355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бхагаван Шри Раджниш » Дхаммапада. Из хаоса рождаются звёзды » Текст книги (страница 14)
Дхаммапада. Из хаоса рождаются звёзды
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 07:46

Текст книги "Дхаммапада. Из хаоса рождаются звёзды"


Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш


Жанр:

   

Самопознание


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Как мне не везет, – сказал один. – Должно же это было случиться во время моего отпуска.

– Ты думаешь, это невезенье? – сказал второй. – У меня медовый месяц!

Настоящие люди есть настоящие люди. События происходят с настоящими людьми, не с пластмассовыми людьми. Да, что-то может случиться даже во время медового месяца!

Два хороших друга однажды шли по Елисейским Полям и вдруг заметили, что к ним приближаются две женщины.

– Проклятье, Пьер! – закричал один. – Сюда идут моя жена и моя любовница, рука об руку!

– Боже мой, Анри! – закричал второй. – Я собирался сказать то же самое!

Чарли повел своего провинциального друга на прогулку по городу. Друг заметил привлекательную девушку и спросил Чарли, знает ли он ее.

– Да, это Бетти. Двадцать долларов.

– А вот эта?

– Это Долорес. Сорок долларов.

– А вот это действительно высокий класс. Знаешь ее?

– Это Глория. Восемьдесят долларов.

– Боже мой, разве в этом городе нет хороших, респектабельных девушек?

– Конечно есть, но тебе они будут не по карману.

Суреш, расстанься либо с идеей о женитьбе, либо с идеей о чистоте характера. Если у тебя будут обе эти идеи вместе, тебя ждут проблемы.

И кто ты такой, чтобы что-то решать о чьем-то характере? Если ты любишь женщину, люби ее со всеми ее ограничениями, со всем ее несовершенством; она любит тебя со всеми твоими ограничениями и несовершенством.

Но именно это важно для ума – особенно индийского ума – совершенство. Требовать совершенства – это своего рода невроз. Это сделает неврастеником другого, а что касается тебя, то ты уже неврастеник. Если ты требуешь совершенства от человеческого существа, ты создашь проблемы для себя и для другого, и твоя жизнь будет не более чем страданием.

Настоящий человек понимания и разума принимает несовершенство другого человека и все же любит его. Любовь достаточно велика; можно любить даже людей, у которых вообще нет характера, людей, которые не чисты согласно твоим идеям, которые иногда заблуждаются, которые иногда совершают небольшие ошибки. Любовь достаточно велика, чтобы и принять, и трансформировать это.

Девятый вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Почему столько людей становится саньясинами?

Мерфи...

Господи, неужели ты тот самый Мерфи, которого я цитирую вдоль и поперек? Ты должен был сказать раньше! Но, наверное, – я надеюсь – ты другой Мерфи, потому что, если бы ты был тем Мерфи, ты не задал бы такой вопрос. Старик Мерфи так мудр, что только дает ответы и никогда не задает вопросов.

Ты спрашиваешь меня: «Почему столько людей становится саньясинами?»

Каждый делает это по своей причине, поэтому ответить очень трудно. Настоящие саньясины даже не могут дать вразумительного ответа, почему они стали саньясинами. Это своего рода любовное приключение; они влюбились в этого сумасшедшего. Это совершенно безумно, совершенно абсурдно. Они просто находят некую внутреннюю сопричастность; что-то происходит у них в сердце, не в голове. Когда что-то происходит в сердце, на это нельзя дать ответа.

Но некоторые люди становятся саньясинами из головы; тогда они не настоящие саньясины. Они могут тебе ответить, почему они стали саньясинами.

Можно сказать: человек, который может ответить, почему он стал саньясином, – это неправильный саньясин, ложный саньясин; настоящий саньясин может только пожать плечами. Он может сказать: «Я не знаю, это просто произошло». Возможно, он не покажется тебе убедительным, – он и не может, – но попытайся проявить сочувствие к этому человеку. Это любовное приключение.

