Текст книги "Неопытная искусительница"
Автор книги: Беверли Кендалл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Я пыталась связаться с вами раньше, но вы были вне пределов досягаемости, – сообщила она, прерывисто дыша, словно только что бежала.
Джеймс продолжал озадаченно взирать на нее, пытаясь понять, что происходит.
– Что вы здесь делаете? И что, скажите на милость, у вас на голове?
Леди Виктория помедлила, приглядываясь к нему, затем шагнула ближе и принюхалась.
– Вы пьяны?
– Нет, – коротко отозвался он.
Она сделала несколько шагов.
– Вы пришли одна?
– Мой лакей ждет в карете недалеко отсюда. – Хотя вокруг никого не было и никто не мог их подслушать, она перешла на шепот, словно речь шла о государственной тайне.
Джеймс неуверенно последовал за ней, когда она тихо двинулась по коридору, заглядывая в темные комнаты.
– Что вы ищете? – поинтересовался он тоже шепотом и тут же одернул себя: какого дьявола он шепчет?
– Где ваши слуги? – спросила она, оглянувшись через плечо.
– В постелях, как и все нормальные люди. Может, вы будете так любезны и поведаете наконец, чем я обязан вашему визиту в такой час… и в этом облачении?
Леди Виктория не ответила. Заглянув в библиотеку, она осмотрелась и, удовлетворенно кивнув, проследовала внутрь. Джеймсу ничего не оставалось, кроме как отправиться за ней. Не снимая плаща, она уселась на диван и стянула с рук перчатки. Ее взгляд упал на полупустой графин с виски, стоявший на столике рядом.
– Обычно я не пью, но сейчас мне просто необходимо выпить.
Воистину она полна сюрпризов сегодня. Подойдя к серванту, Джеймс взял пустой бокал и протянул его леди Виктории. Ее рука слегка дрожала, когда он наливал ей виски.
– Надеюсь, вы не заставите меня пить в одиночестве, – сказала она, когда он уселся напротив.
Джеймс не стал упрямиться и плеснул немного виски в свой бокал.
– Мне нужно поговорить с вами, – произнесла леди Виктория, хмуря лоб и теребя застежку плаща.
– Должно быть, дело срочное, раз вы явились сюда. – Он сделал глоток, глядя на нее поверх кромки своего бокала.
Леди Виктория медлила, испытующе глядя на него. А затем разразилась слезами. Так неожиданно, что Джеймс потрясенно застыл, глядя на ее содрогающиеся от рыданий плечи.
Поднявшись со своего кресла, он пересел поближе и похлопал ее по плечу в надежде утешить.
– Ну-ну, успокойтесь. Не надо плакать. А то доведете себя до обморока. Просто скажите, что случилось, и я постараюсь вам помочь, насколько это в моих силах.
Она подняла на него заплаканные голубые глаза и прошептала:
– О Боже, я не уверена, что смогу сказать вам то, что собиралась. Если кто-нибудь узнает об этом… Мне так стыдно… – Она содрогнулась всем своим изящным телом.
Джеймс притянул ее ближе, склонив ее голову на свое плечо. Его подбородок упирался в ее макушку, шелковистые каштановые волосы щекотали ему нос. У Мисси были такие же красновато-рыжие пряди, но они были теплее и роскошнее.
– Мы не можем допустить, чтобы вы рисковали своей репутацией напрасно, придя сюда. Расскажите мне, в чем дело, и я обещаю, что это останется между нами, – произнес он успокаивающим тоном.
Она откинула назад голову и посмотрела ему в лицо. Внезапно Джеймса охватила странная летаргия. Даже держать глаза открытыми казалось непосильной задачей. Леди Виктория подалась вперед и прижалась грудью к его груди. Он инстинктивно отпрянул, но она продолжала клониться вперед, не сводя глаз с его губ.
– Неужели и вы, так же как все светские джентльмены, считаете меня холодной и бесчувственной? – спросила она, запнувшись на последнем слове.
Джеймс лишь смотрел на нее в ошеломленном молчании. Его голова отяжелела, сознание быстро теряло ясность. Он даже не заметил, как ее губы приблизились, и попытался отстраниться, только когда она коснулась его губ в нежном, как шепот, поцелуе. Но она только крепче прижалась к его губам. Прикрыв глаза, он увидел Мисси и ощутил запах сирени, исходивший от нее. Его веки налились свинцом, воля ослабла, вожделение, которое он так долго сдерживал, вырвалось наружу.
