Текст книги "Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии"

Автор книги: Бэзил Лиддел Гарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 6
Солдаты в тени

В главе 4 была описана модель военных действий Германии до конца 1941 года. В главе 5 было рассказано о том, как изменчивая судьба привела генерала Роммеля с африканских полей сражений во Францию, где летом 1944 года снова был открыт Западный фронт. Но при этом из повествования выпала довольно большая часть. Ведь прежде чем рассказывать о финальной стадии, было бы желательно осветить ход событий в Европе начиная с 1941 года и до открытия второго фронта. Чтобы не предвосхищать более полную картину, сложившуюся из воспоминаний генералов и изложенную в части III, в этой главе события будут даны очень кратко, лишь насколько они касались выдающихся военных деятелей. Все они оставались «солдатами в тени», причем в двойном смысле – на них всегда падала тень неодобрения Гитлера и неуклонно надвигалась тень грядущего поражения.

Последний раунд Гальдера

В 1942 году операциями на Восточном фронте руководил генерал Франц Гальдер, начальник Генерального штаба, вынужденный подчиняться директивам Гитлера. Гальдер был прирожденным стратегом, и планы большинства успешных операций в начале войны принадлежат именно ему. Но командование сухопутных сил, которым он ведал после отставки Браухича, находилось под контролем командования вермахта, получившего презрительное название «военного бюро капрала Гитлера».

В этой сложной ситуации Гальдеру не хватало поддержки, которую обеспечивал Браухич только благодаря своему авторитету. Можно было о чем-то спорить с командующим вермахтом, имея за спиной командующего сухопутными силами. А что делать, когда эти две должности объединились в одну и даны человеку, обладавшему темпераментом Гитлера? Между Браухичем и Гальдером всегда было согласие, достаточно редкое в высших эшелонах власти. По мнению их коллег-генералов, эти двое работали в таком тесном контакте, что функции и влияние каждого было трудно разделить. Но в этой связке все-таки ведущим был Гальдер. «Что Гальдер придумал, Браухич доложил Гитлеру. Гальдер никогда не встречался с Гитлером, если при этом не присутствовал Браухич». Теперь же Гальдеру предстояло биться в одиночку.

Летняя кампания 1942 года началась с блестящих успехов благодаря мастерски разработанным планам Гальдера. Ловкая задержка начала кампании на главном фронте, а также внезапный удар по Крымскому полуострову вынудили русских проявить инициативу и начать наступление на Харьков. Подождав, пока русские войска как следует увязнут, немцы начали наступление мимо фланга южных русских армий по практически свободному коридору между реками Дон и Донец. Но, достигнув низовья Дона, немецкие войска были вынуждены разделиться и далее следовать в разных направлениях – так приказал фюрер. Перспективы главного наступления на Кавказ и получения нефтяных полей были принесены в жертву его желанию восстановить временно приостановленное и имевшее второстепенное значение наступление на Сталинград. Его первоначальной задачей было прикрытие с фланга частей, наступавших на Кавказ. Гитлер нацелился на Сталинград так же пристально, как годом раньше стремился в Москву. Само название города, казалось, бросало ему вызов. И снова его «умелое» командование помогло русским успеть подвести резервы.

Когда стало ясно, что время безвозвратно ушло, Гальдер начал настаивать на прекращении наступления. Гитлеру в очередной раз не понравилось, что ему противоречат, и в конце сентября Гальдер был смещен со своего поста.

Цейтцлер

На смену Гальдеру пришел Курт Цейтцлер, ранее бывший начальником штаба группы армий на Западном фронте. Тот факт, что он не знал обстановки на Восточном фронте, помешал ему добиться успеха в новой должности, которую он занял в столь критический момент, и снизил его шанс отстоять свое мнение в спорах с Гитлером.

Цейтцлер, сравнительно молодой человек, до войны носил звание полковника и командовал пехотным полком. Затем он стал начальником штаба танковой армии Клейста. Именно ему удалось решить задачу снабжения бронетанковых сил во время длительных наступлений и быстрых перебросок. Живой и энергичный, он был истинным «человеком действующим», что всегда приветствовалось нацистами, и представлял собой разительный контраст с «человеком размышляющим», каким был Гальдер – математик, ботаник и писатель.

Будучи менее стратегом, чем его предшественник, Цейтцлер был превосходным организатором и всегда чувствовал, как наилучшим образом использовать мотомеханизированные части. За блестяще организованным им переходом танковых частей через Арденны и далее по Франции в 1940 году последовала серия сложных маневров 1941 года.

