Текст книги "Мудрость песков. Беседы о суфизме"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Вы спрашиваете: «Живёт ли там более высокая цивилизация?»

Да, я говорю, что есть более высокое существо, живущее внутри вас. Вы являетесь полыми, и в самом внутреннем ядре вашего существа живёт Бог. Самое высокое живёт в вас; зачем беспокоиться о земле? Если люди и живут там, они не могут сильно отличаться от людей, живущих на поверхности. Вы ещё не насытились этими людьми? Может быть они имеют три глаза и четыре уха и шесть рук, но какую это создаёт разницу?

Вы спрашиваете: «Есть ли солнце в центре?»

Солнце в самом вашем центре. Это то, что я называю Буддой, – свет.

Вы спрашиваете меня: «Совершают ли эти... периодические путешествия через тоннели в особые места и рассказывают секреты?»

Да. Многократно из вашего самого внутреннего ядра к вашему самому поверхностному сознанию идут послания. Многократно открываются вам секреты от центра к периферии. Но вместо того, чтобы искать их, вы интересуетесь, является ли Земля полой? Есть ли солнце внутри? Населена ли она? Есть ли там более высокая цивилизация. И эти вымыслы продолжают занимать людей. По этим предметам написаны тысячи книг. Споры продолжаются столетиями, а люди всё борются, полемизируют, философствуют, размышляют, доказывают. И всё тщетно!

Остерегайтесь тенденции ума к изобретению лжи, к поддержке лжи. Это способ ума защитить себя от истины.

Истину не нужно изобретать. Вы не можете изобрести истину, вы лишь можете сделать себя доступным для неё. Истина уже здесь, истина уже имеет место. Если вы являетесь безмолвным, если вы отбросили ваши вымыслы, если вы отбросили всю ложь, если вы обнажены, то в этой обнажённости и в этом безмолвии откроется истина. И истина освобождает.

Выбросьте все эти истории! И я не говорю, правдивы они или Е1ет: я не говорю ничего о них. Я ни за, ни против. Я просто говорю, что они не относятся к делу. Это не имеет значения. Это детство – интересоваться такими вещами. Это хорошо для детей – им нужны вымыслы, им нужны волшебные сказки, – но это не очень хорошо для взрослых людей.

Наиболее важная вещь для разумного человека – это знать, кто он есть. От этого зависит всё. Без знания этого все знания – это тарабарщина. Без знания этого вы жили, но жили напрасно. Без знания этого вы упустили целую возможность жизни. Жизнь – это возможность познать самого себя, это вызов узнать самого себя, это провокация узнать самого себя. Но мы создаём некоторые другие диковинки и становимся такими занятыми этими диковинками, что забываем реальный вопрос. Имеются тысячи вопросов, которые не являются реальными, вы можете потеряться в этой толпе.

А реальным вопросом является единственный вопрос: «Кто я?» Отбросьте все остальные вопросы! Вложите всю свою энергию в один вопрос: «Кто я?» Пусть этот вопрос опустится глубоко в самое внутреннее ядро вашего существования – в полость вашего тела, в высшее сознание внутри вас, в солнце внутри вас. Посвятите этому единственному вопросу столько времени, сколько возможно. Вся религия зависит от него. Религия – это не что иное, как ответ на этот единственный вопрос: «Кто я?» Он не связан с Богом. Он не связан с небесами или адом, он не связан с прошлыми жизнями и будущими жизнями, он не связан с перевоплощением и теорией кармы. Действительная религия имеет только одно назначение, одну цель: «Кто я?»

И не рассеивайте свою энергию на такие диковинки. Если даже люди и есть там, если даже вы узнаете, что эти люди есть и что НЛО прилетают из полости Земли, то это не изменит вас. Это никоим образом не поможет вам.

Идите в тайну того, что вы есть, проникайте в эту тайну. Пусть это станет вашей единственной работой в жизни. Зная её, вы знаете всё. Будучи с ней, достигнете.

