Текст книги "Бессонница (ЛП)"

Автор книги: Бетани Бейзил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Тепло распространилось по моему телу, в то время как по коже побежали мурашки. Меня лихорадило от боли в клиторе. Он удерживал меня на мучительном краю. Лизал над, вокруг и под тем местом, где я нуждалась в нем.

– Ксандер… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… – унизилась я до просьбы, беспорядочно всхлипывая.

– Чего ты хочешь? – пробормотал он, слегка отстранившись, и вибрация его голоса эхом отразилась в моем клиторе. Я вздрогнула. Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Его губы были влажными от моего возбуждения. Он облизнулся.

Блядь, я хочу этот язык на моем клиторе! 

– Разве ты не смелая докторша, которая вытаскивала из меня мое же дерьмо? Признайся в своем желании. Скажи мне, что бы ты хотела, чтобы я сделал с твоей киской.

Он наклонился и потер кончиком носа повыше моего клитора, и моя спина выгнулась от взрыва удовольствия.

– Блядь! О Боже!

– Не проси его о милости. Я единственный, кто может дать тебе то, что ты хочешь. Теперь, блядь, умоляй меня.

– Садистский ублюдок, – пробормотала я, когда он снова отстранился. Он прикусил мое бедро. И я вскрикнула.

– Ксандер… пожалуйста… верни свой язык на мой клитор… пожалуйста.

Он зарычал и нырнул обратно. Первое движение языка на моем клиторе было нежным и медленным… один, второй раз. На третий раз я приподняла свои бедра и толкнулась своей киской в его лицо. Моя скромная сторона не могла конкурировать с похотливым огнем, пылающим во мне.

Его плавные толчки превратились в равномерный ритм непрерывных щелчков. Затем он обхватил губами мой клитор и всосал его. Чувственное тепло пробежало во мне. Я извивалась. А он удерживал мои бедра руками. Я, задыхаясь, откинула голову и вытянула шею. Никогда не чувствовала ничего подобного. Он превратил мое тело в доводящее до безумия пламя, и я не была уверена, что он сможет потушить его.  Тогда… он доказал мне обратное. Одним быстрым движением, он ввел два пальца в меня, лизнул чувствительную нижнюю часть моего клитора, и я взорвалась в оргазме. Дикое извержение от наслаждения было нечеловеческим, но я все еще желала большего. Он медленно упивался моим клитором, посылая равномерные волны толчков, пульсирующих сквозь меня. Затем он встал, спустил штаны и его член вырвался на волю. Хоть он и находился во мне прежде, я никогда фактически не видела его полностью возбужденным. Он был огромным и толстым. Изогнутый, он практически касался живота Ксандера.

Я наблюдала за тем, как он натянул презерватив на округлую головку, раскатал его по всей длине и двинулся ко мне. Я начала отодвигаться назад, но он поймал меня за ноги, дернул мою задницу обратно на подлокотник и раздвинул ноги.

– Не надо. Блядь. Двигаться.

– Ксандер… – всхлипнула я. – Ты слишком… – он потер кончиком по моей киске. Я застонала. – Слишком… большой…

Последнее слово прозвучало как хриплый крик, потому что он толкнулся своим членом в меня, задержался ненадолго, а потом продвинулся глубже. Я пыталась упереться ему в грудь и сдержать его, замедлить, но я не смогла до него дотянуться. Он растянул меня, наполняя по самую рукоятку, оставляя меня задыхаться после моих слов.

– И ты такой чертовски жесткий.

Он сделал несколько коротких, медленных толчков, прежде чем сорваться. Он долбил меня, его пальцы впились в мою талию, его мускулы играли с каждым агрессивным выпадом.

   Его толчки были глубокими и дикими, снова зарождая во мне потребность в освобождении. Я толкалась своими бедрами навстречу его толчкам, сжимая подушки для опоры. Делала отчаянные вдохи, в то время как соски мои превратились в ноющие бутоны, а киска пульсировала в ожидании освобождения.

– Киска такая чертовски горячая.

– Я собираюсь кончить.

Он покачал головой, глядя на меня, как одержимый.

– Возьми больше.

– Ох… Черт… Я не могу.

– Возьми все, что я даю тебе, и расскажи, насколько тебе это нравится.

