355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Маккафферти » Двойное убийство » Текст книги (страница 5)
Двойное убийство
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 00:37

Текст книги "Двойное убийство"


Автор книги: Барбара Маккафферти


Соавторы: Беверли Херальд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава пятая
Берт

Хотелось бы мне сказать, что я была так потрясена случившимся в квартире Нэн, что проворочалась с боку на бок всю ночь. Или так опечалилась гибелью Красавчика, что не могла уснуть. В общем-то я действительно ворочалась и не могла уснуть, но вовсе не из-за грабителей и не из-за Красавчика.

Виной тому была встреча с Джейком.

Вряд ли я бы так расстроилась, поведи Джейк себя иначе – грубо и злобно. Ан нет, он был безупречен. А уж когда предложил Нэн помощь! Такая чуткость, такая забота! И это тот самый человек, который за все годы нашего брака ни разу не удосужился даже вынуть тарелки из посудомоечной машины!

Неужели он так изменился за те несколько месяцев, что мы не виделись?

И вдобавок, хоть я и ворчала вчера вечером, но нельзя отрицать: очень любезно со стороны Джейка было взять на себя переговоры с полицией, освободив нас с сестрой от повторения этой пытки.

Собираясь на работу, я то и дело ловила себя на том, что улыбаюсь при мысли о Джейке и его галантном поведении. И всякий раз, когда это случалось, стирала улыбку с лица и заставляла себя сосредоточиться на последнем дне нашей совместной жизни. И на том жутком телефонном звонке. Как сейчас помню, была пятница – день, когда я приводила в порядок наш первый этаж. Полы на кухне я уже вымыла, натерла воском и теперь занималась столовой. Когда зазвонил телефон, в руках у меня был флакон с полиролью и тряпка.

«Миссис Пауэлл? Мы не знакомы, но, на мой взгляд, вам следует кое о чем узнать».

Голос был таким самодовольным. И молодым. Позднее я не раз задавалась вопросом: не сама ли белобрысая шлюшка мне звонила? А может, подговорила кого из своих подружек?

«Ваш муж встречается с Хитер Диксон, своей секретаршей. Уже целых десять месяцев ».

Во рту у меня пересохло. Имя это ничего мне не говорило. Смутно припомнилась юная блондинка за конторкой, но я даже лица ее вспомнить не смогла. Однако не сомневалась, что она моложе меня как минимум лет на пятнадцать.

А самодовольный голос продолжал: «Об этом судачит весь офис. Вот я и решила, что окажу вам любезность».

В трубке погребальным звоном разлились гудки отбоя. Помню, я стояла и тупо смотрела на флакон с полиролью, который держала в руке.

Уборкой я в тот день больше не занималась. Рассудила так: скорее сгорю в аду, чем потрачу еще хотя бы минуту на уборку жилища этого развратника. Просто присела на кушетку в гостиной и стала ждать. И едва Джейк переступил порог, высказала ему все, что думала.

Я ожидала с его стороны смущение, стыд, возможно мольбы о прощении. Но Джейк, казалось, даже испытал облегчение, оттого что все наконец-то раскрылось. За считанные минуты упаковал свои вещички, ни разу не взглянув мне в глаза, и был таков. Я была поражена. Если бы он участвовал в Олимпийских играх в виде спорта «Уход от жены «, наверняка получил бы золото.

А после того как машина его отъехала, я упала в кресло и рыдала, пока не заметила, что мои слезы образовали маленькие лужицы на сверкающей поверхности, которую я только что на совесть отполировала. Тупо глядя на эти лужицы, я вдруг осознала, что убираю уже не жилище развратника, а свое…

Неужели после всего этого, причинив мне такую боль, Джейк всерьез полагает, будто может все уладить, побыв для разнообразия милым и заботливым?

Но в то же время я не могла отрицать, что встреча с ним разбередила мне душу.

Значит ли это, что я все еще его люблю?

Со всей этой круговертью мыслей в голове, я рассеянно наложила макияж, взяла ключи от машины и собралась уходить. Уже в дверях услышала, как Нэн заводит свой «неон», и остановилась, выжидая. Мы с Нэн обычно выбираемся из дому почти в одно и то же время, но практически никогда не ездим вместе. Хотя моя контора частенько командирует меня в центр Луисвиля, что всего лишь в нескольких кварталах от радиостанции Нэн, однако у сестры непредсказуемый график жизни.

Но сегодня утром я просто не хотела с ней встречаться. По крайней мере, пока. Не хотела, чтобы она задавала мне вопросы о Джейке, на которые я была не готова ответить. И уж тем более не хотела выслушивать ее ответы на вопросы, которые я была не готова задать. А она это любит. И пусть исходит при этом из самых добрых побуждений, но сейчас я просто не в силах была ее слушать. Заведет опять свою песню про мужа, заслуживающего прощения.

Тем не менее, поднимаясь на двадцать второй этаж небоскреба, где находилась юридическая контора, я все еще думала о Джейке. На этой неделе я заменяла отбывшую в летний отпуск секретаршу в приемной. Что и говорить, фирма проявила небывалое великодушие – не позволяла женщине взять отпуск, покуда не отдохнули все до единого остальные служащие. Этак бедняжке придется справлять Рождество в июле.

И вот едва я запихнула сумочку под стол и уселась, как зазвонил телефон. Я ответила в строгом соответствии с полученными инструкциями:

– Фарли. Невин. И Вудс.

Фирма называлась «Фарли, Невин и Вудс», но каждый из партнеров специально наведался ко мне в приемную, дабы повелеть, чтобы, отвечая на телефонные звонки, я делала особое ударение на знаках препинания. Очевидно, даже объединившись в названии фирмы, эти трое желали иметь как можно меньше общего друг с другом. Впрочем, познакомившись с ними, я вполне могла их понять.

– Добрый день. Чем могу помочь? – продолжала я.

На другом конце провода раздался хриплый шепот:

– Где он?

– Простите? – растерялась я. У звонившего явно был тяжелый ларингит. Я с трудом разобрала его слова.

– Где он? – Теперь голос сделался похожим скорее на женский, чем на мужской, но утверждать я не могла: собеседника не отпускал ларингит. – Где?

– Где кто? – задала я вполне логичный вопрос. Если звонившему был нужен один из партнеров, то раньше одиннадцати они никогда не появлялись. В это время в офисе были только их секретарши.

– Нечего валять со мной дурочку, – прохрипел голос в трубке. – Ты отлично знаешь, о ком я говорю, сучка.

У меня аж дыхание перехватило. Судя по всему, болезнь сделала звонившего чересчур раздражительным, я же постаралась сохранить профессиональное самообладание.

– Простите, но, по-видимому, вы ошиблись номером.

Голос зазвучал тише и еще более хрипло. Прямо Фредди Крюгер какой-то.

– Слушай. Они сказали мне, что собираются вытворить, и я знаю, что ты в доле.

Я снова постаралась отделаться от навязчивого психа:

– Думаю, если вы уточните номер, который набирали, то…

– Не надо мне ничего уточнять, дерьмо ты собачье, – перебил меня мистер Крюгер. – Я отлично знаю, с кем говорю. Ты же одна из близняшек, так?

– Что?..

До сего момента я была абсолютно уверена, что человек ошибся номером. Сердце мое бешено заколотилось, перед глазами все поплыло.

А Крюгер не унимался:

– И не пытайся вешать мне лапшу на уши. Я ведь не дурак. И знаю, что ты можешь записать это на магнитофон, сучка.

Надо ж до такого додуматься! Вряд ли мне бы захотелось записывать, как меня оскорбляют почем зря. И кстати…

– А кто это говорит?

– Тот, кто спасает тебе жизнь, – просипел Фредди Крюгер. – В общем, так. Скажи ему, чтобы мне перезвонил. И без шуток. А не то нам всем крышка!

Я почувствовала, как по спине ползет холодок.

– Но… – только и удалось выдавить мне, прежде чем Крюгер дал отбой.

Несколько секунд я сидела, тупо уставившись на трубку в своей руке. Кто же это был? И о чем он говорил? Все это выглядело полной бессмыслицей, однако звонивший был осведомлен, что я одна из близняшек. Следовательно, и я должна его знать, так?

Или же его знает Нэн.

Я потянулась к телефону и, набрав номер, стала вслушиваться в гудки. Конечно же, я была в курсе, что на самом деле аппарат на другом конце провода помалкивает.

На радио, по словам Нэн, очень важно, чтобы в эфир попадали только реплики ди-джеев и музыка. Никому не интересно слушать трезвонящий на заднем плане телефон. Само собой, если это не какое-нибудь «открытое радио».

Не так давно я посетила аппаратную радиостанции «Кентукки—Индиана» и Нэн продемонстрировала мне большие цветные лампы над панелью управления, сообщающие о телефонном звонке.

– Ну же, Нэн, отвечай! – нетерпеливо приговаривала я.

Словно услышав, сестра взяла трубку:

– Это ты, Берт?

Я не удивилась. У нас с Нэн так часто бывает. Точно не знаю, как это получается, но в большинстве случаев мы каким-то образом заранее распознаем звонки друг друга.

Флюиды близнецов, как говорит Нэн.

Однако меня удивила какая-то странная нотка в ее голосе. Он звучал напряженно и даже чуточку испуганно.

– У меня только что был очень странный звонок, – сказали мы обе в унисон.

– И у тебя? – переспросила я.

– А у тебя тоже? – отозвалась Нэн. – Тебе тоже сказали: «Деньги у меня»?

– Что?

Я обнаружила, что так крепко стиснула трубку, что побелели костяшки пальцев.

– Деньги, – повторила Нэн. – Мой сказал: «Деньги у меня». – «Ну и молодец», – отвечаю я и жду. Нам же сюда без конца всякие психи звонят. Поместили в справочнике телефон «горячей линии», на свою голову.

Нэн говорила почти беспечно, но я знала, что она взволнована. Даже если бы не уловила легкую дрожь в ее голосе, все равно поняла бы – ведь сестра тарахтела со скоростью тысяча слов в минуту. Чем сильнее Нэн волнуется, тем быстрее говорит. И пускай иногда это звучит комично, как номер эксцентрика, способного отбарабанить всю античную литературу за минуту, меня не проведешь: я знаю, когда сестра близка к истерике.

– Тут я подумала, – продолжала Нэн, – а может, это один из победителей наших конкурсов? Или же этот псих решил, что звонит в «Кентукки – Лотерею» или еще куда-нибудь. Ну я и… ой, секундочку.

Обычное дело, когда Нэн говорит с работы. Наша беседа разбита на трехминутные отрезки, перемежающиеся ее выходами в эфир с объявлением очередной песни. Я услышала негромкий щелчок микрофона, а затем – голос Нэн, рассказывающей об Элтоне Джоне.

По радио голос сестры звучит вполне узнаваемо, разве что сильнее – и неизменно с волнующими модуляциями. «Легкий поворот ключа настройки – и я вся ваша», – любит пошутить Нэн.

Микрофон снова щелкнул, и Нэн продолжала:

– Ну вот, после того как я сказала: «Ну и молодец», повисло долгое молчание. Как будто человек крепко задумался. Тогда я спрашиваю: «А что это за деньги?»

Нэн вошла в раж и, разыгрывая сценку по ролям, говорила то за себя, то за психа.

– А он шепчет: «В чем дело?» – Сейчас Нэн сама напоминала Фредди Крюгера. – «Ты что, не одна и не можешь говорить?» А я ему, – продолжала сестра своим обычным голосом, – значит, отвечаю: «Да нет, почему, я могу говорить. Если б не могла, не сняла бы трубку». И чувствую себя при этом по-дурацки, будто младенца вразумляю. Понимаешь, покрутившись столько лет в этом бизнесе, волей-неволей уяснишь, что очередной позвонивший псих запросто может оказаться женой владельца станции. Так что отбривать с ходу опасно. В общем, после очередной минуты молчания я и говорю: «Так что там насчет денег?» Тут-то он и повесил трубку. Секундочку…

Меня опять оглушил радиоголос сестры. Она зачитала прогноз погоды (прозвучавший в ее устах с легким налетом непристойности), объявила следующий блок песен и вернулась ко мне.

– И как только этот чокнутый отключился, я сразу же нажала кнопку обратного вызова – знаешь, чтобы связаться с последним звонившим. И представляешь, слышу автоответчик: «Набранный вами номер не обслуживается на входящие звонки». Словом, это был телефон-автомат! – Нэн перевела дыхание. – А что сказал твой тип?

Ох как мне не хотелось ей отвечать! То, что сказали мне, выглядело существенно хуже.

– Ну… – начала я, – если честно, я не уверена, что это был мужчина. Голос звучал так хрипло, что вполне мог принадлежать женщине.

– Да-да, точно, – вклинилась Нэн, – мой тоже мог быть женщиной. Он так сипел, что запросто мог оказаться даже святым Бернардом. Ну, и что же он сказал?

И я пересказала ей, слово в слово, весь наш разговор, стараясь ничего не упустить. Добравшись до той части беседы, где всем нам посулили «крышку», я услышала, как Нэн судорожно втянула в себя воздух.

– Крышка? – переспросила Нэн. – Он так и сказал?

– Ну да. – Не могла же я ослышаться!

– Черт! – процедила Нэн. – Значит, тебе пригрозили смертью!

Сердце мое опять заколотилось. Очевидно, в душе я надеялась, что Нэн презрительно высмеет всю эту историю и объявит, что волноваться не из-за чего, что виной всему моя страсть к преувеличениям.

Вообще-то Нэн способна высмеять что угодно, однако сейчас явно была настроена серьезно. И еще до того, как Нэн открыла рот, я уже знала, что она скажет. Правда, на сей раз флюиды здесь были ни при нем.

– Берт, мы должны сообщить об этом в полицию. О боже!

– Если я заеду за тобой в три пятнадцать, когда сменюсь с эфира, – устроит?

– Нэн, а это обязательно? – жалобно проблеяла я.

– Обязательно, – твердо ответила сестра.

* * *

Тот, кто придумал пословицу «Бог троицу любит», явно не был знаком с детективом Гецманном. Едва мы приблизились к его столу, как Гецманн откинулся в своем металлическом кресле и заложил руки за голову.

– Так-так-так… Ну надо же! Близняшки-террористки снова пожаловали!

Не знаю, как Нэн, но лично я после такого приветствия готова была немедленно развернуться и убраться куда подальше. Как выяснилось, сестра была настроена иначе. Будь она кошкой, наверняка бы выгнула спину и зашипела на полисмена.

– Слушайте, Гецманн, – процедила она сквозь зубы, – плевать я хотела, верите вы нам или нет. Но вам следует знать, что случилось кое-что еще, а поскольку Господь явно обделил вас мозгами…

Глаза Гецманна начали сужаться. И прежде чем они превратились в щелочки, я перебила Нэн.

– Моя сестра хочет сказать – мы решили, что следует сообщить вам об этом, – миролюбиво заговорила я. – Ведь если действительно что-нибудь произойдет…

– …с одной из нас, это будет на вашей совести, – злобно закончила за меня Нэн. – Так что лучше уясните своими заплывшими жиром мозгами: творится что-то непонятное, потому что…

– …сегодня утром у нас были… – опять перебила я.

– …весьма странные телефонные звонки, – снова зачастила Нэн. – Мне на радио позвонил какой-то сиплый тип и сказал, что получил деньги. Но едва он повесил трубку…

– …как мне на работу тоже позвонили, – продолжала я. – И хриплым шепотом велели сказать ему – как будто я знаю кому, – что лучше бы он связался с кем следует, а не то…

– …всем нам будет крышка. Крышка – слышите или нет? Сестре фактически угрожали! А теперь мы хотели бы узнать…

– …что нам делать, – закончила я.

– Точнее, что вы намерены со всем этим делать, – поправила Нэн.

Глядя на мрачнеющее лицо Гецманна, я поняла, что ответ на этот вопрос у него уже готов. И с опозданием сообразила, что мы с Нэн снова взялись за старое, чем грешили еще в начальной школе. Миссис Мэлли, наша учительница, однажды даже обвинила нас в списывании друг у друга контрольной по математике, потому что мы обе сделали одни и те же ошибки.

Когда мы волнуемся, то заканчиваем друг за друга фразы.

У миссис Мэлли это объяснение не встретило особого доверия. А детектив Гецманн, видимо, решил, что мы так здорово отрепетировали нашу байку, что даже выучили наизусть.

– Ну-ка, ну-ка, погодите, – криво ухмыльнулся Гецманн, взъерошивая свой «ежик», – попробую угадать. По вашему мнению, эти телефонные звонки – хрипло-сиплые голоса, так? – каким-то образом связаны со вчерашним убийством неизвестного в «Галерее». Того самого парня, с которым ни одна из вас не знакома. А еще это, само собой, имеет прямое отношение к так называемому взлому вашей квартиры. Ну как, я прав?

– Мы понятия не имеем, с чем связаны эти звонки! – ледяным тоном отрезала Нэн. – Кажется, это вы у нас тут профессионал, вот и расскажите нам.

Гецманн сделал глубокий вдох.

– Знаете, чего я больше всего не люблю? – начал он. – Я…

Поразительно, но сестра перебила его:

– Слушайте, мы все это не придумали. Проверьте в телефонной компании. Мне звонили из автомата. У них там должно быть зафиксировано.

Гецманн вскинул брови:

– Хотите убедить меня, что сами не могли позвонить друг дружке? Разве сложно позвонить из автомата, а потом ткнуть меня носом в реестры телефонной компании?

Это стало последней каплей. Не успела я опомниться, а Нэн уже круто развернулась и устремилась к выходу.

Я же на мгновение задержалась, а потому имела счастье наблюдать, как Гецманн изображает гору Везувий перед происшествием в городе Помпеи. Тускло улыбнувшись ему, я последовала за сестрой.

Немного погодя, сидя рядом с Нэн на переднем сиденье ее «неона», я сказала:

– Чтоб я еще когда-нибудь обратилась в полицию! Да ни за что на свете! Ни-ког-да!

Вместо ответа Нэн пожала плечами.

– Подумать только, – продолжала я, – отпросилась с работы, и ради чего? Чтобы меня в очередной раз обхамил этот громила! Черт побери! Какое удовольствие!

Нэн опять пожала плечами:

– Но ведь мы должны были сообщить о телефонных звонках.

– Да? И зачем же? И чего, скажи на милость, мы добились?

Нэн свернула на бульвар и притормозила позади почтового фургона, заблокировавшего узкую улочку. Что и говорить, чудесное завершение чудесного дня.

– Черт, – прошипела Нэн и, злобно глянув на злополучный фургон, повернулась ко мне. – Слушай, Берт, хватит канючить. Ты же сама согласилась поехать в полицию.

Я обратила на нее негодующий взор. «Канючить»? Сестрица взбрыкнула и гордо покинула полицейский участок, а я, значит, канючу?

– Высади меня здесь, – проворчала я. – Пешком быстрее дойду. – Я не стала добавлять, что если пробуду с ней еще минуту, то и сама могу высказать парочку угроз в ее адрес.

Рывком распахнув дверцу, я перебежала улицу и бодро зашагала прочь.

– Берт! – остановил меня голос сестры.

– Что еще? – рявкнула я, оборачиваясь. Нэн опустила стекло и пристально смотрела на меня.

– Будь очень осторожна, ладно? – По глазам было видно, что она в самом деле встревожена. Господи, и ради чего мы только воюем? Я растерянно улыбнулась.

– Ладно. И ты тоже.

Естественно, после этого обмена пожеланиями я вскоре поймала себя на том, что, торопливо шагая обратно к «Фарли, Невину и Вудсу», то и дело оглядываюсь через плечо. Со стороны я, наверное, напоминала одного из персонажей фантастического ужастика «Чужой» – после того как монстр вырвался на свободу и разгуливает по космическому кораблю. И если бы я так часто не оглядывалась, скорее всего вообще не заметила бы незнакомку, следовавшую за мной по пятам.

Если, конечно, она действительно шла за мной. Я принялась останавливаться через каждые три шага, делая вид, будто разглядываю витрины магазинов. На самом деле я проверяла, как поведет себя незнакомка.

И всякий раз она тоже исправно останавливалась. Даже когда я столбом застыла посреди тротуара и вперилась в небо, словно углядела там невесть что, незнакомка тоже остановилась. Краем глаза я отметила, что она уткнула нос в аптечную витрину, внимательно изучая экспозицию разнообразных кремов для ног.

Пока дама рассматривала витрину, я рассмотрела ее саму. Одета она была в рыжевато-коричневый дождевик с поднятым воротником – ни дать ни взять, Шерлок Холмс в юбке. Только Холмс ни за что не напялил бы такие огромные солнечные очки в оранжевой оправе. И не стал бы красить волосы в ярко-рыжий цвет. А если это парик?.. Не стал бы Холмс и ходить на четырехдюймовых каблуках. Причем ботиночки у дамы были того примечательного оттенка, который Нэн именует «цветом детской неожиданности», – и сумочка в тон.

Когда я наконец добралась до своего офиса, мисс Шерлок Холмс спокойно прошествовала мимо, громко цокая каблучками. Я с облегчением перевела дыхание. Может, у меня просто-напросто развивается паранойя? Но, говорят, даже у параноиков бывают враги.

Остаток дня я провела, нервно подпрыгивая, стоило кому-нибудь подойти ко мне сзади, а по дороге домой то и дело кидала безумные взоры в зеркальце заднего вида. Насколько я могла судить, никто меня не преследовал. И, выруливая на подъездную аллею к дому, я уже пребывала в убеждении, что чересчур насмотрелась ужастиков.

Пока не увидела свою входную дверь. Она была слегка приоткрыта.

Но ведь утром я тщательно ее заперла? Ну конечно, заперла. С трудом переставляя ватные ноги, я чувствовала противное пульсирование в ушах.

Я распахнула дверь. О господи…

Моя гостиная представляла собой точную копию гостиной Нэн вчера вечером. Выдвинутые ящики; распахнутые дверцы шкафов; газеты, одежда и книги вперемешку на полу.

Я с трудом проглотила застрявший в горле ком и выдавила: «Боже мой…» – но сама едва себя услышала. Издалека донесся шум подъезжающего автомобиля, но я всецело сосредоточилась на кошмарной свалке, в которую превратилась моя бедная квартира. Наклонившись, подняла канделябр, свалившийся с каминной полки, – снизу у него откололся маленький кусочек. На глаза навернулись слезы. Старательно поморгав, я двинулась дальше по комнате.

Боже правый! Все было в точности как у Нэн: вроде бы ничего не пропало, но раскидано на совесть.

Только я поставила на место канделябр, как с лестницы послышался шум; я истошно завизжала, а в следующую секунду увидела, кто спускается мне навстречу.

– Джейк! Что ты здесь делаешь?

Увидев меня, Джейк вздрогнул, а затем вытянул обе руки, демонстрируя свою непричастность.

– Когда я пришел, здесь все уже было в таком виде. Я просто проверял… хотел убедиться, что тот, кто все это натворил, не поджидает тебя наверху.

Я напряженно уставилась на него. После того как человек, которому веришь, тебя обманет, уже трудно принимать его слова за чистую монету. Вот что самое ужасное…

– Значит, моя дверь была не заперта? Джейк кивнул:

– Широко распахнута. Я и вошел. Словно по заказу, на сцене появилась Нэн.

– Вот дерьмо, мать вашу! – с чувством сказала она, бегло оглядев комнату.

Впервые в жизни я подумала, как емко она охарактеризовала ситуацию.

– Вы еще не видели, что на втором этаже, – мрачно заметил Джейк.

Мы с Нэн переглянулись и молча поднялись вслед за ним. Прошли по коридору. И остановились на пороге ванной.

Именно там кто-то оставил для меня сообщение. Ярко-оранжевой помадой на зеркале было намалевано:

НИКАКИХ КОПОВ, А НЕ ТО – СМЕРТЬ!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю