Текст книги "Вигьяна Бхайрава Taнтpa. Книга Тайн. Том 2."

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3 (19). ТЕХНИКА ДЛЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО И ТЕХНИКА ДЛЯ ЧУВСТВИТЕЛЬНОГО ТИПОВ

12 декабря 1972 года, Бомбей, Индия

Сутры:

28. Вообрази, что у тебя постепенно отнимают силу или знание. В момент утраты выйди за пределы.

29. Преданность освобождает.

По воззрениям тантры человек сам по себе является болезнью. Это не означает, что ваш ум расстроен, сам ум, скорее, является расстройством. Это не означает, что вы напряжены где-то внутри, это, скорее, означает, что вы и есть напряжение. Ясно поймите эту разницу. Если ум болен, то его болезнь можно вылечить, но если сам ум является болезнью, то эту болезнь излечить нельзя. Можно выйти за пределы этой болезни, превзойти ее, трансцендировать, но излечить ее нельзя. Это составляет основную разницу между западной психологией и психологией тантры и йоги; это разница между восточными, тантрой и йогой и западной психологией.

Западная психология считает, что ум может быть здоровым, что уму, как таковому, можно помочь, можно его излечить – потому что для западного образа мышления не существует трансценденции, выхода за пределы, как будто за пределами ума ничего не существует. Трансценденция возможна только в том случае, когда за пределами ума хоть что-то существует, – в этом случае вы могли бы жить в своем настоящем состоянии и двигаться дальше. Но если за пределами ума нет ничего и ум сам является венцом творения, то трансценденция невозможна.

Если вы считаете, что вы всего лишь тело, то вы не можете осуществить трансценденцию за его пределы – потому что кто и куда будет трансцендировать? Если вы просто тело, то вы не можете выйти за его пределы. Если вы можете выйти за пределы тела, то это означает, что вы не просто тело, а что-то еще сверх этого. Это «сверх» становится измерением для движения внутрь.

Аналогично, если вы только ум и ничего больше, то никакая трансценденция невозможна. Тогда мы можем лечить отдельные болезни... Человек умственно болен – мы можем вылечить эту болезнь. Мы не будем прикасаться к уму, но мы излечим болезнь и сделаем ум нормальным. И никто не задумается о том, является ли нормальный ум сам по себе здоровым или нет.

Нормальный ум – это всего лишь скептический ум. Фрейд утверждает, что у любого человека, как такового, мы можем лишь привести больной ум к нормальному состоянию. Однако вопрос о том, является ли каждый здоровым или нет, не поднимается. Мы принимаем как нечто, не подлежащее доказательству, что средний ум является нормальным. Поэтому всякий раз, как только кто-нибудь выходит за пределы этого среднего ума, движется куда-либо еще, его следует возвратить назад и снова привести в порядок. Таким образом, вся западная психология представляла из себя усилия, направленные на приведение в порядок – на приведение к обычному уму, к среднему уму.

В этом смысле некоторые мыслители, в частности такой интеллектуальный мыслитель, как Джеффри, утверждают, что гениальность является болезнью, потому что гениальность не является нормой. Если нормальность является здоровьем, то гениальность – это болезнь. Гений не является нормальным; он в некотором смысле сумасшедший. Его сумасшествие может оказаться полезным, поэтому мы позволяем ему жить.

Эйнштейн, Ван Гог или Эзра Паунд – поэты, художники, ученые, мистики – являются сумасшедшими, но их сумасшествие допускается по двум причинам: или их сумасшествие является безвредным, или их сумасшествие является полезным. Благодаря своему сумасшествию они могут дать обществу нечто такое, чего не могут дать нормальные умы. Поскольку они сумасшедшие, они приближаются к некоторому пределу, и могут видеть такие вещи которые нормальный ум видеть не может. Так что мы можем допустить существование таких сумасшедших – и даже делать их нобелевскими лауреатами. Но они больны.

Если нормальность является критерием и стандартом здоровья, то каждый, кто отклоняется от нормы, является больным. Джеффри утверждает, что придет день, когда мы будем лечить ученых и поэтов таким же образом, каким мы лечим сумасшедших: мы будем снова приводить их к среднему уму. Подобное отношение связано с той конкретной гипотезой, что ум является концом всего, и что за его пределами ничего не существует.

