355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Барбара Брэдфорд » Удержать мечту. Книга 2 » Текст книги (страница 23)
Удержать мечту. Книга 2
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 19:26

Текст книги "Удержать мечту. Книга 2"


Автор книги: Барбара Брэдфорд



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

Тут Джон остановился, отпил воды из стакана и, прекрасно ощущая сгустившуюся напряженную атмосферу, поспешно продолжил:

«Дополнение номер четыре. Я завещаю Джеймсу Артуру Фарли, мужу моей внучки Полы Фарли, десять процентов моих акций в «Консолидейтед Ньюспейперс Интернешнл». Они являются личным даром Джиму Фарли и никоим образом не связаны с фондами, учрежденными для моих правнуков Лорна и Тессы. Тем самым я выказываю благодарность за его преданность мне и моим интересам в Йоркширской объединенной газетной компании, а также выражаю привязанность к нему.

Дополнение номер пять. Моей внучатой племяннице Вивьен Харт, внучке моего дорогого брата Уинстона, и моей племяннице Розамунде Харт Эллсуорси, дочери моего дорогого брата Фрэнка, я завещаю каждой по пятьсот тысяч фунтов стерлингов в виде фондов, учрежденных на их имя. Таким образом я выражаю мою неизменную привязанность к ним обеим и чту память моих братьев.

Дополнение номер шесть. Я завещаю моей внучке Поле Макгилл-Эмори Фарли и моему внуку Филипу Макгилл-Эмори мою нью-йоркскую квартиру на Пятой авеню и мой дом на Бегрейв-сквер, которыми им надлежит владеть совместно. Я делаю эти подарки Поле и Филипу, поскольку вышеупомянутые резиденции были куплены для меня их дедом, Полом Макгиллом. После долгих и тщательных размышлений я пришла к выводу, что по праву указанные дома должны принадлежать внукам Пола Макгилла. Поэтому я изменила первоначальное распоряжение, сформулированное в моем завещании от 1968 года.

Дополнение номер семь. Я завещаю моей внучке Поле Макгилл-Эмори Фарли всю оставшуюся часть моего состояния, включая сюда все автомобили, одежду, меха и деньги на моих текущих счетах. Далее, я завещаю Поле Фарли все имущество моей личной компании «Э. Х. Инкорпорейтед». Указанное имущество состоит из принадлежащей лично мне недвижимости, моих личных акций и денежных счетов. Все указанное имущество оценивается в сумму шесть миллионов восемьсот девяносто пять тысяч фунтов стерлингов шесть шиллингов и шесть пенсов».

Адвокат поднял голову и объявил:

– Здесь заканчивается завещание Эммы Харт Лаудер Эйнсли. Остается только…

– Подождите! – заорал Джонатан и вскочил, трясясь от гнева. Его лицо стало белее полотна, глаза грозили вот-вот выскочить из орбит. – Я собираюсь оспаривать завещание! По первоначальному завещанию квартира на Пятой авеню отходила ко мне, и я имею на нее все права! Я собираюсь…

– Будьте так добры, присядьте, Джонатан, – холодно бросил адвокат, смерив его убийственным взглядом. – Я еще не закончил.

Кипя гневом, Джонатан подчинился, но все же не удержался, чтобы не воскликнуть:

– Папа! Неужели тебе нечего сказать?

Робин, тоже злой, как черт, тем не менее покачал головой и сделал сыну знак помолчать. Кроуфорд продолжал:

– Я как раз собирался зачитать последнее заявление, сделанное миссис Харт в конце ее завещания. Сейчас я приступаю к чтению и вынужден просить воздержаться от подобных бестактных выходок. Итак, последнее заявление миссис Харт:

«Я искренне убеждена, что справедливо, честно и должным образом распорядилась принадлежащим мне материальным имуществом. Я от всей души надеюсь, что мои наследники понимают, почему одним из них достается большее наследство, нежели другим.

