Текст книги "Демонический мир (ЛП)"

Автор книги: Бен Каунтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Многие легенды претендуют на истину о рождении Торвендиса. Мифы о творении – одни из самых древних историй, которые рассказывали в свитах пророков и вокруг варварских костров, и у каждого народа, когда-либо обитавшего на Торвендисе, есть своя версия того, как появилась планета.В ангаре «Песни Резни» размешалась стая истребителей, огромных хромированных хищников с дельтовидными крыльями и излучателями частиц, торчащими из фюзеляжей. Семьдесят машин, выстроенных аккуратными рядами, залитых ярким светом прожекторов высоко на потолке, ждали, когда их запустит приказ хозяина корабля, как ждали они все время с тех пор, как летали на бой с Последним.

Есть те, что говорят, будто планета – яйцо, отложенное во времена до богов, и однажды из него вылупится новое божество, которое покорит варп и начнет последнюю войну между всеми силами, после которой останется лишь Хаос. Другие считают, что Торвендис – сердце Мальстрима, превратившееся в камень, когда Хаос заразил собой эту варп-бурю и захватил ее, подобно личинкам, наполняющим труп. А есть и те, что умирали в защиту иной идеи: этот мир дарован реальной вселенной богами варпа, чтобы служить мостом, чрез посредство которого безумие Хаоса может просвещать невежественную реальность.

Аргулеон Век слышал большую часть этих легенд, и, возможно, лишь ему, если не считать самих богов Хаоса, известна правда. Потому что Мальстрим существовал не всегда. Однажды, бессчетные тысячи лет назад, это был лишь участок реального пространства, усеянный звездами и горсткой пригодных для жизни миров. Разумные виды, как свойственно им, заселяли эти миры сами или рассеивали по ним свое потомство. Когда ткань реальности слишком тонко растянулась, и сквозь нее просочился варп, бесчисленное множество живых существ погибло или сошло с ума на протяжении тысячелетий, пока законы реальности отменялись. Звезды проваливались внутрь себя, взрывались или мутировали в нечто иное. Варп поглощал планеты, переплавлял и мучительно превращал их в демонические миры. Их население либо погибало все как один, либо спасалось бегством, либо приветствовало демонические силы как спасителей или богов. Это было время чудовищного безумия и завоеваний.

Некоторые миры выжили. Были виды, слишком крепкие, чтобы сдаться без боя, как зеленокожие орды или ночные рептилии, коими заражены астероидные пояса. Другие были умнее.

Аргулеон Век не был единственным, кто знал, что некогда на Торвендисе жили эльдары. Но между тем, он был единственным, помимо богов, кто знал, насколько давно они здесь обитали. Когда-то Торвендис был жемчужиной павшей империи чужаков, принадлежавших к виду, который более всего ценил знание и власть над собой, и в дни расцвета повелевал технологиями, граничащими с самой могущественной магией. Торвендис был прекрасным миром с зелеными лесами, сияющими морями и высокими городами из стекла и слоновой кости. Это был мир знаний и культуры, место, ревностно охраняемое эльдарами, ключевое звено Паутины, которая связывала их империю воедино.

Но Торвендис оказался в сердце прорыва варп-пространства. Планетарные системы вокруг него были растерзаны, а их население – порабощено. Торвендис выстоял. Сначала его защищал флот боевых звездолетов, потом – щит из колдовских энергий, а в конце концов – лишь вера и изобретательность самих эльдаров. Хотя эльдары и долгожители, но все же смертны, и здесь они оказались отрезаны от своих сородичей. Они вымерли постепенно, один за другим. Торвендис же остался жить.

Здесь можно было хорошо спрятаться: ангар был просторен и полон истребителей, каждый из которых предоставлял неплохое укрытие благодаря подвешенным снизу креплениям для бомб и шасси. И именно сюда сбежали двое Несущих Слово.

