Текст книги "В глубине души (ЛП)"
Автор книги: Бетани Бейзил
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 10
«Статус знаменитости»
Эйвери
Я всегда думала, что, когда в 21 год получу доступ к своему трастовому фонду, начну путешествовать по миру и посмотрю все места, которые мечтала увидеть. Но судьба определила все иначе. И независимо от того, насколько крупный трастовый фонд оставили мне мои родители, мне всегда больше хотелось успеха, нежели богатства. Зато с помощью этих денег я смогла открыть собственную практику.
Было время, когда я мечтала поехать в Калифорнию, но тогда я даже не представляла, что в первый раз попаду сюда под руку с сексуальной звездой Голливуда. И пока Ксандер и я шли – нет, не просто шли, а неслись – по аэропорту ЛА (Лос-Анджелеса), меня потрясло то, насколько много людей останавливалось и начинало рассматривать нас, и еще то, как много вспышек камер мелькало перед моим лицом.
Я знала, что была похожа на оленя, которого ослепил свет автомобильных фар, ну, по крайней мере, на половине снимков точно. Я была новичком в этом. А вот Ксандер был асом. Он надел темные очки и с низко опущенной головой шел прямо к своей цели. К тому времени когда мы добрались до машины, присланной за нами, я успела налететь на достаточное количество людей, пытаясь не отставать, и у меня было такое ощущение, будто я только что прошла через лабиринт или цирк.
Ксандер же был главной достопримечательностью, к которой пробирались все.
– Ты в порядке? – спросил Ксандер, заправляя мои волосы за ухо, как только мы сели в машину.
– Думаю, да.
Он улыбнулся:
– Ты привыкнешь к этому.
Да? Мы что, планируем будущее в ЛА? Потому что я не могла представить, как уеду из Сиэтла.
– Здесь, в ЛА, мир вращается быстрее. Моргнул один раз – и ты уже на церемонии вручения награды, еще раз – и ты уже даешь херову кучу интервью, ну а потом большую часть следующего дня ты проводишь в постели.
– Нахождение в Вашингтоне, наверное, сводит тебя с ума.
Он покачал головой.
– Нет. Нахождение здесь сводит с ума. Это – то место, куда я сбежал от всего. Я вернулся сюда, чтобы доказать себе и Джессике, что могу сделать это. Теперь, когда я сделал… – он пожал плечами. – Теперь, я просто хочу сбавить обороты.
– Что это значит?
– Это значит, что ты можешь перестать терзать губу. Я не останусь здесь. Мы не останемся здесь. Мы просто сходим на церемонию награждения, появимся на нескольких вечеринках и свалим отсюда в течение двух дней, а может, даже и раньше. Я хочу попробовать себя в каком-нибудь сценарии, и нет лучше места, чтобы сделать это, чем мой маленький домик в Вашингтоне.
– Мне до сих пор не верится, что ты решил купить этот дом.
– Почему нет? Он тебе не понравился?
Мне очень понравился этот маленький домик. Это было уединенное бунгало, приятное своей необычностью и уютное – от известного актера совсем не этого можно было ожидать. Его решение купить этот домик неделю назад было поспешным, и я подумала, что он опомнится и передумает, но нет – он был полон решимости. Я не хотела понапрасну надеяться, но почувствовала облегчение от того, что он все-таки не собирался снова сбежать в ЛА.
Мы подъехали к высотному зданию, вышел служащий и забрал из машины наши сумки. Мы прошли через роскошный вестибюль с мраморными полами. В помещении находились швейцар, портье, охранник и лифтер. Я ожидала, что все это есть у Ксандера. Просто это очень отличалось от того места, куда я приходила к нему.
Лифт доставил нас на двенадцатый этаж. Эта квартира не имела ничего общего с тем бунгало в Вашингтоне. Именно этого я ожидала от кинозвезды. Окна размером от пола до потолка открывали великолепный вид. Шкафы вишневого цвета и темные столешницы на кухне, черно-красная мебель в гостиной, а еще два изящных шезлонга на балконе.
