Текст книги "Гусь снаружи"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Поэтому вы можете это увидеть здесь: все мои саньясины это уникальные индивидуальности. Им не нужно никаких моделей, к которым бы они подгоняли себя. Нет никаких «можно» и «нельзя», нет никакой жесткой структуры, но лишь текучесть. Я не даю вам десяти заповедей, я не даю вам подробных инструкций о том, как жить, потому что я верю в индивидуума, в его достоинство и свободу. Я делюсь моим видением – это моя радость. Но я делюсь им не для того, чтобы заставить вас жить согласно ему.

Кришнамурти постоянно говорит: «Не следуйте за мной. Не имитируйте меня», но с другой стороны, когда люди не следуют ему, он очень раздражается. Это довольно тонко. Например, он говорит: «Не следуйте мне», а люди следуют ему. Тогда он раздражается. Если ты в самом деле искренен, тогда ты можешь сказать: «Не следуйте мне», но если люди хотят следовать тебе, как ты можешь помешать им? Ты уже сказал, что хотел. Теперь это зависит от них, делать или не делать этого. Ты не их мастер. Поэтому если они хотят следовать тебе, ты не можешь помешать им. Если ты мешаешь им, это означает, что ты заставляешь их следовать твоей идее о не-следовании.

Он очень раздражался... Как раз несколько дней назад он был в Бомбее, и я сказал моим саньясинам, что, где бы он ни был, они должны поехать туда и сесть впереди. А в то мгновение, когда он видит людей в оранжевом, он немедленно становится непросветленным! Он начинает кричать. К чему это раздражение? Должно быть, глубоко внутри у него есть желание контролировать. Кто вы такой, чтобы запрещать кому-то носить оранжевое? Если кто-то хочет носить оранжевое, тогда это его выбор. Тонкая стратегия, очень тонкая стратегия, направленная на то, чтобы манипулировать, доминировать, обладать.

Я просто делюсь своим видением, своей радостью. Я наслаждаюсь этим, и я приветствую каждого, кто хочет наслаждаться со мной. Естественно, когда я уйду, будет несколько дураков, которые попытаются это рассчитать, создать систему, хотя я сделал это практически невозможным. Но дураки есть дураки. Они могут попытаться сделать невозможное.

Бертран Рассел сказал: «Странным фактом в истории является то, что ни одна религия не была основана человеком, обладающим чувством юмора», фактически, обладать чувством юмора и создавать религию есть вещи, противоречащие друг другу. Религии созданы грустными людьми – вытянутые лица, практические мертвые. Бертран Рассел уже мертв, иначе я бы сказал ему: «приди и посмотри».

В прошлом этого не случалось, и я согласен с ним, потому что Махавира был серьезен, Иисус был серьезен, Мухаммед был серьезен, Шанкарачарья был серьезен... И кажется, Рассел был прав; эти грустные люди создали мертвые институции всех религий. Но здесь происходит нечто совершенно другое. Я не пытаюсь создать религию, я не могу сделать этого, потому что сама идея создания религии уродлива. Но я высвобождаю в вас чувства юмора, глубокий смех. Для меня смех более свят, чем молитва, танец более духовен, чем воспевание мантр; любить существование намного более божественно, чем ходить в церковь или храм. Стать полностью никем, чистым ничто, более важно, чем стать святым. Невинность, чувство юмора, радостное участие в жизни... Вы не можете создать мертвую институцию вокруг такого живого опыта. Для создания мертвой институции требуется нечто мертвое. Она создана из трупов ваших святых. Весь мой подход несерьезен – искренен, но не серьезен.

Коммивояжер никак не мог найти гостиницу в маленьком городке. Когда он уже бы готов уехать, клерк сказал ему:

«Мне кажется, я могу помочь вам. Комната номер десять двухместная, и одно место занято женщиной. Ее кровать огорожена ширмой, и она не храпит во сне. Если вы быстро займете свое место, все будет отлично». Предложение было с радостью принято. Через двадцать минут коммивояжер спустился вниз, очень взволнованный. «Господи, Боже мой!» – кричал он. – «Женщина в кровати мертва!»

«Я знаю об этом», – сказал клерк. – «Но вы-то как это обнаружили?»

Люди любопытны, очень любопытны. Биной Томас, ты говоришь:

Здесь все так наполнено жизнью и творчеством, музыкой и искусством, и многие волнуются о том, что произойдет, когда ты уйдешь.

