Текст книги "Осада Шарпа"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

Его лицо напоминало волнорез: заостренное, резко очерченное, сильно загорелое. Опасно красивое лицо, обрамленное взлохмаченными темно-рыжими волосами. Оно было иссечено солеными брызгами и ветром, все в шрамах от сабель и пороховых ожогов, однако было все еще было достаточно привлекательным, чтобы девушки задерживали на нем взгляд. Это было именно такое лицо, которое раздражало майора Пьера Дюко. Он не любил высоких, красивых, уверенных в себе мужчин.

– Все, что вы можете мне сообщить, – сказал Дюко с вынужденной учтивостью, – может быть чрезвычайно полезно.

– Я могу вам сообщить, – сказал Корнелиус Киллик, – что британский бриг опускает в море саваны с мертвецами, и что ублюдки собрали в заливе приблизительно сорок шасс-маре.

– Приблизительно? – спросил Дюко.

– Тяжело вести точные подсчеты, когда палишь из пушек, майор, – американец, безразличный к мрачной власти Дюко, наклонился над малахитовым столом и зажег от пламени свечи сигару. – А поблагодарить меня вы не хотите?

– Империя выражает вам свою признательность, капитан Киллик, – в голосе Дюко явно слышалась ирония.

– Достаточно ли признательна, чтобы выделить мне несколько листов меди для обшивки? – французский Киллика был великолепен. – Ведь именно так мы договаривались?

– Я прикажу доставить их вам. Ваш корабль в Гужане,[4]4
  Гужан (Gujan) – город на западном побережье Франции, километрах в 50 от Бордо.


[Закрыть] верно?

– Верно.

У Дюко не было желания посылать медные листы в залив Аркашон,[5]5
  Bassin d’Arcachon – бухта Аркашон. Местечко близ Гужана.


[Закрыть] но американца нужно было задобрить.

Присутствие капитана капера оказалось для Дюко неожиданным, но так уж получилось, что судьба американца в настоящий момент имела определенное значение для охваченной войной Франции.

Корнелиус Киллик был хозяином шхуны "Фуэлла",[6]6
  Thuella (греч.) – «Буря» (http://www.philology.ru/linguistics2/timofeev-01.htm)


[Закрыть] корабля острыми, стремительными обводами. Судно было построено с единственной целью: преодолеть британскую блокаду, и под командованием Киллика "Фуэлла" стала костью в горле британского флота. Она была и транспортным кораблем, ускользнувшим от британских патрульных кораблей, и капером, захватывающим отставшие от конвоев суда. Все шло лучше некуда, пока в начале января британский фрегат не зашел с севера в устье Жиронды, где пряталась "Фуэлла" и не всадил ей в транец несколько девятифунтовых ядер из своих погонных орудий.

Шхуна, несущая груз французских двенадцатифунтовых пушек для американской армии, повернула на юг. С ее вооружением нечего было и думать противостоять фрегату, а скорость тоже не могла помочь при утреннем безветрии. В течение трех часов она подвергалась обстрелу. Ядра били по корме, и Киллик знал, что британские канониры брали прицел ниже, чтобы пробить обшивку и потопить его любимый корабль. Но "Фуэлла" не утонула. Поднялся ветер и шхуна, несмотря на повреждения, ушла от преследователя и укрылась в Аркашоне. Там, под защитой, орудий форта Тест-де-Бюш, «Фуэллу» вытащили на берег и приступили к ремонту.

Поврежденной шхуне были необходимы медные листы, дубовые доски и смола. Проходили дни, а обещанные материалы так и не приходили. Американский консул в Бордо пытался помочь Киллику, и на его просьбы от майора Пьера Дюко поступило предложение: взять шасс-маре и разведать, зачем британцы собирают столько кораблей в Сен-Жан-де-Люз. Военного флота у французов не было, а гражданской команде, нанятой за британское золото, в таком деле доверять было нельзя, и Киллик согласился. Теперь он явился, как и обещал, в эту роскошную комнату в Бордо для доклада.

– Есть ли у вас предположения, – спросил Дюко высокого американца, – зачем британцы нанимают шасс-маре?

– Может, хотят устроить регату, – засмеялся Киллик, но увидел, что у француза совсем нет чувства юмора, и вздохнул. – Они планируют высадку на ваш берег.

– Или хотят построить мост.

