Текст книги "Змей и радуга (СИ)"

После разговора в «Кабаньей голове» Пэнси перестала посещать тренировки сборной и всячески избегала встреч с Вудом. Неприязнь была взаимной: Оливер тоже не смотрел в ее сторону, если они случайно сталкивались в Большом зале. Пэнси подумывала и вовсе не ходить на обеды и ужины, но потом решила, что Вуд не стоит ее голодного обморока.

С приближением экзаменов злополучные плакаты обсуждались все реже, а когда сова принесла пергамент с подтверждением даты матча с Дурмштрангом, о них забыли окончательно. Теперь главной темой разговоров была лишь приближающаяся игра.

– Они снова приплывут на корабле, – шептались по углам. – И с ними будет талисман команды.

Вопреки слухам команда Дурмштранга прибыла через камин и без талисмана. Игроков разместили в свободных комнатах, выделив день на тренировки и подготовку к матчу. Сборной Хогвартса в это время приходилось разминаться во внутреннем дворе замка, но игроков это не смущало – они предвкушали приближавшуюся игру.

Иногда мне кажется, что эта шумиха никогда не закончится. Сначала отборочные в команду юниоров и вездесущая Скитер, теперь приезд дурмштрангцев… И почему мои плакаты не обсуждались так долго? Да еще и Вуд сохранил должность тренера. Справедливость слишком капризна, но если ей надо помочь, я это сделаю. Копию плаката удалось отправить в «Пророк», и хоть статья вышла не на первой полосе, петицию Макгонагалл все равно не приняли в Министерстве. Вуд не получил медаль, но это слишком малая цена. Завтра будет игра с Дурмштрангом – идеальный повод еще раз напомнить о том, кто тренирует нашу сборную. И пусть колдовать над новыми плакатами придется до самого утра, но результат того стоит.

Всю ночь перед игрой Гарри не мог заснуть. Во время вечерней тренировки Драко поймал снитч на пятой минуте, но Оливер не выглядел довольным. Гарри чувствовал, что и его самого тоже тяготит нечто необъяснимое, но понять причину волнения не мог. Сопение Рона на соседней кровати переходило в монотонное бормотание, и почему-то именно сегодня привычный звук раздражал особенно сильно. Гарри выбрался из-под одеяла. Стрелки часов показывали четверть третьего. Накинув мантию, он спустился из башни, чтобы еще раз сходить на квиддичное поле и обдумать возможные маневры, но не ушел дальше коридора на первом этаже, увидев на стене знакомое фото. «Тренер сборной Хогвартса – лже-герой», – с издевкой сообщала надпись на плакате.

– Паркинсон никак не успокоится, – разозлился Гарри.

Он снял плакат со стены и намеревался разорвать пергамент, как вдруг увидел тень, метнувшуюся в конец коридора.

– Стой! – закричал он, выхватывая волшебную палочку. – Паркинсон, стой!

Погоня за темной фигурой длилась не больше минуты – едва бегущие поравнялись с лестницей, дорогу им преградил Драко:

– Петрификус Тоталус!

Вспышка озарила коридор, и через мгновение беглец рухнул под ноги преследователя. Неприклеенные плакаты с шелестом рассыпались по полу.

– Малфой, что ты здесь делаешь? – вместо приветствия спросил Гарри.

– Пытаюсь установить личность того, кто подставил нас с Паркинсон, – Драко подошел к обездвиженной фигуре и стянул капюшон, закрывавший голову. – Вот черт! Буллстроуд. Я и не думал, что это девчонка. Подозревал кого-нибудь с шестого курса.

– Почему с шестого? – удивился Поттер.

– Потому что у пятого вряд ли хватит умения изготовить плакаты за такой короткий срок, а волшебные палочки семикурсников я проверил в тот день, когда появились колдографии. Но девчонок не проверял. И зря…

Звук торопливых шагов прервал объяснения Малфоя – на лестнице появилась запыхавшаяся Пэнси.

– Хвала Мерлину, вы успели! – выпалила она, увидев лежащую на полу Миллисент.

– Но как вы узнали?

– Просто выследили, – пожал плечами Драко. – А ты?

– А я нашла стопку пергаментов у нее под кроватью.

Гарри в недоумении посмотрел на Пэнси.

– Ну давай, Поттер, скажи, что все мы тут в сговоре, – нахмурилась она. – Или напои Веритасерумом, чтобы удостовериться в обратном.

Гарри не успел ничего ответить, увидев, как из глубины коридора к ним приближается еще одна фигура.

– Объясните мне, что вы тут делаете? – начал Оливер, обводя присутствующих недовольным взглядом. – Малфой, чем ты думаешь? Через четыре часа игра с Дурмштрангом. Ты должен выспаться. Мне не нужен ловец, спящий на метле.

– Я снитч и с закрытыми глазами поймаю, – буркнул Драко.

– Оливер, это Буллстроуд, – пояснил Гарри. – Тогда именно она тогда плакаты развесила, а сейчас собиралась сделать это еще раз.

Оливер не сводил взгляда с Пэнси, а та демонстративно отвернулась. Несколько минут ничто не нарушало тишину в коридоре.

– Расходитесь, – проговорил, наконец, Оливер. – С Буллстроуд я сам разберусь.

– Позвать Макгонагалл? – спросил Гарри.

– Я сам, – отрезал Вуд.

Я ненавижу Хогвартс. И хвала Мерлину, что экзамены я буду сдавать вне этих стен. После случая с плакатами Макгонагалл приняла решение предоставить мне право выбора: оставить школу и продолжить обучение и принудительные работы в другом месте или остаться. Естественно, я выбрала первое и покинула Хогвартс вместе с дурмштрангцами, которые были слишком расстроены поражением в матче с нашей сборной, чтобы задавать лишние вопросы. Пришлось купить меховой плащ и дополнительные учебники, но холод и спешное изучение новых предметов – ничтожная плата за спокойствие. Здесь никому нет дела до моего прошлого, и это придает мне уверенности. Я не знаю, как сложится судьба моих бывших сокурсников, и не хочу знать. Начиная жить заново, волнуешься лишь о своем будущем, и я не думаю ни о чем кроме него.

========== Змей и радуга ==========

Змей и радуга

– Пэнс, идем, – Блейз потянул ее за руку.

– Прости, мне не хочется.

Блейз скорчил гримасу.

– Все танцуют, а ты весь вечер сидишь, словно на похоронах.

– Мне не хочется, – повторила Пэнси.

Выпускной бал был в самом разгаре. Все, как сказал Блейз, танцевали и веселились, но Пэнси не чувствовала праздника. Основная причина ее отвратительного настроения сидела за преподавательским столом с самым скучным видом. Вуд был убийственно серьезен.

Пэнси хотелось его убить. После того, как они поймали Миллисент, Пэнси ждала, что Вуд подойдет и хотя бы извинится. Но бывший гриффиндорец со свойственной этому факультету наглостью игнорировал присутствие Пэнси в Большом зале или на тренировках. Он даже с Драко общался: тот консультировал его на предмет нового ловца – худенького третьекурсника-слизеринца. Да, тренер почти перестал быть предвзятым, но так подчеркнуто избирательно, что тошно становилось.

Пару раз Пэнси ловила на себе его взгляд и равнодушно отворачивалась. Ну, почти равнодушно. Во всяком случае, ей казалось, что сохранить лицо получилось. А еще Финч-Флетчли всё время подходил и приглашал на танец. Даже если этот кретин пренебрег враждой факультетов, что было говорить о других? К сожалению, Вуд оказался исключением из всех правил.

Несколько раз Оливер перехватывал внимательный взгляд директора и отдергивал руку от бутылки с каким-то вином. Макгонагалл была слишком добра и слишком напоминала добрую мать нерадивого отпрыска. “Отпрыск” кривил губы и смотрел в зал. А на всем свободном пространстве плясали студенты и преподаватели: веселье царило в Большом зале такое, что рука снова тянулась к бутылке, и Оливер опять чувствовал, что Макгонагалл на него смотрит.

В танцах он никогда не был силен. Теперь – никогда не будет. Какой смысл сидеть за преподавательским столом, дежурно улыбаться и кивать ученикам? Несколько раз Оливер порывался уйти, но – снова и опять.

– Скоро заканчиваем, – шепнула Макгонагалл, подсев к нему. – Я должна попросить тебя, Оливер…

– Я слушаю, – отозвался он.

Со своего места он отчетливо видел, что Паркинсон тоже не танцевала, хотя к ней несколько раз подходили. Он видел, что Гарри сидел с каким-то отрешенным видом, видел, что этот кретин Финч-Флетчли в пятый раз пытался подойти к Паркинсон, а та посмотрела на него со скучным видом. Малфой то и дело приглашал всех, кого видел вокруг. А Забини вдруг взял Паркинсон за руку и что-то проговорил…

– …речь, пару слов об учебном годе, несколько пожеланий и напутствий. Оливер?

Он повернулся к Макгонагалл и непонимающе поморщился, а та укоризненно покачала головой.

– Я прошу тебя произнести речь перед финальным танцем. Уже светает, и выпускной пора заканчивать.

– Вот и год закончился, – попытался улыбнуться Вуд, но до него вдруг дошли слова директора, и он посмотрел на нее: – Вы сказали – речь?

– Именно. Всего пару слов…

– Я не оратор, директор, – он покачал головой и вдруг выпалил: – Отпустите меня, пожалуйста.

Макгонагалл положила руку ему на плечо.

– Ты должен сказать речь, Оливер. Я не настаиваю, но – должен.

Она намекала на что-то, и это вторило его мыслям и душевному раздраю. Оливер поднялся и нерешительно посмотрел в зал.

– Я не оратор, – беспомощно повторил он.

Но разве можно было спорить с Макгонагалл? Увы – ни с ней, ни с самим собой.

Вуд обошел стол и достал палочку, готовясь применить Сонорус.

“Всего пара слов. И я свободен”.

Сколько раз он произносил пламенные речи перед командой? Почему же вдруг все слова куда-то исчезли, а остатки терпения можно было пустить только на то, чтобы голос не дрожал?

– Я обращаюсь к выпускникам, – проговорил Оливер, стараясь незаметно перенести вес с больной ноги на здоровую.

Голос Вуда окреп вместе с последним аккордами музыки – Макгонагалл попросила тишины у “Ведуний”.

– Уже почти рассвело, и я объявляю последний в этом году танец, – он обвел глазами затихшую толпу, с неудовольствием отмечая разочарованные лица. – Всем спасибо.

Он оглянулся на Макгонагалл и пожал плечами. Речь как речь.

Опаздывая на доли секунды, полилась мелодия очередной медленной композиции. Но Оливеру было уже всё равно – он спустился в зал и быстро зашагал к дверям, посылая к черту всё, включая боль в колене.

Он видел, конечно, взгляд Пэнси – сейчас именно ее.

– Спасибо мистеру Вуду за приглашение, – раздался голос Макгонагалл. – Я же хочу поблагодарить вас за прошедший год. Первый после войны.

У Пэнси были такие глаза… Он не понимал, чего в них больше – гнева или отчаяния. Она ждала приглашения на танец. Ждала до последнего.

– Кто-то учился лучше, кто-то хуже, – продолжила Макгонагалл, – но каждый из вас сдал экзамены, и перед вами открываются двери во взрослую жизнь. Знакомством со многими из вас я горжусь.

Не дослушав речь директора, Пэнси выбежала из Большого зала.

«Я идиот…» – запоздало понял Оливер и пошел за ней, но на пути словно из-под земли вырос один из студентов и начал что-то лепетать.

– Я надеюсь, что мы не прощаемся навсегда, – тем временем сказала Макгонагалл.

Оливер обернулся на нее.

– Простите, – бросил он студенту, устремляясь прочь. Нет – за Пэнси. Отчаянно желая успеть.

*