Скажи этим глупцам, чтобы они приезжали сюда, пока все живо. Когда ты видишь прекрасную розу, ты не начинаешь думать: «Что случится, если роза завянет к вечеру? Когда ее лепестки увянут и опадут на землю, к своему первоначальному источнику – что случится тогда?» Ты не беспокоишься об этом. Ты радуешься цветку, ты танцуешь с ним на ветру, под дождем, на солнце. Ты видишь птицу в полете, парящую высоко в небе, направляющуюся к звездам. Ты не думаешь: «Что случится, когда птица умрет?» Ты наслаждаешься этим. И, как ни странно, именно эти люди создают мертвые институции, потому что когда птица жива, когда она поет и летает высоко в небе, они боятся подойти ближе. Когда птица мертва, они могут сделать прекрасную золотую клетку – храм, синагогу, церковь – и тогда они могут поклоняться. Мертвое слово не опасно.

Именно те люди, которые беспокоятся о том, что произойдет, создают мертвые институции. Мои люди не могут создать мертвую институцию – это невозможно. Те, кто общался со мной, выучили одно абсолютно и категорически: жизнь не может быть сведена к институциям, в то мгновение, когда вы попытаетесь свести ее к институциям, вы разрушите ее. Поэтому когда я жив, они будут праздновать. Когда я уйду, они будут продолжать праздновать. Они будут праздновать мою жизнь, они будут праздновать мою смерть, и они останутся живы. Помните, религии созданы виноватыми людьми, а я не создаю здесь никакого чувства вины.

Есть определенный механизм... Если бы Иисус не был распят, не возникло бы вообще никакого христианства. Подлинным основателем христианства был не Иисус Христос, а первосвященник Иерусалима и Понтий Пилат. Эти два человека в сговоре с Иудой создали христианство. Это настоящая «святая троица», Иисус Христос это лишь повод.

Распните такого человека как Иисус, и вы никогда не сможете простить себя; вы будете чувствовать вину. Вам будет казаться, что ваши руки красны от крови Иисуса. Что же нужно сделать, чтобы ликвидировать эти раны, это чувство вины? Единственный способ, это двигаться к противоположному – к поклонению. Я не приношу себя в жертву, поэтому нет возможности поклоняться мне. Я живу радостно – никому не нужно чувствовать вину в отношении меня; для этого нет никакой причины. Если бы я начал жить голым, если бы я начал поститься, если бы я начал ходить по дорогам босиком, если бы я начал побираться, тогда я создал бы чувство вины, тогда бы я создал в вас тонкий механизм. Что-то было бы в вас затронуто, и в конце концов, вы нашли бы утешение только в том, чтобы поклоняться мне.

Махавире поклоняются, потому что он ходил голым; он истязал себя, страдал. Будде поклоняются, потому что он был королем и отказался от всех своих удовольствий. Я не отказался ни от чего. Фактически, я родился бедняком, а живу как король. Мне не нужно поклоняться, потому что мне не нужно ничего компенсировать. Я не создаю ни в ком никакой вины. Я не мучаю себя.

Вы можете легко простить себя, не к чему продолжать носить чувство вины.

Сам вопрос о том, что случится в будущем, политический. Политика всегда волнует будущее.

Видного политика укусила собака, но он не придавал этому значения до тех пор, пока не заметил, что лечение раны займет долгое время. В конце концов, он проконсультировался с доктором, который взглянул на него один раз и приказал привести собаку. Как он и подозревал, собака была больна бешенством. Поскольку начинать колоть пациента, было уже поздно, доктор почувствовал, что нужно подготовить его к худшему.

Политик сел за стол доктора и начал писать. Врач попытался утешить его: «Возможно, все не так плохо. Вам не нужно писать сейчас завещание».

«Я и не пишу никакого завещания», – ответил политик. – «Я просто составляю список людей, которых я должен искусать».

Меня совершенно не интересует будущее. Этого мгновения уже более чем достаточно. Оно переполняет. Я наслаждаюсь им. Это мой образ жизни: жить от мгновения к мгновению, я не пророк, я не пришел сюда, чтобы определить судьбы человечества в будущем – эта ерунда совершенно мне нужна. Кто я такой, чтобы определять будущее человечества? Я живу в этом мгновении, радостно; этого достаточно. И люди, которые будут приходить, найдут свой путь в жизни. Страдать или радоваться – все зависит от их интеллигентности. Я не могу ничего определять, но мой способ работы таков, что невозможно создать философию, догму, вероучение, церковь, абсолютно невозможно.