Однако на случай если кто-то из моих наследников сочтет, что его обманули или обошли другие члены семьи, должна еще раз подчеркнуть ошибочность такого мнения. Далее, если кто-нибудь из моих родных попытается оспорить настоящее завещание, я должна самым решительным образом предостеречь их от такого шага. Еще раз подтверждаю, что на меня никогда и никто не оказывал никакого давления. Никто, кроме моего адвоката Джона Кроуфорда, не знал о дополнениях и изменениях, которые я решила сделать по собственной воле. Также должна подчеркнуть, что не являюсь слабоумной и мое душевное состояние совершенно нормально. К настоящему документу, который является моим окончательным и последним завещанием, прилагаются четыре письменных заключения, подписанные четырьмя врачами. До дня подписания завещания я не знала никого из указанных врачей, и все они лица абсолютно незаинтересованные. Два терапевта и два психиатра осмотрели меня утром и днем двадцать пятого апреля 1969 года, перед подписанием настоящего завещания, которое произошло вечером того же дня. Заключения содержат результаты осмотра, и они подтверждают, что я нахожусь в прекрасной физической форме и отличном здоровье, что я умственно здорова и ничто не влияет на мою дееспособность.

Итак, мне остается подтвердить, что мое завещание окончательное, не подлежит никаким сомнениям и его совершенно бесполезно оспаривать в судебном порядке. Распорядительницей завещания я назначаю мою любимую и преданную дочь Дэзи Макгилл-Эмори, а Генри Россистера из «Торгового Банка Россистера» и Джона Кроуфорда из фирмы «Кроуфорд, Крейтон, Фиппс и Кроуфорд» – сораспорядителями».

Джон замолчал и откинулся на спинку стула в ожидании начала шторма.

Шторм разразился незамедлительно.

Все заговорили одновременно. Джонатан вскочил на ноги и едва ли не бегом пустился по длинному проходу к Джону Кроуфорду с таким видом, будто хочет наброситься на юриста с кулаками. Робин тоже встал со стула, как и Кит Лаудер, и Сара. Вся эта троица тоже с искаженными гневом лицами напустилась на Джона, не скрывая охватившей их ярости.

Джонатан совсем потерял контроль над собой. Он орал, что О'Нилы пролезли на его место, что Пола и Филип украли его наследство. Сара рыдала. Ее мать Джун поспешила к ней, обняла и постаралась успокоить, тщетно пытаясь скрыть свое собственное глубокое разочарование.

Брайан О'Нил тоже не усидел на месте Он подошел к Дэзи и, в качестве единственного присутствующего в зале представителя своей семьи, заявил, что О'Нилы не желают принимать подарки Эммы ввиду измышлений Джонатана.

Вокруг Полы бушевали страсти. Джим, сидевший перед ней, обернулся и сказал:

– Как мило со стороны бабушки завещать мне акции новой газетной компании!

– Да, – отозвалась Пола. От ее взгляда не ускользнули ни его сияющие глаза, ни довольная улыбка.

Филип, располагавшийся по ее левую руку, постучал ее по плечу и склонился к ней поближе. Пола искоса посмотрела на брата. Они обменялись долгим, понимающим взглядом. Пола пыталась сохранять серьезность, но это давалось ей с трудом. Она изо всех сил сжала губы, чтобы не расхохотаться.

– Наша бабушка, как обычно, подумала обо всем. Какой гениальный ход – приложить к завещанию заключения врачей. Недовольные ничего не смогут изменить – Эмма Харт крепко-накрепко связала им руки.

Филип кивнул:

– Да, но от них следует ждать неприятностей, попомни мои слова. С другой стороны, зная бурный темперамент Джонатана, можно представить, что неожиданный поворот событий заставит его совершать необдуманные и поспешные поступки. И, возможно, мы сможем раскрыть его предательство раньше, чем мы думали.

– Будем надеяться. Может, и бабушка понимала это тоже. Не сомневаюсь, что она действительно решила оставить нам дома Макгилла, именно потому, что мы – его внуки, но не стоит забывать, как умна и изобретательна она была. – Пола не смогла сдержать довольной ухмылки. – Ты должен согласиться, что последнее слово осталось за Эммой Харт.

– Я бы назвал это не словом, а целой речью, – засмеялся Филип.

Дэзи отодвинула стул и быстро обошла вокруг стола. Она наклонилась к Поле:

– Бедный Джон… Его кроют почем зря и совершенно несправедливо. Завещание ведь написала мама, а не он. Он всего лишь семейный адвокат. Не могла бы ты положить конец их мерзкому поведению? Лаудеры и Эйнсли совсем потеряли контроль над собой.

– Может, папа что-нибудь скажет? – пробормотала Пола.

– Нет, – твердо отозвалась Дэзи. – Эмма Харт назначила тебя главой семьи. Тебе и наводить порядок. Извини, но таково положение вещей.