Кто и когда мог сказать, почему он влюбился? Человек просто влюбляется совершенно без причины. Внезапно что-то щелкает; но щелкает нечто настолько тонкое, что ты не можешь сообразить почему. На это нельзя ответить. А если ответить можно, этот человек не настоящий саньясин. Это парадокс: те, кто может ответить, – не настоящие саньясины; те, кто не может ответить, – настоящие саньясины.

И потом, есть разные люди, и они приходят с разным воспитанием, они приходят по разным причинам. Они открываются мне по-разному, у каждого своя скорость, каждому на это требуется свое время.

Современная экспедиция Льюиса и Кларка вернулась из двухлетнего похода в верхнюю часть бассейна Амазонки, смело пройдя по местам, где еще никогда не ступала нога человека. По возвращении их приветствовала пресса и поклонники всех национальностей.

– Скажите, сэр, – спросил репортер первого исследователя, – что заставило вас пойти туда?

– Мне пришлось, – ответил тот. – Я должен был встретить вызов, испытать свои силы, встретиться с неизвестным, побороть трудности и уяснить настоящий смысл жизни.

– А вы, сэр, – спросил он второго исследователя, – почему вы пошли?

– Вы должны познакомиться с моей женой, – последовал усталый ответ.

У разных людей разные причины. Кто-то здесь ради исследования неизвестного; кто-то здесь просто из-за своей жены. Кто-то здесь потому, что это было поиском многих жизней; кто-то оказался здесь случайно. Он просто был в Пуне проездом из Кабула в Гоа, и зрелище такого количества сумасшедших в оранжевом его заинтриговало. Он сказал себе: «Парень, здесь что-то происходит!» И он попался... и забыл о Гоа. Потом, постепенно, люди забывают обо всем мире. Это небольшое пространство становится для них всем миром.

Тревожась о том, чтобы успеть на свидание, Карл остановился у аптеки, чтобы побыстрее совершить покупку. Аптекарь одарил его понимающей улыбкой, и он сказал ему об очаровательной красотке, которую он встретил на вечеринке. С ней он собирался провести вечер, пока ее родители были в опере.

Когда он подошел к ее дому, она и ее мать ждали, когда отец вернется с работы.

Когда вошел отец, она представила ему обоих родителей, и Карл сказал:

– Скажем, а почему бы нам с Нэнси не присоединиться к вам сегодня вечером?

– Дети, вам не нужно проводить вечер с нами, стариками, – сказала мать Нэнси.

– Но мы очень хотим, – сказал Карл.

– Не знала, что ты так любишь оперу, – сказала сбитая с толку Нэнси, когда он помогал ей надеть пальто.

– А я не знал, что твой отец аптекарь, – сказал он.

Есть разные причины. Я не могу дать один ответ на все. Я не могу сказать, почему люди становятся саньясинами.

Вот все, что я могу сказать: я совершенно сумасшедший, и некоторые люди находят, что они гармонируют со мной.

Последний вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Что такое неосознанность?

Шивананда,

Да, этот вопрос возникает, и он значителен. Он звучит так, как если бы рыба спросила: «Что такое океан?» Очевидно, рыба не видит океана; она всегда жила в океане, она открыла глаза в океане, она жила как часть океана. Океан так близко, что рыба не чувствует себя отдельной от него. Между океаном и рыбой нет никакого пространства, и она ничего не знает о нем.

И так же в действительности с неосознанностью. Ты рождаешься в неосознанности, живешь в неосознанности, спишь в неосознанности... просыпаешься в неосознанности. В неосознанности ты ходишь, в неосознанности говоришь... в неосознанности читаешь Библии, Кораны, Гиты. Она так близко, что она словно пронизывает тебя; она в каждой твоей фибре, в каждой твоей клетке. Между ней и тобой нет никакого расстояния. Поэтому этот вопрос значителен, и человек должен его задать. Лишь тогда он может постепенно двигаться из неосознанности в осознанность.

Неосознанность – это состояние машинального существования. Ты продолжаешь механически повторять. Ты продолжаешь жить без всякой бдительности – лунатик, сомнамбула.