Восьмидесятипятилетний Вилли Джонс зашел в местный бар, чтобы выпить и поговорить с друзьями. О мистере Джонсе говорил весь город, потому что он недавно женился на прекрасной девятнадцатилетней девушке. Друзья угощали старика выпивкой в надежде вытянуть из него рассказ о его первой ночи. И наконец он стал рассказывать: «Мой младший сын донес меня до кровати и положил рядом с молодой невестой. Мы провели ночь вместе, и затем три сына сняли меня с кровати». Тут все вокруг стали спрашивать, почему три сына снимали его, если только один положил. Он гордо ответил: «Я боролся с ними».

Живите каждое мгновение тотально. Ты спрашиваешь меня, Биной Томас:

Здесь все так наполнено жизнью...

Здесь все наполнено жизнью, потому что мы живем здесь и сейчас. Все наше видение принадлежит здесь и сейчас. Мы не заглядываем за пределы этого, потому что за пределами ничего не существует. Все, что приходит, это всегда сейчас. Время это изобретение. Сейчас это реальность. Это творчество происходит по той простой причине, что мы устранились из прошлого и будущего. Вся наша энергия остается незаблокированной или в прошлом, или в будущем. Когда вы уводите всю свою энергию от прошлого и будущего, происходит огромный взрыв. Этот взрыв есть творчество. И это лишь начало – каждый день, каждое мгновение все становится более интенсивным, более страстным. Но мы не пытаемся никоим образом контролировать будущее.

Я не пророк, не мессия. Для меня претензии Иисуса Христа и подобных людей выглядят детскими: они пришли избавить все человечество от его грехов. Кришна говорит в Гите: «Когда религия будет утрачена, я вернусь». Для меня все это ерунда. Не нужно никому приходить; люди, которые находятся здесь, позаботятся о себе. Я готовлю моих людей жить радостно, экстатично. Поэтому когда меня здесь не будет, для них это не будет иметь никакого значения. Они будут жить также – и возможно, моя смерть принесет большую интенсивность в их жизнь. Смерть это всегда прекрасный фон, который делает вашу жизнь более интенсивной. Но мой ашрам никогда не станет мертвой институцией. А если станет, то он не будет моим ашрамом. Ты спрашиваешь меня:

Когда ты покинешь свое тело, станет ли ашрам мертвой институцией, и будешь ли ты обожествлен и забыт?

Я не оставляю никому ничего. Я провозгласил себя Ошо – блаженным. Я не оставляю никому ничего. Почему я должен оставлять это кому-то? Я знаю, что я блаженный – и лишь я могу знать. Как может кто-то другой знать это? И я хочу соблазнить моих людей понять в полной мере – что и они блаженны. Меня невозможно обожествить – я уже сделал это. Что же осталось вам? Я не завишу ни от кого.

Перед тем, как я покину мир, я обязательно сделаю вот что – пусть это будет между нами, никому не рассказывай – перед тем, как я покину мир, я провозглашу всех моих саньясинов блаженными. Тысячи Ошо по всему миру! Не нужно будет создавать для меня никаких особых алтарей – я буду растворен в моих людях. Так же как вы можете попробовать воду моря на вкус, и оно везде будет соленым, вы сможете попробовать любого из моих саньясинов, и вы найдете тот же вкус – вкус Ошо, вкус блаженного. Я жду подходящего мгновения.

Когда будет создана новая коммуна, всех моих саньясинов будут звать блаженными. Это будет в самом деле движение блаженных.

Второй вопрос:

Ошо, если жизнь так прекрасна, зачем тогда быть просветленным и не рождаться вновь?

Дэва Випул, вовсе не к чему. Именно это я продолжаю говорить вам, но вы не слушаете. Ваш вопрос показывает, что вы не слушали. Вопрос начинается:

...если жизнь так прекрасна...

«Если» и «но» не подходят. Если жизнь прекрасна, тогда вам нужно быть просветленным. Жизнь прекрасна, поэтому не нужно быть просветленным. Випул, ты что же, поляк?

Дама искала в книжном магазине книгу в подарок больному польскому другу. Когда ее спросили, хочет ли она чего-нибудь религиозного, она ответила: «О нет, мой польский друг уже близок к выздоровлению!»

Если вы можете отбросить «если», тогда вы уже на пути к выздоровлению. Но это «если» присутствует – я могу это видеть, оно давит на вас, как огромная гора. Я не вижу смысла в том, чтобы быть просветленным. Все уже и так прекрасно как есть. Но если вы начинаете с гипотетического вопроса, тогда вы не почувствовали жизнь. Отбросьте «если», и вы просветленный. Больше просветления ничего нет. Это простое признание того факта, что вы без необходимости бегали за своим собственным хвостом. И когда вы поймете это, вы можете прекратить это делать, просто сесть на солнце и позагорать.

Фермер-поляк был удивлен тем, что у него во дворе так тихо. Однажды он решил выяснить, что за этим стоит, и спросил об этом своего рабочего, который шел по направлению к сараю.

«Мы там играем в веселую игру. Девушки прячутся головой в сено, а потом угадывают, кто это сделал».

«Это забавно. Нельзя ли к вам присоединиться?»

«Наверное, можно», – сказал рабочий. – «Ваша жена играет в нее уже шесть недель».

Вы можете присоединиться, но отбросьте «если». Те, кто отбросил «если», уже присоединились. Будды, Кришны и Заратустры присоединились к этой игре, просто отбросив «если». Но, Випул, очень трудно отбросить «если» и «но» – ум состоит из них; это основа ума. А все умы это поляки, помни.

Папа Польский, в конце концов, убедил своих кардиналов найти для него женщину, чтобы он смог лучше понять проблемы человечества.

«Во-первых», – сказал Папа, – «у нее должны быть определенные качества. Она должна быть слепой, чтобы не видеть, что я делаю с ней. Во-вторых, она должна быть глухой, чтобы не слышать, что я говорю, и в-третьих, у нее должна быть самая большая грудь в Италии».

Люди пытаются играть в игру жизни с определенными условиями – и эти условия мешают им. Жизнь это прекрасная игра, если вы не ставите ей никаких условий. Если вы можете просто погрузиться в нее, без всяких «если», без всяких «но», тогда не нужно просветления. Вот что, в конце концов, имеется в виду под просветлением – расслабленный, спокойный подход к жизни, глубокая синхронность с существованием, общение с целым без эго.

Польская стриптизерша пришла в театр на аудиенцию с директором. Перед началом представления она положила на середину сцены большое красное яблоко и под аккомпанемент мягкой сексуальной музыки она начала свой номер.

Музыка доходит до кульминации; она почти раздета. Грохочут цимбалы и барабаны, и к удивлению директора она наклоняется над сценой, делает три впечатляющих пируэта и садится на большое красное яблоко.

Когда она поднялась, чтобы поклониться, яблоко уже исчезло. Директор восторженно хлопает ей:

«Вы прославитесь на весь мир. Мы организуем выступления в больших театрах Токио, Гамбурга, Нью-Йорка и Парижа».

«Только не Париж», – говорит стриптизерша испуганно.

«Почему не Париж?» – спрашивает директор. – «Это один из самых подходящих городов для твоего номера».

«Нет, только не Париж! В Париже моя мама проделывает этот номер с арбузом!»

Третий вопрос:

Ошо, что заставляет рыбу прыгать из воды?

Стивен Лайонс, это странный вопрос... он рыбий. Был ли ты рыбой в своей прошлой жизни, или ты планируешь родиться рыбой в будущем? Я не знаю многого о рыбах и их умах, но думаю, что они подобны вам: им надоедает один и тот же океан, та же вода, это очевидно. Возможно, они выпрыгивают из воды, просто чтобы увидеть, что вокруг. Возможно, они ищут просветления, нирваны. Или, возможно, они хотят выйти из известного, чтобы почувствовать вкус неизвестного.

Индийская мифология говорит, что первым воплощением Бога была рыба. Это кажется очень важным, потому что именно это говорят биологи: что жизнь началась в океане с рыбы. Рыба это наиболее простая форма жизни.

Итак, сравните... Даже рыба сомневается, вопрошает. И есть миллионы людей, которые вообще не спрашивают, не вопрошают. Они живут, набитые идеями – мусором, заимствованным у других, они не исследуют. То, что рыба выпрыгивает из воды, показывает вам, что вы упали даже ниже этого. Христианин остается христианином, индуист остается индуистом, а мусульманин остается мусульманином, и они даже настаивают на этом. Они намного хуже даже такой примитивной формы жизни, как рыба. Нужно исследовать, вопрошать. Вы случайно родились индуистом или мусульманином; это не ваше предназначение. Исследуйте, выпрыгивайте из воды, смотрите по сторонам. Доступны миллионы возможностей, и чем больше вы исследуете, тем больше вы. Чем больше вы идете в неизвестное, тем более интегрированными вы становитесь. Вызов неизвестного есть наиболее центрирующее явление в жизни.

Возможно, рыба выпрыгнула из воды, чтобы услышать одну из моих шуток.

Миссис Кантор подозревала, что муж изменяет ей с горничной. Так как ей нужно было провести несколько дней с больной матерью, она попросила своего маленького сына Харви приглядывать за папой и горничной. Когда она вернулась, она спросила:

«Харви, что-то случилось?»

«Ну», – сказал мальчик, – «папа и горничная пошли в спальню, сняли одежду, и...»

«Стой!» – закричала миссис Кантор. – «Мы подождем, пока папа придет домой».

И вот входит папа, его встречают раздраженная миссис Кантор, испуганная горничная и смущенный сын.

«Харви, расскажи мне, что случилось с папой и горничной?» – говорит миссис Кантор.

«Как я тебе уже сказал, мама», – говорит Харви, – «папа и горничная пошли в комнату и сняли свою одежду».

«Да, да, продолжай, Харви», – говорит миссис Кантор нетерпеливо, – «что они стали делать дальше?»

Харви отвечает: «Мама, они делали то же самое, что и вы с дядей Берни, когда папа был в Чикаго!»

Поэтому, Стивен Лайонс, когда ты вновь увидишь, как рыба выпрыгивает из воды, пожалуйста, расскажи ей шутку.

Хорошенькая девушка подходит к высокому красивому мужчине.

«О!» – вздыхает она. – «У вас такие мужественные руки!»

«Да», – отвечает мужчина, сжимая руку в кулак. Затем он показывает другой рукой на свои мышцы и говорит – «Восемнадцать дюймов. Я измерял».

«О!» – говорит девушка с восхищением. – «У вас такая большая прекрасная грудь».

Мужчина улыбается, поднимает руки кверху и говорит:

«Сорок пять дюймов, утром я измерял».

Девушка воодушевлена. Она смотрит вниз, указывает пальцем на его член и говорит: «Какой длины?»

«Два дюйма», – отвечает мужчина.

«Всего лишь?» – расстроено говорит девушка.

Мужчина глубоко вздыхает, смотрит на девушку и говорит:

«Конечно же, это расстояние от пола».

Вот видишь, Виной Томас, можно ли сделать религию из моих шуток? Можно ли сделать из моих шуток мертвую институцию? Это невозможно.

Последний вопрос:

Да, да, Ошо, да. Уже нет ни бутылки, ни меня, ни тебя, есть лишь моя пьяная радость, которая заставляет меня кружиться в экстазе. Но Ошо... В чем тут шутка?

Йога Лалита, высшая шутка, единственная шутка...

Великий философский деятель, Рико, однажды попросил Нансена разъяснить ему старый коан о гусе в бутылке.

«Если человек сажает гусенка в бутылку», – сказал Рико, – «и кормит его, пока тот не вырастет, как он сможет извлечь его наружу, не убив его или не разбив бутылку?»

Нансен громко хлопнул в ладоши и закричал: «Рико!»

«Да, Мастер», – сказал философ, вздрогнув.

«Смотри», – сказал Нансен, – «гусь снаружи!»

Это единственная высшая шутка существования. Вы уже просветленный. Вы уже Будда – вы притворяетесь, что вы не Будда, вы притворяетесь кем-то другим. А вся моя работа здесь в том, чтобы показать вам: «Смотри, Лалита, гусь снаружи!» Ты сделаешь все возможное, чтобы загнать его обратно в бутылку, потому что если гусь снаружи, тогда у тебя нет никаких проблем. А человек знает лишь как жить с проблемами. Он не знает, как жить без проблем. Поэтому он продолжает загонять гуся в бутылку.

Есть прекрасная история Рабиндраната Тагора.

Он говорит: «Я искал Бога тысячи жизней. Я видел его... Иногда далеко, у далекой звезды. Я стремился к нему... Но к тому времени, как я достигал его, он уходил далеко вперед. Это продолжалось снова и снова. В конце концов, я подошел к двери, и на ней была надпись: «Здесь живет Бог – дом Лао-цзы». В первый раз я начал сильно беспокоиться. Я начал очень волноваться. Дрожа, я поднялся по лестнице. Я собирался постучать в дверь, и вдруг, внезапно, я все понял. Если я постучу в дверь, и Бог откроет ее, что тогда? Тогда все кончено, мое странствие, мое путешествие, мои великие приключения, моя философия, моя поэзия – все стремление моего сердца – все кончено! Это будет самоубийством».