Будто сквозь туман Джеймс видел, как она расстегнула пуговицу, которая удерживала на ее плечах плащ. Тот соскользнул вниз, окружив ее волнами синего бархата, спускавшимися с дивана на ковер с золотисто-зеленым орнаментом. И взору Джеймса явилось то, что ему никак не полагалось видеть. Под плащом на ней не было ничего, кроме ночной рубашки из розового шелка.
Он закрыл глаза и увидел Мисси. Это она явилась в его комнату, со своими каштановыми волосами и прекрасными голубыми глазами. Не в силах больше противиться он приоткрыл рот, и ее опытный язык проник внутрь. Ему казалось, что он ускользает, теряя связь с реальностью и проигрывая сражение, которое он вел с того момента, когда Мисси обнаружила, что она женщина, а он мужчина.
Приподняв ресницы, он увидел голубые глаза Мисси. Заключив в объятия ее теплое женственное тело, Джеймс закрыл глаза и сдался.
Утро оказалось неприветливым, принеся свет и движение туда, где следовало царить тьме и неподвижности. Джеймс повернулся на бок и застонал от боли, пульсирующей в висках.
Прикрыв глаза рукой от солнца, пробивавшегося сквозь щель в темно-зеленых шторах, он торопливо огляделся.
Он находился в своей спальне.
Подскочив на постели, Джеймс поспешно откинул одеяло. Он был в трусах, в которых обычно спал, но почему-то это казалось неправильным. Он снова лег, и смутные воспоминания о минувшей ночи медленно всплыли в его сознании.
Судя по неприятным ощущениям во рту, он выпил вчера лишнего. Он вспомнил вечеринку у леди Армстронг. А потом Мисси появилась на его пороге. Он снова подскочил на постели, пронзенный тревогой. Нет, не Мисси, а леди Виктория в парике и в плаще. Его сердце упало, когда обрывки воспоминаний начали складываться в единую картину. Они были в библиотеке, леди Виктория начала плакать и… дьявол! Они целовались. Его желудок сжался от ужаса.
Отбросив одеяло, Джеймс осторожно поднялся с постели, оберегая голову, которая отзывалась болью на каждое движение. Кто раздел его и уложил в постель? Наверняка не леди Виктория. Он снова огляделся, но не обнаружил никакого беспорядка: никакой разбросанной одежды, ничего, что лежало бы не на месте.
– Рэндольф! – Если кто-нибудь знает, что здесь произошло, то его камердинер.
Тот откликнулся на его зов так быстро, словно ждал за дверью.
– Милорд? – почтительно произнес он, по-военному прямой, несмотря на плотную фигуру.
– Как я оказался в постели? – Держась за столбик кровати, чтобы не упасть, Джеймс потер пальцами другой руки переносицу в попытке ослабить головную боль.
Не дождавшись ответа, он заставил себя поднять голову и открыть один глаз. Рэндольф молчал, глядя на него со странным выражением, которое начинало действовать на нервы.
– Ну… полагаю, как обычно, милорд.
Джеймс крепче сжал переносицу. Что ж, эта тайна, похоже, разрешилась.
– Принеси мне, пожалуйста, кофе. Целый кофейник. И приготовь ванну.
Отпустив камердинера, Джеймс задумался. Неужели его раздела леди Виктория? Эта мысль привела его в ужас. Он застонал – отчасти из-за головы, которая буквально раскалывалась, но главным образом потому, что не мог вспомнить ночных событий. Неужели он подверг опасности все свое будущее, скомпрометировав дочь этой проклятой маркизы?
Присев на краешек постели, Джеймс уныло повесил голову, терзаясь болью и тревогой. Неужели он мог заниматься любовью с женщиной и даже не помнить об этом? К тому же с девственницей. Он вскочил и вгляделся в белые простыни, но не обнаружил никаких следов крови. Пожалуй, это можно считать хорошим знаком.
