Текст книги "Запретные наслаждения"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Мик медленно вырулил из ворот задним ходом и выехал на Фаундерс-уэй, как раз когда Рина Зелигман сворачивала на маленькую улочку. Они обменялись кивками.
Интересно, куда это он собрался?
Рина остановила «лексус» у дома Эмили.
– Эмили, это я, Рина, – окликнула она.
– Я наверху, перестилаю постель, – отозвалась Эмили. – Сейчас спущусь.
– Нет, я поднимусь и помогу тебе, – возразила Рина, взбегая по ступенькам. – Почему ты меняешь простыни в гостевой спальне? Это не «Гранд-отель», солнышко, и я уверена, что мистер Шик не раз проводил две ночи подряд на одних и тех же простынях.
Но тут что-то привлекло внимание Рины.
– О Боже! – театрально воскликнула она. – Ты переспала с ним! Надеюсь, он догадался надеть презерватив? Я попрошу Сэма дать тебе рецепт. Нет, заставлю его дать тебе запас таблеток на пару месяцев. Не хочешь же, чтобы в городе пронюхали, что ты поимела своего редактора. Я никогда не спрашивала тебя ни о чем подобном, но ведь это твой первый раз, так? И как тебе понравилось?
Эмили побагровела, как свекла.
– Первый. Так откуда же мне знать, хорош он или нет?
– Знаешь. Женская интуиция, – пояснила Рина.
– Тогда он хорош.
– Почему сейчас? И почему именно он? – удивилась Рина. – А-а, сексуальные сцены. Я совсем забыла!
Эмили принялась натягивать на подушки чистые наволочки.
– Да, ведь он мой редактор и, следовательно, обязан помогать мне, – ухмыльнулась она. – И на карту ставится не только моя, но и его карьера. Он не женат, ни с кем не живет, почему бы мне не воспользоваться этим?
– По-моему, ты выбрала достойную кандидатуру для своего первого раза, – согласилась Рина. – Но почему ты не воспользовалась «Ченнелом»?
– Пыталась, но, похоже, их реальность и наша должны в этом случае совпадать. А мой новый герой как две капли воды похож на Девлина. Теперь ясно?
Рина кивнула.
– Значит, ты хотела его с самого начала, – заметила она, помогая Эмили натянуть простыню и взбить одеяло.
– Это и было самым странным, Рина. В ту секунду, как наши глаза встретились, меня словно в живот ударили. Все казалось, что я давно знаю Майкла Девлина, хотя до этого мы ни разу не виделись. Вот и пойми, что происходит. Нет, покрывала не нужно.
– Ладно, – хихикнула Рина. – В таком случае мне пора. Поеду, привезу тебе таблетки от Сэма. Или предпочитаешь пластырь?
– Девлин отправился за презервативами. На этот уик-энд хватит, – отмахнулась Эмили.
– Если только ты уже не успела залететь, – бросила Рина.
– Но ты прекрасно знаешь, что в первый раз женщины не залетают.
Судя по виду, Рина не только удивилась, но и возмутилась:
– Кто, во имя Господа, наплел тебе этот вздор? Надеюсь, не твои бабки?!
– Полагаю, в тот момент я думала не вполне связно, – покаянно пробормотала Эмили.
– Ой-вей! Когда твой редактор завтра отбудет домой, немедленно приходи к нам. Пусть Сэм тебя осмотрит. Эмили Шански, я обещала твоим бабкам присмотреть за тобой после их смерти и не собираюсь нарушать слово.
– Хочешь сказать, я могла… могла забеременеть после одного раза? О Боже, Рина! Но какого черта мои подруги в колледже несут такую чушь, если на самом деле все обстоит иначе? – расстроилась Эмили. – Господи, я ничем не лучше Кэти, хотя так старалась быть лучше! Да ведь и она забеременела после первого же раза!
Она выглядела так, словно вот-вот расплачется. Рина поспешно обняла ее за плечи.
– Милая, все хорошо. Вероятно, все обошлось, но следует быть осторожной. Школьницы вечно верят во всякие глупости, чтобы оправдать поступки, которых им ни в коем случае совершать нельзя. – Она весело рассмеялась. – Приедешь к Сэму в понедельник, после того как горячий парень отправится домой, но я уверена, что все в порядке.
Она отодвинула Эмили и вытерла слезу с ее щеки.
– И ты совершенно из другого теста, чем Кэти. Ты милая, заботливая и настоящее солнышко. Женщина, родившая тебя, не обладала ни одним из этих качеств.
– Ты никогда не любила мою мать, – задумчиво протянула Эмили.
– Не любила и не люблю. Но и ненависти не питаю. Она просто не в моем вкусе, лапочка. Видимо, меня раздражают ее самоуверенность и абсолютное безразличие к окружающим. Помню, когда умерла твоя бабка, ее мать, она заявилась сюда только в утро похорон. Да еще и в лимузине. И как только мать опустили в могилу, тут же уехала. Даже не осталась на поминальный обед.
– Ей нужно было срочно возвращаться, какой-то важный процесс, – вспомнила Эмили.
– Могла бы и отложить заседание. Ради всего святого, ведь это ее мать! – резко бросила Рина. – Но твоя бабка всегда твердила, что Кэти не позволит ничему и никому встать на пути ее успеха. Даже беременности и родам.
Она собрала грязные простыни.
– Суну их в корзину с бельем, когда буду уходить. Не хочу столкнуться с твоим редактором.
– Спасибо, – выдохнула Эмили. – И, Рина…
– Что, милая?
– Я люблю тебя.
– Ладно уж! – отмахнулась Рина, употребив излюбленное выражение бабушки О'Майли, и с улыбкой поспешила вниз.
Эмили оглядела комнату. Все выглядело как обычно, но она больше никогда не увидит эту спальню в прежнем свете. Здесь она потеряла девственность. Между ног до сих пор немного саднило, но она выживет.
Она услышала, как за Риной захлопнулась входная дверь. Пожалуй, ей тоже пора спуститься вниз и заняться ужином. С прошлой ночи осталась говядина. И подливка. Много подливки. Горячие сандвичи с ростбифом и салат – звучит неплохо. Да, и еще десерт. Она испечет простой трехслойный бисквит с клубничным джемом и посыплет его сахарной пудрой.
Вернувшись из своей экспедиции, Майкл Девлин нашел ее на кухне.
– Миссия выполнена! – объявил он, высоко поднимая маленький пакетик. – Но прежде чем я снова потащу вас в постель, мисс Шански, хочу кое-что узнать о книге, которую вы задумали написать. Кроме того, объясните, есть в Эгрет-Пойнт действительно хороший ресторан, где мы могли бы поужинать сегодня? Я немедленно заказываю столик.
– А я решила приготовить нам ужин. Горячие сандвичи с говядиной и бисквит, который я как раз ставлю в духовку. Мы можем съесть его за чаем.
– Нет, я хочу пригласить тебя в ресторан, – настаивал он.
– Дай подумать…
Господи, в вечер субботы весь Эгрет-Пойнт ужинает в ресторанах и кафе. Если ее увидят в компании с незнакомым мужчиной, наверняка пойдут слухи. А Эмили не желает отвечать на нескромные вопросы!
– По-моему, лучший ресторан – в старой гостинице, в Ист-Харбор. Конечно, это далековато, но дорога идет вдоль моря и места на редкость живописные. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Нет. Туда долго добираться?
– Примерно с полчаса, – пояснила она, ставя в духовку три формы с бисквитами и устанавливая таймер на полчаса. «Желтые страницы» лежали в ящике стенного шкафчика. – Вот, тебе лучше позвонить прямо сейчас. Весной и летом в ресторанах яблоку негде упасть. Все рады выйти из дома, подышать свежим воздухом.
Мик взял у нее справочник, нашел нужный номер, взял мобильник и позвонил.
– Заказываю столик на восемь. Не возражаешь?
– Разумеется, нет. Сейчас принесу предварительные наброски. Пока торт в духовке, предпочитаю работать здесь.
Мик кивнул. Эмили почти сразу же вернулась, неся проволочную корзинку и розовую папку.
– Садись, – велела она, выдвигая стул и для себя.
– Ты еще ничего не писала?
– Нет. Только пару словесных портретов, не более того. Сначала я хотела посоветоваться с тобой. С Рейчел мы всегда так делали, и тогда сюжетные линии становились яснее. Ты согласен работать так же?
– Разумеется. Я здесь не для того, чтобы менять методы твоей работы. Просто хочу помочь тебе встать на твердые рельсы. Секс, как ты обнаружила, – добавил он с лукавой ухмылкой, – иногда бывает в реальной жизни, поэтому твой сюжет тоже должен отражать реальную жизнь.
– Я еще слишком мало знаю о сексе, – оправдывалась она, – так почему бы нам не начать с основной идеи?
– Начинай, – велел он.
– Ты знаешь историю Алого Первоцвета?
– Разумеется. Потрясающее историческое повествование баронессы Орци о сэре Перси Блэкни.
– Так вот, моя книга примерно в этом же роде, только роль сэра Перси играет женщина, – сообщила Эмили.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему она отправляется во Францию спасать людей от террора? У нее должна быть чертовски веская причина, – пояснил он.
– Ее мать была французской аристократкой, отец – английский граф. Кэролайн семнадцать лет, и она почти год прожила в Нормандии вместе с матерью. Они приехали в Нормандию в прошлом году, навестить родных. Граф узнает, что жену и дочь арестовали вместе с родственниками графини и заточили в подвал родового замка. Несчастный делает все возможное для освобождения своих любимых. А тем временем во Франции его жена и дочь стараются выжить любыми способами. Их тюремщику понравилась Кэролайн, но мать спасает ее, отдавшись негодяю, который потом бросает ее на потеху своим людям, поскольку она не дала ему удовольствия, предвкушаемого от насилия над ненавистной аристократкой. После этого мать Кэролайн смертельно заболевает и едва держится за жизнь. Но в этот момент Робеспьер, получивший огромный выкуп от графа, отдает приказ освободить заключенных. Мать берет с дочери слово никому не говорить о случившемся и умирает, когда их судно уже подходит к берегам Англии. По-моему, причина достаточно веская. Впрочем, я могу внести изменения еще до того, как начать писать.
– Прекрасное начало! – воскликнул он. – Драматичное и трогательное. Мне нравится. Но каким образом она решает спасать других? Если ей всего семнадцать, вряд ли в георгианской Англии девушке позволили бы действовать столь смело. Насколько я понимаю, тогдашние женщины были не вольны в своих поступках.
– Отец, потрясенный смертью жены, кончает самоубийством. Но перед гибелью отдает кое-какие распоряжения относительно дочери. Наследником графа становится его никчемный брат, мот и ничтожество, но хотя титул переходит к нему, поместье не является майоратом. Граф оставляет завещание, в котором почти все состояние отдает дочери, а из остальных денег предстоит выплачивать небольшое содержание брату и слугам.
Побывав у поверенного, он едет к своему другу, герцогу Малинкорту, пожилому бездетному человеку, и просит его жениться на Кэролайн, чтобы уберечь ее состояние от жадных лап братца. Брак, разумеется, должен быть фиктивным. Состояние перейдет к ней, когда герцог умрет и она, оставшись прекрасной, молодой и богатой вдовой, сможет второй раз выйти замуж по любви. Если же Кэролайн останется незамужней, дядя непременно найдет способ добраться до ее денег и обязательно их проиграет, оставив ее нищей. Кэролайн ничего не знает о планах отца, но, как послушная дочь, все еще потрясенная случившимся во Франции, соглашается выйти за герцога. На следующий день после свадьбы граф пускает себе пулю в лоб.
Убитая горем Кэролайн в ужасе узнает от своего добродушного старика мужа, каким образом сумел защитить ее отец, прежде чем покончить с собой. И тогда она клянется отомстить французским революционерам, уничтожившим ее семью. Она ищет единомышленников среди людей своего круга и начинает действовать. У врагов она получает прозвище Лаванда, поскольку всегда оставляет побег лаванды на том месте, где удалось вырвать очередную жертву из клещей мадам Гильотины.
– Очень мило, – заметил Мик, – но куда мы вставим эротические сцены?
– Старый герцог умирает, когда Кэролайн исполняется двадцать лет, – продолжала Эмили. – Наследником становится его племянник, мечтающий жениться на Каро. Дядя знал и полностью одобрял его намерения. Он даже предложил жене, после соответствующего периода траура, выйти замуж за его племянника. Но та отказывается, боясь, что молодой и зоркий муж узнает о ее подвигах и посадит под замок. Однако новый герцог, Джастин Траэрн, соблазняет ее. Она обещает стать его женой при условии, что сохранит независимость. Он соглашается, потому что страстно ее любит.
По случайности – и не допытывайся о подробностях, потому что я сама еще не знаю, как все будет, – он узнает, чем занимается жена, и сначала возмущен столь непристойным для женщины поведением. Но потом его охватывает страх за нее. Он объявляет ей, что знает все, и, пытаясь заставить его понять мотивы своих поступков, Каро рассказывает мужу правду о том, что случилось с ее матерью. Тогда Траэрн понимает, что единственный шанс остановить и спасти любимую женщину от постоянно грозящей ей опасности – найти тюремщика и людей, изнасиловавших ее мать, и прикончить на месте.
– Мне и это нравится, – решил Девлин. – Очень нравится. Совсем неглупо, и мы можем вставить несколько жарких любовных сцен между Каро и Траэрном. Женщины, которым нелегко пришлось в жизни, будут отождествлять себя с героиней, Кэролайн переживает комплекс вины человека, которому удалось выжить там, где погибли другие, и это заставляет ее делать то, на что она в обычных обстоятельствах не осмелилась бы.
Таймер на рабочем столе звякнул, и Эмили поднялась, чтобы проверить бисквиты. Удостоверившись, что они идеально пропеклись, она выключила духовку, вытащила формы и поставила охлаждаться.
– Пахнет вкусно, – облизнулся Мик. – Что это за торт?
– Так, старомодный бисквит, который часто пекла бабушка. Прослойка из клубничного джема и посыпка из сахарной пудры.
– Моя ирландская бабка тоже пекла такой. Мой любимый.
– У тебя все самое любимое, – засмеялась она. – Что бы я ни приготовила, все пожирается в мгновение ока. По-моему, Девлин, в тебе сидит солитер.
– Ростбиф, шоколадный мусс, торт с джемом… что тут не любить? – искренне удивился он.
Эмили снова рассмеялась.
– Ты мне нравишься, Девлин. Я очень расстроилась, узнав об уходе Рейчел. Но оказалось, что у нее достойная смена.
– Об этом говорить еще рано. Я пока что не редактировал твою рукопись, – усмехнулся он. – И вообще будет справедливо, если ленч приготовлю я. Мне нужен хлеб, дешевый сыр, скажем, чеддер, медовая горчица и оливковое или сливочное масло. И чугунная сковородка.
– Сандвичи с жареным сыром! Мои любимые! – ахнула она.
– Поторопись, женщина, и неси скорее все, что я перечислил, – строго велел Мик, шлепнув Эмили.
– Есть, сэр! – послушно ответила та, спеша выполнить приказ. – Хочу, чтобы ты знал: я большая любительница и ценительница жареного сыра, так что тебе лучше постараться.
– Я мастер во всем, за что берусь, – заверил он, – и ты скоро в этом убедишься.
– Смотри, мне судить, – предупредила она.
Он расплылся в улыбке, внезапно поняв, что абсолютно счастлив. А Майкл Девлин не мог припомнить, когда в последний раз находился в столь завидном состоянии.
Глава 4
Эмили сбежала вниз. Девлин уже ожидал ее в старомодной гостиной бабушки, находившейся напротив более современной столовой. Здесь же стояла мебель, сохранившаяся со времен бабушкиного детства.
– Как я выгляжу? – осведомилась Эмили, входя в гостиную. На ней было кремовое платье с узором из фиалок, облегающим лифом и легкомысленной широкой юбкой, с подолом фестонами. Подойдя ближе, она кокетливо покружилась, чтобы он оценил эффект. Сегодня днем они снова занимались любовью, а потом немного подремали. Второй раз все прошло еще лучше, и настроение у Эмили было на редкость хорошее. Сегодняшний секс стал настоящим откровением, и все же она невольно гадала, как все происходило бы с другим мужчиной.
Она поймала его восхищенный взгляд.
– На тебе трусики и лифчик? – вдруг спросил он.
– Конечно. Ведь мы уходим, – недоуменно протянула она.
– Нет, – покачал головой Мик. – По-моему, я ясно сказал: когда ты со мной, никакого белья. Сними все.
– Но мы идем в публичное место! – запротестовала она.
– А если я на обратном пути остановлюсь, чтобы заняться любовью в машине? Если собираешься на каждом шагу противоречить мне, может, лучше найти другого любовника?
– Черт возьми, Девлин, я не хочу другого любовника! Где мне искать его в этом городе?! И я не желаю, чтобы люди сплетничали обо мне и каком-то местном жителе! Ты идеальный любовник. Живешь в большом городе и, кроме того, понимаешь мою проблему и причину, по которой я выбрала тебя. Во всяком случае, не будешь предъявлять претензий, когда я скажу, что уже научилась всему, что должна знать, и попрошу тебя удалиться.
– Тогда надеюсь, ты доверишься мне настолько, что не будешь сомневаться в моих просьбах. Если хочешь, чтобы я стал твоим наставником, значит, должна во всем повиноваться. Я никогда не причиню тебе зла, ангелочек. Просто хочу, чтобы ты познала истинную страсть. Сними трусики и лифчик, Эмили.
Эмили, не снимая платья, расстегнула лифчик, вытащила бретельки через короткие рукава и положила его на мягкое бархатное кресло.
– Можно подумать, ты уже проделывала это раньше, – хмыкнул он.
– Заткнись, – велела она. – Это самый быстрый способ избавиться от лифчика, когда приходишь домой, и к тому же известный любой женщине на свете.
С этими словами она полезла под юбку, стащила трусики и швырнула рядом с лифчиком.
– Доволен?! Господи, надеюсь, никто ничего не заметит! – яростно прошипела она. – Ты что-нибудь видишь сквозь ткань?
– Нет, – солгал он, хотя втайне любовался очертаниями ее стройных ног.
– Ну, теперь мы идем?
– Нет. Подними юбку и дай мне увидеть твою «киску».
– Девлин! – ахнула она.
– Подними юбку, – жестко приказал он.
– До чего все это вульгарно! – воскликнула Эмили, но тут же взвизгнула, когда он перегнул ее через подлокотник дивана, лицом вниз, задрал платье и принялся шлепать, придерживая другой рукой за поясницу.
– Ты очень, очень, очень испорченная девчонка, Эмили Шански, – объявил он, подчеркивая каждое слово очередным шлепком.
Она была скорее удивлена, чем страдала от боли, и, честно говоря, все это крайне возбуждало. Во всяком случае, ее лоно горячечно пульсировало.
– А теперь извинись и скажи, что больше не будешь такой скверной девчонкой, – потребовал Девлин.
– Не скажу! – ответила Эмили, вступая в игру и втайне желая, чтобы он продолжил начатое. – И ты меня не заставишь.
Девлин ухмыльнулся, довольный тем, что она так быстро учится.
– Еще как заставлю! – объявил он, продолжая наказание, пока ее попка не порозовела.
Наконец она взмолилась о пощаде.
– Не смей вставать, – скомандовал Девлин. – Оставайся в той же позе.
– Есть, сэр, – издевательски откликнулась она и тут же услышала тихий шорох расстегиваемой молнии и треск разрываемого пакетика с презервативом. – О! – воскликнула она. – Ты собираешься поиметь меня?
– А ты хочешь, чтобы тебя трахнули? – спросил он и, сжав ее бедра, плавно скользнул в глубины жаждущего лона. Эмили была очень влажной, и шлепки, очевидно, безмерно ее возбудили, потому что она немедленно принялась нетерпеливо ерзать попкой по его чреслам. – Это так? Скажи вслух, Эмили. Скажи: «Я хочу, чтобы меня трахнули».
Несколько секунд он оставался абсолютно неподвижным, а она тем временем изнемогала от вожделения. Он был безмерно большим, длинным и толстым и жадно пульсировал в стенках ее лона.
– Я хочу, чтобы меня трахнули, Девлин, – не колеблясь, попросила она.
О да! Она хотела, чтобы ее трахали, перегнув через подлокотник дивана прабабки Мэри Энн.
– Сделай это со мной, – прошипела она и тут же ахнула. Он стал вонзаться в нее, касаясь какого-то неведомого местечка, отчего буря ощущений обрушилась на Эмили. Она в жизни не испытывала ничего подобного. – О Господи! Что это? Не останавливайся. Только не смей останавливаться, Девлин! О-о-о!!!
Тем временем он сумел обнаружить ее G-зону и сейчас трудился над ней. Эмили билась и всхлипывала от страсти, захлестнувшей ее. Напряженная плоть все глубже вонзалась в тесное лоно, доводя ее до исступления. Крики восторга подстегивали его желание, пока Мику не показалось, что он вот-вот взорвется. Однако он держался из последних сил, чтобы дать ей время. И тут это случилось!
Эмили почувствовала, что теряет сознание. Тело готово было разлететься на миллион осколков. Ее била крупная дрожь, наполняя невероятными ощущениями, и она поняла: значит, это и есть оргазм! Восхитительно! Восхитительно!
– Кончай, Девлин, черт тебя побери! – выкрикнула она. – На этот раз я хочу, чтобы мы были вместе.
– Готова?
– Вперед! – почти взвизгнула Эмили.
На этот раз повиновался он, и на какое-то краткое мгновение показалось, будто это поразительное состояние будет продолжаться вечно. Наконец он обмяк на ней. Оба задыхались. Потом Мик медленно приподнялся и отодвинулся.
– С тобой все в порядке? – осведомился он с некоторым сочувствием.
– Нет, и никогда больше не будет, – объявила Эмили. – Это было потрясающе. Господи, что мои предки должны были подумать о нас?!
И она тихо рассмеялась, глядя на украшавшие стены портреты.
– Подозреваю, что в прошлом подлокотник этой софы не раз использовался для подобных игр, – возразил он. – Эти викторианцы были людьми похотливыми, несмотря на лицемерные заверения в обратном. Черт, до этого я вовсе не был голоден, а сейчас просто умираю!
– Я тоже, – призналась она. – Дай мне несколько минут, чтобы вымыться, да и тебе не мешает избавиться от этого. – Она показала на полный презерватив, все еще украшавший его плоть.
– Согласен, – усмехнулся он. – Ты возбуждаешь во мне лучшие инстинкты, ангелочек.
– А по-моему, ты просто ненасытен, – ответила она, убегая.
Уже через четверть часа они сидели в машине и выезжали на мостовую. Перед уходом Эмили оставила включенным фонарь на крыльце.
Следуя ее указаниям, он вырулил на живописную двухрядную проселочную дорогу, бегущую вдоль голубой водной полосы, именуемой залив Эгрет-Пойнт. Противоположную сторону украшала роскошная желто-зеленая майская растительность. Мик заметил гнезда скопы, уже населенные обитателями. Местность была поразительно красивой, и Мик задался вопросом, нельзя ли арендовать здесь летний домик. В Эгрет-Пойнт куда спокойнее, чем в Монтоке, а он вдруг ощутил тоску по тишине.
По пути они почти не разговаривали. Мик не знал, как следует себя вести редактору, проведшему целый день в постели с собственным автором. Она безошибочно улавливала тон и настрой в этой сцене с укрощением, которую оба разыграли в элегантной маленькой гостиной. Он был восхищен и заинтригован этой женщиной. При мысли о том, что он все летние уик-энды проведет за столь приятной работой, его плоть дернулась. Он вынудил себя думать о чем-то менее легкомысленном.
– Сейчас лучше сбросить скорость, – посоветовала она. – Гостиница – справа от нас. За следующим поворотом. Парковка – на обочине дороги.
«Хили» свернул за поворот и въехал на стоянку. Мик вышел и обошел низко сидящую спортивную машину, чтобы открыть дверь для Эмили.
Гостиница оказалась совершенно очаровательной, в чисто колониальном стиле с некоторой примесью Лоры Эшли. [5]5
Американский дизайнер, известная своим пристрастием к сельскому стилю.
[Закрыть]В ресторане были сводчатые потолки и множество свечей. Некоторые горели в оловянных люстрах, свисавших с потолочных балок, остальные стояли на столах. К облегчению Эмили, посетителей было немного, и она не увидела никого из Эгрет-Пойнт. Пока что все шло прекрасно.
– Вижу, сегодня у вас тихо, – заметила она официанту, подошедшему, чтобы принять заказ.
– Чуть позже яблоку негде будет упасть. Премьера весеннего мюзикла в «Эгрет-Пойнт плейхаус». После половины одиннадцатого свободных столиков не будет. Могу я предложить омаров? Только что выловлены.
Они сделали заказ. Девлин попросил сырых устриц и омара с зеленью. Эмили предпочла фруктовый компот с домашним клубничным шербетом, равиоли со шпинатом и сыром и салат. Официант посоветовал «Ленз бланш де нуар», и Девлин заказал бутылку. Обслуживать их не спешили, но все же перерывов между блюдами почти не было. Пробежав глазами меню десертов, оба заказали домашнее мороженое крем-брюле и кофе.
– Будь это июль, я попросила бы сливовый пирог. Это что-то невероятное! – облизнулась Эмили. – Они пекут его только со свежими сливами с соседних ферм.
– В таком случае придется его попробовать, – кивнул Мик. – Я тут подумал, Эмили… не знаешь ли ты, где здесь можно снять домик на лето? Я собирался поехать в Монток, но Эгрет-Пойнт мне больше по вкусу. Тихо. Никаких фальшивых знаменитостей, и дорога гораздо легче.
– Разве ты не собирался приезжать ко мне на уик-энды? – удивилась она.
– Я планирую отдохнуть в августе. Ты весь уик-энд прилагала немалые старания, чтобы нас не видели вместе, но долго хранить тайну не удастся. Одно дело, когда редактор приезжает для совместной работы, и нам вполне может сойти с рук это объяснение, когда один из соседей заметит, что «хили» каждый уик-энд стоит на твоей подъездной дорожке, но если я проведу с тобой несколько недель, от твоей репутации, ангелочек, ничего не останется.
– Спрошу Рину, – пообещала Эмили. – Она все знает.
Рина действительно знала. И предложила идеальное решение, когда вместе с Эмили пила кофе в понедельник утром.
– Коттедж Эрона и Керка, – объявила она, потянувшись к палочке мармелада. – Мальчики в августе уезжают в Италию. На пару недель, по рекомендации друга, наняли виллу в Тоскане. Кроме того, Эрон хотел несколько дней пробыть на Капри. Керк считает, что в августе там настоящий зоопарк, но вы знаете, как он потакает маленьким капризам моего брата. Сегодня же позвоню Эрону, а он уже свяжется с Горячим парнем. Пусть обо всем договорятся сами. Кстати, о твоем редакторе: когда он снова явится?
– Пока что он будет приезжать по уик-эндам. Только не на следующей неделе. Летит в Лондон, чтобы проверить, как там его жиличка. У Мика в Лондоне дом, и он сдал его на год какой-то американке, – пояснила Эмили.
– Наверное, тебе будет недоставать секса, – откровенно бросила Рина. – Правда, Сэм утверждает, что на этот раз пуля пролетела мимо, но лучше заранее позаботиться о себе и сесть на таблетки.
– У меня не будет времени тосковать по сексу, – отмахнулась Эмили. – Пора приступать к книге. Сегодня же. И пожалуйста, поблагодари доктора Сэма за меня. – Наклонившись, она обняла Рину. – И спасибо за то, что объяснила, какая я идиотка.
– Так бабушки не говорили тебе ничего подобного? – удивилась Рина. Кейт Шански, конечно, была женщиной сдержанной, чего никак не скажешь об Эмили О.
– В обоих домах секс определенно был табу. Думаю, они никак не могли пережить того, что их дети хотя бы однажды да занимались сексом, а в результате появилась я. Им обеим было около пятидесяти, когда я родилась, а дедушкам было хорошо за пятьдесят. Да и год выдался скверным. Старший брат Джо был убит во Вьетнаме, и дедушка Фрэнк впал в депрессию, которая и погубила его. Мне тогда исполнилось три года.
– Да, Фрэнк Шански действительно любил старшего сына. После его смерти Джо ничем не мог ему угодить. Он вечно твердил: «Фрэнки сделал бы это лучше или быстрее». Но, по правде говоря, Фрэнки был большим неуклюжим олухом, а все мозги достались Джо. Но что теперь говорить? – Рина вздохнула. – Так как же ты усвоила те жалкие крохи, которые до сих пор знала о сексе?
– На уроках здоровья в средней школе. Тогда я ужасно смущалась. Выучила только то, что требовалось для экзамена, и благополучно обо всем забыла.
– И ничуточки любопытства? – поразилась Рина, которой пришлось прилагать немало усилий, чтобы удержать собственных детей от вопросов и чтения книг о сексе.
Эмили покачала головой.
– Слишком боялась стать похожей на Кэти и Джо и огорчить бабушек, – пояснила она.
– Ничего не скажешь, они вырастили прекрасную внучку, но даже их трудно назвать идеальными. И, судя по всему, Майкл Девлин – потрясающий любовник, милая. Никогда не видела, чтобы ты светилась так, как сегодня утром.
– Рина, – медленно произнесла Эмили, – что, если я влюблюсь в него?
– Значит, влюбишься, – философски пожала плечами Рина. – Какая тут трагедия? Ну подумаешь, разобьешь сердце. Сердца заживают. Поверь мне. Я знаю.
– Вряд ли я решилась бы лечь с ним в постель, если бы он совсем мне не нравился. И, Рина, он действительно слишком мне нравится, – пожаловалась Эмили.
– Только не показывай виду, милая. Как только ты раскиснешь, и он это увидит, в ту же минуту сбежит без оглядки. Он коварный холостяк, дамский угодник. Только если первым признается, что неравнодушен к тебе, можешь дать понять, что чувство, возможно, взаимно, – посоветовала Рина.
Эмили приехала домой и поднялась в мансарду, где устроила свой кабинет и библиотеку. Она использовала компьютер как печатную машинку и даже не подключила его к Интернету.
Сейчас она сидела перед большим плоским монитором и смотрела в пустой экран. Наконец, зная, что лучший способ начать роман – это опустить пальцы на клавиатуру, она стала печатать. Поместила в центре заголовок, за которым последовали имена авторов, агентов, адреса агентства, обычный и электронный. Завершив подготовительную работу, она перешла к следующей странице, и на экране появилось слово «Пролог».
Далее следовала история о том, как Кэролайн, герцогиня Малинкорт, стала Лавандой, отважной женщиной, спасавшей угнетенных во время террора в революционной Франции.
Когда она поднялась, на улице было уже темно.
Всю неделю и первый уик-энд лета Эмили работала, не покладая рук. Эсси, ее домоправительница, следила, чтобы хозяйка была накормлена, а на уик-энд даже оставила еду в морозилке. К ее досаде, Девлин звонил только дважды: утром понедельника, чтобы поблагодарить за чудесно проведенное время, и в четверг – сообщить, что улетает в Англию и перезвонит во вторник, когда вернется на работу. И попросил поблагодарить Рину: оказалось, что он снял коттедж Эрона и Керка на весь август, до Дня труда, [6]6
Официальный праздник, отмечаемый 1 сентября в США и Канаде.
[Закрыть]пока владельцы будут в Италии.
– Не хочешь знать, что я делаю? – спросила она в четверг.
– Отсиживаешь свою милую маленькую задницу, работая над книгой. По крайней мере я на это надеюсь.
– Я работаю в трусиках-бикини и кружевном лифчике, – поддразнила она. – Тех самых, которые ты заставил снять меня в прошлую субботу, прежде чем мы поехали в ресторан. Помнишь?
– Э-э… что-то припоминаю, но весьма слабо. Сними трусики, Эмили.
Он звонил по мобильному и мог быть уверен, что их не подслушают.
– Зачем?
– Хочу, чтобы ты поиграла со своей шаловливой «киской» и точно описала, что сейчас делаешь и что испытываешь в этот момент, – хрипло потребовал он.
– Я сняла трусики, – поспешно заверила она. – И играю с кудряшками внизу живота. Все почти так, словно ты рядом.
– Коснись себя, – приказал он, – и скажи, каким именно пальцем.
– Средним. О-о, Девлин, я уже мокрая! Жаль, что это не твой язык. О-о, как хорошо! А ты? Уже затвердел.
– Да, – признался он.
– И меня нет рядом, чтобы ублажить тебя. Научишь меня в следующий раз сосать твой «петушок»? М-м… как же приятно! Конечно, не так, как твой язык, но пока и это сойдет.
Девлин застонал.
– Когда я доберусь до тебя, Эмили, ты горько пожалеешь, что дразнила меня, – пригрозил он.
– Я снимаю лифчик, Девлин. И остаюсь совершенно голой. Сжимаю груди, а соски уже сморщились, потому что я воображаю, как ты сосешь их.
