Текст книги "Среди животных Африки"

Автор книги: Бернхард Гржимек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Незадолго до выклева из яиц начинает раздаваться нечто вроде лягушачьего кваканья. В природных условиях эти звуки хорошо прослушиваются даже сквозь 30-сантиметровую толщу земли на расстоянии четырех метров. В условиях неволи было замечено, что звуки раздаются в ответ на стук по ящику, на тяжелые шаги поблизости от него или тогда, когда рядом запущен магнитофон с записью этих звуков. Писк крокодильего потомства привлекает и взрослых сородичей. Герпетолог Войлцков, проводивший свои наблюдения на Мадагаскаре, заметил, что крокодильчики подавали голос из яиц, как только он топал ногой возле ящика, в котором они находились, или стучал по нему рукой. По всей вероятности, крокодилье потомство подает голос, заслышав шаги своей матери. Та же в свою очередь, услышав их писк, начинает разгребать лапами землю, чтобы помочь своим деткам выбраться на волю: без ее помощи они не в состоянии этого сделать.

Во время выклева потомства крокодилицы становятся очень агрессивными. В этот период они могут напасть даже на суше, чего крокодилы при обычных обстоятельствах никогда не делают.

Так, на зоолога Ганса Бессера в Танзании на довольно большом расстоянии от берега реки вдруг напал крокодил. Застрелив животное, Бессер исследовал место, где оно рылось в момент появления непрошеного гостя. Он лег на землю, чтобы лучше разобраться, в чем тут дело, и отчетливо услышал оживленную возню и звуки, подобные тем, которые издают щенята, насытившиеся материнским молоком. Он раскопал землю и вытащил нескольких маленьких крокодильчиков, которые тут же попытались цапнуть его за руку. В длину они достигали 25 сантиметров, и у некоторых еще сохранился желточный мешок. Все они стремительно стали карабкаться к воде, хотя с того места, где их откопали, реки не было видно. Ганс Бессер разными способами старался преградить им дорогу и поворачивал мордой в обратную сторону, но они безошибочно находили правильный путь и снова торопились к спасительной воде… В общей сложности в яме оказалось 205 яиц. Трудно предположить, что кладка принадлежала одной самке. По всей вероятности, этой ямой воспользовалось несколько самок.

Обычно твердая скорлупа яиц к моменту выклева, по-видимому, размягчается, потому что крокодильчики довольно легко ее разрывали и с волочащимся желточным мешком спешили к воде. Ни одного тухлого яйца в кладке не оказалось. Ганс Бессер отобрал 30 крокодильчиков, взял их с собой и поселил в специальном бочажке в своем саду. Но сколько он их ни кормил мясным фаршем и рыбьей икрой, они за три года почти не подросли. Вся компания с неизменной жадностью набрасывалась на брошенный им корм, поглощая его только под водой и никогда не делая этого на суше.

* * *

Поскольку молодым крокодильчикам в первые дни их жизни со всех сторон угрожают опасности, мать сопровождает их повсюду, как утка своих утят. Они даже залезают ей на спину и катаются на ней, чувствуя себя там в полной безопасности. Вылупившийся из яйца крокодильчик достигает в длину 28–34 сантиметров и имеет желточный мешок величиной с куриное яйцо. Содержащегося в нем запаса пищи может хватить на несколько месяцев.

Новорожденные крокодильчики – лакомое блюдо для орлов, марабу и грифов. Нильский варан преследует их до самой воды, а в воде за ними охотятся водяные черепахи, да и взрослые сородичи тоже не прочь ими поживиться. На озере Рудольфа молодых крокодильчиков промышляет и сом. Так что тут смотри в оба.

В первое время весь выводок держится вместе. Малыши очень беспокойны; они общаются между собой при помощи звуков, напоминающих кваканье или хрюканье, и щелкают друг на друга челюстями. Завидев мать, они приветствуют ее особым хрюканьем, залезают ей на голову или на рыло и кидаются вслед за ней, когда она ныряет. Хотя крокодилицы и отгоняют варанов, а также других взрослых крокодилов и цапель от своих «детских комнат», тем не менее потери бывают весьма велики.

Путем мечения Модхе удалось установить, что каждый выводок держится вместе от двух до трех недель, а затем объединяется с молодежью из других гнезд. Самки с одинаковым рвением охраняют и чужое потомство. Живут молодые крокодильчики в совсем иных местах, чем взрослые, где-нибудь в заболоченной бухте, заросшей кустарником. Окрашенные в защитные цвета, они практически невидимы для посторонних глаз. Питаются они поначалу улитками, личинками стрекоз, кузнечиками, жуками и другими насекомыми; позже переходят на крабов, жаб, лягушек, птенцов и грызунов. В подростковом возрасте они начинают ловить рыб и охотиться за разными рептилиями и млекопитающими.

Джой Адамсон, приемная мать известной львицы Эль-сы, нашла в небольшом бочажке недалеко от своей палатки семь крокодильих «беби». Их почти нельзя было отличить от окружающей водной растительности: по серо-вато-коричневому фону их кожи расплывались большие черные пятна. У них были несоразмерные с туловищем несуразные большие головы, они свободно плавали, барахтаясь и отталкивая воду всеми четырьмя конечностями. Но охотнее крокодильчики садились на плывущий тростник и плавали на нем, как на лодке. Глаза у них были цвета светлой охры, выпуклые, величиной с горошину, и защищенные большими надбровьями. Как только на расстоянии шести-семи метров происходило малейшее движение, они мгновенно исчезали под водой. Однако звуки голосов или щелканье фотокамеры даже совсем рядом с ними не пугали их ни малейшим образом. Когда им предлагали на конце палки кусочки мяса, они не обращали на него никакого внимания, не интересовались они также брошенными им на съеденье червями, стрекозами и мухами. Но когда Джордж, муж Джой Адамсон, попробовал имитировать звук, издаваемый крокодилами («имн, имн, имн»), они сейчас же сбились в кучу и повернули головы в его сторону. Однако они не тронулись с места, а остались под надежным прикрытием тростниковых зарослей. Но тем не менее они доказали этим, что отнюдь не глухи. Следовательно, они слышат и разговоры, и щелканье камеры, но просто не обращают на это никакого внимания, потому что звуки подобного рода ничего для них не означают.

Крокодильчики первые семь лет растут довольно быстро, прибавляя примерно по 26,5 сантиметра в год. После же 22 лет крокодил прибавляет лишь по 3,6 сантиметра в год.

При искусственном выращивании, например в резервате Мкузи в Зулуленде (ЮАР), особенно следят за тем, чтобы обязательно были тепло и тень. Загон, где содержатся крокодильчики, должен быть обнесен металлической сеткой с ячеей не более 1,3 сантиметра в диаметре, иначе эти маленькие рептилии ухитряются протискиваться сквозь нее. Кроме того, такую металлическую сетку необходимо закапывать на полметра в землю и с внутренней стороны обкладывать шифером, чтобы эти бесеня-та не могли устроить подкоп и удрать. Высота сетки может достигать 90 сантиметров, важно лишь, чтобы верх был загнут внутрь. Весь загон снаружи на некотором расстоянии обносится еще одним забором из деревянных кольев, оплетенных камышом, который служит для защиты от ветра и хищных животных. Искусственный водоем на территории загона разделяют пополам маленькой плотиной. Одну половину наполняют холодной водой, а вторую, во время похолодания, – подогретой. Делается это для того, чтобы крокодилы во все сезоны не переставали принимать пищу и росли быстрее. Подвешенная над водой большая лампа служит ловушкой для насекомых, которые, опалив крылья, падают в воду и становятся добычей молодых рептилий. Если животных кормят мясом, им необходимо добавлять в рацион кальций. К концу первого года крокодильчики удваивают свой рост, достигая в длину примерно 75 сантиметров, а к концу второго года их уже выпускают в ближайшие реки.