Несмотря на все попытки вспомнить события прошлого вечера, его память упрямо отказывалась помочь ему, оставаясь пустой, как чистый лист бумаги. Похоже, единственный способ узнать, что произошло, – это отправиться к леди Виктории. Как это ни постыдно и унизительно, но ему придется найти ее и выяснить, не совершил ли он вчера вечером опрометчивый поступок, способный лишить его свободы.
Глава 6
Обычно Мисси была терпима к любопытству своих сестер: собственно, даже приветствовала его, – но не сегодня, когда ей хотелось бы остаться в своей комнате, предаваясь меланхолии.
– Почему ты все еще в постели? – поинтересовалась Эмили, стоя в дверях ее спальни вместе с Сарой. Одного роста, с похожими чертами и платьями, они выглядели как два солдатика. Подавив чувство вины, Мисси перестала рассматривать свое розовое одеяло и устремила на них, как она надеялась, свой самый строгий взгляд из серии «оставьте меня в покое».
Ничуть не обескураженные, они проследовали внутрь и забрались на постель, превратив ее в облако бело-розового и лавандового муслина.
– С утра доставили столько букетов, что гостиная стала похожа на цветочную лавку, – сообщила Сара, лукаво поблескивая зелеными глазами. – Мама в восторге.
Мать обрадовалась бы еще больше, если бы она наконец приняла предложение и назначила дату свадьбы. Но к облегчению Мисси, этого пока не случилось.
Улыбнувшись сестре, Мисси попыталась найти хоть какой-то плюс в том, что после стольких лет на брачном рынке ее популярность так и не померкла. К сожалению, своим ранним уходом Джеймсу снова удалось подавить ее дух и поколебать решимость.
– Пожалуй, мне следует встать и спуститься, – произнесла она без всякого энтузиазма и даже не шелохнулась, чтобы сделать это.
– Но сначала ты должна рассказать нам о вчерашнем обеде. Там было много джентльменов?
Джентльмены могли быть законченными повесами, но для Сары имело значение только количество. В ее девичьем представлении, чем больше мужчин присутствовало, тем удачнее была вечеринка.
Мисси потянулась, сев на постели.
– Это была затея мамы. Все знают, что она всегда устраивает великолепные приемы.
Перевернувшись на живот, Эмили подперла подбородок ладонями.
– Они ухаживали за тобой? – поинтересовалась она, вызвав у Сары смешок.
Мисси искренне надеялась, что сестра не сожалеет о том, что не имела возможности присутствовать на вечеринке.
– На то они и мужчины. Не беспокойся, Эмми, на будущий год тебя засыплют предложениями, – ответила она, любуясь нежной красотой Эмили. Ее сестры еще сведут с ума всех лондонских джентльменов.
– Ради Бога, Мисси, я совсем не жалею, что не дебютировала в этом сезоне. Честно говоря, я обрадовалась, когда мама сказала, что хочет отложить мой дебют еще на один год. Перспектива быть выставленной как на рынке… – Эмили замолкла, покачав головой. – Нет, все вышло наилучшим образом, так что хватит об этом.
Успокоенная уверениями сестры, Мисси испустила вздох облегчения.
– Так ты получила еще какие-нибудь предложения? – Сара явно не собиралась отступать от темы.
Мисси тут же вспомнила поцелуй в саду.
– Нет, но мистер Кроули поцеловал меня, – призналась она, не придав особого значения сказанному. Она делилась с сестрами многими вещами, но не всеми.
Эмили ахнула, подскочив на постели, а Сара взвизгнула, прижав ладонь к губам.
– Но я думала, что ты влюблена в Джеймса, – заметила она, устремив на сестру неодобрительный взгляд.
– Это был всего лишь один поцелуй, – возразила Мисси, оправдываясь. – К тому же Джеймс едва ли заметил меня, занятый этой леди Уиллис, цеплявшейся за его локоть.
– Ну и как? – поинтересовалась Эмили.
– Кто такая леди Уиллис? – спросила Сара, явно заинтригованная.
– Что «как»? – отозвалась Мисси, переключив внимание на Эмили. Ей не хотелось обсуждать приятельниц Джеймса, и она пожалела, что упомянула об этой особе.
– Как тебе поцелуй? – Эмили подалась вперед, перебросив через плечо косу. Ее глаза светились от любопытства.
Мисси небрежно пожала плечами.
– Как я уже сказала, это был всего лишь поцелуй. – Без намека на страсть и огонь, которые она испытывала, когда ее целовал Джеймс. Но она не могла распространяться на эту тему в присутствии Сары. И не видела причин объяснять, почему не наградила мистера Кроули пощечиной, когда он позволил себе вольность. Их мать хватил бы удар, если бы ее дочери начали сравнивать поцелуи джентльменов.
– Так как насчет Джеймса? – не отставала Сара.
Мисси бросила на нее острый взгляд. Если Саре что-то втемяшилось в голову, она не отстанет.
Мисси откинула одеяло и вскочила с постели, избегая любопытных взглядов сестер.
– Мне казалось, что нас с Джеймсом… что-то связывает, но теперь я не уверена. Иногда мне кажется, что я даже не нравлюсь ему. – Она села на обтянутый парчой стул перед туалетным столиком, глядя в зеркало на сестер, которые обменялись недоверчивыми взглядами. Распустив косу, доходившую до пояса, она взяла со столика щетку с серебряной ручкой и начала расчесывать волосы.
– Ты? Не нравишься? – Сара спрыгнула с кровати. – Я никогда не слышала ничего смешнее.
Эмили последовала за ней, и обе девушки мигом оказались рядом, по обе стороны от Мисси.
– Ни за что не поверю.
Мисси положила щетку и повернулась к Эмили, откинув назад голову, чтобы видеть ее лицо.
– Это почему же?
– Сколько я помню, ты была его любимицей. И потом, у меня есть глаза. Он постоянно наблюдает за тобой. А когда ты смотришь на него, быстро отворачивается. Я прочитала достаточно романов, чтобы понимать, что это значит. Он безумно влюблен в тебя. – Зеленые глаза Эмили вызывающе блеснули, словно предлагая опровергнуть это утверждение.
Мисси фыркнула, но лучик надежды вспыхнул в ее душе с яростной настойчивостью.
– Мы едва ли виделись после моего дебюта. Ты сама отмечала, какими редкими стали его визиты.
Эмили небрежно повела плечом.
– В романах это обычно означает, что он человек чести. Что он не настолько беспринципен, чтобы преследовать сестру своего ближайшего друга. И я понимаю ход его мыслей. Томас не раз говорил, что Джеймс слишком циничен для брака. По крайней мере для того, чтобы жениться по любви.
Мисси предпочла бы, чтобы ее брат воздержался от подобных замечаний. Впрочем, как ни печально, это ничего бы не изменило. Томас никогда бы не одобрил Джеймса в качестве мужа ни для одной из своих сестер.
– Что такое «бордель»? – поинтересовалась Сара.
Мисси резко повернулась в другую сторону, уставившись на младшую сестренку, которая озадаченно хмурилась.
– Где, скажи на милость, ты слышала это слово?
– Не помню – наверное, прочитала в газете.
В газете? Ничего себе!
– Тебе лучше не попадаться маме за чтением бульварных газетенок, – предостерегла она, поднявшись на ноги и направившись к постели.
– Так что ты решила? – не отставала Эмили, следуя за ней по пятам.
– Насчет чего?
– Насчет Джеймса.
– А что я могу сделать? Не могу же я заставить его полюбить меня? И определенно он не давал мне оснований надеяться, что это когда-нибудь случится.
– Но наверняка он что-то чувствует. Зачем еще ему уединяться с тобой в кабинете во время маминого приема? – поинтересовалась Сара с хитрым блеском в глазах.
Мисси обернулась так стремительно, что чуть не запуталась в подоле своей розовой ночной рубашки, и уставилась на сестру с разинутым ртом. Ее лицо загорелось.
– Что? – спросила она сдавленным шепотом.
Эмили присоединилась к веселью, усмехаясь, как Чеширский кот.
– Мы видели, как вы уединились во время бала.
– Интересно, что это вы делали внизу в это время? – Мисси попыталась изобразить строгость, но ее попытка безнадежно провалилась, когда голос сорвался на писк.
– А как еще мы могли бы узнать, что происходит? – парировала Сара.
Мисси вздохнула. Ей следовало догадаться. Как раз такие проказы в духе ее сестер.