Знаешь ли ты, что один из десяти человек может ходить во сне? Это большой процент. Десять человек из ста могут ходить во сне. Если у тебя в семье десять человек, это значит, что один из них может ходить во сне. Люди встают, ходят в темноте, они могут подойти к холодильнику и что-то съесть, снова вернуться в постель. Утром они ничего не помнят – и тогда они начинают беспокоиться о том, почему они становятся все толще! Днем они постятся или сидят на диете, а ночью изо всех сил наверстывают упущенное.

Ты должен немного отделиться от своих действий; тогда ты сможешь узнать, что такое неосознанность. Кто-то оскорбляет тебя; немедленно, мгновенно возникает гнев. Стоит нажать кнопку – и загорается лампочка. Промежутка нет: ты нажимаешь на кнопку, и загорается свет. У света нет времени подумать, загораться ему или нет. Кто-то оскорбляет тебя; он нажимает на кнопку, и тотчас же ты взбешен.

Гурджиев обычно говорил своим ученикам: «Подожди хотя бы пять минут. Куда торопиться? Пусть он оскорбляет тебя, пусть сначала закончит. Затем закрой глаза и подожди пять минут, наблюдай, что происходит внутри – как там кипит гнев».

Сам Гурджиев стал просветленным посредством этой простой процедуры: он попытался демеханизировать все, что в человеке механично. В тебе все механично – гнев, похоть, жадность, ревность, – все механично. Ты просто стоишь, а кто-то другой нажимает на кнопку. Ты действуешь как робот. Стань человеком.

Именно в этом вся медитация, именно в этом вся саньяса. Создай некоторую дистанцию. В следующий раз, когда кто-то оскорбляет тебя, удели этому пять минут, просиди в молчании пять минут, а затем можешь злиться. Я не говорю: «Не злись», – потому что это будет слишком много. Я говорю: создай промежуток в пять минут и ты будешь удивлен – через пять минут гнев, который был пять минут назад, уже не тот.

Дэйл Карнеги вспоминает эпизод из своей жизни. Он провел радиопередачу об Аврааме Линкольне. Он упомянул несколько неверных фактов; даже дата рождения Линкольна была неправильной. Он получил одно письмо, очень злое письмо, от женщины, которая называла его дураком, глупцом. «Если вы не можете даже правильно запомнить дату рождения, какое право вы имеете говорить об Аврааме Линкольне?»

Он пришел в бешенство и немедленно написал гневный ответ. Но было слишком поздно, и он подумал: «Я отправлю письмо завтра утром».

Перед отправкой он снова перечитал письмо. Оно показалось слишком злым – прошло двенадцать часов.

Он прочитал письмо этой женщины; оно больше не было таким оскорбительным, как показалось на первый взгляд. И он изменил свое письмо, переписал его заново. Переписав его, он сказал: «Почему бы не подождать еще двадцать четыре часа и не посмотреть, что получится? Куда торопиться? Эта женщина не умрет».

И он подождал еще двадцать четыре часа, и прочитал свое письмо снова. Теперь он еще более успокоился, и письмо снова показалось написанным в слишком крепких выражениях. Он изменил его и подумал: «Почему бы не подождать еще сорок восемь часов? Пусть это будет экспериментом! Я всегда могу отправить письмо, но через двенадцать часов мне пришлось его изменить, еще через двадцать четыре часа я снова изменил его. Посмотрим, что случится через сорок восемь часов».

И когда он написал письмо, в конце концов, он извинился; он больше не был зол. Женщина была права: какое он имеет право, если он даже не знает фактов? Он должен был непременно проверить факты, прежде чем выходить в эфир. Она была абсолютно права в своем гневе.

И он написал: «Вы совершенно правы. В следующий раз я не допущу такой ошибки. Мне очень жаль, что я оскорбил ваши чувства. Я приношу извинения. В любое время, когда вы будете в этом городе, пожалуйста, навестите меня или я приду к вам. Я хотел бы узнать больше о Линкольне, потому что чувствую, что вы знаете больше моего».

