Текст книги "Окутанные метелью (ЛП)"

Автор книги: Б.дж. Харви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 9
~ Портер ~

Это была одна из лучших ночей в моей жизни. Когда я занимался любовью с Харлоу и наконец позволил себе поддаться этому безошибочному влечению, я испытал чувства, сравнимые разве что с моим первым самостоятельным полётом – тем, что до сих пор казался самым захватывающим моментом.

И всё же это ничто по сравнению с тем, чтобы проснуться рождественским утром, держа в руках женщину, которую хочешь сильнее всего на свете. Спина, конечно, побаливала после ночи, проведённой на полу, но я бы без колебаний повторил всё снова.

Я чувствую её лёгкое движение и опускаю взгляд. Харлоу смотрит на меня снизу вверх, глаза ещё сонные, волосы растрёпаны, а на губах – та улыбка, от которой внутри всё теплеет.

– Доброе утро, дорогая.

– Счастливого Рождества, – отвечает она таким голосом, в котором удивительным образом сочетаются нежность и хрипловатая, тёплая интимность. Она слегка впивается ногтиками мне в грудь, похоже моя утрення эрекция привлекла её взор.

Её бедро уютно устроилось на моих, и едва заметное движение заставляет меня поморщиться от приятного напряжения. Судя по лёгкому прижатию её пальцев к моей груди, Харлоу замечает мою реакцию мгновенно.

– Кажется, кое-кто тоже рад просыпаться рядом с тобой, – говорю я, не скрывая улыбки.

– Что ж… поздравь меня с Рождеством.

– Запомни эту мысль. Прошлой ночью ты меня окончательно вымотала, и вот сейчас с подарками я, пожалуй, не справлюсь.

Она резко садится, совершенно забыв о своей наготе, и восторженно хлопает в ладоши. Я провожу взглядом по её телу – без стыда, без попыток скрыть удовольствие – и едва успеваю перехватить взгляд, полный того же желания. Всё внутри меня отзывается на это мгновенно: Харлоу явно не против новой утренней главы наших приключений.

Подарки, безусловно, могут подождать.

***

~ Харлоу ~

Несколько часов спустя – после того, как я проснулась и вручила Портеру свой собственный «рождественский подарок» в виде орального секса, а он с не меньшим старанием ответил, – мы получили сообщение: лететь уже безопасно, если захотим.

Обсудив всё с Грейсоном и моим отцом, мы решили вернуться домой, чтобы успеть провести остаток дня с семьями и не пропустить праздники окончательно.

На обратном пути у нас не было пассажиров, поэтому я спокойно устроилась в кресле и позволила себе просто наслаждаться полётом. Моё великолепное чудовище в форме мужчины и Грейсон – оба сосредоточены, спокойны, профессиональны – доставляли нас обратно в Сиэтл, а я мысленно благодарила судьбу за всё, что произошло в последние два дня.

Я скучала по отцу, переживала, что он встретит Рождество в одиночестве, но знала: ни за что не отказалась бы от того, что подарила мне эта метель. И Портер – лишь одна из причин моей широкой, никуда не исчезающей улыбки.

Когда дверь кабины открылась и Портер подошёл ко мне, я не удержалась от того, чтобы с восторгом провести взглядом по его фигуре.

– Уже соблюдаешь дистанцию? – поддела я, и тут же пожалела: его улыбка исчезла.

Он переплетает наши пальцы, подносит моё запястье к губам, целует мягко, почти трепетно, затем кладёт наши руки на стол.

– Не думаю, что когда-нибудь захочу быть далеко от тебя, дорогая. Но решил, что так безопаснее. Мне нужен хотя бы небольшой барьер – иначе я не смогу думать ни о чём, кроме того, чтобы предложить тебе вступить в клуб «Высота в милю».

Мои глаза вспыхнули – и судя по его тихому, едва слышному рычанию, он это заметил.

– Прекрати думать об этом, – хрипло произносит он. – Мне нужно вернуть нас домой целыми и невредимыми. И как бы хорош ни был Грейсон, один он этот самолёт не посадит.

– Зануда, портящий удовольствие, – шепчу я.

– Соблазнительница, – отзывается он.

Он наклоняется, поправляет одежду – и я едва не улыбаюсь победно. Первый раунд точно за мной.

– Всегда, – добавляю я, откинув голову.

Он качает её в ответ, явно пытаясь вернуть мысли в рабочее русло.