– О, не будь такой занудой. Мы никому об этом не рассказали. И не расскажем, – добавила Эмили, заметив сомнение, мелькнувшее в ее глазах.
Мисси устремила на своих сестер долгий и жесткий взгляд.
– Вы ни слова не скажете об этом маме. И даже не заикнетесь ни о чем подобном в присутствии Томаса. Понятно?
Эмили и Сара энергично закивали в знак согласия.
Джеймс явился в резиденцию Спенсеров задолго до наступления времени, отведенного для утренних визитов. Несмотря на прохладную погоду, на его висках выступили капельки пота, и он вытер их тыльной стороной руки, затянутой в перчатку. Собравшись с духом, он постучал в массивную дубовую дверь медным молотком в форме львиной головы.
Ему показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле пролетело всего лишь несколько секунд, прежде чем дверь отворилась.
– Чем могу быть полезен? – осведомился высокий худой мужчина, одетый в черное.
– Передайте леди Виктории, что ее хотел бы видеть лорд Радерфорд. – Пульс Джеймса участился, и он сжал кулаки, чтобы успокоиться.
Дворецкий распахнул дверь шире, приглашая войти, и Джеймс зашел в просторный холл. Своим великолепием он не уступал холлу в его доме в Беркшире. Все здесь сияло: от мраморных полов и золоченых багетов до бронзовых люстр, свисавших с высоких сводов. Даже оклеенные обоями стены переливались серебром. Все казалось чересчур новым и чрезмерно торжественным.
– Симмонс, кто… А, лорд Радерфорд, какой приятный сюрприз. – Ему навстречу кинулась баронесса с протянутыми пухленькими ручками. Он не представлял, откуда она выскочила. Только что они с дворецким были одни в холле, и вдруг появилась она в вихре темно-синего атласа.
Ее полное лицо расплылось в широкой улыбке.
– Виктория будет счастлива видеть вас, – сказала она, сжав его руки, прежде чем повернуться к дворецкому. – Передай моей дочери, что в гостиной ее ожидает лорд Радерфорд.
Симмонс поспешил выполнить поручение, а маркиза проводила Джеймса в гостиную, или, точнее, препроводила, как овцу на заклание.
– Прошу вас, устраивайтесь поудобнее, – произнесла она, суетясь вокруг. Ее карие глаза возбужденно блестели. Она смотрела на него так, словно не могла поверить, что он здесь, и Джеймс, который никогда раньше не наносил визитов ее дочери, догадывался, что было тому причиной. Он заметил, как она лихорадочно соображает, планируя прием по случаю помолвки и свадьбу. Наверное, она выберет имена внукам еще до того, как он покинет ее дом.
Он метнул взгляд на двери гостиной и взмолился, чтобы леди Виктория не задерживалась.
– Не желаете ли выпить чаю? – предложила маркиза, потянувшись к чайнику, стоявшему на подносе.
Джеймс вежливо отказался, опустившись на диванчик, обитый бордовым дамастом. Как и все остальное в комнате, он выглядел как только что купленный.
Его головная боль ослабла до пульсации в висках, но чувствовалось, что она может легко возобновиться, если не избавиться от общества баронессы, улыбавшейся ему в данный момент. Она налила себе чашку чаю и уселась напротив.
Даже если бы он питал романтические чувства к леди Виктории, одной мысли о том, что маркиза станет его тещей, было бы достаточно, чтобы еще раз подумать о своем выборе. Джеймс взмолился, чтобы судьба не была так жестока к нему. Где, к дьяволу, ее дочь?
– Я говорила Виктории, – маркиза помедлила, подбирая слова, – кажется, это было только вчера… да вчера… я говорила Виктории, что никогда…
– Леди Виктория! – Джеймс вскочил на ноги, увидев ее на пороге. А затем бросил быстрый взгляд на маркизу. Не сочла ли она его поведение грубым? Он напрасно беспокоился. Она заулыбалась еще шире, переводя игривый взгляд с дочери на него. Он почти слышал, как крутятся мысли в голове, вращаясь быстрее, чем печатный станок.
Переключив внимание на леди Викторию, он попытался найти на ее красивом лице признаки… Чего? Смущения? Или, может, огорчения? Разве она не должна выглядеть хотя бы… он попытался подобрать подходящее слово… расстроенной? Неужели ее ничуть не огорчает тот факт, что она скомпрометирована? Для девственницы это было бы естественной реакцией.
– Лорд Радерфорд, какой сюрприз. – Она протянула ему руку с любезной, но слегка натянутой улыбкой.
– Правда? – Он склонился над ее рукой, остро ощущая присутствие маркизы, жадно ловившей каждое слово.
– Вы не хотели бы покататься со мной в парке? Моя карета ждет снаружи.
Леди Корнуолл поставила свою чашку и вскочила на ноги на удивление резво для женщины ее комплекции.
– Конечно, она с удовольствием покатается, – заявила она, поспешив к дочери. – Поторопись, Виктория, и пошли горничную за плащом. – Она подтолкнула ее к выходу, словно непокорного ребенка, со всей деликатностью тарана, прошибающего каменную стену.
– Послать за мисс Фогерти? – спросила леди Виктория, когда все трое вышли в коридор.
Проклятие! Последнее, что требовалось Джеймсу, – это чертова компаньонка.
– Незачем. Лорд Радерфорд – вполне благопристойная компания, чтобы покататься с ним в парке без сопровождения компаньонки. Право, Виктория, порой я задаюсь вопросом, в каком веке мы, по-твоему, живем.
Леди Виктория кивнула со своим обычным невозмутимым видом.
Не прошло и минуты, как горничная принесла шаль, перчатки и шляпку леди Виктории, и маркиза выпроводила их из дома, размахивая своими пухлыми ручками, как безголовая курица – крыльями. Они забрались в карету и покатили по направлению к Гайд-парку.
Как только они оказались в обитом бархатом и кожей пространстве кареты, Джеймс сосредоточил все внимание на своей спутнице. Учитывая события прошлой ночи, леди Виктория казалась чересчур спокойной, почти безмятежной. Она не пыталась избегать его взгляда, наблюдая за ним с тем же любопытством, что и он за ней.
– Должно быть, случилось что-то важное, раз вы сочли нужным заехать ко мне домой. Вы никогда не наносили нам визитов.
Глаза Джеймса расширились. Возможно ли, что вся эта история ему просто приснилась?
Он уперся локтями в колени и подался вперед, сократив расстояние между ними.
– Надеюсь, вы простите меня, но мне нужно освежить память.
Последовала небольшая заминка, затем уголки ее губ приподнялись в покаянной улыбке.
– Нет, это мне следует просить у вас прощения. Вчера я была… расстроена и не могла ясно мыслить. С моей стороны было непростительно явиться к вам на квартиру.
Наконец что-то стало проясняться. Джеймс выпрямился и откинулся на спинку сиденья, немного расслабившись.
– Я был удивлен, если не сказать больше. А теперь не могли бы вы объяснить мне, что все это значит. Я имею в виду ваш приход ко мне в столь поздний час и без сопровождения.
– Со мной был лакей, – возразила она в поспешной, но слабой попытке оправдаться.
– У вас неприятности?
Леди Виктория отвернулась к окну, сделав вид, что поправляет шляпку. Ее рука дрожала.
– Это личное дело, и я думала, что вы сможете помочь. – Она повернулась к нему. – Но теперь это не важно. Я справилась своими силами.
– И как именно?
– Как я уже сказала, теперь это не важно.
– Клянусь Богом, вы явились ко мне домой, одетая в нижнее белье. Мне кажется, я имею право хотя бы на объяснение.
Ее губы раздраженно сжались.
– Это была ночная рубашка.
Джеймс закатил глаза.
– Какая разница, нижнее белье или ночная рубашка, – суть в том, что едва ли это подходящая одежда для дамы за пределами спальни.
– Возможно, но вряд ли я могла позволить себе разбудить свою горничную в столь поздний час, чтобы помочь мне одеться, – сухо отозвалась она.
Ирония? У леди Виктории? Его голова шла кругом. Казалось, весь его привычный мир сорвался со своей оси.
– Проклятие, вы расскажете мне наконец, в чем дело? – Джеймс не имел привычки ругаться в присутствии дам – и тем более на них, – но в данном случае его оплошность была вполне понятна. И вполне простительна.
На лице леди Виктории отразилось раскаяние. Видимо, она не сознавала, что позволила себе язвительный тон. Опустив глаза, она принялась рассеянно теребить свою юбку.
– Хорошо, хотя, признаться, все это ужасно глупо. Просто я хотела доказать кое-что самой себе. Вы наверняка слышали, что говорят обо мне в свете.
Джеймс недоверчиво уставился на нее.
– Вы хотите сказать, что проделали все это, чтобы доказать самой себе, что…
– Вам незачем договаривать. Я отлично знаю, что вы хотите сказать, и ответ – да.
Не будь все так серьезно, Джеймс счел бы ситуацию забавной. Но доказывать себе, что она желанная женщина, подобным образом казалось чрезмерным. Она могла бы подвигнуть немало мужчин поцеловать ее, не прибегая к подобному риску.
– Это вы помогли мне добраться до моей спальни?
Она вскинула голову, явно пораженная вопросом.
– Разве вы нуждались в помощи? – произнесла она после небольшой паузы. – Я всего лишь придерживала вас за локоть и подставляла плечо. Я никогда бы не простила себе, если бы вы сломали шею, свалившись с лестницы. И пожалуйста, не смотрите так испуганно. Я покинула вас, как только убедилась, что вы благополучно улеглись в постель, – поспешно добавила она.
От нахлынувшей волны облегчения у Джеймса закружилась голова, и он впервые за это утро вздохнул полной грудью. Слава Богу, дама не скомпрометирована, а он сохранил свободу, висевшую на волоске.
– Вам незачем выглядеть так, словно вы спаслись от гильотины, – заметила леди Виктория. Она не казалась задетой, но в ее голосе было что-то недосказанное, вызвавшее у него новый приступ беспокойства.
– Но кто раздел меня? – спросил он, пытливо глядя ей в глаза.
Леди Виктория пожала плечами.
– Уверяю вас, я приходила совсем не за этим. Надеюсь, вы будете рады узнать, что я оставила вас лежащим на постели в практически бессознательном состоянии – и полностью одетым, – поспешно добавила она. – Наверное, вы сами разделись.
Поскольку у Джеймса не сохранилось никаких воспоминаний, кроме поцелуя, это было вполне возможно. Предшествующая часть вечера была окутана туманом, а дальше – пустота. Хотя он слышал подобные истории от других мужчин, сам никогда не напивался до потери памяти.
– А поцелуй…
Она подняла руку, залившись ярким румянцем.
– Прошу вас, давайте не будем об этом. Мне и так неловко.
Он впервые увидел ее расстроенной и решил не настаивать, благодарный, что вчерашний инцидент остался без последствий.
После короткой прогулки по Роттен-роу Джеймс вернул леди Викторию в особняк ее родителей. Когда она скрылась внутри, он запрыгнул в карету и велел кучеру ехать домой.
Глядя в окошко кареты, катившей по Дувр-стрит, он рассеянно созерцал дам, облаченных в уличные платья, с зонтиками в руках, которые сновали по улице, заходя в магазины. Внезапно его глаз уловил каштановые волосы, видневшиеся из-под желтой шляпки. С гулко забившимся сердцем он высунул голову в окно, пытаясь рассмотреть лицо женщины.
Это была не Мисси, и Джеймс разозлился на себя за волнение, охватившее его, когда подумал, что это она, и сокрушительное разочарование, захлестнувшее его после.
Мисси.
В ней заключалась истинная причина того, что произошло вчера ночью. В пьяном тумане, с закрытыми глазами, ему казалось, что он целует Мисси.
Джеймс устало потер лицо, проклиная свою злосчастную страсть. Он был в опасной близости к тому, чтобы потерять то единственное, что ценил: свою холостяцкую свободу. На волоске от того, чтобы быть связанным брачными оковами с женщиной, которой не хотел. Право, ему следует благодарить леди Викторию. Будь она неразборчивой охотницей за мужьями, как многие девицы на выданье, то могла бы легко воспользоваться его слабостью в собственных интересах. Она могла бы потребовать, чтобы он женился на ней. Одно ее слово родителям, и он был бы приговорен.
И все потому, что Мисси выросла и превратилась в кокетку.