 Мне необходимо сильно кончить или попытаться отвлечься на некоторое время, потому что я собираюсь кончить прямо сейчас.

– Мне это нравится, – он ударил по моему клитору, и меня затрясло. – О, Боже… Я люблю это… Я люблю твой член.

Я хотела чувствовать, как его кожа прижимается к моей, хотела чувствовать его дыхание возле своего уха, но он держался на расстоянии. Мы оба знали, что если мы коснемся друг другадаже слегка,то наша близость станет нечто большим,чем просто трах. Его лицо ожесточилось. Его пальцы впились в мое бедро и крепко держали, пока он вдалбливался в меня под таким углом, что с каждым толчком большая головка его члена ударяла мне в комок нервов.

Он сдвинул брови и прикусил губу, чтобы не закричать, а мышцы, покрытые потом, напряглись от приближающегося освобождения. Все прилагаемые нами усилия, чтобы сдержать свои эмоции, означали, что это не было похоже ни на что, испытываемое нами раньше.

– Оххх, ебать… кончай… – прорычал он между толчками, достигая цели и вращая большим пальцем по моему клитору.

Дополнительное стимулирование было слишком, или как раз то, что мне было нужно, потому что мои мышцы напряглись, и я кончила… жестко. Моя киска, пульсируя, сжала его член.

Сокращающиеся мышцы наших половых органов жадно ласкали друг друга в оргазме, который не прекращался и нарастал с новой силой из-за напряженных рывков и толчков, выпуская на волю неистощимое желание наслаждения, утоляя желание и нужду.

Когда мы, наконец, снова посмотрели друг на друга, у нас было одинаково ошарашенное выражение, с оттенком страха, потому что желание и нужда не исчезнут с этой кульминацией. Они пустили корни в мое нутро и росли в быстром темпе. Это было то, чего я так жаждала и что могло перерасти в одержимость, безумное увлечение или, что хуже… в любовь.

Я вздрогнула, когда он вышел из меня, снял презерватив и выбросил его в мусорную корзину. Вернувшись, он подтянул меня на диване и растянулся рядом со мной. Он провел рукой по моей груди и зарылся ею в мои волосы. Его бедра покоились между моих ног, а его член прижимался к моему бедру. Он обнял меня, и по его тихому дыханию я поняла, что он вскоре уснет. Но прежде, чем он это сделал, он прошептал слова, которые эхом отразились в моей голове, так как мы разделили этот оргазм.

– Мы трахались.  И буквально, и фигурально, ибо я знала, что после этого я начну разрушаться.

Кто она?

Ксандер.

Я проснулся. Обнаженный, дезориентированный и в полном одиночестве. Назойливый звук мобильного телефона вырвал меня из сна. Я взглянул на экран и увидел пропущенный звонок от Маркуса. Поглядев на часы, я увидел, что прошло два часа с тех пор, как Эйвери появилась у меня в дверях. Я быстро проверил дом, хотя понимал, что не нашел бы ее здесь. Я заскочил в ванную, прежде чем лечь в кровать вместе с телефоном в руке. Я пытался убедить себя не звонить ей, она уже как полчаса была на работе. Я знал, что больше не усну, и был немного зол из-за того, что она приехала сюда, перевернула все с ног на голову и ушла, пока я спал. Я нажал на контакт Эйвери и послал ей сообщение:

 «Куда ты ушла?»

«Домой.»

Она ответила очень быстро, возможно, она ждала меня.

«Почему?»

«Я живу здесь.»

Умная задница. Я нажал кнопку вызова.

– Привет.

– Почему ты ушла?

– Ты не просил меня оставаться.

– Я бы попросил, если бы не спал в тот момент, когда ты уходила.

– Ты жалуешься на то, что уснул? Это глупо.

– Я не жалуюсь.

Я никогда не переживал по поводу того, что женщины уходили от меня после секса, и мне никогда не удавалось быстро избавиться от них, но сейчас... я был близок к тому, чтобы попросить Эйвери вернуться обратно.

– Ты получил то, что хотел, Ксандер, – сказала она как ни в чем не бывало.

Я знаю, что получил. Но достаточно ли этого? Будет ли когда-нибудь достаточно? С каждым разом потребность в ней только росла. Молчание в телефоне растянулось слишком надолго, но ни один из нас не предпринял попытку отключиться.

