Текст книги "И снова любовь!"

Автор книги: Бекки Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Подумать только, Конни была готова отказаться от того, чего так отчаянно хотела! Адам очень переживал из-за того, что испортил ей такой праздник, но по-прежнему сердился на Констанс за все ее глупые сомнения.

– Если бы я считал, что фирме это невыгодно, то нипочем не дал бы своего согласия, – ответил Кэйген. – С профессиональной точки зрения ты готова к тому, чтобы войти в состав правления фирмы.

Конни поняла, что теряет время. Он не простит ее сейчас. Возможно, вообще никогда не простит. Выходит, долгий уик-энд не смягчил его гнева, не унял его душевной боли.

Встав со стула, Конни разгладила ладонями юбку. Адам тоже встал, и, разделенные письменным столом, некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Тебе станет легче, если я откажусь от подарка Бена? – набравшись смелости, спросила Конни.

Это был уже не профессиональный, а очень личный вопрос. Адам заскрежетал зубами от злости: каждый раз, когда при нем упоминали имя Харолдсона, он выходил из себя.

– Этот щедрый дар… Ты получила его только за свою работу?

У Конни перехватило дыхание при таком оскорблении, ее глаза потемнели от боли.

– Я считаю Бена своим другом. Он был очень рассудительным клиентом, помогавшим мне в работе. Ничего больше.

Адам поверил ей, хотя неприязненное чувство к бизнесмену не исчезло. Позади был самый ужасный уик-энд в его жизни, и видеть газетные снимки Конни с Беном было для Кэйгена сущей мукой. Подумать только, ему она не доверяла, а этому Харолдсону поверила меньше чем за какие-нибудь три недели!

– Разумеется, я не возражаю против его вознаграждения. Такой жест нельзя назвать неэтичным или необычным. Ты можешь использовать деньги как тебе вздумается.

– Тогда я хотела бы внести необходимый взнос, чтобы стать совладельцем фирмы, – нашла в себе смелость произнести Констанс и направилась к двери.

Адам устало опустился на стул и провел пятерней по волосам. Эта женщина сводила его с ума. Весь день Кэйген избегал встречи с ней, потому что все еще сердился, но мысли о Конни не оставляли его ни на мгновение. Он хотел добиться ее любви без всяких условий, хотел, чтобы Констанс поверила в его способность быть преданным.

Холодная война длилась уже несколько дней. Адам и Конни избегали друг друга и оставались подчеркнуто вежливыми, когда надо было обсудить какие-то служебные вопросы, оба понимали, что примирение – это всего лишь дело времени.

В пятницу вечером сотрудники фирмы, как обычно, стали расходиться по домам, но Конни не торопилась на очередной одинокий уик-энд. Вскоре здание опустело, за окнами стало темно. Мыслями Конни была где-то очень далеко, как вдруг ее невеселые раздумья прервал голос Кэйгена.

– Ох, ну и напугал ты меня! – Конни хотела сделать нечто необыкновенное, чтобы растопить его холодность, но она сдержалась. – Тебе что-то нужно?

Не сводя с Констанс глаз, Адам подошел к ее столу. А может, правда сказать, что ему действительно нужно. Адам почувствовал, как кровь запульсировала в его жилах, но он сумел взять себя в руки и заговорил деланно равнодушным тоном:

– Мне нужна помощь в одном деле. Дело похоже на то, что мы вели прошлым летом. Девушку изнасиловал сосед, и она находится в тяжелом состоянии. Ее отец настаивает на том, чтобы дело вел я, но, по-моему, несчастной будет легче разговаривать с женщиной.

Конни кивнула. Адам был известен своим суровым отношением к жестоким преступлениям, особенно к изнасилованиям, и иногда Конни выступала в роли посредника между адвокатом и жертвой.

– Когда ты хочешь поговорить с семьей? – спросила она, зная, что Кэйген непременно захочет потолковать с родными девушки.

– У жертвы только родители, и они ждут меня сегодня вечером. Я поздно говорю об этом, но, может… У тебя есть какие-то планы на сегодня?

– Нет, – ответила Конни. – Встретимся у их дома?

– Почему бы нам сначала не съездить к тебе? Тогда мы могли бы отправиться к ним вместе, – предложил Адам. – Сначала где-нибудь перекусим, а уж потом отправимся на окраину города.

Конни едва сдерживалась, чтобы не дотронуться до него. Впрочем, пока надо довольствоваться тем, что Адам вообще заговорил с ней. Не следует торопиться. Хорошо, что он первым сделал шаг к примирению.