* * *

Между прочим, на воле крокодилов-подростков практически встретить невозможно. Недаром Питнам писал: «Создается впечатление, что крокодилов размером от шестидесяти сантиметров до полутора метров вообще не существует в природе!»

До тех пор пока эти подростки не станут взрослыми, они прячутся в самых отдаленных бочажках, болотцах и закрытых бухтах, чтобы до поры до времени не попасться на глаза своим взрослым сородичам, склонным к каннибализму…

Однажды произошел чрезвычайно смешной случай. На реке Итшен, близ Саутгемптона (Англия), два рыбака никак не могли вдвоем вытащить попавшуюся на крючок рыбу. Удилище гнулось и трещало, чуть не переламываясь пополам. Когда же наконец им удалось вытащить свою добычу на берег, выяснилось, что это молодой нильский крокодил. По-видимому, кто-то выпустил его в реку.

Самцы крокодилов становятся половозрелыми, достигнув длины от 2,9 до 3,3 метра, а самки начинают производить потомство, достигнув 2,4–2,8 метра, следовательно, лишь с восемнадцатилетнего возраста.

При таком медленном темпе размножения даже при самой строгой охране потребуется немало времени, чтобы какую-нибудь местность вновь заселить крокодилами.

Как сообщает охотничье управление Уганды, в реке Семлики был убит крокодил длиной 5 метров 95 сантиметров с объемом брюха в 1 метр 73 сантиметра. А Ганс Бессер сообщал об уложенном им в марте 1903 года в реке Мбака в Танганьике крокодиле, достигавшем в длину целых 7 метров 60 сантиметров; при этом у него еще не хватало одной четверти хвоста! Объем брюха у этого экземпляра составлял 4 метра 26 сантиметров, а череп имел 1 метр 40 сантиметров в длину и 95 сантиметров в ширину.

* * *

Эти страшилища издавна привлекали внимание европейцев. Так, в 58 году до нашей эры некто Эмилиус Скаурус привез в Рим пять крокодилов, которых демонстрировал в специально вырытом для них водоеме. Во время празднества по случаю постройки храма Марса-мстителя (2 года до нашей эры) римский император Август приказал напустить воды в цирк и устроил там представление, во время которого было убито 36 крокодилов. Подобные зрелища позже неоднократно повторялись, поскольку имели огромный успех у публики. Римский император Гелиогабал держал в своем дворце прирученного крокодила, ставшего его любимцем.

Интерес к демонстрации этих рептилий в цирках не угас и в наши дни. Только при этом крокодилам на всякий случай завязывают пасть невидимой нейлоновой леской. Так же поступают при перевозке этих животных и в тех случаях, когда нескольких вновь прибывших крокодилов сажают в общий бассейн. Завязанная пасть не позволяет им передраться между собой, а что касается приема пищи, то они ведь могут подолгу голодать, так что первое время, пока они не привыкнут друг к другу, их можно и не кормить.

Если выкармливать крокодила с юного возраста, он может стать вполне ручным. Такой крокодил позволяет носить себя по арене цирка на вытянутых руках, разевая при этом во всю ширь пасть и показывая публике свои устрашающие зубы. Однако для подобных представлений обычно дрессируют значительно более миролюбивых американских аллигаторов, которые и на воле никогда не нападают на людей.

Глава одиннадцатая. Как животные относятся к огню

Тот, кто выуживает муху из супа, не голоден.

Африканская поговорка

Рано утром 8 апреля 1896 года служители Бернского зоопарка обнаружили лежащий в медвежьем загоне труп мужчины. С него была содрана вся одежда вплоть до ботинок и носков, а 16-летний медведь Мани распростер над ним лапы, не подпуская к трупу медведицу. Чтобы отогнать медведя от трупа, в загон стали швырять зажженные связки соломы, но зверь ничуть не испугался, а трижды гасил огонь лапой, окуная ее затем в воду. Убитый молодой человек, от которого сильно несло спиртом, по-видимому, прокрался ночью в зоопарк, чтобы подразнить животных. Но так как он был основательно пьян, то не смог удержать равновесия, когда перегнулся через барьер, и упал вниз.

Следовательно, нельзя считать, что животные ужасно боятся огня.

Когда у Джой Адамсон, приемной матери знаменитой львицы Эльсы, однажды вечером в лагере взорвалась лампа, львята спокойно продолжали лежать в своем углу, удивленно взирая на огромный столб пламени. А их мать, львица Эльса, так близко подошла к огню, что ее пришлось отозвать, иначе она опалила бы себе усы. Когда в Серенгети происходят степные пожары, львы иногда приходят погреться возле пламени и поваляться в свежей, еще горячей золе. Что касается зебр, антилоп, слонов и кафрских буйволов, то те тоже отнюдь не бросаются в панике бежать при виде пожара, как это много раз описывалось в книгах об Африке, а, наоборот, часто пасутся в самой непосредственной близости от огня.

Для всех птиц, кормящихся насекомыми, ящерицами, лягушками и другими мелкими животными, пожар имеет даже большую притягательную силу. Вся эта мелочь вынуждена массами бежать от огня. Тут-то со всех сторон слетаются аисты, марабу, орлы, канюки, различные сизоворонки, и начинается азартная охота на спасающихся от огня мелких животных.

Пожаров, возникающих от удара молнии, в Африке почти никогда не бывает. Ведь грозы обычно сопровождаются дождем, который быстро тушит пламя, если оно и занялось. Дикие животные не убегают от молнии и грома, как бы оглушительно ни грохотало. И их может убить молнией точно так же, как и нас. Так, на берегу реки Инн в марте 1964 года молнией убило сразу восемь косуль. И тем не менее очертя голову убегать от молнии совершенно нецелесообразное действие, которое в борьбе за существование может принести только вред. Ведь убежать от молнии все равно невозможно, а бегущие куда глаза глядят животные легко могут стать добычей хищников.

Когда нам были нужны деньги для восстановления разрушенного Франкфуртского зоопарка, мы организовывали всякого рода платные увеселительные мероприятия. Время от времени мы устраивали и мощные фейерверки и убедились в том, что постояльцы нашего зоопарка не обращают ни малейшего внимания ни на огонь, ни на взрывы, ни на сверкание и грохот.

В Европе в природных условиях огонь можно увидеть гораздо реже, чем в Африке. Непривычные желтые языки пламени должны либо отпугивать диких животных и заставлять их убегать, либо, наоборот, привлекать своей необычностью.

Не одни мы любопытны. Когда однажды утром граф фон Тизенхаузен подкрадывался на животе к токующему тетереву, его увидел лось. Животное очень удивилось этой непонятной фигуре, ползущей по земле, втянуло носом воздух и затопало ногами. Охотник зажег спичку, чтобы прогнать его, не поднимая излишнего шума. Лось действительно поначалу испуганно убежал, но вскоре вернулся, мучимый жгучим любопытством. Он подошел вплотную к охотнику и ухнул ему в лицо. От лосиного крика, да еще над самым ухом, могут задрожать все поджилки. Тизенхаузен зажег сразу целый пучок спичек и швырнул их животному в морду. Только таким способом ему удалось отделаться от навязчивого лося.

На островах реки Лулэо, в Заире, бегемоты не раз нападали на рыбаков или носильщиков экспедиций, дремлющих вокруг костра.

Одна дама из Гамбурга описывала мне, как ее собака встретила свое первое в жизни Рождество:

«Тут вошел Неро и увидел горящие свечки на рождественской елке, которая стояла на полу. Он понюхал одну из них, но эта штука, оказывается, кусалась! Нужно было укусить ее в ответ. Но «штука» цапнула его за нос.