Совершенно противоположным этому отношению является восточный подход. Мы здесь утверждаем, что сам ум – это болезнь. Поэтому, независимо от того, нормален человек или ненормален, мы различаем только «нормального больного» и «ненормального больного». Нормальный человек нормально болен. Он не настолько болен, чтобы вы могли это заметить. Он просто среднего уровня. Поскольку все остальные подобны ему, то он не может быть выявлен. И даже человек, который лечит его – психоаналитик, – даже он сам является «нормально больной» личностью. Для нас сам ум – это болезнь.

Почему? Почему сам ум считается болезнью? Нам нужно будет подойти к этому со стороны другого измерения; тогда все станет понятным. Для нас тело смертно; для восточного подхода тело – это смерть. Поэтому вы не можете создать совершенно здоровое тело; в противном случае оно не умрет. Вы можете создать определенное равновесие, но тело, как таковое, из-за того, что оно должно умереть, тело, как таковое, склонно болеть. Так что здоровье может быть только относительным. Тело не может быть совершенно здоровым; оно не может быть таким.

Вот почему медицина не обладает никаким стандартом и никаким определением того, что такое здоровье. Врачи могут определять болезни; они могут определить какую-то определенную болезнь. Но они не могут определить, что такое здоровье; или же самое большее, что они могут сделать – это определить через отрицание, что когда какой-то человек не болен, когда он не особенно болен, то тогда он здоров.

Но определение здоровья методом отрицания выглядит нелепо, потому что тогда первостепенной вещью становится болезнь, при помощи которой вы определяете здоровье. Однако здоровье не может быть определено, потому что, в действительности, тело никогда не может быть здоровым. Каждое мгновение тело находится всего лишь в некотором относительном равновесии, потому что смерть прогрессирует вместе с жизнью; вы живете, но также и умираете. Вы не просто живете, вы одновременно умираете.

Смерть и жизнь – это не два конца, далеко отстоящие друг от друга. Они подобны двум ногам, шагающим одновременно – обе они принадлежат вам. В одно и то же мгновение вы и живете, и умираете. Нечто внутри вас умирает каждое мгновение. За семьдесят лет смерть достигает своей цели. Каждое мгновение вы будете продолжать умирать, умирать и умирать, а затем вы умрете окончательно.

В тот день, когда вы родились, вы начали умирать. День рождения – это также и день смерти. Если вы постоянно умираете, – а смерть это не что-то, что придет со стороны, а нечто, что вырастет внутри, – то в этом случае тело никогда не может быть действительно здоровым. Как оно может быть здоровым? Если оно умирает каждое мгновение, то как оно может быть действительно здоровым? Оно может быть только относительно здоровым. Поэтому, если вы нормально здоровы, то этого достаточно.

Так же обстоят дела и с умом. Ум не может быть действительно здоровым, цельным, потому что само существование ума таково, что он вынужден оставаться больным, чувствовать себя неловко оставаться напряженным, беспокойным, тревожным. Такова сама природа ума, поэтому нам необходимо будет понять, что является этой природой.

Три вещи... Первая, ум – это связующее звено между телом и «не-телом», которое внутри вас. Это связующее звено между материальным и нематериальным внутри вас. Это один из самых таинственных мостов. Ум, подобно мосту, соединяет две совершенно противоположные вещи – материю и дух.

Если вы можете, то представьте себе такой парадокс: обычно вы наводите мост через реку, у которой оба берега материальны. В этом же случае ум является мостом между одним берегом, который материален, и другим, который нематериален – между видимым и невидимым, между умирающим и не умирающим, между жизнью и смертью, между телом и духом – или же всем тем, чем бы вы ни называли эти два берега. Так как ум, подобно мосту, соединяет такие противоположности, то он вынужден оставаться напряженным, он не может чувствовать себя свободно.

Он всегда движется от видимого к невидимому, от невидимого к видимому. Каждое мгновение ум находится в глубоком напряжении. Он вынужден подобно мосту соединять две вещи, которые не могут быть соединены. Это является напряжением, это является тревогой. Каждое мгновение вы находитесь в тревоге.

Я говорю не о вашей финансовой тревоге, или других подобных тревогах: это тревоги на ваших внешних границах, обрамляющие вас тревоги. Подлинная тревога не такова: подлинная тревога – это тревога Будды. Вы тоже находитесь в такой тревоге, но вы настолько обременены вашими повседневными тревогами, что вы не можете обнаружить вашу основную тревогу. Как только вы отыщете вашу основную тревогу, вы станете религиозными.

Религия – это забота об основной тревоге. Будда стал встревоженным иным путем. Он не беспокоился о деньгах, он не беспокоился о красивой жене, он ни о чем не беспокоился. Не существовало никакой заботы; обычных забот не существовало. Он не знал тревог, он находился в безопасности, он был сыном великого царя, мужем очень красивой женщины, и все было достижимо. В тот момент, когда он желал что-нибудь, он это получал. Все, что было возможно, было возможно и для него.

Но внезапно его охватила тревога – и эта тревога была основной тревогой, первостепенной тревогой. Он увидел, как увозили мертвого человека, и спросил у возничего своей колесницы, что случилось с этим человеком. Возничий ответил: «Этот человек теперь мертв. Он умер». Это была первая встреча Будды со смертью, поэтому он сразу спросил: «Все должны умирать? Я тоже умру?»

Взгляните на этот вопрос. Вы, возможно, об этом и не спросили бы. Вы спросили бы о том, кто умер, почему он умер, или же вы сказали бы, что он выглядит слишком молодым и это не возраст для смерти. Эти тревоги не основные; они не имеют к вам отношения. Возможно, вы ощутили сочувствие; возможно, вы ощутили печаль, но это все еще находится всего лишь на периферии – и вы забудете об этом через несколько мгновений.

Будда направил весь вопрос к самому себе и спросил: «Я умру?» Возничий колесницы сказал: «Я не могу тебе солгать. Каждый склонен умереть, каждый должен будет умереть». Будда ответил: «Тогда поверни колесницу назад. Если я умру, то какова цель жизни? Ты создал во мне глубокую тревогу. Пока эта тревога не устранена, я не могу чувствовать себя спокойно».

Что это за тревога? Это основная тревога. Поэтому, если вы в самой своей основе станете осознающими относительно самой природы жизни – тела, ума, то неуловимая тревога прокрадется внутрь, а затем эта тревога будет продолжать вибрировать внутри вас. Независимо оттого, что вы делаете или не делаете, в вас будет присутствовать тревога – будет присутствовать глубокое страдание. Ум, подобно мосту, перекрывает бездну – невообразимую бездну. Тело должно умереть, а у вас есть нечто внутри, которое бессмертно.

Имеются две противоречивые вещи. Это так, как будто вы стоите в двух лодках, которые движутся в противоположных направлениях. В этом случае вы будете находиться в глубоком конфликте. Этот конфликт является конфликтом ума. Ум находится между двумя противоположностями: это первая вещь.

Второе: ум – это процесс, а не вещь. Ум это не вещь: это процесс. Слово «ум» – неверное понятие. Когда мы произносим слово «ум», то кажется, что внутри нас находится нечто, представляющее из себя ум. Но там ничего нет! Ум это не вещь: ум – это процесс. Поэтому лучше назвать это «умничаньем», а не умом. У нас в санскрите есть слово читта, которое означает «умничанье», процесс действия ума. Не ум, но «умничанье», мышление – процесс.

Процесс никогда не может быть молчаливым, тихим. Процесс всегда будет напряженным; процесс означает суматоху. И ум все время движется от прошлого к будущему. Прошлое продолжает быть бременем для ума, поэтому он вынужден двигаться в будущее. Это постоянное движение создает еще одно напряжение внутри вас.

Если вы будете слишком задумываться об этом, то вы можете сойти с ума. Поэтому мы все время делаем что-то одно или другое; мы не можем быть незанятыми. Если вы не заняты, то тогда вы станете осознавать внутренний процесс, мышление, а это принесет вам очень странную и специфическую напряженность. Поэтому каждый желает быть занятым тем или иным образом. Если больше нечего делать, то тогда продолжают перечитывать одну и ту же газету снова и снова. Почему? Разве вы не можете сидеть и молчать? Это трудно, потому что, если вы сидите и молчите, то вы начинаете осознавать весь напряженный процесс внутри.

Поэтому каждый ищет спасения. Алкоголь может его дать: вы становитесь бессознательными. Секс может его дать: на мгновение вы забываете себя полностью. Телевидение может его дать; музыка может его дать – все, что угодно, что позволяет забыть себя и стать занятым настолько, что на время вас как будто нет. Это постоянное бегство от самого себя в действительности существует из-за этого процесса мышления. Если вы не заняты, – а не занятость означает медитацию, – если вы полностью не заняты, то вы станете осознавать ваши внутренние процессы. Ум является вашим основным внутренним процессом.

Вот почему так много людей приходят ко мне и говорят, что они пришли для того, чтобы медитировать, однако, когда они начинают медитировать, они становятся более напряженными. Они говорят: «Мы были не такими напряженными раньше, и мы были не такими озабоченными раньше. Обычно в течение всего дня мы не так сильно озабочены. Но когда мы садимся в спокойную позу и начинаем медитировать, мысли обрушиваются на нас; они взрываются. Это что-то новое». Поэтому они считают, что то, что мысли их окружают, происходит из-за медитации.

Это происходит не из-за медитации. Мысли окружают вас все время, но вы настолько заняты внешне, что вы не можете этого осознавать. Всякий раз, когда вы садитесь медитировать, вы осознаете что-то такое, от чего вы постоянно спасаетесь бегством. Ум, мышление – это процесс, а процесс – это усилие. Энергия расточается на мышление, рассеивается на мышлении. Мышление необходимо: оно нужно для жизни; оно есть часть борьбы за выживание. Оно является средством – и одним из самых агрессивных средств. Вот почему человек может пережить других животных. Животные физически более сильны, но им не хватает тонкого средства – мышления. У них опасные зубы, опасные когти; они более сильны, чем человек. Они мгновенно могут полностью уничтожить человека. Но им не хватает одного средства – мышления. Благодаря этому средству человек мог убивать, смог выжить.

Поэтому ум – это средство выживания. Он нужен, он необходим, но он агрессивен. Ум агрессивен, насильственен, он является частью продолжительного насилия, через которое необходимо пройти человеку. Ум был создан насилием. Поэтому всякий раз, когда вы садитесь медитировать, вы будете ощущать внутреннее насилие – обрушивающиеся мысли, агрессивные мысли, суматоху, как будто вы готовы взорваться. Вот почему никто не желает сидеть молча.

Каждый приходит и говорит: «Дайте мне какую-нибудь опору, какую-нибудь внутреннюю опору. Я не могу просто молча сидеть. Дайте мне какое-нибудь имя, которое я могу повторять, что-то вроде «Рама, Рама, Рама...» Дайте мне слово, которое я смогу повторять; тогда я смогу сидеть спокойно».

Что вы, на самом деле, делаете? Вы придумываете себе новое занятие. Тогда вы сможете быть молчаливыми, потому что ум все еще занят. Теперь вы сфокусированы на «Рама, Рама, Рама», на монотонном повторении; ум все еще не является незанятым. Ум, как процесс, вынужден всегда быть больным. Он не может быть уравновешенным так, как этого требует молчание.

В-третьих, ум сформирован внешними факторами. Когда вы рождаетесь, то у вас есть всего лишь способность к уму, но нет никакого ума – всего лишь вероятность, потенциальная возможность. Поэтому, если ребенок растет без общества, без какого-либо общества, то он растет, его тело растет, а ум не развивается. Он будет не в состоянии говорить на каком-либо языке; он будет не в состоянии мыслить концепциями. Он будет подобен животному.

Общество путем соответствующей тренировки претворяет вашу способность в реальность: оно дает вам ум. Вот почему у индуса один ум, а у мусульманина – другой. Оба являются людьми, но их умы различны. У христианина другой ум... Эти умы различны, потому что различные общества культивировали их с различными намерениями, с различными целями.

Родился ребенок – мальчик или девочка. У него нет ума. У него имеется лишь возможность того, что ум может развиться. Он может быть, но его еще нет. Это просто семя. Затем вы натренировываете их. Тогда мальчик становится одним умом, а девочка становится другим умом, потому что вы обучаете их различным образом. Тогда индус становится одним, а мусульманин – другим. Тогда теист – это один, а атеист – другой. Эти умы выращены в вас. Они обусловлены, навязаны вам.

Вследствие этого ум, как таковой, постоянно остается старым и ортодоксальным. Не может быть прогрессивного ума. Это утверждение может показаться странным: «Не может быть прогрессивного ума». Ум ортодоксален, так как он является обуславливанием. Поэтому так называемые прогрессивные люди ортодоксальны относительно своей прогрессивности в такой же степени, как и любая другая ортодоксальная личность. Взгляните на коммуниста. Он считает, что он очень прогрессивен, но «Капитал» Маркса для него настолько же авторитетен, как Коран для мусульманина или Гита для индуса. И если вы начинаете критиковать Маркса, то он чувствует себя обиженным в такой же степени, как это почувствует любой джайн, если вы начинаете критиковать Махавиру. Ум ортодоксален, потому что он обусловлен прошлым, обществом, другими, обусловлен с определенными намерениями.

Почему я заставляю вас осознать этот факт? Потому что жизнь меняется каждое мгновение, а ум принадлежит прошлому. Ум всегда стар, а жизнь всегда нова. Обязательно будет напряжение и конфликт.

Возникает новая ситуация. Вы влюбляетесь в женщину и у вас индусский ум, а эта женщина мусульманка. Теперь возникнет конфликт. Теперь будет много ненужного страдания. Эта женщина мусульманка, а жизнь привела вас в такую ситуацию, в которой вы в нее влюбились. Теперь жизнь предоставляет вам новое явление, а ум не знает, как ему с этим поступить. Не существует никакого рецепта, поэтому возникает конфликт.

Вот почему в очень меняющемся мире люди лишаются корней; их жизнь превращается в страдание. В прошлые века было не так. Человек был более спокойным – не спокойным, конечно, но он казался более спокойным, потому что вокруг него все было более статичным, и ум его не был в таком конфликте. Теперь же все так быстро меняется, а ум не может меняться так быстро. Ум цепляется за прошлое, а все меняется каждое мгновение.

Вот почему на Западе так много беспокойства. На Востоке беспокойства меньше. Это кажется странным, потому что Восток должен считаться с более многочисленными основными проблемами. Там нет продуктов питания, там нет одежды, там не хватает жилья. Многие просто голодают. Но они находятся не в таком беспокойстве, как на Западе. Запад богат, развит в научном и технологическом отношении, имеет более высокий уровень жизни, так почему же там так много беспокойства? Потому что технологии так быстро меняют жизнь, что ум не может справиться с этими изменениями. Прежде, чем вы приспособитесь к чему-то новому, оно уже устаревает и изменяется.

Снова промежуток! Жизнь порождает новые ситуации, а ум всегда пытается реагировать в соответствии со старыми обуславливаниями. Промежуток, зазор продолжает расти. Чем больше будет промежуток, тем больше будет беспокойство. Ум является ортодоксальным, а жизнь не ортодоксальна.

В этом причины того, что ум сам по себе является болезнью. Так что же делать? Если вы собираетесь излечить ум, то для этого имеются простые способы. Психоанализ прост. Он может отнять много времени, он может оказаться бесполезным, но он не представляет трудностей. Но выход за пределы ума является весьма трудным, мучительным, потому что вы должны отбросить ум полностью. Вы должны приобрести крылья и превзойти его, вы должны отбросить его таким, каким он является – не прикасаясь к нему.

Я, например, нахожусь в комнате, в которой жарко. Я могу поступить двояко. Я могу установить в комнате кондиционер и продолжать жить в ней. Я могу продолжать оборудовать комнату так, чтобы в ней не было жарко, но тогда за каждым приспособлением нужно будет следить и ухаживать, и тогда это породит новые беспокойства и проблемы. Есть и другая возможность: я могу покинуть комнату и выйти наружу.

В этом вся разница. Запад продолжает жить в той же самой комнате ума, пытаясь приспособиться, создать приспособления, так что эта жизнь с умом становится, по крайней мере, нормальной. Она может быть не очень счастливой, но она становится все менее и менее несчастливой. Она не может достигнуть вершины, пика счастья, но человек избавлен от многих страданий: страданий становится все меньше и меньше.

Фрейд утверждал, что для человека не существует никакой возможности быть счастливым. Если вы сможете так отрегулировать свой ум, что он будет нормальным, то в лучшем случае вы будете менее несчастны, чем другие – и это все. Это очень безнадежно. Фрейд является гениальным, настоящим мыслителем, но его взгляды являются верными лишь в некотором смысле, поскольку он не может заглянуть за пределы ума.

Вот почему Восток не разработал никакой психологии, сопоставимой с психологией Фрейда, Юнга или Адлера. И это странно, потому что Восток говорит об уме, по крайней мере, в течение пяти тысяч лет.

Почему Восток не смог создать психологию, говоря пять тысяч лет об уме, медитации, выходе за пределы? Психология – это совсем недавняя разработка Запада. Почему Восток не смог создать какую-либо психологию? Здесь был Будда, который говорил о глубочайших слоях ума. Он говорил о сознательном, он говорил о подсознательном, он говорил о бессознательном. Он должен был знать. Почему же он не смог разработать психологию сознательного, подсознательного и бессознательного?

Причина заключается в следующем: Восток не интересовался комнатой. Он немного говорит о комнате, чтобы выйти за ее пределы, чтобы выйти наружу. Мы интересовались комнатой просто для того, чтобы найти дверь – и это все. Мы не интересовались деталями комнаты, жить в ней мы не собирались. Поэтому единственный интерес представляло то, где находится дверь и как выйти наружу. Мы говорили о комнате только для того, чтобы установить местоположение двери – чтобы мы могли знать, как ее открыть и выйти наружу.

В этом заключался весь наш интерес. Вот почему психология не могла быть разработана в Индии. Если вас комната не интересует, то вы не будете составлять ее план; вы не будете измерять каждую стену и рассчитывать каждый дюйм пространства. Об этом вы не беспокоитесь. Вы интересуетесь только тем, где находится дверь, где находятся окна, через которые можно выпрыгнуть. И в тот момент, когда вы окажетесь снаружи, вы полностью забудете о комнате, потому что тогда вы окажетесь под огромным бескрайним небом. Вы даже не вспомните, что была комната, и что вы жили в пещере в то время, когда снаружи все время было бесконечное небо, и вы могли выйти наружу в любой момент. Вы забудете эту комнату полностью. Что происходит, если вы можете выйти за пределы ума? Ум остается тем же самым, вы никак не изменяете его, но вы выходите за его пределы, и все изменяется.

Тогда вы снова можете вернуться в комнату, если вам это нужно, но вы будете уже другим человеком. Этот выход наружу и возвращение внутрь сделает вас совершенно другим человеком. Человек, который жил в комнате и который не знал, как выглядит то, что находится снаружи, не является, на самом деле, человеком; он живет как жук, он живет как насекомое. Когда он вырывается к небу – к открытому небу, – и к солнцу, и к облакам, и к бесконечному простору, он немедленно становится другим. Это воздействие бесконечного впервые делает его человеком, сознательным человеком.

Теперь он снова может двигаться внутрь комнаты, но он будет другим человеком. Теперь комната будет просто использоваться, она не будет больше тюрьмой – из нее можно будет выйти в любой момент. Тогда комната становится просто полезной вещью, чем-то утилитарным. Раньше человек был заключен в ней, теперь же он не заключенный. Теперь он хозяин, он знает, что снаружи – небо, что бесконечность ждет его. И даже эта комната является теперь частью этой бесконечности, и даже это маленькое ограниченное небо и пространство внутри комнаты является пространством, тем же пространством, которое простирается снаружи. Человек снова входит внутрь и живет в комнате, использует ее, но теперь он не заключен в нее. Это качественное изменение.

Восток интересуется тем, как выйти за пределы ума, а затем использовать его. Не отождествляйте себя с умом – это главное. И все техники медитации связаны с тем, как найти дверь, как использовать ключ, как открыть дверь и выйти наружу.

Сегодня мы обсудим два метода. Первый связан с остановкой в середине деятельности. Мы уже обсудили три стоп-техники; перейдем к следующей.