Текст книги "Другая Вселенная"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Вино растеклось по языку и небу. Граймс выждал несколько секунд, наслаждаясь букетом, потом сглотнул и снова огляделся. Черт возьми, для этой экспедиции трудно было найти более подходящую компанию! У каждого за плечами не один год службы на Флоте Приграничья. Каждый уже успел создать себе репутацию – кто-то получше, кто-то похуже… И, откровенно говоря, каждый относились к службе с точки зрения извлечения максимальной прибыли с минимальными затратами. Правда, на этот раз за все платит Федерация – а посему можно не беспокоиться по поводу перерасхода топлива… ну, и не только топлива.

Что касается сотрудников ФИКС, которые будут обслуживать переделанную до неузнаваемости установку Карлотти и прочее спецоборудование, то здесь Граймс во всем полагался на Соню. Это ее подчиненные… будем надеяться, что они останутся таковыми de facto, а не только de jure.

Мисс Шмидт снова раздала вино. Да, в невесомости выражение «наполнить бокалы» теряет всякий смысл: пустые емкости просто утилизируются… Когда контейнеры опустели, Граймс отстегнул ремень, просунул ступни в ремешки магнитных сандалий и осторожно поднялся на ноги.

– Прошу всех старших офицеров собраться в моей каюте через пятнадцать минут, – произнес он и покинул кают-компанию.

Как это всегда бывает в невесомости, подъемник был отключен. Цепляясь за блестящие металлические перила, коммодор заскользил вверх. Не добравшись до следующей палубы, он остановился: перила в его руке чуть заметно вибрировали. Кто-то поднимался по лестнице следом. Граймс обернулся – и не слишком удивился, увидев Соню.

В его каюту они вошли вместе. Граймс расположился за столом, Соня села напротив.

– Это не смешно, Джон. В конце концов… то, что мы делаем… это не шутка.

– Вы имеете в виду нашу охоту за Призраками? Согласен, это весьма остроумная идея. И знаете, что в ней самое остроумное? Вы преследуете свои личные цели. Мы о них ничего не знаем – но готовы ради них жертвовать жизнью. Все мы, и я в том числе. Конечно, к Вашим людям это не относится – они здесь по долгу службы.

– Нет. Они тоже добровольцы.

– Вот как… Простите. В самом деле… Все мы будем стараться в меру своих способностей и возможностей. Однако, как я полагаю, никто, кроме меня, не знает об истинных целях нашей экспедиции.

Она грустно улыбнулась.

– Конечно, Джон. Но ведь…

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Граймс.

Положенные пятнадцать минут истекли. В каюту один за другим входили офицеры. Первым, как и следовало ожидать, появился Суинтон. Вместе с ним – старший «имам» Кэлхаун, плотный, огненно-рыжий, и «реактивщик» Мак-Генри – тощий как жердь, с полированной лысиной. Через минуту подтянулись остальные: псионик Мэйхью, похожий на неуклюжего заспанного подростка, тучный казначей Петерсхэм и невысокая светловолосая Кэрен Шмидт. Последними пришли низенький и живой корабельный врач Тодхантер и Рэнфрю, лейтенант ФИКС, который официально числился радистом, а фактически отвечал за все установки, связанные с системой Карлотти.

Некоторое время коммодор молча наблюдал, как они рассаживаются и привычными движениями пристегивают ремни. Прогресс не стоит на месте, появляются новые устройства – но этим эластичным жгутам с пряжками, суждено пережить еще не одно поколение.

– Можете курить, – произнес он наконец, набив и раскурив свою трубку, он продолжил:

– Надеюсь, каждому из вас ясно, что это не обычный торговый рейс. Скорее мы похожи на старинных флибустьеров. Джентльменов удачи. Вижу, вам это ни о чем не говорит. Эти господа плавали по морям и не брезговали пиратством… О, это вам более знакомо. Правда, те, кто сейчас орудует в Галактике – это именно пираты, и никто больше. На мой взгляд, Черный Барт был последним, кого можно назвать флибустьером, – да и то с натяжкой. После него остались одни бандиты, которые действуют исключительно грубой силой… Ладно, я отвлекся. Нам предстоит некоторое время бороздить пространство в ожидании добычи. Правда, сомневаюсь, что тому же Черному Барту приходилось охотиться за призраками…

– Думаю, он бы не отказался, сэр, – подал голос Суинтон, – если бы у призраков было чем поживиться.

