Толпа приветствовала появление второго костыля. Воодушевленный евангелист скомандовал:

«Мистер Сэмуэлс, произнесите что-нибудь громким ясным голосом, чтобы мы все слышали вас».

Сэмуэлс ответил: «Мишиш Шмит только што швалилась на шадницу!»

Итак, что здесь не так? Это значительно большее чудо! Поэтому не беспокойтесь о ненужных вещах. Заикайтесь с удовольствием, наслаждайтесь им, и существует вероятность, что вы избавитесь от заикания – остерегайтесь этого! Если вы не хотите избавляться от него, тогда не слушайте меня, и продолжайте стараться не заикаться.

Мое предложение – заикайтесь и не скупитесь. Заполните все заиканием! Кого бы вы ни встретили, заикайтесь, не упускайте этой возможности. Заикайтесь даже тогда, когда произносите те слова, которые можете произносить без заикания! И вы будете удивлены, когда однажды вы расслабитесь, так как станете получать от заикания удовольствие; поскольку исчезнет напряжение, может исчезнуть и заикание. Если оно исчезнет, хорошо; если оно не исчезнет, в этом нет вреда. Это невинно!

Принимайте жизнь как можно легче. Но люди не понимают меня. Я говорю им: «Жизнь – это тайна, которую не надо решать, но надо прожить». Но некто спросил меня: «Ошо, я слышал, вы сказали: жизнь – это страдание, которое не надо решать, но надо прожить». Это на ваше усмотрение. Для меня жизнь – это тайна, которую не надо решать, но надо прожить, но вы можете услышать слово «страдание».

Не создавайте для себя ненужных проблем, чтобы вся ваша энергия могла быть сосредоточена на существенных проблемах. А существенна только одна проблема: познать себя.

Последний вопрос:

Ошо, мне очень хочется отправиться на луну. Это страстное желание преследует меня, сколько я себя помню. Не расскажешь ли ты мне пару шуток о луне?

Гандарва, вероятно, поэтому ты пришел ко мне – мое имя означает луна. Ты ушиблен луной: это означает, что ты лунатик! «Лунатик» просто означает ушибленный луной... а это сборище сумасшедших. Ты попал на луну! Твое давнее желание выполнено... гусь снаружи!

Но у меня есть для тебя две шутки:

Вскоре после приземления космического корабля на луне космонавт высадился и начал изучение незнакомой новой земли. Не прошло и четверти часа, когда он увидел очаровательную молодую лунную девушку, которая старательно помешивала палочкой в пустом горшочке.

«Привет», – начал он, – «я космонавт, прилетевший сюда, чтобы исследовать луну».

Лунная девушка оторвалась от своего занятия, чтобы одарить его приятной улыбкой.

«Как чудесно, что вы созданы так же, как и наши лунные мужчины» – заметила она. Сбросив свою одежду, она спросила:

«А я устроена так же, как и земные женщины?»

«Да, именно так», – ответил уже возбужденный космонавт. – «Но скажи мне, зачем ты что-то помешиваешь в этом горшке?»

«Я делаю ребенка», – ответила она. И правда, через несколько минут в горшке появился младенец.

«А теперь хочешь посмотреть, как мы делаем детей на Земле?» – спросил космонавт. Девушка согласилась, и космонавт со всей страстью продемонстрировал ей это.

«Это приятно», – сказала она после, – «но где же ребенок?»

«О, он будет через девять месяцев», – объяснил космонавт.

«Девять месяцев?» – спросила она. – «Тогда почему же ты перестал мешать?»

Небольшая группа ученых предприняла недельное познавательное путешествие на луну, сравнивая их жизнь там с нашей.

«Скажите мне», – спросил один земной ученый своего партнера, – «как вы воспроизводите виды здесь, на этой планете?»

«Я буду рад показать это вам», – ответил лидер лунной группы, и подозвал чувственную лунную красавицу с тремя головами. В течение нескольких секунд они переплетались своими щупальцами, и почти сразу же на спине самки стал образовываться небольшой мешочек; он рос и немногим более чем через минуту, лопнул, как распускающийся цветок; маленький лунный ребенок выскочил из него, полностью развитый, как и взрослые, но значительно меньше, и начал бегать по комнате. Как только ученые с Земли оправились от этого неожиданного эксперимента, они попытались объяснить, как произведение потомства происходит в нашем мире.

Жители Луны настаивали, чтобы им это показали, и, после безуспешных попыток переубедить их, руководитель научной экспедиции, наконец, согласился. Выбрав миловидную лаборантку из своей группы, он подвел ее к кушетке в углу комнаты и показал, как занимаются любовью в привычной для землян манере.

Жители Луны рассматривали пару со всех сторон, а когда те закончили, их руководитель сказал:

«Это было действительно необычно и, должен сказать, интересно, но где же ребенок, или демонстрация не получилась?»

«Трудно сказать», – ответил ученый с Земли. – «Мы не можем сразу это определить. Но если контакт был успешным, тогда ребенок появится приблизительно через девять месяцев».

«Девять месяцев!» – воскликнул лунянин. – «Поразительно! Но скажите нам, доктор, если земной ребенок рождается только через девять месяцев, почему вы так торопились в конце?»

ГЛАВА 4. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОСТЬ ВЕДЕТ К СУТИ БУДДЫ

(4 марта 1981 года, утро)

Первый вопрос:

Ошо, почему индусы думают о сексе в терминах необходимости, а не удовольствия? В то же время они считают, что они трансцендировали секс, хотя на самом деле он лишь подавлен.

Ошо, ты иногда говоришь, что существует определенное сходство между Буддой и сумасшедшим; есть ли какое-либо сходство между подавлением и трансценденцией, которое может вводить людей в заблуждение?

Мукеш Барти, индийская культура – самая прогнившая культура, которая когда-либо возникала в мире, самая гнилая – гнилая в самой своей основе. Она настолько сгнила, что забыла, как умирать. Чтобы умереть, человеку нужно хотя бы немного быть живым, и если ты не знаешь, как умирать, ты просто живешь растительной, застойной жизнью.

Смерть это процесс возрождения. Так же как каждый индивидуум должен умереть, чтобы родиться снова, каждая культура должна умереть, чтобы родиться снова. Каждое общество, каждая цивилизация должна пройти путь от жизни к смерти, и снова от смерти к жизни.

Индийская культура – единственная культура, которая не умерла за тысячи лет. В мире существовало множество культур: ассирийская, вавилонская, греческая, романская, египетская. Все они расцветали, цвели: они дали миру свою красоту, свою скульптуру, свою музыку, свою поэзию, свою драму, а затем они исчезли, не оставив и следа. Именно так и должно быть.

Если бы все старые люди в вашей семье оставались живыми – ваш отец, и отец вашего отца, и его отец, и так до самого конца, до Адама и Евы и Бога-Отца – тогда очевидно одно: вы будете раздавлены. Так много старых людей, все эти трупы – этого достаточно для того, чтобы раздавить маленького ребенка, хрупкого как роза.

Одна из величайших заслуг Фридриха Ницше в том, что он провозгласил: «Бог умер и человек свободен».

Бог как Отец должен быть мертв, иначе его вес был бы слишком велик, он был бы слишком громаден. Он помешал бы свежести человечества, он помешал бы исследованиям, приключениям. Старый человек слишком осторожен, слишком хитер, слишком расчетлив, слишком еврей. Всего этого опыта прошлого достаточно, чтобы разрушить ребенка. Ребенку нужно исследование; и, конечно, когда вы что-то исследуете, вы совершаете много ошибок – это часть роста. Человеку следует позволить совершать ошибки. Конечно, он должен быть достаточно умным, чтобы не совершать одних и тех же ошибок снова и снова; он должен быть достаточно творческим, чтобы изобретать новые. Именно таким образом человек расширяет кругозор, растет; именно так формируется сознание.

Жизнь – это процесс проб и ошибок. Старый человек отбрасывает все ошибки и заблуждения. Он настолько привыкает делать все правильно, что исследования, приключения исчезают из его жизни. И из-за своих собственных страхов он не позволит новым поколениям идти в новых направлениях, в новые измерения. Он заставит их бояться, он парализует их, он калечит их. Вот что происходит с Индией.

Индия это странный случай. В определенном смысле она необычна: подобного никогда не случалось где-либо в другом месте. Все страны, все культуры, цивилизации жили, умирали и воскресали снова; Индия оставалась прежней. Она больше похожа на искусственный цветок из пластика, чем на настоящую розу. Она более озабочена стабильностью, чем жизнью. Ее главная забота в том, чтобы продолжаться вечно.