И видя все так кристально четко, Рабиндранат говорит: «Я снял свои ботинки, чтобы не шуметь – он может открыть дверь, и что тогда? И с того мгновения, когда я достиг последних ступеней лестницы, я больше не оглядывался назад. С того мгновения я бегу прочь уже тысячи лет, я все еще ищу Бога, хотя сейчас я знаю, где он живет, поэтому мне нужно лишь избегать дома Лао-цзы, я могу продолжать искать его везде, в любом другом месте. Страха нет... Но мне нужно избегать этого дома – этот дом преследует меня, я помню это в точности. Если случайно я войду в этот дом, тогда все кончено».

Это прекрасное озарение. Человек живет в проблемах, человек живет в несчастье. Чтобы жить без проблем, чтобы жить без несчастий, нужна настоящая храбрость. Я прожил без всяких проблем двадцать пять лет, и я знаю, что это подобно самоубийству. Я просто продолжаю сидеть в своей комнате, ничего не делая. Нечего делать. Если вы можете позволить этой тишине проникнуть в само ваше бытие, лишь тогда вы будете способны выпустить гуся из бутылки. В противном случае, это возможно лишь на мгновение. И вновь вы будете заталкивать гуся обратно в бутылку. Это дает вам какое-то занятие; это занимает вас, держит вас в напряжении, в тревоге. В то мгновение, когда нет проблем, нет и ума. В то мгновение, когда нет проблем, нет и эго. Эго и ум могут существовать лишь, если существуют проблемы. Насколько я вижу, человек создает проблемы, чтобы подпитывать свое эго. Если нет настоящих проблем, он изобретет их. Но он обязательно изобретет их, иначе его ум не может больше функционировать.

Поэтому, Лалита, вот мое простое заявление: все божественно. Деревья, камни и скалы, и горы, и звезды, – все божественно. Гусь никогда не был в бутылке. Лишь человек, который не может жить без проблем, заставляет гуся быть в бутылке, и затем спрашивает, как ему быть снаружи. А затем он ставит невозможные условия – во-первых, бутылку нельзя разбить, во-вторых, гуся нельзя убить.

А гусь уже вырос – он заполняет всю бутылку. Невозможно выполнить эти условия. Нужно либо разбить бутылку, что запрещено, либо убить гуся – и это неприемлемо. Нужно вытащить гуся, не убивая его и не разбивая бутылку. Это невозможно по самой природе вещей. 'Аис дхаммо санантано' – таков закон жизни. Это невозможно. Человек радуется тому, что это невозможно, потому что он может продолжать носить бутылку.

Я вижу, как Лалита таскает бутылку с гусем... Но истина в том, что бутылка существует лишь в вашем воображении, фантазии, она сделана из того же вещества, что и все сны.

Это самое трудное, что людям нужно принять. Поэтому столь многие против меня, потому что я говорю вам, что вы боги, что вы Будды, что нет другого бога кроме вас. Это наиболее трудно принять. Вы хотели бы быть грешниками, вы хотели бы быть виноватыми, вы хотели бы, чтобы вас бросили в ад, но вы не можете принять, что вы Будда, пробужденный, потому что тогда будут решены все проблемы. А когда проблемы решены, вы начинаете исчезать. А исчезнуть в целом есть единственное, что ценно, единственное, что имеет значение.

То, что я говорю вам, это не учение. Это место лишь средство, это поле Будды. Мне нужно отнять у вас то, чего у вас нет, и дать вам то, что у вас уже есть. Вам не нужно быть мне благодарными, потому что я не даю вам ничего нового. Я просто помогаю вам вспомнить.

Вы забыли язык своего бытия. Я пришел, чтобы обнаружить это – я вспомнил это сам. И с того дня, как я вспомнил это сам, я был в странной ситуации: я чувствовал к вам сострадание, и глубоко внутри я также смеялся над вами, потому что вы, в самом деле, не в беде. Вам не нужно сострадание, вам нужен молоток, вам нужен сильный удар по голове. Ваше страдание поддельно.

Экстаз это сама ваша природа.

Вы есть истина.

Вы есть любовь.

Вы есть блаженство.

Вы есть свобода.