Они отправились в уютный итальянский ресторанчик, где спокойно пообедали, при этом каждый старательно избегал разговоров на личные темы. Беседа крутилась в основном о деле, которым им предстояло заняться.

Реллеры сразу же произвели на Конни хорошее впечатление. Они казались дружной и любящей семьей, которая делает все необходимое для защиты своей дочери. Рыжеволосая Сандра, высокая, худенькая привлекательная девушка была очень бледна, а темные круги под припухшими, покрасневшими глазами говорили о том, что она много плачет. Несмотря на усилия врачей, пострадавшая еще не пришла в себя после того, что с ней случилось, и не хотела разговаривать, но Конни понимала ее и сочувствовала ей.

– Для того чтобы построить защиту как можно лучше, мы должны подготовиться к процессу. Обвинение будет из кожи вон лезть, чтобы представить Сандру в самом нелестном виде и доказать суду, будто она сама спровоцировала их клиента, – начал Адам.

Конни, сидевшая рядом с Сандрой на двухместном диванчике для влюбленных, почувствовала, как та вся напряглась.

– Все, что от тебя требуется, – это подробно рассказать Адаму, что произошло, – обратилась она к девушке. – Я постараюсь помочь тебе правильно выразить свои чувства. Присяжным необходимо понять, какую боль и унижение ты перенесла. Попытайся в точности передать свою беспомощность, объяснить, до какой степени ты напугана.

Если бы Конни не была так занята своей клиенткой, то она увидела бы внезапную бледность на лице Адама, который слушал ее с таким видом, словно речь шла о них самих, а не о преступнике и его жертве.

Неожиданно Сандра начала быстро и подробно рассказывать о страшном происшествии, поразив всех описанием того, какой грязной и оскорбленной чувствует себя. Она описала боль и бессильную ярость.

Конни знала, что подобный катарсис обладает исцеляющим эффектом, после которого девушка еще некоторое время будет чувствовать себя слабой и измученной. Она обняла ее за плечи.

Низкий, приятный голос Кэйгена подействовал на всех успокаивающе:

– Я знаю, что вам будет очень трудно, но наши симпатии на стороне Сандры. Мы должны добиться того, чтобы ваш сосед Берт Крейвен больше никому не причинил вреда…

Было уже совсем поздно, когда они вышли от Реллеров. Оба были погружены в раздумья и не заметили, как быстро доехали, и лишь оказавшись у своего дома, Конни поняла, что не готова так быстро расстаться с Адамом. После целой недели ледяного молчания ей так хотелось вернуть хотя бы часть их былого теплого расположения друг к другу.

Глава 9

– Выпьешь кофе перед тем, как ехать домой? – наконец робко предложила она.

Адам внимательно посмотрел в ее полные страха глаза. Его охватило знакомое волнение.

– Думаю, сегодня мне лучше не заходить к тебе. Наши чувства и так уже на пределе, и я боюсь сделать что-нибудь не так и еще больше навредить нам.

Конни была в недоумении. Как Адам мог навредить им?

– Ты хочешь сказать, что мы сможем работать вместе лишь в том случае, если будем избегать личных отношений?

– Нет, обычно этого желала ты, а не я, – вдруг охрипшим голосом ответил Адам.

– И каких же отношений ты хочешь? – едва слышно спросила она.

– Я хочу, чтобы наши служебные отношения были всегда такими же добрыми и полезными для дела, как обычно, а наши личные отношения – теплыми и нежными. Я уверен, что они могут быть такими. Ты полагаешь, что добиться и того и другого невозможно?

Медленно покачав головой, Конни подняла на него глаза.

– Прости, пожалуйста, за то, как я встретила тебя после Филадельфии, – быстро прошептала она. – Я всю неделю хотела тебе это сказать, но недоставало мужества. Я знаю, что мое поведение было ужасным, просто дело в том, что… что меня пугает собственная привязанность к тебе. Я так по тебе соскучилась, а тут эта Роуз… В ней я увидела для себя угрозу и была в шоке.

Мольба в ее глазах растопила остатки гнева и обиды Адама. Он хотел привлечь Конни к себе и впиться в ее губы страстным поцелуем, но прежде надо было окончательно все выяснить, надо убедиться в том, что его поведение не напугало ее.

– Когда ты объясняла Сандре, что она должна рассказать нам все, ты вспомнила, как я вел себя с тобой в прошлую пятницу?

