Текст книги "Здесь и сейчас"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

К несчастью, однажды случилось так, что змея укусила сына этого человека. Он оказался в беде, потому что ни одно его средство не помогало. Он прибежал ко мне и сказал:

– Пожалуйста, помоги. Я попал в беду. Пожалуйста, скажи, что мне делать. Моего сына укусила змея, и он знает о моих ручных змеях. Я так несчастен, пожалуйста, скажи, что мне делать? Я беспомощен. Мой сын не выживет!

Я был удивлен.

– Но как же твое лечение? За ним люди приходят к тебе издалека!

– Все это прекрасно, – ответил он, – но даже я бы умер, если бы меня укусила змея; я не смог бы спасти себя. Я знаю секреты торговли, но я не доверил бы никому лечить меня теми же методами. Мальчик умер. Он не смог спасти сына.

Для удаления ложного нужны ложные методы. И в них есть свой смысл. Они осмысленны, потому что мы погрязли в ложных вещах. Не стесняйся спрашивать; поначалу это действительно гипноз. Начальные стадии – гипноз, сон; лишь последняя стадия – и самая драгоценная – медитация. Прежде чем достичь этого состояния, совершенно необходима основа – необходима, чтобы выйти из ложного, в котором ты запутан.

Никогда не спрашивай: «Нашел ли ты Бога?» Все это неправильно. Кто его найдет? Что будет найдено? То, что есть– есть. В тот день, когда ты это узнаешь, ты увидишь, что никогда ничего не терял и даже никуда не шел; ничто никогда не было уничтожено, ничто никогда не умирало. То, что есть – есть. В этот день все путешествия, все пути, куда бы то ни было, прекратятся.

А теперь этот вопрос:

В чем смысл «освобождения от цикла рождения и смерти»?

Освобождение от цикла рождения и смерти не значит, что ты больше не родишься. Это значит, что теперь больше нет ни ухода, ни прихода – нигде, ни на каком плане. Тогда ты остаешься укорененным там, где ты есть. В тот день, когда это происходит, во все стороны бьют ключи радости. Мы не можем испытать радость, находясь в воображаемом месте, мы можем испытать радость лишь там, где мы действительно находимся. Мы можем быть счастливыми, только будучи тем, что мы есть, и никогда не можем быть счастливыми, будучи чем-то другим. Цикл рождения и смерти означает, что мы движемся по иллюзорным местам – мы потерялись где-то, где никогда не были. Мы бродим по местам, где мы никогда быть не должны, потеряв из виду место, в котором находимся на самом деле. Поэтому свобода от рождения и смерти означает возвращение туда, где мы есть, возвращение домой.

Двигаться к Богу означает быть в точности там, где мы есть. Не бывает так, что однажды ты встречаешь Бога, который где-то стоит, машешь рукой и говоришь ему:

– Слава Богу, я тебя встретил!

Такого Бога нет, и если ты его встретишь, знай наверняка, что это гипноз. Такой Бог будет твоим собственным созданием, и встреча с ним будет такой же ложной, как и его потеря. Таким образом ты никогда не найдешь Бога. Наш язык часто приводит к заблуждениям, потому что выражение «найти Бога» или «достичь Бога» создает впечатление, что человек сможет встретиться с ним лицом к лицу. Такие слова создают большое заблуждение. Слыша их, человек получает идею о том, что кто-то перестанет прятаться, и он сможет посмотреть ему в глаза, обнять его. Все это неправильно. Если ты когда-нибудь встретишь такого Бога, берегись! Такой Бог целиком и полностью будет порождением твоего ума – он будет гипнозом.

Мы должны выйти из всего гипноза, из всей обусловленности и вернуться по своим следам к той точке, в которой нет ни сна, ни гипноза, где мы полностью осознанны, укоренены в наших сущностях. Опыт, который тогда получает человек, – это опыт единства жизни; это опыт того, что существование едино, неделимо. Имя этому опыту – Бог.

А теперь давайте приготовимся к утренней медитации. Я скажу об этом еще несколько слов на вечерней медитации. Будьте на некотором расстоянии друг от друга. Не разговаривайте, тихо создайте расстояние. Создайте вокруг себя немного пустого пространства. Пусть те, кто хочет лечь, лягут; они должны создать достаточно места, чтобы лечь. Даже если кто-то захочет упасть в середине, пусть падает, он не должен себя сдерживать. Да, пойдите на веранду наверху, но создайте себе пространство... Потому что потом, если вы на кого-то упадете, вы будете чувствовать себя плохо, и кроме того, это отвлечет и другого. Поэтому раздвиньтесь. Да, спускайтесь сюда.

Закройте глаза... Дети не будут разговаривать, они посидят десять минут спокойно. Закройте глаза... оставьте тело расслабленным... Оставьте тело расслабленным. Оставьте тело совершенно расслабленным, как будто в теле нет никакой жизни. Пусть вся энергия движется вовнутрь. Вся энергия тела движется вовнутрь... течет вовнутрь... мы сжимаемся внутри, а тело остается как скорлупа, висящая снаружи. Упадет ли оно или останется, как есть, оно будет внешним, как одежда. Скользните вовнутрь... и оставьте тело расслабленным. Теперь я дам предложения. Испытывайте их вместе со мной.

Испытывайте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Почувствуйте это и оставьте тело совершенно расслабленным. Тело очень послушно. Если вы чувствуете это всем сердцем, оно станет почти как труп. Чувствуйте, что тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело продолжает расслабляться. Отпустите, отпустите хватку... не продолжайте цепляться за тело изнутри, отпустите его полностью... снимите с него весь контроль, как будто тело не ваше; теперь что случится, то случится. Если оно упадет, оно упадет; если человек его потеряет, он его потеряет. Вернитесь из него полностью... удалите из него свои чувства.

Тело расслабляется. Тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется... тело расслабляется. Тело расслабилось. Отбросьте, отбросьте всю хватку... если оно падает, пусть падает. Тело расслабилось... как будто оно полностью превратилось в труп... как будто тела больше нет... тела больше нет... мы стали отдельными от него... мы отодвинулись от него.

Дыхание расслабляется. Чувствуйте, что дыхание продолжает расслабляться... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание расслабляется... дыхание продолжает расслабляться... дыхание продолжает расслабляться. Отпустите... отпустите и дыхание... двигайтесь глубже вовнутрь. Дыхание расслабилось... дыхание расслабилось... дыхание расслабилось. Вы переместились еще дальше, за дыхание... дыхание расслабилось.

Мысли тоже расслабляются. Мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются. Отодвиньтесь и от мыслей... отпустите и мысли. Мысли тоже расслабляются, мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются... мысли тоже расслабляются – мысли тоже расслабляются. Отпустите и мысли. Мысли расслабляются... мысли расслабляются... мысли расслабляются... мысли расслабляются.

Тело расслабилось, мысли расслабились, десять минут просто оставайтесь пробужденными внутри... десять минут просто оставайтесь пробужденными внутри. На десять минут все умерло; внутри мы остались пробужденными, подобно пламени. Тело лежит вдалеке... дыхание слышно на расстоянии... мысли стихли... внутри наше сознание пробуждено и наблюдает все это. Не засыпайте, оставайтесь бодрствующими внутри. Оставайтесь бодрствующими внутри – продолжайте наблюдать внутри... продолжайте наблюдать... стань наблюдателем, и начнется внезапная глубина... начнется тишина... начнется пустота. Теперь десять минут просто продолжай тихо смотреть внутрь.

Ум стал молчаливым... ум стал совершенно молчаливым. Иди глубже в эту глубину... будто бы падая в глубокий колодец. Продолжай падать... продолжай падать. Оставайся пробужденным внутри и продолжай наблюдать. Все умерло... тело осталось далеко, дыхание осталось далеко, мысли исчезли – остались только мы. Просто продолжай бодрствовать и наблюдать... продолжай наблюдать... ум будет продолжать становиться все более пустым. Медленно сделайте несколько глубоких вдохов и вернитесь из медитации. Откройте глаза медленно и очень мягко. Наша утренняя сессия окончена.

НАЙДИ СОБСТВЕННЫЙ ПУТЬ.

Друг спросил:

Однажды ты упомянул, что смерть – величайшая из всех истин. Когда-то еще ты сказал, что ничего, подобного смерти, нет. Какое из этих двух утверждений истинно?

Истинны оба. Когда я называю смерть величайшей из всех истин, я обращаю твое внимание на тот факт, что явление смерти обладает огромной реальностью в этой жизни – в том, что мы называем «жизнью» и понимаем под «жизнью»; в терминах человеческой личности, которая состоит из того, что я описываю как «я». Эта личность умрет; то, что мы называем «жизнью», тоже умрет. Смерть неизбежна. Конечно, ты умрешь, и я умру, и эта жизнь тоже будет разрушена, обращена в пыль, стерта. Когда я называю смерть величайшей из всех истин, я хочу напомнить тебе о том факте, что все мы умрем. И когда я говорю, что смерть совершенно ложна, я хочу напомнить, что внутри этого «я», внутри «тебя», есть некто другой, кто никогда не умрет. И что есть жизнь, которая отличается от того, что ты считаешь жизнью, – жизнь без смерти. Оба эти утверждения истинны; они истинны одновременно. Принимая за истину лишь одно из них, ты не сможешь воспринять всю полноту истины. Если кто-то говорит, что тень реальна, что темнота реальна, он прав. Темнота, как и тень, существует. А если кто-то другой говорит, что темноты нет, он тоже прав. Вот что он имеет в виду: у темноты нет позитивного существования. И если я попрошу тебя принести мне пару упаковок темноты, ты не сможешь этого сделать. Комната наполнена темнотой, и если тебя попросят выбросить эту темноту, ты не сможешь этого сделать. Или, если я скажу: «Если здесь темнота, тогда, пожалуйста, вынеси ее отсюда», – ты не сможешь этого сделать. Почему? Потому что темнота имеет негативное существование; темнота – это просто отсутствие света. Хотя темнота и существует, она представляет собой только отсутствие света. Поэтому если бы кто-то сказал, что темноты нет, то был бы прав. Есть присутствие света и есть отсутствие света, но нет ничего подобного темноте как таковой. Вот почему мы можем делать со светом что угодно, но с темнотой мы не можем сделать ничего. Если ты хочешь удалить темноту, тебе придется внести свет; если ты хочешь внести темноту, тебе придется погасить свет. С темнотой ничего нельзя сделать непосредственно.

Ты бежишь вдоль дороги. Перед тобой появляется твоя тень; она бежит вместе с тобой. Каждый может увидеть тень; никто не может ее отрицать. И все же можно сказать, что тени нет, потому что у нее нет собственной сущности. Тень существует потому, что твое тело преграждает путь солнечному свету. Когда свет загорожен твоим телом, формируется тень; когда солнце проходит у тебя над головой, не формируется никакой тени, потому что ничто не препятствует солнечным лучам. Если бы мы сделали фигуру человека из стекла, никакой тени бы не появлялось, потому что лучи проходили бы сквозь стекло.

Когда свет встречает препятствие, формируется тень; тень – это просто отсутствие света. Поэтому если человек говорит, что тень существует, он не ошибается. Но это полуправда. Далее он должен добавить, что тень не существует. Тогда правда становится полной. Это значит, что тень – это нечто такое, что существует и в то же время не существует. Но с нашим образом мышления мы ничего не можем увидеть, пока оно не разделено на две независимые части.

Одного человека судили за убийство. Он убил другого человека, и те, кто видел, как совершалось преступление, выступили в качестве свидетелей. Один свидетель сказал:

– Преступление было совершено на открытом воздухе, и в небе сияли звезды. Я видел звезды, так же как и убийство. За ним следом выступил другой очевидец, который сказал: – Преступление было совершено в доме, у дверей, у стены. На стене видны пятна крови, и, поскольку я стоял у стены, моя одежда тоже испачкана кровью. Это убийство произошло в доме.

Судья был сбит с толку. Как они оба могут говорить правду? Очевидно, один из них лжет. Убийца рассмеялся. Судья спросил, что он нашел смешного. Этот человек сказал:

— Позвольте мне сказать, что оба они правы. Дом был не достроен; крышу еще не положили – вверху виднелись звезды. Убийство произошло под открытым небом, но и у дверей, у стены, на которой видны следы крови. Дом был почти готов; были возведены стены, и только перекрытия крыши были еще не завершены. Поэтому оба они правы.

Жизнь так сложна, что даже те вещи, которые мы находим противоречивыми, оказываются правильными. Жизнь очень сложна. Жизнь не такая, какой мы ее считаем – она содержит множество противоречий; она безгранична.

В одном смысле смерть – это величайшая истина – потому что, то, как мы живем, подойдет к концу; такие, как мы есть, мы умрем, и рамки, которые мы создали, тоже будут разрушены. Те, в ком мы видим составляющие нашего мира, – жена, муж, сын, друг, – все они умрут. И все же смерть – это обман, потому что есть нечто, живущее внутри сына, то, что не является сыном и никогда не умрет. Есть нечто, обитающее внутри отца, но которое не является отцом и никогда не умрет. Отец, конечно, умрет, но у него внутри есть нечто большее, чем отец, за пределами этих отношений – то, что не умирает.

Тело умрет, но внутри тела есть нечто, что никогда не умирает. Обе эти вещи одновременно истинны. Поэтому обе эти вещи нужно иметь в виду, чтобы понять природу смерти.

Другой друг спросил:

Те вещи, которые мы хотим уничтожить, – такие, как цепи слепой веры и суеверие, – находят еще большее подтверждение в твоих лекциях. Слушая тебя, кажется, что есть жизнь после смерти, боги и духи, переселение душ. В таком случае трудно будет избавиться от суеверий. Разве они не станут еще сильнее?

Здесь нужно понять две вещи. Первое: если нечто принимается как суеверие без поиска и надлежащего исследования – это способ создания еще большего суеверия; это показывает чрезвычайно суеверный ум. Один человек верит, что есть привидения и злые духи, и ты называешь его суеверным; ты веришь, что ничего подобного нет, и считаешь себя очень знающим. Но вот в чем вопрос: что такое суеверие? Если кто-то верит в привидения и злых духов без всякого исследования – это суеверие; если кто-то другой без всякого исследования верит, что ничего подобного нет, – суеверие и это. Суеверие значит верование во что-то без уверенности в его истинности. Если кто-то поддерживает верование, противоположное твоему собственному, это не значит, что только поэтому он суеверен.

Верующий в Бога может быть таким же внушаемым, как и неверующий. Мы должны понять определение суеверия. Суеверие означает верование во что-то слепо, без проверки. Русские – суеверные атеисты; индийцы – суеверные теисты; те и другие страдают слепым верованием. Русские не позаботились о том, чтобы открыть, что Бога нет, они поверили, что это так, как и индийцы не попытались открыть, что Бог есть, прежде чем поверить, что это так. Поэтому не впадай в заблуждение, думая, что суеверны только теисты; есть свои суеверия и у атеистов. И странность в том, что есть и научные суеверия. Это звучит противоречиво: как суеверие может быть научным?

Если ты изучал геометрию, ты сталкивался с определением Евклида, в котором он утверждает, что у линии есть длина, но нет ширины. Что может быть более суеверным? В мире никогда не бывает линии без ширины. Детей учат, что у точки нет ни длины, ни ширины, и даже величайший ученый работает с предположением, что у точки нет ни длины, ни ширины. Как точка может существовать без длины и ширины?

Все мы привыкли к цифрам от одного до девяти. Человек имеет полное право спросить, не суеверие ли это. Почему девять цифр? Ни один ученый не может объяснить, почему цифр девять. Почему не семь? Что плохого в семи? Почему не три? Есть математики – одним из них был Лейбниц, – которые пользовались тремя цифрами. Он говорил: за одним, двумя и тремя следует десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать; затем двадцать, двадцать один, двадцать два, двадцать три. Такой была его система счисления; и он прекрасно пользовался этой системой, и тем, кто не соглашался с ним, он предлагал доказать, что он ошибается. Он подверг сомнению нужность девяти цифр.

Позднее Эйнштейн сказал, что не нужно и трех цифр, что человек может обойтись даже двумя; только с одной цифрой будет трудно, но человек может обойтись двумя. То, что цифр в математике должно быть девять, – научное суеверие. Но и математик не готов сдаваться, он говорит: – Как можно работать с менее чем девятью цифрами?

Таким образом, и это верование; в этом нет больше никакого значения.

С научной точки зрения мы верим в правильность тысяч вещей, но в действительности они тоже являются суевериями. Ученые суеверны, и в этом столетии религиозные суеверия отступают, тогда, как научные суеверия растут. Разница между ними просто в том, что, если спросить у религиозного человека, как он пришел к знанию о Боге, он скажет, что об этом написано в Гите, а если ты спросишь его, как он узнал, что в арифметике девять цифр, он скажет, что это написано в книге такого-то и такого-то математика.

В чем же разница между ними? Один ответ находится в Гите, в Коране; другой ответ находится в книге по математике. В чем разница? Это показывает, что на самом деле подразумевается под суевериями. Суеверие означает, что мы верим в это, ничего не зная об этом. Мы принимаем многие вещи и отвергаем многие вещи, ничего не зная о них, – и это тоже суеверие. Предположим, в одного человека в деревне вселился дух. Образованные люди скажут, что это суеверие. Давайте предположим, что необразованные люди суеверны; мы уже заклеймили их суеверными, потому что, будучи не образованными, эти простые люди не способны предложить в пользу своих верований никаких аргументов. И вот, образованные люди этой деревни придерживаются мнения, что история о том, что в этого человека вселился дух, – это ерунда, но они не знают, что в таком университете, как Гарвард в Америке, есть отделение, проводящее исследование привидений и духов. Этот отдел даже распространяет их фотографии. Они понятия не имеют о том, что в настоящее время некоторые авторитетные ученые вовлечены в глубокие исследования привидений и духов и получены были такие результаты, что рано или поздно они увидят, что именно они, образованные люди, были суеверными, а те, кого они называли суеверными, может быть, ничего не знали о том, во что верили, но говорили правильные вещи.

Если ты прочитаешь Рийона или Оливера Лоджа, ты будешь изумлен. Оливер Лодж был Нобелевским Лауреатом. Всю свою жизнь он занимался исследованием привидений и духов. Перед смертью он оставил документ, в котором сказал: «Все истины, которые я открыл в науке, и наполовину настолько не истинны, как привидения и духи. Но мы о них ничего не знаем, потому что суеверных образованных людей не заботит, какие открытия совершаются в мире».

Если человек говорит, что он может читать ум другого человека, мы называем это суеверием. В России, где работают ученые, которых мы назвали бы скрупулезными, есть человек по имени Федев. Он великий русский ученый. Сидя в Москве, он общался на телепатическом уровне без всяких видимых средств с умом человека, сидящего за тысячи миль от него в Тбилиси. Эксперимент был проведен научно и признан корректным. Ученые увлечены такого рода исследованиями, потому что рано или поздно они будут очень полезны в космических путешествиях. В случае механического сбоя космического корабля, который всегда возможен, посредством этих средств ученые смогут установить контакт с космонавтами. Иначе космический корабль может быть потерян навсегда. Именно из этих соображений русские ученые проводят интенсивные исследования по телепатии и достигли некоторых потрясающих результатов.

Федев провел свои исследования при помощи своего друга. За тысячу миль от него его друг спрятался в кустах парка с рацией в руке, поддерживая связь с Федевым. Через некоторое время он информировал Федева, что пришел человек и сел на скамейку номер десять. Он попросил Федева послать этому человеку сообщение – приказание заснуть в течение трех минут. Человек бодрствовал, курил и бормотал, обращаясь сам к себе. Федев стал посылать ему предложения – то же самое, что делаю я: «Ты расслабляешься, ты расслабляешься». С расстояния в тысячу миль три минуты Федев интенсивно предлагал: «Усни, усни»; концентрируясь на скамейке номер десять, он продолжал предлагать одну и ту же мысль: «Усни, усни».

Точно через три минуты человек, сидящий на скамейке, уснул, и сигарета выпала у него из рук.

Но это могло быть и совпадением. Может быть, человек, сидящий на скамейке, устал и потому заснул. Друг сказал Федеву, что человек действительно заснул, но это может быть совпадением, поэтому он попросил Федева разбудить его точно через семь минут. Федев стал предлагать этому человеку проснуться, и точно через семь минут человек открыл глаза и встал. Человек на скамейке был совершенно незнакомый; он и понятия не имел, что происходит, и друг Федева приблизился к нему и спросил, не почувствовал ли он что-нибудь необычное.

–Да, конечно, – сказал тот. – Я был очень озадачен. Я пришел сюда кое с кем встретиться, и внезапно я почувствовал, что мое тело вот-вот заснет. Я потерял контроль и уснул. Затем у меня возникло сильное ощущение, как будто кто-то говорит мне: «Вставай, вставай. Встань через семь минут!» Это не укладывается у меня в голове.

Этот человек и понятия не имел о том, что происходило.

Телепатическое общение без всякого проводящего средства стало научной истиной. Но образованный человек назовет это суеверием. Возможно, больной в одном городе может быть вылечен из другого, удаленного города; это не слишком трудно. Также возможно, что укус змеи может быть исцелен с расстояния в тысячи миль; это тоже не очень трудно. Есть много разных видов суеверий, но помни, что суеверие образованного человека всегда опаснее суеверия необразованного, потому что образованный человек не считает свое суеверие суеверием. Для него это результат, к которому он преднамеренно пришел. Этот друг говорит, что мы должны разорвать цепи суеверия. Сначала убедись, что есть какие-либо цепи, иначе ты можешь в процессе разрыва цепей поломать кому-то руки и ноги. Если какие-то цепи есть, их можно разорвать, но что, если их нет? Ты также должен убедиться, что, то, во что ты веришь, является цепью, которую нужно разорвать, а не окажется каким-то украшением, которое тебе придется восстанавливать. Все эти вещи требуют очень внимательного рассмотрения.

Я абсолютно против суеверий; все виды суеверий должны быть уничтожены – но это не значит, что я суеверен в отношении суеверий. Это не значит, что человек должен продолжать разрушать их без ясного понимания, что он должен просто помешаться на разрывании цепей без должной осмотрительности. Тогда такое произвольное разрушение тоже станет суеверием. У каждого века есть собственные суеверия. Помни, есть своя мода и в суевериях. И в каждом веке суеверие принимает новую форму. Человек отбрасывает старые суеверия и принимает новые, но никогда не избавляется от них навсегда; он меняет и преображает их. Но никогда этого не осознает. Например, однажды существовало суеверие, что человек, который носит тилак, рисунок на лбу, считается религиозным. Какое отношение нанесение тилака имеет к религиозности? Но именно таким образом это понимали. И на человека, который не наносил тилак, смотрели сверху вниз, как на нерелигиозного. Это старое суеверие больше не в моде. Теперь у нас есть новое суеверие, равное старому по глупости. Если человек носит галстук, он считается утонченным; если он его не носит, он считается обычным. Это то же самое, в этом нет никакой разницы. Галстук заменил тилак, тогда как человек остался прежним. Какая разница?

Галстук ничем не лучше тилака. Может быть, даже хуже, потому что в нанесении тилака был, по крайней мере, какой-то смысл. Галстук же в этой стране не имеет никакого смысла, хотя он мог бы иметь смысл в какой-то другой стране. Галстук полезен в холодных странах, где он помогает защищать горло от простуды. В той стране человек, который не может позволить себе закрыть горло от холода, очевидно, должен быть бедным человеком. Человек состоятельный может позволить себе закрыть горло при помощи шейного платка; тем не менее, когда кто-то повязывает на шею галстук в жаркой стране, такой, как эта, – это кажется немного пугающим. Начинаешь задумываться, преуспевающий ли это человек или просто ненормальный!

Быть преуспевающим не значит страдать от жары и носить на шее эту петлю. Галстук – это петля; галстук означает узел. Использование его в холодной стране имеет смысл, но в жаркой стране он совершенно бессмыслен, и все же человек, у которого есть чувство собственного достоинства, – мэр, адвокат, политик, – выходит на улицу с этой петлей на шее! И эти люди клеймят обладателей тилака как суеверных! Возникает вопрос: «А не является ли суеверием и ношение галстука? Какую научную систему вы применяете, повязывая вокруг шеи галстук?» Но поскольку галстук – суеверие этого века, он приемлем; поскольку тилак — суеверие прошлого, он неприемлем.

Как я уже сказал: как галстук имеет некоторый смысл для людей в холодных странах, так и нанесение тилака тоже имеет некоторый смысл, но предварительно не заглянув в него, совершенно неправильно и опасно сразу называть его суеверием – ты мог даже на мгновение не задуматься о том, зачем применяется тилак. В большинстве своем люди наносят его из суеверия; однако, когда люди нанесли его впервые, тому была некая научная причина. Фактически, тилак наносится на участок лба между глаз, где находится аджна-чакра, чакра третьего глаза. Даже при небольшой медитации этот участок нагревается; он охлаждается применением сандалового дерева. Применение сандалового дерева – это высоко научная техника, но теперь она утрачена; люди больше не заботятся об этой науке. Теперь никто не продолжает применять сандаловое дерево, знает ли он об аджна-чакре или нет, занимался ли он когда-нибудь медитацией или нет.

Странно видеть людей, носящих галстуки в жарких странах. В холодных странах ношение галстука имеет научную основу, и похожим образом тилак имеет научную основу для тех, кто медитирует на аджна-чакру, потому что сандаловое дерево охлаждает этот участок. В медитации на аджна-чакру возникает стимуляция этой области, создается жар, и его нужно охладить, иначе он нанесет вред мозгу. Но если бы мы решили удалить все тилаки, конечно, мы бы отняли их у тех, кто носит их бесцельно, но мы удалили бы их и со лбов тех бедных парней, которые нанесли их по собственным причинам, а если они не захотят удалить их, мы назовем их суеверными.

Вот что я хочу сказать: нет способа определить, что суеверно, а что нет. Фактически, одна и та же вещь может быть суеверной в одних условиях и научной в других. То, что может казаться научным в определенном состоянии, может оказаться ненаучным при другом стечении обстоятельств. Например, в Тибете есть традиция мыться раз в год, и это очень рационально, потому что в Тибете нет пыли, холодный климат, люди не потеют и им не нужно мыться. Ежедневное мытье только повредит их телам; оно заставило бы их терять слишком много тепла. А как им возместить это тепло? Оставаться раздетым в Тибете может стоить слишком дорого. Если бы человек оставил тело незакрытым на целый день, ему бы понадобилось на сорок процентов больше пищи, чтобы восполнить потерянные калории. В таком месте, как Индия, если человек ходит по улице без одежды, его почитают как отшельника. Махавира был разумен: он оставался обнаженным – а в такой жаркой стране, как эта, чем больше жара покидает тело, тем прохладнее чувствует себя человек внутри. Поэтому, если бы последователь Махавиры прибыл в Тибет обнаженным, он заслуживал бы того, чтобы его поместили в сумасшедший дом. Появляться в Тибете в таком виде было бы абсолютно ненаучным, идиотским. Но именно так всегда и бывает. Когда тибетский лама приезжает в Индию, он никогда не моется. Однажды я жил с тибетскими ламами в Бодхгайе, они воняли так ужасно, что сидеть рядом с ними было мучением. Кода я спросил их, почему они такие, они ответили:

– Мы следуем правилу мыться только один раз в год. Именно тогда я провел разграничение между суеверием и наукой. То, что в Тибете научно, суеверие в Индии. Здесь эти ламы воняют, не осознавая, что их тела так обильно потеют и вокруг столько пыли.

Мы понятия об этом не имеем, но есть некоторые страны, в которых вообще нет пыли. Когда Хрущев впервые прибыл в Индию, его повезли в Агру, чтобы увидеть Тадж-Махал, и по пути он увидел формирующийся вихрь пыли. Он попросил остановить машину, вышел, встал точно посредине вихря и был очень доволен. Он сказал:

– Мне так повезло, у меня раньше никогда не было такого опыта.

Мы не чувствовали бы, что нам повезло, если оказались бы среди такого количества пыли. Но там, откуда он родом, груды снега, а не пыли. Для него это был такой же волнующий опыт, каким для нас был бы снег. Сколько волнения мы чувствуем, когда ходим по снегу в Гималаях. Поэтому не начинай разрушать вещи, просто веря, что это цепи, без того, чтобы сначала рассмотреть возраст, условия и их полезность.

Научный ум – это то, что всегда колеблется. Человек с научным умом никогда не принимает поспешных решений, говоря:

– Это правильно, а это неправильно. Он всегда говорит:

– Может быть, это и правильно, но позвольте мне исследовать это еще немного.

Даже в конце исследования он никогда не приходит к решению, не выносит окончательного приговора: – Точно, это неправильно, поэтому уничтожьте это.

Жизнь так таинственна, что ничего нельзя сказать в таких определенных терминах. Все, что мы можем сказать: «На этом этапе мы знаем столько-то, и, основываясь на этом знании, такая-то и такая-то вещь кажется неправильной», – вот и все.

Человек научного подхода скажет: «Опираясь на информацию, которая доступна на этом этапе, такая-то и такая-то вещь сегодня кажется неправильной: тем не менее, при получении дополнительной информации она может завтра оказаться правильной. То, что правильно сегодня, может оказаться неправильным завтра».

Такой человек никогда не выносит поспешных решений о том, что правильно, а что неправильно. Он всегда продолжает исследовать с любознательным и скромным умом. Есть радость в том, чтобы держаться за суеверие, есть радость также и в том, чтобы его разрушить. Когда мы держимся за суеверия, это избавляет нас от труда думать – мы верим в то, во что верит каждый. Мы даже не хотим выяснить, какая за этим стоит причина или почему это так. Кто хочет об этом заботиться? Человек просто следует толпе. Иметь суеверия удобно. А есть люди, которые вышли на тропу разрушения суеверий, и это тоже очень удобно. Человек, который борется с ними, кажется рациональным, тогда как на самом деле он не рационален. Не так просто быть рациональным; видеть вещи рационально – значит напрягать каждый нерв. Такой человек смотрит на вещи так пристально, что ему становится трудно сделать какое-нибудь утверждение. Поэтому его утверждения всегда относительны. Он говорит: – При таких условиях, как в Тибете, не мыться уместно, тогда, как при других условиях не мыться в Индии – это полное суеверие. Человек, который мыслит рационально, будет говорить языком такого рода. С другой стороны, социальный реформатор никоим образом не заботится о том, что он говорит: он озабочен тем, чтобы все разрушать; он хочет разрушать определенные вещи. Я говорю: иди и разрушай – есть много вещей, которые должны быть разрушены, но первое, что должно быть разрушено, – это легкомыслие. Тенденция действовать без того, чтобы сначала подвергнуть будущее действие рациональному обдумыванию, – это первая вещь, которую необходимо разрушить. Вот что это значит: если ты что-то разрушаешь без того, чтобы обдумать это должным образом, тогда в этом разрушении нет никакой ценности. Должна быть создана тенденция, мыслить рационально, а тенденция бездумно верить должна быть разрушена. Это приведет нас к тому, чтобы видеть разные контексты, более глубокие значения. Тогда мы совершим интенсивное исследование; мы будем думать и рассуждать. Тогда мы рассмотрим все возможности.