– Чем поживиться всегда найдется, – усмехнулся Мак-Генри, – если получше поискать.

Похоже, это было уже слишком.

– К вашему сведению, джентльмены, – произнесла Соня ледяным голосом, – данная экспедиция преследует чисто научные цели и не ставит задачей получение прибыли. Так что ваши замечания немного неуместны.

– Неужели, коммандер Веррилл? – сардонически фыркнул Граймс. – Я уверен: если бы наши правительства – и ваше, и наше – не рассчитывали, что наши исследования в самом ближайшем будущем принесут солидную прибыль – не видать нам их поддержки, как своих ушей!

Соня бросила на него красноречивый взгляд. Коммодору не было необходимости видеть собственные уши – он почувствовал, как они начинают гореть.

– Вы только представьте, – он попытался сохранить прежний тон, – развернуть торговлю с альтернативными Вселенными!

– Если мы найдем альтернативную Вселенную, – сказал Кэлхаун.

– Что Вы хотите этим сказать? Если не ошибаюсь, в анкете Вы весьма подробно описали свою встречу с Призраком. Я полагал, что большинство присутствующих…

– Безусловно, сэр. Но мы не должны исключать возможность того, что наши Призраки – это просто… призраки. Привидения. Те самые привидения, что обитают в старомодных английских замках на Земле.

– Хорошо, не будем исключать такую возможность, – отрезал Граймс. – Но даже если это так, мы постараемся расширить границы человеческих познаний.

Он глубоко затянулся и выпустил большое облако голубого дыма.

– Однако я возвращаюсь к тому, с чего начал, джентльмены. Конечно, мы не пираты, но кое-чему нам придется у них поучиться. Прежде всего, как я уже сказал, у нас не торговый рейс и тем более не туристический круиз. Каждый из вас должен быть готов в любой момент поднять своих подчиненных по тревоге. Всевозможные развлечения вроде трехмерных крестиков-ноликов отменяются до завершения экспедиции. Старший лейтенант Суинтон, к Вам это тоже относится.

Суинтон залился румянцем. Его страсть к игре в крестики-нолики на пространственном модуляторе неизменно вызывало гнев капитана «Мамонта» и старшего помощника – последний, в отличие от лейтенанта, не мог позволить себе этого развлечения.

– А Вы, коммандер Кэлхаун, постарайтесь, чтобы в Движитель случайно не затянуло какой-нибудь роман… или журнал с красивыми девочками на обложке.

Старший «имам» покраснел до корней своих огненных волос.

– Далее. Коммандер Мак-Генри, при взлете реактивный и инерционный двигатели были полностью исправны. Даю вам шесть часов, чтобы привести их в прежнее состояние. Затем я загляну в двигательный отсек. Надеюсь, я не обнаружу там комплекта запчастей, из которых Вы в течение пяти секунд соберете систему подачи топлива – за пять секунд до контакта с поверхностью планеты.

Врач, казначей и офицер снабжения с опаской переглянулись. Однако следующим оказался псионик.

– Мистер Мэйхью, насколько я знаю, Вы очень мило коротаете время, беседуя с коллегами, которые находятся где-то на другом конце Галактики. Во время этого рейса Вам придется выходить на связь только в соответствии с расписанием и моими распоряжениями.

– Как скажите, босс, – сонно ответил Мэйхью, но, осознав, что он произнес, встрепенулся: – Да, сэр. Конечно, сэр. Можете рассчитывать на меня, сэр.

Тодхантер, Петерсхэм и Шмидт затрепетали, но Граймс удостоил их лишь мрачного взгляда.

– Думаю, на сегодня достаточно. Коммандер Веррилл, вы желаете что-нибудь добавить?