– Мост куда? В Америку? Они заполняют чертов залив судами. – Киллик затянулся сигарой. – Если бы они хотели построить мост, то сносили бы мачты. К тому же, где они будут строить его?

Дюко развернул карту и ткнул пальцем в устье реки Адур.

– Возможно, здесь?

Корнелиус Киллик сдержал свое нетерпение, помня, что французы никогда не понимали море. Вот почему британский флот сейчас безнаказанно бороздил моря.

– В устье этой реки, – мягко сказал американец, – высота прилива достигает пятнадцати футов, и течение во время прилива сильное, как у водопада. Если британцы возведут здесь мост, майор, они утопят свою армию.

Дюко решил, что американец прав, но ему не понравилось, что его вздумал поучать какой-то головорез из Нового Света. Майор Дюко предпочел бы услышать подтверждение из собственных источников, но не получил ответа на письма, которые контрабандой переправил через линию фронта своему агенту, служившему Франции в британском мундире. Дюко беспокоился за безопасность этого человека, но сумел не выдать своего беспокойства, пока расспрашивал американца.

– Сколько людей может перевести шасс-марэ?

– Сотню. Возможно, в полный штиль чуть больше.

– И у них их сорок штук. Достаточно для перевозки четырех тысяч людей. – Дюко взглянул на карту, лежащую на столе. – И куда же они направятся, капитан?

Американец склонился над столом. Дождь стучал по окнам, сквозняк трепал угол карты, и Киллик прижал его подсвечником.

– В Адур,[7]7
  река на юго-западе Франции. Берёт начало в центральных районах Пиренеев, течёт на западе возвышенности Арманьяк и юге Гароннской равнины, впадает в Бискайский залив.


[Закрыть] Аркашон или в Жиронду,[8]8
  река во Франции (фактически – эстуарий слившихся рек Гаронна и Дордонь)


[Закрыть] – произнося эти названия, он указывал пальцем на карте.

Это была карта Бискайского побережья Франции. Берега были сильно изрезаны, на длинные пляжи накатывались свирепые волны. К тому же берег был разбит двумя реками и широким, практически полностью охваченным сушей заливом Аркашон. От Аркашона до Бордо, как видел по карте Дюко, было совсем недалеко. А если британцы возьмут Бордо, они смогут отрезать южную армию маршала Сульта. Это была смелая идея, рискованная но здесь, сидя в кабинете и глядя на карту, Дюко счел ее весьма выполнимой. Он убрал подсвечник с карты и свернул ее.

– Я бы советовал вам, капитан Киллик, находиться подальше Аркашона, если британцы решат высадиться там.

– Ну так пришлите мне медь.

– Она будет отправлена вам утром, сказал Дюко. – До свидания, капитан, и примите мою благодарность.

Когда американец ушел, Дюко вновь развернул карту. У него все еще оставались вопросы. Может быть, в заливе Сен-Жан-де-Люз был спектакль, чтобы отвлечь внимание от восточного направления? Дюко выругался в адрес человека, не ответившего на его письмо, и подумал, можно ли полагаться на слова американского искателя приключений. Север или восток, мост или лодки? Дюко был склонен верить американцу, но знание того, что планируется высадка, было бесполезно без знания точного места, где она планируется. Еще один человек мог бы ответить на этот вопрос, и ответ на него означал победу, а Франция этой злой, холодной зимой 1814 года очень нуждалась в победе.

– Нас ищете, сэр? – спросил стоящий на верхней ступеньке скользкого от водорослей трапа на причале Сен-Жан-де-Люз мичман в просмоленной куртке.

– Это "Возмездие"? – нерешительно взглянул Шарп на крошечную лодку, покачивавшуюся на грязной воде. Она должна была доставить его на «Возмездие». Шарп получил неожиданный приказ, резкий и недопускающий возражений: немедленно прибыть на причал, где его будет ожидать шлюпка с корабля Его Величества "Возмездие".

В гичке сидели, ухмыляясь, четыре гребца. Они надеялись увидеть, как этот офицер стрелков свалится с крутого скользкого трапа.

– Капитан хотел послать за вами свой катер, – неуверенно извинился мичман, но его пришлось послать за другими джентльменами.

Шарп шагнул в качающуюся гичку.

– Какими другими джентльменами?

