Текст книги "Неопытная искусительница"

Автор книги: Беверли Кендалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

Повисло молчание, достойное сцены ужаса в третьеразрядном театре, с отвисшими челюстями и округлившимися глазами.

Мисси дважды открывала рот, но так и не придумала, что сказать, чтобы мать и брат перестали смотреть с осуждением, а миссис Лорел не испытывала неловкости. На Джеймса она боялась даже взглянуть, чувствуя его ярость.

– Твоя грубость по отношению к Софии возмутительна. Сейчас же извинись, – потребовал он сквозь стиснутые зубы, сверкнув голубыми глазами.

Мисси и сама собиралась извиниться, но его гневный тон и бесцеремонность привели ее в бешенство. Ведь это он виноват в том, что случилось: в напрасных усилиях, потраченных на платье, в испорченном обеде, во всем.

– Джеймс, все в порядке, – сказала миссис Лорел, положив руку ему на локоть в успокаивающем жесте.

Будь Мисси склонна к насилию, она влепила бы ей пощечину – только за то, что та осмелилась коснуться его с подобной фамильярностью.

– Нет, не в порядке. Я жду, Мисси. Извинись перед Софией, – произнес Джеймс непререкаемым тоном.

– С какой стати я должна извиняться перед твоими женщинами?

Все дружно ахнули, а Джеймс издал яростное шипение.

– Миллисент Элинор Армстронг, ты немедленно извинишься перед миссис Лорел и Джеймсом. – Мисси никогда не видела мать такой сердитой. Это был один из тех редких случаев, когда виконтесса называла ее полным именем, причем наихудший из них. То, что она сделала, было не просто оплошностью, а сознательным вызовом.

Охваченная стыдом, Мисси повернулась к миссис Лорел.

– Прошу прощения. Мои слова были непозволительными и необдуманными.

– Право, вам незачем извиняться, мисс Армстронг. Мой кузен бывает ужасно высокомерным порой. Таким же он был в детстве. Вам не следует обращать на него внимания в подобные моменты, как это делаю я, – сказала та, глядя на Джеймса с типично сестринским выражением.

Кузен? Миссис София Лорел – его кузина? Хотя Мисси не представляла, что такое возможно, она обнаружила, что чувствует себя еще более жалкой и несчастной, чем секунду назад. Если бы пол разверзся под ней и поглотил целиком, она была бы только рада.

– Спасибо, вы очень добры, – сумела выговорить она вполне членораздельно, несмотря на сумбур в мыслях. Повернувшись к матери и брату, она спросила дрогнувшим голосом: – Можно мне уйти?

Виконтесса коротко кивнула. Томас не шелохнулся, бесстрастно наблюдая за ней. Мисси встала, стараясь не смотреть на Джеймса, и кинулась к двери самым недостойным образом, провожаемая шестью парами глаз.

Спустя несколько часов тишину ее спальни нарушил острожный стук в дверь.

Облаченная в ночную рубашку, Мисси сидела, скрестив ноги, на постели, запечатлевая в своем дневнике унизительные события этого вечера. Захлопнув дневник, она посмотрела на дверь, ожидая, что войдет мать, чтобы надрать ей уши за проделку. К ее удивлению, дверь приоткрылась, явив Томаса. Убедившись, что она надлежащим образом одета, он проследовал внутрь и притворил за собой дверь.

Все оказалось еще хуже, чем она воображала. У брата редко появлялись причины разговаривать с ней серьезно, а строгое выражение его лица говорило, что дело действительно серьезное. Мисси ждала, охваченная тревогой.

– Вижу, ты еще не спишь. – Он подошел ближе, бесшумно ступая по толстому ковру, и остановился у самой постели, касаясь своей белокурой макушкой голубого полога.

– Я знаю, что ты хочешь сказать…

Томас поднял руку, останавливая ее.

– Я здесь не для того, чтобы поучать тебя. Так что успокойся. – Его губы изогнулись в слабой улыбке. – Я пришел, чтобы сказать, что все это пройдет.

Он наконец сел, опустившись на краешек постели.

– Не понимаю, о чем ты, – сказала Мисси, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду, и Томас это знал.

– О твоих чувствах к Радерфорду, – произнес он понимающим заботливым тоном.

Мисси протестующе покачала головой и сложила губы, готовая возразить, но взгляд брата ее остановил. Томас слишком хорошо ее знал, и любые протесты встретили бы вполне оправданное недоверие.