Естественно, на женщину произвела огромное впечатление скромность этого человека; она не ожидала от него такой скромности. В следующий раз, когда она приехала в город, в котором жил Дэйл Карнеги, она позвонила ему. Он пошел и встретился с ней, пригласив ее вместе пообедать. И, в конце концов, женщина стала такой дружелюбной, и они влюбились друг в друга!

Это кажется волшебной сказкой – такого не бывает в реальной жизни! В реальной жизни случаются только трагедии.

Но мы ответственны за все трагедии, потому что это наша неосознанность.

Поэтому первое, что я хочу предложить, Шивананда: если хочешь узнать, что такое неосознанность, создай промежуток. Это процесс деавтоматизации. Ты стал автоматическим, ты функционируешь автоматически. Ты должен обратить весь это процесс вспять, деавтоматизировать его, постепенно, в небольших вещах.

Например, ты идешь гулять. Не иди так, как ты ходишь каждый день. Иди быстрее или медленнее, но не повторяй в точности свой ежедневный образец. И ты будешь удивлен: если ты идешь медленно, ты более осознан, если ты идешь быстрее, ты более осознан; если ты идешь точно с той же скоростью, какой следуешь каждый день, ты теряешь всю свою осознанность.

Будда советовал своим ученикам ходить очень медленно, как можно медленнее. Попробуй – и ты будешь удивлен. Если ты идешь очень медленно, возникает великая осознанность. Ты говоришь определенным образом; попытайся говорить по-другому. Говори медленно, и ты будешь удивлен тем, как медленность речи делает тебя бдительным. Внезапно что-то меняется, потому что ты не действуешь как робот.

В уме есть две части: обучающаяся часть и робот. Обучающаяся часть учится; когда ты чему-то учишься, ты более осознан. Например, если ты учишься водить машину, ты более осознан – ты принужден к осознанности. В то мгновение, когда ты научился, обучающаяся часть передает эту информацию роботу. Как только ты научился водить, тебе больше не нужно никакой осознанности; ты просто продолжаешь действовать механически. Ты поворачиваешь к своему дому, заезжаешь в гараж, запираешь машину. Ты делаешь все это как робот.

И это вся история твоей жизни, двадцать четыре часа в сутки. Измени ее!

У Гурджиева был такой метод: если у него появлялся ученик-вегетарианец, первым делом он заставлял его есть мясо. Для вегетарианца это большой шок – если его заставляют, есть мясо. А Гурджиев был очень жестким мастером; он тебя выгнал бы, если бы ты не послушался его, не последовал команде, дисциплине. Он заставил бы тебя есть мясо. Когда вегетарианец ест мясо, он становится очень сознательным – ему приходится. В прошлом он не имел никакого опыта, ни малейшего понятия о том, чтобы есть мясо. Просто представь Махатму Ганди, который ест мясо... он будет невероятно осознанным!

А если человек ел мясо, тогда Гурджиев говорил ему: «На несколько недель стань вегетарианцем. Не ешь вообще никакого мяса – не ешь яиц, мяса, молока, никакой животной пищи. Просто продолжай есть овощи». Вся система тела привыкла к определенному образцу. Он заставлял людей менять время принятия пищи. Если ты ешь каждый день в час, он говорит:

«Ешь в девять». Если ты каждый день ложишься спать в двенадцать, он говорит: ложись спать в два или в десять. Он заставлял изменить все. Человека, который никогда не пил вина, он заставлял пить вино, просто для того, чтобы изменить его шаблон. Если человек был пьяницей, он заставлял его перестать пить.

Гурджиев озадачивал людей, но метод был прост: он пытался деавтоматизировать. Он был одним из величайших мастеров этого века, которого очень неправильно понимали. Естественно, все были против него. Кто когда-нибудь слышал о религиозном мастере, заставляющем своих учеников пить? – заставляющем, действительно заставляющем. Он сидел рядом...