– Нет, коммодор. Вы вполне ясно все изложили… Я уверена, что мистер Рэнфрю примет это к сведению.

– Хорошо. Кто-нибудь желает высказаться?

– У меня есть одно замечание, сэр, – внезапно сказал Кэлхаун. – Мы напрасно не прихватили с собой какого-нибудь шамана – раз уж нам предстоит вызывать духов.

– Человек, вызывающий духов, называется «медиум», – холодно произнесла Соня. – Думаю, нам он понадобится в последнюю очередь.

Глава 7

Возможно, им действительно не помешал бы медиум.

Ожидание казалось бесконечным.

Главный корабельный хронометр неторопливо отсчитывал секунды, минуты, часы, дни… Призраки не появлялись. Будни Глубокого Космоса – или рутина Глубокого Космоса – продолжались. Вначале вахтенные сменялись строго по расписанию. Но через некоторое время, чтобы избавиться от удручающего однообразия, дежурства стали назначать по жребию.

– Я пересмотрел все архивы, – пожаловался Граймс. Он пригласил Соню Веррилл к себе в каюту, чтобы обсудить ситуацию. – Ни одной зацепки.

– Что Вы хотите найти? Мы изучили все случаи, когда наблюдались Призраки – по крайней мере те, о которых сообщалось.

– Да, да, я знаю. Но при каких условиях они появлялись? Например, относительное ускорение? Коэффициент темпоральной прецессии? Насколько я вижу, это нигде не указано – хотя, как я подозреваю, все дело именно в сочетании этих показателей.

– Возможно. Или в характеристиках континуума в данной точке Вселенной.

– Каких именно?

– А вот это нам и нужно выяснить.

Наступило молчание.

– Знаете, Соня, – проговорил наконец коммодор, – я не могу избавиться от ощущения, что мы пошли не тем путем. Мы пытаемся решить проблему техническими средствами…

– И что Вы предлагаете?

– Полагаю, нам пора использовать лучшее устройство, какое есть в этом мире – человеческий мозг.

– Мозг?

– Помните, что сказал Кэлхаун? Как ни странно, он прав. Вы не слишком удивитесь, если я скажу, что у меня собрано подробнейшее досье на каждого из моих офицеров? Если хотите, можете ознакомиться. Я только что их просматривал на предмет выявления каких-нибудь закономерностей. Помимо того, что каждый из них хотя бы раз имел дело с Призраками. А теперь вспомните Веще одно замечание мистера Кэлхауна – на нашем первом собрании.

– Да, он сравнил Призраков с привидениями.

– Именно. Вы, наверно, знаете, что Кэлхаун родом с Ультимо. Казалось бы, настоящий приграничник. Но его родители – иммигранты, вернее, беженцы, с Дунгласа. Вам это название ни о чем не говорит?

– Я была там однажды. Странный мир. Кажется, единственная… теократия в составе Федерации. Правда, теократией это назвать трудно. Как они это называют: «Единая Реформаторская Спиритуалистическая Церковь»…

– Да, звучит необычно. Но, по большому счету, правительство как правительство. Важно другое: где религия – там ревнители веры и еретики, которых они преследуют. Родителям Кэлхауна не повезло. Как я понял, в их доме завелись привидения. Они вызвали подпольного экзорциста, а это запрещено – у церкви монополия на подобную деятельность. Последствия не заставили себя ждать. В общем, бедняги бежали в Приграничье – туда, где принимают всех. Видите, оказывается, не надо быть атеистом или агностиком, чтобы тебя объявили еретиком. Кэлхауны оставались верны своей религии – даже после всего, что случилось. И сына – кстати, единственного ребенка в семье – воспитали соответственно.

– Я не понимаю, к чему Вы это говорите.

– А у Вас никогда не возникало впечатления, что явления, которые мы называем паранормальными… как бы это выразиться… родом не из нашего мира? Я не имею в виду телепатию, телекинез, телепортацию и прочие редкие способности. Может быть, граница между параллельными временными потоками – между альтернативными Вселенными – не столь непроницаема, как принято считать?