Пола кивнула и встала со стула.

– Прошу всех минутку помолчать.

Ей, человеку по натуре сдержанному, было трудно обращаться к такому большому собранию людей, но когда никто из возмутителей спокойствия даже не взглянул в ее сторону, она с размаху стукнула кулаком по столу:

– Заткнитесь! Все! И садитесь по местам!

Эйнсли и Лаудеры с враждебным видом уставились на нее и, хотя никто из них не отошел от Джона Кроуфорда, все же гомон стих.

– Благодарю вас, – сказала Пола более спокойным тоном, но металл в ее голосе слышался отчетливо. Она распрямилась во весь рост, и ее природная величавость и властность вмиг отрезвила всех собравшихся.

– Как вы смеете устраивать подобные безобразные сцены, – резко бросила она. – Вы все просто отвратительны. По-моему, вам следовало бы проявить хоть какое-то уважение к Эмме Харт. Прошло всего лишь несколько недель после ее смерти, а вы уже, как шакалы, грызетесь над ее костями. – Взгляд Полы обратился на стоящих бок о бок Джонатана и Сару. – Моя бабушка знала, что делала, и, на мой взгляд, она еще проявила слишком большую щедрость по отношению к некоторым членам нашей семьи.

Пола крепко сжала спинку стула и продолжала почти что угрожающим тоном:

– Не советую никому даже и думать о том, чтобы оспорить завещание Эммы Харт. Потому что в противном случае я буду драться до последнего – даже если мне придется пожертвовать всем своим временем и всеми своими деньгами.

Собравшиеся не сводили с нее глаз. Большинство смотрели на Полу с восхищением, некоторые – с осуждением, но все они не могли не ощущать исходившую от нее силу власти.

Уинстон придвинулся поближе к Эмили и легонько прикоснулся к ее руке.

– Посмотри-ка на нее, – прошептал он. – Вот оно живое воплощение Эммы Харт. По-моему, легенда продолжается.

Глава 46

Шейн и Пола пересекли терминал авиакомпании «Бритиш Эруэйз» в аэропорту Кеннеди, поднялись на эскалаторе на второй этаж и вошли в зал ожидания для пассажиров первого класса Там они наконец нашли тихий уголок. Шейн помог ей снять пелерину из меха дикой норки, затем скинул свое драповое пальто и бросил его на ближайший стул.

– Давай выпьем чего-нибудь, – предложил он. – У тебя еще есть время до вылета.

– С удовольствием. Спасибо, милый.

Шейн улыбнулся ей и поспешил к бару в противоположном конце зала ожидания.

Пола, не отрываясь, следила за ним. Как он красив! Такой уверенный в себе, решительный, сильный. Выражение ее лица смягчилось, глаза смотрели на него с бесконечной любовью. За год, прошедший с начала их романа, ее чувство к нему только окрепло. Теперь он настолько вошел в ее жизнь, что без него она чувствовала себя потерянной и живой только наполовину. Он не переставал удивлять ее. Хотя Пола знала его всю жизнь, раньше она не осознавала, насколько он надежен в любой критической ситуации. Он был ей предан до мозга костей, и его преданность распространялась на все, что он считал важным. Сила его характера порой даже пугала ее. «Он выкован из стали», – подумала Пола.

Когда Шейн возвратился с бокалами, Пола встретила его любящим взглядом. Он улыбнулся в ответ, вручил ей водку с тоником и уселся рядом.

Они чокнулись, и Шейн сказал:

– За наступающий месяц! За начало нового года!

– За 1971 год! – подхватила Пола.

– Это будет наш год, дорогая. С Джимом все наконец решится. Ты станешь свободна, и только подумай – в январе ты снова сюда вернешься. Совсем скоро. Мы можем начать строить планы на будущее. Наконец-то.

– Как замечательно, – отозвалась она, но в ее блестящих глазах мелькнула тень тревоги.

Шейн заметил это и насупился.

– Что-то мне не нравится выражение твоего лица. В чем дело?

Пола с веселым смехом покачала головой.