– Мы в тридцати минутах от дома. Я хотел поговорить с тобой… прежде чем наш «чикагский пузырь» исчезнет.

– Мы были в пузыре? – изображаю невинность и сжимаю его пальцы.

– Ты прекрасно понимаешь о чём речь. Да, я сказал тебе всё ещё там, но хочу, чтобы ты знала: неважно, где мы сейчас, мои чувства настоящие. Помни об этом.

– Ты говоришь так, будто всё может измениться?

Он кладёт ладонь поверх моей.

– Я не изменю своего решения. Пусть даже потеряю работу, но теперь, когда ты со мной… ничто – даже гнев твоего отца – не остановит меня.

Я сначала хихикаю. Потом фыркаю. Потом хихикаю ещё сильнее. Портер хмурится.

– Рад, что тебе это смешно, – ворчит он, пытаясь высвободить руку.

– Ты не понимаешь, – я ещё крепче держу его руку и никогда не хочу отпускать. – Моему отцу нужно лишь одно: чтобы я была счастлива. А ты… ты делаешь меня счастливой. Как давно никто не делал. Мне всё равно, будешь ли ты главным пилотом или… моим главным личным ассистентом по приятным делам – я не хочу, чтобы что-то менялось только потому, что мы вернулись домой.

– Значит, мы на одной волне?

Выражение его лица – такое нежное и такое опасно сексуальное – заставляет меня прикусить губу. как же хочется присоединится к клубу «Высота в милю». Я киваю, закусывая губу, чтобы не умолять этого мужчину взять меня на столе по-быстрому и жёстко.

Он замечает моё состояние.

– Харлоу!

– Что?

– Прекрати думать об этом. О том самом. В твоей красивой головке крутятся развратные мысли. Ты прикусываешь губу, когда представляешь себе очень конкретные, очень непристойные вещи. И я хочу, чтобы ты приберегла их до сегодняшнего вечера. Когда я смогу отвезти тебя в свою постель, где им самое место.

Он поднимает меня за талию, целует крепко, настойчиво, так, что у меня перехватывает дыхание, а колени подкашиваются.

Когда отпускает, его улыбка с ямочками – последнее, что удерживает меня в вертикальном положении.

– Эй… не хочешь увидеться позже? – спрашиваю я, набрав дыхания.

– Я думал, ты проведёшь вечер с отцом.

– Планировала… – собираю смелость. – Но я бы хотела увидеться и с тобой. Если ты тоже хочешь.

– А этот поцелуй, по-твоему, о чём говорил? – отвечает он.

Я молчу, позволяя словам дойти. Дошли. По-другому этот поцелуй истолковать невозможно.

– Значит… это «да»?

– Это однозначное «да». Позвони, когда закончишь у отца, и я расскажу, как доехать до моего дома. Я хочу, чтобы ты была рядом этой ночью.

– Хорошо, – отвечаю я, стараясь казаться спокойной, хотя сердце бьётся так, будто я снова в той метели.

– Тогда увидимся позже, – говорит он и возвращается в кабину.

Я падаю на кресло, пытаясь унять бешеный ритм дыхания и мысли, но улыбка – никуда.

Полчаса спустя мы приземляемся в Сиэтле. Я позволяю мальчикам разобраться с делами, собираю сумку и выхожу из самолёта. Возвращаюсь в офис, беру вещи, пишу отцу, что еду к нему, и направляюсь на парковку.

И вот чего я точно не ожидала:

Выйдя за дверь, я вижу великолепную блондинку, бегущую к Портеру. Она прыгает к нему на руки, обвивает его талию ногами и целует в губы.

Я застываю.

Наблюдая за ними, я ощущаю, как внутри всё рушится. Глупая. Наивная. Думала, что я особенная. Она прижимается к его шее, а он… он не отталкивает её. Не отводит взгляд. Не делает ничего.

Сломавшись окончательно, я разворачиваюсь и бегу к своей машине.

Он окликает меня, просит остановиться, но я не могу. Не хочу слышать ничего из того, что он скажет.

Завожу машину, сдаю назад и уезжаю.

В последний момент смотрю в зеркало заднего вида: Портер стоит, уперев руки в бока, наблюдая, как я уезжаю. А блондинка – кто бы она ни была – стоит рядом.

Счастливого. Грёбаного. Рождества.

Глава 10
~ Харлоу ~

Как только я прихожу к папе домой, он сразу понимает: что-то не так.