Тут он разозлился и ну на нее лаять: «Ав-ав!» Смотрит – огонь погас. Скорее к следующей, опять «ав!» – и эта тоже погасла. На третьей получилась осечка: огонь остался жить. Тогда с большой осторожностью он пустил в ход лапу, и злое «животное» было уничтожено. И так продолжалось до тех пор, пока все досягаемые для собаки свечи не были потушены. С этого времени Неро тушил каждую спичку, которую ему подносили под нос. И в кафе, куда его иногда брали с собой, он развлекал посетителей тем, что «залаивал» спички. Однажды кто-то из сидящих за столиками бросил собаке окурок сигары, чтобы посмотреть, что она будет с ним делать. Неро с лета схватил окурок, обжегся и выронил его. После этого он бросился на пол и так долго катался по окурку, пока и этот незнакомый «зверь» сдох. Но что удивительнее всего – он его проглотил! Сколько раз он повторял этот фокус и сколько окурков сигар и сигарет таким образом «выкурил», осталось неизвестным. Но от этого его стало рвать, и ему сделалось так плохо, что мы спокойствия ради перестали брать его с собой в кафе».

Уже не раз случалось, что зарянки и скворцы поджигали свои гнезда и скворечники, принося туда в качестве строительного материала горящие окурки сигарет. Ручная зарянка, летающая по кухне, испугавшись появившейся за окном хищной птицы, опрометью кинулась в открытую дверцу затопленной печки, но тут же выпорхнула обратно целой и невредимой.

Но вот чем объяснить прямо-таки болезненное пристрастие галок и ворон к огню и дыму? Прирученные, они учились без посторонней помощи зажигать спички и затем подносили их зажженными под крылья и прямо купались в дыму и пламени. Причем перья при этом почти не опаляются. Почему им это доставляет такое удовольствие, пока еще выяснить не удалось.

Некоторые птицы выхватывают иногда из костра горящую соломинку или ветку и отлетают с ними прочь. В прежние времена часто утверждали, что соломенные крыши часто загораются по вине птиц. Так, например, в 1201 году большой пожар в Лондоне начался якобы именно по такой причине. Категорически отвергать подобные сообщения никак нельзя, потому что новейшие исследования скорее подтверждают возможность подобных действий птиц.

* * *

Что же касается широкоизвестного бегства обезумевших от страха перед степным пожаром копытных, то его легко и, главное, «убедительно» можно показать в кино следующим образом. Надо ехать на нескольких машинах по степи и гнать впереди себя зебр, гну и других антилоп, снимая их, когда они несутся во весь дух. Затем отдельно следует снять фронт огня, пожирающий траву, и в конце концов все это вперемежку смонтировать в своем фильме. Тогда получается полное впечатление, что животные убегают от огня. Настоящие же лесные пожары, во время которых гибнут не только животные, но и люди, происходят только в Европе, в нетропической Азии и Северной Америке, то есть в более прохладных областях. Девственный лес в тропиках слишком влажен, чтобы гореть.

В 1955 году в одной только Калифорнии за 18 дней (с августа по сентябрь) произошло 436 лесных пожаров, и на борьбу с ними иногда выходило по 14 тысяч человек. В том же году на всей территории Соединенных Штатов лес горел 154–160 раз, и это было наименьшее число пожаров за десять лет. В Канаде за один год сгорело 13 лесоводов, которых сбрасывали с парашютом, для того чтобы они помогали тушить пожары еще в самом зародыше. Пожары в таких случаях иногда тушат прямо с воздуха.

Во многих районах Англии, Франции, Швейцарии и Норвегии с 26 по 28 сентября 1950 года солнце и луну видели абсолютно синими. К вечеру солнце садилось не красным шаром, а совершенно белым. В Соединенных Штатах в эти дни солнце было настолько затемнено, что на него можно было смотреть без темных очков. Причиной столь странного превращения солнца было более 100 пожаров, одновременно бушевавших в Западной Канаде. Дым от них заволок половину земного шара. 27 сентября дожди и снега обуздали наконец разбушевавшуюся стихию огня.

* * *

В Африке пожары, как это ни странно, имеют прямое отношение к распространению сонной болезни. Эту болезнь, так же как и родственное ей заболевание домашнего скота под названием нагана, переносит муха цеце, снискавшая себе этим дурную славу.

Новейшие исследования показали, что муха цеце живет почти исключительно за счет крови бородавочников; кровь других животных она высасывает в значительно меньшем количестве.

Широко распространенный прежде метод борьбы с эпизоотией нагана заключался в планомерном отстреле дичи по всей округе, чтобы мухе цеце нечем было питаться. Но при подобных массовых облавах на диких животных как раз бородавочники-то и остаются целыми и невредимыми: ведь при малейшей опасности они прячутся в свои подземные сильно разветвленные норы. А гибнут, наоборот, ни в чем не повинные зебры, буйволы, жирафы, слоны и множество видов антилоп.

Изучавший этот вопрос биолог из Замбии Б. JI. Митчелл указывает на то, что бородавочники питаются в основном степными травами, корнями травы, а также некоторыми видами тростников и осок. На нагорьях они живут целиком за счет травы Loudetia superba и корней различных видов Hypanhenia. Этих трав на нагорьях больше всего.

Лесное управление Северной Родезии (теперешней Замбии) в течение 25 лет проводило опыты по сжиганию растительности. При этом выяснилось, что такие ежегодные искусственные пожары ведут к тому, что в первую очередь исчезают деревья и кустарники, а твердые, как бы «огнеупорные», травы Loudetia superba и Hypanhenia, наоборот, все больше и больше распространяются. По-видимому, все учащающиеся сильные пожары текущего столетия создали условия, способствующие размножению бородавочников, а с ними и мухи цеце. Вот чем можно объяснить расширение ареала мухи цеце, происшедшее за последние 60 лет.

В Африке почти повсеместно поджигают траву, чтобы легче было охотиться. Поэтому в местностях, где отстреливают животных, в тщетной борьбе с мухой цеце степь горит каждый год. Но как мы теперь видим, подобный метод борьбы ведет лишь к увеличению числа бородавочников и вслед за ними – мухи цеце. Остается лишь надеяться, что все-таки настанет время, когда при этих массовых отстрелах перестанут истреблять хотя бы ни в чем не повинную антилопу конгони, кровь которой, как показали анализы, муха цеце никогда не сосет.

Однако я не собираюсь утверждать, будто в Африке ни одно крупное животное не может погибнуть от пожара.

В отдельные годы в сезон дождей бывает необыкновенно много осадков. Так, в 1962/63 году в Восточной Африке выпало столько дождей, сколько не было ни разу за 40 лет. Потоки воды срывали мосты, размывали дороги. Но главное, благодаря влажности трава в отдельных районах выросла в человеческий рост, и при этом необыкновенно густая. Мы уже рисовали себе страшные картины, что будет в последующий засушливый сезон, когда она пожелтеет, высохнет и при первом же пожаре будет объята пяти-, шестиметровой стеной огня.

А избежать степных пожаров в Африке абсолютно невозможно. Уже более тысячи лет подряд люди ежегодно поджигают степь. И в том, что пустыня Сахара ежегодно продвигается дальше на юг, а пустыня Калахари – дальше на север и, следовательно, весь континент все больше превращается в сплошную пустыню, нужно винить именно эти бесконечные степные пожары, учиняемые самим человеком.

Но в том засушливом 1963 году нам все же удалось спасти кенийский Цаво-парк от пожара. В самых опасных местах мы с помощью больших дорожных машин проложили параллельные просеки длиной в 180 километров, а траву между ними сожгли, пока она была еще наполовину влажной. Поэтому в разгар сухого сезона пожары доходили до двойной совершенно голой линии заграждения и не могли проникнуть внутрь парка. Таким образом нам удалось спасти многих животных от мучительной смерти.

Между прочим, должен упомянуть, что деньги, необходимые для проведения столь срочных дорожно-строительных работ, собрали мне телезрители, которым я в своих передачах рассказал о надвигающейся беде.