Но это не самое важное. Как прожить тотально каждое мгновение... Дело не в продолжительности, дело в глубине. Только те, кто живет глубиной, знают, что такое жизнь. Те, кто живет продолжительностью, живут горизонтально, поверхностно. Их жизнь – это маска; в ней нет подлинности. Поэтому я говорю, что индийская культура ни жива ни мертва, она пребывает в подвешенном состоянии, в забвении. Это культура-призрак: все, что важно, все, что делает жизнь радостной – отброшено, потому что это опасно; а все, что стабильно, постоянно, искусственно – собрано, потому что так безопаснее.

Помните, это путь старого человека. Старый человек всегда думает о безопасности, спокойствии, банковском счете; он всегда мыслит категориями страха, поскольку перед ним всегда стоит смерть.

Ребенок никогда не беспокоится о смерти, его заботой остается жизнь. Его интересуют не нанесенные на карту, неизвестные места; он готов рисковать. А те, кто готов рисковать – только они действительно живы. Они могут не прожить долго, но дело вовсе не в этом. Просто жить ради единого мгновения – подлинно, тотально, цельно – этого более чем достаточно. Единственный миг тотального опыта намного больше, чем вся вечность. Он вмещает в себя всю вечность; он вне времени. Но человек может продолжать вести растительный образ жизни в течение тысячелетий, подобно капусте, цветной капусте – и выглядеть вполне свято, праведно.

Кочаны капусты не могут быть грешниками; кочаны цветной капусты – великие ученые. Капуста становится цветной капустой, получив образование в колледже. Цветная капуста – ученые мужи, теологи, религиозные люди. Эта страна полна подобными людьми, это бремя огромно. Кому-то необходимо помочь этой стране умереть, так чтобы она смогла возродиться снова. Распятие является основным условием воскрешения. Искусству жить, предшествует искусство умирать.

Эта страна зловонна, и ей нечем похвалиться, поэтому она хвастает своим прошлым. Она хвастает своей фальшью, она хвастает своей святостью, она хвастает своей духовностью – все это чепуха, поскольку если отсутствует основной фундамент, нельзя говорить о храме. Постройка храма возможна, но сначала вы должны заложить фундамент.

Жизнь представляет собой иерархию потребностей. Первое – физическая потребность требует заботы, материальное существование требует заботы. Наука удовлетворяет основные потребности. Если вы упускаете науку, то упускаете и религию. Между наукой и религией лежит мир искусства. Существуют три различных измерения жизни. Наука должна заботиться о материальном, физиологическом и биологическом – внешних потребностях человека. Религия заботится о лежащем глубоко внутри – внутреннем мире, о субъективном. А между этими двумя лежит мир эстетики: искусства, поэзии, музыки, танца, драмы, литературы.

Голодный человек не может думать о поэзии. Человек, который голоден, не может воспринять медитацию. Это невозможно! Но старое традиционное эго пытается скрыть свою бедность. Так называемая индийская духовность, так называемое желание индийской культуры вести весь мир к духовности попросту глупо. Это абсолютная ерунда, вздор. Но это лишь изобретение, помогающее индийцам сохранить лицо – они могут сохранить лицо только за ширмой. Они знают, что их тела голодны, они знают, что им недоступны абсолютно необходимые вещи. Они голодают, они болеют, они больны во всех отношениях. Девяносто восемь процентов населения страны живут в нищенском состоянии. Нет упитанных людей: почти каждый страдает от недоедания. А когда человек недоедает, помните, страдает не только тело; недоедание неуловимо разрушает и способности вашего ума.

Ум требует питания, и пока тело страдает от недостатка нужного питания, ум не может получать питания. Прежде нужно удовлетворить тело. Если остается немного больше того, чем необходимо, чтобы удовлетворить тело, этот излишек идет в мозговые клетки. Ум это роскошь – его нет у животных, это прерогатива человека. Он возник только потому, что человек смог удовлетворить потребности своего тела настолько полно, что оставался избыток энергии, и эта излишняя энергия стала его мозгом, его умом, стала его психологией.

Когда удовлетворяются психологические потребности, полностью удовлетворяются, и снова образуется избыток энергии, эта энергия трансформируется в духовность, в медитацию, в природу Будды.