– Рассказывай, – приказывает он, едва открывает дверь и видит меня.

– Пап, я в порядке, – умоляю я, надеясь, что он поймёт намёк и не станет давить.

– Принцесса, с тобой явно что-то случилось, – говорит он, когда я прохожу в гостиную, падаю на диван и ложусь.

Я громко вздыхаю. Мне следовало знать, что от него ничего не скрыть – никогда не получалось.

– Ладно, я не в порядке. Но всё будет хорошо. Со временем. Может быть, когда я перееду в Тимбукту, стану монахиней и заведу десяток кошек.

Он усмехается, и я бросаю на него укоризненный взгляд.

– Не нужно переезжать и становиться монахиней. Кошки – это нормально, если только ты не начнёшь превращаться в ту женщину из реалити-шоу…

– Из того, где спасают животных?

– Именно. Так что случилось?

– Ничего. Я просто надеялась, что… что-то произойдёт. Но ошиблась. Мне поможет бутылка-другая вина и неделя зимней спячки.

– Насколько я помню, в прошлый раз ты не нуждалась в спячке. Это связано с Портером?

Я резко поднимаю голову. Он сидит в своём кожаном кресле и внимательно наблюдает.

– Как ты узнал?

Он вздыхает, и на его лице появляется тень беспокойства.

– Во-первых, этот парень уже давно смотрит на тебя с интересом. Во-вторых, я не слепой и не глупый. Ты довольно ясно показываешь мужчине, когда он тебе не безразличен.

Щёки вспыхивают, и я прячу лицо в подлокотник дивана.

– Итак, что он сделал?

– Мы… вроде бы начали встречаться, когда были в отъезде, и я подумала… Мы говорили о многом. Мне казалось, что между нами что-то начало складываться.

– Пока всё звучит не как проблема, Харли, – мягко побуждает он продолжать.

Я сажусь, скрестив ноги, и смотрю на него.

– Когда я выходила с работы, он стоял на парковке. И… он целовал и обнимал другую женщину.

Лицо отца меняется. Его взгляд становится резким, глаза чуть сужаются – и я узнаю в них вспышку гнева.

– Он сделал это? У тебя на глазах?

– Сначала он не видел меня. – Я чувствую, как слёзы подступают к глазам, а потом начинают стекать. – Когда я подошла к машине, он меня заметил и позвал, но я больше не могла оставаться там. Поэтому уехала.

– И он позволил тебе уехать?

– Пап, я не оставила ему выбора.

– Он пытался связаться с тобой?

– Десять пропущенных звонков и три сообщения.

Я вижу, как дёргается уголок его рта, но он себя сдерживает.

– Харли, ты хотя бы прочитала сообщения или прослушала голосовые?

– Какой в этом смысл? Я увидела всё, что мне нужно было увидеть. – Я махаю рукой, чувствуя, как внутри снова поднимается возмущение.

– А если он придёт сюда поговорить?

Я перевариваю его слова, ощущая, как сердце сжимается.

– Он не придёт, – тихо отвечаю я.

Некоторое время мы просто молчим. Я стараюсь не думать о собственной личной жизни, которая снова пошла под откос.

– Папа?

– Да?

– Почему ты не возражаешь против… всего этого? Моих отношений с Портером?

– Потому что до сегодняшнего дня я не мог представить для тебя лучшего мужчину. Поэтому я думаю, что тебе стоит дать ему шанс объясниться. Возможно, то, что ты увидела, имеет куда более простое объяснение.

– Он не отстранился от неё. Не остановил. Он обнимал её – и выглядел вполне довольным, пока не увидел меня. Что ещё здесь объяснять? Он пилот, пап. Харизматичный, привлекательный – и, как многие в его профессии, привык к мимолётным увлечениям. Я была для него временной историей на фоне метели в Чикаго. А теперь мы вернулись, и он просто возвращается к… кому бы она ни была. Это не важно. Мне остаётся только извлечь урок.

– Харлоу Уилсон, я никогда не учил тебя сдаваться. И знаю, что ты не глупая. Ты бы не позволила себя склонить к чему-то, что для тебя не имеет смысла, и точно не стала бы верить пустым словам мужчины только ради… простой интрижки.

– Папа! – Я закрываю лицо руками.