– Эйвери, – сказал я, нарушая тишину.

– Да, – ее тон казался мягким, с придыханием, будто она засыпала.

– Я снова хочу тебя трахнуть.

Она застонала. Этот звук привел мой член в состояние полной боевой готовности.

– В следующий раз я собираюсь привязать тебя к кровати, чтобы, когда я проснусь, ты была здесь. Ты будешь моей персональной куклой для траха.

– Вау… ты можешь быть настолько грубым?

– Да, могу. Я ублюдок, который любит говорить пошлости, который любит трахать, и я надеюсь заставить тебя стать такой же пошлой. Ты знаешь… может быть, я испачкаю тебя своим горячим, влажным…

– Ксандер.

– Да?

– Спокойной ночи.

Я улыбнулся тому, как она меня прервала.

– Спокойной ночи, Эйвери.

Я положил трубку. На лице появилась глупая улыбка, а рука уже лежала на члене. Она быстро превратила меня в помешанного на сексе маньяка. В таком случае, она будет лечить меня от сексуальной зависимости, которой я страдаю теперь по ее вине.

Телефон зазвонил прежде, чем я положил его.

– Передумала? – спросил я, ожидая услышать голос Эйвери.

– Ксандер?

Маркус.

– Да. Что случилось? – я принял сидячее положение.

– Я звоню по поводу доктора, которого ты хотел, чтобы я проверил.

– Ты можешь прекратить расследование.

– Быстро ты, – он усмехнулся. – Никогда не перестаю удивляться тобой.

– Заткнись. Мне больше не нужна информация о ней.

– Ты уверен?

– А что? Ты что-то узнал? – я напрягся.

– Ничего.

Я расслабился, перестав сильно сжимать телефон в руке.

– Почему же ты тогда так волнуешься?

– Потому что я ничего не нашел. Будто ее не существовало до восемнадцати лет. Мне это не нравится, Ксандер. Любой, кто прилагает массу усилий, чтобы скрыть свое прошлое, опасен, ведь это означает, что ему есть что скрывать.

– Что она могла сделать до своих восемнадцати? Она слишком правильная для чего-то криминального.

– Ты лучше других должен понимать, что, когда ты пытаешься похоронить часть своего прошлого, ты превращаешься в совершенно другого человека.

– Поверь мне, я знаю это, но не Эйвери.

– Ты ослеплен ее киской. Ее вкус, вероятно, еще на твоих губах.

Я усмехнулся, потому что я на самом деле до сих пор ощущал ее на своем языке.

– Хорошо, выясни все, что сможешь.

– Ты не можешь позволить себе сейчас какие-либо сюрпризы. Я дам тебе знать, как только появятся какие-то ответы.

Связь прервалась, и я бросил телефон на тумбочку. Независимо от того, какой секрет она хранила, он не может быть ужаснее моего. И, может быть, если он и существует, то она тогда поймет меня. Теперь я знал, кто она, и это мне понравилось.

*~*~*

На следующей неделе у нас появился свой установленный порядок. Мы весь день переписывались, она извинялась, что не может приехать, но в десять часов вечера появлялась у моей двери и мы трахались часами. Я искренне полагал, что через неделю или около того я устану от нее. Но я врал себе с самого первого дня. Я чувствовал мощное притяжение к ней, и я заблуждался, думая, что это все из-за того, что я срываю с нее трусики и погружаю в нее свой член.

Тут было другое. Отличающееся от того, что мне нужно по жизни. Раньше я бывал в подобной ситуации. Я знаю те чувства, которые росли у меня к Эйвери. Это было подобно бомбе замедленного действия в моем брюхе.

У меня были проблемы с отношениями и любовью. У меня было много чертовых женщин, но я уходил прежде, чем любовь смогла бы уничтожить меня. Я не был парнем, который увлекался конфетами, цветами и романтикой. Я был ревнивым, сумасшедшим, одержимым. Если все это и дальше так пойдет, то я начну портить Эйвери жизнь.

Я бы предпринял отчаянные меры, чтобы удержать ее. Я знал это. Видел такой поворот событий, но не мог остановиться, так как уже погряз в этом. И поверьте мне…это было так.