К сожалению, люди, заботящиеся только о своей выгоде, никогда не пекутся об охране природы и не задумываются даже о будущем своих собственных детей. Так, во всех странах Средиземноморья, которые еще в античные времена были густо облесены, леса постепенно были почти начисто сведены. Лес использовали и на деревянные суда греков, римлян, турок и испанцев, и как топливо для многочисленных купален античного времени. Сейчас в Испании, Югославии и Греции господствуют унылые, голые ландшафты; плодородные почвы их нагорий смыты, и мы все снова и снова читаем в газетах о происходящих там страшных наводнениях.

Точно так же были уничтожены немногочисленные леса Австралии – континента, все более подвергающегося засухам. А сведены они были ради овец, шерсть которых на мировом рынке стоила огромные деньги. Фермеры «кольцевали» большие деревья, обрезая кору по кругу, и, когда деревья засыхали, их поджигали. Все это делалось для того, чтобы освободить земли под пастбища, где смогли бы пастись огромные отары овец.

Один мой знакомый, доктор X. О. Вагнер, рассказывал мне, что, проезжая в 1937 году на машине из Брисбена в Сидней, он по дороге не видел ни одной не подожженной куртины леса или кустарника. Обугленных деревьев было вдвое больше, чем живых. Год спустя во время полета из Мельбурна в Сидней он насчитал сверху 17 лесных пожаров. Во время таких пожаров погибли, между прочим, миллионы прелестных мишек коала, которых теперь можно встретить только в заповедниках, где их заботливо оберегают.

Когда я 30 лет спустя сам проезжал на машине по этим районам, с пожарами дело обстояло ничуть не лучше.

В 1965 году во время засухи в районе Лонгву, в 130 километрах севернее Мельбурна, бушевал огромный пожар. В огненном море погибли тысячи животных, а вместе с ними и восемь человек. 260 квадратных километров внутренних земель штата Виктория превратились в пустыню. Огонь загорелся в самую сильную жару, которая здесь когда-либо бывала. Температура воздуха достигала 43,3 градуса. Полиции и солдатам, вооруженным пулеметами, пришлось перестрелять по меньшей мере шесть тысяч голов овец и рогатого скота, окруженных со всех сторон бушующим огнем. Таким образом их спасли от мучительного сгорания заживо.

* * *

Точно так же в Африке могут погибнуть от пожара и слоны. В 1956 году в Уганде погибло целое стадо слонов из 64 голов, окруженное со всех сторон стеной огня. Такие случаи могут служить потом поводом для известных легенд о кладбищах слонов. Когда на одном месте находят массу костей этих животных, очень легко прийти к столь романтическому толкованию такого явления.

В 1958 году в Цаво-парке во время лесного пожара погибло 15 молодых слонов. Их трупы были самым тщательным образом обследованы, чтобы проверить, не погибли ли животные еще до пожара от какой-либо болезни. Но затем совсем в другом месте парка нашли еще пять погибших от пожара слонов. А на такой огромной площади, которую занимает Цаво-парк, их могло быть и значительно больше.

Известный южноафриканский знаток змей Ф. В. Фицсиммонс сообщил о таком случае. В одной деревне начался пожар. Люди кинулись спасаться на близлежащий скалистый холм, но были немало напуганы, когда заметили, что туда же прибежало много диких животных, которые в страхе жались друг к другу. Но самое неприятное было то, что на этот же холм стали сползаться змеи: питоны, мамбы, гадюки и кобры. Очутившись в столь непривычной обстановке, животные были настолько подавлены, что не проявляли ни малейшей агрессивности и никого не трогали.

* * *

В том же, 1958 году нечто подобное произошло в Англии, когда в Манчестерском зоопарке загорелся павильон птиц. Все здание охватило море огня высотой от 17 до 20 метров. Директор и все сотрудники парка бросились в павильон, открывая клетки и выхватывая оттуда всех птиц подряд. Их бросали, не разбирая, в пустующие запасники и в клетки по соседству с горящим павильоном. Хищников кидали вперемешку с другими видами, но никто никого не тронул. Стоял лишь дикий крик: попугаи орали и визжали на все голоса или повторяли слова, которым их учили, а смеющиеся зимородки от волнения непрестанно издавали свой дикий хохот, который в такой обстановке звучал особенно жутко.

Хуже бывает во время пожаров в цирках. Там ведь крупных зверей обычно держат на цепи или привязывают веревкой. Брезентовые шатры вспыхивают мгновенно и рушатся на привязанных животных.

Немецкий цирк Саррасани в 1931 году выступал впервые после Первой мировой войны в бельгийском городе Люттих. По неизвестной причине ночью весь цирк внезапно был охвачен огнем. Убыток исчислялся в миллионы марок, но, кроме того, сгорело восемь из двадцати двух слонов. Один из вырвавшихся наружу горящих слонов, испытывая страшные муки, бросился в крепостной ров, пробил лед и повредил себе при этом позвоночник. Достать его оттуда так и не удалось.

4 августа 1942 года в Кливленде (штат Огайо) в течение трех минут сгорел шатер с дрессированными животными, принадлежавшими цирку Барнум и Бейлей. 65 животных погибло, причем часть их из-за страшных ожогов пришлось пристрелить. Среди них было 4 слона, 13 верблюдов, 12 зебр, 2 жирафа, 4 льва, 3 тигра, 16 обезьян и 1 зебу. Слоны испеклись заживо, мясо лентами метровой ширины отставало от костей. Уши почти у всех сгорели и отвалились. Зебры как безумные метались по наполненному огнем и дымом помещению. Слоны же терпеливо стояли на местах и двинулись к выходу только тогда, когда появился дрессировщик. По его приказанию каждый слон схватил хоботом кол, к которому была прикована цепь, вытащил его из земли, затем взял впереди стоящего слона за хвост, и так, в полном «боевом» порядке, они без паники покинули горящее помещение. Верблюды, те вообще не сдвинулись с места; они лежали, уставясь в пространство, и молча прощались с жизнью.

Цирковой ветеринар Ж. Хендерсон потом писал:

«В тот раз я понял, что каждое животное обладает свойством, которое у человека мы именуем внутренним благородством и выдержкой. Решающее значение при этом имеет не величина их тела, не их проворность или сила. Нет, дело в том, что они каким-то непонятным образом могут правильно оценивать окружающую обстановку, словно понимают, что в природе временно и преходяще, а что вечно и незыблемо. С этого момента у меня появилось до тех пор незнакомое мне чувство уважения к животным».

Естествоиспытатель Вильям Биб наблюдал, как во время извержения вулкана на Галапагосских островах кипящая лава лилась в море. Сразу же появилось много обожженной кипятком снулой рыбы. Обилие рыбы привлекло морских птиц, в первую очередь качурок и буревестников, но некоторым из них пришлось поплатиться за свою жадность жизнью.

«Печальнее всего была судьба взрослого тюленя, внезапно вынырнувшего из воды у самого берега. Пять раз он перепрыгивал туда и обратно через двухметровые, а местами даже трехметровый кипящий поток в воде и под конец, ослепленный, измученный нестерпимой болью, направился прямиком к огненной лавовой дельте. Никакой отчаянной борьбы мы не увидели, просто последним своим броском он кинулся в пасть смерти».

Многие скотоводы считают, что домашний скот можно огнем вылечить от болезни или предохранить от эпизоотий. Но такой «лечебный» огонь нужно добывать особым образом – трением одной деревяшки о другую. В Средней Европе этим спасительным «очищением огнем» пользовались уже в VII веке. Таким же «девственным огнем» пробовали излечивать скот в Шотландии и Англии и в 1840 году. Весной 1855 года в одной брауншвейгской деревне заболевших свиней прогоняли через огонь, зажженный старостой по древнему обычаю. А свиней из Гандерсхайма в начале XIX века заставили трижды пробежать через большой костер, зажженный посреди площади. Предварительно во всех домах был погашен огонь в очагах. После окончания процедуры его вновь зажгли, но только от головешек, вытащенных из «лечебного костра». Крестьяне в те времена верили также в то, что этот огонь может спасти их скот от ведьм.