Текст книги "Орион среди звезд"

Автор книги: Бен Бова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Нельзя ли как-нибудь сообщить им, что они уже не пленники скорписов… что они в безопасности? Медик сердито уставился на меня.

– Так вот что случилось с этими солдатами. Они были заморожены этими чертовыми кошками?

– Да.

– Черт бы побрал всех этих сукиных детей в золотых погонах! – рявкнул он, стремительно перебирая пальцами кнопки панели управления. – Никто ничего не объяснил мне… Подонки… Бюрократы проклятые.

Он смачно выругался.

– Слишком поздно. Я ничего не могу сделать. Они проснутся через пять минут, продолжая думать, что все ещё находятся в лапах у кошек. Если не произойдет пары инфарктов, это будет настоящим чудом.

Мой мозг лихорадочно работал. Мог ли я сам что-нибудь сделать? Мог ли я проникнуть в их сознание и убедить, что они находятся среди друзей в полной безопасности?

Поздно! Я услышал знакомый щелчок и характерный звуковой сигнал. Бросив взгляд в сторону капсул, я убедился, что крышка одной из них была уже открыта и над ней клубилось облачко белого пара.

Звук повторился, и ещё одна крышка отскочила в сторону. Затем ещё несколько.

Кто-то застонал, кто-то заплакал, как брошенный матерью ребенок.

Я бросился к ближайшей капсуле и увидел лицо солдата с наполненными ужасом глазами.

– Все в порядке! – крикнул я, и эхо повторило мою фразу, отразившись от металлических сводов. – Вы в безопасности! Вы больше не пленники! Вы среди друзей!

Одна за другой открывались крышки капсул, и мои люди просыпались после долгого кошмарного сна. Большинство из них появлялись на свет Божий с пепельно-серыми от страха лицами и дрожащими руками. Только немногие возвращались к жизни со стиснутыми от напряжения зубами и сжатыми кулаками, готовые сражаться до конца. Вид у всех был неважный. Разбитые губы, покрытые ссадинами и кровоподтеками лица, всклокоченные волосы, разорванная одежда. Надо думать, людям-кошкам потребовалось немало усилий, чтобы затолкать их в импровизированные гробы. Стыдно сказать, но я был счастлив уже от осознания одного этого факта.

Убедившись в том, что, вопреки опасениям медика, пробуждение идет относительно спокойно, я отправился на поиски капсулы Фреды. Она как раз открыла глаза, когда я склонился над ней.

– Орион? Значит, они все-таки добрались и до тебя.

Огромный черно-синий синяк украшал её щеку. От рубашки остались одни воспоминания. Голая грудь торчала наружу.

– Нет, – успокоил я её. – Мне удалось все-таки вызволить вас. Все в порядке, старушка. Мы среди друзей.

– В безопасности?

– Мы находимся на базе тзинов, далеко от Лунги и скорписов.

Я помог ей сесть.

– Значит, мы больше не пленники? Ты не обманываешь меня?

Она все ещё не могла поверить в такую удачу и недоверчиво огляделась вокруг себя.

– Черт возьми, как болит голова! – вздохнула она. Затем, без всякого перехода, она обхватила меня за шею и расцеловала с таким пылом, что невольные свидетели этого события наградили нас одобрительным свистом и аплодисментами.

Но тут же едва успевшую разрядиться атмосферу прервал чей-то истошный крик смертельного ужаса и боли. Я вырвался из объятий Фреды и кинулся к капсуле, откуда донесся дикий вопль.

Лейтенант Куин, все ещё лежавший на спине, похоже, испытывал все муки ада.

Его бессмысленные глаза были направлены в потолок, тело содрогалось в конвульсиях, дрожащие руки закрывали голову от воображаемого палача.

– Куин, все в порядке! – крикнул я прямо ему в ухо. – Вы в безопасности!

Он продолжал вопить, словно его резали заживо. Схватив его за ворот рубашки, я наполовину вытащил его из капсулы и влепил ему пару пощечин, надеясь привести его в чувство.

Он сопротивлялся изо всех сил.

Как ни странно, в отличие от других на его лице не оказалось ни одного кровоподтека.

– Очнись же наконец, – повторил я. – Это я, Орион. Ты среди друзей.

Он продолжал дрожать, хотя его глаза и приобрели более осмысленное выражение.

– Ты среди своих, Куин, – продолжал убеждать его я, чуть понижая голос. – С тобой все в порядке. Да успокойся же наконец ради Бога.

Несколько солдат, первыми оправившиеся от шока, собрались вокруг нас. Потянув носом, я первым почувствовал характерный запах и первым догадался о его причине. Грубо говоря, лейтенант наложил в штаны либо в тот момент, когда скорписы заталкивали его в капсулу, либо непосредственно при пробуждении.

Я приказал парням отойти в сторону, прежде чем они успели прийти к тому же выводу, что и я.

– Ладно, ребята. Дайте лейтенанту пару минут, чтобы прийти в себя, а нам пора заняться делом.

Предоставив Куина заботам врача, я отдал распоряжение построиться.

– Никогда мне ещё не приходилось видеть подобной банды ублюдков, – объявил я, – и надеюсь, что больше не придется. Благодарю за службу и поздравляю с возвращением на базу. Сержанты, отведите ребят помыться, выдайте новую форму, покормите и отправьте отдыхать. Офицеров прошу задержаться ещё на несколько минут.

Я знал, что оставшиеся в живых сержанты были опытными ветеранами, прошедшими огонь и воду, и ни секунды не сомневался, что все мои распоряжения будут в точности выполнены, но, главное, мне хотелось удалить людей из центра до разрешения ситуации с Куином.

Состояние его по-прежнему было ужасным. Вместе с Фредой мы вытащили его из капсулы и перенесли в реабилитационный центр. Врач, проводивший процесс размораживания, отправился вместе с нами.

– Мне и раньше приходилось наблюдать подобное, – признался он, когда два робота-няньки приняли лейтенанта на свое попечение. – В лучшем случае, его придется полностью депрограммировать и заново проводить курс обучения, но, возможно, что и после этого он не сможет вернуться к активной деятельности.

– Что же ожидает его тогда? – поинтересовался я. Медик устало пожал плечами.

– Канцелярская работа, скорее всего. Он ещё годится для того, чтобы посылать на смерть других, хотя сам уже не способен встретиться с ней лицом к лицу.

Наверное, после всего случившегося я должен был испытывать, по меньшей мере, сострадание к своему бывшему заместителю, но последние слова врача привели прямо к противоположному результату.

Я почувствовал возмущение и отвращение.

Фреда лучше других поняла мои чувства.

– Он не виноват в том, что с ним произошло, – прошептала она. – От человека нельзя требовать больше того, на что он способен.

– Откуда тебе это известно? Она невесело улыбнулась.

– Какое сейчас это имеет значение? Я понял, что она права, и не стал настаивать. Ни специальные тренировки, ни долгая служба в армии не могут сделать из человека солдата, если эта способность изначально не заложена в нем самом. Уже во время нашей битвы за Лунгу поведение Куина говорило само за себя. Крушение можно было предполагать задолго до того, как оно произошло. Тогда мне просто не хотелось задумываться над этим.

– Солдату вообще не следует думать слишком много, – добавила Фреда, когда, предоставив лейтенанта заботам специалистов, мы наконец получили возможность подумать о себе, – как правило, это плохо кончается.

– Может быть, ты и права, – отозвался я, невольно подумав о Ранда, которая утверждала, что солдаты вообще не способны думать.

– С сегодняшнего дня ты мой заместитель, – произнес я, желая отвлечь её от неприятных мыслей.

– Что же ждет нас теперь? – спросила она. – Останемся на этой станции, или они направят нас на переподготовку?

– Ни то ни другое, – ответил я. – Они направят нас в самое пекло. Мы получили новое задание.

Внезапно до меня дошло, что я даже не позаботился спросить её мнение.

– Извини, я просил командование откомандировать всех вас в мое распоряжение, – объяснил я.

– И какова же наша цель? – поинтересовалась она.

– Бититу, астероид в системе… – я запнулся, сообразив, что ненароком произнес кодовое слово.

Глаза Фреды сверкнули. Сведения, заложенные программой в её подсознании, заполнили её мозг.

– Черт возьми, – пробормотала она, – они что, специально подбирают их для тебя?

– Мне не следовало просить бригадира направить вас в мое распоряжение. Может быть, ещё не поздно исправить положение.

– Не знаю, что хуже, – вздохнула она, – криогенная камера устраивает меня ещё меньше.

Дальше мы шли молча. Я не уставал корить себя. Мне и в голову не приходило, что мои ребята сполна заслужили себе право на отдых и реабилитацию после операции на Лунге. Покинутая нами планета могла показаться настоящим раем по сравнению с Бититу.

– Нам остается урегулировать всего одну проблему, – произнесла наконец Фреда.

– Какую именно?

– Сексуальной совместимости, – пояснила она, скромно отводя глаза в сторону.

– Понимаю, – пробормотал я. – Командование не одобряет длительных связей.

– Правильно, но поскольку ты теперь командир батальона, твое звание позволяет тебе рассчитывать на определенные привилегии.

– Хорошо, я посмотрю, что я смогу сделать, – пообещал я.

– Успокойся, – рассмеялась Фреда. – Этим займусь я! Кстати, это моя прямая обязанность, раз уж я твой заместитель. Можешь не сомневаться, я полностью использую свое служебное положение, чтобы занять место той сучки, которую они приготовили для тебя.

Глава 19

Через несколько дней мы взошли на борт транспортного корабля тзинов, специально подготовленного для рейда на Бититу. В этой операции Фреде отводились две роли: моего первого заместителя и штатной боевой подруги.

Наш корабль присоединился к мощной эскадре, состоявшей из дюжины крейсеров и дредноутов. Нам предстояло добраться до системы Джильберта на скорости, многократно превышавшей скорость света, и, неожиданно появившись из гиперпространства, обрушить на ничего не подозревавшего противника всю мощь наших орудий, после чего приступить к высадке десанта. Но как часто бывает, суровая действительность внесла серьезные коррективы в наши первоначальные планы.

С самого начала план представлялся мне достаточно рискованным, особенно с навигационной точки зрения, но адмирал заверил меня, что его подчиненные с ювелирной точностью сумеют выйти к расчетной точке, расположенной всего лишь в нескольких световых часах полета от системы Джильберта.

– В этом случае, – добавил он, – у правительства Гегемонии не будет времени мобилизовать свои силы для обороны астероида.

Совещание происходило в штабе флота, в личных апартаментах адмирала. В кабинете было сухо и жарко, словно в настоящей пустыне. Мы сидели вокруг стола, точнее, двух столов, одного – нормального размера, предназначенного для людей, и другого – несколько более высокого, для рептилий самого высокого ранга.

Разумеется, самым высоким из всех присутствующих оказался сам адмирал, огромный ящер, не меньше трех метров ростом, и его роскошный мундир переливался всеми цветами радуги благодаря баснословному количеству орденов и медалей, украшавших грудь.

Стены адмиральского салона были почти сплошь увешаны голографическими изображениями сухой гористой местности под сверкающим бронзовым небом, настолько ярким, что у меня возникло настойчивое желание прикрыть глаза ладонью, такой реалистичной была работа неизвестного оператора.

– Ближайшая к Бититу база Гегемонии расположена в системе Правосудия, на расстоянии всего лишь дюжины световых лет от астероида, – произнес я после доклада адмирала. – У противника достаточно времени, чтобы прислать подкрепление ещё до того, как мы полностью овладеем базой.

Тонкий язычок адмирала заметался с такой быстротой, что я едва мог уследить за ним.

– Наш флот останется на орбите до тех пор, пока вы не установите полного контроля над астероидом, – успокоил он меня. – Мы обладаем достаточными силами, чтобы помешать противнику высадить на Бититу подкрепление.

Я невольно припомнил, как ещё совсем недавно флот тзинов позорно бежал из системы Лунги, бросив нас на произвол судьбы, но счел за лучшее не упоминать об этом неприятном эпизоде.

– Кроме того, – продолжал все больше и больше распалившийся адмирал, – могу признаться, что мы даже рассчитываем на появление вспомогательной эскадры Гегемонии, чтобы одним махом овладеть астероидом и нанести серьезный урон силам противника.

Мне оставалось бы только порадоваться за него, если бы я случайно не бросил взгляд в сторону моих собственных офицеров. Судя по угрюмому выражению их физиономий, никто из них не разделял оптимизма адмирала.

Все время перелета на Бититу мы провели в бесконечных тренировках. Для этой цели мы использовали лабиринт коридоров транспортного корабля, в которых имитировали предполагаемые условия подземных туннелей и пещер астероида.

В официальной диспозиции не было предусмотрено использование каких-либо тактических хитростей. Основной упор делался на решающее превосходство в огневой мощи и неожиданность нападения.

– Какого черта в таком случае флот попросту не разнесет этот астероид в клочья своими орудиями? – спросила недоуменно Фреда, когда выдалась минутка отдыха. – Кому вообще нужна эта куча дерьма?

– Откуда мне знать? – признался я совершенно искренне. – Может быть, Содружество собирается построить на нем свою собственную военную базу, после того как мы выбьем оттуда арахноидов?

– Вряд ли, – усомнилась она. – Скорее всего, в этом замешаны ученые, работающие на армию. Им нужны эти пауки, хотя убей меня Бог, если я понимаю, для каких целей.

– Но если верить донесениям разведки, – напомнил я, – арахноиды никогда не сдаются в плен.

– Скажи это своим ученым, – рассмеялась она.

– Тем не менее, – продолжал я размышлять вслух, – флот сумеет подавить сопротивление пауков, прежде чем мы приступим к выброске десанта. Он обладает для этого достаточной огневой мощью. Разумеется, бомбардировка не сможет повредить арахноидам, находящимся внутри астероида, но, по крайней мере, очистит от них его поверхность.

– Ну, высадиться-то мы сумеем, – согласилась Фреда. – Весь вопрос в том, что ожидает нас после этого.

Однако, как это обычно и бывает в реальной жизни, последующее развитие событий начисто изменило наши первоначальные планы. Когда на следующий день я поставил этот вопрос перед адъютантом адмирала, ящером примерно моего роста с восхитительной радужной окраской, ответ был совершенно обескураживающим.

– Ни о какой артподготовке не может идти и речи. Она просто привлечет внимание арахноидов и задержит высадку десанта.

– Привлечет внимание, – повторил я, не веря своим ушам, – но разве одно появление нашего флота из гиперпространства не заставит их поднять весь гарнизон по боевой тревоге?

– Артподготовки не будет, – отрезал ящер. – Диспозиция утверждена генеральным штабом, и о её изменении не может идти и речи.

Я потребовал личной встречи с адмиралом и получил столь же решительный отказ.

Складывалось впечатление, что горе-стратеги, планировавшие операцию, рассчитывали заполучить базу Гегемонии в целости и сохранности и их меньше всего интересовали судьбы солдат, которым предстояло реализовать их бредовые планы.

Изменившаяся ситуация потребовала от меня нового подхода к решению стоявшей перед нами проблемы.

Я засадил Фреду и всех остальных офицеров за дешифровку космических снимков Бититу, да и сам провел немало часов за этим занятием, скрупулезно отмечая каждый подозрительный участок, где могли находиться вход в туннель или огневые точки арахноидов. Затем я провел совещание с командирами взводов, в ведении которых находилось тяжелое вооружение, и поручил выделенные нами точки их особому вниманию.

Мой собственный план операции был предельно прост и сводился к тому, чтобы собственными силами, ещё до приземления, подавить участки сопротивления арахноидов, расположенные близ поверхности планетки, и тем самым обеспечить беспрепятственную высадку десанта.

Иначе защитники астероида могли разнести на куски наши десантные суда ещё до того, как они коснулись бы его поверхности.

По мере приближения к системе Джильберта интенсивность наших тренировок все возрастала. Практические упражнения в переходах корабля чередовались с аудиторными занятиями, посвященными изучению снимков Бититу и тактике ведения боевых действий в экстремальных условиях. Каждому шатлу была назначена своя конкретная точка приземления. Все эти мероприятия привели к тому, что у солдат практически не оставалось времени для отдыха. Объявились недовольные, которые начали ворчать, что при подобной системе подготовки у них просто не останется сил для самого штурма. В ответ я ещё больше увеличил интенсивность занятий.

Наконец наши корабли приблизились к системе Джильберта.

– Через шесть часов мы будем в расчетной точке, – уведомил меня навигатор флагмана, – после чего нам потребуется ещё два или три часа, чтобы добраться до самого астероида. Готовьте своих ребят.

Я поднял батальон по тревоге. Мы строем, распевая старые солдатские песни, промаршировали в доки, где ожидали нас десантные суда. Там мы все облачились в бронированные космические скафандры, предварительно тщательно проверив их. По моей инициативе все защитные устройства были заранее перекрашены в одинаковый белый цвет. Никто, и я в том числе, естественно, не знал, в каком спектре волн функционировала система зрения арахноидов, но в любом случае это обстоятельство казалось мне менее важным, по сравнению с опасностью перестрелять друг друга в темноте подземных лабиринтов Бититу. В первом из сорока выделенных нам шатлов разместился взвод тяжелого вооружения, к которому присоединился и я.

Пока солдаты в полном боевом снаряжении грузились на борт десантных судов, ко мне подошла Фреда. Защитный щиток её шлема был поднят, на губах блуждала загадочная улыбка.

– Что же, мы сделали все от нас зависящее, – произнесла она голосом, слегка дрожащим от возбуждения, – а дальше что Бог даст. Удачи всем нам, Орион.

– Лично проследи за тем, чтобы твоя команда нанесла удар по каждой из намеченных нами точек, – напутствовал я её, – особенно по воздушным шлюзам. Хотя, кто знает, может быть, эти пауки способны существовать и в вакууме. Увидим. Ждать осталось недолго.

– Терпеть не могу пауков.

– Сегодня у тебя будет возможность убить несколько тысяч из них.

Она кивнула, опустила щиток своего шлема и вернулась к своим солдатам, уже заканчивавшим посадку. Я последовал её примеру.

Мы действительно сделали все, что могли, подумал я, устраиваясь на своем месте. Будем надеяться, что все наши усилия потрачены не напрасно. Иначе нам конец. На милость пауков рассчитывать не приходится.

Одно за другим наши небольшие суда покинули доки транспорта и нырнули в темноту космического пространства.

– Поехали! – прозвучал в моих наушниках дрожащий от волнения тенорок одного из солдат. Ему немедленно ответили ещё несколько голосов.

– Очередная экскурсия за счет генштаба.

– Наслаждайтесь поездкой, ребята. Не забудьте о сувенирах.

– Еще бы. Когда ещё представится такая возможность…

Однако никто из них не рассмеялся.

Красное солнце, расположенное к тому же на значительном удалении от нас, давало очень мало света. Где-то в темноте, впереди нас, плыл в пространстве обломок скалы, на котором через несколько минут должна была пролиться первая кровь.

Обернувшись, я бросил взгляд на оставленный нами транспорт. Он показался мне невероятно огромным по сравнению с далекими звездами, и это лишний раз подтвердило старую истину, что все в мире относительно. Чуть поодаль зависли в пространстве сотни боевых кораблей, один залп которых легко мог обратить злополучный астероид в облачко космической пыли.

Мы медленно приближались к поверхности астероида. Он казался совершенно безжизненным. Ни единой вспышки света не нарушало первозданную темноту. Бититу рос на наших глазах, преобразуясь в мир, покрытый скалами и расщелинами, таинственный и угрожающий. Несмотря на обязательный в подобных ситуациях энергетический щит, космический скафандр и взвод солдат, собравшихся вокруг меня, я чувствовал себя в этот момент на удивление беззащитным.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я бросил взгляд на часы. До начала бомбардировки оставалось сто десять секунд. Целая вечность в жизни человека, особенно если этот человек солдат.

Неожиданно я заметил странные блики света на поверхности астероида.

Что бы это могло быть? Отблески солнечных лучей от поверхности камня?

Нет, Джильберт слишком далеко, да и свет его красных лучей не мог произвести подобного эффекта. Прежде чем я успел найти ответ на этот вопрос, фронтальная бронированная оболочка одного из наших шатлов ослепительно вспыхнула от прямого попадания теплового луча. Вслед за ним в небо поднялись ракеты с ядерными боеголовками.

Арахноиды все-таки заметили наше приближение и успели нанести упреждающий удар.

Первоначальный план нанесения бомбового удара был, естественно, забыт.

Приходилось думать о собственном спасении, и прежде всего о том, как перехватить приближающиеся ракеты ещё до того, как они сумеют нанести нам непоправимый урон.

Слава Богу, я не зря потратил столько времени на обучение своих солдат. Большинство ракет нам удалось уничтожить ещё на дальней дистанции. Большинство, но не все.

Несколько наших судов разлетелись на куски, так и не успев уклониться от встречи с крылатыми ракетами. Крики умирающих солдат способны были разорвать барабанные перепонки.

– Взводу тяжелого вооружения открыть огонь по наземным целям, – приказал я. – Всем остальным продолжать выполнять боевую задачу, используя противоракетные установки.

Мои солдаты в точности выполнили приказ, но одного этого оказалось недостаточно.

Пусковые установки арахноидов были замаскированы столь искусно, что большинство из них мы засекали только после того, как ракеты были уже выпущены. Одна из таких ракет угодила в борт нашего шатла. Резкое повышение температуры можно было почувствовать даже через защитную оболочку космического скафандра. Нас осыпало градом осколков. Один из них наповал уложил солдата.

К счастью, и наш ответный огонь наконец-то начал давать первые результаты. На поверхности астероида расцвели десятки огненных цветов. Лучше было не думать, что происходило в радиусе их поражения. Мы продолжали нести тяжелые потери, но у меня уже не было сомнения, что большинство наших кораблей сумеет благополучно достичь поверхности астероида. Сейчас нас отделяли от неё какие-то сотни метров.

В дело вступили легкие орудия арахноидов. На моих глазах один из таких снарядов угодил в скафандр сидевшего рядом со мной солдата. Кровь и ошметки плоти разлетелись во все стороны, мгновенно обратившись в условиях, близких к абсолютному вакууму, в твердые шарики.

Мы сгрудились в носовой части шатла, пытаясь укрыться от снарядов и тепловых лучей, легко пронизывающих его менее защищенные части.

По меньшей мере половина из находившихся на борту людей была убита, когда мы наконец приземлились на каменистую почву астероида.

Я распахнул люк и первым выпрыгнул наружу. Сила тяжести была ничтожна, и мне потребовалось немало усилий, чтобы удержаться на его поверхности.

Я привел в действие портативное устройство искусственной гравитации в моем ранце, что позволило мне обрести некоторую уверенность и плотнее прижаться к грунту, пережидая интенсивный обстрел.

Ситуация была критической. Часть моих солдат охватила паника.

– Они вокруг нас!

– Их сотни, тысячи!

– У меня отказал кислородный баллон!

– Надо уносить ноги!

– Где остальные, черт побери? Прикройте меня огнем!

– Пауки совсем близко!

Я снял гранату, висевшую у пояса, и швырнул её в сторону предполагаемого входа в подземный лабиринт. При полном отсутствии атмосферы взрыв был совершенно бесшумным.

– Прекратить панику! Всем ко входу в туннель! – рявкнул я что было силы. – На поверхности остаются только те, что уже сдохли. Внутрь, мать вашу так!

Вторую гранату я бросил уже в само отверстие туннеля и, выждав чуть более секунды, последовал за ней, расчищая себе путь выстрелами из лазерного пистолета.

Туннель оказался настолько узок, что я едва мог ползти. Ко всему прочему, здесь было темно, как в аду. Прибор ночного видения не спасал положения, и мне пришлось включить лампу, закрепленную на моем шлеме.

Позади себя я услышал подозрительный шум и, перевернувшись на спину, направил дуло ружья в сторону источника звука.

– Не стреляйте! Это я, сэр, – прозвучал у меня в наушниках голос одного из моих солдат, и в то же мгновение я увидел фигуру в безликом космическом скафандре, приближавшуюся ко мне.

Снова перевернувшись на живот, я неожиданно для себя оказался нос к носу со своим первым арахноидом, крупной черной тварью, около метра в диаметре, с восемью членистыми ногами, покрытыми редкими жесткими волосами, больше напоминавшими колючую проволоку. Чудовище было вооружено странным продолговатым предметом невиданной мной доселе конструкции, направленным прямо на меня. Довершала картину гнуснейшая морда, способная присниться разве что в кошмарном сне, украшенная чудовищными челюстями и восемью красными глазами самой разной величины.

Мне не оставалось ничего другого, как прижаться к земле, не позабыв, однако, одновременно спустить курок. Я почувствовал, как раскалилась задняя часть моего шлема, задетая тепловым лучом, услышал жуткий вопль и скрежет чудовищных когтей о каменный пол.

Когда я поднял голову, мерзкая тварь уже исчезла, оставив после себя лишь лужицу желтоватой слизи. Медленно пробираясь вперед, я добрался до места, где туннель разделялся надвое. Не мудрствуя лукаво, я швырнул гранату в боковую штольню, сделав одновременно несколько выстрелов в направлении основного туннеля.

Приказав следовавшему за мной солдату оставаться на месте до подхода его товарищей, я занялся исследованием штольни.

Мои наушники вибрировали от возбужденных возгласов солдат, последовавших за мной в подземелье.

– Их здесь тысячи!

– Они впереди нас!

– Они позади нас!

– Надо поскорее убираться отсюда!

Увы, при всем желании сделать это было уже невозможно. Уцелевшие шатлы оставили астероид, едва их покинул последний солдат. Нам оставалось только идти вперед. Победить или умереть.

Продолжая передвигаться ползком, я опускался все ниже и ниже. Некоторое время мне не попадалось ничего, стоящего внимания, хотя время от времени до меня доносились характерные звуки скрежета когтей о каменный пол и пронзительный свист, издаваемый голосовыми связками арахноидов. Сами они оставались невидимыми.

Против ожидания, в туннелях оказалось достаточное количество воздуха, во всяком случае, настолько, чтобы мы могли слышать звуки, раздававшиеся в лабиринтах подземных переходов, хотя точную физическую причину этого эффекта я вряд ли бы сумел объяснить. Возможно, что свою роль здесь сыграла и повышенная звукопроводимость местных горных пород. Звуков было больше чем достаточно. Я мог различить типичный звук работающих лазеров, стрелявших с такой быстротой, что он сливался в один непрекращающийся вой. Грохот разрывов гранат, крики солдат. Словом, настоящий ад.

– Опять пауки!

– Осторожно, здесь ловушка!

– Внимание, ребята!

Туннель постепенно расширялся. Моя лампа излучала густой красный свет, поскольку специалисты из разведки почему-то полагали, что арахноиды не способны различать предметы в этой части спектра. К сожалению, он равным образом был неудобен и для нас самих, но это уже никого не волновало. Впрочем, и то и другое не имело особого значения. Если промышленность Содружества могла производить приборы ночного видения, то логично было допустить, что и заводы Гегемонии могли снабдить своих союзников аналогичными устройствами. Поэтому я в конце концов выключил свой фонарь и продолжал пробираться вперед, полагаясь исключительно на инфракрасное устройство своего визора.

Позади меня прогремел взрыв, слишком мощный, чтобы его можно было списать на одну из наших ручных гранат. Затем до меня донесся характерный скрежет, и очередной паук выскочил прямо на меня из отводного туннеля. Я выстрелил в него из моего ружья, но, судя по всему, промахнулся. На экране моего визора я различил смутные очертания ещё одной твари, направлявшейся в мою сторону. Я выждал, пока она приблизилась, после чего влепил ей заряд где-то посреди её восьми глаз.

Высота туннеля продолжала увеличиваться, и скоро мне удалось встать на колени. Зачем высокие своды понадобились самим арахноидам, можно было только догадываться. Рост самых крупных встреченных мною особей не превышал полуметра.

От моего отделения осталось всего шесть человек, да и те думали только о том, как бы побыстрее выбраться из злополучного подземелья.

– Отставить разговоры! – закричал я. – Никто не отступит ни на шаг, пока мы не перебьем всех пауков!

– Осторожно, сэр!

Я развернулся и увидел с полдюжины арахноидов, выскочивших из люка, расположенного в потолке туннеля в нескольких метрах позади меня.

Солдат, прокричавший предупреждение, выстрелил несколько раз, но не сумел остановить атаки пауков.

Двое из них бросились на меня. Одного из них я остановил выстрелом в живот, но второй успел подбежать ко мне почти вплотную.

Я выбил пистолет из его лап прикладом моего ружья, хотя удар теплового луча опалил мне плечо. Закричав от боли, я выстрелил вторично, с расстояния чуть больше полуметра. Промахнуться было невозможно. Паук взорвался, словно граната, на несколько секунд заполнив пространство туннеля мелкими клочками омерзительной желтоватой плоти.

Солдат, следовавший за мной по пятам, был мертв. Его голова, отрезанная тепловым лучом, валялась на каменном полу туннеля, но, во всяком случае, он не даром отдал свою жизнь. Два дохлых паука лежали рядом, а третий тщетно пытался подняться на перебитые лапы. Я прикончил его выстрелом из моего ружья.

Мой скафандр, имевший автоматическую систему регенерации, находился ещё в весьма приличном состоянии. Полученные пробоины были уже заделаны. Я чувствовал, как медицинское устройство распыляло дезинфицирующую эмульсию по обожженным участкам моего тела.

Сейчас меня больше всего беспокоил единственный оставшийся в живых паук, укрывшийся где-то за моей спиной, в одной из многочисленных развилок подземного лабиринта. Он по-прежнему представлял для меня серьезную угрозу, учитывая фанатичную привычку этих насекомых сражаться до последнего вздоха.

Заметив впереди себя тусклый свет, я без колебаний направился к нему. Скоро я достиг небольшой площадки, где сходилось вместе несколько туннелей. Стены пещеры, покрытые неизвестным мне составом, слабо флюоресцировали.

Здесь я остановился. Издалека до меня доносились звуки непрекращающейся битвы. Неожиданно из одного из туннелей появилось сразу трое пауков. Один из них зацепил когтем выемку в полу, на которую я никогда бы не обратил внимания, и искусно замаскированная крышка люка отскочила в сторону. В ту же секунду его компаньоны обнаружили мое присутствие.

Двумя выстрелами я успокоил обоих. Третий успел скрыться.