– Н-да… Откровенно говоря, мне такая идея никогда не приходила в голову. Я вообще не слишком интересовалась аномальными явлениями. Значит, Вы предлагаете устроить спиритический сеанс. А где мы возьмем медиума?

– У нас есть мистер Мэйхью.

– Вы же знаете, профессора Райновского института утверждают, что способности их учеников не имеют никакого отношения к магии и тому подобным вещам. Даже если речь идет о ясновидении. А Мэйхью, насколько мне известно, не ясновидец.

– Ну, это как сказать. Судя по тем случаям, которые мне известны, ясновидение вполне можно считать разновидностью телепатии. А что касается предсказания будущего… Почему бы не допустить, что предсказатель устанавливает телепатическую связь с альтернативной Вселенной, где происходят те же события, что и у нас, только чуть-чуть раньше? Ладно, речь не об этом. Призраки Приграничья – это явление, которое необъяснимо с точки зрения традиционной науки. Думаю, с этим Вы спорить не станете. Так почему бы нам не воспользоваться нетрадиционными и ненаучными методами? Тем более что традиционные, насколько я вижу, не слишком действенны.

– Вы старший по званию, Джон. Вы капитан этого корабля. Но мне эта затея не нравится.

– В общем, не стоит иметь дело со всякой чертовщиной.

– Честно говоря, да.

– Хорошо, давайте разберемся, что считать естественным, а что сверхъестественным. Лично я не могу определить. А Вы можете?

– Вы меня убедили. Сдаюсь.

Она отстегнула ремень, выскользнула из кресла и повисла между полом и потолком, потом сделала едва уловимое движение, вернулась в кресло и вдела ноги в магнитные сандалии.

– Ну хорошо, Джон. Делайте, что считаете нужным – только делайте что-нибудь. Вы не представляете, каких усилий мне стоило убедить наше руководство дать добро на эту экспедицию… и, кстати, выделить на это средства. Между прочим, Ваш Суинтон не первый, кто назвал ее безумной охотой за привидениями. Но другой возможности у меня нет и не будет. И Вы знаете, что именно мне нужно. Помощи ждать неоткуда, нам придется действовать исключительно собственными силами.

– Да уж понятно. Значит, силами присутствующих воззвать к созданиям из параллельной Вселенной… Выбрав для этого благоприятный момент. Или самим создавать благоприятные условия.

– Да уж, задача не из легких, – она коротко рассмеялась. – Вы говорите так, словно собираетесь продавать душу дьяволу.

– Не собираюсь я ничего продавать, – раздраженно отозвался Граймс. – А вот Кэлхаун, пожалуй, решит, что обратил меня в свою веру. Впрочем, это его личное дело…

Коммодор потянулся к интеркому и взял микрофон.

– Мистер Мэйхью? Коммодор Граймс на связи. Не уделите мне пару минут?

Не дожидаясь ответа, Граймс щелкнул тумблером и вызвал двигательный отсек.

– Коммандер Кэлхаун? Коммодор Граймс на связи. Будьте любезны, зайдите ко мне в каюту.

Соня Веррилл кивнула, и звучно щелкнув пряжкой, пристегнулась. Через несколько минут в дверь каюты постучали.

Первым появился Мэйхью. Как обычно, псионик выглядел так, словно его только что вытащили из постели: расстегнутая мятая рубашка – впрочем, безупречно чистая, взъерошенные волосы и отсутствующий взгляд.

– Да, сэр?

Граймс мог поклясться, что телепат подавил зевок.

– Присаживайтесь, не стойте.

В дверь опять постучали.

– Войдите!

Чем до последней минуты занимался инженер, можно было только догадываться. Во всяком случае, он старательно вытирал руки салфеткой.

– Коммандер Кэлхаун, – обратился к нему Граймс, – вы воспитывались в традициях… Единой Реформаторской Спиритуалистической Церкви, не так ли?