В конце недели я уговорил ее пойти со мной на ужин. Я повез ее в заброшенный горный парк, который посещал не раз, когда был моложе. Ее волосы развевались на ветру, а ее правая рука цеплялась за кресло, когда я резко поворачивал свой пикап на отвесных краях дороги. Я протянул руку, провел вверх по ее шее и погрузил пальцы в ее волосы. Она посмотрела на меня обеспокоено.

– Ты можешь смотреть на дорогу?

Я улыбнулся ей, но, все же, положил руку на руль. Когда мы подъехали к небольшому, уединенному месту, она выскочила из машины и, подойдя к ограждению, посмотрела вниз на городские огни.

В парке я расстелил одеяло и разложил ужин, который забрал из кузова пикапа, позаботившись о том, чтобы нам был виден пейзаж. Я помог ей присесть на одеяло, и в ее взгляде мелькнула подозрительность.

– Значит, у тебя есть романтическая сторона? – она сощурилась.

– У меня есть много сторон, в том числе и развращенных, доктор Шоу.

Она приподняла бровь и улыбнулась.

– Уверена, что так и есть.

В основном мы если в тишине, а когда все съели, то откинулись назад – ее спина на моей груди, мои руки вокруг ее талии. За последние десять лет это был самый спокойный вечер в моей жизни.

– Почему ты не вернулся в Калифорнию? Я не говорю, что хочу, чтобы ты уехал, но…

– Так ты хочешь, чтобы я остался?

– Неважно.

Я решил сделать вид, что попался в ее ловушку, и ответил на вопрос.

– Я не соглашался ни на какие сценарии и не планировал ничего последние два года. Я находился в реабилитационном центре, и мне нужно было свободное время.

– Ты выпивал из-за бессонницы?

– Частично. Там она была не такой ужасной, как здесь, но… да, это снимало остроту и позволяло мне забыть.

– Забыть – что?

Я покачал головой. В основном для самого себя, потому что не понимал, почему я не могу просто взять и выложить ей все здесь и сейчас. Она не настаивала, отчего стало легче.

– Ты вырос здесь? – спросила она.

– Да. Я учился в местной школе.

– Я тоже.

– Я уверен, что учился там раньше, чем ты.

– Да, вероятно, это было на пять лет раньше.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь.

– И уже своя собственная практика? Впечатляюще.

– Ну, когда у тебя никого нет, никто не отвлекает, ты сосредотачиваешься на возможности выжить. Поэтому я увеличила нагрузку в процессе обучения, и брала несколько дополнительных занятий в колледже, пока еще училась в средней школе. Когда мне был двадцать один год, я поступила в медицинский институт.

Я присвистнул, а она скромно хихикнула. Я думаю, что впервые услышал от нее такой звук. Это было так беззаботно и откровенно, полностью отличающееся от той сдержанной женщины, которой она обычно была.

Может быть, я должен чаще поить ее вином.

– Это удивительно.

– Ну, у меня была Элли для мотивации.

– Кто такая Элли?

– Она мне как сестра или дочь, в зависимости от того, как на это посмотреть. Мы жили в одном детском доме, и я заботилась о ней.

– Разве у тебя не было семьи, которая приняла бы тебя?

Она покачала головой.

– Нет. Мои бабушка и дедушка умерли, а тетя слишком много работала, чтобы заботиться обо мне.

– Сколько лет тебе тогда было?

– Пятнадцать.

– Мне очень жаль, что ты осталась одна. Наверное, тяжело тебе было.

Она поерзала, посмотрела на меня и пожала плечами, в ее глазах я заметил легкую печаль. Резкий контраст ее рыжих волос с пронзительными голубыми глазами каждый раз поражал меня. Я проглотил все, что она заставляла меня чувствовать. Если бы я мог, то отказался бы от этого. Она протянула руку и провела пальцами по моим бровям, лицу, челюсти.

Ее взгляд с полуприкрытыми веками упал на мои губы. Она наклонилась ко мне. Ее губы были мягкими и податливыми, пока она целовала меня, язык агрессивно заскользил по моему. Я застонал, так как не мог больше дожидаться того момента, когда ее язык закружит по моему члену. Если ее поцелуи были неким намеком на то, что она может сделать своими губами, то я бы кончил в ее горло в рекордно короткое время.

Она прервала поцелуй и посмотрела на меня с тем же выражением на лице – потрясения и удивления – после которого все, с огромной вероятностью, перерастает в трах.