– Нет! – вскричала Конни, поднимая руку в знак несогласия. – Я же знала, что ты не сделаешь мне ничего плохого! Ты заставлял меня ревновать, злиться, даже чувствовать отвращение к самой себе, но ты ни разу не напугал меня.

– Ты уверена? – спросил он, дотрагиваясь до ее шелковистых волос.

– Возможно… твое наказание не должно было быть таким жестоким, – нерешительно вымолвила она, думая о реакции собственного тела на его прикосновения.

– А может, мне надо было довести дело до конца, – ворчливо добавил Адам. – Может, мы оба были бы счастливы, занимайся любовью весь уик-энд!

При мысли об этом сердце Конни неистово забилось.

– Так почему же ты остановился?

Адам глубоко вздохнул.

– Я не хотел, чтобы наша первая близость была омрачена гневом и недоверием, не хотел, чтобы нас разделяли какие-то неприятные чувства и недомолвки.

Конни была поражена. Она боялась, что ее сердце не выдержит расставания, но, оказывается, Адам не хочет разрыва отношений.

– Так ты будешь доверять мне?

– Я доверяю тебе, – прошептала Конни. – Не могу дать клятву в том, что совсем избавлюсь от ревности, но обещаю всегда выслушивать тебя, прежде чем делать какие-то выводы.

– Обещаешь верить в то, что я не хочу никакую другую женщину, кроме тебя?

– Это трудновато, – усмехнулась Констанс. – Впрочем, я обещаю попробовать. А ты расскажешь мне о Роуз?

Кэйген вздохнул. Конечно, не стоило порождать новых подозрений и провоцировать новые вспышки ревности, но принять правду так нелегко любой женщине.

– По-твоему, я не способен на долгие отношения с женщинами, однако пятнадцать лет назад я был готов связать свою жизнь с Роуз. Это она не хотела объединять наши судьбы. Роуз была вдовой, потерявшей свою настоящую любовь, и отказывалась делать еще одну попытку в поисках счастья.

Сердце Конни заныло. Выходит, Адам любил Роуз.

– У нее была неважная репутация, – продолжал Адам. – Говорили, что Роуз имела привычку соблазнять своих юных студентов. Эта красивая, чувственная женщина никогда не скрывала, что ищет мужского общества. Но она потеряла любовь и не желала больше ни к кому привязываться по-настоящему. Однако каждый влюбленный в нее мужчина был уверен, что уж с ним-то Роуз наверняка переменится. И я не был исключением. Когда увлечение кого-то из ее поклонников заходило слишком далеко, Роуз посылала ему букет из дюжины красных роз, что означало конец отношениям, и отказывалась встречаться с этим человеком.

Конни обуяли противоречивые чувства, самым сильным из которых было примитивное чувство собственности.

– Но вы все еще встречаетесь, – заметила она.

Адам задумался, спрашивая себя, насколько может открыться ей.

– У меня с Роуз были несколько иные отношения.

– То есть?.. – уточнила Констанс, которой не понравилась его задумчивость. – Тебя ни разу не прогнали и ты так и не получил прощального букета роз?

– Что-то в этом роде.

Вдруг Конни в голову пришла страшная мысль:

– Так вы все еще любовники? Ты любил ее все эти годы, но, поскольку она не хочет выходить за тебя замуж, ты считаешь возможным ухаживать за другими женщинами?

– Нет. Все совсем не так. Мы с Роуз остались друзьями и после окончания университета я несколько раз занимался с ней любовью. Наши редкие встречи не приносили никому страданий.

– Она к тебе именно для такой встречи и пришла в пятницу вечером? – Конни едва заставила себя задать этот вопрос.

– Нет, – ответил Адам, может, у Роуз и были какие-то надежды, но он быстро развеял их. – Любовь, которую я когда-то испытывал к этой женщине, много лет назад превратилась в сострадание. Мы уже давным-давно не были близки, но Роуз всегда останется мне добрым другом.

Искренность Кэйгена ободрила Конни. Она ревновала его к Роуз, но ведь и Адаму придется жить, зная о ее неудачном браке.

– Как ты считаешь, мы можем забыть прошлое и попробовать сначала? – Глаза Конни были полны надежды.

– Конечно, ведь нас ничто не ограничивает, кроме неба.

Конни лукаво улыбнулась.

– Так, может, попробуем достать до неба? – Внезапно озорной огонек в ее глазах угас, и она робко добавила: – Только не сегодня.

Адам рассмеялся, уж слишком неожиданным был переход от кокетства к робости.

– Хорошо, не сегодня, – согласился он, понимая, что им не следует рисковать хрупким взаимопониманием, вновь установившимся между ними. – А знаешь, я ведь еще не покупал подарков к Рождеству.

– Ничего себе! – засмеялась Констанс. – Осталось всего пять дней.

– Только не пытайся убедить меня в том, что ты уже сделала это, – улыбнулся Адам.

– Может, и сделала.

– Маленькая лгунья.

– Во всяком случае, я могла бы помочь тебе, – великодушно предложила она.

– Заехать за тобой завтра утром? Часов, скажем, в девять?

– Договорились.

– Накормишь меня завтраком?

Конни демонстративно глубоко вздохнула.

– Ну хорошо-о… Но тогда тебе придется угостить меня ленчем.

– Идет. – Положив ладонь ей на затылок, Адам привлек Конни к себе и нежно поцеловал в губы.

– Адам!

– Что?

– А что там с Бертом Крейвеном, а? Его выпустили под залог?

Ласковый поцелуй Кэйгена напомнил ей о Сандре, пострадавшей от насильника.

– В прошлом он не нарушал закона, поэтому не было причины не выпускать его под залог. Полицейский психолог сказал мне, что Крейвен одержим всем военным. Он собирает все, имеющее отношение к армии, носит одежду цвета хаки, ездит на старом армейском джипе, коллекционирует оружие, но все это законно. Очевидных признаков психического расстройства у Крейвена нет.

– Он похож на садиста-психопата, – заметила Констанс, – которого что-то вывело из себя. Напал на Сандру, а потом стал уверять, что не сделал ничего плохого. Ох, беспокоюсь я за нее! Ее можно защитить?

Адам продолжал хмуриться.

– Сейчас она никуда не выходит без родителей. Я связывался с полицейским управлением, там обещали приглядывать за Крейвеном, да только у них не хватает людей.

Вздохнув, Конни вынуждена была признаться, что Адам прав. Им оставалось лишь приложить все усилия к тому, чтобы поскорее добиться справедливости, и они сделают это.

– Проводите меня до двери, советник? – спросила она в надежде, что ее улыбка сотрет хмурое выражение с его лица.

– Это будет стоить тебе еще одного поцелуя.

Радостно засмеявшись, Конни открыла дверь.

– Думаю, я смогу пережить.

Однако целоваться с Адамом, а потом смотреть на то, как он уходит, было сущей пыткой. Чтобы немного развеселиться, Кони позволила себе помечтать о будущем, об их будущем.

Почти весь уик-энд они провели вместе, сделали кучу покупок, а вечером сидели дома у Констанс. Адам обнимал и целовал ее, но при этом контролировал себя.

Кэйген настоял на том, чтобы купить рождественскую елку, и они, радуясь как дети, украшали ее. Потом смотрели праздничные передачи по телевизору и распевали рождественские гимны. Оба чувствовали себя безмерно счастливыми.

Больше не было необходимости скрывать свою любовь от сотрудников фирмы. Конни опасалась потерять уважение коллег, если те узнают о том, что она встречается с Кэйгеном, но после защиты Харолдсона ее репутации ничто не угрожало. Конни заслужила право и на карьеру, и на личную жизнь.

Рождество падало на четверг, их офис должен был закрыться во вторник к полудню. Для вечеринки на работе Конни купила себе новый наряд: красное шелковое платье облегало стройную фигурку, подчеркивая ее женственность. Волосы Конни распустила и подколола их над ушами серебряными заколками. Глаза сияли от радостного возбуждения.

Днем она должна была подписать бумаги и стать официальным совладельцем фирмы «Кэйген и Картер», а уик-энд они с Адамом запланировали провести у его родителей. Ничто не могло испортить ее праздничного настроения.

В приемной появились цветы, закуска и выпивка. Конни слышала радостный смех, но хотела прежде дождаться, пока к ней зайдет Адам, а уж потом присоединиться к коллегам.

– Конни! – Кэрол зашла в кабинет с огромной вазой, полной роскошных роз. – Их несколько минут назад принесли Адаму, а он велел выбросить их. Ему они, видите ли, не нужны. Но я же не могла выкинуть такую роскошь, а в приемной для цветов уже и места нет.

– Ты приняла верное решение, – задумчиво произнесла Констанс. – Такие цветы рука не поднимется выбрасывать, – добавила она, глядя вслед удалявшейся Кэрол, которая все еще недовольно бормотала что-то о странностях мужчин.

Дрожащими руками Конни стала искать записку от Роуз Адкинс. Что, если она хочет вернуть Адама? Наконец обнаружив записку, Конни вскрыла ее, не испытывая ни малейшего смущения. Адам принадлежит ей, и она имеет полное право знать, какую угрозу таит опасная соперница.

Ее первое предположение не подтвердилось. Розы не были признанием в любви. Это был прощальный жест единственной женщины, которая смогла когда-то завоевать сердце юного Адама.

«Прощай, Прекрасный Принц. Желаю тебе радости и счастья с твоей новой любовью…»

С новой любовью! Значит, он поведал Роуз о своей любви? Сердце Конни готово было выскочить из груди. Можно ли надеяться на то, что Адам любит ее так же сильно, как и она его?

Не успела Конни насладиться этой радостью, как в кабинет вошел Адам. Заведя руки за спину, она быстро разорвала записку Роуз и бросила в корзину для мусора. Со спрятанными за спину руками и озорной улыбкой новый совладелец фирмы напоминала нашалившую девочку.

Адам замер в дверях. Он никогда не переставал восхищаться ею, но сегодня Конни была особенно хороша. Ему до боли захотелось запустить пальцы в ее мягкие блестящие локоны.

– Я так и подумал, что Кэрол не выбросит цветы, – сказал Кэйген тихо. – Не возражаю, чтобы они стояли у тебя, но мне пришло в голову, что, наверное, есть записка.

– Записка? – невинно переспросила Конни.

– Она мне нужна.

– Тогда почему бы тебе не подойти и не забрать ее? – Конни бросила вызов, и ее тело напряглось в сладостном ожидании.

Адам положил ладони ей на плечи, погладил их, а потом его руки опустились вниз к сжатым кулакам Конни, но записки не было. Вдруг он крепко обнял Конни.

– Что ты с ней сделала? – спросил Адам, поглаживая ее губы своими губами.

– Ты поверишь, если я скажу, что съела ее?

– Нет.

– А чему ты поверишь?

– Тому, что ты разорвала записку и бросила в корзину для мусора, – не сводя с нее пристального взгляда, ответил Кэйген.

Прижавшись к нему, Конни подставила ему губы, прошептав:

– Умница.

Их тела прижались друг к другу, а губы слились в жадном поцелуе, от которого у обоих перехватило дыхание. Конни ощутила силу его растущего желания и не стала скрывать того, что ее желание такое же сильное, как и его.

– Я скучала по тебе утром, – задыхаясь, пролепетала она между поцелуями.

– И я скучал по тебе утром. – Кэйген поцеловал ее глаза. – И прошлой ночью. – Он дотронулся губами до кончика ее носа. – Я тосковал по тебе на прошлой неделе и весь прошлый месяц. – Адам поцеловал ее в обе щеки. – Ты моя, и я так долго ждал мгновения, когда смогу доказать это.

Конни зарделась от удовольствия. Может, Адам все-таки по-настоящему любит?

– Тебе не интересно, что было в записке Роуз?

– Мне совершенно все равно, раз это не беспокоит тебя, – ответил он, снова целуя ее в губы.

Желание горячим огнем опалило Конни. Она чувствовала себя невинной, ранимой и распутной одновременно. На губах Адама расплылась хитрая усмешка.

– Если ты полна решимости, но немного разочарована тем, что здесь мы не можем вести себя более вольно, почему бы тебе не отвлечься и не достать у меня из кармана рождественский подарок?

– Да что вы, советник! О чем вы говорите? Я не могу лезть к вам в карман.

– Трусишка! – усмехнулся Кэйген.

Конни смело сунула руку ему в карман и нащупала там маленькую коробочку. Удивленно взглянув на Адама, она достала подарок.

– Открой.

Конни подняла крышечку и восхищенно вскрикнула. На бархатной подушечке лежали два кольца: одно с огромным бриллиантом, второе – простое обручальное.

Даже в самых смелых мечтах о будущем Конни не думала о замужестве. Ей казалось, что Кэйген избегает брака, да и сама она не стремилась к этому. Конни всем сердцем любила Адама, но не поняла, хочет ли за него замуж. И теперь, не зная, как вести себя, растерянно посмотрела Адаму в глаза.

Чуть нахмурившись, он отступил на шаг назад и саркастически заметил:

– Не сказал бы, что ты безумно рада.

Конни охватила паника, и Кэйген осторожно тряхнул ее за плечи, чтобы вывести из оцепенения.

– Неужели тебя так поразила мысль о замужестве? Что случилось? Может, ты терпеть не можешь кольца? Или предпочитаешь сама выбрать кольцо?