Посыльный пришел с нашими сумками и оставил их у входа. Ксандер, дав ему чаевые, потянул меня в свою спальню. Кровать была большой и вызвала неприятные ощущения. Я вспомнила, что он страдал от бессонницы и убивал время в компании ни о чем не догадывающихся девушек. Я поморщилась.
– Почему у тебя такое выражение лица? – он вырвал меня из моих мыслей.
– Просто подумала о том, сколько женщин ты перетрахал в этой постели, – я кивнула головой в сторону этого уродства.
– Если хочешь, я выброшу ее. Я могу позвонить в мебельный салон, и уже завтра они привезут новую, – он вытащил свой телефон, но я вырвала его из рук.
– Я не настолько не уверена в себе, – обвила его шею руками и поцеловала. – И пока мы вместе, никого не должно быть в ней, кроме меня, тогда ты можешь сохранить при себе эту кровать и свой член. Но с этого момента, если ты нарушишь наш уговор, я не даю никаких гарантий, что ничего не сделаю с одной из этих вещей.
Я сжала рукой его член, и Ксандер нахмурился.
– Ты бы никогда не навредила ему. Ты слишком сильно его любишь.
– И именно поэтому я не хочу, чтобы его имел кто-то другой.
Он наклонился и поцеловал меня.
– И не будет.
Глава 11
«Гребаный Маркус Уайлдер»
Эйвери
Я проснулась с головой Ксандера между моих ног и на грани невероятного оргазма. Нежное скольжение его языка по моему клитору было самым впечатляющим способом разбудить меня. Я попыталась сдвинуть ноги вместе, когда почувствовала, что прилив удовольствия стал слишком сильным, но он, положив свои руки на оба бедра, раздвинул их еще шире. И вскоре я уже начала раскачиваться в такт его ласке в погоне за оргазмом. Он с силой всосал мой клитор, а затем щелкнул по нему языком. С третьим легким ударом его горячего, гладкого языка я взлетела. Я кончила так сильно, что у меня затряслись ноги, а мышцы были настолько напряжены, что я чувствовала, будто оргазм повторяется по кругу. Его язык был неумолим, терзая мой слишком чувствительный клитор и продлевая мой оргазм, пока я не начала умолять его о пощаде.
Я обмякла к тому времени, когда он отодвинулся, и все исчезло – даже реальность. Но как только его член погрузился в мою мокрую киску, я вдруг снова пришла в себя.
Слов не хватило бы, чтобы описать момент первого толчка. Тот момент, когда мы стали одним целым и давление его члена выбило весь воздух из меня и послало мурашки по спине. Тот момент, когда он раздвинул мои ноги и заставил меня не чувствовать ничего, кроме его твердой плоти и необузданных эмоций.
Он оперся ладонями о кровать, пока совершал медленные, неторопливые толчки. Он трахал меня так, будто хотел оставаться во мне весь день. И я не сомневаюсь, что он так бы и постарался сделать.
– Вот это я называю зрелищем, – сказал кто-то, но я подумала, что это был телевизор, который мы забыли выключить.
– Убирайся, Маркус.
Что? В комнате в самом деле кто-то был.
Я одной рукой прикрыла свою грудь, а другой попыталась оттолкнуть Ксандера. Но не получилось. Ксандер стал еще более усердным, ускоряясь, несмотря на зрителей.
– Ну же, Ксандер, ты можешь сделать это лучше.
Что, блядь, не так с этим парнем? Я была очень рада тому, что простынка прикрывала хотя бы нижнюю часть наших тел.
– Пошел на хрен, Маркус, – Ксандер и раньше говорил о Маркусе, но я не думала, что мы с ним встретимся, когда Ксандер будет на глубине восьми дюймов внутри меня.
– И пропустить финал? – сказал Маркус. Я не могла видеть ничего за спиной Ксандера, поэтому до сих пор понятия не имела, где он находится в комнате.
– Ксандер, остановись, – прошипела я. Мое лицо пылало, но тело все еще страстно отвечало Ксандеру. Мои соски были твердыми, а киска требовала объездить его, но не было ни единого шанса, что я смогу кончить при находящемся в комнате незнакомом человеке.