– Ничего. Я испытаю огромное облегчение, когда наконец переговорю с Джимом и все с ним улажу. Он приводит меня в отчаяние своим нежелание признать, что наши отношения зашли в тупик. Как страус, он прячет голову в песок. Я знаю – ты, наверное, считаешь, что я не слишком хорошо ему все объясняла. Но трудно говорить с тем, кто отказывается тебя слушать. – Она сжала его ладонь в своих. – Извини. Я опять принялась за старое и в сотый раз одно и то же.

– Ничего. Я все понимаю. Но по возвращении ты с ним разберешься – С ухмылкой Шейн добавил: – Тебе надо загнать его в комнату, закрыть дверь на ключ, а ключ выбросить. Тогда ему придется тебя выслушать.

– В случае необходимости именно так я и поступлю. Честное слово. Конечно, сейчас не самое подходящее время, ведь до Рождества осталось только две недели. С другой стороны, наверное, не бывает подходящего времени для разговора о разводе. Такие ситуации не бывают простыми.

– Верно. – Он с озабоченным видом наклонился к ней поближе – Я знаю, что тебе придется нелегко. Как мне хотелось бы оказаться в Англии, рядом, на тот случай, если я тебе понадоблюсь. Но мне необходимо лететь на острова. Однако, – он замолчал и внимательно посмотрел на нее, – я примчусь в Лондон немедленно, если ты не сможешь справиться одна.

– Знаю. Но я справлюсь. Правда, Шейн. – После небольшой паузы Пола добавила:

– Спасибо за минувший месяц. Все было чудесно. Постоянное общение с тобой сотворило просто чудо. Сейчас я чувствую себя намного лучше, чем по приезде в Англию в ноябре… Лучше во всех отношениях.

– И я тоже. И знаешь, Пола, ведь если задуматься, весь месяц прошел для тебя под знаком удачи. Ты возобновила контракт с Дейлом Стивенсом, нанесла поражение Мэрриотту Ватсону по стольким спорным вопросам. Еще бы тебе не испытывать облегчения. И, возможно, твой успех – предвестник счастливого будущего. В прошлом тебе пришлось испытать много горьких минут.

– Ты помог мне преодолеть их, Шейн. Правда. Ты оказал мне такую поддержку. Сейчас я сильна как никогда, благодаря тебе, твоей любви и пониманию. А говоря о «Сайтекс»… – Ее голос дрогнул. – Я знаю, ты не станешь смеяться над моими словами, ведь в глубине души ты такой же суеверный кельт… – Она снова замолчала, не отрывая глаз от его лица.

– Я никогда над тобой не смеюсь. Ну, давай, рассказывай.

Ее тонко очерченные губы дрогнули в улыбке, она покачала головой и вдруг сама рассмеялась.

– Ну, когда я впервые услышала о взрыве на „Эмеремм-III", я не могла удержаться от мысли, что это – дурной знак, предвестник еще больших бед. И в чем-то я оказалась права. Теперь, глядя назад, можно сказать, что за последние четырнадцать месяцев на нас свалилось столько проблем… Смерть Мин и все те неприятности в Ирландии, произошедшие почти одновременно с катастрофой. Нарастающие подозрения бабушки относительно Джонатана; злобное поведение Сары по отношению ко мне и ее интриги с целью заполучить модные салоны. Крах моей семейной жизни. Ужасное поведение тети Элизабет; страх скандала, вызванного ее разводом и позицией, занятой Джанни. Нарастающие трудности и внутренние склоки в «Сайтекс», не говоря уж об аварии самолета Джима и его нервном срыве. Неожиданная смерть Блэки, и последующий уход бабушки, и отвратительные скандалы в нашей семье вокруг ее завещания. – Она поджала губы. – Порой мне кажется, что кто-то напустил порчу на меня или, точнее, на всю семью Эммы.

Шейн взял ее за руку:

– В общем-то, тебе досталось более чем достаточно. Но давай сохранять объективность. Во-первых, Блэки умер в восемьдесят четыре года, а Эмма – в восемьдесят один, так что их смерть не явилась очень уж неожиданной. И они умерли без мучений, прожив долгую и плодотворную жизнь. Во-вторых, что касается завещания, ты успешно заткнула рот крикунам. Ты разрешила многие из возникших в «Сайтекс» проблем, а Эмма подавила в зародыше интриги Сары против тебя. Джим поправился, Энтони и Салли поженились, они счастливы и у них родился чудесный мальчик. Даже твоя тетка Элизабет удачно выпуталась и, похоже, счастлива с Марком Дебоне. Что же касается твоего брака, то он был обречен задолго до взрыва на „Эмеремм-III".