– Ксандер? – тихо позвала меня она.

– Да? – я пропустил ее шелковистые волосы через свои пальцы.

– Что мы делаем?

– Понятия не имею, что происходит, – признался я, после чего откинулся назад и принялся пожирать ее рот с интенсивностью, которая была подобна огню, полыхающему между нами. Если бы она не отстранилась, то я бы трахнул ее прямо здесь, позади грузовика, под луной, на фоне городских огней. Но я приехал сюда не для этого. Я хотел дать ей что-нибудь помимо секса. И хотя это шло вопреки той хрени, в которую я верил, но я пытался строить отношения. Так что я просто натянул на нас одеяло, и мы провели следующие два часа, разговаривая обо всем, за исключением того дня. Она, похоже, ничего не скрывала, и я был уверен, что она именно такая, какой я ее считал.

Кто он.

Эйвери

С того самого дня, как я впервые появилась у дверей Ксандера, мы стали неразлучны. Сколько раз я просыпалась утром и говорила себе, что проведу хотя бы день без него, однако все равно оказывалась в его постели.

Он понемногу начал мне открываться, рассказал, каким он был, пока рос как сына мэра. Как сильно он скучал по своему отцу и как был близок со своим братом, пока не покинул город. Он рассказал о своей матери, что она была его миром, что он провел большую часть своей жизни с ней. Он рассказал мне о переезде в Калифорнию, о том, что ему потребовалось четыре года, чтобы получить роль в небольшом фильме, и с того момента к нему пришел успех. Он даже рассказал мне о реабилитации и общении с прессой.

Ксандер рассказал обо всем. Обо всем, кроме того, что не отпускало его ночью. Каждую ночь я проводила в его усадьбе, и в половине случаев он просыпался в холодном поту. Другую половину он не спал вообще. Я подозревала, что то, что вызывало его бессонницу, и то, что преследовало его несколько лет назад, было одним и тем же, потому что это единственное, о чем он не говорил, а я не давила на него. Пока. Кроме того, я уверена, что понимаю, кто он.

Раздался стук в дверь, и Мэтт просунул голову в мой кабинет.

– У тебя есть минутка?

– Конечно. На сегодня я закончила.

Он вошел, закрыл дверь и занял кресло напротив меня.

– Итак, ты в последнее время редко здесь появляешься.

– Нет. Я провожу здесь все свои сеансы, – я знала, что это был намек на мои отношения  сКсандером, но я его проигнорировала.

– Как у вас с кинозвездой дела? – он пошевелил бровями, и я улыбнулась ему.

– Не так плохо, как я ожидала.

– Я уверен, что ты ожидала смерть и мрак.

– Скорее страдания и разрушение.

Он прищурился.

– Разве ты уже отдала ему свое сердце?

Я пожала плечами. Последнее, что я хотела сделать, так это признать, что между мной и Ксандером появляются некие чувства.

– Я посоветовал тебе просто потрахаться, но, если дело касается твоего сердца… будь осторожна.

– Ты уверен, что ты врач? Я начинаю сомневаться. Позволь мне взглянуть на твой сертификат.

– Что? Я посоветовал тебе заняться сексом, расслабиться. Но не влюбляться.

– Мэтт, это то же самое, если бы ты разрешил двухлетнему ребенку играть с набором ножей и просил бы его быть осторожным, чтоб не порезаться.

– Значит, ты запала на него.

Я закатила глаза.

– Если какая-нибудь женщина и могла заниматься сексом без эмоций, то это наверняка была бы ты.

– Почему?

– Мы были вместе на протяжении двух лет. Секс был отличным, но без эмоций.

– Получается, ты думал, что я ни на что не способна.

– Нет. Я просто думал, что это займет гораздо больше времени, чем несколько ночей секса, чтобы твое сердце заколотилось.

– Ну, оно еще не заколотилось. Позволь просто допустить, что оно трепещет.

– Без разницы. Я пришел сюда не для того, чтобы разговаривать о твоей сексуальной жизни.

– Тогда зачем ты пришел?

– Я видел Элли прошлой ночью.

– Хорошо… Она большая девочка, Мэтт.

– Да, но она вела себя странно, а затем попросила, чтобы я не рассказывал тебе.

– И ты тут же подрываешь ее доверие к себе.