Величайшей вещью в его коммуне был обед. Он мог длиться четыре, пять, шесть, семь часов. Каждый вечер он начинался... и мог закончиться среди ночи. И он сам заботился о каждом – о том, кто что ест, что кому подать, – и продолжал заставлять. Люди напивались так, что падали на пол, и они начинали в этом опьянении что-то говорить – а он сидел рядом и слушал. Он тоже пил с ними, но он много работал на пути. Он был мастером тантры. Он приезжал в Индию и Тибет, чтобы научиться тантре.

В тантре есть специальные методы, как продолжать пить и все же оставаться осознанным. Ты не можешь быть осознанным даже без алкоголя. В тантре есть методы, при которых ты постепенно пьешь больше и больше, сохраняя осознанность, не теряя осознанности. Постепенно количество наркотика можно повысить, по мере того как повышается твоя осознанность. Приходит момент – ты удивишься, когда узнаешь, что на Востоке по-прежнему есть люди, которые практикуют это, – приходит момент, когда на твое сознание не могут воздействовать вообще никакие наркотики.

Тогда они делают последнюю попытку: они берут ядовитую змею и позволяют ей укусить себя за язык; это последний метод. Обычный человек умирает... Эти змеи абсолютно ядовитые. Три процента змей в Индии опасны; нельзя выжить после их укуса – если тебя кусают, с тобой все кончено. Но эти мастера тантры остаются такими бдительными, что даже в это мгновение они не умирают. Их тела привыкли ко всем видам ядов и стали такими бдительными, что на них не действует ни один наркотик.

Гурджиев использовал этот метод со своими учениками, просто разбивая устоявшиеся привычки.

Мой подход – отправить тебя на группу, затем на другую группу, затем на еще одну группу. И ты ходишь на разные группы два или три месяца, а у каждой группы есть своя структура и свой образец, и она разрушает структуру и образец предыдущей группы.

В конце концов, я посылаю тебя на дзадзэн или випассану. Они за пределами всех обычных структур. Это методы, данные самим Буддой. Тогда ты в очень простом состоянии, ты наблюдаешь свое дыхание – дыхание выходит, дыхание входит, а ты просто наблюдаешь.

Эта наблюдательность заставит тебя осознавать – и что такое неосознанность, и что такое осознанность. Ты осознаешь и то и другое одновременно.

Дело было весной, и двое любовников барахтались на лугу в темную ночь новой луны. Молодой человек прошептал на ухо своей подруге:

– Мне хотелось бы, чтобы у нас был фонарик.

– Мне тоже, – ответила девушка. – Последние пять минут ты жуешь траву!

Дошло? Иначе мне придется рассказать еще один анекдот.

Марлин, хорошенькая секретарша из Филадельфии, совершала свое первое путешествие по Соединенным Штатам. Когда она ехала по пустыне, у нее кончился бензин. Ее подвез индеец, посадив сзади на своего пони. Каждые пять минут, пока они ехали, он издавал дикий вопль, который эхом проносился по пустыне. В конце концов, он высадил ее на заправочной станции и уехал, крикнув последнее:

– Йаа-хуу!

– Что вы сделали, – спросил владелец станции, – чтобы заставить этого краснокожего так кричать?

– Ничего, – ответила девушка. – Я просто сидела сзади, обхватив его руками и держась за луку его седла.

– Мисс, – сказал человек. – Индейцы ездят без седла!

На сегодня достаточно.


11. Психология безличности

Лекция была прочитана 31 декабря 1979 года в Аудитории Гаутамы Будды, Пуна, Индия

Первый вопрос:

Возлюбленный Мастер,

Гурджиев говорил, что ради достижения реального человек должен сначала отказаться от ложного. Правда ли это и здесь?

Питер Марки,

Это правда везде. Это правда всегда. Истина универсальна: время не важно, место не важно. Это одна из самых фундаментальных истин духовного роста: с ложным нужно расстаться, потому что ложное стоит на пути. Ты остаешься в дурмане ложного, и поиск истины никогда не начнется. Ты считаешь ложное истинным. Зачем тогда прилагать усилия, чтобы осознать истинное?