Он обнял ее, поцеловал в щеку, затем сделал шаг назад и заглянул в такое родное лицо Полы.

– Так как насчет того, чтобы суммировать все положительные события? Блэки и Эмма имели возможность отпраздновать ее восьмидесятую годовщину и провели замечательные восемь месяцев, путешествуя вокруг света. Изумрудная Стрела выиграла Большие Национальные скачки, к огромной радости деда. Эдвина помирилась с Эммой, которая успела увидеть свадьбу Эмили и Уинстона и Александра и Мэгги. Так что помимо плохого произошло и много хороших событий.

– О, Шейн, ты абсолютно прав. Какую ерунду я наговорила.

– Вовсе нет и, как ты верно заметила, я очень суеверен. И все же я стараюсь видеть положительные стороны жизни. Их всегда можно найти, если захотеть. – Выражение его лица слегка изменилось, и он устремил на нее насмешливый взгляд своих темных глаз. – Когда, позвонив мне тем октябрьским вечером после чтения завещания Эммы, ты сказала, что она назначила меня одним из своих наследников, поскольку любила меня как родного и из-за своей многолетней дружбы с дедом. И я знаю, что ты постоянно повторяешь это, но… – Он замолчал, достал сигареты из кармана, закурил. Пару секунд он пускал дым, глядя в пространство.

Сгорая от любопытства, Пола внимательно посмотрела на него и спросила:

– К чему ты клонишь, Шейн?

– Меня мучает один вопрос: не было ли у Эммы и других соображений, точнее еще одного соображения?

– Какого?

– Возможно, Эмма знала о нас с тобой.

– О, Шейн, я так не думаю! – вскричала Пола, бросив на него ошарашенный взгляд. – Я уверена, что тогда она как-нибудь намекнула бы мне. Ты же знаешь о том, как дружны мы были с бабушкой. И уж Блэки-то она бы точно сказала. Тут у меня нет никаких сомнений, а он в свою очередь завел бы разговор с тобой. Ни за что на свете он бы не удержался.

Шейн стряхнул пепел в пепельницу.

– А у меня вовсе нет такой уверенности. Эмма была умнейшая женщина. Сомневаюсь, чтобы, учитывая сложившиеся обстоятельства, она бы что-нибудь сказала. Во-первых, ей не хотелось совать нос в твои и мои дела, а деду она ничего не открыла бы из опасения, что он начнет беспокоиться. Давай посмотрим правде в глаза – она завещала мне обручальное кольцо. Возможно, в надежде, что настанет день, когда я вручу его тебе.

– А может, она просто считала, что оно твое по праву, учитывая его происхождение Оно ведь очень ценное. Кроме того, она оставила тебе еще и картину – другой подарок твоего деда.

– Да. Но, Пола, фонд в миллион фунтов… Слишком уж щедрый подарок, с какой стороны ни посмотри.

– Согласна – Пола улыбнулась ему, и ее ярко-синие глаза с фиолетовыми искорками озарились нежностью и теплом. – Моя бабушка очень любила тебя. Она видела в тебе еще одного из своих внуков. А как же насчет Мерри? Бабушка проявила к ней тоже удивительную щедрость.

– Да. – Шейн легонько вздохнул. – Я очень хотел бы узнать истину. Но сомневаюсь, что мне это когда-либо удастся. – Внезапно он рассмеялся, и его глаза полыхнули озорным огнем. – Но должен признаться, мне хочется думать, что Эмма все-таки знала о нас и одобряла наш союз.

– Ну, в одном я уверена. Она бы благословила нас. К тому же… – Слова Полы прервал голос из динамиков. – Все, дорогой, объявили посадку на мой рейс. – Она сделала попытку встать.

Шейн остановил ее Он взял в руки ее ладони и прошептал, уткнувшись лицом в ее волосы:

– Я так люблю тебя, Пола. Не забывай то, что я тебе сейчас сказал, на протяжении двух следующих недель.

– Как я могу забыть? В твоей любви моя сила. И я тоже люблю тебя, Шейн, и буду любить всю жизнь.

– Нет, Джим, она еще не приехала. Но я жду ее с минуты на минуту. – Придерживая телефонную трубку плечом, Эмили застегнула молнию на юбке. Джим звонил их Йоркшира и застал ее в момент одевания.