– Нет, сэр. Единой – Ортодоксальной – Спиритуалистической Церкви, – заметив недоумение коммодора, он пояснил: – Это нюанс, но очень важный. Некоторые люди – в том числе мои родители, выступают за возврат к прежним традициям. Например, право любого изгонять духов. Ибо главное, что для этого нужно – вера…

– Да, коммандер, я понял. Но лично Вы верите, что Призраки Приграничья существуют?

– Я видел их собственными глазами, сэр. И не только я. Правда, еще не ясно, являются ли они проявлениями добра или зла. Проявления зла могут быть изгнаны с помощью Экзорциста.

– Конечно, коммандер. Возможно, это даже когда-нибудь понадобится… Но сейчас цель нашей экспедиции, можно сказать, прямо противоположная. Нам надо вызвать одного из этих духов – чтобы, по крайней мере, выяснить, что он собой представляют. Думаю… – Граймс сделал многозначительную паузу, – такая информация будет полезна в том числе вашей Церкви.

– Вы совершенно правы, сэр.

– Вы не могли бы помочь нам в этом?

– Конечно, сэр… Только каким образом? Все, что я могу – это синхронизировать уровень темпоральной прецессии, если Призрак появится. Но для этого он должен появиться.

– Ваш Движитель здесь не при чем. В вашей Церкви должны быть какие-нибудь обряды…

– Вы имеете в виду ритуал вызова духов? Конечно. Но я не медиум. Люди с такими способностями становятся священниками. А я, как Вы видите…

– Хорошо. Но Вы представляете, как проводят этот самый ритуал?

– Конечно, сэр. Я неоднократно участвовал в церемониях. Но какой в этом смысл, если у нас нет медиума?

– Кто Вам это сказал? – Граймс кивнул в сторону Мэйхью, который, казалось, снова погрузился в дремоту.

– Ничего подобного! – встрепенулся телепат. – Я офицер псионической связи, а не шаман… Прошу прощения, господа. Я только хотел сказать, что наш институт занимается наукой, а не суевериями.

– Религия – это не суеверие! Выйди хоть раз из спячки и оглянись вокруг, тупица!

– Джентльмены, джентльмены, – вмешался Граймс. – Прошу соблюдать порядок. В конце концов, это вопрос дисциплины. Я могу приказать вам, коммандер Кэлхаун, и вам, мистер Мэйхью, провести спиритический сеанс…

Румяное лицо «имама» стало бледным, как мел.

– Есть вещи, сэр, которые не может приказать даже капитан корабля, – проговорил он тихо, но очень отчетливо.

– Любой приказ капитана во время полета считается правомочным, – холодно ответил Граймс. – Но я помню правило, которое действовало еще в стародавние времена, когда корабли были деревянными и плавали только по морю. Оно гласит: один доброволец стоит десятерых, действующих по приказу. Подумайте: этот эксперимент на деле докажет может обратить в вашу веру множество людей. Ну как, Вы все еще колеблетесь?

– Если так рассуждать, сэр…

– А Вы, мистер Мэйхью? Конечно, Вы сделаете все от вас зависящее? Вы же не захотите, чтобы кто-то усомнился в репутации Вашего Института?

– Но эти суеверия, сэр…

– Мэйхью, – Кэлхаун угрожающе приподнялся. – Еще раз Вы скажете это слово…

– Вы находитесь у меня в каюте, коммандер, – жестко произнес Граймс. – И на моем корабле. А Вас, мистер Мэйхью, я прошу с уважением относиться к чужим убеждениям. Если моей просьбы для Вас недостаточно, я могу повторить ее в форме приказа. В случае невыполнения последствия будут соответствующими.

Инженер и псионик мрачно переглянулись, но промолчали.

– Мистер Кэлхаун, – сказал коммодор. – Прошу Вас незамедлительно начать необходимые приготовления. Мистер Мэйхью, Вам надлежит оказать коммандеру всевозможное содействие. А теперь… Предлагаю отметить наш дебют на столь необычном поприще.

Совместное употребление горячительных напитков сближает. Кэлхаун и Мэйхью покинули каюту почти друзьями. Когда дверь за ними закрылась, Соня покачала головой и усмехнулась.