Ксандер зарычал, стиснув зубы, врезался в меня и кончил. Его горячая сперма заполняла меня, в то время как его друг присвистнул.
– Не могу поверить, что ты сделал это, – проворчала я.
Он усмехнулся сквозь тяжелое дыхание.
– Неужели тебя ни капельки не возбуждает то, что кто-то наблюдает, как я заявляю права на тебя?
– Нет, – прошептала я.
– Он не мог видеть тебя, – заверил Ксандер, будто это имело какое-то значение при том, что я только что стала участницей настоящего секс-шоу. Он вышел из меня, и, убедившись, что простынка прикрывает меня, встал.
Я натянула ее на голову, а затем чуть выглянула. Марк последовал за Ксандером в ванную, не переживая о том, что Ксандер прошествовал туда совершенно голым. Я выпрыгнула из кровати, все еще сжимая простыню у груди, схватила рубашку Ксандера, валявшуюся на полу, набросила на себя и поспешно застегнула. Взяв из своей сумки трусики, молниеносно натянула их.
Маркус вернулся в комнату. И совсем не подходил под описание Ксандера. Он был по-мальчишески милым и вместе с тем излучал агрессию и дикость, полностью оправдывая свою фамилию (прим. перев.: wild [уайлд] – дикий). Он был почти таким же высоким, как и Ксандер, с его ростом почти 1,9 м, и находившимися в беспорядке светло-русыми локонами на голове.
– Эйвери, – прокричал он это так, будто мы были друзьями детства, которые не виделись с давних пор.
Он ошарашил меня объятиями, на которые я не ответила, и мои руки просто неловко свисали по бокам, пока он сжимал меня. Я посмотрела через его плечо на Ксандера, показывая взглядом, что не понимаю, что происходит. Он пожал плечами и прошел в гардеробную, чтобы одеться.
Когда Маркус наконец-то отпустил меня, то взял за руки и начал рассматривать меня своими темно-карими глазами.
– Так это ты та самая женщина, которая хочет доказать, что у Ксандера есть сердце.
– Если бы у меня его не было, я бы уже давным-давно уволил тебя, – прокричал Ксандер из гардеробной.
– Тогда кто же делал бы всю твою грязную работу и занимался всей твоей херней? – улыбнулся Маркус, обвивая рукой меня за плечи. – Пошли. Я принес нам завтрак, – сказал он, потянув меня к кухне, все еще удерживая в своих странных объятиях.
~*~*~
– Все готово на сегодня? – спросил Ксандер, когда мы собрались у стола позавтракать. Маркус просто кивнул, потому что с полным ртом не мог ответить. Он поднял свою чашку кофе и сделал глоток.
Я подумала, может быть, людям, подобным ему, – которые, казалось, и так уже суперактивные – следует запретить пить кофе. Он так и не сел. Расхаживал по кухне и гостиной, подходил к столу лишь для того, чтобы укусить свою булочку.
– Итак, Эйвери... ты впервые в Калифорнии?
– Да, – я наблюдала за тем, как Маркус раскачивается взад-вперед на пятках. Он не может спокойно стоять на месте.
– Не отдыхала здесь с семьей, когда была моложе?
Ксандер перестал есть и посмотрел на него.
Я вытерла рот салфеткой, проглотив еду, прежде чем ответить.
– До того, как мои родители умерли, мы ездили в отпуск, но мы никогда не приезжали сюда.
– О. Я сожалею о твоих родителях, – он сделал глоток кофе. А затем еще несколько маленьких глоточков, что вызвало ощущение, будто он выжидает. – Кто заботился о тебе после их смерти?
– Маркус! – Ксандер посмотрел на него, встал и, схватив за руку, потащил на балкон. Я не могла расслышать, что он говорил, но судя по его разгневанным жестам, он был недоволен тем, что Маркус поднял тему о моих родителях. Я понимаю, что он пытался защитить меня, но мне уже не было больно говорить о них. Много лет назад я бы вместе с ним начала возмущаться.