Когда она впервые поняла, что влюблена, она была слишком молодой и неискушенной, чтобы скрывать свои эмоции. Джеймс знал о ее влюбленности. Собственно, все знали. И сегодня вечером ревностью и жестокими словами она только подтвердила свои чувства и свою незрелость.

Поэтому, вместо того чтобы протестовать, она покачала головой, на этот раз медленно.

– Боюсь, это никогда не пройдет. – Глаза щипало, но она мужественно сдерживала слезы.

– Ты могла бы выбрать любого. Могла бы заполучить наследника герцогства, если бы захотела. Я никогда не понимал, почему из всех мужчин ты предпочла Радерфорда, – шутливо произнес он, притянув ее в свои объятия.

Неужели он не понимает, что это не вопрос выбора, подумала Мисси с отчаянием, уткнувшись лицом в его плечо и черпая утешение в братском сочувствии, как делала это множество раз. Томас был ей ближе, чем отец, когда тот был жив, и понимал ситуацию, как никто другой. Он был мужчиной и знал Джеймса лучше многих, что создавало между ними связь, которую она не могла выразить словами.

Томас взял ее за предплечья и отстранил от себя, чтобы заглянуть в понурое лицо.

– Он мой лучший друг, и я люблю его как брата, но он не подходит тебе. Ты заслуживаешь гораздо большего. Мы с Радерфордом очень похожи в этом смысле и, возможно, именно поэтому отлично ладим. Ты заслуживаешь мужчину, который будет любить тебя и лелеять. Радерфорд никогда никого не любил. Я даже не уверен, что он способен на подобные чувства. – Томас помедлил, устремив на нее серьезный и в то же время ласковый взгляд. – Я не хочу, чтобы ты страдала.

Мисси слушала брата, но не могла совместить образ Джеймса, охваченного страстью, каким она его видела однажды, с мужчиной, не способным испытывать такие сильные эмоции, как любовь.

Нет, Томас ошибается, но она не будет спорить. Он всего лишь заботится о ней. С его слов, он не хочет, чтобы она страдала.

Мисси кивнула.

– Мама, наверное, ужасно огорчена моим поведением.

– Она не сердится… – Он замолк перед ее недоверчивым взглядом. – Она обеспокоена, Мисси, как и я. Она не хочет, чтобы ты страдала, а твое поведение за обедом…

Не было нужды заканчивать фразу. Каждый, кто присутствовал за столом, мог наблюдать ее прискорбное поведение. Она задолжала унизительное извинение не только миссис Лорел, но и Джеймсу. Но перспектива предстать перед ним в присутствии остальных заставила ее выскочить из комнаты как последнюю трусиху. Она извинится, но пусть он сначала остынет.

Томас приподнял ее подбородок кончиком пальца.

– Моя единственная забота – чтобы ты перестала растрачивать свою жизнь, ожидая мужчину, который никогда тебя не полюбит, мужчину, который совершенно не заслуживает твоей любви. Ты не могла бы подумать о том, чтобы предоставить возможность завоевать твою привязанность кому-нибудь другому? Скажем, дать реальный шанс Гренвиллу? Ты же понимаешь, что жизнь не стоит на месте.

Забыть Джеймса? Она отдала бы все на свете, чтобы это стало возможным. Мисси лишь трепетно улыбнулась в ответ.

Виктория давно смирилась с тем фактом, что мать властная женщина. Не просто властная, но склонная заискивать перед вышестоящими (относительно небольшой группой людей) и высокомерная с представителями низших классов. Мать хотела для нее того же, чего хотели большинство матерей для своих дочерей: удачного брака. И потому на пятом сезоне пребывания Виктории на брачном рынке маркиза поклялась, что он станет последним. Либо Виктория выйдет замуж, либо маркиза умрет от усилий, разумеется, образно, хотя порой Виктория сомневалась, что это всего лишь метафора.

– …и я не понимаю, что случилось с лордом Радерфордом. Прошло три недели с его последнего визита, – заметила мать, даже не пытаясь скрыть недовольную гримасу, отразившуюся на полном лице.

Это был его первый и последний визит, мысленно возразила Виктория.

Леди Корнуолл поерзала на сиденье, ткнув ее в бок мясистым локтем.

Виктория охнула и поспешно огляделась, опасаясь, что возглас привлек внимание публики, собравшейся в театре. К ее облегчению, сидевшие поблизости были увлечены собственными разговорами, болтая и сплетничая во время антракта.

Маркиза бросила на нее недоуменный взгляд, словно спрашивая: «Что это с тобой?» Виктория промолчала, снова переключив внимание на затемненную сцену. Уж лучше это, чем начать препираться с матерью.

– Я уже говорила тебе и снова скажу. Я не допущу, чтобы ты отказала следующему жениху. Вот к чему привела снисходительность твоего отца. Он избаловал тебя. Но что он будет делать, когда ты увянешь и не станет красоты, способной привлечь приличного мужа? Я умру от стыда. – Маркиза говорила, понизив голос и склонившись так близко, что ее рот находился лишь в паре дюймов от уха дочери.

Виктория даже не моргнула. Привыкшая к уколам и язвительным замечаниям матери, она смотрела перед собой, сожалея, что не может оказаться в другом месте и в другой компании, и отчаянно желая быть рядом с Радерфордом этим вечером.

Гул голосов, донесшийся со стороны прохода между рядами, отвлек их от разговора. Леди Корнуолл вытянула шею в попытке разглядеть, что вызвало такой переполох, и Виктория повернула голову, разделяя ее любопытство.

Дамы в задних рядах перешептывались и хихикали, как школьницы. Только мужчина мог вызвать подобное оживление. Причем мужчина, пользующийся популярностью или весьма известный.

Виктория не слишком удивилась, увидев высокую белокурую фигуру лорда Армстронга, который появился в толпе зрителей, пробиравшихся к своим местам. Он выглядел даже слишком красивым в черном костюме, оттенявшем темное золото его волос. Виктория сразу узнала его спутницу, хотя и не могла вспомнить, как ее зовут. Кажется, Камилла.

– Это не Камилла Фоксуорт под руку с лордом Армстронгом?! – воскликнула мать таким тоном, словно наступил конец света. – Трудно представить себе более невзрачную девицу. Как, скажите на милость, ей удалось отхватить такого мужчину?

Ах да, старшая сестра Фоксуорта.

– Не думаю, что они помолвлены или что он ухаживает за ней, мама, – прошептала Виктория, провожая глазами пару, направлявшуюся к своим местам.

Леди Корнуолл шокированно ахнула, округлив карие глаза.

– Ты хочешь сказать…

Глаза Виктории раздраженно блеснули, но ее мать слишком увлеклась своими поспешными выводами, чтобы заметить это.

– Мисс Фоксуорт – старшая сестра офицера королевского флота. Он сейчас за границей, и лорд Армстронг старается вывозить ее в свет, чтобы она не чувствовала себя одиноко, сидя дома. Очевидно, они с братом очень близки, и она тяжело переносит разлуку. – Все это Виктория узнала от Джеймса в прошлом году.

Маркиза фыркнула.

– Едва ли на свете найдется женщина, которая не попыталась бы извлечь пользу из этой ситуации.

Виктория подавила соблазн сказать матери, что не все разделяют ее убеждение.

– Лорд Фредерик попросил твоей руки.

Ошарашенная, Виктория резко повернулась к матери.

Неужели та не могла найти более подходящего места, чтобы сообщить нечто столь важное? Впрочем, она знала мать. Маркиза все рассчитала. Вряд ли она может устроить сцену в публичном месте.

– Я отказывала ему в течение двух последних сезонов. И не выйду за него, мама. Он настолько стар, что годится мне в отцы.

– Виктория, тише, пожалуйста. Мы поговорим об этом позже. Но вынуждена напомнить, что у тебя больше нет решающего голоса в этом вопросе, и я больше не позволю твоему отцу вмешиваться. – Карие глаза маркизы предостерегающе блеснули, прежде чем она отвернулась.

Виктория уставилась на сцену, сжав губы в мятежную линию. Она скорее выйдет замуж за лорда Кроули, повесу и охотника за приданым, чем за лорда Фредерика. Он слишком стар для нее, пусть даже в высшем обществе считается приемлемым, чтобы мужчины женились на женщинах, которые годятся им в дочери. Но хуже возраста были его внешность, тщедушная фигура и бледная кожа. Одна мысль о том, что она окажется с ним в постели, показалась более отвратительной, чем маринованные куриные лапы.

Нет, что бы ни говорила мать, она не выйдет за него. Если требуется, чтобы она вышла замуж за джентльмена с титулом и деньгами, так и будет. Она приложила достаточно усилий, чтобы обеспечить это. И теперь ей необходимо только подходящее время и место, чтобы сообщить об этом ее будущему суженому.

Глава 10

Воздух в гостиной пропитался благоуханием букетов роз, сирени и лилий, заполнявших ее после каждого приема, вечеринки или бала.

Через неделю после ужасного эпизода с миссис Лорел и Джеймсом Мисси, одетая в свое самое модное платье – с узким лифом и плиссированной юбкой, отделанное кружевами и вышивкой, – спустилась, чтобы принять своего последнего посетителя, лорда Гренвилла.

Когда она вошла, ее мать, очаровательная в своем рубиновом платье с вырезом в форме сердечка и пышными рукавами, сидела на диване, непринужденно беседуя с гостем.

– А вот и Миллисент, – произнесла она, грациозно поднявшись на ноги.

– Добрый день, лорд Гренвилл.

Он поспешно встал.

– О, мисс Армстронг, вы, как всегда, прелестны. – У него был приятный голос, низкий и благозвучный. Очень мужественный.

Когда он склонился над рукой Мисси, мать бросила на нее выразительный взгляд, как бы говоря: «Не только красив, но и обаятелен».

И действительно, граф обладал всем этим в избытке. Облаченный в оливково-зеленый сюртук, облегающий широкие плечи, и желтовато-коричневые брюки, подчеркивающие длину ног, он производил сильное впечатление.

Однако этот поцелуй не вызвал и десятой доли восторга, который охватывал Мисси, стоило Джеймсу только посмотреть на нее. Ее пульс не участился, дыхание не перехватило. От него не исходил аромат сандалового дерева и мужской туалетной воды, такой чувственной, что одно воспоминание о ней отзывалось пульсацией в местах, которые она трогала лишь однажды под покровом темноты. В ту ночь, после того как она впервые поцеловала Джеймса.

Проще говоря, он не был Джеймсом.

Лорд Гренвилл отпустил ее руку и выпрямился.

Виконтесса, со свойственной ей дипломатичностью, выбрала этот момент, чтобы попрощаться и выйти из комнаты, оставив после себя легкий аромат ванили.

– Я удивлен, что ваша матушка не вышла снова замуж, – заметил граф, когда та оказалась за пределами слышимости.

Мисси подавила смешок. Лорд Гренвилл был очень разборчив, когда дело касалось красивых женщин.

– Это надо понимать как предложение, милорд? – осведомилась она с легкой язвительностью в голосе.

Граф хмыкнул, посторонившись, чтобы пропустить ее к дивану, стоявшему рядом с его креслом. Когда она села, он снова опустился на свое место.

– Если бы я сделал ей предложение, сомневаюсь, что ваша матушка приняла бы его. Боюсь, я слишком молод и недостаточно безупречен, чтобы соответствовать ее вкусам, – отозвался он шутливым тоном.

Лорд Гренвилл был молод – в прошлом месяце ему исполнилось двадцать четыре года, – но Мисси еще не встречала столь безупречного джентльмена. Можно было не сомневаться, что в один прекрасный день он станет замечательным мужем для какой-нибудь женщины.

– А вот вы, мне кажется, предпочли бы мужчину, который нуждается в некоторой полировке. – Он приподнял брови, устремив на нее вопросительный взгляд, но его губы иронически изогнулись.

Не уверенная, что он не поддразнивает ее, Мисси ограничилась уклончивым ответом.

– Я, милорд, предпочла бы чашку чаю. Налить вам? – Она повернулась к серебряному чайному набору, сервированному на тележке рядом с диваном.

Лорд Гренвилл весело рассмеялся.

– О, вижу, вы достойный оппонент и не намерены облегчать мне жизнь. Что ж, придется сделать все так, как полагается в волшебных сказках.

Прежде чем Мисси успела сообразить, что он имеет в виду, граф изящно опустился на одно колено и взял ее левую руку, крепко сжав в своей.

– Мисс Армстронг, не окажете ли вы мне честь стать моей женой?

Мисси инстинктивно попыталась вырвать руку, но он только усилил хватку. Ей хватило мгновения, чтобы понять значение этого жеста.

– Лорд Гренвилл, право…

– Прежде чем давать мне ответ, подумайте, как бы это обрадовало вашего брата.

– Милорд, я… Что вы сказали? – Она тряхнула головой, не уверенная, что расслышала правильно.

– Вы же знаете, что это его самое заветное желание, – произнес лорд Гренвилл таким тоном, словно одно это могло служить веским основанием для столь важного шага, как брак.

Мисси вытащила свою руку из его ладони и быстро поднялась на ноги. Обойдя тележку с чайным набором, она сделала несколько шагов, остановившись у шифоньера возле входа. Боже милостивый, неужели он серьезно?

– Лорд Гренвилл, могу ли я заключить из вашего предложения, что вы хотите жениться на мне, чтобы доставить удовольствие моему брату?

Он снова поднялся, шагнув к ней.

– Это не единственная причина.

– И каковы же, хотелось бы знать, остальные причины, по которым вы хотите жениться на мне?

Не приходилось сомневаться, что ироничная полуулыбка, появившаяся на его лице, когда он остановился перед ней, очаровала бы большинство женщин.

– Потому что это будет отличная партия, – ответил он с подкупающей прямотой.

– Но не по любви, милорд, – парировала она с не меньшей прямотой.

Граф посмотрел ей в глаза, словно взвешивая ее искренность и решимость, после чего прижал ладонь к сердцу в драматичном жесте.

– Мне следует понимать это как отказ? – Его губы дрогнули, сдерживая улыбку.

– Почему-то мне кажется, что вы это легко переживете, – отозвалась Мисси, более чем уверенная, что ее отказ не нанес ущерба его самомнению и тем более не разбил ему сердце.

Звук мужских голосов помешал лорду Гренвиллу ответить. Он повернул голову к двери.

Томас. И Джеймс. Сердце Мисси лихорадочно забилось. Их голоса приближались, становясь громче, пока они оба не появились в дверях гостиной.

Они помедлили, удивленно уставившись на находившихся в комнате. Глаза Джеймса были прикованы к ней, но их выражение оставалось непроницаемым.

Томас первым пришел в себя.

– Мисси, не ожидал застать тебя дома. Мама вчера говорила, что ты собиралась в Воксхолл-Гарденз. – Он проследовал в комнату с беззаботной улыбкой на лице.

– Да, но планы изменились, – ответила она. Какая разница, дома она или нет? И что означает его удивление? Неужели он рассчитывал избежать этой встречи? Быстрый взгляд на каменное лицо Джеймса дал ответ, в котором она нуждалась. Трудно было не заметить, что всю последнюю неделю Джеймс старательно избегал мест, где она бывала, – даже чаще, чем обычно.

– Добрый день, Гренвилл. Приятно видеть тебя. – Ее брат не мог выглядеть более довольным.

Джеймс держался позади. Его голубые глаза холодно поблескивали.

– Гренвилл, – произнес он отрывистым тоном, граничившим с грубостью.

– Я тоже рад видеть тебя, Армстронг, – отозвался лорд Гренвилл, приветливо кивнув, прежде чем перевести взгляд на Джеймса. – Что-нибудь не так, Радерфорд? Я удостаивался более теплого приветствия от своего кузена, который ничего бы так не хотел, как видеть меня в числе усопших родственников.

Томас хмыкнул, вызвав ответную усмешку у лорда Гренвилла. Джеймс натянуто улыбнулся, раздвинув губы в гримасе, более похожей на оскал.

Томас поспешил сменить тему, пытаясь загладить возникшую неловкость.

– Мне понадобится сегодня одна из наших вороных. Где мама?

– Наверное, в библиотеке или в утренней комнате, – ответила Мисси, прилагая все усилия, чтобы не смотреть на Джеймса так, словно они не виделись целую вечность.

– Отлично. – Томас решительно кивнул и повернулся к ее гостю. – Всего хорошего, Гренвилл. Хорошо, что навестил нас.

Лорд Гренвилл сухо улыбнулся.

– Жаль, что не все испытывают такие же чувства. – Он бросил выразительный взгляд на Джеймса, сохранявшего бесстрастное выражение. – Всего хорошего, Радерфорд.

Джеймс отвесил очередной короткий поклон, не сказав ни слова. Мужчины вышли, оставив Мисси смотреть им вслед с горько-сладкой болью в сердце.

– Мисс Армстронг.

Она чуть не вздрогнула при звуках собственного имени. Джеймс всегда оказывал на нее такое воздействие. За считанные секунды ему удавалось вызвать в ее чувствах бурю, сметавшую все причины, по которым ей следовало забыть его.

– Хотите верьте, хотите нет, но раньше Радерфорд был куда более дружелюбным парнем.

– Но Джеймс…

– Надо бы ему позаимствовать страницу из моей книги, – добавил лорд Гренвилл с загадочной улыбкой и, пока Мисси размышляла над услышанным, отвесил ей почтительный поклон. – А теперь позвольте откланяться. Приятно было повидаться. Надеюсь, ваш отказ не помешает нам остаться друзьями?

– Конечно, – заверила Мисси, задаваясь вопросом, много ли отказов проходят так гладко. Едва ли.

– Чудесно. Всего хорошего, мисс Армстронг. – Он улыбнулся, подмигнув ей, и вышел из комнаты. Насвистывая.

К тому времени, когда Джеймс покинул особняк на Сент-Джеймс-сквер, его настроение в корне изменилось. Знай он, что Мисси окажется там, Джеймс не предложил бы подвезти Армстронга до резиденции его матери. Но друг утверждал, что дома никого не будет.

Когда он остановил упряжку перед парадным входом, мысли путались, эмоции пребывали в хаосе, а планы на вечер, связанные с миловидной вдовушкой, потеряли всякую привлекательность. Он был навеселе, не слишком трезв, чтобы ухаживать за прекрасной девой, когда пригласил ее к себе заплетающимся языком. Она тут же согласилась, лишив его возможности передумать. Право, ему нужно перестать столько пить.

Не успев войти в холл, он дернул себя за галстук, стаскивая его с шеи. Его встретил Смит, дворецкий, возникший словно из ниоткуда.

– Милорд, – произнес он, склонив свою лысую голову в почтительном поклоне.

– Смит, – отозвался Джеймс, направившись к лестнице.

– Вы будете обедать сегодня дома?

– Не уверен. Пусть кухарка приготовит то, что легко разогреть, – бросил Джеймс через плечо, помедлив на мгновение, прежде чем двинуться вверх по лестнице, шагая через две ступеньки.

Оказавшись в своей спальне, он швырнул галстук на постель и стянул с плеч сюртук и жилет. Раздался короткий стук в дверь, и она отворилась, явив бесстрастное лицо его камердинера. Джеймс в очередной раз поразился его нюху. Он чувствовал присутствие хозяина как ищейка и появлялся в течение минуты, готовый к услугам.

– Милорд, вам что-нибудь угодно?

– Да, позаботься о горячей ванне, – ответил Джеймс, расстегивая рубашку.

Рэндольф кивнул и отправился выполнять поручение, прикрыв за собой дверь с тихим щелчком.

Спустя четверть часа Джеймс сидел в фаянсовой ванне, над которой поднимался пар. Он отослал Рэндольфа прочь, остро нуждаясь в уединении, и теперь блаженствовал, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы от успокаивающего воздействия горячей воды.

Он не имел понятия, как это случилось, но Мисси стала для него навязчивой идеей. Он проводил слишком много времени, думая о ней и, хуже того, сравнивая ее с каждой женщиной, которую встречал. Все было бы не так трагично, если бы они не перестали вызывать у него желания. Маленькая чертовка приворожила его.

Понятно, что это чисто физическое влечение, которое в конце концов перегорит. Но пока этого не случится, ему придется переживать кошмар наяву, желая Мисси и сознавая, что он никогда ее не получит.

Господи, он чуть не сорвался при виде Гренвилла. Проклятие! Кого он обманывает? Его приводит в ярость любой мужчина, который посмотрел на нее дважды.

Если бы все сводилось к красивому личику и восхитительной фигуре, ситуация не казалась бы столь невыносимой. Но нет. Мисси, искренняя и прямая, забавляла его своей непосредственностью. Она обладала острым умом. Даже в пятнадцать лет Мисси была более начитанна, чем многие из его приятелей. Оставалось только сожалеть, что ее превращение в женщину стоило им дружбы и непринужденного общения.

Если бы только он мог прекратить приступы страсти, охватывающие его, стоило оказаться рядом с Мисси. Если бы он мог стереть из памяти образ ее затвердевших сосков и изысканное наслаждение, которое он получал, лаская их с жадностью голодающего, которому долго отказывали в еде!

Горячая вода не помешала его плоти восстать, как флагшток. Со стоном отвращения, прорезавшим влажный воздух, Джеймс откинул голову на бортик ванны и закрыл глаза, проклиная тело за предательство. И осуждал Мисси за легкость, с которой она приводила его в подобное состояние. Ему не хотелось испытывать этого к Мисси. Ему вообще не хотелось испытывать такую всепоглощающую страсть ни к одной женщине.