– Мне не сказали, сэр. Мичману вряд ли было больше четырнадцати, но он отдавал приказания с уверенностью. А Шарп, сидя на кормовой банке, гадал, какое из пришвартованных в гавани судов является "Возмездием".

Оказалось, что ни одно из них. Мичман направил свое крохотное суденышко к выходу из бухты, подставив его нос волнам прилива, набегавшего на песчаную отмель. Вдали показалась целая флотилия, стоящая на якоре. Среди них, возвышаясь над остальными судами как бегемот, находился линейный корабль.

– Это "Возмездие? – спросил Шарп.

– Да, сэр. 74 орудия, наша милашка.

Для Шарпа энтузиазм мичмана показался совсем неуместным. Ничего в «Возмездии» не было милым, напротив, покачивающийся на волнах корабль казался отвратительной массой дерева, веревок и металла; один из убийц британского морского флота открытого моря. Его борта были как скалы, а массивный корпус, по мере приближения гички к судну, издавал зловонный запах дегтя, немытых тел и испражнений: обычный запах военного корабля.

Мичман прокричал приказы, гребцы начали табанить, румпель повернулся, и гичка остановилась неподалеку, гулко стукнувшись о борт. Прямо над Шарпом находился ведущий на палубу подвесной трап, с его нижних ступенек капала вода.

– Может быть, вы пожелаете чтобы опустили подъемное кресло? – заботливо спросил мичман.

– Я справлюсь, – Шарп подождал, пока гичка поднимется на волне, прыгнул и ухватился за скользкую лестницу. Он вцепился в нее, подтянулся, и начал карабкаться вверх под свист боцмана.

– Майор Шарп! Добро пожаловать на борт.

Шарп увидел энергичного обходительного лейтенанта, который явно ждал, что Шарп его узнает. Шарп нахмурил брови.

– Вы были с…

– Капитаном Бэмпфилдом, сэр. Меня зовут Форд.

Провожая Шарпа к мрачным темным каютам, элегантно одетый Форд завел неуместный разговор. Это честь, говорил он, принимать на борту столь отличившегося солдата, и не приходится ли он родственником сэру Родерику Шарпу из Нортгемптоншира?

– Нет, – Шарп припомнил слова Бэмпфилда в офицерском клубе. Может быть это явилось причиной его вызова сюда?

– Тогда, вероятно, вы из уилширских Шарпов? – казалось, Форд страстно желает поместить стрелка в приличные слои общества.

– Я из графства Миддлсекс, – сказал Шарп.

– Подумать только! – улыбнулся Форд, проводя Шарпа на полуют. – Я совершенно не могу вспомнить Шарпов из Миддлсекса.

– Моя мать была шлюхой, я родился в публичном доме и вступил в армию рядовым. Может так вам станет легче?

Улыбка Форда не исчезла.

– Капитан Бэмпфилд ждет вас, сэр. Входите пожалуйста.

Шарп наклонил голову под бимсом над открытой дверью и вошел в чрезмерно обставленную мебелью каюту, простиравшуюся на всю ширину кормы «Возмездия». Вокруг полированного стола сидела дюжина офицеров с бокалами вина в руках.

– Майор! Мы с вами встречаемся в более приятных обстоятельствах. – Капитан Горацио Бэмпфилд приветствовал Шарпа с явно наигранным удовольствием. – И нет чертова американца, чтобы прервать наш разговор, да? Проходите и присоединяйтесь к компании.

Увидев Бэмпфилда на его судне, Шарп осознал, как молод капитан. Ему еще не было и тридцати лет, и он пытался компенсировать недостаток возраста показной уверенностью. У него было мясистое лицо, бегающие глаза и нетерпеливый нрав, который он пытался скрыть, представляя Шарпу офицеров.

Большинство офицеров за столом были моряки, и их имена Шарпу ничего не говорили, однако были и двое армейских офицеров, одного из которых Шарп узнал.

– Полковник Эльфинстоун?

Эльфинстоун, высокий и величавый инженер с грубыми, покрытыми шрамами руками, широко улыбнулся в ответ.

– Вы не встречались с моим коллегой, Шарп? Полковник Вигрэм.

Вигрэм, суровый мужчина с бледным серым лицом, ответил на это шутливое представление лаконичным кивком.

– Если вы присядете, майор Шарп, мы можем наконец начать. – Он дал понять, что совещание задерживается по вине Шарпа.

Шарп сел рядом с Эльфинстоуном в кресло поближе к окнам, за которыми серые атлантические волны с трудом покачивали «Возмездие». Он почувствовал неловкость в каюте, и рассудил, что между Вигрэмом и Эльфинстоуном возникло какое-то несогласие, и его догадка подтвердилась, когда высокий инженер наклонился к нему.

– Это же сумасшествие, Шарп. Морские пехотинцы заболели ветрянкой и теперь взамен их взяли вас.

Комментарий, произнесенный шепотом только для видимости, был услышан на другом конце стола, где сидел Бэмпфилд. Капитан нахмурился.

– Наши пехотинцы всего лишь заболели простудой, Эльфинтстоун, не ветрянкой.

Эльфинстоун лишь усмехнулся, а полковник Вигрэм, сидевший слева от Шарпа, открыл обтянутую кожей записную книжку. Уже немолодой полковник имел манеры человека, чья жизнь прошла в кабинетах; будто вся его горячность, все жизненные удовольствия были высосаны пыльными сухими папками. Голос у него был четким и резким.

Но даже его сухой голос не смог скрыть волнение которое он чувствовал, озвучивая свое предложение на военном совете. В сотне миль к северу, далеко от линии фронта, лежал форт Тест-де-Бюш. Форт охранял вход в естественную гавань Аркашон, от которой было всего лишь двадцать пять миль до Бордо.

Эльфинстоун при упоминании Бордо издал фыркающий звук, на который, правда, все остальные не обратили внимания.

Форт Тест-де-Бюш, продолжал Вигрэм, будет захвачен совместными силами армии и флота. Командиром экспедиции от флота назначается капитан Бэмпфилд, старшим офицером от армии будет майор Шарп. Шарп, поняв, что холодный и педантичный Вигрэм не собирается идти с ними, испытал облегчение.

Вигрэм пронизывающе взглянул на Шарпа.

– Когда форт будет в наших руках, майор, вы направитесь вглубь страны и устроите засаду на дороге. Удачная засада встревожит маршала Сульта, и даже может заставить французов разделить войска чтобы защищаться от других подобных атак. Вигрэм помолчал. Слушая плеск волн о корму корабля, Шарп подумал, что то самое неестественное напряжение, которое он почувствовал, войдя в каюту, было вызвано именно этим предложением Вигрэма, о котором все спорили до прибытия Шарпа.

– Можно надеяться, – Вигрэм перевернул страницу своей записной книжки, – что все пленники, которых вы захватите в засаде, подтвердят те доклады, которые поступают из Бордо.

– Чепуха, – громко сказал Эльфинстоун.

– Ваше несогласие мы уже заметили, – спокойно сказал Вигрэм.

– Доклады! – насмешливо произнес это слово Эльфинстоун. – Детские сказочки, слухи, вздор!

Шарп, зажатый между двух спорщиков, произнес очень спокойным голосом.

– Доклады, сэр?

Капитан Бэмпфилд, явно стоявший на стороне Вигрэма, ответил за него.

– Мы слышали, Шарп, что жители Бордо готовы восстать против Императора. Если это правда, а мы глубоко надеемся на это, то полагаем, что когда среди жителей распространится слух о присутствии войск Его Величества всего в одном дне пути от них, может вспыхнуть революция.

– И если они восстанут, – продолжил полковник Вигрэм, – то мы пошлем войска на север, в Аркашон, и захватим город, разрезав Францию пополам.

– Что вы на это скажете, Шарп? – Эльфинстоун наслаждался возможностью подкинуть еще проблем, – Что вас, простого майора, выбрали для проведения разведки. Так что если что-то пойдет не так, вина ляжет на вас.

– Майор Шарп сам сделает выводы, – любезно сказал Вигрэм, – когда допросит пленных.

– Значит, вы не пойдете в Бордо, – шепнул Эльфинстоун Шарпу.

– Выбрали вас, майор, – Вигрэм посмотрел на Шарпа, – не из-за вашего низкого звания, как думает полковник Эльфинстоун, а потому, что вы известны как храбрый, смелый офицер.

– Одним словом, – продолжил войну между столами Эльфинстоун, – вы станете идеальным козлом отпущения.

Флотские офицеры казались смущенными перебранкой, кроме Бэмпфилда, которому явно нравилась ссора между полковниками. Капитан улыбнулся.

– Вы должны понять, майор, что вашей первой задачей будет захват форта. Вероятно, сначала мы спланируем операции, полковник Вигрэм обеспечит нас информацией об обороне форта Тест-де-Бюш.

Вигрэм перевернул страницу своей записной книжки.

– Последние данные разведки показывают, что гарнизон располагает людьми для обслуживания четырех орудий. Остальные ушли на север для поддержки французской армии. Сомневаюсь, что такие скудные силы доставят вам много хлопот, Шарп.

– Кроме четырех пушек, – резко сказал Эльфинстоун, – которые могут покрошить в фарш целый батальон. Я такое видел! А Вигрэм, судя по всему, нет.

– Если думать о неудаче, – мягко сказал Бэмпфилд, – то не стоит и ничего предпринимать. – Такой комментарий намекал на трусость Эльфинстоуна, но Бэмпфилд, казалось, не беспокоился об эффекте своих слов. Он развернул на столе чертеж. – Взгляните Шарп! Кажется, тут есть подходящий путь для наших действий.

Он кратко изложил свой план, который, насколько можно было судить, был единственным приемлемым способом действий. Флотилия под командованием Бэмпфилда пойдет на север и высадит войска на южном берегу местечка Аркашон. Наземные войска, под командованием Шарпа, направятся к форту, это займет часов шесть, и захватят форт, пока защитники будут отвлечены фрегатом, который войдет в пролив Аркашон.

– Фрегат будет немного побит, спокойно сказал он, но я уверен, что майор Шарп быстро захватит орудия.

Чертеж показывал залив Аркашон с его узким входным каналом, форт Тест-де-Бюш был отмечен на восточной стороне канала. Профиль форта, как ориентир для морских пехотинцев, был нарисован рядом на чертеже, но он мало что сказал Шарпу об обороне форта. Майор взглянул на Эльфинстоуна.

– Что мы знаем о форте, сэр?

Самолюбие Эльфинстоуна было задето грубыми словами Бэмпфилда, поэтому он решил использовать технический инженерный язык, несомненно, в надежде вызвать раздражение у нахального[9]9
  Игра слов. Фамилия капитана – Бэмпфилд (Bampfylde), а слово нахальный по-английски – «bumptious», созвучно с фамилией капитана


[Закрыть] капитана.

– Это старое укрепление, Шарп, прямоугольное в плане. Сначала вам придется преодолеть вал в десять футов, и восьмифутовый ров с внешней стороны. Он двадцать футов в ширину и очень обрывист. Кстати, еще и выложен гранитом, как и все остальное в этом чертовом месте. Взобравшись на вал, вы наткнетесь на контргард. К этому времени они уже вас пощипают, и вам придется сорок футов нестись сломя голову к следующему рву. – Полковник говорил с мрачным удовлетворением, будто бы видел фигурки, бегущие сквозь вражеский навесной огонь. – Он двенадцать футов глубиной и заполнен водой, а крепостная ограда в двадцать футов высотой.

– Какова ширина последнего рва? – Шарп делал заметки.

– Примерно шестнадцать футов. – Эльфинстоун пожал плечами. Я не думаю, что он заполнен водой более чем на фут или два.

Даже если морские офицеры и не понимали язык Эльфинстоуна, они не могли не понимать важности того, что он говорил. Может Тест-де-Бюш и старый форт, но этот ублюдок возьмет немало душ.

– Вооружение, сэр? – спросил Шарп.

Эльфинстоуну не требовались его заметки, чтобы ответить на этот вопрос.

– У них в полукруглых бастионах шесть тридцатишестифунтовых орудий, направленных на пролив. Остальные орудия, двадцатичетырехфунтовые, стоят на стене.

Капитан Бэмпфилд слушал этот технический язык, понимая, что он был направлен против него, и улыбнулся.

– Мы должны быть благодарны, что это не укрепление с входящим углом.

Эльфинстоун нахмурился, поняв, что Бэмпфилд понял все, что он сказал.

– Разумеется.

– Нет ли бойниц? – с ангельским выражением лица спросил Бэмпфилд, – Капониров?

Эльфинстоун нахмурился еще сильнее.

– Башни по углам, немаленькие.

Бэмпфилд взглянул на Шарпа.

– Неожиданность и скорость, майор! – Они не смогут защищаться по всему периметру, а фрегат их отвлечет!

На этом тему захвата крепости сочли исчерпанной. Разговор перешел на обсуждение морских операций внутри залива Аркашон, где был расчет захватить немало шасс-маре, но Шарпу было неинтересна эта часть дискуссии, и он позволил себе отвлечься.

Он не видел шикарную, сияющую каюту Бэмпфилда, вместо нее перед его взором возник поросший гладко выкошенной травой склон, называющийся гласис. За гласисом был крутой восьмифутовый обрыв в выложенный гранитом ров, двадцатифутовой ширины.

На другом конце рва его людям нужно будет взобраться на десять футов вверх по крутому уклону, поросшему травой. Затем контргард. Контргард был создавал большие удобства для стрелков на внутренней стене. Люди должны будут перелезть через контргард, крича и дергаясь от пуль, только для того, чтобы попасть в шестнадцатифутовый ров, заполненный водой.

К этому времени противник сможет не только стрелять, но и даже бросать камни. Булыжник, сброшенный с высоты двадцать футов, раскалывает череп человека как яичную скорлупу, а ведь еще нужно будет взобраться по лестницам, чтобы проникнуть в Тест-де-Бюш. Если бы у Шарпа был месяц времени и осадный парк, он бы пробил широкий проход и через валы, и через стены, но месяца у него не было. У него было только несколько мгновений, за которые он должен спасти фрегат от ужасающего огня тяжелых пушек форта.

– Майор, – внезапно вид двадцатифутовой стены исчез и вместо него появилось насмешливая улыбка. – Майор?

– Сэр?

– Мы говорили о том, майор, сколько людей потребуется для защиты форта, пока мы ожидаем подкрепления с юга.

– Как долго должен будет продержаться гарнизон? – спросил Шарп.

Ответил ему Вигрэм.

– Максимум несколько дней. Если мы увидим, что Бордо готов восстать, мы сможем привести армию за десять дней.

Шарп пожал плечами.

– Две сотни? Или три? Но вам лучше взять морских пехотинцев, потому что мне понадобится весь мой батальон, если вы хотите, чтобы я пошел вглубь страны.

Это было первое резкое заявление Шарпа, и оно вызвало любопытные взгляды младших морских офицеров. Все они слышали о Ричарде Шарпе, и с интересом посмотрели на него.

– Ваш батальон? – голос Вигрэма был сух, как старая бумага.

– Бригада была бы предпочтительнее, сэр.

Эльфинстоун громко засмеялся, но выражение лица Вигрэма не изменилось.

– Что заставило вас подумать, что в Аркашон пойдут личные волонтеры Принца Уэльского?

Шарп предположил, поскольку сюда вызвали именно его, и потому, что он был де-факто командиром батальона, но Вигрэм жестоко его разочаровал.

– Вы здесь, майор, потому, что ваша должность в полку сверхштатная, – голос Вигрэма, как и его взгляд, был безжалостным. – У вас, по сути, капитанская должность, майор. А капитаны, даже самые честолюбивые, не командуют батальонами. Должен поставить вас в известность, что командовать личными волонтерами Принца Уэльского будет новый командир, назначенный согласно его званию и способностям.

В каюте повисла тишина. Все, кроме молодого капитана Бэмпфилда, познали горечь отказа в повышении в звании, и каждый понимал, что надежды Шарпа попали под жернова армейских уставов. Собравшиеся офицеры старались не смотреть на Шарпа.

Шарпу было обидно. Он спас этот батальон. Он его тренировал, дал ему имя Принца Уэльского, вел его к зимним победам в Пиренеях. Он надеялся, даже больше чем надеялся, что его командование батальоном утвердят официально, но Армия решила иначе. Будет назначен новый человек; даже более того, он уже назначен и ожидает следующего конвоя из Англии.

Новости, высказанные так холодно и черство в официальной обстановке каюты «Возмездия», резанули Шарпа по сердцу, но протестовать он не мог. Он догадался, почему Вигрэм выбрал именно этот момент для своего заявления. Шарп застыл.

– Разумеется, – наклонился вперед Бэмпфилд, – слава от захвата Бордо будет большей, чем нынешнее разочарование, майор.

– А вы вернетесь в свой батальон как майор, когда долг будет исполнен, – сказал Вигрэм, будто это могло послужить утешением.

– Даже если война закончится благодаря вашим усилиям, – с улыбкой сказал Бэмпфилд.

Шарп попробовал пошевелится.

– Усилия одного человека, сэр? У ваших пехотинцев ветрянка, мой батальон не придет, что я один могу сделать? Повести в бой коров?

На лице Бэмпфилда промелькнуло недовольство.

– Морские пехотинцы будут там, майор. Бискайская эскадра будет доукомплектована.

Шарп, в котором слова Вигрэма пробудили воинственность, взглянул на молодого капитана.

– Хорошо, не правда ли, что болезнь не распространилась на ваших людей, сэр? Кажется, у вас была полная команда, когда я поднялся на борт?

Бэмпфилд посмотрел на Шарпа так, будто хотел превратить его в камень. Полковник Эльфинстоун издал тихий смешок, но Вигрэм шлепнул ладонью по столу как учитель, призывающий класс к порядку.

– У вас будут войска, майор, в количестве, достаточном для выполнения задачи.

– Сколько?

– Достаточно, – вспыльчиво сказал Вигрэм.

Вопрос о войсках Шарпа был закрыт. Вместо этого Бэмпфилд заговорил о шлюпе, который надо было послать на разведку к форту и поспрашивать тамошних рыбаков, вышедших в море. Обсудили присутствие американского капера, и Бэмпфилд с улыбкой разглагольствовал на тему, какое наказание постигнет Корнелиуса Киллика.

– Мы должны рассматривать американца как премию за наши усилия.

Затем разговор перешел на морские сигналы, что было совсем уж далеко от понимания Шарпа, и снова он представил себе форт. Даже с достаточным количеством людей форт был серьезной проблемой, а в этой большой каюте никто не мог гарантировать, что ему дадут достаточно людей. В то же время, он пытался унять боль от потери своего батальона.

Шарп знал, что устав выгнал его из батальона, но были ведь и другие батальоны, которыми командовали майоры, и устав почему-то их не касался. Но не его. Другому человеку достанется великолепный батальон, который Шарп вел через зимние битвы, и снова он стал никому не нужным в армии бродягой. Он отдавал себе отчет в том, что если бы он был Шарпом из Нортгемптоншира, или Шарпом из Уилшира, с почетной приставкой «сэр» перед его именем и парком возле отцовского дома, то этого бы с ним не случилось. Но он был Шарпом из Миддлсекса, зачатым шлюхой и рожденным в трущобах, и поэтому являлся мальчиком для битья для таких, как Вигрэм.

Полковник Эльфингстоун, чувствуя, что Шарп опять за много миль отсюда, пнул его по лодыжке и Шарп как раз успел услышать, как Бэмпфилд приглашает всех собравшихся офицеров отужинать с ним.

– Боюсь, что я не смогу, – Шарп не желал более оставаться в этой каюте, где его позор был бы виден такому количеству офицеров. Это была гордость, но солдат без гордости обречен на поражение.

– У майора Шарпа, – объяснил Бэмпфилд с плохо скрытой усмешкой, – здесь есть жена, так что мы будем лишены его общества.

– У меня нет жены, – враждебно сказал Эльфинстоун, – но я тоже не останусь. Ваш слуга, сэр.

Шарп и Эльфинстоун отправились назад в Сен-Жан-де-Люз на катере Бэмпфилда. Эльфинстоун, укутанный в большой черный плащ, печально качал головой.

– Это безумие, Шарп, абсолютное безумие.

Начался дождь. Шарп хотел остаться наедине со своими мыслями.

– Вы разочарованы, не так ли? – скорее утвердительно, чем вопросительно спросил Эльфинстоун.

– Да.

– Вигрэм ублюдок, – свирепо сказал Эльфинстоун, – но не обращайте на него внимание. Вы не пойдете на Бордо. Вот приказы.

Яростные слова Эльфинстоуна отвлекли Шарпа от грустных мыслей, он взглянул на инженера.

– Так зачем нам захватывать форт, сэр?

– Затем, что нам нужны шасс-маре, зачем же еще? Или вы пропустили, когда объясняли это?

Шарп кивнул.

– Да, сэр.

Пока Эльфинстон объяснял, что вся затея с походом на Аркашон была придумана лишь, чтобы захватить три дюжины шасс-маре, находящихся под защитой пушек форта, дождь пошел сильнее.

– Мне нужны эти лодки, Шарп не для того, чтобы пойти на это проклятое Бордо, а чтобы построить мост. Но Христа ради, не говорите никому про мост. Я говорю вам это потому что не хочу, чтобы вы таскались в Бордо, понимаете?

– Абсолютно, сэр.

– Вигрэм думает, что лодки нам нужны для высадки, потому что Пэр хочет, чтобы все так считали. Но это будет мост, Шарп, это будет огромный чертов мост, к изумлению лягушатников. Но я не смогу построить мост, если вы не захватите форт и не добудете мне эти проклятые лодки. После этого делайте что хотите. Идите в засаду на дороге, а потом возвращайтесь к Бэмпфилду и скажите ему, что лягушатники все еще лояльны Бони. Нет никакого восстания, нечего терять время, не будет никакой славы. – Эльфинстоун мрачно посмотрел на море, приобретавшее из-за ледяного дождя металлический отлив. – Это Вигрэма укусила пчела насчет Бордо. Этот идиот сидит за письменным столом и верит всем слухам, которые достигают его ушей.

– А это слухи?

– Какой-то высокопоставленный француз его в этом убедил. – Эльфинстоун сильнее запахнул плащ когда катер преодолевал сильное течение возле песчаной отмели. – Майкл Хоган не смог помочь. Он ведь ваш друг?

– Да, сэр.

Эльфинстоун вздохнул.

– Чертовски плохо, что он заболел. Не понимаю, почему он поддержал Вигрэма. Но не обращайте внимания, Шарп. Пэр хочет чтобы вы захватили форт и позволили чертову Бэмпфилду захватить лодки, а затем возвращайтесь назад.

Шарп взглянул на Эльфинстоуна и тот кивком подтвердил сказанное. Веллингтон не согласен с безрассудным планом Вигрэма, но он посылает своего человека, Шарпа, участвовать в операции. Может быть, подумал Шарп, в этом причина того, что он потерял свой батальон?

– Все остальное не имеет значения, – продолжил Эльфинстоун, – кроме того, что нам нужен флот, чтобы доставить нас туда, и мы не можем управлять им. Бэмпфилд думает, что ему дадут за Бордо графский титул, так что этому чертову идиоту ничего не докажешь. Ни восстания, ни бунта, ни славы и никакой надежды на чертов графский титул.

Шарп улыбнулся.

– И никакого форта, если я не получу достаточно войск, сэр.

– У вас будут лучшие войска, которые я смогу отыскать, – пообещал Эльфинстоун, – но не в таких количествах, чтобы вы надумали захватить Бордо.

– Конечно, сэр.

Гребцы хрипели от усилий, борясь с отливом, когда катер повернул к северному молу. Шарп прекрасно понял, что произошло. Простая экспедиция по захвату форта нужна была, чтобы захватить шасс-маре, но у амбициозных офицеров, обуреваемых надеждой сделать себе имя в последние месяцы войны, разыгрались фантазии. А Шарпу, которому было приказано провести разведку, предстояло разрушить их надежды.

Рулевой направил нос шлюпки по течению прямо к трапу. Белый катер на спокойной воде быстро приближался к причалу. Дождь уже лил ливнем, барабаня по киверу Шарпа.

– Суши весла, – закричал рулевой.

Белые весла поднялись, будто крылья, и лодка пришвартовалось к основанию трапа. Шарп взглянул наверх. Стена гавани, черная и мокрая, возвышалась над ним как скала.

– Насколько здесь высоко? – спросил он Эльфинстоуна.

Полковник искоса посмотрел вверх.

– Футов восемнадцать. – потом он увидел причину вопроса Шарпа, и пожал плечами. – Будем надеяться, что Вигрэм прав, и оборонять стену никто не будет.

Потому что если стена все-таки будет защищена, у Шарпа не будет никаких шансов, ни единого, его люди погибнут, а Бэмпфилд возложит вину за провал операции на армию. Тяжело было думать об этом в зимних сумерках под косым дождем, низвергающемся из серых стальных туч, но эта мысль преследовала Шарпа, пока он пробирался по переулкам туда, где жена зашивала его зеленую куртку, его боевую куртку, зеленую куртку, которую он оденет перед встречей с фортом в Аркашоне.