Если ты считаешь темноту светом, зачем искать света? Если ты думаешь, что нет ничего, кроме этой жизни, не будет и вопроса о том, чтобы исследовать и искать другую жизнь. Если время – твоя реальность, тогда вечность никогда не станет твоим поиском.

Ложная воля означает эго, истинная воля означает отсутствие эго. Ложная воля твоя; истинная воля – воля Вселенной. Ложная воля просто означает, что ты считаешь себя отделенным от целого; истинная воля означает, что ты растворяешь эту иллюзию отделенности и становишься тем, что ты есть на самом деле, – частью космической гармонии, полностью единой с целым. Тогда у тебя нет никакого отдельного предназначения, у тебя нет никакой частной цели. Тогда, куда бы ни шло целое, ты, как волна в океане, идешь туда же.

И прежде чем может быть познано целое, ложное должно прекратиться, потому что ложное заслоняет тебе глаза. Ты цепляешься за ложное, цепляешься за игрушку. И пока ты не увидишь суть – что игрушка есть игрушка и за нее не стоит цепляться... В самом этом видении игрушка сама собой выскальзывает у тебя из рук, потому что ты больше не цепляешься за нее. Увидеть ложное как ложное – вот начало истины. Но это видение тяжко.

Многие жизни мы жили в ложном и верили в ложное. Мы выращивали, питали ложное. Все наши надежды, все наши мечты укоренены в ложном. Вся наша жизнь – это капиталовложение в ложное; поэтому мы боимся даже смотреть, мы боимся наблюдать, замечать.

Помни, самый пугающий опыт для человеческого существа – наблюдать, осознавать; поэтому медитировать трудно. Трудность не исходит извне; снаружи тебя ничто не беспокоит. Настоящая трудность у тебя внутри. На самом деле ты не хочешь медитировать. Ты пытаешься сидеть на двух стульях. Ты слушаешь будд, которые говорят о красотах, благословении и блаженстве медитации, и в тебе просыпается жадность. Потом ты смотришь на свои капиталовложения и пугаешься; затем ты пытаешься медитировать. В то же время ты на самом деле не хочешь медитировать, потому что медитация означает, что тебе придется увидеть вещи как есть – ложное как ложное, истинное как истинное, – а это в одно мгновение разобьет вдребезги все твои усилия многих жизней.

Чтобы медитировать, нужна великая храбрость, мужество отбросить все свои капиталовложения. Нужен великий разум. Фактически, это истинный разум: увидеть, что, что бы ты ни делал, как бы ты ни пытался претворить ложное в реальность, сделать так, чтобы оно оправдалось, эти попытки обречены на поражение. Увидеть это, что все усилия это бег на месте – вот разум. Он не имеет ничего общего с интеллектуальностью; это очень просто.

Смотри, наблюдай, не бойся и не пытайся чего-то не замечать. Не продолжай играть с собой в игры, обманывать себя. Не оставайся сидящим на двух стульях, когда одна рука создает, а другая разрушает.

Люди делают именно это: половина их существа хочет, чтобы все продолжалось как прежде, – глупая половина, рациональная половина, арифметика их умов. А другая половина, разумная половина, интуитивная половина – сердце – хочет начать заново, потому что ты столько раз убеждался, что старое не приносит успеха. И все же ты продолжаешь двигаться в прежней колее. Пришло время, нужное время выбраться из этой колеи и родиться заново.

То, что говорил Гурджиев, говорилось и всеми великими мастерами мира. «Проснись», – говорит Будда. Это одно и то же в разных словах. «Наблюдай», – говорит Иисус. Будь так наблюдателен, как слуги, которым хозяин, уходя, велел быть начеку, чтобы он не застал их спящими, – а он может вернуться в любой момент. Они должны быть бдительными, все время начеку. Иисус говорит: Будь бдителен.