– А Вы умеете действовать и кнутом, и пряником, Джон. Надеюсь, что это принесет результаты…

– Надеюсь, что это принесет нужные результаты, – отозвался Граймс. – Ведь Вам не нужны какие попало Призраки?

Соня вздрогнула и побледнела.

– Нет… – выдохнула она. – Разумеется, нет.

Глава 8

Подготовка к спиритическому сеансу оказалась куда более долгой, чем ожидал Граймс.

Кэлхаун действительно помнил ход ритуала во всех деталях и требовал неуклонного следования этому представлению. Дело было не только в религиозных чувствах инженера. По его мнению, любая неточность в отправлении обряда или оформлении обстановки могла свести на нет все усилия.

Больше всего времени потребовалось на то, чтобы соорудить фисгармонию. Сначала с синтезатора, который стоял в кают-компании, сняли часть клавиш, сократив диапазон с семи с половиной октав до пяти. Оставшиеся ушли на изготовление клапанов для труб. Емкости для мехов и латунные трубки пришлось подбирать на складе запчастей.

«На худой конец, – подумал Граймс, с интересом наблюдавший за процессом, – откроем мастерскую по реставрации старинных музыкальных инструментов… если нас разжалуют по возвращении». Звуки, которые издавало их детище, напоминало хор мартовских котов.

– Тембр должен быть хрипловатым, – пояснил Кэлхаун.

Глядя на этого многотрубного монстра, Граймс вспоминал музыкальные вечера в кают-компании, которые скрашивали сонное однообразие пресловутых Будней Глубокого Космоса. Инициатива наказуема исполнением. В конце концов, идея устроить спиритический сеанс принадлежала ему, а значит, он не вправе роптать по поводу последствий, масштаб которых он явно недооценил.

Кают-компания изменилась до неузнаваемости. Теперь вместо уютных кресел здесь стояли жесткие металлические скамейки. Стены были задрапированы простынями, перекрашенными в темно-серый цвет – чего только не найдешь в трюме собственного корабля! Торшеры заменили лампами, которые давали приглушенный багровый свет, и регуляторами яркости вместо выключателей. Инструментарий пополнился трубой, от звуков которой проснулись бы даже мертвые, и ярко разрисованный тамбурин, больше похожий на шаманский бубен.

Наконец приготовления были закончены, и Граймс вызвал к себе помощника.

– Старший лейтенант Суинтон, сеанс… прошу прощения, ритуал… назначен на сегодня, на двадцать один час по бортовому времени. Проследите, чтобы все были поставлены в известность.

– Есть, сэр.

– И прекратите ухмыляться!

– Прошу прощения, сэр. Но согласитесь, это действительно становится похоже на безумную охоту за привидениями!

– Только не говорите этого коммандеру Кэлхауну. С его точки зрения, есть вещи, которые науке недоступны, и эта затея – самое разумное из всего, что мы делали с момента старта. И возможно, он в чем-то прав. Его церковь не одно десятилетие занималась тем, от чего наша наука просто отмахивалась. По крайней мере, надлежащую обстановку мы создали. Надо довести дело до конца. Кто знает, может, это действительно принесет результаты?

– По крайней мере, это будет интересный опыт, сэр.

– Не сомневаюсь. При любезном содействии мистера Мэйхью…

– Он действительно медиум, сэр?

– Ну… Скорее всего, да. Если разобраться, медиум – тот же телепат.

– Может быть, сэр… может быть.

– Кстати, мистер Кэлхаун не пытался обратить Вас в свою веру?

– О, конечно, сэр. Он очень старался. Я даже кое во что уверовал… Например, в то, что эта Церковь, и Ортодоксальная, и Реформатская, действительно имеет дело с некоторыми любопытными явлениями. Правда, я не вижу в них ничего сверхъестественного. Мне кажется, это явления того же порядка, что и наши Призраки. Я не могу понять, почему Райновский Институт до сих пор не занялся изучением спиритуализма.

– Потому что никто им этого не позволит. Райновский институт – научное учреждение, поэтому должен заниматься наукой. С другой стороны, есть вещи принципиально непознаваемые – мистер Кэлхаун Вам такого не говорил? О том, что такие вещи постигаются исключительно верой, а все остальное – от лукавого. Ну и так далее. Поэтому каждый исследователь, который пытается сунуться со своими грубыми инструментами в эти высокие материи, получает от ворот поворот.

– В таком случае, почему Кэлхаун отправился в эту экспедицию? Насколько я знаю, он здесь добровольно.

– Ну, как раз это меня не удивляет. Возможно, он все еще жалеет о карьере священника. Он человек искренне верующий и хочет послужить своей церкви. Может быть, надеется обратить в свою веру Призраков Приграничья?

– И готов участвовать в научном эксперименте?

– Церковь не отвергает науку. Просто она считает, что наука должна быть ее служанкой, а не соперницей.

– Кажется, я понял… – неуверенно пробормотал юноша. – Разрешите идти, сэр?

– Да, спасибо, Суинтон… Постойте, еще кое-что. Как только этот… эксперимент завершится, приведите кают-компанию в первоначальный вид.

– С огромным удовольствием, сэр.

В этот вечер Граймс пригласил Соню к себе на ужин. Дело даже не в том, что в кают-компании через несколько часов должен был проводиться эксперимент. Там было просто неуютно. Другое дело – салон капитанской каюты. Простая, но прекрасно приготовленная еда, вина из личного запаса коммодора, негромкая музыка… Однако подобная атмосфера располагала скорее к светской беседе, нежели к деловому разговору. И лишь когда Граймс достал из бара два контейнера с десертным вином и коробку отличных карибских сигар – с Земли, не с Каррибеи, – они заговорили о другом.

– Честно говоря, Джон, – проговорила Соня, – я боюсь.

– Почему, Соня?

– Пока мы действовали в рамках науки, все было прекрасно. Именно так я себе это и представляла. Немного несерьезно, что-то вроде игры в пиратов или охотников. Антенна Карлотти вместо орудия и – бабах! Руки вверх! А теперь… Я говорила Вам, что была на Дунгласе? Этот мир навевает тоску. Даже не тоску – какое-то гнетущее уныние. Города – просто скопление лачуг и сарайчиков: в тех, что поменьше, живут люди, в тех, что побольше – проводятся службы. И постоянное ощущение, что за тобой наблюдают десятки, сотни невидимых глаз – холодно, с неодобрением. В общем, я решила посетить службу. Во-первых, это входит в мои обязанности – я все-таки служу в разведотделе, во-вторых… просто из любопытства. Первое, что я почувствовала, когда вошла – холод. Самый настоящий физический холод: это помещение никогда не отапливалось. И в этом холодном сарае сидят люди, похожие друг на друга, и поют что-то заунывное. Потом свет потускнел… Раздался голос, который исходил непонятно откуда. Он говорил какие-то банальности, я почти не слушала. Важнее было другое: медиум – худенькая забитая женщина – говорила мужским голосом. Такой грубый, сильный голос, с характерным акцентом. Рядом со мной сидел кто-то из местных жителей, он сказал мне, это дух Красного Орла. Этот Красный Орел при жизни был американским индейцем, вождем. Сначала я удивилась: как это он залетел так далеко от дома. Но, в конце концов, для духов не существует ни времени, ни расстояния. И вдруг голос произнес: «Сегодня с нами чужестранец – женщина, прилетевшая с неба». Я подумала: об этом, скорее всего, кто-то узнал и сообщил медиуму. Но голос сказал: «Я хочу передать ей послание. Я вижу корабль, он падает в пустоту, все дальше и дальше… Он падает туда, где тусклые редкие звезды. Я вижу название корабля, написанное золотыми буквами на борту. Я могу прочитать его – „Аутсайдер“. Тогда мне это еще ничего не говорило. А он продолжал: „Я вижу капитана, в черной одежде, отделанной золотом. Это храбрый и сильный мужчина. Ты знаешь его, женщина с неба…“ Он начал описывать внешность капитана… и я поняла, что он говорит о Дереке Калвере. Вы знаете: первый раз я встретила Дерека, когда он служил вторым помощником на „Госпоже Одиночество“. Но это было еще не все. „На корабле есть еще один мужчина, – сказал дух. – Он тоже когда-то был капитаном. Он заперт в своей комнате. Он напуган и опозорен“… И он описал этого мужчину – еще более подробно, чем Дерека. Он не пропустил даже лазерного ожога на левой ягодице и родинки под пупком. Черт возьми, Джон, это был Модсли, Билл Модсли. „Он напуган. Он болен. Он знает, что для него все кончено. Перед ним бутылка. Бутылка висит в воздухе, словно ничего не весит. Мужчина пьет из нее, проливает, и жидкость плавает вокруг него мелкими каплями. Он смотрит на пустую бутылку, произносит ругательство, швыряет ее об стену. Осколки плавают в воздухе. Мужчина ловит один, проводит им по горлу…“ Только тут я поняла, что в сарае стоит мертвая тишина. Я хотела задать несколько вопросов, но вокруг было столько народу… я просто не смогла… при них. Больше Красный Орел ничего мне не сказал. У него были послания для других: бабушка Билла Брауна беспокоится, что он не носит теплое пальто, тетя Джимми Смита предрекает оживление торговли в следующем году… ну и так далее. На другой день у меня была назначена встреча с министром. Он был столь любезен, что устроил мне личную встречу с медиумом. Но ничего хорошего не вышло. Похоже, Красному Орлу не понравилось, что его побеспокоили. Он сказал, что уже сообщил мне все, что необходимо, и добавил, что мне предстоит долгий и… дальний поиск…

Она осеклась и сглотнула.

– И что я найду… но не то, что искала.

В каюте стало тихо – лишь в недрах корабля подвывали гироскопы Манншенновского Движителя и глухо вздыхала вентиляция. Соня взяла из пепельницы сигариллу, попыталась затянуться, потом виновато поглядела на Граймса. Коммодор поднес к потухшему кончику зажигалку, и Соня судорожно втянула дым – так, что дрогнули ноздри.

– Стоит ли начинать этот поиск? – она заговорила быстрее. – Только для того, чтобы самой, может быть, стать призраком раньше времени? Надеюсь, этого не случится. Я слишком люблю жизнь и удовольствия… Я люблю вкусную пищу, вино, хорошие сигареты. Люблю книги, люблю музыку, люблю красивую одежду… боже, Джон, да всего не перечислишь. А что будет… там? Потом, после жизни? Неизвестно. О да, конечно, мне могут возразить: там – счастье, полная свобода, высшая красота, там наслаждение, перед которым все наши плотские удовольствия просто меркнут… Не знаю. Наши радости приправлены горечью. Порой они… совершенно необъяснимы, иррациональны. Наверно, там мне будет этого не хватать. Но дело не в этом. Прошло некоторое время, я вернулась с Дунгласа – и получила еще одно известие. Красный Орел сказал правду.

– Телепатия?

– Нет, Джон. Ни во время того сеанса, ни до него я не думала о Билле Модсли – до того момента, когда Орел о нем заговорил. И даже после этого я не думала о нем. Я думала о Дереке Калвере. Я не знала, что они летели вместе. Дерек был капитаном, а Билл – старшим помощником. И даже… даже если… – ее голос сорвался на крик: – Откуда я могла знать о том, как он умер?! Официальное сообщение пришло несколько месяцев спустя. Я не поверила. Я раскопала все сведения о ходе полета – для этого мне пришлось залезть в бортовой компьютер, пока «Аутсайдер» стоял в порту! Потом проверила по собственным каналам. Не могла же я, в конце концов, допрашивать экипаж! Все сходится, Джон. Билл покончил с собой в тот самый момент, когда я сидела в церкви на Дунгласе…

– Может, Вам не стоит присутствовать на сеансе? – осторожно спросил коммодор.

– И оставить все на откуп этим святошам?! – Соня выпрямилась и тряхнула своей огненной гривой. – Покорно благодарю, сэр!