Первым вернулся Маркус, взял свой кофе и допил его. Затем посмотрел на меня и сказал:
– Было приятно встретиться с тобой, Эйвери. Спасибо за увлекательное утро, – он взял со стола свой телефон и ключи и закончил:
– Славные сиськи, кстати. Подмигнув, он указал пальцем вниз. Я проследила за его движением и увидела, что в спешке пропустила несколько пуговиц, из-за чего почти вся грудь была выставлена напоказ. Я соединила края и подняла голову, но Маркус уже вышел за дверь. Я взглянула на Ксандера, но тот просто стоял в балконных дверях, скрестив руки и качая головой. Я не могу полностью описать, каким опрометчивым, громогласным и напористым был этот человек. У него не было никаких границ. Он так жил. Он был просто гребаным Маркусом Уайлдером!
Глава 12
«Мистер Голливуд»
Ксандер
Этот хренов галстук душит меня.
Или, может быть, это просто пресса была слишком назойливой. Обычно я нормально реагировал на такие вещи, но то, что сегодня я был здесь с Эйвери, заставляло меня нервничать. Я никогда не представлял, что смогу появиться на красной дорожке с официальной парой. Объединение моей жизни с Эйвери и голливудской жизни выбивало меня из колеи. Я привык к нашему спокойному, без вспышек фотокамер, времяпрепровождению. Неожиданно то, что я любил и жаждал на протяжении многих лет, стало чувствоваться как вторжение в мою личную жизнь.
– Ксандер! Сюда!
Я повел Эйвери к толпе репортеров, прекрасно понимая, что нам не удалось бы попасть внутрь и при этом ни разу не остановиться.
– Мистер Пирс, это правда, что вы являетесь сопродюсером фильма “Дикие ночи”, который сегодня номинирован на Оскар?
Каждый репортер, находившийся здесь, прекрасно знал ответ на этот вопрос. И было такое ощущение, что эта девушка просто подводит к чему-то. Но меня такие вопросы приводили просто в бешенство.
– Да, я начинал продюсировать этот фильм и оставил его в руках своего коллеги, когда понял, что все получится именно так, как я себе и представлял.
– Возможно ли, что выход из проекта в середине съемок и пребывание в реабилитационном центре не имеют ничего общего?
К чему и был этот наводящий вопрос.
– У меня возникли некоторые семейные вопросы, и мне необходимо было их урегулировать.
Все произошло именно так, как я и предполагал.
Я улыбнулся и направился с Эйвери к следующему пункту назначения, потому что кто-то начал бы копать глубже, а я уклонялся от того дерьма, которое будет только усугубляться.
– Мистер Пирс, очень непривычно видеть вас на красной дорожке без Виктории Абрамс. Кому же досталась привилегия быть сегодня вечером вашей спутницей?
Я знал, что дойдет и до вопросов, касающихся Эйвери. Мне хотелось кричать им: «Она моя, и у нас есть личная жизнь, вы не должны использовать ложь, просто я знаю, на что вы способны!».
– Это мне выдалась привилегия быть спутником этой великолепной женщины.
С меня хватит.
Я знаю, что Маркус захочет прибить меня за то, что я не сделал, как он говорил, и не произвел благоприятное впечатление на прессу, но мне нужно поскорее увести Эйвери подальше от моей личности Мистера Голливуд. Ведь значимость всего, над чем я работал раньше, меркнет по сравнению с тем, что Эйвери значит для меня.
С тех пор как мы приземлились в аэропорту Лос-Анджелеса, все казалось другим.
Маркус и его расследования начали бесить меня. Я больше не хочу, чтобы он копался в ее прошлом или пытался расспросить ее. Она терпеливо ждала, пока я откроюсь ей. Именно это мне хотелось сделать. И если есть какой-то большой и темный секрет, который вынудил Эйвери уничтожить записи о своем прошлом, то я хотел бы услышать его от нее лично и тогда, когда она будет готова.
Пока мы шли к нашим местам, я наблюдал, как ее вечернее платье льнуло к ней при каждом движении ее тела. Каждый раз, когда я смотрел на нее, она представлялась мне совершенно голой, тяжело дышащей, с глазами, потемневшими от страсти, и прижимающейся ко мне. И независимо от того, была ли она одета в вечернее платье или же в мешковатую пижаму, я все равно вижу ее, скачущую на мне и кончающую. Она поймала на себе мой взгляд и улыбнулась. Пылкий взгляд ее голубых глаз послал волну прямо к моему члену.
Это будет долгая ночь.
Я провел всю эту ночь, как на автопилоте. Получение награды, благодарственная речь, интервью – все это теперь казалось частью другой жизни. К этому я стремился, но после смерти Джессики все приобрело другой смысл. Стало способом доказать моей покойной жене, что я могу сделать это. Доказать, что я был достоин ее любви. И еще я хотел быть счастливым с Эйвери. Я хотел, чтобы мы вместе начали строить нашу жизнь. С ней я больше не был Мистером Голливуд, с ней я был сломленным Ксандером Пирсом, и она приняла меня таким. И была готова к тому, чтобы мы вместе починили меня.
Глава 13
«Наивными глазами»
Эйвери
Ксандер был достаточно опытным в общении с репортерами, и у него были заготовлены самые правильные ответы на любые, даже самые каверзные вопросы. Люди со стороны сказали бы, что он был в своей стихии, но я-то знаю, что это не так. Это его очень сильно тревожит. Я заметила, как сжалась его челюсть, когда у него спросили:
– Кто ваша спутница на эту ночь?
Но Ксандер не оценил вопроса, хотя держался холодно.
– Это я являюсь спутником этой прекрасной женщины, – ответил он.
И я не побоюсь сказать, что этот ответ заставил меня растаять.
Репортер выгнул бровь и попытался продолжить, но Ксандер стремительно повел меня внутрь. Меня не покидало чувство, что в скором времени мое имя будет красоваться в таблоидах, а я очень не хочу стать кормом для стервятников.
Мы приехали на позднюю вечеринку, но если будь воля Ксандера, он бы ее пропустил. Мы пробыли здесь уже больше часа, и все это время он ни на шаг не отпускал меня от себя.
– Куда ты? – спросил он, когда я попыталась вырваться, чтобы взять выпить в баре.
– Я просто собираюсь в бар.
Он был уже совсем на взводе.
– Ни с кем не разговаривай, – предупредил он, прежде чем я направилась через комнату. Я быстро заказала напиток и смогла уйти, избежав даже мимолетной беседы.
Когда я уже направилась к нашему месту через большой банкетный зал, то увидела, что Ксандер с кем-то беседует. Со стороны казалось, что он увлечен разговором, но его глаза следили за каждым моим передвижением по комнате. Не понимаю, почему он вдруг стал таким собственником, как только мы попали на красную дорожку. Я была так поглощена своими мыслями, что наткнулась на кого-то, кто проходил мимо меня.
– Простите, – я удержала свой бокал с мартини, не пролив ни капли на пиджак незнакомца. Этот сценарий казался ужасно знакомым, и я уже было подумала, что у меня появилась закономерность проливать бокалы на пиджаки красивых актеров.
– Не переживайте. Я могу простить такое красивой рыжеволосой девушке с прелестными глазами.
Я подняла голову и замерла.
Лука Рейес флиртует со мной? Он старше меня, ему, наверное, чуть больше сорока. Я вспомнила, как мы с мамой смотрели фильмы с его участием, когда я была еще подростком. Она была без ума от него, и его красота за эти годы нисколечко не изменилась. Он выглядел даже лучше, более изысканно. И эта сексуальная нотка в его голосе завораживала.
– Итак, мисс…
– Шоу. Эм, Доктор Шоу.
– Доктор? – он приподнял брови и кивнул. – Что же вы практикуете?
– Психиатрию, – мой бокал слегка дрожал в руке. Я что, испытываю благоговение перед знаменитостью?
– В самом деле? – он усмехнулся. – И вы здесь с Ксандером Пирсом?
– Ага... Да, с ним, – Боже мой, у этого человека просто грандиозная харизма. Его темные волнистые волосы поражали, а кожа оливкового цвета создавала впечатление, что он постоянно загорелый.