Взяв себя в руки, Констанс через силу улыбнулась.

– Нет, что ты, Адам, кольца великолепные. – Она перевела взгляд со сверкающего бриллианта на глаза Кэйгена, горевшие неистовым огнем. – Просто мне и в голову не приходило, что ты можешь подумать о женитьбе!

– Почему, черт возьми? – раздраженно воскликнул он, оскорбленный ее нерешительностью. – Мы почти стали любовниками, мы вместе идем к будущему. Тебе что же, больше ничего не надо от наших отношений?

– Да… Нет… Я не знаю, – пролепетала Конни, взглядом умоляя его понять. – Я мечтаю всю жизнь быть любимой тобой, но ты все время говоришь только о желаниях и ни разу ни слова не сказал о любви.

Это обвинение поразило Адама не меньше, чем его подарок удивил Констанс.

– А что же, черт побери, я, по-твоему, пытался доказать тебе? Только то, что хочу с тобой переспать? Да я сотнями способов демонстрировал тебе свою любовь, а ты отказываешься принять мои чувства. Я хочу гораздо большего! Мне нужно не только твое сексуальное тело. Нет, мне нужно все! Твоя любовь, твое доверие, твоя вечная верность! Я хочу, чтобы ты всю жизнь была рядом, хочу, чтобы ты стала матерью моих детей, словом, всего, что женщина может дать мужчине. Я люблю тебя, Конни!

Глаза Констанс наполнились слезами, в горле от волнения пересохло. Вообще-то любовь к Адаму помогла бы ей преодолеть страх перед замужеством, но он хотел детей… А она не была уверена, что сумеет подарить ему наследников.

– Просто… Боюсь, ты хочешь больше, чем я могу дать тебе, – едва слышно пробормотала она, опустив глаза на широкую грудь Адама и наблюдая за тем, как она вздымается и опускается от тяжелого дыхания.

Погладив Конни по спине, Адам бережно прижал ее голову к своему плечу. Ему было нелегко признаваться в любви, но еще труднее было признать то, что Конни не разделяет его чувств.

– Я хочу всего, о чем сказал, – твердо повторил он. – Но я готов взять лишь то, что ты можешь дать мне. Я готов любить тебя следующие сто лет, если это сделает тебя счастливой.

Констанс откинула голову назад, чтобы заглянуть Адаму в лицо, но тут кто-то распахнул дверь.

– Эй, вы двое, пора веселиться! – крикнул Стивен, и, словно в подтверждение его слов, из приемной раздался взрыв смеха. – Мы готовы к подписанию контракта, так что поторопись, Конни!

– Оставь рождественский подарок у себя, – сказал Адам, взглянув на коробочку, которую Конни судорожно сжимала в руках. – Можешь ответить на мое предложение, когда решишь надеть кольцо.

– Адам! – Конни нужно было еще несколько минут побыть с ним наедине.

Надо же было так по-дурацки вести себя! Теперь Адам решит, что она любит его меньше, чем он ее, а это неправда.

– Оставь подарок себе. – На короткое мгновение в его взгляде появилось беззащитное выражение, правда, оно тут же сменилось настороженностью. – Мама сказала, что мы можем приехать, как только нам позволят дела. Завтра вечером она устраивает прием, но на Рождество соберется только семья. Я подумал, что мы сможем поехать за город часов в шесть вечера.

– Отлично, – кивнула Констанс и, спрятав коробочку с кольцами в сумку, вслед за Адамом пошла к друзьям.

Она подписала бумаги и стала официальной совладелицей фирмы «Кэйген и Картер». Все радостно поздравили ее.

Конни старалась казаться веселой и беззаботной, но мрачные мысли не позволяли расслабиться. Сможет ли она дать любимому все, чего он хочет и заслуживает?

Настала пора расходиться, и Адам проводил Констанс до ее машины.

– Даю тебе час на сборы, – сказал он, – а потом я заеду за тобой. – Адам захлопнул дверцу, и Конни быстро опустила стекло. На Адаме был только пиджак, и все же… Не стоило расставаться именно в тот момент, когда она невольно огорчила его.

– Сколько транспорта на дороге, – пробормотала она, пристегиваясь ремнем безопасности и включая зажигание.

– Будь осторожнее на дороге.

– Адам… – Конни подняла на него умоляющие глаза.

Холодное выражение, словно маска, застыло на его лице. Наклонившись, Адам быстро поцеловал ее в губы и поторопил:

– Тебе лучше ехать.