Аргулеон Век чуял их – запах масла и древности на доспехах, пот, зловоние тел, оскверненных варпом. Он не слышал переговоры по воксу, но по тому, как далеко они были друг от друга, понимал, что каждый боевой брат теперь сам за себя. Их предводитель и псайкер ушли в одну сторону, эти двое – в другую, а опасный – в третью.

Век двигался медленно и тихо, опустив звездный меч, чтобы тот не выдал его сиянием, а доспехи глубин источали соленую жидкость, чтобы трущиеся друг о друга пластины не издавали звуков. Так приятно было снова идти в хитиновой броне, с клинком в руках, за врагом, с которым можно сразиться. Век знал, насколько соблазнительно может быть это ощущение, которое завлекло его в объятья Хаоса и поработило на тысячи лет.

Меж лесом шасси не было видно ни единого отблеска красных доспехов. Было время, когда он мог видеть и слышать все, что отважилось двинуться в лиге от него, но теперь он был стар, и дни славы, как он сам признавал, прошли. Придется охотиться на врага по-старому.

Век увидел болт, прежде чем услышал грохот выстрела – будто крошечное стальное насекомое, снаряд мчался к его голове. Он с удовлетворением отметил, что реакция у него почти так же быстра, как и раньше. Век пригнулся, и болт вонзился в корпус истребителя позади него. Стрелок же снова исчез в укрытии.

Чертовски хороший стрелок. Наверное, это разведчик.

Век перешел на бег и позволил себе ощутить некоторое удовольствие, когда его бегство заставило другого космического десантника обрушить на него бурю болтерного огня. Взрывчатые снаряды, выпускаемые на полном автоматическом режиме, загрохотали вокруг. Миниатюрные взрывы осыпали бок ближайшего истребителя, но Век прыгнул, оттолкнулся ногами от борта и перескочил на крыло стоящей напротив машины.

Несущий Слово был практически прямо под ним. Он пытался проследить за Веком, одновременно опустошая в него обойму. Век нанес рубящий удар вниз и отсек крыло истребителя, выпустив полумесяц искр, так что оно обрушилось на пол и заставило десантника Хаоса отскочить в сторону.

Рука с клинком рефлекторно рванулась вверх, чтобы отразить болт разведчика, выпущенный в тот же миг, как Век оставил себя открытым. В эту долю секунды второй космический десантник нырнул под истребитель.

– «Песнь Резни», дай контроль над истребителями! – закричал Век. Он спрыгнул с корабля, а болтерные снаряды раскололи кабину позади него.

– Да, мой повелитель,– ответил металлический голос древнего корабля прямо в ушах Века, и тут же в кабинах семидесяти кораблей засветились приборные панели.

Враги едва не достали его. Долей секунды раньше или позже, и они бы попали ему в голову или сбили с ног выстрелом в туловище. Он был стар и медлителен, а против него была пара десантников-предателей, которые сражались так долго, что действовали как один. Разведчик лучше стрелял, но другой десантник был более несдержан, и вместе они могли его убить.

Аргулеон Век был величайшим чемпионом на памяти Мальстрима, и он бы не добрался до таких высот, если бы не знал, как опасно недооценивать врага. Он поднял руку, и один истребитель внезапно рванулся с места, испуская синее пламя из реактивных двигателей. Машина поднялась в воздух, открыв прячущегося под ней космического десантника. Когда Век опустил руку, истребитель рухнул, разбился о пол ангара и разметал повсюду клочья металла. Десантник отчаянным перекатом ушел из-под удара. Век взмахнул рукой в сторону, и еще один корабль врезался в первый, расшиб бак с горючим и поднял столб пламени в воздух.

Несущий Слово бежал к ближайшему укрытию, объятый огнем. Век знал, что благодаря силовым доспехам тот мог не обращать внимания на пламя. Но он горел, как яркий маяк, а Век не пропускал подобные возможности.

Он ринулся к нему, отталкиваясь от фюзеляжей кораблей и кувыркаясь в воздухе, чтобы уклониться от болтов, которые выпускал в него разведчик. Век добрался до истребителя, под которым пытался укрыться пылающий космический десантник, заскочил на него, перекатился по крыше и прыгнул в пространство под брюхом, рубя на лету мечом из сердца звезды.

Звездный клинок не питал ни малейшего уважения даже к самой древней силовой броне. Космический десантник даже не успел понять, что Век рядом, когда меч прошел сквозь середину его шлема и ворот брони, рассек грудь, живот и пах. Чисто разделенное надвое тело космического десантника распалось, испуская струи крови и мерзкое зловоние внутренностей.

Боль вспыхнула в свободной руке Века. Благодаря быстрой реакции тело не пострадало, но выстрел разведчика все равно задел его, болт зарылся в хитин доспехов и взорвался глубоко внутри. Мышцы были повреждены, и Век почувствовал, что треснула кость.

Глупый, медлительный старик.

В нем поднялся гнев, и он приказал дюжине истребителей подняться в воздух, пометаться по ангару и обрушиться дождем из металла, круша корабли повсюду вокруг. Запустилась цепь красочных взрывов. Он превратил еще больше машин в горящие обломки и разбросал по металлическому полу пылающие корабли. Летящие осколки разбили прожекторы на потолке. Волна жаркого воздуха наполнила ноздри Века всепоглощающим запахом топлива и огня.

Мимо промчался шальной болт. Разведчик был в панике. А чтобы заставить космического десантника запаниковать, нужна была серьезная причина – должно быть, он заперт где-то посреди горящих обломков и надеется убить Века выстрелом наугад, чтобы можно было выбраться на открытое пространство и затушить огонь.

Никому за много тысяч лет не удавалось попасть в Века выстрелом наугад. К куче металлолома добавилось еще несколько истребителей, принесших с собой массу ящиков с боеприпасами, которые взорвались в огне, как огромные батареи фейерверков. Один угол ангара полностью забился останками кораблей, наваленных до середины стены и окруженных кольцом топлива, пылающего синим пламенем.

Поразительно, но разведчик еще был жив. С безвольно висящей рукой, объятый огнем, он пытался уползти от кучи обломков. Его болтер был сломан, но здоровой рукой он снял с пояса болтпистолет.

Век зашагал по горящему полу, и огонь потрескивал на доспехах глубин. Разведчик выпустил в него весь магазин болтпистолета, но тот видел каждый снаряд, несущийся к нему, и отбил их все в стороны. Шлема на космическом десантнике не было, и Век видел незащищенное, покрытое волдырями лицо. В его глазах горела решимость, а то, что осталось от губ, исказилось в оскале. Он выронил пистолет и вытащил боевой нож.

– Стоишь до конца, – сказал Век почти что с жалостью. – Что они сделали с твоей душой, что ты столь слеп?

Разведчик не ответил. Возможно, губы сплавились воедино, или же ему выжгло горло. Возможно, он просто не желал отвечать тому, кто столь яро противостоял всему, во что верили Несущие Слово.

Век поднял клинок из сердца звезды и отрубил ему голову.

Поверхность Торвендиса переливалась, словно в жаркой дымке. Пески и скалы извивались, внезапно освободившись от своих оков. Изумрудный Меч был вынут. Последний вышел на волю. Торвендис знал, что настал конец всему, и так как Торвендис и Последний были одним и тем же, он был этому рад.

Сверкающие зубы погрузились в землю, оставив лишь обломки своих каменных ножен там, где когда-то возвышались могучие горы Канис. Земля застонала, когда они ушли на глубину, промчались сквозь мантию планеты и окружили город, где раньше правила леди Харибдия, а теперь пировала воющая орда демонов.

Поднялся новый горный хребет – это челюсти Последнего кольцом охватили город, раскрыв огромную круглую пасть в тысячу километров поперек. Сс’лл Ш’Карр поднял взгляд от трупов, наваленных у его ног, и уставился на белые, как кость, шпили, вздыбившиеся над городом и начавшие смыкаться.

Ни один смертный не в силах понять, что за мысли живут в сознании демона. Но если Сс’лл Ш’Карр вообще способен был чувствовать страх, то он почувствовал его именно в тот момент, когда пред избранным Кровавого Бога поднялся враг, которого даже он не мог одолеть.

Океаны бурлили в экстазе или от боли, и от их судорог на северные берега обрушивались высокие волны, а южные архипелаги проваливались под воду. Титанические кракены, которые на протяжении эпох не покидали океанское дно, поднялись, сами похожие на огромные живые острова, чтобы один лишь раз взглянуть на небо Торвендиса, прежде чем умереть.

А небо тоже умирало. Кроваво-красные полосы, подобные воспаленным рубцам от плети, вырвались из-за горизонта. Внезапно налетевшие бури разорвали надвое толстые черные покрывала облаков и открыли в небесах чистое, текучее великолепие Мальстрима. Разломы в тверди изрыгали фонтаны лавы, что взметалась высоко в воздух и падала обратно черным каменным дождем.

Там, где когда-то были предгорья хребта Канис, Голгоф и немногие оставшиеся в живых люди племен сжались в укрытиях, спасаясь от густого кислотного дождя. Гордость уже не мешала Голгофу броситься под узкий скальный выступ, спрятать голову в руках и молиться любому богу, который готов был услышать, чтобы погибель, обрушившаяся на мир, не забрала и его. Он все еще держал Изумрудный Меч – хотя, несомненно, обретение меча навлекло на Торвендис все эти разрушения, оружие было единственным, что у него осталось. Даже ярость уже не поддерживала его. Он видел, как огромные каменные плиты поднимаются там, где раньше были топи, и расплавленная порода, пузырясь, поднимается из обломков гор и покрывает их огненной паучьей сетью.

Никогда еще он не видел подобного опустошения. Его размах был столь велик, что даже Голгоф забыл о глубинах своей ненависти.

Он не мог знать, что именно его ненависть сделала все это возможным, и что племя Изумрудного Меча, которое он практически уничтожил, было ключом к катастрофе. В отчаянии он вопрошал себя, не Последний ли это, пришедший снова завладеть этим миром, как на протяжении всей истории Торвендиса предсказывал не один пророк. Вряд ли его бы утешило знание о том, что он прав.

Джунгли корчились, и густые деревья шумели в восторге от ужаса, даже когда молнии врезались в них и разжигали пожары, от которых в небо поднимались громадные столбы дыма. Отдаленные места, что за последние несколько сотен лет не принимали участия в истории Торвендиса – ледяные шапки, извивающиеся коралловые отмели, занимающие половину океана, титанические скелеты с городами, выстроенными в черепах – тоже страдали. Некоторые оживали там, где жизнь невозможна. Другие погружались под волны или улетали высоко в небеса.

Торвендис дергался и выл. Даже мантия и ядро, пульсируя в муках, вышвыривали фонтаны лавы из-под поверхности. С орбиты это выглядело так, будто Торвендис истекал кровью.

Самый молодой и самый опасный из Несущих Слово был последним, с кем должен был сразиться Век. Он знал, что их лидер все еще на корабле, но, пока он шел от горящего ангара к ядру, где обитал машинный дух, «Песнь Резни» доложила, что капитан Несущих Слово находится на техническом уровне. Это означало, что он пытается сбежать вместе с псайкером, вернуться через абордажный шлюз боевого челнока, на котором прилетел ковен, и отступить на собственный корабль.

Но ему не удастся. Сбежав, он предпочел окончить свою жизнь в побеге, а не в схватке, и обрек псайкера на ту же участь. Молодой Несущий Слово был умнее своего капитана в одной очень важной области – он знал, как умирать, и это было редкое, ценное качество, с которым Век редко встречался, хотя и повидал немало смертей.

Машинный дух «Песни Резни» был, наверное, даже старше, чем остальной корабль. Век нашел этот звездолет в начале своего восхождения в Мальстриме и еще тогда понял, что он особенный. Это был, вне всякого сомнения, реликт Темной Эры Технологий, и лучшим доказательством этому служил его машинный дух. Ядро напоминало арену, окруженную высокими серо-черными хранилищами памяти размером с дома, на поверхности которых играла легкая световая рябь. Широкий круг из темного стеклянистого камня между ними был полон призрачных огоньков, образующих сложные формы и закрученные узоры, которые распадались и появлялись заново так же быстро, как мысли «Песни Резни». Совершенно разумный корабль был компаньоном в той же мере, что и транспортом, а также советчиком и адъютантом, как и оружием. Несущий Слово выбрал это место, потому что считал, что можно взять «Песнь Резни» в заложники и пригрозить Веку битвой в средоточии сознания корабля. Умно. Единственное решение, которое могло дать ему шанс. Хранилища памяти содержали больше информации о жизни Века, чем тот помнил сам. Никакой пиротехники здесь не будет.

Век вышел на арену, купаясь в свете. Было время, когда он владел оружием, стреляющим очередями разумных плотоядных личинок, которые выискивали все живое, или мог выпустить демонических рвущих гончих, способных выследить врага только по запаху. Но его снаряжение было по большей части утрачено в бою с Последним или превратилось в священные реликвии на Торвендисе, поэтому придется обойтись мечом и умом.

– Ты знаешь, что не можешь просто застрелить меня, – громко сказал Век. – Я видел тебя на мостике. У тебя облегченный болтер старого образца с заглушенными боеприпасами и оптическим прицелом. Без автоматического огня, только один выстрел за раз. Ты достаточно умен, чтоб понимать, что это не может мне серьезно навредить. Так что за трюк ты припас?

Ответа не было. Но Век чувствовал запах Несущего Слово, пряностей, используемых в ритуалах обслуживания доспехов, и химикаты из выхлопов ранца. Он ощущал незваное присутствие в святая святых машинного духа.

– Я знаю, через что ты прошел, – Век говорил почти так, как будто дружески беседовал. – Когда-то я был таким же. Совсем таким же. Я родился с сильным телом и еще более сильным умом. Я хотел стать кем-то, но вселенная столь обширна, и в ней всегда есть кто-то сильнее. Может быть, некий незнакомец сказал тебе, что ты – больше, чем ты? Или это была какая-то старая книга или стершийся от времени слух? Может быть, ты сам искал силу, потому что был уверен, что ее можно найти. Думаю, Несущие Слово нашли в тебе добровольца. Может, ты встретился с ними. Они рассказали тебе о могуществе, которое можно получить, и показали, и ты им поверил. Ты сильнее, ты отважнее, ты можешь сразиться с чем угодно. Боги лишь попросили, чтобы ты забыл кое-что из того, во что все равно никогда не верил. Хаос – безграничный источник силы, из которого можно черпать и не платить практически ничего.

В тенях раздался приглушенный выстрел. Век увидел рябь, которая тянулась за снарядом, рассекающим воздух, шагнул в сторону, уходя от него, и позволил ему пробороздить уродливый шрам на полу.

– Нервничаешь, Несущий Слово? Не можешь больше слушать, да? Теперь нашелся тот, кто может на самом деле знать, во что ты превращаешься.

Век проследил за траекторией болта, но тени поглощали те немногие движения, которые он мог бы увидеть. Несущий Слово находился на проводниках энергии, которые соединяли башни памяти, двигался быстро и тихо, а после каждого выстрела менял позицию. Так могло продолжаться, пока у космического десантника не кончатся боеприпасы, или пока он не решит исполнить угрозу и разрушит душу «Песни Резни» осколочной гранатой.

Век медленно двигался кругами. У него не было стрелкового оружия, и самые мощные из его инструментов были рассеяны вдалеке. Ему придется использовать наиболее могущественное оружие из тех, что он имел.

Правду.

Макело осторожно занял позицию за серо-черной башней, и его хорошо смазанные доспехи не издавали ни звука. Он выглянул из-за укрытия и увидел, что Аргулеон Век ищет его взглядом и держит меч наготове.

Правда ли это? Действительно ли они преследовали легендарного Века, а не Несущего Слово Карнулона? Это безумие. Но все же, готовясь к путешествию на демонический мир и во время пути, Макело прослушал множество легенд Торвендиса и так и не узнал ни одной, повествующей о смерти Аргулеона Века. Чемпион Хаоса мог прожить неисчислимые годы – так, капитан Амакир сражался в Ереси десять тысяч лет назад. Может быть, и вправду именно Век сошелся с Макело в ядре духа «Песни Резни».

Часть разума Макело обдумывала эту загадку. Остальное сознание, впрочем, сфокусировалось на главной задаче. Неважно, Век это или нет, он враг, а врага нужно победить, без разницы, кем или чем он является. Именно так Несущие Слово поклонялись богам.

Макело прищурился, глядя в прицел болтера. Облегченный ствол следовал за его взглядом, а тот, в свою очередь – за движениями Века. Он был прав – снайпер не убил бы его одним выстрелом, как любую другую цель. Если, конечно, он выберет очевидную мишень – голову, горло, торс.

Он может попасть ему в ногу. В ту долю секунды, пока противник будет в боли и смятении, последует другой, более опасный выстрел – возможно, в артерию в запястье или в область почек. Потом еще один, и еще, и каждая рана будет еще более тяжкой, пока, наконец, каскад снарядов не закончится смертельным выстрелом.

Если так подумать, то у Макело были все преимущества. Как он понял из смешавшегося вокс-траффика, который сопровождал убийства Фаэдоса, Скарлана и Феоркана, Веку не было равных в ближнем бою. Но у него не было стрелкового оружия, и он не мог пользоваться разрушительным колдовством, рискуя навредить шедевру «Песни Резни». Макело мог удерживать Века на длине руки и вгонять в него болты, пока тот не умрет.

Он знал, что он хорош в своем деле. Один из лучших воинов ордена, чистый и необработанный талант, готовый стать великим лидером в будущем. Это был не конфликт с внушающим ужас и смертоносным врагом, а загадка, которую нужно было разрешить, и Макело знал ответ.

Век пытался сбить его с толку еретическими проповедями о Хаосе. Это знак отчаяния. С тех самых пор, как его нашли Темные Апостолы Несущих Слово и показали ему, что он алчет силы варпа, Макело изучил Хаос внутри самого себя и ни разу не усомнился в нем. Хаос был силой, но силой разумной, и не раскрывал себя сразу. Хаосу следовало учиться, оказывать почести и порой подчиняться, чтобы использовать его и стать более великим, чем раньше. Очень просто.

Макело еще раз прицелился. Лодыжка, потом колено, потом плечо, горло, голова и сердце. Легко.

– Если ты удачлив, то умираешь в неведении, так и не поняв, что тебя использовали с первого дня, когда ты посмотрел на небеса, – в голосе Века звучала легкая насмешка и презрение. Это пустые речи, подумал Макело. Громкие слова человека, который привык побеждать, а теперь оказался в ловушке. – Но ты можешь и выжить. Ты завоевал великие победы и думал, что сделал это сам ради себя. Но все, что ты делаешь, это прихоть богов, переданная твоим командирам и просочившаяся в твою душу. Они знают, как ты будешь вести себя в любой возможной ситуации. И ничто из того, что ты делаешь, не принадлежит тебе.

Макело никогда и никого не боялся – ни человека, ни демона, ни бога. Легенды он тоже не страшился. Заглушенный снаряд скользнул в патронник, и палец Макело надавил на спуск.

Аргулеон Век шагнул в самую яркую часть арены, озарившись мыслями «Песни Резни» и став самой открытой из мишеней.

– Потом, в один день, – продолжал он, – ты понимаешь, что сражаешься, потому что не можешь этого не делать. Ты занимался этим всю свою жизнь. Это все, от чего ты способен получать удовольствие. Тебе становится все равно, что Хаос тебя просто использует. Пока ты можешь убивать и упиваться этой силой, ты говоришь себе, что у тебя есть все, что можно пожелать.

Век почуял пулю, прежде чем увидеть или услышать ее, ощутив легкий сдвиг в атмосфере, который встревожил мысли корабля. Он ударил вниз острием меча и отбил болт, прежде чем тот врезался в ступню. Старый трюк среди тех, кто мог попасть куда угодно – отвлечь врага болью и шоком, выстрелив в ступню, руку или колено, прежде чем сделать убийственный выстрел. На нем это раньше пробовали. И это почти сработало. Век уже давно и твердо вознамерился извлекать как можно больше знаний из каждой попытки убить его, и это значило, что он выучил все трюки.

– Рано или поздно ты начинаешь понимать. Сила, которой ты владеешь, вовсе не сила. Можно убежать на миллион километров, но ты по-прежнему останешься собственностью богов. Можно сражаться, пока все в галактике не умрет, и все равно они найдут войну, которая пожрет тебя.

Век знал, что в его голосе слышна горечь. Желчь поднималась в нем всякий раз, когда он думал об этом.

– Это ли сила? Нет. Это зависимость. Сила – это то, что можно использовать, чтобы зарабатывать собственные победы. Но ничто из того, что ты когда-либо сделал, не принадлежит тебе. Слишком поздно. Боги смеются над тобой. Они владеют твоим телом и душой, и что ты можешь сделать? Ты никогда не сможешь жить обычной жизнью. Ты наполнен ненавистью. Галактика для тебя закрыта. Ты лишь пустая оболочка существа, которое убивает по приказу. Я – величайший чемпион Мальстрима, Несущий Слово, и мне понадобились тысячи лет, чтобы освободиться. А теперь я лишь беглец, ничего больше, не свободный и не порабощенный. Я опустился до этого, до массовой бойни во имя возмездия, потому что больше ничего не осталось. Моя жизнь могла чего-то стоить, но все, чего я добился – целая жизнь, полная смертей. Если я когда-то и побеждал, то победой этой было обретение правды. Подумай об этом, Несущий Слово. Что такое Хаос? Хаос – это ложь.

Он легко отбил в сторону еще один выстрел. Слишком легко. Век инстинктивно пригнулся, и боевой нож рассек воздух над его головой. Темно-красный силуэт Несущего Слово спрыгнул на него с башни. Космический десантник тяжело врезался в пол, перекатился и открыл огонь с близкого расстояния.

Век успел взглянуть на атакующего, ныряя назад и спасаясь от очереди приглушенных снарядов. Моложе, чем остальные, без шлема, как разведчик, но с молодым лицом, острым носом и холодными глазами. Кожа очень бледная, волосы белого цвета и коротко обрезаны. На обоих висках вытатуирована скалящаяся голова демона, символ легиона Несущих Слово. Глаза снайпера казались старше, чем его лицо, из-за едва различимых хирургических шрамов, которые расходились от них, как морщинки старика.

Несущий Слово бросил болтер и выхватил с пояса еще два ножа. Они были длиннее и тяжелее, чем тот, который он метнул – мощные, брутальные клинки, предназначенные для использования в паре и прорубания брони.

Космический десантник взмахнул ножом, и Век парировал со скоростью молнии. Его клинок прошел над противником и срезал одну из выхлопных труб ранца силовой брони. Век нанес колющий удар, но космический десантник поймал меч между ножами, отвел в сторону и вынудил Века открыться, после чего вогнал ему колено в бок живота.

Доспехи глубин приняли удар на себя. Но это было не главное. Несущий Слово бился с силой фанатика – отрицание Хаотических господ космического десантника заманило его в ближний бой, но вместе с тем дало ему более значительную причину сражаться, чем просто выживание. Несущие Слово в своей безумной преданности пантеону Хаоса забывали о физических ограничениях собственных тел, когда мстили ереси, направленной против варпа.

Век припал к полу, выбросил вперед ногу, выбив опору из-под космического десантника, крутанулся и ударил мечом вверх. Звездный клинок провел раскаленную добела борозду посередине живота.

Острие вошло достаточно глубоко, чтобы причинить простому смертному болезненную смертельную рану. Однако Несущий Слово был наделен опытом космического десантника и решимостью человека, бьющегося за все, во что он верил. Нужно было нечто большее, чтобы сразить его.

Несущий Слово снова рубанул, и клинок прошел сквозь наплечник Века. вспышка боли добавилась к ноющей ране от болта, полученной в ангаре. Век нырнул вперед и врезался плечом в тяжелый бочкообразный нагрудник космического десантника. Несущий Слово, все еще не вернувший равновесие, неловко отшатнулся на шаг, и тогда Век со всей силы вонзил в него меч.

Клинок из сердца звезды рассек грудь космического десантника, пройдя сквозь внутренний нагрудник из сросшихся ребер и одно из двух сердец, и вырвался наружу сквозь ранец. Век провернул клинок, почувствовал, как тот застрял в толстой кости, подтянул Несущего Слово к себе и мощно ударил лбом в лицо.

Несущий Слово, чей нос теперь превратился в кровавое пятно на лице, обмяк и охватил ногой колено Века, пытаясь уронить его на спину. Век поддался движению, подтянул Несущего Слово под себя и упал прямо на него. Под его весом звездный меч вошел еще глубже, и расширяющийся к концу клинок прорезал внутренние органы. Космический десантник дергался, словно застрявшее животное, пытаясь скинуть Века, но тот мрачно стискивал рукоять, глядя прямо в лицо врага.

Век почувствовал, как разделяется грудная клетка и рвутся внутренние органы. Несущий Слово истекал кровью.

– Я не верю тебе, – выдохнул он вместе с каплями красной слюны. – Я умираю не потому, что твои слова – правда, но потому, что должен умереть, сражаясь. Ничто меня уже не спасет. Хаос требует, чтобы я сражался.

Руки и ноги космического десантника не двигались. Клинок из сердца звезды прошел сквозь его позвоночник. Век встал и медленно вытащил меч, на жарком клинке которого потрескивала кровь.

– Почему ты думаешь, что непременно умрешь? – спросил Век. – Ты мог сбежать. Ты мог разбить дух машины и спастись.

Несущий Слово у его ног горько улыбнулся, и кровь заструилась из угла его рта.

– Ничто не выживет, – прохрипел он. – Ты пробудил Последнего.

Век нанес еще один удар и пронзил второе сердце космического десантника. Несущий Слово содрогнулся, и жизнь покинула его вместе с кровью, растекающейся по полу.

– Догадливый парень, – сказал Век, вытирая клинок.

Челнок был маленький, тесный и вонял древностью и потом рабов. В него было забито слишком много оборудования, словно кто-то взял большой корабль и сплющил его до таких размеров. Черное кованое железо врезалось в потемневший хром, мерцающие сигнальные голоогни мешались с мутными плоскими экранами. Мостик представлял собой клинообразную полость, направленную острием к носу челнока, с его потолка свисали толстые черные трубки, а на неровном полу были вырезаны болезненные руны.

Капитан Амакир протопал по мостику, пригнув голову, чтобы не задеть потолок, который понижался в передней части помещения, к рабу, который лихорадочно пытался разобраться со сложным управлением челнока.

Он отбросил раба в сторону и сам взялся за навигационные устройства. Челнок все еще был прикреплен к «Песни Резни» рукавом из ребристой стали, через который ковен пробрался в корабль. Его орудиям достаточно моргнуть, чтобы превратить Амакира, Пракордиана и сам челнок в большой шар плазмы. Пора было уходить.

– Я это чувствую, – произнес Пракордиан с задней части мостика. – Я чувствую, как она просыпается.

Амакир оглянулся. Он вбивал в навигационный штурвал, координаты, по которым челнок должен был отнести их обратно к «Мультус Сангвис».