Третий вопрос:

Вы переполнили меня своей любовью. Я хотел бы иметь возможность отдать вам ВСЕ, но у меня нет ничего. На днях пришло так много талантливых, умелых людей. У меня нет умений, нет талантов... Я чувствую себя бесполезным.

Сучета, вы не знаете полезность бесполезного. На самом деле, полезное полезно только постольку, поскольку оно имеет определённое применение. Но бесполезное не имеет никакого ограничения.

В чём польза цветка розы? Никакой пользы, но жизнь была бы очень пуста без цветка розы. В чём польза смеха? Это не товар, он не насыщает людей. Если вы голодны, он не поможет. Если вы больны, он не поможет, это не лекарство. Если вы боретесь с кем-нибудь, он не поможет, это не атомная бомба. В чём польза смеха? Вот почему люди, смотрящие на жизнь утилитарными глазами, не смеются. Они не любят, потому что, в чём польза любви? Для них это пустая трата, пустая трата энергии, времени, жизни. Для них это глупо, потому что бесполезно. Они зарабатывают деньги, а не влюбляются, поскольку деньги полезны. Любовь не имеет применения, но любовь имеет благородство и великолепие. И без любви, что это за жизнь?

В чём полезность медитации? Иногда ко мне приходит люди и спрашивают: «Что мы получим от медитации?» Они думают о получении некоторого дохода, они хотят некоторого результата. Они хотят быть уверенными, поскольку вложат в это так много энергии, – что они получат из этого? И я говорю им: «Из этого вы не получите ничего».

Медитация – это не средство для достижения некоторого результата, это есть результат сам по себе, – вот почему она не имеет никакой полезности.

Какая полезность в поэзии? Вот почему в странах, где люди слишком заняты деньгами, поэзия начинает исчезать. Вы наблюдали, что происходит в Америке? Политики, богатые люди, бизнесмены, – они живут долго, поэты умирают очень скоро. К сорока они начинают истощаться. Политики довольно долго остаются молодыми и жизнеспособными.

В Древней Греции было не так. В Древней Греции поэты, философы, мистики жили очень долго. В Индии, в прошлом, йоги и медитаторы жили очень долго, но сейчас этого больше нет. Политики и актёры в Индии живут долго. И актёры сохраняют свою молодость более, чем кто-либо другой, и политики продолжают оставаться здоровыми очень долго. Посмотрите на Морарджи Десаи. В чём причина этого? Она не та, что он говорит. Он говорит, что пьёт собственную мочу; вот почему он так молод и здоров. Это всё чепуха! Это политика. Политика уважаема сейчас. То, что уважаемо, то, на что люди обращают внимание, становится таким важным, таким удовлетворяющим эго, что можно жить только этим удовлетворением эго. Можно оставаться жизнеспособным.

Теперь это известный факт: когда люди уходят на пенсию, они быстро умирают. Что происходит? Они начинают чувствовать свою бесполезность. У кого-то было всё в порядке, теперь ему шестьдесят и он уходит на пенсию. Он был здоров и никогда не болел, и всё было хорошо. Он был комиссионером или сборщиком, люди уважали его, он был в чести и уважаем и он делал какую-то полезную работу. Теперь, внезапно, он уходит в отставку, вся его полезность уходит. Он больше не товар. Он внезапно чувствует себя бесполезным. Он внезапно обнаруживает, что у него больше нет оправдания жизни. Для чего жить? Никто не думает больше о нём. Даже члены его собственной семьи пренебрегают им, игнорируют его. Он становится ненужным хламом. Мало-помалу он начинает сжиматься. Он начинает чувствовать: «Теперь только смерть может освободить меня от этой бесполезности».

Вот почему в Америке поэты и романисты умирают молодыми. Поэзия неуважаема. Где уважают деньги, поэзия не может быть уважаема. Деньги полезны; в чём польза поэзии? Когда кто-нибудь становится поэтом, его семья очень опечаливается.

Один человек говорил мне... После многих лет он пришёл увидеться со мной, и я спросил его, как идут дела: «Как твой старший сын?» Он сказал с такой печалью: «Он стал поэтом». Так, как будто тот умер! «А что второй?» Он сказал: «Он тоже ничего не заработал». Первый стал поэтом, а второй ничего не заработал; оба бесполезны.

Мы измеряем людей по степени их полезности. Мы сводим людей до товара. И я не говорю, не делайте ничего полезного. Я говорю делать полезные вещи, но помните, что действительное и величайшее переживание жизни и экстаз приходят от делания чего-нибудь бесполезного. Это приходит через поэзию, это приходит через живопись, это приходит через любовь, это приходит через медитацию. Величайшая радость наполняет вас только тогда, когда вы можете делать что-нибудь бесполезное, бесполезное в глазах мира. Это не может быть сведено до товара, поэтому это называют бесполезным.

Если вы изобретёте что-нибудь, какое-нибудь приспособление, вы можете запатентовать это и зарабатывать на этом деньги. Но если вы напишете красивую поэму, вы не сможете заработать на этом; это есть пустая трата времени. Люди говорят: «Что ты делаешь? Почему ты понапрасну тратишь свою жизнь?» Но поэзия, – если вы действительно погружаетесь в неё, – это великая радость сама по себе; ничего другого не нужно, вы уже вознаграждены. Любая другая внешняя награда будет безразлична для вас. Награда внутри; она возникает из самой вашей деятельности. Писание поэзии, живопись или игра на флейте, – они не имеют никакой полезности.

Это печальное явление – даже в Индии политики и актёры живут долго. В прошлом медитаторы, бывало, жили долго, потому что люди знали пользу бесполезного. Сейчас политики живут долго. Почему? Потому что политики кажутся полезными людьми. Если политик приезжает в город, собирается целая толпа. Если приедет поэт, не придёт никто. Кого волнует поэт? Кто думает, что он особенный? Кому он нужен? И, естественно, глубоко внутри поэт тоже начинает думать: «Я бесполезный, я делаю что-то неправильное. Я виноват, я лишний на земле».

Морарджи Десаи здоров в возрасте восемьдесят два, восемьдесят три, но не потому, что он пьёт свою мочу, а потому, что в Индии случилось такое бедствие: только политик уважаем. Мистик больше неуважаем, медитатор больше неуважаем. На самом деле происходит странное явление: очень трудно найти американца, который не медитирует. Это так трудно, как трудно в Индии найти того, кто медитирует. Медитация – это бесполезная деятельность.

Но люди имеют большие способности находить объяснения. Сейчас Морарджи говорит, что он здоров, потому что пьёт свою мочу.

Это напоминает мне историю...

Человеку исполнилось сто лет, он завершил столетие. Явились репортёры, явились люди из телевидения и радио, чтобы взять интервью. Они спрашивали: «В чём секрет? Как вам удалось прожить так долго? И вы всё ещё так здоровы и так молодо выглядите. Вы выглядите не старше пятидесяти».

Человек был очень счастлив и сказал: «Вот секрет – в своей жизни я никогда не ел мяса, в своей жизни я никогда не пил отравляющих напитков, я никогда не курил, и я никогда не был с женщинами. Вот мой секрет». Все были впечатлены. Они как раз записывали интервью, когда вдруг в соседней комнате кто-то упал, громко засмеялся и закричал.

Все спрашивали: «Что случилось? В чём дело?»

И человек сказал: «Не беспокойтесь. Это мой папа. Он снова напился и дурачится там со служанкой».

И все спросили: «Сколько ему лет?»

И человек сказал: «Ему сто двадцать».

Вы можете всегда объяснить, почему вы жили так долго, как вы жили так долго: вы ели это, вы делали упражнения йоги. Но действительное явление совсем в другом. Если вы наслаждаетесь тем, что делаете, если вы уважаете то, что делаете, – полезное, бесполезное, – если вы видите, что ваша жизнь имеет смысл, вы будете жить долго, поскольку человек живёт долго через ощущение осмысленности.

В различных обществах долго живут различные группы людей. В первобытном обществе долго жил колдун, поскольку он был самой уважаемой персоной. И я называю то общество наивысшим и самым цивилизованным, – это мой критерий цивилизованности, – где поэт, художник, музыкант, медитатор, любовник живут долго. Это наивысший тип общества. Почему? Потому что уважается бесполезность.

Вот история о Лао-цзы.

Он пошёл в горы со своими учениками. Они пришли в лес, где рубили все деревья. Тысячи людей рубили деревья, целый лес был повален. Но было одно большое дерево, такое большое, что тысяча человек могла усесться под ним, в его тени. Его листва была велика, это было огромное дерево! Они никогда не встречали такого дерева, и никто не рубил его!

Поэтому Лао-цзы сказал своим ученикам: «Пойдите и спросите их. Они повалили целый лес. Почему они не рубят это дерево?»

И ученики пошли и спросили людей, и люди сказали: «Это дерево бесполезно! Во-первых, его древесина такова, что из неё ничего нельзя делать – из неё нельзя делать мебель. Во-вторых, его древесина такова, что её нельзя использовать даже как топливо – оно создаёт такой дым, такой горький дым, что люди начинают кричать и плакать, слёзы градом катятся по их щекам. Его листья такие горькие, что ни одно животное не ест их. Это бесполезное дерево! Вот почему оно не срублено».

Когда они вернулись, Лао-цзы рассмеялся и сказал: «Посмотрите! Я всегда учил вас о пользе бесполезного! Теперь посмотрите на красоту этого дерева – оно сохранилось, потому что было бесполезным». Лао-цзы сказал своим ученикам: «Если вы хотите сохраниться, будьте бесполезными. В противном случае рано или поздно вы будете срублены. Никогда не становитесь полезными, иначе у вас будут неприятности. Будьте бесполезными, как это дерево, и вы проживёте долго и ваша листва будет великой».

В этой проповеди Лао-цзы есть нечто огромной важности. Это и мой собственный опыт: оставайтесь в своём глубочайшем ядре. Полезное только на поверхности. Да, нужно делать что-нибудь для проживания, чтобы иметь кров, чтобы иметь пищу. Нужно что-нибудь делать, с этим всё в порядке; но не думайте, что это вся ваша жизнь. Обеспечение проживания – это не ваша жизнь. И стандарт проживания – это не стандарт жизни. Стандарт проживания исходит из полезности, через полезную деятельность, а стандарт жизни вырастает из бесполезной деятельности – музыки, поэзии, живописи, медитации, любви.

Так что Сучета, не беспокойтесь. Здесь мне нужны люди всех типов – полезные и бесполезные. Здесь мне нужны люди всех типов. Я хотел бы сделать эту коммуну богатейшей. А польза никогда не может сделать коммуну очень богатой – материально, конечно, может, но не духовно. Поэтому, если вы чувствуете себя бесполезной, не беспокойтесь. Я использую и вашу бесполезность. Я сделаю вас огромным деревом с великой листвой. Люди, которые заняты полезной деятельностью, тоже иногда будут нуждаться в отдыхе под деревом, в тени. Нам нужны будут поэты, и художники, и музыканты. Нам будут нужны здесь все типы сумасшедших людей, так что Сучета, не беспокойтесь.

Четвёртый вопрос:

Почему у вас борода?

Ашока, кто сказал вам? Кто-то должно быть распускает слухи. У меня нет бороды, вам надо посмотреть на меня снова. На самом деле правильным вопросом было бы: «Почему у вас нет бороды?»

Это было одним из коанов в дзэне.

У Бодхидхармы была огромная борода, и люди дзэна, Учителя дзэна, дали этот коан своим ученикам для медитации на ним; «Почему у Бодхидхармы нет бороды?»

Теперь они ломают свои головы, поскольку вместе с этим коаном для медитации даётся также и портрет Бодхидхармы, а на портрете имеется эта огромная борода. У него действительно была огромная борода, всё его лицо было покрыто волосами. Вот почему в Китае он был известен как «варварский Будда».

У китайцев нет больших бород, они имеют тонкие козлиные бородки. Бодхидхарма выглядел там очень странным. У китайцев действительно лишь несколько волосков. Их в бороде можно пересчитать по пальцам... не больше. Так что Бодхидхарма должен был выглядеть дикарем.

Давался портрет. Портрет должен был подвешиваться в келье для медитации, и вы должны были смотреть на портрет и думать над такой проблемой: «Почему у Бодхидхармы нет бороды».

Делайте со мной то же самое – повесьте портрет и думайте: «Почему у Бхагавана нет бороды?», и через это случится великое открытие. Это будет трудно, но наступит момент, когда вы увидите, что у Бхагавана нет бороды. Это сатори! – когда видимое исчезает, а невидимое появляется.

Как я могу иметь бороду? Борода принадлежит телу. Вы – это не ваше тело, вы – это сознание, которое парит внутри и рядом. Оно не может иметь бороды.

Пятый вопрос:

Вы говорите, что не следует обращать никого и говорить о том, что нашли. А как же вы, Бхагаван? Что вы скажете по поводу желания, чтобы мой возлюбленный стал санньясином?

Прита, то, что я говорю вам, это не то, что я делаю, – поскольку иначе у вас будут неприятности. Придёт день, когда вы также сможете делать то, что делаю я. Но подождите, имейте немного терпения.

Вы спрашиваете меня: «Вы говорите, что не следует обращать никого и говорить о том, что нашли. А как же вы, Бхагаван?»

Вопрос относится к делу, поскольку это то, что я постоянно делаю. Но это показалось вам обращением. Это не обращение, это соблазнение. В этом нет логики. Обращение должно быть логичным. Большая разница.

Кто-то приходит и спрашивает меня: «Что такое санньяса?», и я отвечаю: «Я не знаю. Становитесь санньясином». И иногда случается, что он становится санньясином. Теперь вы назовёте это обращением? Я не дал никакого рационального объяснения этому, я не убеждал. Это соблазнение, чистое и простое. Это инфекция, а не обращение.

Я заразный. Если имеется человек, который может просто побыть со мной несколько минут, то он начинает сходить с ума. Это не обращение. Он просто влюбляется. Он начинает чувствовать необходимость быть со мной, почему бы это ни происходило. Его не заботит, что это такое.

Христианские миссионеры делают то, что они называют обращением. Это и есть обращение: они убеждают, они доказывают, они приносят вам книги, и они насильно внедряют в вас то, что христианство – это единственный путь, если вы хотите быть спасённым. Они пугают вас. Для этого они создали ад, адский огонь и вечные муки там и награды в раю... Они пугают вас адом, и только они могут спасти вас, и они делают вас весьма алчными до рая, и только они могут приносить добро, никто другой. И они доказывают тысячами способов, что Иисус – это единственный Учитель. Это обращение.

То, что делаю я, это не обращение. То, что делал Иисус, не было обращением, это было соблазнением. То, что делал Будда, не было обращением, это было соблазнением, чистым и простым. Просто быть с Иисусом означает влюбиться. Невозможно не влюбиться в такого прекрасного человека.

Было найдено письмо Понтия Пилата к римскому императору, где он говорит: «Этот человек так прекрасен, что я чувствую вину». На самом Т^еле Понтий Пилат влюбился в Иисуса. Он влюбился в тот момент, когда спросил: «Что есть истина?» и Иисус промолчал, не сказал ничего. Это молчание ошеломило его. В этом письме он пишет...

Это письмо хранится в Ватикане; они не распространяют его, они не публикуют его, потому что оно будет иметь огромное влияние на историю, которую они рассказывали людям.

Письмо говорит: «Я влюбился в этого человека. Этот человек так прекрасен, что я ещё ни разу не видел такой великолепной личности. Он не может причинить ни малейшего вреда, это невозможно. Я видел его говорящим с людьми, я близко наблюдал его. Я был в толпах, изменив внешность, чтобы видеть, что происходит с людьми. И я всегда возвращался ошеломлённым. Он волшебник. Просто в его присутствии что-то начинает происходить. Он не от мира сего».

Это слова Понтия Пилата.

Если вы в близком контакте с Иисусом, как вы можете остаться незатронутым, неподвижным? Это движение случается в вашей энергии. Тик что со стороны вам может показаться, что я всё время обращаю людей в оранжевых людей. Это неправда, или только очень поверхностная правда. Я не обратил никого. Я доступен. Если вы доступны, всё случится само собой.

«Вы говорите, что не следует обращать никого и говорить о том, что нашли».

Да, я говорю, не говорите, что вы нашли это, поскольку, если вы скажете так, то это будет просто означать, что вы не нашли ничего. На я понял вашу задачку. Поскольку я говорю, что нашёл это, то в вашем уме возникает проблема, действительно ли я нашёл это или нет? – ведь я говорю, что нашёл. Снова снаружи это одна вещь, а изнутри – другая.

Я не говорю, что я нашёл это, ЭТО говорит! И в этом большая разница. Когда вы говорите, что нашли это, вы не нашли этого. Когда ЭТО говорит, а вы просто беспомощны и не можете ничего поделать с этим, тогда ЭТО заявляет, – запомните, ЭТО, не вы, – когда говорит ваше просветление, не вы, когда ваш внутренний свет начинает заявлять о себе, что вы можете поделать? Где вы? Вас больше нет, поэтому вы не можете даже предотвратить этого. Слушайте внимательно: вы не можете объявить это, вы не можете предотвратить объявление этого. Когда я говорю вам не говорить об этом, я просто говорю подождать, когда ЭТО скажет. Если вы скажете, это будет ложным; тогда вы не найдёте этого. Но придёт день, когда вдруг вы найдёте, что ЭТО объявило себя внутри вас. И различие так ясно. Это приходит из такого внутреннего ядра, а ваш ум находится всего лишь на поверхности. Ваш ум становится слушателем – он просто слушает, как это объявляется, он не принимает участия в этом. Но это внутреннее явление. Если вы не испытывали его, вам будет невозможно его понять.

Но есть параллельные переживания, которые могут помочь. Вы говорите женщине: «Я люблю тебя», но вы не любите. Вы просто заинтересованы провести с ней ночь, просто хотите улечься с ней в постель. Вы говорите: «Я люблю тебя»; вы ничего не имеете в виду. Это просто способ, манера. Это будет по-джентльменски сказать так, это вежливый способ начать дело; необходимо небольшое вступление. Вы не можете сразу прыгнуть в постель без вступления... женщина может рассердиться. Она может начать звать полицию, или может собраться толпа и вас могут побить. Вы просто уговариваете её. Вы говорите: «Я люблю тебя», но вы знаете, что это идёт не от сердца. Это просто в голове, в мозгу.

Затем, однажды, вы на самом деле влюбляетесь в женщину, и различие ясно, огромно. Теперь всё сердце говорит: «Я влюблено». Вы не говорите этого, сердце говорит. Вас теперь совсем нет, вы как ум. Ум теперь является слушателем; сердце говорит: «Я влюблено». Но различие таково, что только вы можете знать, когда вы формальны и когда вы правдивы.

Если вы объявите, что нашли истину, то это будет неверно. Но если ЭТО объявляет, тогда проблемы нет. Что вы можете поделать? Даже если вы хотите предотвратить это, вы не можете этого сделать.

Это случилось с Мансуром, одним из величайших суфиев, аль-Халладж Мансуром. Однажды он тихо сидел перед своим Учителем – его Учителем был тоже великий мистик Джунайд, – и просто объявил: «Ана-эль Хакк! Я Бог! Я Истина!»

Учитель сказал: «Замолчи! Не говори этого. Держи это в себе. Тебе не полагается говорить этого. Ты очень хорошо знаешь, что мы находимся в мусульманской стране и мы мусульмане. Если люди услышат тебя, они убьют тебя».

Мансур держался несколько секунд и затем снова объявил: «Ана-эль Хакк! Я Бог!»

Учитель сказал: «Мансур, ты слышал меня или нет?»

Мансур сказал: «Я слышал вас, но ЭТО объявляет. Теперь смерть или не смерть, ЭТО объявляет. Я старался, Учитель. Я старался выполнить всё, что вы говорили, но ЭТО объявляет». И эти страстные глаза и эта иступленная энергия; Джунайд очень хорошо знал, что это не может быть предотвращено. Поэтому он сказал: «Тебе лучше отправиться в паломничество. Иди к Каабе. Но держи это в себе. Старайся, храни это! Не позволяй этому выйти. Это будет опасно». Он пошёл к Каабе.

Это было одной из самых древних традиций суфиев, – когда кто-то собирался объявить об этом, его посылали к Каабе. Путешествие охлаждало его, его исступление становилось холоднее, и холоднее, и холоднее. И влияние Каабы... потому что этот камень – это не просто камень. На самом деле никакой камень не является просто камнем, и определённо тот камень в Каабе – это точно не просто камень! Это редчайший камень в мире, поскольку его целовали миллионы тех, кто познал Бога. Нет другого такого камня. Миллионы тех, кто познал Бога, целовали его. Этот камень имеет иную вибрацию, ни у какого другого камня нет такой пульсации. Так что древняя традиция суфиев заключается в том, что когда кто-нибудь объявляет о своём достижении, он должен пойти и поцеловать камень. При поцелуе этого камня случается что-то. Так много объявлений, весь камень плачет и кричит: «Я Бог», так что ваш собственный маленький голос теряется – это охлаждает. Тогда вы узнаете то, что столь многие познали: нечего объявлять. Миллионы познали: «Я не новый, я не первый здесь. Я не пионер».

Мансур был послан, но он не смог добраться, поскольку посреди пути он был схвачен. Он объявлял, он декларировал. Даже когда он шёл один, внезапно это случалось и он объявлял. Он был схвачен, приведён на суд и убит.

Но даже когда его убивали, он объявлял. Неправильно сказать, что он объявлял; ЭТО заявляло о себе через него.

Когда вы познали это, то если ЭТО объявляет, хорошо. Иногда это объявляет, иногда это не объявляет. В случае Джунайда это не объявляло, оно просто осталось там. Бывает по-разному. Джунайд был способен остаться молчащим. Но с Мансуром это было невозможно. Но нужно запомнить одну вещь: вам не следует объявлять это – это следует держать в уме, постоянно в уме. Если вы объявите, вы сделаете что-то ложное, вы совершите святотатство.

Вы спрашиваете меня: «Вы говорите, что не следует обращать никого и говорить о том, что нашли. А как же вы, Бхагаван?»

Я сумасшедший. Вы оставите меня одного. То, что я говорю вам делать, это не то, что я делаю. Вы должны будете ждать этого момента. Этот момент придёт, и когда он придёт, это такое освобождение. Но если вы начнёте притворяться до того, как это придёт, вы предотвратите это; тогда это никогда не придёт. Это никогда не приходит к притворщикам.

И вы спрашиваете: «Что вы скажете по поводу желания, чтобы мой возлюбленный стал санньясином?»

Прита... я могу понять. Когда вы наслаждаетесь чем-то, чем-то вроде санньясы, вы хотите, чтобы это разделялось и вашим возлюбленным. Кто не хотел бы этого? Но здесь есть опасность: не становитесь агрессивными, в противном случае вы будете делать как раз противоположное тому, что вы хотите делать. Никто не хочет, чтобы его тащили, манипулировали им. Никто не хочет, чтобы над ним доминировали, – определённо не мужчины. Ни один мужчина не хочет следовать за своей женщиной; его эго очень сильно.

Мужское эго очень агрессивно. Это один из величайший жизненных опытов, который должна знать женщина. Я знаю людей, пары...

Человек пил в течение тридцати лет, разрушал своё здоровье и знал это. Но он не мог прекратить всё это, потому что жена была против этого. Я сказал жене: «Прекрати бороться. Просто разреши ему; и не только разреши ему, делай всё, что он захочет. Помоги ему пить. Когда он придёт домой, спроси его: „Не хотел бы ты немного выпить?“

Она сказала: «Что вы говорите? Тридцать лет я старалась, а он не прекращал! Теперь мне нужно помогать ему пить?»

Я сказал: «Попытайся. Может быть это ты не давала ему бросить. Он мог бы остановиться, я знаю его. Он любит меня, он приходит ко мне, говорит со мной и плачет; он говорит: „Я знаю, что это неправильно. Я разрушаю себя, свою семью, всё“.

И жена сказала: «Я тоже знаю, что он любит вас, потому что, когда он напивается, то начинает говорить как вы. Но это уже слишком! Посреди ночи в два часа он начинает читать проповедь. И так в течение ровно девяноста минут! И он повторяет вас слово в слово».

Но жена послушалась меня и прекратила говорить этому человеку... Это было тяжело для неё, поскольку за тридцать лет у неё тоже выработалась привычка «пилить». Муж был озадачен. Он не мог поверить, что жена приносит ему алкоголь, обслуживает его. Он пришёл ко мне через неделю. Он сказал: «Что вы сделали с моей женой? Это странно, но внезапно я почувствовал, что пришло время бросить это дело».

Мужское эго... Вы против курения, и ваш муж будет курить. Вы против этого, и он будет это делать. Он должен защищать себя. Он так боится вас, – что, если он не будет защищаться, вы съедите его, вы поглотите его. Он боится, потому что знает, у вас есть способности поглотить его. Однажды он жил в утробе женщины, и он очень боится. Как-то он убежал из сжимающих объятий матери, которая говорила: «Делай это, не делай того. Будь как это, не будь как то». Как-то он убежал. И я говорю «как-то», потому что в действительности никто никогда не убегает от матери, очень редко. Когда вы убежали, вы становитесь просветлённым. Мать продолжает следовать за вами, и тогда вы находите жену, жена начинает играть роль матери для вас. И он начинает бояться, что теперь снова начнётся то же самое, жена начнёт «пилить»: «Не делай этого, делай то». Она начинает наставлять – по поводу малых вещей, по поводу больших вещей, по поводу всего – и делает она это из любви! Такая любовь вне подозрений, но любят также и свободу.

Вы спрашиваете меня: «Что вы скажете по поводу желания, чтобы мой возлюбленный стал санньясином?»

Желание – это хорошо, но держите его в себе. Не начинайте «пилить» его, в противном случае я потеряю одного санньясина! Вы просто позвольте ему быть. Вы санньясин, вы наслаждаетесь своей санньясой, вы стали более любящей, вы стали более тихой, вы стали более иступленной, но оставьте его одного. Ни разу не говорите ему: «Ты тоже становись санньясином». Пусть он думает сам. Позвольте ему чувствовать вас, чувствовать, что случилось с вами. Позвольте ему видеть вас; у него есть глаза. Если вы преобразились, став санньясином, он начнёт чувствовать, что теперь что-то надо делать. Если он может видеть, что в вас расцвели некоторые цветы, то их аромат преобразует его – не вы, а аромат. А когда преобразует аромат, нет сопротивления, потому что аромат приходит так невидимо, так тихо, так бесшумно. И никто не может сопротивляться, потому что никто не знает, когда он входит в ваше существование, запомните это.

Если вы хотите, чтобы ваш возлюбленный стал санньясином, вы просто позвольте ему видеть, что случилось с вами. Позвольте ему видеть ваш танец и празднование. Если это преобразует его, хорошо, но не становитесь христианским миссионером. Не начинайте бомбардировать его, не начинайте убеждать его. Не начинайте манипулировать, управлять им, иначе вы создадите сопротивление. А если создаётся сопротивление, то это становится всё более и более трудным. Если даже однажды он станет санньясином потому именно, что вы «пилили» его слишком сильно, и захочет освободиться от «пиления» и решит: «Хорошо, стану санньясином и закрою рот этой женщине», то тогда он будет лишь санньясином-посторонним. Он будет сопротивляться мне.