Первый опыт бдительности: ты видишь, что твоя личность ложна. Гурджиев называет это ложной волей. А в тебе есть нечто другое, нечто безличное, и это и есть истинная воля. То, как ты выглядишь снаружи, ложно; истинно то, что ты переживаешь во внутреннем центре. Ты – смесь произвольного и существенного, случайного и свойственного. Ты – точка пересечения времени и вечности, перекресток, где встречаются материя и сознание, где встречаются тело и душа, где реальное и нереальное могут пожать друг другу руки. Ты прямо на перекрестке. Ты должен быть очень бдительным, чтобы не выбрать ложное – потому что ложное очень привлекательно. Ложное пропагандирует себя всеми возможными путями; ложное пытается тебя убедить всеми возможными аргументами.

Истина всегда хранит молчание. Пока ты не готов ее принять, она даже не постучится к тебе в двери. Ложное боится, что, если оно не поднимет густого дыма, тебе станет видна его ложность. Поэтому остерегайся рационализации ложного, его пропаганды, аргументации, доказательств. И помни молчание истины – полное молчание, абсолютное молчание. Истина никогда не станет тебя убеждать; она будет ждать – она может ждать вечность. Но ложное не может ждать, оно преходяще, оно не может быть терпеливым. Оно должно тебя убедить, оно должно тебя соблазнить как можно скорее. Ложное обладает большой гипнотической силой. Пути истинного и ложного, прямо противоположны.

Истина достигается в пробуждении, ложное достигается в глубоком сне. Ложное подобно транквилизатору: утешительное, убаюкивающее, уютное, безопасное, надежное. Оно дает все гарантии и защищает тебя со всех сторон. Оно постоянно говорит: «Будь со мной, и я буду тебя защищать. Я твой охранник, твой проводник, твой друг, твой философ». Истина никогда ни на что не претендует.

Пока ты полностью не пресытишься ложным и его претензиями – которые беспочвенны... Оно много говорит, но никогда не дает обещанного. Пока ты совершенно не разочаруешься, пока ты не пресытишься, пока тебе не надоест, ты не посмотришь на молчаливую истину; ты не станешь слушать тихий, мягкий голос изнутри. А этот голос – голос Бога. Он универсален; он не имеет к тебе никакого отношения.

Истинное – не твое. Это целое, говорящее твоими устами, действующее твоими руками. Ложное дает тебе идею великого эго – «Я кто-то особенный», – а истинное отнимает все это. Оно делает тебя ничем, никем. Лишь когда ты никто, целое может действовать беспрепятственно.

Да, Питер Марки, Гурджиев прав. А то, что истинно у Гурджиева, истинно и здесь – истинно навсегда. Где бы ни был мастер, с ложным нужно расстаться.

В этом фактическое значение саньясы. Это средство отказаться от ложного. Саньяса означает, что ты отдаешь свое эго. Ты говоришь Мастеру: «Теперь я не буду действовать как отдельная от тебя сущность».

А Мастер – это тот, кто уже лишился собственной воли, кто больше не существует как личность, кто стал лишь присутствием, окном в Бога. Сдаваясь этому окну, ты сдаешься небу за пределами окна. Окно лишь открывает доступ к небу.

Запад еще не разработал технику отношений мастера и ученика. Немногие редкие индивидуальности пытались, но потерпели поражение. Сократ попытался в Афинах, но потерпел поражение; его не слушали. Иисус попытался снова; он потерпел поражение. Запад остался озабоченным ложным, полностью сосредоточенным на ложном. Он верит в личность. Восток верит в безличность.

Западная психология говорит: Сделай сильнее личность. Это психология ложного – укорененная в ложном, поддерживающая ложное. Восток говорит: Пусть личность растает, исчезнет, испарится. Это психология безличности. Это совершенно иная точка зрения.

Гурджиев снова попытался принести Восток на Запад. Он тоже потерпел поражение. Это очень трудно; этому противостоят века гипноза и обусловленности общества. Даже его собственный ученик, П. Д. Успенский, не смог его понять, понял его неправильно. Он предал его точно так же, как Иуда предал Иисуса.