Но Индия находится в плачевном состоянии, а самое печальное то, что индусы пытаются скрыть, а не показать это. Они злы на меня за то, что я говорю правду, какова она есть на самом деле. Они злы на меня, потому что я не хочу покрывать всего этого. Они бы полюбили меня, они бы уважали меня, они бы называли меня великим махатмой, воплощением бога и всякой подобной ерундой, но при одном условии: чтобы я продолжал скрывать их раны.

Я не могу скрывать ничьих ран. Я могу исцелить их, но исцеление – совершенно иной процесс. Сначала вы должны открыть свои раны солнцу, ветру. Вы должны открыть их. Это болезненно! Раны, которые хранились в тайне в течение тысяч лет, вдруг выставить на обозрение... Вы не можете поверить в это. Вы всегда верили, что вы гиганты духа, и я вижу всю эту фальшь, все это лицемерие. И самое большое лицемерие заключается в двух отречениях: от еды и от секса. Они являются двумя основными потребностями и двумя сторонами одной и той же медали. Они не имеют больших различий.

Пища необходима для существования индивидуума. Индивидуум может существовать без секса. Ему будет не очень радостно, но он сможет выжить. Но без пищи человек не может существовать; он умрет от истощения. В лучшем случае, если он абсолютно здоров, то сможет существовать без пищи в течение трех месяцев – девяноста дней – но это только в том случае, если у него отменное здоровье и в организме много лишних запасов в форме жира и других веществ. Тогда он сможет выжить в течение трех месяцев.

Помните, это выживание не имеет ничего общего с религией; это сущий каннибализм: поедание самого себя. Когда вы поститесь, вы поедаете собственное мясо, поэтому я против поста; это худший вид поедания мяса. Вы можете поститься и ежедневно терять по одному килограмму веса. Куда исчезает этот вес? Вы перевариваете его. По истечении трех месяцев вы умрете.

Индивидуум может некоторое время существовать без пищи, он может существовать без секса – он может выжить – но человеческая раса, вид, не может существовать без секса. Он является пищей для видов. Секс является пищей для видов. Без секса человечество исчезнет. Все люди, проповедующие безбрачие, убийцы. Те, кто проповедует безбрачие человечеству, рубят основные человеческие корни. Если им будут следовать буквально, никакого человечества не останется.

Не существовало бы ни Махавиры, ни Будды, ни Кришны, не было бы ни Магомета, ни Кабира, ни Нанака, если бы их родители следовали идее безбрачия. Это благо, это большое счастье, что отец Будды не следовал глупой идее безбрачия, иначе бы мир потерял один из величайших цветов.

Если бы обет безбрачия был увековечен, человечество исчезло бы. Это весьма эгоистическая идея в том смысле, что вы заботитесь только о себе. Индусы продолжают рассуждать о духовности, отсутствии эгоизма, и в то же самое время, с тем же самым выражением лица они продолжают говорить о безбрачии. Безбрачие – это эгоизм, абсолютный эгоизм. Ваши родители и их родители, и родители их родителей объединялись, чтобы дать вам жизнь. Теперь, пытаясь сохранить обет безбрачия, навязывая безбрачие, вы закрываете двери перед будущим человечества. И вы называете это отсутствием эго? Вы называете это духовностью?

Это чистейший эгоизм – как будто бы вы центр всего существования, как будто все существование существует только для вас: поскольку вас уже произвели на свет, больше уже ничего не нужно; все остальное может исчезнуть.

Но хотя учение продолжает существовать, никто не следует ему. Противоестественным учениям нельзя следовать. В этом их хорошая сторона. Только немногие дураки, маньяки, одержимые, могут попытаться следовать им, но никакой разумный человек не будет следовать подобным идеям.

Подобные идеи создают два типа сложностей. Хитрые становятся лицемерами. Невинные ощущают чувство вины. Вот что случилось с Индией, и то же самое случилось в более широком мировом масштабе. Эта болезнь заразна. Она, вероятно, зародилась в Индии; ее происхождение, по-видимому, индийское. Это единственный вклад, который принесла в мир Индия – заразная болезнь, которая создает лицемеров и людей с чувством вины. И те и другие уродливы. Миру не нужны ни лицемеры, ни люди с чувством вины.

Но лицемеры становятся священниками, монахами, махатмами, прорицателями, святыми, а люди с чувством вины – их последователями. Эта игра все еще продолжается.

Ты спрашиваешь меня, Мукеш Бхарти:

Ошо, почему индусы думают о сексе в терминах потребности?

Потому что их потребности не удовлетворены. У них не удовлетворены различные потребности – и секс в том числе. Человек с неудовлетворенными потребностями везде видит только свои потребности. Вы видите только то, что можете увидеть; вы слышите только то, что можете услышать: вы постоянно выбираете в соответствии со своими потребностями. Для голодного человека красивая женщина выглядит лишь как деликатесное блюдо. Сама эта идея показывает, в каком человек состоянии.

На всех языках мира есть выражения любви. Люди начинают использовать слова, связанные с едой – «Так бы тебя и съел», – говорит любовник женщине. Что это за любовь? Любовники кусают друг друга, любовники жуют друг друга, как если бы они жевали жевательную резинку. Любовники оставляют следы зубов на теле друг друга. Они царапают друг друга ногтями... Это любовь или нечто, что маскируется за ней?

Любовь должна быть заботливой. Человек не должен мыслить в терминах пищи, вещей, процесса еды, кусания – это уродливые выражения.

Но Индия живет с разного рода неудовлетворенными потребностями. Поэтому секс также становится лишь потребностью, в лучшем случае, расслаблением, транквилизатором – тем же самым наслаждением, которое вы чувствуете, когда громко чихаете: определенное бремя, напряженность уходят. Но в этом чувстве нет полноты, нет радости.

Индусы занимаются любовью, как воры, как если бы они совершали нечто плохое. Они занимаются любовью, как если бы они шли против бога, как если бы они совершали какой-либо грех.

Разумеется, они должны заниматься любовью, поскольку это потребность. И она может оставаться потребностью, только пока все другие потребности не удовлетворены. Когда все потребности полностью удовлетворены, любовь приобретает совершенно отличное измерение – измерение удовольствия, измерение танца и музыки. Тогда вы используете ее не для расслабления, не как транквилизатор, не как чихание; вы начинаете делиться ею. Любовь становится более первостепенной, секс становится вторичным. Когда он является потребностью, любовь – это просто слово, остается лишь секс, остается лишь воспроизведение.

Как вы знаете – это хорошо известный, научно подтвержденный во всем мире факт – бедняки рожают больше детей. Почему? У них нет никаких возможностей развлечь себя. У них нет идиотского ящика, телевизора – они не могут приклеиться к своему креслу на шесть часов. На самом деле, у них нет даже кресла! У них нет денег, чтобы пойти в ресторан и участвовать в каком-нибудь празднике, чтобы пойти в кино, пить спиртные напитки, танцевать, петь... Все возможности закрыты. Вся усталость дня, рутинная работа, цепь одних и тех же привычек... Единственная возможность, бесплатное и общедоступное развлечение – это секс. Он становится последним действием дня. Поэтому, прежде чем идти спать, они религиозно посвящают одну-две минуты сексу, а затем засыпают как собаки.

Однажды молодожены развлекали знакомого холостяка в своем загородном доме, и разговор перешел на тему о морали в сексе.

«Если уж ты считаешь себя таким либеральным», – сказал холостяк-индус мужу, – «то ты позволишь мне поцеловать грудь твоей жены за тысячу рупий».

Не желая показаться ханжой и нуждаясь в деньгах, супружеская пара согласилась, и жена сняла свою блузку и бюстгальтер. Молодой человек прижался лицам к ее груди на несколько минут, пока муж не почувствовал нетерпение и желание покончить с этим делом. «Давай целуй ее», – поторопил он холостяка.

«Я бы хотел это сделать», – вздохнул молодой человек, – «но мне это не по карману».

Вопрос в том, по карману ли вам что-нибудь другое... Поэтому, с точки зрения индуса, секс остается животным актом. Он никогда не поднимается до мира поэтической красоты, он никогда не становится любовью. Поэтому, когда вы захотите поговорить с индусом о любви, он тут же подумает, что вы говорите о сексе. «Любовь» немедленно и автоматически переводится как «секс». Невозможно говорить с индусом о любви. Это основано на моем опыте бесед с миллионами индусов по всей стране. Говорите о любви, и к тому моменту, когда слово достигнет их ушей, это уже не любовь, это стало сексом.