– Вам не кажется, что вы немного не его тип? – он задумчиво склонил голову.
– Откуда вы знаете, какой у него тип? – я была и раздражена, и одновременно заинтригована.
– Ну, это обычно миленькие поклонницы, которых хватает на неделю. А вы не похожи на поклонницу, – он улыбнулся.
– Нет... Нет, я не его поклонница. Просто очень хороший друг.
Почему я назвала Ксандера просто своим другом? Наверное, все-таки потому, что немного благоговею перед звездой.
– Я не слишком много себе позволю, если спрошу ваше имя?
– Эйвери, – я сделала маленький глоток своего мартини.
– Итак, доктор Эйвери Шоу, я хотел бы пригласить вас на ужин, если вы согласитесь.
Оххх....
– Это очень мило с вашей стороны, но…
– Она не доступна, Рейес, – Ксандер незаметно подошел сбоку от меня и положил руку на небольшой открытый участок на моей спине – собственническое движение, которое не осталось незамеченным Лукой.
– Если они с тобой, то они всегда доступны, Ксандер, – он улыбнулся, слегка наклонив голову, и исчез в толпе.
Ксандер одной рукой обнял меня за талию, впившись пальцами мне в бок. Затем он немного наклонился.
– Мы уходим. Немедленно, – прошипел он мне в ухо.
Он повел меня к выходу, останавливаясь на короткое время только для того, чтобы попрощаться.
Лишь Маркусу он уделил больше времени, обменявшись с ним несколькими словами. Выражение его лица оставалось нейтральным весь наш путь к выходу.
В лимузине он сидел напротив меня, но смотрел в окно. Локтем он оперся о подлокотник и потирал подбородок большим и указательным пальцами. Я даже не пыталась заговорить с ним. По его напряженным мышцам челюсти и полной тишине в машине я поняла, что он был зол. Так продолжалось всю дорогу и поездку на лифте. Но как только мы вошли в квартиру, затишье закончилось и последовал шторм.
– Что, блядь, это было? – заорал Ксандер, с силой захлопнув дверь.
– Что ты имеешь ввиду?
– Не разыгрывай дурочку. Мы оба знаем, что ты слишком умна, и нет смысла притворяться.
Я вздохнула.
– Мы просто говорили.
– Серьезно? И о чем же ты говорила с ним? О его фильмах? Или может быть, вы говорили о том, что мы просто друзья, – его свирепый взгляд прожигал меня насквозь.
Я ошарашенно смотрела на него. Откуда он знает, что я сказала? Как долго он стоял там?
– Ага, Маркус подслушал ваш разговор.
– Ну, само собой, это был он.
У грабаного Маркуса Уайлдера везде были глаза и уши, в том числе и в наших интимных моментах.
– Это был абсолютно безобидный разговор.
– Знаешь, чего я не понимаю? – он сократил расстояние между нами, гневно уставившись на меня. – Когда ты встретила меня, ты и понятия не имела о том, кто я. Но как только ты появилась на вечеринке, у тебя глазки загорелись при виде чертова Луки Рейеса!
– Ксандер! Успокойся, ладно? Флиртовал ли он со мной? Да. Но это было совершенно невинно. И ты не можешь сходить с ума от каждого замечания твоих друзей, потому что мы еще не определились, что происходит между нами, – я взмахнула рукой, указав на расстояние между нами. Мы стояли очень близко друг к другу, но он сделал шаг назад и уставился на меня.
– Теперь ты захотела определенности? Хорошо, мы можем поиграть в словарь Вебстера, только версии Ксандера. Когда я два с половиной месяца вставляю свой член в одну женщину, значит, она моя любовница. Когда я заставляю ее стонать в постели, а затем держу ее в своих объятиях, пока она не заснёт, – она моя девушка. А когда я трахаю её настолько мощно, что она кричит и вонзается своим ногтями мне в спину, принимая в свое тело мою сперму, – она принадлежит мне. И я не веду себя красиво, когда единственное, что имеет для меня значение, находится под угрозой. Так что держись, нахрен, подальше от Луки Рейеса. Он хочет тебя трахнуть.
– Он просто пригласил меня поужинать. И я никогда бы не согласилась на это.
Он развел руками от раздражения.
– Таким образом, он сможет впоследствии трахнуть тебя. Я знаю, как он работает. Я был таким же.
– А теперь ты стал другим человеком? – я посмотрела на него.
– Если бы ты знала меня прежнего… – он фыркнул и посмотрел мне в глаза. – Ты понятия не имеешь…
– И не хочу.
– А я не хочу, чтобы Лука ошивался возле тебя. Он думает, что все это игра, что он соревнуется со мной, чтобы посмотреть, чей член больше. Мы постоянно так делали. Но он не понимает, что то, что между мной и тобой, – это по-настоящему. И мне на самом деле плевать, действительно ли у него член размером с Годзиллу или нет, потому что я трахаю тебя, и то, что между нами, выходит за рамки простых физических взаимоотношений. И я знаю, что каждое мое прикосновение отзывается глубоко внутри тебя, Мне известно это, потому что ты заставляешь меня чувствовать то же самое. Так что, если ты думаешь, что я позволю ему получить хотя бы кусочек этого, то ему придется сначала убить меня.
Я знаю, даже если никто из нас не произнес этого вслух, это переросло в любовь. Безумную любовь, которая побуждает Ксандера ревновать. Он предупреждал меня, что идет по этому пути, но я должна была все же увидеть это его безумие.
Я протянула руку и провела ею по его волосам.
– Тебе не стоит так сильно волноваться на этот счет. Я твоя, – наклонившись, я поцеловала его. – И я никуда не денусь.
Его глаза оставались темными от гнева, когда он взял меня за руку и повел в свою спальню, по пути скинув пиджак и расстегнув ремень. Шторм внутри него не успокоился. В воздухе между нами повисли слова, которые он не хотел говорить. И он хотел вытрахать все свои эмоции в меня.
Пока я не заставлю его признаться в них.
Ксандер
Сегодня я погряз в своем дерьме. Между мной и Лукой всегда существовала негласная конкуренция, когда дело доходило до женщин, которых мы трахали. Меня никогда не волновало, спал ли он с женщиной, с которой был я, или нет, пока не увидел, что он пытается соблазнить Эйвери. Ярость от ревности была настолько ощутимой, что почти душила меня своей силой. И пока я смотрел на Эйвери, лежащую подо мной, голую и распростертую, подобно жертве, я чувствовал, как спокойствие возвращается в мою жизнь.
Я сел, согнув колени, и подтянул ее за талию, разместив между своими раздвинутыми ногами. Она приподняла бедра, и как только я расположил свой член у ее входа, она опустилась на него. Она уперлась руками в изголовье кровати. Спина Эйвери выгнулась, ее бедра находились над моими, а попка терлась о мои яйца каждый раз, когда она вращала или раскачивалась, принимая то наслаждение, которое я ей дарил… Я старался держать себя в руках. Зрелище, когда она трахает себя мной, было достаточным, чтобы подвести меня к краю, даже без лишних движений, но я сдерживался. Пытаясь не концентрироваться на том, насколько она чертовски тугая и мокрая, или на том, как пылко и сексуально она смотрит на меня.
Он ахала и стонала, когда вращала своим телом, объезжая мой член в погоне за своим оргазмом. Я отклонился еще сильнее, удерживая ее ладонями и позволяя ей взять больше, мой член проникал глубоко в ее тепло. Я боялся, что кончу раньше, чем она получит то, над чем так усердно работает. И я не кончу. Если она хочет использовать меня в качестве своего фаллоимитатора весь день, я сдержусь, как бы мне это тяжело ни далось, потому что мне необходимо хотя бы просто наблюдать за тем, насколько это красиво.
Она начала тяжело дышать, ее пальцы впились в мои бедра, когда она начала прерывисто двигаться. Она открыла рот, чтобы закричать, но ее голос прозвучал приглушенно в тот момент, когда её киска сжалась и крепко стиснула меня. Она вздрагивала и тряслась, а я до сих пор не двигался. От одного вида кончающей Эйвери я прихожу в дикое возбуждение.
Когда последняя дрожь прошла сквозь нее, она наклонилась и обняла меня за шею, все еще полностью сидя на моем члене. Она поцеловала меня. Я почувствовал на своих губах ее улыбку, впитывая ее счастье, когда она снова начала двигаться. Я собирался опрокинуть ее на спину и трахнуть ее, но она покачала головой и начала двигаться быстрее верхом на моем члене. Она уперлась своим лбом в мой и смотрела прямо в глаза, когда двигалась вверх-вниз, сжимая мой член своей тугой киской, требуя уступить ей власть надо мной. Мой член пульсировал, а ее киска была настолько мокрой, что мои яйца пропитались ее соками. Я настолько глубоко потерялся в ней, что мои веки отяжелели от сказочного ощущения, которое она вызывала.
– Скажи мне, – сказала она, когда я закрыл глаза, дернув меня за волосы, чтобы привлечь мое внимание. Я посмотрел в ее голубые глаза, мое внимание все еще было сосредоточено на ее движениях вверх-вниз, посылая слишком горячее удовольствие по моему позвоночнику с каждым движением ее бедер.
– Скажи мне, – она потребовала немного настойчивее и громче в этот раз.
Она хотела, чтобы я сделал признание, к которому не готов сейчас.
– Ксандер…
Я был уязвим прямо сейчас, пока трахаюсь. Она была на моих коленях, в это время ее тело принимало меня. В любое другое время я смог бы выкрутиться, но когда она покачивала своими бедрами и смотрела прямо мне в глаза, весь смысл отрицать это пропадал. Она хотела, чтобы я признался. Я хотел признаться в этом, а она вырвала это из меня.
– Люблю тебя, – выдавил я. У меня сжалось что-то в груди от этой исповеди.
Она улыбнулась, немного сместилась и начала трахать меня так сильно, что мой взор затуманился, голова откинулась назад, и сумасшедшая волна удовольствия прошлась по всему телу, вырвалась мощным взрывом спермы глубоко в тугую, изголодавшуюся киску Эйвери.
– Блядь! Блядь! Блядь! – я повторял это от почти болезненного оргазма, который, казалось, вытащил из меня всю мою душу.
Мы оба тяжело дышали. Эйвери прижалась к моему телу, ее руки крепко обнимали меня за шею, пока она покрывала мое лицо и шею поцелуями.
– Что это было?
Она засмеялась так, будто я пошутил, но я действительно хотел знать, как ей удалось выжать из меня столько наслаждения. Она подвигала бедрами. Я со свистом втянул воздух и положил руки ей на бедра, успокаивая, потому что чувствовал, что ее киска все еще пыталась вытянуть из меня что-то, но я был стопроцентно уверен в том, что она уже и так полностью высушила меня и ничего не осталось.
Она посмотрела на меня, поцеловала и сказала:
– Это была любовь.
– Это меня до смерти пугает.
– Я знаю, что вынудила тебя сказать это, но мне было настолько приятно это слышать, даже если тебе пришлось солгать.
– Это не было ложью.
Это на самом деле так – то, что между нами. Я лгу ей только о том, что не хочу, чтобы она когда-либо узнала. Но любовь к ней никогда не была ложью. Если я и собирался упасть в пропасть, я был чертовски уверен, что заберу ее с собой.
– А какова твоя правда? – спросил я, потому что мне тоже было просто необходимо услышать это.
Она пробежалась пальчиками по моим волосам, массируя кожу головы. Она наклонилась, ее губы слегка прижались к моим, и она сказала:
– Ты – моя правда, – Эйвери поцеловала меня и целовала до тех пор, пока я не начал задыхаться. Потом она посмотрела на меня своими голубыми глазами и прошептала:
– Я люблю тебя, Ксан.
Дерьмо… Я зажмурился, впитывая ее слова. Сорвавшееся с ее губ имя, которым меня называл отец, было больно слышать вновь, это чуть не заставило меня заплакать. И в этот момент я понял, что она владела мной. Всецело.