Знаете ли вы? – Иуда был самым культурным и образованным среди учеников Иисуса; поэтому у него было самое отшлифованное эго. Он был интеллектуалом. Остальные его последователи были простые люди: рыбак, плотник, сборщик податей, игрок, пьяница, проститутка – простые люди. Единственным непростым человеком был Иуда; он был сложным. Он мог бы быть профессором Оксфорда, Кембриджа или Гарварда и прекрасно справился бы с этим – он был хорошим спорщиком. Есть несколько моментов, когда он спорит даже с Иисусом. И если бы ты слышал его спор с Иисусом, ты согласился бы с Иудой, не с Иисусом.

Однажды Иисус был в доме Марии и Марты, и Мария принесла дорогое масло и омыла ему ноги. Иуда тотчас же поднимает вопрос; он говорит: «Глупо без нужды тратить столько денег!» Он приводит хорошие доводы – социалистические доводы. Он говорит: «Все эти деньги можно было бы отдать бедным. Там на улице много нищих. Эти деньги могли бы прокормить этих нищих на много дней. Это такое редкое ароматическое масло! Зачем тратить его понапрасну? Ноги можно помыть водой – в этом нет необходимости!» А она полностью вылила большую бутыль масла!

С кем ты согласишься? И знаешь, что сказал Иисус? Иисус сказал: «Нищие будут всегда. Я здесь ненадолго».

Это кажется не слишком привлекательным доводом! Иисус говорит: «Не беспокой ее. Не беспокой ее любовь, веру, доверие. Все в полном порядке. Это исходит из глубокой любви ко мне. Пусть она это делает. А нищие будут всегда. Даже если отдать им эти деньги, это мало что изменит. Может быть, несколько дней у них будет еда, но потом снова...»

С кем ты согласишься? Девяносто девять процентов вероятности, что ты согласишься с Иудой – после Карла Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Мао; после всей этой коммунистической и социалистической пропаганды по всему миру кто не согласится с Иудой? Он кажется предвестником коммунистической философии. И ответ Иисуса кажется не слишком привлекательным, убедительным. Кажется, он уклоняется от вопроса. Но Иуда предал Иисуса по той простой причине, что он был слишком погружен в интеллект, был слишком эгоистичным, слишком гордым.

То же самое произошло между Гурджиевым и Успенским. Успенский был самым сильным учеником Гурджиева. Фактически, именно Успенский принес Гурджиеву мировую известность. Именно книги Успенского сделали имя Гурджиева широко известным во всем мире. Но почему он предал его? В последние годы своей жизни он стал очень враждебным к своему мастеру. Одно упоминание имени Гурджиева было для Успенского оскорблением; он не терпел даже упоминания имени Гурджиева. Все было совершенно отброшено – даже в книгах, которые он написал, он не связывал себя с Гурджиевым. Он стал называть его не Гурджиевым, а Г.; он не писал имя полностью. Он просто упоминал: «Г. сказал...» – просто А, Б, В. И тогда – он был достаточно хитер, – когда кто-то говорил: «Ты сам упомянул Г.», он отвечал: «Это было в те времена, когда Гурджиев был прав. Позднее Гурджиев сошел с ума. Я против Гурджиева последних лет».

Почему он пошел против него? Гурджиев пытался полностью разрушить его эго, а этого он принять не мог. Он был в Лондоне, Гурджиев был в России, в Тбилиси, и Гурджиев написал ему: «Приезжайте немедленно. Продайте все. Не тратьте ни мгновения. Берите все деньги и приезжайте».

Это было во время Первой мировой войны; путешествовать было очень трудно и опасно, и Успенскому было особенно опасно ехать в Россию, потому что к власти пришли большевики, коммунисты, и вся Россия была в хаосе. Не было никакого порядка, никакого правительства.

И все же Мастер попросил, и он продал все, что у него было, продал свой дом, взял все деньги и поехал обратно в Россию, прекрасно зная, что подвергает себя опасности. Путешествие было долгим; на него ушло три месяца, и иногда он ехал поездом, иногда верхом, а иногда ему мешали, и за ним гналась полиция. Но как-то он добрался туда – Мастер попросил его приехать, и он приехал. Он надеялся, что, поскольку он принес такую великую жертву, Мастер будет долго хлопать его по плечу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю