Текст книги "Новая любовь Розамунды"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
– Мне очень жаль, – тихо проговорила Розамунда. – По-моему, лучше знать, что кто-то погиб, чем мучиться от неизвестности.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не так ли? – вдруг спросил Патрик.
– Так же, как ты знаешь о том, что я люблю тебя, – ответила Розамунда, понимая, что Патрика больно ранят воспоминания о дочери.
– Я собираюсь заказать тебе у Селестины гардероб, достойный принцессы, – сказал граф. – Ты не можешь быть представлена герцогу, пока не получишь приличное платье. Я горжусь тобой и твоей красотой и хочу, чтобы ты затмила остальных женщин.
– Я вовсе не красавица, – возразила Розамунда. – Может быть, достаточно привлекательна, но это еще не говорит о красоте.
– Если бы это сказала другая женщина, я бы непременно подумал, что она кокетничает, – заметил Патрик. – Я нахожу тебя красивой, и герцог будет считать так же. У него слишком завистливый взгляд, Розамунда, так что будь с ним начеку. Он постарается вскружить тебе голову, как делал это со всеми красивыми женщинами, попадавшимися ему на пути. Он овдовел много лет назад и более чем доволен таким положением.
– Точно так же, как и ты! – поддразнила Патрика Розамунда. – Но вам, вдовцам, меня не провести! Ваша любовь мимолетна, она порхает от одной леди к другой, как шмель с цветка на цветок!
– Ж-ж-ж! Ж-ж-ж! – прожужжал в ответ Патрик. – Я готов быть твоим шмелем, дорогая, и, как всякий уважающий себя шмель, собираюсь заняться любовью с прекрасной английской розой!
Розамунда тихо рассмеялась, когда Патрик кончиком языка провел по краю ее розового ушка.
– Уж не собираетесь ли вы пронзить меня своим жалом, господин шмель? – пропищала она в притворном ужасе.
– Именно это я сейчас и сделаю, мадам, ибо мое огромное жало давно готово к тому, чтобы вонзиться в твой медовый горшочек! – игриво прорычал Патрик и снова провел языком по плечу и нежной шее Розамунды. – Ты восхитительна на вкус, – тихо добавил он и не спеша продолжил ласкать языком ее тело. Розамунда прикрыла от удовольствия глаза, наслаждаясь щекочущими влажными прикосновениями. Патрик ласкал языком ее пышные груди и бутоны сосков, упругий плоский живот, гладкие бедра. Он скользил языком все ниже и ниже, пока наконец не достиг нежной розовой плоти. Он осторожно лизнул ее.
– Ох, Патрик, – тихо простонала Розамунда. – Да!
Он уперся твердым языком в самую чувствительную точку и стал дразнящими движениями возбуждать ее.
– Не останавливайся! – молила Розамунда. – О Боже! Это так чудесно, любовь моя!
Патрик вонзил свой язык в ее горячий влажный тоннель, двигая им так же, как двигал бы своей плотью. Розамунда вздрогнула от пронзившего ее острого чувства наслаждения и громко вскрикнула.
Она почти ничего не соображала – настолько велико было наслаждение. Розамунда хотела, чтобы Патрик наслаждался не меньше ее. Осторожно обхватив губами его восставший фаллос, она погладила его языком и услышала, как Патрик застонал от восторга. Она долго не отпускала его, то лаская языком, то собирая жемчужины влаги, появлявшейся на кончике.
– Довольно! – наконец простонал Патрик и быстрым движением вошел в ее лоно. Розамунда обхватила его ногами, помогая проникнуть как можно глубже. Он чуть не зарыдал от блаженства – так крепко стиснули его горячие тугие ножны.
– Да! – страстно шептала Розамунда. – Да! Боже милостивый, как мне хорошо с тобой, Патрик! – Она выгибалась навстречу его ударам бедрами.
Она была тугой. Она была горячей. Она была бесконечным наслаждением, которым он никогда не сможет насытиться. Он двигался как можно медленнее, но по мере того, как нарастала их страсть, его удары становились все чаще. Патрик словно издалека слышал хриплые рыдания Розамунды и собственные глухие стоны. Комната плыла у него перед глазами. Он почувствовал, как длинные ноготки рвут кожу у него на спине, и, схватив Розамунду за запястья, завел ей руки за голову.
– Стерва! – выдохнул он.
– Дьявол! – прошипела Розамунда в ответ и вдруг громко вскрикнула, содрогнувшись всем телом. – Ох, Патрик! – в восторге произнесла она.
– Розамунда! Розамунда! – воскликнул Патрик, издав при этом почти звериный рык.
Они долго лежали рядом, прислушиваясь к тому, как постепенно их дыхание снова становится глубоким и ровным. Патрик взял Розамунду за руку и не спеша расцеловал каждый пальчик. Она прикрыла глаза и довольно вздохнула. С той самой минуты, когда их глаза встретились впервые, она знала, что их любви не суждено длиться вечно, но сейчас все было чудесно и она не желала думать о будущем. Умри она во сне сегодня ночью – и ей будет довольно того, что уже было между ними. Розамунда поднесла к губам сильную руку Патрика и поцеловала в середину ладони. Ни он, ни она не проронили ни слова. Слова им были ни к чему.
Вскоре они заснули. Спустя какое-то время раздался робкий стук в дверь.
– Да! – крикнула Розамунда, моментально проснувшись.
– Пьетро заглянул к нам и предупредил, что портниха явится через полчаса, миледи, – послышался голос Энни.
– Мы будем готовы, – ответила Розамунда и легонько толкнула графа в бок: – Надо вставать, милорд, и смыть с себя запах нашей страсти. Ванна наверняка остыла, но ее будет довольно.
Выйдя с Патриком на террасу, Розамунда удивилась, обнаружив, что вода в ванне не такая уж холодная, – щедрое солнце подогрело ее своими лучами. Они поспешили окунуться. Розамунда так торопилась, что даже позабыла собрать волосы на макушке, и снова намочила их концы. Она быстро вытерлась сама и вытерла Патрика.
– Ну ладно, я буду ходить в нижней сорочке, – проговорила Розамунда, – а вот что наденешь ты? Впрочем, синьору Селестину вряд ли удивишь видом твоих достоинств! – ехидно заметила она.
– Дермид уговорил Пьетро раздобыть штаны, а рубашка у меня есть своя! – с улыбкой ответил Патрик. – Так что я, когда снова предстану перед Селестиной, буду выглядеть гораздо более прилично, чем ты.
– Ну так ступай одеваться, чтобы создать хотя бы видимость приличий! – скомандовала Розамунда.
Патрик согласно кивнул и через потайную дверь вернулся в свою комнату.
Розамунда поискала глазами седельную сумку. Найдя ее на полу возле кровати, она достала из нее нижнюю сорочку с красивой кружевной отделкой. Надев ее, Розамунда присела на край кровати, чтобы расчесать волосы и привести их в порядок. Ей уже не терпелось снова надеть платье.
Из гостиной наконец донеслись чьи-то громкие голоса, а уже через минуту в дверь постучали. Розамунда отворила ее и вышла в гостиную. В ту же секунду из дверей своей спальни появился граф Гленкирк: тучная особа с черными глазами и длинными темными волосами, похоже, не обратила на Розамунду внимания, зато при виде графа радостно взвизгнула:
– Патрицио! Будь благословенна Дева Мария! Я уж и не чаяла увидеть тебя когда-нибудь снова!
Она надвинулась на Патрика, широко раскинув свои объятия.
Графу стоило огромного труда не расхохотаться во весь голос. Что сделали с Селестиной годы! Граф сохранил в своей памяти образ стройной, изящной девушки, ставшей когда-то его любовницей, а сейчас перед ним стояла дородная матрона. Кое-как высвободившись из ее богатырских объятий, Патрик взял Селестину за плечи и запечатлел на ее губах смачный поцелуй.
– Селестина! Святая Мария! Тебя теперь надо любить в три раза больше! – Он окинул взглядом внушительных размеров фигуру и заключил: – Ты почти не изменилась, дорогая!
– Еще как изменилась! – возразила Селестина с добродушным смехом. – Но учти, Патрицио: с каждым куском плоти, прираставшим к моему телу, я добавляла столько же тяжести к моему кошельку! Не говоря уже о том, что я родила шестерых детей!
– А сколько мужей ты похоронила, милая? – спросил, дразня ее, граф.
– Мужей? – Селестина снова зашлась от хохота. – Да когда у меня было время на эти глупости, Патрицио?
Только теперь она огляделась и заметила Розамунду.
– Эта милая девчушка теперь у тебя в любовницах? Придется нам ее откормить, а то она совсем у тебя отощала! Она говорит на каком-то из языков, которые знаю я?
– На французском, дорогая, только говори не очень быстро. И не пытайся ее обманывать. Она хозяйка большого поместья, которым управляет сама, и весьма успешно.
– Шотландка? – поинтересовалась Селестина.
– Англичанка, – ответил граф. – И твой отец должен был объяснить тебе, что я приехал сюда как частное лицо, чтобы повидаться со своим старым другом, герцогом Себастьяном. Ты ведь не будешь болтать обо мне, дорогая?
– У нас теперь имеется английский посол, – сообщила Селестина, следя за реакцией графа на свои слова.
– Знаю, – ответил он, – но Розамунда не такая знатная персона, чтобы ему было необходимо знать о ее прибытии. Она не имеет отношения к королевскому двору.
Селестина кивнула и, направившись к Розамунде, сказала по-французски:
– Мадам, я принесла с собой платье, которое вполне сгодится вам, во всяком случае, до тех пор, пока вы не обзаведетесь полным гардеробом!
– Спасибо, – ответила Розамунда. – Я могу на него взглянуть?
– Мария! Быстро! – окликнула портниха свою молоденькую помощницу.
Платье принесли и разложили на кресле. Оно было сшито из шелка цвета морской волны и украшено тонким кремовым кружевом.
– Цвет вполне подходящий, – заметила Селестина, – если учесть, что я не знала, как вы выглядите, мадам.
– Оно слишком простое, – заметил граф.
– Оно достаточно красивое, и Селестина не могла переводить зря материалы, украшая платье, на которое нет заказчика, Патрик, – возразила Розамунда и, с улыбкой взглянув на портниху, добавила: – Можно его примерить?
Селестина кивнула и просияла в ответ.
– Он сказал, что вы умная женщина, мадам. Вы угадали насчет платья.
– Вы не могли бы немного оживить вырез? – спросила Розамунда. – К примеру, пустить золотое шитье?
– Конечно, мадам. Платье только ждало, когда у него появится хозяйка. Я могу приготовить его уже завтра. Вы пока примерьте его, чтобы мы выяснили, где еще нужно подогнать. А кроме того, я принесла с собой образцы тканей, чтобы мадам могла сама выбрать все, что ей понравится, – продолжала щебетать Селестина.
– Я хотела бы выбрать ткани и для себя, и для графа, – заявила Розамунда и стала примерять лиф и юбку.
Селестина бойко тараторила по-итальянски, давая наставления своей молодой помощнице, вероятно, дочери.
– В талии придется немного убрать, Мария. И грудь у нее полнее, чем можно прикинуть на первый взгляд, судя по тонкой фигуре. Длина будет в самый раз. А вот с рукавами придется повозиться. У леди очень тонкая кость.
– Но она очень сильная, – вполголоса заметил граф, и Селестина наградила его широкой улыбкой:
– Да-да, Патрицио! Твое сердце полно любви, мой старый друг, и у меня на душе стало легче, когда я увидела, что ты снова счастлив. Когда ты покидал нас, твое бедное сердце было разбито. Но леди явно удалось его исцелить.
– Верно, – признался граф.
– О чем это вы говорите, Патрик? – не выдержала Розамунда. – Я не понимаю ни слова из вашей тарабарщины!
– Селестина гораздо свободнее изъясняется на итальянском, любовь моя. Она сказала, что ты исцелила мое разбитое сердце, и я с нею согласился, – ответил граф.
– Ты льстишь мне самым бессовестным образом, особенно если учесть все обстоятельства! – возмутилась Розамунда.
– Я скорее проведу с тобой всего один волшебный год, Розамунда, чем всю жизнь буду влачить жалкое существование возле любой другой женщины в этом мире. А теперь, милая, давай лучше займемся выбором тканей для наших будущих нарядов, – предложил Патрик.
Платье, сколотое в нужных местах, осторожно сняли с Розамунды.
Селестина щелкнула пальцами, и Мария послушно принесла в гостиную шелковое одеяние какого-то невероятного синего цвета.
– Вот, накиньте поверх вашей сорочки, – предложила портниха.
– Что это? – поразилась Розамунда.
– На том берегу моря, в тех краях, где правят турки, эту одежду носят постоянно. И называют кафтаном. По-моему, для того чтобы ходить по дому, он подойдет лучше, чем нижняя сорочка, мадам. А как вам нравится цвет? Цвет настоящей персидской бирюзы!
– Чудесно! – восхитилась Розамунда. – Спасибо, Селестина! Я с большим удовольствием буду носить этот… кафтан!
– Ну а теперь, – провозгласила портниха, – можно взглянуть и на ткани, которые я принесла для вас и Патрицио, мадам. Мария! Образцы тканей. Vite! Vite! Скорее!
Коллекция образцов оказалась на удивление богатой. Здесь были самые разные ткани каких угодно цветов и оттенков. Шелк, парча, легчайший бархат, тонкий батист и кружева.
– Как был бы рад Том увидеть все это богатство! – восторженно заметила Розамунда. – Он обладает таким тонким вкусом! Мне остается лишь надеяться на то, что я усвоила его уроки! – Она пощупала кусок парчи темно-зеленого цвета и добавила: – Это подошло бы мне. Селестина кивнула:
– А еще этот голубой шелк и рыжий бархат подходят по цвету к вашим чудесным волосам. А как насчет кремовой парчи с золотой нитью?
– Она очень красивая, – согласилась Розамунда, и портниха отложила образец в сторону. – Ох, какой чудесный оттенок лаванды!
Патрик снисходительно следил за тем, как женщины перебирают образцы тканей. Но тут Розамунда обратилась к нему, чтобы посоветоваться, какой цвет предпочел бы он для своего костюма.
– Поскольку я джентльмен, то предпочел бы более приглушенные тона, – ответил он.
Женщины переглянулись и продолжали выбирать ткани для будущих нарядов Розамунды и Патрика. На это ушло довольно много времени. Но вот все образцы были пересмотрены, и Селестина приказала своей помощнице навести порядок.
– Теперь мне осталось только снять мерку с Патрицио! – заявила она с лукавой улыбкой. – Подойдите сюда, милорд, и позвольте мне взглянуть, насколько вы выросли за эти годы. На вид вы совсем не изменились, но кто знает?
Она стала снимать с графа мерки, что-то бурча себе под нос и делая короткие пометки угольной палочкой на обрывке пергамента, предусмотрительно принесенном с собой. Обмерив графа, Селестина выпрямилась и сунула свои заметки в глубокий карман платья.
– Ты все еще стройный, на зависть любому мужчине, – удовлетворенно заметила она. – Завтра я принесу ваши наряды для первой примерки и ваше платье цвета морской волны, мадам. Мы украсим его вырез вышивкой, но только самой простой. – С этими словами Селестина развернулась и отправилась к себе в мастерскую.
– Для женщины ее комплекции Селестина на удивление проворна, – заметила Розамунда после того, как портниха ушла.
– Значит ли это, что ты больше не ревнуешь? – усмехаясь, спросил граф.
– Я не сказала ничего подобного, милорд, поскольку видела, как она успела тебя ощупать, особенно когда снимала мерку с ног. По-моему, она скорее сняла бы мерку с другой части твоего тела, и ты бы против этого не возражал! – ехидно заметила Розамунда.
– Селестина всегда знала, как надо работать руками! – в тон ей ответил Патрик, а затем поспешно обнял и нежно поцеловал. – Но ее умение не сравнится с твоим, моя дорогая, и я обожаю тебя за это!
– У нас еще остались какие-то дела на сегодня, милорд? – спросила она.
– Хочешь, чтобы Дермид и Энни подали холодный ужин? Мы съедим его, когда захотим, а слуги пусть удалятся и не мешают нам предаваться лености и разврату!
– Уж не предлагаете ли вы, милорд, снова вернуться в постель? – спросила невинным голоском Розамунда.
– Да, милая, именно это я и предлагаю, – ответил граф, и в его зеленых глазах вспыхнули искорки вожделения. – У нас впереди еще много недель свободной любви, Розамунда, и я готов начать прямо сегодня!
– Тогда этот кафтан не понадобится мне еще какое-то время! – заметила томным голосом Розамунда. – Или я ошибаюсь, милорд?
– Нет, милая! Тебе он действительно понадобится не скоро, – согласился граф и, взяв Розамунду за руку, повел ее в спальню.
Глава 6
Себастьян, герцог Сан-Лоренцо, был мужчиной, разменявшим пятый десяток, но все еще имел довольно стройную фигуру, хотя и слегка располневшую. Некогда черную шевелюру посеребрила седина, но взгляд его темных глаз оставался острым и живым. И теперь этот взгляд был прикован к человеку, которого он никак не ожидал увидеть вновь. Когда-то они расстались, и нельзя сказать, что друзьями. Да и как могло быть иначе? Дочь графа Гленкирка должна была стать женой его наследника Рудольфо. Но случилось так, что девушку похитили работорговцы. Даже если бы им удалось ее вернуть – и Пречистая Дева свидетельница тому, что герцог предпринял все, что в его силах, для спасения Жанет Лесли, – ни о какой свадьбе с его сыном не могло быть и речи. Девицу наверняка успели лишить невинности. Переговоры герцога с Тулузой о возможном браке Рудольфе с одной из принцесс, как он сам полагал, велись в строжайшей тайне, но Патрик довольно скоро узнал об этом. Кто-то донес ему, что герцог больше не считает его дочь достойной невестой для своего сына, что их помолвка, объявленная совсем недавно, уже расторгнута и что герцог Сан-Лоренцо ищет для Рудольфо новую партию. С тех пор о сердечных отношениях, что установились ранее между шотландским послом и герцогом, нечего было и говорить. Патрик и Себастьян расстались сухо и по-деловому. Оба при этом считали, что видятся в последний раз.
– Я очень удивлен, Патрик, твоему появлению, – сказал герцог, – и искренне рад снова приветствовать тебя в Сан-Лоренцо! Как видно, годы были к тебе благосклонны.
– Благодарю вас, милорд, – почтительно ответил граф.
– Надеюсь, мы по-прежнему с тобой друзья, – добродушно продолжал герцог. – Или время так и не смягчило горечь воспоминаний?
– Возможно, твоих, Себастьян, но не моих, – резко, но без враждебности ответил Патрик. – Тем не менее я снова в Сан-Лоренцо.
– И привез с собой молодую красивую леди, насколько мне известно. – Герцог позволил себе улыбнуться. – Ты всегда имел успех у слабого пола, приятель! Но почему ты здесь?
– Мы с моей дамой хотели найти убежище от жестокой северной зимы и от излишнего любопытства придворных короля Якова, – отвечал граф.
– Нет, ни за что в это не поверю! Я получил письмо от твоего короля с просьбой оказать тебе всяческое содействие, – недоумевал герцог. – Будь ты просто джентльменом, сбежавшим на край света с молодой любовницей, я еще мог бы принять такое объяснение, но ты не таков, Патрик Лесли!
– Чем меньше тебе будет известно о цели моего визита, Себастьян, тем лучше для тебя, а заодно и для Сан-Лоренцо, – сухо проговорил граф. – Я приехал сюда, чтобы встретиться с некоторыми людьми, но лучше, если наша встреча останется в тайне.
– То же самое написал и твой король, но еще он добавил, что в том случае, если меня не удовлетворит твое объяснение, ты можешь открыть мне некоторые подробности.
Патрик вздохнул. С некоторых пор он не доверял Себастьяну, однако выбора у него не было. Чтобы добиться содействия со стороны герцога, придется открыть ему свои планы.
– Тебе известно о «Священной лиге»? – спросил Патрик.
– Папское политиканство, в очередной раз прикрытое именем Господа, – произнес герцог, брезгливо поморщившись.
Граф Гленкирк не сдержал улыбки: достоин герцог Сан-Лоренцо доверия или нет, но в уме ему не откажешь!
– Да, но это ставит моего короля в очень затруднительное положение.
– Почему? Ведь Яков Стюарт всегда числился среди любимчиков папы. Если не ошибаюсь, папа Юлий Третий даже сделал его кавалером ордена Золотой Розы за особые заслуги перед Святой церковью! – возразил герцог.
– Все это так, – согласился Патрик. – Но король Шотландии женат на сестре английского короля. Этот союз устроил король Генрих Седьмой в надежде укрепить мир между нашими странами. И на какое-то время это сработало, хотя на границах не прекращались мелкие стычки. Королева Маргарита любит своего мужа и предана Шотландии. Однако теперь на английском троне сидит ее брат. Он молод, честолюбив, завистлив и живет с осознанием собственной важности и особого предназначения.
В то же время король Яков – человек мира. Он обеспечил Шотландии давно не виданное процветание. Процветание, ставшее результатом мирной жизни. Это сразу придало ему веса в глазах других европейских монархов. И Генрих Тюдор ужасно ему завидует. Он мечтает только о том, как бы уменьшить влияние Шотландии на судьбы Европы, потому что считает Англию гораздо более достойной и важной страной. К тому же он полагает, что Шотландия отняла то, что по праву должно принадлежать Англии. Вдобавок ко всему Генрих Тюдор наделен изворотливым и коварным умом, Себастьян. Не вздумай его недооценивать. Он идет к цели, не считаясь ни с какими правилами. Первым шагом в его плане было разрушить добрые отношения папы с королем Людовиком Двенадцатым. И теперь по его наущению папа вспомнил, что Франция владеет северными итальянскими провинциями, и требует их возврата. Ты ведь наверняка помнишь, что совсем недавно папа состоял в союзе с Францией против Венеции, также претендовавшей на эти провинции.
– С той самой Венецией, что сегодня стала членом «Священной лиги», – пробормотал герцог. – Ох уж это человеческое непостоянство!
– И конечно, богобоязненная Испания не замедлила вступить в эту «Лигу», заодно с Максимилианом и его Священной Римской империей, – добавил эрл.
– Но теперь возникает вопрос о Шотландии? – заметил герцог.
– Верно. Шотландия – союзница Франции. Этот союз был заключен много лет назад и ни разу не нарушался. Мой король – человек чести, он не видит причины нарушать его теперь и не собирается это делать. Генрих Тюдор – человек без чести. Он нарочно создал такую ситуацию, чтобы поссорить моего короля с папой и Святым престолом.
– Твой король отправит армию на помощь Франции? – спросил герцог.
– Только в том случае, если это будет совершенно необходимо и у него не окажется возможности уклониться. Ты лучше меня знаешь, как опытный правитель умеет уклоняться от такой ситуации, соблюдая интересы своей страны, Себастьян, – добавил граф.
– То есть на деле Шотландия останется нейтральной, – заключил герцог.
– Да, и при любых других условиях это вполне удовлетворило бы папу.
– Если бы в дело не вмешался английский король, нарочно заостряя на этом внимание Святого престола. Мы или они. Кто не с нами, тот против нас. Да, Патрик. Этот Генрих Тюдор и правда наделен изворотливым и коварным умом. Ну а теперь объясни, почему ты здесь.
– Король Яков питает надежду на то, что ему удастся ослабить «Священную лигу», и тем самым внимание папы больше не будет приковано к нашему народу. Если у папы появятся проблемы с теми союзниками, которые у него уже есть, вряд ли его слишком огорчит поведение Шотландии, особенно если мы не пойдем против «Лиги» в открытую. Я должен здесь встретиться с двумя джентльменами. Один из них из Венеции, другой из Германии. Мой король считает эти страны слабыми звеньями в цепи. О переговорах с Испанией нечего и думать, ведь королева Англии – дочь Фердинанда.
– Сама по себе идея неплоха, но вряд ли из этого что-то выйдет, – решительно заявил герцог.
– Король Яков это знает. Но он знает и то, что не нарушит старого союза. А если этого не случится, у Англии появится формальный повод для вторжения в Шотландию. Это означает, что нам придется начать вторжение первыми. Учти, это будет ложной атакой, потому что мы вовсе не собираемся завоевывать Англию. Но так или иначе нам необходимо будет отвлечь внимание Генриха Тюдора от козней, которые он строит, желая поссорить папу и Якова Стюарта, – ответил Патрик.
Герцог Сан-Лоренцо слушал Патрика, задумчиво кивая.
– Почему они выбрали именно тебя, Патрик? – наконец спросил он.
– По двум причинам. Некогда я был шотландским послом в Сан-Лоренцо. Первым послом. А во-вторых, с тех пор, как я уехал отсюда восемнадцать лет назад, я не покидал своего дома в горной глуши, в Гленкирке. Меня почти забыли при дворе, и вряд ли кому-то придет в голову заподозрить во мне кандидата для такой ответственной миссии, если кто-то вообще узнает о том, почему я был сюда послан. Пока мне удается сохранить тайну, и о моей миссии здесь никто не догадывается.
– Даже та красивая леди, которую ты взял в спутницы, мой друг? – ухмыльнулся герцог.
– Даже Розамунда, – решительно солгал Гленкирк не моргнув глазом. – Она англичанка, и вдобавок близкая подруга королевы. Я не хочу, чтобы ей пришлось разрываться между любовью ко мне и преданностью Маргарите Тюдор и Англии. Она покинула двор под предлогом болезни одной из дочерей. Предполагается, что я поехал следом за нею, поскольку наша взаимная привязанность слишком бросалась в глаза.
– Розамунда, – повторил герцог. – Какое очаровательное имя! Когда же ты меня с ней познакомишь?
– Поскольку мы путешествовали скрытно, нам пришлось торопиться и ехать верхом, прихватив лишь по одному слуге. И с собой мы не могли взять много багажа. В данное время для нас обоих готовят новый гардероб, Себастьян. Даже сегодня я явился к тебе в одежде с чужого плеча. Эти вещи мне впору и выглядят вполне прилично, но совершенно не отвечают моим вкусам, особенно если вспомнить, как элегантно принято наряжаться при твоем дворе.
– В последние годы меня уже не так волнует внешняя роскошь, но невестка настаивает на соблюдении приличий, – заметил герцог.
– Как поживает Рудольфо? – спросил граф.
– Он растолстел и всем доволен. У него десять дочерей и двое сыновей. Самый старший из моих внуков, Энрико, его первенец, будет наследовать титул после отца. Второй сын – он еще совсем мальчик, ему пять лет – станет, как водится, служителем церкви, если с его старшим братом все будет благополучно. Это хорошо, что между ними такая большая разница в возрасте. Роберто – последний ребенок. Но десять внучек! Пресвятая Дева! Хорошо, если мне удастся найти хотя бы пятерых мужей на всю эту ораву! Кое-кому из них наверняка придется идти в монастырь. Ну а ты, Патрик? Успел ли твой сын жениться и подарить тебе внуков?
– Да. Двух мальчиков и девочку, – ответил граф. – Правда, его жену я бы не назвал женщиной с добрым сердцем.
– И я свою тоже, – заметил герцог. – Но моя жена в молодости была мила и привлекательна, а я горел от юношеской страсти. – Он грустно усмехнулся. – Полагаю, твой сын повторил мою ошибку.
– Да, – коротко кивнул Патрик и больше ничего не добавил.
– Ты хочешь, чтобы о твоем визите в Сан-Лоренцо было объявлено официально? – спросил герцог. – У нас теперь есть даже английский посол.
– Знаю. Если не ошибаюсь, это Ричард Ховард.
– Твой посол уже предупредил тебя, конечно! – сказал герцог.
– Розамунда увидела его на улице, едва мы успели въехать в Сан-Лоренцо, и сразу же узнала, хотя и не вспомнила имени, – сдержанно ответил Патрик.
– Твоя дама принадлежит к королевскому двору? – настороженно спросил герцог.
– Розамунда провела юность в качестве подопечной короля Генриха Седьмого. И вышло так, что она подружилась с нашей королевой. Они тогда были совсем девочками. Однако с тех пор, как она вышла замуж – а случилось это в тот же год, что и свадьба наших короля и королевы, – она постоянно жила дома, у себя в поместье на самом севере Англии.
– И что же теперь с ее мужем? – полюбопытствовал герцог.
– Она вдова, – коротко ответил граф Гленкирк.
– Ах… – наигранно вздохнул Себастьян. – Женщина, чей жизненный опыт не уступает красоте! Да ты и правда счастливчик, Патрик!
– Наше пребывание здесь желательно не выставлять напоказ, Себастьян, что вполне приемлемо для человека, сбежавшего в другую страну со своей любовницей. Пусть английский посол сам узнает о нашем присутствии, поскольку рано или поздно это все равно случится. Если он сочтет, что это может заинтересовать его хозяина, то непременно напишет о нас королю Генриху. Но я не думаю, что он сочтет наше появление здесь достойным монаршего внимания. Я уже говорил тебе, что не являюсь известной персоной ни при шотландском, ни при английском дворе. Я ничем не примечательная личность, так же как и Розамунда, и именно этим был продиктован выбор короля Якова в мою пользу.
– Но здесь тебя хорошо помнят, Патрик, – заметил герцог.
– Если английский посол узнает о том, что некогда я занимал пост шотландского посла, я объясню ему, что привез сюда свою даму сердца, поскольку мне запомнилась романтичная обстановка здешних мест. Не думаю, что лорд Ховард в большом восторге от английской зимы. А ведь зима в Шотландии еще суровее! – Патрик усмехнулся. Он вдруг осознал, что ему нравится эта авантюра, хотя это было в высшей степени неожиданно даже для него самого.
Герцог, похоже, догадался о том, что кроется за этой ухмылкой, и весело рассмеялся:
– Сдается мне, Патрик, что ты вошел во вкус, хотя начал эту игру не по своей воле!
– Ты угадал, Себастьян, – кивнул граф Гленкирк. – Я уже и не помню, когда в последний раз так наслаждался жизнью. Надо мной всегда довлело чувство долга, а вот теперь я чувствую себя как мальчишка, сбежавший из-под родительской опеки. Только сегодня я вспомнил, как любил греться в лучах вашего февральского солнца и вдыхать аромат мимозы. Я не нюхал мимозы с тех пор, как уехал из Сан-Лоренцо.
– Ты всегда был в душе таким романтиком, Патрик, или на тебя так подействовала влюбленность? – спросил герцог, подтрунивая над графом.
– Я и сам не знаю, Себастьян, – искренне признался Патрик. – Но я действительно влюблен.
– С нетерпением жду, когда же ты нас познакомишь! – Себастьян широко улыбнулся. – Ты на ней женишься?
– Если она захочет, – ответил Патрик, а про себя подумал, что этому старому лису вовсе не обязательно знать все тонкости его отношений с Розамундой. Возможно, эта ложь во спасение оградит Розамунду от попыток герцога соблазнить ее.
– И кто же занимается ее гардеробом? Не иначе как Селестина! – многозначительно заметил Себастьян.
– Да.
– Я не забыл, как ты умыкнул ее у меня! – хохотнув, заметил герцог. – Да будет тебе известно, что ее первая дочь от меня. Мы отдали ее церкви, чтобы искупить свой грех, – добавил он с лукавой ухмылкой.
– Селестина всегда была щедрой натурой, – с улыбкой добавил Патрик.
– И она нисколько не изменилась. Это я постарел и уже не в силах ублажить ее, как прежде. Но тем не менее мы остались друзьями! – сказал герцог. – Я позабочусь о том, чтобы ее девочки работали как можно быстрее, чтобы ты мог появиться на небольшом приеме, который я устраиваю через три дня. Почетным гостем будет художник Паоло Передано из Венеции. Он решил провести у нас зиму, любуясь видами Сан-Лоренцо. Для нас большая честь принимать его. Я даже надеюсь заказать ему наши портреты. Он близкий родственник венецианского дожа и учился не только у Джентиле Беллини, но и у его брата Джованни. Это будет замечательный вечер, Патрик.
– Английский посол тоже приглашен? – поинтересовался граф.
– Конечно, – утвердительно кивнул герцог. – Но ты все равно не должен пропускать этот прием. Многим наверняка покажется странным, если ты не придешь. Ты ведь знаешь, что в Сан-Лоренцо невозможно сохранить в тайне такие вещи. Скорее всего лорду Ховарду уже стало известно о твоем приезде. И конечно, это только подогреет его любопытство. Ты бы мог усыпить его бдительность, явившись под руку с леди Розамундой и продемонстрировав всем свою влюбленность.