– Прекрати, – строго говорит он. – Тебе почти тридцать. И он не твой первый мужчина. Я был в твоём возрасте и всё отлично понимаю. Не буть такой же упрямой как тыой старик. Я знаю, что в твоей жизни уже были отношения, и что ты умеешь чувствовать, думать и принимать решения. Ты всегда пытаешься понять мотивы людей, разобраться в происходящем. Ты ведь уже мысленно прокручиваешь всё в своей голове – и будешь делать это ещё несколько дней.

Я качаю головой, но он смотрит на меня тем самым родительским взглядом, который ясно говорит: он хочет, чтобы я услышала его.

– Мы можем оставить всё как есть? Хотя бы сегодня? Я хотела провести Рождество со своим папой. Можем мы просто побыть вместе и не обсуждать мою личную жизнь хотя бы один день? – умоляю я, чувствуя, как глаза сами просят его согласиться.

– Для тебя – что угодно, принцесса. Только пообещай, что дашь ему шанс объясниться.

– Ладно. Дам шанс. В конце концов… – лгу я. – А теперь можно мне открыть подарки?

Я улыбаюсь ему – лукаво, по-детски, – и он, как всегда, сдаётся.

– Давно пора.

Глава 11
~ Харлоу ~

Ближе к ночи я еду домой и, верная своему слову, уютно устраиваюсь на диване с бокалом вина в одной руке и пультом в другой, включая «Эта прекрасная жизнь». Я пытаюсь не думать о невероятно привлекательном пилоте, но память всё равно возвращает меня к последним дням – к тем чувствам, что он разбудил во мне, когда вошёл в мой номер и впервые коснулся моих губ своим поцелуем.

Мы ходили по Мичиган-авеню, как влюблённая парочка: смеялись, переглядывались, украдкой целовались при первой возможности. Он не позволял мне платить ни за что, будто хотел окружить заботой весь наш маленький мир.

И потом – его тепло, его дыхание, его руки, когда мы, забыв обо всём, отдавались друг другу в мягком свете рождественской ёлки. Моей ёлки, которую он организовал, словно волшебник, заставив персонал отеля поставить её в моём номере. Он подарил мне Рождество в Чикаго… а затем разрушил всё ложью.

Или… ошибаюсь я?

Может, отец прав? Может, я неправильно истолковала увиденное?

Словно услышав мои мысли, раздаётся стук в дверь. Я замираю, надеясь, что тот, кто стоит снаружи, уйдёт. Смотрю на свою огромную толстовку «Сихокс», чёрные штаны для йоги – да, не лучший наряд для гостей. Но идеальный для вечера, который должен был пройти в обществе вина и самосострадания.

– Харлоу, я знаю, что ты там. Твой отец позвонил мне и сказал, что ты поехала домой.

Мой отец – предатель.

Я ставлю бокал на столик, подхожу к двери, смотрю в глазок и вижу на пороге красивого, но измученного Портера.

Поворачиваю замок – и вот он, передо мной. Мужчина, который ещё утром заставлял меня терять голову и строить планы на завтра, полные тепла и близости.

– Я здесь. Дома, в безопасности. Чего тебе ещё нужно, Портер? Мне больше нечего тебе дать, – произношу я, сглатывая ком в горле.

Он проходит внутрь и закрывает дверь за собой.

– Милая… – тихо говорит он, мягко касаясь моей щеки. – Нам нужно кое-что прояснить.

Я отворачиваюсь и возвращаюсь к дивану с бокалом. Он следует за мной и опускается рядом.

– Харли, если бы ты осталась и дала мне объяснить, всего этого бы не было… – Он склоняется ближе, большим пальцем стирая слезинку, которую я уже не могу удержать. – Ты хотя бы дала бы мне шанс.

Я мотаю головой, пытаясь стряхнуть то притяжение, которое он всегда вызывает во мне.

– Красивая женщина бросилась к тебе и поцеловала тебя. И ты даже не попытался отстраниться.

Он тянется ко мне, но я отшатываюсь.

Все эти часы я мысленно возвращалась к тому, что было между нами. И всё сильнее убеждалась, что для него это была лишь временная гавань. Мы оба были вдали от дома, и он сделал шаг, на который я откликнулась слишком искренне. Я не переставала винить себя.

Гнев поднимается во мне. Я резко приближаюсь к нему и тыкаю пальцем в его грудь.

– Ты использовал меня. Ты говорил именно те слова, которые я хотела слышать. Вёл себя так, будто это всё настоящее. А я поверила. Потому что мы были друзьями. Потому что доверяла. – Я делаю вдох, но слова рвутся сами, горячие и неконтролируемые. – Я думала, у нас что-то есть… а оказалось, мимолётная интрижка.

Боль усталости накрывает меня. Я понимаю: со временем я смогу избегать его – на работе, дома, везде. Со временем, возможно, боль притупится. Возможно, даже появится шанс на движение дальше. В конце концов вседа можно улитеть в Тимбукту.

Я вздыхаю, смирившись с тем фактом, что, очевидно, вообразила его чувства ко мне. Мой гнев угасает, и внезапно накатывает чувство усталости. Я очень сильно устала.

– Послушай, Портер… мы оказались вдали от дома на праздники. Ты просто… снял напряжение. Я не думала, что ты способен на такое. Но, как говорится, век живи – век учись.

Но он неожиданно хватает мои запястья, мягко, но уверенно, заводит руки назад и прижимает меня к себе, накрывая мои губы поцелуем – ярким, требовательным, как будто он пытается донести то, что словами ему не удаётся.

Моё тело откликается раньше, чем я успеваю подумать. Дыхание сбивается, сопротивление тает, словно снег под огнём. Он чувствует это – его хватка ослабевает, а затем он подхватывает меня, и я инстинктивно обвиваю его бёдра ногами, стараясь удержаться.

Он прижимает меня к стене, лбом к моему, и мы оба дышим неровно.

– Ты ошибаешься, милая, – его губы скользят к моей челюсти, затем к тому месту под ухом, где каждая нота его голоса разливается теплом. – Ты единственная женщина, с кем я сейчас. Единственная, с кем хочу быть. Единственная – с первой же минуты знакомства.

Я толкаю его в плечи, он отстраняется, смотрит недоверчиво.

– Ты снова говоришь нужные слова в момент, когда… когда всё во мне путается, – бормочу я, чувствуя, как жар поднимается к щекам. – Ты даже не оттолкнул её. Тебе было всё равно, что я это вижу.

Он снова прижимает меня к стене – крепко, но бережно – удерживая мой взгляд.

– Эта женщина – моя соседка по комнате. Лучший друг детства. Она переживает за меня всегда, особенно в такую погоду, когда я летаю. Она эмоциональная.

– Вы когда-то…

– Нет. Лора – мой друг. Близкий. Она единственная, кого я когда-либо видел без стеснений, но это ничего не значит.

– Но…

– Харлоу, ради бога. Она лесбиянка. Ей нравятся женщины. Очень. Она мне как семья. И, кроме тебя и моих родителей, ближе у меня никого нет.

Я смотрю на него – и вижу только искренность. Такой не притворяются, особенно держа на руках женщину, которую пытаются удержать.

Минуточку… я ему дорога?

– Я тебе… небезразлична?

Его взгляд смягчается до боли. Боже он ко мне неравнодушен. Чёрт, я облажалась. По-крупному.

– Каждую минуту, что мы провели вместе. Я давно хотел сказать тебе это… прикоснуться, быть рядом. Но держал дистанцию из уважения к твоему отцу. А в самолёте, когда увидел, как тот тип к тебе пристаёт… мне хотелось просто укрыть тебя от всего. Навсегда. И потом ты дала мне шанс. Мне. И я не мог его упустить. Потому что если три дня с тобой – всё, что мне дано, я сохраню их в сердце навсегда.

– Ты мне тоже… небезразличен, – вырывается у меня прежде, чем я успеваю хоть как-то это облечь в слова.

– Чёрт, как же я этому рад.

Он прижимается ко мне ближе, и я тихо выдыхаю, чувствуя, как всё напряжение растворяется.

– Значит, у нас всё хорошо? – спрашивает он, пятясь назад и унося меня к дивану. Я зарываюсь пальцами в его волосы и смотрю на мужчину, которого чуть не потеряла из-за недоразумения.

– Так… так хорошо, – шепчу я, когда он наклоняется и касается моих губ.

И пока рождественские огоньки мигают по комнате тёплым золотым и зелёным, Портер снова и снова доказывает, насколько мы действительно хороши друг для друга.

~ Конец ~

Эпилог
~ Портер ~

Приземлившись на тридцать минут раньше запланированного, я провожу последние проверки и убеждаюсь, что самолёт полностью в порядке, прежде чем направиться внутрь аэропорта, через зону регистрации, к офису Харлоу.

Мысль о том, что она, возможно, ещё не ждёт меня – если только не заметила посадку, – вызывает во мне приятное волнение.

Понимаете, мою дорогую Харлоу удивить почти невозможно. Она слишком внимательна, слишком сосредоточена на работе, чтобы упустить хоть что-то. Её отец говорит, что она была такой всегда, но для меня это лишь одна из её чар.

Но в этот раз, думаю, у меня есть шанс её поразить.

Так я думал… пока не завернул за угол и не вошёл в её кабинет.

Она наклонилась, поднимая с пола стопку папок. Тёмно-серая юбка чуть задралась, открыв тонкий намёк на кружево и линию подвязки на ноге.

Образ, в буквальном смысле, лишил меня дыхания, и во мне вспыхнуло мгновенное, горячее желание – то самое, которое она вызывает одним только своим существованием.

– Если бы я знал, что сегодня «День демонстрации и рассказа на работе», пришёл бы раньше, – замечаю я, делая шаг к ней и закрывая за собой дверь, мысленно благодаря судьбу и за замок, и за жалюзи.

Она хихикает и выпрямляется.

– Остановись. Не двигайся, Харлоу Дэниелс. Твой муж настаивает, чтобы ты осталась именно так… и дождалась того, что он посчитает заслуженным напоминанием за то, что кое-что утаила.

– Что именно я утаила? И что ты собираешься делать? – спрашивает она, пока мой взгляд вновь и вновь возвращается к её ногам и округлой, соблазнительной линии бёдер.

Я не отвечаю.

Пусть гадает, где я стою, что делаю и что будет дальше.

Я оказываюсь позади неё почти вплотную – между нами остаётся лишь тонкая грань воздуха, наполненного электричеством ожидания. Её близость зовёт, манит, будит во мне ту глубинную тягу, которой невозможно сопротивляться.

Медленно кладу ладони на её бёдра и опускаюсь на одно колено, позволяя пальцам скользить по изгибу её тела, вдоль шёлковистых чулок, по линии подвязок – как будто трогаю музыку, написанную специально для моих рук.

– Нам пора к Грейсону, – выдыхает она чуть дрожащим голосом, и эта нотка неуправляемости сводит меня с ума.

Это её качество – способность терять контроль рядом со мной – я люблю отчаянно.

Даже наша свадьба была доказательством этого.

В сумерках мы сбежали в Кабо: босиком, в белой рубашке с расстёгнутым воротом и тёмных шортах-карго я взял в жёны женщину, которая стала моим сердцем.

На ней было белое платье в греческом стиле – так мне потом сказали, – лёгкая ткань колыхалась на морском ветре.

И первая брачная ночь… была не просто страстью, а чем-то за гранью земного, чем-то, что навсегда вписалось в мою память. Эта женщина – моё навсегда.

– Грейсон поймёт… – склоняюсь и прикасаюсь губами к ремешку подвязки, позволяя поцелую подняться по её ноге, как медленно распускающийся огонь, прежде чем опуститься ниже, по плавной линии её тела.

– Портер, нам нужно… – Её голос тает, когда мои пальцы скользят по атласной ткани между её бёдрами – не исследуя, а лишь угадывая, дразня, позволяя ей почувствовать моё намерение.

Я встаю. Она оборачивается, и её губы трогает дерзкая, интимная улыбка.

– У меня есть кое-что для тебя. На Рождество, – говорит она, проводя ладонями по моей рубашке и обводя руками мою шею.

– Я уже слышал это раньше. И прекрасно помню, что ты тогда была… очень убедительной. Но никогда – здесь. – Я усмехаюсь, когда её глаза расширяются.

– Здесь?

– Чёрт возьми, да. Прямо как в твоей фантазии. Помнишь? – Я целую её в изгиб шеи, затем медленно поднимаюсь к уху. – Той самой, где я наклоняю тебя над твоим столом.

Я нежно прикусываю её мочку, провожу губами по линии челюсти, чувствуя, как её тело отзывается, а затем завладеваю её ртом в поцелуе, который храню в себе с первой нашей встречи – глубокий, всепоглощающий.

Она отстраняется и улыбается:

– Тогда, наверное… счастливого Рождества.

И я воплощаю её фантазию в реальность: наклоняю её над столом, позволяя нашим чувствам переплестись, пока волна за волной не накрывает её, а затем – нас обоих. Ничего грубого, только чистая, сильная близость двух людей, которые знают друг друга до самого сердца.

Когда мы, едва дыша, прижимаемся друг к другу, она шепчет:

– Лучшее Рождество в моей жизни.

Аминь.