– Я знаю ее с четырнадцати лет. Я видел ее с группой пьяных юнцов в центре в два часа ночи, вот и рассказал тебе об этом.

– Она была пьяна?

– Выглядела трезвой… но ее друзья… Ты знаешь, какими сумасшедшими бывают эти студентки колледжа.

– Я не знаю.

– Ах, да, верно. Когда мы учились в колледже, ты была на вечеринке всего один раз. И даже не пила.

– Я была сдержанной.

– Ты была напряженной. До сих пор такая.

– Если ты закончил заниматься моим психоанализом, то я, пожалуй, пойду. У меня свидание.

– Ох… ну, не хочу тебя задерживать, – он встал и подождал, пока я соберу свои вещи, а потом проводил меня до машины. Ксандер ждал меня в своей усадьбе, а я должна еще заехать домой переодеться.

Семейные связи

Ксандер

– Ксандер, я не могу.

Я потянул Эйвери за руку, поднимаясь по лестнице. Когда мы проснулись утром, я сказал ей, что хотел бы, чтобы она поехала со мной к моей матери, а она почти сбежала. Было воскресенье, и единственным способом заставить ее провести весь день со мной было привезти ее на ужин в дом моей мамы. Пять недель, и я уже готов познакомить ее с матерью. Я в заднице.

– Поверь мне, она полюбит тебя.

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь. Я никогда не делала ничего подобного.

– Чего? Не знакомилась с чьей-нибудь мамой? – я удивился, потому что это и впрямь было не таким уж великим делом.

– Не знакомилась с мамой парня, с которым встречаюсь. Я не знаю всех этих родительских штучек.

Я притянул ее к себе и обнял.

– Мы ей скажем, что ты мой друг. Никакого давления.

Эйвери начинала расслабляться, но вдруг услышала, как моя мама открыла дверь позади нее, и снова напряглась.

Во всяком случае, было уже слишком поздно для побега. Она отстранилась и обернулась.

– Мама, это Эйвери. Это моя мама…

– Сьюзен, – закончила Эйвери. В этот момент я заметил шок на лицах обеих. Моя мама пришла в себя немного раньше.

– Ксандер, ты не говорил мне, что знаком с Эйвери, – она подошла к Эйвери и обняла ее так, будто они были друзьями, которые давно не виделись.

– Ты тоже.

Когда она отпустила ее, Эйвери посмотрела на нее и неуверенно заговорила.

– Как?.. Ты никогда не говорила мне, что у тебя…

Она покачала головой и, казалось, не могла поверить в это.

– Я скучала по тебе, дорогая. Как ты?

– Все хорошо, – Эйвери все еще выглядела немного потрясенной, когда моя мама потянула ее в дом.

– Входите, входите. Ужин будет готов через час.

Я наблюдал за мамой, когда она повела Эйвери в гостиную и обещала, что они поболтают позже. Она заметно нервничала, и судя по тому, как она торопилась на кухню, она что-то скрывала.

Я сел напротив Эйвери. Она выглядела растерянной.

– Откуда ты знаешь мою маму?

– Она друг семьи… по крайней мере, она говорила именно так.

– Когда она тебе такое говорила?

– Много лет назад. После того, как мои родители умерли. Никто не приходил ко мне, но твоя мама однажды появилась в детском доме и сказала, что она была другом моих родителей. Ей не понравилось место, где я жила, поэтому она перевела меня в другое, более безопасное, и навещала каждый месяц.

Она посмотрела на меня, закусив губу.

– Ксандер, твоя мама была единственным человеком, который всегда был за меня, а теперь… я понимаю, что ничего о ней не знаю.

Я встал и присоединился к ней на диване. Я откинулся назад, а она положила голову мне на грудь.

– Я имею в виду... она была рядом на протяжении одиннадцати лет, а я даже не знала, была ли она замужем или были ли у нее дети.

– Может быть, она специально скрывала это от тебя?

Она выпрямилась и посмотрела на меня.

– Ты думаешь, она не хотела, чтобы кто-то узнал обо мне?

Дерьмо. Я не должен был произносить это вслух. Я не знаю, почему Эйвери была тайной моей матери, но судя по выражению ее лица, она не ожидала, что кто-нибудь из нас узнает об Эйвери когда-либо, тем более будет с ней в отношениях.

– Нет, я так не думаю. Иди сюда, – я снова притянул ее к себе и обнял. – Я рад, что она помогала тебе, когда у тебя были трудности. Она замечательная, когда находится на твоей стороне.

– Я знаю, – она вздохнула. – Но здесь что-то не так, Ксандер. Она сказала мне, что ее фамилия Рейнолдс, и практически ничего не рассказывала ни о тебе, ни о своей семье.

– Рейнолдс – девичья фамилия мамы, – мои подозрения возрастали. Теперь я был точно уверен, что она что-то скрывает, но я не хотел, чтобы Эйвери думала об этом, пока я сам не узнаю, что именно.

– Давай я покажу тебе дом. Мы все выясним позже.

Я поднял ее с дивана и повел по дому, который теперь, после смерти отца, казался слишком пустым.

*~*~*

К ужину напряжение не спало. Мы сели за стол, и воцарилась жуткая тишина. К концу ужина мне надоело ждать, когда же моя мать заговорит, поэтому я сам нарушил тишину:

– Итак, мама, ты знала родителей Эйвери?

Она замерла, не успев поднести вилку ко рту, и уставилась на меня.

– Мы были друзьями… в молодости.

После чего продолжила есть. Однако ее туманный ответ посеял во мне еще больше подозрений.

– Почему никто из нашей семьи никогда не встречал ее?

Она уронила вилку и встала из-за стола.

– Ну, вы же занятые ребята. Тебя, например, вообще не было дома много лет.

Она собрала пустые тарелки и поспешила в кухню. Я взглянул на Эйвери, она смотрела на меня недоумевающим взглядом, который выражал именно то, что чувствовал в данный момент я сам.

– Я сейчас вернусь, – я отодвинул свой стул, уронив салфетку на пол, и последовал за мамой на кухню.

Она загружала посуду в посудомоечную машину, а затем вытаскивала пирог из духовки, всем своим видом показывая, что не замечает, как я за ней наблюдаю.

– Что это было, мама?

– Ты это о чем, дорогой? – я поймал ее за руку, когда она попыталась выйти из кухни, и развернул к себе лицом.

– Ты молчишь и нервничаешь с тех пор, как Эйвери приехала сюда. Я знаю тебя, мама. Что происходит?

Она вздохнула и опустила голову. А когда снова посмотрела на меня, то показалась мне менее скрытной, хотя все еще взволнованной.

– Просто будь внимательнее, Ксандер. Она через столько прошла… не надо, не причиняй ей боль.

Я отпустил ее руку и отступил.

– Ты на самом деле думаешь, что я могу ее обидеть?

– Нет, нет, – она шагнула вперед, стараясь дотянуться до меня, но я увернулся от ее прикосновения. – Я знаю, что ты никогда намеренно не причинишь ей боль… Я просто… – она снова вздохнула.

– Да уж. Наверное, нам лучше уйти.

Она была единственным человеком, который поддерживал меня, и мне не понравилось то, что я почувствовал после этого разговора.

– Нет, останьтесь хотя бы на десерт.

– Я не знаю, мам.

– Пойдем, – она взяла пирог и вышла. Я последовал за ней, но едва взглянул на десерт, пока мама и Эйвери разговаривали о ее работе и соседке по комнате по имени Элли. Моя мама, очевидно, знала все о жизни Эйвери.

Эйвери доедала десерт, а я мысленно разрабатывал план побега, когда произошло самое худшее… вошел Йен.

– Меня не пригласили на ужин.

Нервный холодок пробежался по моей коже. Дерьмо в любую минуту могло выплеснуться и погубить все.  Йен посеял панику уже просто из-за того, что я приехал в город.

Мама говорила, что ему не повезло с несколькими женщинами, которые работали в клубе, где он был вышибалой. Просто у Йена была та судьба, которая могла бы ожидать меня.

Он отрезал кусок пирога и медленно сел во главе стола, рядом с Эйвери. Он посмотрел на нее, сузил глаза и спросил:

– Ты кто?

– Это Эйвери, милый. Она врач. Практикуется здесь, в городе, – моя мама ответила быстрее меня. Я был уверен, что она поступила так потому, что знала, каким непредсказуемым человеком может быть Йен.

Он ел пирог вилкой и продолжал смотреть на Эйвери.

– Мы должны… – начал я, но Йен прервал меня.

– Какой ты доктор?

– Йен, – предостерегла его мама.

– Что? Я не могу задать вопрос? – развел он руками.

– Я предупреждаю…

Эйвери положила руку на мое бедро и обнадеживающе посмотрела на меня.

– Все нормально, – сказала она, прежде чем обратиться к Йену. – Я психиатр.

Он вскинул брови, помолчал, а потом, откинув голову, рассмеялся.

– Если ты думаешь, что сможешь спасти моего брата… – он кивнул в мою сторону, – то это невозможно. Он был испорченным слишком долго.

– Заткни пасть, Йен! – я вскочил со своего места и практически кинулся на него через стол. – Ты сам не безупречен, поэтому отвали! – я ткнул пальцем в него, прежде чем схватить Эйвери за руку и поднять ее.

– Мы уходим, – я потащил Эйвери за собой, даже не взглянув на нее. Я знал, что она захочет узнать, что происходит, и мне надо понять, готов ли я рассказать ей об этом.

– Спокойной ночи, Сьюзен. Спасибо за ужин, – крикнула она, прежде чем мы вышли за дверь. Я не смогли выбраться оттуда достаточно быстро.

Молчание в машине душило и заполняло ее страхом. Через десять минут Эйвери заговорила:

– Ксандер…

– Не надо! – я предполагал, что она начнет задавать вопросы, и быстро остановил ее. Она сжала кулаки и, отвернувшись, уставилась в окно.

Я провел рукой по волосам, дернув за пряди. Я не хотел кричать на нее. Я просто не знал, что ей сказать. Потянувшись, я взял ее сжатый кулак в свою руку и попытался заставить ее расслабиться.

Она посмотрела на меня, гневно, с огнем в глазах. Она пыталась заставить меня открыться ей с самой первой нашей встречи, и я не хотел, чтобы она разочаровалась во мне.

– Прости. Просто не надо, ладно?

Она кивнула и снова повернулась к окну.

*~*~*

Когда мы вернулись ко мне, Эйвери последовала за мной в спальню и наблюдала, как я нервно срываю с себя одежду.

– Я, наверное, пойду.

– Нет, – я не хочу, чтобы она ушла и отдалилась от меня. Я давно дал ей понять, что есть вещи, о которых я не могу ей рассказать.

– Мы можем поговорить об этом?

– Нет, – я начал снимать свои боксеры. Она отвернулась.

– Если ты не можешь открыться мне, значит, я не могу остаться, – она двинулась в сторону двери, но я схватил ее за руку и притянул к себе. Ее спина прижалась к моей обнаженной груди; мой член прижался к ее заднице.

– Я не хочу говорить, – я поцеловал ее в шею. Она вздрогнула. – Я даже не хочу думать. Я просто хочу трахнуться. – Я потянул молнию ее платья вниз, одновременно целуя ее плечо.

– Ты можешь помочь мне забыть, Эйвери. Потому что сейчас я нуждаюсь в этом.

– Это ничего не решит, – ее тон был холодным, но она таяла в моих объятиях.

– Я знаю, – я не собирался ничего решать сегодня. Я пытался забыться. Ее платье соскользнуло с плеч и упало на пол. Я подхватил ее на руки и отнес на кровать. Она, отодвинувшись к спинке, наблюдала, как я раскатываю презерватив на своем члене. Я хотел трахнуть ее без презерватива, но было еще не время. Она провела рукой по моей груди, сдерживая меня, когда я подполз к ней, чтобы она смогла сказать последнее слово.

– Рано или поздно ты впустишь меня.

– Поздно, – я оттолкнул ее руку, спустил лифчик и засосал один из ее сосков своим ртом. Она выгнулась, постанывая и извиваясь. Этим я мог управлять. Я хотел лизать, сосать и ебать ее весь день, если такое вообще возможно. Но когда я думал о том, чтобы поговорить с ней о своем прошлом, единственное, что я видел, – как она уходит от меня. А это было не вариантом. Я разорвал ее трусики и скользнул пальцем по ее влажной щелке, наблюдая, как она теряет самообладание, потираясь о мою руку и тихо всхлипывая. Я избавился от остатков ее трусиков, погрузив свой язык в ее рот.