Через несколько секунд Эмили нетерпеливо воскликнула:

– Я точно знаю, что самолет уже сел. Я звонила в «Хитроу», и мне сообщили, что рейс прибывает по расписанию. Он приземлился ровно в семь тридцать. Поле ведь надо еще пройти таможню и добраться до города. – Эмили взглянула на часы около кровати. – Господи, еще только девять часов. Послушай, мне надо бежать. Я передам ей, чтобы она тебе перезвонила, как только войдет в дом.

– Я уже ухожу из конторы, – сообщил Джим. – И поеду прямо в Лондон. Скажи Поле, что ей не надо ехать в Йоркшир, как она собиралась. Сегодня мы с ней встретимся на Белгрейв-сквер. И вы с Уинстоном тоже приходите. Пообедаем вместе, устроим прощальный вечер.

– О да, – пробормотала Эмили. – Я поняла тебя. Потому что Уинстон завтра летит в Канаду.

– Да… и я с ним. Я только что позвонил в его лондонскую контору, и он очень рад моему решению сопровождать его.

– Да? – в растерянности только и смогла промолвить Эмили. – Ты составишь ему хорошую компанию. Увидимся вечером. Пока.

– До свидания.

Эмили бросила трубку и какое-то время смотрела на нее, как загипнотизированная. Она подумала, что Уинстон будет не так уж радоваться перспективе ехать с Джимом, как тот считает. Скорее наоборот. Ни у кого сейчас нет свободного времени для Джима Фарли.

Телефон зазвонил снова. Эмили быстро сняла трубку, ни на миг не сомневаясь, что сейчас услышит голос мужа.

– Да, Уинстон?

Он засмеялся:

– Откуда ты знала, что это я?

– Потому что только что говорила с Джимом. Он искал Полу и рассказал, что летит с тобой в Торонто. Ты в восторге? – саркастически спросила она.

– Черта с два, – ответил Уинстон. – Ему там совершенно нечего делать, но не мог же я прямо сказать, чтобы он проваливал. Он владелец десяти процентов акций новой компании и интересуется новыми приобретениями, хочет поближе познакомиться с новой газетой. Ты же знаешь, каким он стал странным в последнее время. Вечно суетится и, честно говоря, начинает всех раздражать.

– Не повезло тебе, – вздохнула Эмили. – Надеюсь, он не станет лезть в дела «Торонто Сентинел». В содержание газеты, я имею в виду. Иначе он может тебя задержать. Ты уж постарайся вернуться к Рождеству, Уинстон.

– Обязательно, киска, не волнуйся. Что же касается Джима – если он начинает совать нос не в свое дело, я его быстро окорочу.

– Он пригласил нас сегодня вечером на обед. На прощальную вечеринку, как он выразился. Я бы предпочла побыть с тобой наедине, но, думаю, нам придется ехать, – нехотя произнесла Эмили.

– Выбора нет. Вообще-то я тебе звонил только затем, чтобы рассказать, что Джим летит в Канаду со мной. А сейчас я должен бежать на встречу.

Эмили попрощалась с мужем, достала из гардероба жакет от костюма, накинула его и поспешила в кабинет на первом этаже квартиры на Белгрейв-сквер, в которой они с Уинстоном остановились на уик-энд.

Был понедельник. За окном стояло хмурое утро, и холодный декабрьский свет заливал выдержанную в лимонных и белых тонах комнату, отчего она играла желтой и бледной-розовой красками. И, однако, вазы с охапками цветов, гудящий огонь в камине и теплый свет многочисленных ламп оживляли помещение. Эмили заметила, что Паркер принес поднос с кофе, три чашки и блюдце. Ее брат должен вернуться к десяти, вскоре после предполагаемого прибытия Полы.

Эмили уселась за стол, позвонила своей секретарше в лондонскую контору «Дженрет» и предупредила, что сегодня не придет. Едва она повесила трубку, как до нее донесся из прихожей голос Паркера, здоровавшегося с Полой. Эмили вскочила и побежала навстречу кузине.

– Какой приятный сюрприз – увидеть твое улыбающееся личико, – ласково заворковала Пола, обнимая Эмили. – Я и не знала, что ты в Лондоне, Пончик. Что ты здесь делаешь?

– Скоро расскажу.

Пола повернулась к дворецкому:

– Тилсон оставил багаж в машине, Паркер, поскольку немного позже он отвезет меня в Йоркшир.