Танковые силы Клейста сначала прошли по Украине к Черному морю, где блокировали отступление армии Буденного через Буг и Днепр, затем повернули и двинулись на север навстречу армии Гудериана, чтобы завершить окружение Киева. После этого они снова круто развернулись на юг в тыл свежим русским частям, атакующим немецкий плацдарм на Днепре в районе Днепропетровска, и, обеспечив разгром русских частей, направились по Донбассу к Азовскому морю, чтобы и там перерезать путь отступления противника. Отдавая должное заслугам своего начальника штаба, Клейст подчеркивал, что важнейшей проблемой такой переброски танковых частей является обеспечение их снабжения.

Деятельность Цейтцлера привлекла внимание Гитлера, и в начале 1942 года он получил вызов в ставку. Благоприятное впечатление Гитлера еще более усилилось после рассказа Цейтцлера об экстренных мерах, принятых в 1-й танковой армии, чтобы помочь войскам пережить суровую зиму. До этого Гитлер был глубоко убежден, что профессиональные военные в Германии действуют только согласно устоявшимся штампам и не умеют импровизировать и принимать оригинальные решения. Вскоре после этого Цейтцлер был назначен начальником штаба западных армий с задачей реорганизовать оборону на Западном фронте. В сентябре после неудачной высадки в Дьепе он был снова отозван на восток, и Гитлер объявил, что он будет назначен начальником Генерального штаба. Для молодого генерал-майора это был настоящий взлет.

Необычный выбор Гитлера можно объяснить, во– первых, предпочтением, которое он отдавал молодым людям, понимающим, что такое мотомеханизированная война, а во-вторых, личными заслугами Цейтцлера на полях сражений. Но не только этим.

Поставив такого молодого генерала во главе командования сухопутными силами, Гитлер надеялся, что тот проникнется вечной благодарностью к своему патрону и станет ярым приверженцем фюрера, как Кейтель и Йодль. Избавившись от Гальдера и заменив его своим человеком, Гитлер намеревался освободиться от надоевших ему постоянных споров и возражений.

В первый момент Цейтцлер был ослеплен. Поэтому он молча согласился на штурм Сталинграда, так же как и на продолжение наступления на Кавказ, пока основные силы немцев не забрались слишком далеко, чтобы их можно было вывести.

Но и у него очень скоро появились сомнения. Цейтцлер не понимал, почему Гитлер так старается удержать войска у Сталинграда в преддверии наступающей зимы. Когда началось контрнаступление русских, он хотел немедленно вывести армию Паулюса, однако Гитлер даже слушать об этом не пожелал. После этого трения между Цейтцлером и Гитлером усилились. Даже когда армия Паулюса попала в окружение, Гитлер ни за что не соглашался отдать ей приказ оставить позиции и с боем пробиваться на запад. Цейтцлер заявил о своей отставке, которую фюрер не принял.

После того как немецкая армия под Сталинградом была вынуждена сдаться, Цейтцлеру удалось заставить Гитлера санкционировать вывод войск с двух опасных клиновидных участков, расположенных на пути к Москве и Ленинграду. Это несколько ослабило напряжение, позволило сохранить в целости значительный участок фронта, а также высвободить резервы. Но Гитлер был чрезвычайно раздражен вынужденным шагом назад, когда до двух великих русских городов было уже рукой подать, и даже не рассматривал вопрос общего стратегического отступления. Цейтцлер же настаивал на этом. Собрав всю волю и мужество, он продолжал возражать Гитлеру, однако в этой битве он был в одиночестве – Кейтель и Йодль всегда поддерживали фюрера. К тому же они были намного ближе к Гитлеру – их кабинеты располагались в ставке, а его – совсем в другом месте. Но вопрос заключался не только в расстоянии. Со временем возражения Цейтцлера настолько участились, что Гитлер перестал замечать своего бывшего протеже, даже когда они встречались на ежедневных совещаниях.

Все это усилило влияние генерала Йодля, главы личного штаба Гитлера, через посредство которого фюрер осуществлял личное руководство военными действиями. Йодль, просидевший на этой должности всю войну, никогда не продержался бы так долго, если бы не «знал свое место» и не действовал в строго установленных для него пределах. Он вообще был первоклассным клерком. В противоположность ему Цейтцлер был человеком импульсивным, далеким от подхалимства и раболепства, нередко выходил из себя в спорах с Гитлером. Однако создавалось впечатление, что последний не желал расставаться с человеком, столь искусным в логистике, способным быстро решать проблемы, связанные с перемещением мотомеханизированных частей, что было недоступно ни Кейтелю, ни Йодлю.

Конец наступил в начале июля 1944 года вскоре после разгрома немецких армий в верховьях Днепра. Цейтцлер попросил Гитлера о личной встрече и стал настаивать на выводе северной группы армий из Прибалтийских республик прежде, чем они будут окружены. Гитлер отказался, последовала шумная ссора. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести. Гитлер не остался в долгу: он лишил Цейтцлера всех привилегий, даваемых званием, после чего отдал унизительный приказ уволить непокорного генерала из армии без права ношения формы.

Гудериан

На место Цейтцлера Гитлер призвал старого и опытного эксперта танкового дела – Гудериана. Назначение шокировало многих членов Генерального штаба, которые считали Гудериана узким специалистом и полным профаном в вопросах генеральной стратегии и тактики. Сделанный выбор показал инстинктивное предпочтение, отдаваемое Гитлером энтузиастам революционных идей, а также был данью прошлым заслугам Гудериана. Он должен был стать достойным венцом карьеры человека, бывшего пионером в создании танковых сил Германии, стоявшего у истоков блестящих побед немецкого оружия. Но на деле все было обыкновенным очковтирательством.

Задолго до этого Гитлер забрал командование военными действиями в свои руки и рассматривал командование сухопутными силами как малозначительный орган, созданный лишь для того, чтобы передавать его приказы и урегулировать вопросы их исполнения. Даже если бы Гудериан обладал опытом, знаниями и темпераментом, необходимыми для занятия должности начальника Генерального штаба, ему все равно не было бы позволено играть эту роль в действительности. А при существовавшем положении вещей он попал в двойной капкан: был окружен атмосферой профессионального недоверия своих коллег и был вынужден во всем подчиняться Гитлеру.

Его подчиненные в Генеральном штабе покровительственно и с оттенком презрения говорили о нем, как о «воюющем солдате, но не имеющем соответствующего академического образования». Они внимательно приглядывались к пришельцу, чтобы вовремя заметить любую оплошность. При поддержке Гитлера он вполне мог преодолеть неприязнь коллег, но вместо этого тоже вступил в конфликт с фюрером. Это было очень не вовремя, поскольку его назначение состоялось, когда силы Германии уже пошли на убыль, и к тому же сразу после заговора 20 июля. Гитлер не доверял никому и был склонен рассматривать любое мнение, отличное от его собственного, как предательство. Некоторые молодые солдаты знали, как уйти от подозрений, и не позволяли себе спорить с Гитлером по тому или иному вопросу, но Гудериан был лишен дипломатического таланта.

Гудериан все чаще ощущал груз прожитых лет и постепенно лишился изрядной доли своей природной жизнерадостности. Немало энергии уходило на непрекращающиеся поединки с недоверчивыми и сомневающимися коллегами. Со временем его решительность превратилась в упрямство, а неуемная энергия – во вспыльчивость и раздражительность, такое случается нередко. А далеко не однозначные обстоятельства, сопутствующие его запоздалому возвышению, усилили эти тенденции.

Тем не менее этот апостол новой наступательной доктрины продемонстрировал лучшее понимание ситуации, в которой требовались срочные оборонительные меры, чем его хозяин. В начале 1944 года, когда Гудериан был еще генеральным инспектором танковых сил, он настоятельно рекомендовал Гитлеру провести стратегический вывод войск на востоке и создать сильную линию оборонительных укреплений вдоль границы 1940 года. Когда он стал начальником Генерального штаба, линия фронта к северу от Припяти уже была прорвана, но наступление русских пока сдерживалось примерно в том же месте, что он предлагал раньше. Во время поспешного отступления, последовавшего за прорывом, около 20 дивизий были разбиты или потеряли вооружение и технику. Брешь была заполнена танковыми дивизиями, переброшенными из Румынии. Однако очень скоро последовал крах, усугубившийся переходом Румынии на сторону противника. Это открыло русским путь через Карпаты в Центральную Европу.

Осенним попыткам Гудериана создать новую линию в Восточной Пруссии и центре Польши препятствовало не только отсутствие резервов для поддержки венгров, но и упрямое желание Гитлера начать еще одно наступление на западе. Для осуществления его голубой мечты создать англичанам новый Дюнкерк путем флангового прорыва через Арденны были собраны все мыслимые резервы. И даже на этой стадии Гитлер не внял советам вывести войска из Прибалтийских республик, с Балкан и из Италии, чтобы обеспечить резервы для главного фронта на востоке.

Удар в Арденнах закончился провалом, тем не менее Гитлер все равно не прислушался к советам Гудериана. Он позволил отправить на восток только незначительное подкрепление, хотя Гудериан неоднократно говорил, что готовится мощное наступление русских, а немецкий фронт недостаточно силен, чтобы ему противостоять. Хуже того, даже небольшое пополнение не попало на Восточный фронт из-за приказа фюрера направить три дивизии из Польши на юг, чтобы предпринять тщетную попытку прорвать фронт русских, окруживших Будапешт.

Когда 12 января началось наступление русских войск, Гудериан имел резерв всего лишь из 12 дивизий при протяженности линии фронта около 800 миль. Гитлер же наотрез отказался разрешить Гудериану вывести войска с наиболее опасных участков. В результате фронт в Польше быстро прекратил свое существование, а наступление русских удалось сдержать, лишь когда они проникли в глубь Германии и вышли на Одер. Только здесь появился шанс нанести ответный удар, потому что у русских подошли к концу запасы и, кроме того, оказались незащищенными фланги. Только теперь Гитлер согласился перебросить с запада 6-ю танковую армию, но вместо того, чтобы использовать ее для нанесения контрудара, отправил ее в Венгрию для очередной тщетной попытки освободить Будапешт. Фюрер продолжал жить в мире своих мечтаний, не имевшем ничего общего с реальностью.

Отчаявшийся Гудериан начал искать союзников среди других генералов, чтобы начать немедленные переговоры о мире. Слухи о его подозрительной активности дошли до Гитлера, в результате чего мятежный генерал тоже был уволен с высокого поста. Это произошло в марте, за месяц до окончательного краха.

Манштейн

Вероятно, самым способным из немецких генералов был Эрих фон Манштейн. Именно таков был вердикт всех тех, с кем я беседовал о войне. Он был превосходным стратегом, отлично понимал суть механизированного оружия, хотя сам и не принадлежал к танковой школе. Незадолго до войны принимал участие в разработке нового орудия, впоследствии оказавшегося незаменимым.

Сын генерала фон Левински, он был в детстве усыновлен семьей Манштейна. Незадолго до войны 1914 года окончил Военную академию. Служил в штабе генерала фон Лоссберга, разработавшего в 1917 году новую систему обороны вглубь. В 1935 году стал начальником оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск. В следующем году стал заместителем начальника штаба (при Беке). В феврале после изгнания Фрича Манштейн тоже был удален из командования сухопутными силами, что должно было уменьшить оппозицию по отношению к командованию вермахта и планам нацистов. Он был направлен командовать дивизией в Силезию. Накануне войны 1939 года Манштейн получил назначение на должность начальника штаба группы армий генерала Рундштедта, сыгравшей одну из главных ролей в польской кампании. Затем он последовал за Рундштедтом на запад.

Манштейн был активным участником французской кампании, ему принадлежит идея танкового прорыва через Арденны. Однако ради ее воплощения в жизнь ему пришлось изрядно потрудиться. Высшие военные круги пребывали в уверенности, что он слишком беспокоен и нетерпелив, поэтому в конце 1940 года его убрали с дороги, направив командовать пехотным корпусом. На его просьбу о танковом корпусе последовал отказ, мотивированный отсутствием у претендента опыта. Вскоре после этого он был приглашен к Гитлеру и воспользовался случаем, чтобы изложить ему свою идею. Гитлер согласился, и неделей позже в штабе сухопутных войск снова появился возрожденный план танкового прорыва. Перевод Манштейна несколько успокоил оскорбленных офицеров группы Бока, которой досталась второстепенная роль, показав, что просьба Манштейна о передаче ведущей роли группе Рундштедта продиктована не личной выгодой. Следует признать, что план оказался настолько эффективным, что отсутствия у руля разработчика никто не заметил.

На первой стадии кампании у Манштейна не было возможности показать, что он может сделать в качестве командира, поскольку его корпус находился в хвосте, среди остальных частей, следовавших за танками. Но на втором этапе его корпус нанес к западу от Амьена основной удар по новой линии обороны французов, созданной вдоль Соммы. Танки Роммеля направились в образовавшийся проход, а части Манштейна устремились следом. Его корпус 10 июня первым достиг и форсировал Сену, пройдя в тот день 40 миль. Затем, совершив несколько быстрых бросков, он подошел к Луаре. Когда же встал вопрос о вторжении в Великобританию, ему было поручено первому перебраться через Дуврский пролив и совершить высадку в районе Фолкстона. Правда, этот план так и остался на бумаге.

Перед началом войны с Россией Манштейн принял командование 56-м танковым корпусом в Восточной Пруссии. Он с ходу прорвал русский фронт и устремился вперед настолько быстро, что достиг Двины (то есть прошел 200 миль) всего за четыре дня и занял основные мосты через реку. Однако ему не позволили продолжить победоносный марш к Ленинграду или Москве, что являлось его самым заветным желанием. В течение недели он ожидал на Двине подхода еще одного танкового корпуса и 16-й армии. Затем войска пошли дальше и к 15 июля вышли на озеро Ильмень, что к югу от Ленинграда. Здесь они были остановлены частями русских, которые к этому времени успели подтянуть резервы. В сентябре Манштейн был назначен командующим 11-й армией, действовавшей на юге, и первым делом открыл путь в Крым, прорвавшись через узкий и хорошо укрепленный Перекопский перешеек, показав тем самым владение техникой осадной войны.

Когда армии, вторгшиеся в Россию, увязли под Москвой в грязи и снегу, а Гитлер избрал на роль козла отпущения Браухича, молодые генералы немецкой армии надеялись, что ему на смену придет Манштейн. Но Гитлер решил сам занять этот пост. Некоторое время он обдумывал вопрос назначения Манштейна начальником Генерального штаба, но в конце концов пришел к выводу, что с ним, скорее всего, будет еще труднее ладить, чем с Гальдером.

Летом 1942 года Манштейн организовал атаку на крепость Севастополь, предшествующую наступлению основных сил. Он успешно решил поставленную задачу, тем самым лишив русских главной военно-морской базы на Черном море. После этого его войска были переброшены на противоположный фланг для атаки на Ленинград. Создавалось впечатление, что ему предначертано свыше демонстрировать свое мастерство исключительно в тактике осады.

Однако эту миссию Манштейн не сумел завершить. Пока войска перебазировались к Ленинграду, его самого срочно отправили в Сталинград, где немецкое наступление было остановлено ожесточенным сопротивлением русских. Вскоре вынужденная остановка обернулась кризисом, и армия была окружена. Для Манштейна были спешно собраны силы, названные группой армий «Дон», и отправлены на помощь.

Но было уже слишком поздно, поэтому попытка оказать помощь провалилась. В процессе последовавшего отступления была перерезана линия фронта, и русские не смогли форсировать Днепр. Дерзкий контрудар отбросил их далеко назад, а немцы в марте 1943 года повторно овладели Харьковом. Манштейн к тому времени уже командовал группой армий «Юг». Тем летом совместно с Клюге (группа армий «Центр) он организовал последнее наступление немецких войск на востоке.

Манштейн предлагал несколько альтернативных вариантов. Первый – нанести удар в начале мая, когда русские еще не будут готовы к наступлению, и дезорганизовать подготовку, взяв в клещи Курск. Другой – сам Манштейн считал его более предпочтительным – дождаться наступления русских, отойти перед самым его началом и затем нанести фланговый удар со стороны Киева, сокрушив противника. Гитлер отверг последний, считая его слишком рискованным. Но, согласившись с первым, отложил атаку перед самым ее началом, вообразив, что, если дождаться прибытия дополнительных сил, шансы на успех возрастут. Задержка продлилась до июля, причем выиграли от нее в основном русские. Хотя южная половина клещей (Манштейн) проникла достаточно глубоко, северная часть сначала столкнулась с ожесточенным сопротивлением, а затем была разбита фланговым контрударом русских. Это явилось началом общего контрнаступления, которому немцы противостоять уже не могли.

В тяжелейших условиях Манштейн продемонстрировал блестящее мастерство, сумев превратить паническое бегство в организованное отступление войск к польской границе. Однако Гитлер не желал слушать его доводы в пользу отхода, призванного ослабить натиск русских. Строптивость генерала вывела из себя фюрера, и в марте 1944 года он принял решение отстранить Манштейна от должности, заменив Моделем. Последний получил напутствие, что упорное сопротивление, отстаивание каждого метра территории в создавшихся условиях более полезно, чем умение маневрировать. Немаловажным фактором в перемене отношения Гитлера к Манштейну явилось то, что Гиммлер считал последнего политически неблагонадежным. Так завершилась военная карьера одного из самых серьезных противников союзников, человека, удачно сочетавшего понимание современных идей мобильности с классическим чувством маневра, технической грамотностью и бьющей через край энергией.

Искренне сожалея об удалении Манштейна с поля сражения, Блюментрит говорил мне: «Он был не только самым выдающимся стратегом из всех наших генералов, но еще и был политически грамотным. Такого человека Гитлер не мог долго терпеть. На совещаниях Манштейн нередко при всех возражал Гитлеру и даже доходил до того, что называл отдельные его идеи чепухой».