Они знают только секс. Любовь – это только сопутствующее ему значение. Это такое непонимание, что вы ощущаете себя почти беспомощным. Говорить с индусами действительно утомительно.

Вы можете говорить о Боге, вы можете говорить о душе, вы можете говорить о мокше, нирване, вы можете говорить о Ведах, и не возникнет непонимания, поскольку они как попугаи в течение тысячелетий читали эти слова. Не то чтобы они поняли вас, но, по крайней мере, они поймут слова. Когда вы говорите «Бог», они знают значение этого слова. Они не знают этого из опыта, но, по крайней мере, им известно значение этого слова. Но когда вы говорите о любви, даже значение слова им непонятно. Опыт любви далек от них, очень далек.

Она только что закончила принимать душ, когда зазвенел звонок у двери. Подойдя на цыпочках к входной двери, – дрожа всем розовым телом, она спросила: «Кто там?»

«Слепой», – ответил мрачный голос.

Она пожала плечами и открыла дверь одной рукой, другой, ища кошелек. Когда она повернулась к мужчине, он ухмылялся до ушей. И она увидела, что он держит в руках большой пакет.

«Вы видите?» – воскликнула она.

«Да», – со счастливой улыбкой кивнул он, – «причем прекрасно вижу. Итак, куда я могу положить эти шторы?»

(англ. blind man может значить «слепой» или «человек, вещающий шторы»).

Романтический юноша сидел на скамейке в парке на первом свидании. Он был уверен, что его очаровательные речи и манеры позволят завоевать сердце девушки, как это было со многими другими.

«Сегодня лунная ночь», – проворковал он.

«Определенно», – согласилась она.

«А в небе сияют звезды».

Она кивнула.

«А на траве роса» (англ. «some dew on the grass» может также значить «некоторые мочатся на траву»).

«Некоторые делают это!» – сказала она с возмущением. – «Но я не из таких»

С индусами действительно трудно говорить о любви – они никогда не имели этого опыта. Все о чем они знают – это механизм секса, все, о чем они знают – это животная сексуальность: вот в чем заключается их опыт. Они не понимают секс как удовольствие, так как секс не может быть удовольствием, удовольствием может быть только любовь.

Любовь это удовольствие: это игра, она полна игривости. А на высшем пике любви та же самая игривость становится молитвенностью.

Существует три стадии: потребность, игривость, молитвенность. И если вы не испытали переживания молитвенности любви на ее предельной, высочайшей вершине, вы не жили настоящей жизнью; вы упустили самое главное.

Ты говоришь, Мукеш Бхарти:

Ошо, почему индусы думают о сексе в терминах необходимости, а не удовольствия?

Они ничего не знают о развлечениях, об игривости. Они серьезные люди – весьма набожные, весьма духовные. Они ходячие трупы. Вы не сможете найти в них игривости, вы сможете найти только вытянутые лица.

Вы не сможете прожить долго со святыми. Пробыть со святым даже двадцать четыре часа – уже наказание; это не награда, так как в течение двадцати четырех часов вы почувствуете такую горечь по отношению к жизни, он сделает вас таким грустным, таким печальным, он заставит вас ощутить такое чувство вины, обреченности... В этом его единственная радость. Религиозные люди имеют только одно удовольствие: делать всех грустными, изгонять человеческий смех.

Они осуждают меня, потому что я учу людей любви, я учу людей тому, как получать удовольствие каждое мгновение, в самой обычной жизни. Потому что нигде нет другой жизни, нет другого мира, есть только один мир! И мы должны жить в этом мире. Мы не должны жертвовать этим миром ради какого-то другого мира.

Я не учу жертвенности, я не учу аскетизму, я не учу посту, я не учу безбрачию. Я учу празднику жизни. И именно этого у нас нет вот уже тысячи лет.

Они не понимают, что секс может быть удовольствием; это несчастье. А если они не воспринимают его как удовольствие, они не воспринимают его и как молитву; это для них невозможно.

Ты говоришь:

В то же время они считают, что они трансцендировали секс, хотя на самом деле он лишь подавлен.

Трансценденция секса возможна, только когда секс достигает цветения молитвенности. Раньше этого секс не может быть трансцендирован. Только с этой точки вы сможете выпрыгнуть за пределы секса. Но это не будет безбрачием, это просто исчезновение «я» в целом. На самом деле, это не трансценденция секса, просто он становится частью целого космоса оргазма. Это достижение высшей точки единения с целым.

Что вы делаете, когда занимаетесь любовью с женщиной? Вы стараетесь добиться определенного единения с противоположным полюсом. Но момент этого единения достигается редко, поскольку должно быть выполнено много условий. Пока эти условия не выполняются, вы можете лишь совершать движения любви. Только однажды сливаются голоса мужчины и женщины – в единении, в гармонии – в момент достижения оргазмической радости.

Что такое оргазмическая радость? Исчезновение эго на некоторое время. Но даже один момент имеет исключительное значение, ценность – значительно большую, чем любой Кохинор. То же случается на более глубоком уровне при молитве. При молитве вы не стремитесь встретиться с другим человеком, но вы пытаетесь встретиться со вселенной. Другой человек становится просто окном. Вы уже не заключены в оконную раму. С помощью окна вы попадаете в мир звезд, облаков, птиц. Вы выходите за пределы. Любовь учит вас искать звезды за пределами окна. Как только вы взлетели, окно остается далеко позади. Как только вы покинули окно, случается чудо, потому что ваше эго было в оконной раме. Как только вы оставляете окно позади, ваше эго также остается позади. Эго требует другого человека: когда другого больше нет, то и вашего эго тоже нет.

Психологи говорят, что эго приходит позже. Сначала вы начинаете чувствовать присутствие другого. Человек сначала чувствует присутствие матери, отца, братьев, сестер, стены, картины – все то, что окружает его. Мало-помалу он начинает осознавать факт: «Я отличен от всего этого. Иногда мать здесь, а иногда ее и нет, а я всегда здесь». Сначала приходит опыт другого, и тогда появляется эго.

То же самое происходит и при молитве: сначала исчезает другой – в обратном порядке – а затем растворяется эго. Если вы покинули раму, маленькую раму любящего и любимого и оказались за ее пределами, наступает растворение. Будда называет это нирваной. Это слово красиво: нирвана просто означает «прекращение пламени». Подобно тому, как вы гасите лампу, и пламя вдруг полностью исчезает, то же происходит и в наивысшем состоянии любви. Тогда человек познает трансценденцию. Трансценденция эго становится трансценденцией секса.

Но помните, что это не свидетельствует против секса. Фактически, вы преобразовали свой мгновенный секс в космический секс: вы соединились в оргазме с самим существованием. И теперь так будет в каждый момент – вы не сможете потерять это чувство. Теперь гусь действительно снаружи! Вы не сможете снова попасть в бутылку.

Трансценденция секса это совершенно иное явление, нежели подавление. Но подавление может дать вам чувство, что с вами произошла трансценденция.

Старая дева бросилась к полицейскому. «Меня изнасиловали! На меня напали!» – кричала она. – «Он сорвал с меня одежду и стал меня душить страстными поцелуями. Затем он с безумной страстью любил меня!»

«Успокойтесь, успокойтесь, мадам», – сказал офицер полиции. – «Только скажите, когда это произошло?»

«В сентябре этого года исполнится двадцать три года» – ответила женщина.

«Двадцать три года тому назад?» – воскликнул он. «Не думаете ли вы, что я могу арестовать кого-то за то, что он сделал двадцать три года тому назад?»

«Офицер, я не хочу, чтобы вы кого-нибудь арестовывали» – сказала женщина. – «Я просто хочу об этом поговорить, вот и все».

Вы будете удивлены, узнав, что все ваши так называемые священники постоянно выступают против секса. Почему? Если все они трансцендировали его, откуда такая одержимость сексом?

В индийских священных писаниях вы найдете такие непристойные описания женщин, что будете удивлены. Ваши Плэйбои и подобного рода журналы ничто по «сравнению с этим. Вы можете пойти и посмотреть храмы, Хаджурахо, Конарак, Пури, и тогда вы увидите, что вся ваша так называемая порнографическая литература находится еще в глубоком детстве. В Хаджурахо есть самые непристойные скульптуры, которые когда-либо существовали в мире. И потребовались столетия, чтобы создать их, так как эти скульптуры из камня, а не просто фотография обнаженной модели в журнале Плэйбой. Сотни лет работы, тысячи скульпторов работали над ними. И такой храм не один, сотни храмов. И почему в храмах? Какое имеют к этому отношение храмы?