– Гм… Пола… Джим позвонил недавно, – смешалась Эмили. – Он едет в Лондон. Он просил предупредить тебя, чтобы ты заночевала здесь.

Пола сдержала недовольный возглас и пробормотала:

– Ясно.

Она вымученно улыбнулась дворецкому:

– Тогда попросите, пожалуйста, Тилсона внести мод багаж в дом.

– Да, мадам.

Паркер направился к входной двери.

Пола сбросила норковую пелерину на стул в прихожей и проследовала за Эмили в кабинет. Там она закрыла за собой дверь, тяжело привалилась к ней и возмущенно воскликнула:

– Черт побери! Джим ведь знал, что мне не терпится поскорее добраться до Йоркшира, увидеть Лорна и Тессу! Он объяснил, почему он так неожиданно помчался в город?

– Да. Уинстон завтра улетает в Торонто, чтобы получше разобраться в ситуации с новой газетой. Джим решил сопровождать его.

– О нет! – вскричала Пола с изменившимся лицом. Она подошла к камину и тяжело опустилась на диван. Она вся кипела от ярости. Джим снова избегает ее, как тогда в октябре, когда он уехал в Ирландию к тете Эдвине. Может, он инстинктивно чувствует неладное? Или каким-то образом догадался, что она хочет завести разговор о разводе?

Эмили стояла около камина и внимательно разглядывала кузину. Наконец, она сказала:

– Ты выглядишь ужасно расстроенной. Что-то случилось?

После небольшого колебания Пола призналась:

– Думаю, для тебя не секрет, что нам с Джимом надо обсудить множество наших личных проблем. И найти их решение. А теперь он уезжает. Опять. Если мне не удастся отговорить его ехать с Уинстоном, то придется отложить разговор до его возвращения из Канады.

Эмили села на диван и ласково похлопала Полу по руке.

– Я давно уже знала, что между вами не все ладно. И тебе обязательно следует поговорить с Джимом – насчет развода, если ты хочешь знать мое мнение. И Уинстон думает так же.

Пола изучающе посмотрела на кузину.

– Значит, и со стороны это заметно, да?

– Ну, не всем, но близкие, конечно, все видят.

– А мои родители? – напряглась Пола.

– Твой отец знает, что обстановка накалена, и он очень обеспокоен, но вот насчет тети Дэзи я не уверена. Тo есть, полагаю, она не осознает всей серьезности положения. Она такой милый человек и видит во всех только хорошее.

– Как ты думаешь, смогу я убедить его остаться? – усталым голосом спросила Пола.

– Определенно, нет. Из-за акций, завещанных ему бабушкой, Джим очень близко принимает к сердцу все, связанное с новой компанией, и хочет быть в курсе всех ее дел. В последнее время он стал довольно назойлив.

– Знаю. – Пола провела рукой по лицу, внезапно ощутив безмерную усталость. – Как я ненавижу эти бесконечные трансатлантические перелеты. – Она зевнула.

Эмили поддакнула ей. Затем, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:

– Тебе так и так не удалось бы сегодня уехать в Йоркшир. Ты нужна Александру здесь, в Лондоне. Если уж на то пошло, он вот-вот приедет, чтобы поговорить с нами.

– Что случилось? – Вдруг она все поняла. – Джонатан?

– Боюсь, что да.

– Рассказывай же, не томи. – Пола тревожно смотрела на кузину. Мысли о Джиме и о разводе моментально отошли на второй план.

– Александр предпочел бы сам ввести тебя в курс дела. Он просил меня задержать тебя до его прихода. Там все довольно сложно. Вот почему я сама в Лондоне – из-за Джонатана. Александр хотел, чтобы я присутствовала на вашей встрече. Вообще-то, мы с Александром уже разложили ситуацию по полочкам за последние две недели…

– Ты хочешь сказать, что столько времени знала и ничего не сообщила мне?

– Мы хотели окончательно убедиться и составить план действий. А еще нам требовалось переговорить с Генри Россистером и Джоном Кроуфордом. Нам был необходим их совет. Придется действовать очень решительно.

– Все так серьезно?

– Весьма серьезно. Однако мы с Сэнди вполне контролируем ситуацию. В значительной мере тут замешана и Сара.

– Как мы и думали, – вздохнула Пола с презрительным выражением лица.

Дверь бесшумно открылась, и в кабинет вошел Александр.

– Доброе утро, Эмили. С возвращением, Пола. – Он подошел к дивану, расцеловал обеих и сел на стул лицом к ним. – Я бы не отказался от чашечки кофе, Эмили, – обратился он к сестре. – Шел пешком от Итон-сквер, а погода сегодня отвратительная. Я промерз до костей.

– Разумеется. – Эмили налила кофе из серебряного кофейника. – А ты, Пола?

– Да, спасибо, можно. – Она посмотрела на Александра проницательным взглядом. – Тебе следовало дать мне знать.

– Честно говоря, я собирался. Мы с Эмили долго и часто обсуждали сложившееся положение и наконец решили, что нет смысла беспокоить тебя раньше времени. Ты бы только волновалась, а помочь нам из Нью-Йорка мало, чем могла бы. Кроме того, у тебя хватало дел, связанных с «Сайтекс». Я не хотел вытаскивать тебя назад в Лондон. Кроме того, до самых корней я докопался только в конце прошлой недели. Ну, более или менее докопался.

Пола кивнула.

– Рассказывай все, Сэнди.

– Ну так вот. План Филипа сработал. Малкольм Перринг помог мне поймать Джонатана за руку, но у меня нашелся еще один источник информации. Именно благодаря ему я действительно загнал мерзавца в угол. Но я опережаю события. Лучше начать с самого начала.

– Да, пожалуйста, – заметила Пола.

– Малкольм Перринг действительно нашел и предложил отличную сделку для «Харт Энтерпрайзиз». Он вышел с ней на Джонатана, который проявил значительный интерес. Затем все заглохло. Малкольм постоянно звонил ему в течение двух недель, а Джонатан не говорил ни «да», ни «нет». Однако в середине ноября Джонатан предложил Малкольму встретиться у себя в конторе. Некоторое время Джонатан пел песни о том, какая это замечательная сделка, но затем отказался от нее. Сказал, что «Харт Энтерпрайзиз» не смогут ею заняться в данный момент. Он предложил Малкольму обратиться к некоему Стэнли Джервису, главе новой компании «Стоунуолл Пропертиз», и пояснил, что тот – его старый друг, очень, порядочный человек, и проводит крупные операции с не движимостью.

– Только не говори мне, – пробормотала Пола, что «Стоунуолл Пропертиз» принадлежит Джонатану Эйнсли.

– Правильно. И – держись: Себастьян Кросс – его партнер.

– Этот мерзкий тип. Фу! – Полу передернуло.

– Сара тоже вкладывает деньги в компанию. – Сообщил Александр и, покачав головой, добавил: – Дурочка.

– Джонатан снова обвел ее вокруг пальца, как часто случалось в детстве, – мягко заметила Пола.

– Точно, – вставила слово Эмили. – Только на сей раз ее ждут далеко идущие последствия.

– Да. – Пола задумчиво наморщила лоб и спросила: – Но как удалось Малкольму Перрингу узнать все это?

– Он и не узнал, – ответил Александр. – Узнал все я. Малкольм Перринг послушался Джонатана, ибо такова была наша цель – поймать его за руку, так сказать. Малкольм дважды встречался с Джервисом, а затем вдруг на сцене появился Себастьян Кросс. Теперь он постоянно на виду там, хотя за подставными лицами явно скрывается Джонатан. Его же имя не фигурирует нигде.

Александр закурил сигарету и продолжил:

– Малкольм начал переговоры с Кроссом и Джервисом, он плясал под их дудку и внушил им уверенность, что собирается заключить с ними сделку. Оба они ему не слишком понравились, и он заподозрил, что их компания не слишком твердо стоит на ногах. Он провел кое-какие расследования, поговорил с разными людьми и скоро нашел подтверждение своим подозрениям. Как мы планировали, Малкольм пошел на попятную – к огромному удивлению Джервиса и Кросса. Они до смерти перепугались, что упустят сделку, и начали ссылаться на целый ряд выгодных операций, который они недавно провели. Малкольм передал мне полученную от них информацию. Поздним вечером я покопался в бумагах нашего отдела недвижимости и обнаружил, что указанные сделки предназначались нам. Джонатан перевел их в «Стоунуолл», сославшись на то, что получил отличное предложение от другой фирмы и что его партнеры настаивают на новом варианте.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю