Текст книги "Признание у озера"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

«Мне надо помолиться, – подумала она, входя в спальню. – И я знаю, что Господь поможет мне, как в прошлом помог маме».

Деньги и кольцо она уложила в сумочку.

Лежа в постели, Лолита раздумывала, куда же направиться. Родственники матери жили на севере страны, и она не сомневалась, что, добравшись туда, сумеет отыскать кого-то, кто помнил ее еще ребенком.

Семья отца тоже происходила оттуда же. Собственно говоря, фамильный замок графов Уолкотта и Вернона располагался всего в двух-трех милях от места, где жила мать.

Отец ее учился в Итоне и Оксфорде, где, впрочем, не снискал особой славы. Затем он поступил в семейный полк, где и прослужил два года, но был вынужден уволиться оттуда, поскольку просто не мог позволить себе этого.

Потом его отец умер, и он унаследовал титул. Оказалось, что вместе с ним ему достались и многочисленные долги, с легкостью поглотившие деньги, которые он выручил от продажи родового замка.

Тем не менее родители жили счастливо, отчего детство Лолиты было согрето любовью, и лишь став много старше, она поняла, насколько они бедны.

«Если удастся уехать как можно дальше от Лондона, – сказала она себе, – можно будет надеяться, что никто не сумеет меня найти».

Девушка ничуть не сомневалась, что отчим будет искать ее, поскольку, если ему что-то было нужно, он не жалел сил, дабы обрести это.

Однако в крови у Лолиты недаром текла кровь Вернонов. Ее предки доблестно сражались за свою землю и умирали ради нее, не отступая от принципов и правил, которых свято придерживались.

«Я бы чувствовала себя обесчещенной, если бы вышла замуж за такого человека, как Мердок Таннер», – сказала себе Лолита.

Когда вошла горничная, чтобы помочь ей переодеться к ужину, Лолита остановила выбор на одном из своих самых красивых платьев, добавив к нему нитку жемчуга, который на прошлое Рождество подарила ей мать, – разумеется, за деньги отчима.

– Сегодня вы выглядите очаровательно, миледи, – заметила горничная.

– Благодарю вас. Надеюсь, вечер окажется приятным, – откликнулась Лолита.

«Он будет памятным для меня, – подумала она, – особенно если в дальнейшем мне предстоит скрести полы, чтобы заработать на жизнь, или обучать детвору в деревенской школе, которые нынче открываются повсюду».

Она была уверена, что как-нибудь да сумеет обеспечить себе пропитание. По крайней мере, родным языком она владела превосходно и в достаточной степени разбиралась в предметах, которым обучали детей в школе.

Спускаясь по лестнице, она высоко держала голову. В эту минуту из кабинета вышел отчим во фраке, тоже принарядившийся ради ужина.

Одного взгляда Лолите хватило, чтобы понять: он уже успокоился. Добившись, как он полагал, своего, Ральф Пиран продемонстрировал готовность к примирению.

– Надеюсь, сегодня вечером мы не задержимся допоздна, – сказал он. – Завтра утром у меня важная встреча, и мне понадобится свежая голова.

– Не думаю, что леди Лэнсдаун хочет, чтобы ужин затянулся. К тому же, как вам известно, папа, это один из тех приемов, который вы сами просили ее устроить.

– Я получил от нее записку с уведомлением, что на ужине будут присутствовать двадцать человек, а еще двадцать ожидаются после него. – Ливрейный лакей набросил ему на плечи накидку, и отчим продолжил: – Оркестр будет небольшим, и мне будет интересно узнать, что ты о нем думаешь. Леди Лэнсдаун говорит, что это один из лучших в сезоне. По ее мнению, принц Уэльский от него в восторге.

– В таком случае, он и впрямь должен быть хорош, – без тени сарказма согласилась Лолита.

Она прекрасно знала, что о том, чтобы принять у себя и развлечь принца Уэльского, мечтали все без исключения, а если ему нравился какой-то оркестр, то он был просто обречен на успех и бешеную популярность.

Ливрейный лакей расстелил красную ковровую дорожку, и Лолита ступила на нее, направляясь к вместительному роскошному экипажу, запряженному парой превосходных лошадей. Обе были вороные и совершенно неотличимые друг от друга, с белой звездочкой на лбу.

Следовало отдать Ральфу должное: он требовал совершенства даже в мелочах, но просто потому, что мог заплатить за него.

Некоторое время они ехали молча, потом он сказал:

– Я уверен, что, будучи разумной девушкой, ты хорошенько обдумаешь то, что я сказал.

– Я обдумаю ваши слова, папа.

– Что ж, именно этого я и хочу. Хотя особой спешки нет, Мердок не из тех, кто, приняв решение, откладывает дело в долгий ящик.

Лолита ничего не ответила.

Остальной путь прошел в молчании, и лишь когда они подъехали к дому леди Лэнсдаун, отчим сказал:

– Немногие девушки могут рассчитывать на перспективы, которые открываются перед тобой. Не забывай, что молодые люди, которые сегодня вечером станут осыпать тебя комплиментами, прицениваются к моему кошельку. Но что касается Мердока, то это не так.

Это было одним из тех замечаний, которые свидетельствовали о его дурном воспитании и вкусе. Промолчи он, и Лолита, не исключено, преисполнилась бы к нему благодарностью, но сейчас она почувствовала, как от этих слов в ее душе поднимается гнев.

Ужас вновь стиснул ее сердце холодными липкими пальцами.

Лолита чувствовала себя так, словно попала в западню, а оттого, что отчим разглагольствовал столь самоуверенно и откровенно, она поняла: он полагает, будто выхода у нее не осталось.

Он, по-видимому, окончательно уверовал в то, что выиграл и эту битву.

Глава вторая

Проснулась Лолита рано и перед тем, как звонком вызвать к себе горничную, выждала некоторое время, чтобы отчим успел спуститься к завтраку.

– Я немного устала после вчерашнего приема, – сказала она служанке, – поэтому предпочитаю позавтракать в постели.

Завтрак подали четвертью часа позже, и Лолита была уверена, что к этому времени Ральф Пиран уже уехал из дому.

Она встала с постели и, одеваясь, попросила горничную распорядиться, чтобы ей подали карету.

– Вы отправляетесь за покупками, миледи?

– Да, – ответила Лолита, – но сопровождающие не нужны, в городе я встречаюсь с подругой и отобедаю с ней. – Немного помолчав, она добавила, словно мысль эта только что пришла ей в голову: – Вчера я уложила в чемодан несколько платьев, которые нуждаются в переделке. Он стоит в шкафу. Не могли бы вы передать его ливрейному лакею, чтобы он отнес его в экипаж?

Горничная повиновалась, а Лолита тем временем закончила утренний туалет.

Она остановила свой выбор на красивом, но не слишком ярком и изысканном платье. Шляпка тоже была очень ей к лицу и ничуть не бросалась в глаза. Да и вообще, весь ее наряд был выдержан в приглушенных голубых тонах и не должен был привлечь к себе внимание.

Лолита взяла сумочку, в которой лежали материнское кольцо и деньги из сейфа. Подумав, она решила спрятать часть ассигнаций в карманах платья, чтобы не остаться без средств к существованию, если вдруг сумочку украдут.

Потом она прошла в комнату матери, где царил полумрак, поскольку все занавески были задернуты.

Сиделка куда-то отлучилась, так что Лолита осталась с больной наедине.

Опустившись на колени рядом с кроватью, она принялась горячо молиться о том, чтобы мать поскорее поправилась, хотя при этом не могла отделаться от мысли, что если она умрет, то присоединится к отцу, и они вновь будут счастливы вдвоем.

Наконец Лолита поднялась на ноги. Хотя мать ни разу не пошевелилась за время, что она провела рядом с ней на коленях, девушке казалось, будто мама благословила ее и одобрила то, что она собиралась сделать.

Возможно, одной ногой она уже была в другом мире, где ее ждал отец, и они непременно поймут, почему дочь решила убежать из дому.

Выйдя из комнаты, Лолита медленно спустилась по лестнице.

Дворецкий пожелал ей доброго утра, и она сказала:

– Я не вернусь к обеду. Собственно говоря, я могу задержаться до ужина. Весь день я проведу с друзьями, поэтому отправлю карету, они привезут меня домой.

Дворецкий поклонился, и Лолита села в поджидающий экипаж – тот самый, запряженный одной лошадью, в котором она обычно ездила за покупками.

Усаживаясь, девушка заметила, что ливрейный лакей поставил чемоданчик на маленькое сиденье напротив, и подумала, что не забыла ничего, что может ей понадобиться. Было бы ошибкой расходовать деньги без крайней необходимости.

Она приказала отвезти себя к большому магазину на Бонд-стрит, где обычно покупала платья, а прибыв туда, отослала карету, заявив, что здесь ее должна ожидать подруга.

Когда экипаж отъехал, у Лолиты возникло ощущение, будто она покидает один мир и вступает в другой, совершенно ей не знакомый.

Начиналось самое большое приключение в ее жизни.

Продавщица, которая обычно обслуживала Лолиту, вышла навстречу, и девушка заявила, что ей нужно новое вечернее платье, потому что ее пригласили на важный бал в следующем месяце.

– Не могу же я явиться туда в том, что уже надевала ранее, – вздохнула она. – Вот я и подумала, что вы сможете подготовить для меня что-нибудь новенькое.

– С удовольствием, миледи, – отозвалась продавщица, вопросительно глядя на чемоданчик, который Лолита принесла в магазин.

– Здесь платья, которые мне больше не нужны, – пояснила она, – и я собираюсь отдать их подруге, с которой встречусь за обедом. Она занимается организацией благотворительных распродаж и уверяет, что любое из платьев, которые вы сшили для меня, принесет изрядную сумму денег.

– Надеюсь, что это действительно так. Вы поступаете щедро и благородно, миледи, отдавая столь дорогие вещи.

Лолита рассмеялась.

– Сомневаюсь, что старые вещи представляют собой большую ценность, но ведь всегда найдется кто-нибудь, кому они могу пригодиться, не так ли?

Переговорив с продавщицей, Лолита поднялась на ноги.

– Пожалуй, я воспользуюсь задней дверью, которая выходит на Брутон-стрит. Мы с подругой договорились встретиться в магазине по соседству, так что нет смысла заказывать экипаж, чтобы он отвез меня туда, – пешком получится быстрее.

Продавщица улыбнулась.

– Ваша милость очень предусмотрительны, – льстиво заметила она и предложила, чтобы чемоданчик отнес кто-либо из служащих магазина, но Лолита заявила, что сделает это сама.

– Он очень легкий, и, как я уже говорила, идти мне совсем недалеко.

Распрощавшись с продавщицей, она поспешила на Брутон-стрит и, удостоверившись, что за ней никто не следит, подозвала извозчика.

– На Иллингворт-сквер! – распорядилась она, и фиакр покатил по мостовой.

Поскольку путь предстоял неблизкий, Лолита с облегчением откинулась на спинку сиденья, решив, что очень ловко и умело заметает следы.

Она была уверена, что, когда ее исчезновение обнаружится, отчим поначалу рассердится, а потом встревожится. И в качестве последней меры, когда все попытки отыскать беглянку окажутся тщетными, наймет детектива, дабы тот выяснил, где она скрывается. Поэтому девушка была твердо намерена сделать все от нее зависящее, чтобы никто не смог ее найти.

Когда они достигли Иллингворт-сквер, она рассчиталась с извозчиком и отпустила его. Она уже решила, что самым разумным будет разыскать платную конюшню и нанять экипаж, который отвез бы ее в сельскую местность. Главное, чтобы конюшня не оказалась поблизости от Беркли-сквер и чтобы впоследствии никто не додумался расспросить хозяина, не арендовала ли карету молодая девушка, похожая на нее.

Лолита решила, что отправится по дороге, ведущей на север.

Но не успела она подойти к конюшне, как в дальнем конце площади появился мальчик, который громко плакал на бегу. Он буквально налетел на Лолиту и чуть было не упал, так что ей пришлось даже поддержать его.

– Что случилось? Кто тебя обидел?

Мальчик поднял голову, и она увидела, что слезы ручьем текут у него по щекам, а одна рука в крови.

– Ты порезался?

– Она ударила меня, избила до крови… – давясь слезами, ответил он – Я убежал и больше туда не вернусь. – Слезы душили его.

Лолита решила, что для начала нужно остановить кровотечение, – хотя бы для того, чтобы не запачкать платье.

Оглядевшись по сторонам, она заметила неподалеку памятник, перед которым стояла скамья.

– Пойдем присядем, – ласково предложила она, – и я забинтую тебе руку.

Мальчик послушно пошел рядом, не переставая всхлипывать и испуганно оглядываться через плечо.

– Они придут за мной, и она снова меня побьет… Но я больше не вернусь туда, ни за что!

Повинуясь минутному порыву, который впоследствии сама сочла очень странным – ей словно кто-то шепнул на ухо, подсказывая, как дóлжно поступить, – Лолита подозвала наемный фиакр, который только что высадил пассажира и теперь медленно отъезжал пустым.

– Сейчас мы уедем отсюда, – сказала она, – и уже никто не сможет найти тебя.

С этими словами девушка распахнула дверцу, и мальчик запрыгнул внутрь.

– Куда прикажете, мадам? – обратился извозчик к Лолите.

– Ребенок поранил руку, поэтому отвезите нас туда, где я могла бы перевязать ему рану и, пожалуй, напоить чем-нибудь.

Извозчик улыбнулся:

– Я знаю такое местечко. Вам там понравится.

Лолита села в карету, и экипаж покатил прочь.

– А теперь расскажи, как тебя зовут и что приключилось, – обратилась она к мальчику, который наконец перестал плакать.

– Меня зовут Саймон.

– И от кого ты убегаешь?

– От мачехи, – ответил он. – Она меня ненавидит и все время бьет. Если бы папа был жив, он бы этого не позволил.

Лолита осмотрела его ладонь. Очевидно, кто-то несколько раз сильно ударил по ней хлыстом, и теперь один из рубцов обильно кровоточил.

– От мачехи? – переспросила она. – Она что, бьет тебя по рукам?

– И по спине… Да везде, – всхлипнув, ответил Саймон. – Я кричу и плачу, но она не останавливается!

Лолита почувствовала, как в душе поднимается гнев.

Если она что-то и ненавидела в жизни, так это жестокость по отношению к детям, особенно маленьким, которые не могут постоять за себя.

Она вспомнила о том, что в ярости наговорил прошлым вечером отчим, но потом решила, что едва ли он мог избить ее так, как досталось Саймону, хотя когда Ральф Пиран впадал в бешенство, то от него можно было ожидать чего угодно.

– И куда же ты пойдешь?

– Я собираюсь отправиться к дяде Джеймсу. Он не позволит мачехе… обижать меня, потому что… он любил папу.

– А где живет твой дядя?

Лолита подумала, что придется поехать с мальчиком и объяснить дяде, как дурно обращаются с его племянником.

– Далеко отсюда, – медленно произнес Саймон, – не знаю, как я доберусь туда.

– Скажи, где живет твой дядя, – настаивала Лолита, – и я, может быть, помогу тебе.

Саймон взглянул на нее и, похоже, только сейчас сообразил, что она может помочь ему выпутаться из затруднительного положения, в котором он оказался. Теперь, когда Саймон перестал плакать, Лолита заметила, что перед ней очень красивый мальчик, с правильными чертами лица, что говорило о том, что родился он в знатной семье.

– Ты назвал мне свое имя, а теперь скажи, как зовут твоего дядю, иначе будет очень трудно найти его.

Саймон обхватил руками голову и погрузился в раздумья. Лолита предположила, что ему, скорее всего, лет семь от роду – во всяком случае, никак не более восьми.

Она подумала, что сейчас он наверняка пытается понять, что именно она хочет узнать. Наконец мальчик проговорил:

– Меня зовут… Саймон Брук, но дядя Джеймс… он – лорд Шебрук.

Лолита удивилась.

– Лорд Шебрук? – повторила она. – И ты уверен, что он не позволит мачехе жестоко избивать тебя, если узнает, что происходит?

– Дядя Джеймс любил папу. Он не позволит мачехе… так ужасно вести себя со мной.

– Но почему она бьет тебя? – спросила Лолита. – Может, ты не слушаешься ее?

В ответ Саймон покачал головой.

– Она ненавидит меня, и все, что я ни делаю, – дурно.

В голосе его вновь зазвучали слезы, и Лолита поспешно сказала:

– А теперь ты должен рассказать, где живет твой дядя, иначе я не смогу отвезти тебя к нему.

– Вы отвезете меня к дяде Джеймсу? – взволнованно переспросил Саймон. – Это будет просто здорово, и мне не придется возвращаться к мачехе!

– Да, если только он согласится приютить тебя, но мы хорошенько попросим его об этом. У него есть дети?

Саймон отрицательно покачал головой:

– Нет, дядя Джеймс не женат.

– И все-таки, где именно он живет?

Саймон глубоко вздохнул и задумался.

– В замке рядом с очень-очень большим озером, – ответил он. – Папа купался в том озере, когда ему было столько лет, сколько мне сейчас.

– И где же находится это очень-очень большое озеро?

– Далеко-далеко отсюда.

– Ты знаешь, как оно называется?

– У него еще такое смешное название, похожее на сову, – ответил Саймон.

Лолита взглянула на него.

– Ты имеешь в виду Алсуотер?

Саймон улыбнулся.

– Да, правильно, Аулсуотер[1]. Очень большое озеро – и очень большой замок. Папа рассказывал мне о нем.

Лолите показалось невероятным совпадением то, что семья ее отца тоже жила близ Алсуотера, в прекрасном Озерном краю в графстве Камберленд.

Она уже думала о том, что было бы неплохо добраться туда и попытаться разыскать родственников, которые помогут ей выпутаться из неприятностей. Но поскольку она не сомневалась в том, что их нельзя назвать состоятельными людьми, ей не хотелось никого стеснять. Правда, девушка рассудила, что если сможет ненадолго где-то остановиться, то у нее появится время определиться, чем заняться, чтобы заработать себе на жизнь: например, учить детей или присматривать за ними.

Эти мысли, мелькавшие у Лолиты, обещали хоть какой-то выход из положения, а тут еще – в силу прямо-таки невероятного совпадения! – этот мальчик хотел отправиться в ту же сторону.

И когда наемный экипаж уже начал останавливаться, ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль: если отчим бросится на поиски, то будет искать одинокую молодую женщину, а если, что было вполне вероятно, Саймона хватится мачеха, то ведь и она будет искать маленького мальчика.

И Лолита решилась:

– Саймон, слушай меня внимательно. Поскольку ты должен прятаться от мачехи, я притворюсь, будто ты мой сын. Поэтому помни, что, обращаясь ко мне, ты должен называть меня мамой.

– Я хочу спрятаться от мачехи! И хочу найти дядю Джеймса!

– Она может попытаться помешать тебе добраться к нему, поэтому никто не должен сообщить ей, где ты находишься, никто! – Последнее слово Лолита выделила голосом, чтобы мальчик лучше понял, что она имеет в виду, и добавила: – Тебе нужно спрятаться, так что теперь твоя фамилия Белл, а я буду миссис Белл. Понимаешь?

Саймон кивнул, а уже в следующую минуту дверца открылась и кучер слез с облучка.

– Приехали, мадам, – сообщил он, – это мои друзья, и они помогут вашему мальчику.

– Благодарю вас, вы очень добры.

Лолита заплатила требуемую сумму, прибавив разумные, на ее взгляд, чаевые. Было бы ошибкой проявить чрезмерную щедрость, поскольку впоследствии кучер мог бы запросто вспомнить ее, к тому же он, похоже, остался вполне доволен размером вознаграждения.

Он первым вошел в дверь небольшого ресторанчика и окликнул владельца:

– Эй, Билл, здесь леди с маленьким мальчиком. Он поранился. Я пообещал, что ты им поможешь.

Пожилой мужчина за стойкой поднял голову. Похоже, он отнюдь не горел желанием исполнять то, о чем его просили, но, увидев Лолиту и сообразив, что перед ним знатная дама, тут же преобразился, демонстрируя поразительную вежливость и обходительность.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, мадам? – подобострастно осведомился он.

– Мой сын поранил руку, и я была бы признательна, если бы вы помогли промыть рану и перевязать ее.

– Конечно, конечно, – поспешно согласился Билл.

Он привел их в комнату, где имелась раковина, а поскольку время было еще слишком ранним для ленча, там царили чистота и порядок.

Лолита подставила руку Саймона под струйку холодной воды и, пока она смывала кровь с рубцов, оставшихся после ударов розгами, Билл принес бинт.

Лолита поблагодарила, аккуратно перевязала руку Саймона и попросила принести ему что-нибудь попить – лучше всего, имбирного эля.

Билл принес бутылку, и они присели к столу. Еще он подал им сухое печенье в шоколадной глазури, и Саймон с жадностью набросился на него.

– Мне бы хотелось узнать, – начала Лолита, – нет ли поблизости платной конюшни или извозчичьего двора. Мы с сыном направляемся в деревню…

– Нет ничего легче, – отозвался Билл. – Конюшня находится сразу за углом. Она, конечно, не такая большая, как те, что в Уэст-Энде, но владелец – честный малый, и лошади у него сильные и выносливые, так что с легкостью домчат вас куда угодно.

– Это именно то, что мне нужно. Еще раз благодарю вас за доброту!

– Был рад принять вас у себя, мадам, – ответил хозяин. – И, надеюсь, вы еще почтите мое заведение своим присутствием, если будете в здешних краях.

– Непременно, – пообещала Лолита.

Она пожала хозяину руку, и он провел их до дверей и показал, в каком направлении находится конюшня.

По дороге туда Лолита решила, что было бы большой ошибкой сообщать владельцу, куда именно они направляются, поэтому сказала, что они желают попасть в Ноттингем, на дорогу куда требовалось, по меньшей мере, два дня.

– Если бы к вечеру вы довезли нас до середины пути, – сказала она, – я наверняка нашла бы еще какой-нибудь извозчичий двор, а ваш экипаж вернулся бы обратно.

– Я готов отвезти вас куда нужно, мадам, – заявил хозяин, – если только у вас найдется, чем оплатить расходы.

Он назвал сумму, и Лолита не сочла ее чрезмерной, учитывая, сколько миль им предстояло проехать.

Впрочем, она тут же напомнила себе, что едва ли может считаться знатоком в этом вопросе, поскольку до сих пор ей не приходилось оплачивать наемные экипажи. Этим всегда занимался отец, а в последние два года, когда мать вышла замуж за Ральфа Пирана, они неизменно путешествовали в каретах, которые принадлежали ему.

Вскоре Лолита и Саймон отправились в путь. Ей пришелся по душе мужчина средних лет, исполнявший обязанности кучера, да и лошадь оказалась молодой и горячей, а потому не должна была быстро выбиться из сил.

Владелец конюшни посоветовал им, где удобнее всего остановиться на ночлег, но Лолита решила, что тихая деревушка была бы предпочтительнее, хотя гостиница в ней могла и не поражать уютом и комфортом.

В конце концов она согласилась остановиться там, где предложил кучер, заявивший, что хорошо знает это место, и гостиница, хотя и маленькая, но чистая и респектабельная.

Кучер постоянно поглядывал на них, и Лолита поняла, что он считает ее слишком молодой и красивой, чтобы путешествовать в сопровождении только маленького мальчика.

Когда они немного отъехали, она открыла сумочку и достала кольцо матери, которое, завернутое в китайскую шелковую бумагу, лежало на самом дне.

Она надела его на палец и повернула камнями внутрь. Теперь, когда бриллиантов не было видно, оно вполне могло сойти за обыкновенное обручальное кольцо.

Саймон просунул руку в ее ладонь:

– Как здорово! Я надеюсь, что лошадка повезет нас быстро-быстро!

– Если она с самого начала помчит нас чересчур быстро, – возразила Лолита, – то быстро устанет, и тогда мы нескоро доберемся до места, где сможем остановиться на ночлег.

– Но если мы поедем очень быстро, моя мачеха нас не догонит!

«Что ж, вполне логичное умозаключение», – подумала Лолита. Да еще и справедливое в отношении ее отчима.

Хотя узнать о ее исчезновении он не должен был до самого вечера, было бы большой ошибкой недооценивать его возможности или решимость. Девушка ничуть не сомневалась, что он вознамерится вернуть ее любой ценой, а потому пустит в ход все средства, какими располагает.

«Впрочем, – успокаивала себя Лолита, – ему и в голову не придет, что я направляюсь в Алсуотер, да еще и не одна, а в сопровождении маленького мальчика, которого выдаю за своего сына!»

На всякий случай, дабы избежать любых ошибок и оплошностей, она принялась наставлять Саймона в том, как они должны вести себя, чтобы избежать разоблачения:

– Я скрываюсь, и ты скрываешься тоже, Саймон. Мы должны быть очень осторожны, иначе меня увезут обратно в дом, из которого я сбежала, а тебя отведут к мачехе.

Дрожь пробежала по телу мальчика, и Лолита поняла, что подобная перспектива изрядно его напугала.

– Мы должны действовать очень умно, чтобы не наделать ошибок, – продолжала Лолита, – и если кто-нибудь спросит, сколько тебе лет, отвечай, что исполнилось шесть.

Она понимала, что выглядит слишком молодо, чтобы иметь ребенка в возрасте Саймона, и что, пожалуй, было бы лучше выдавать его за брата. Но в этом случае, поскольку она была леди, ее должна была бы сопровождать дуэнья, а притворившись замужней женщиной, она могла обходиться без нее.

На ленч они остановились в живописной деревушке, миновав несколько местечек покрупнее. Кучер предлагал сделать остановку раньше, но Лолита отказалась.

В одной из деревень проходила конная ярмарка, а в другой вот-вот должен был начаться большой праздник, на котором планировался сбор средств для местной больницы. Очередная деревня выглядела безлюдной, и их приветствовали лишь утки, плавающие в пруду на пустыре.

Гостиница, выкрашенная в черный и белый цвета, оказалась маленькой, но чистой, и носила название «Голова королевы».

К этому времени и Лолита, и Саймон изрядно проголодались. На ленч им подали холодную ветчину, язык и свежий салат из овощей, выращенных в огороде при гостинице.

В качестве десерта им предложили клубнику, и Саймон уплетал ее за обе щеки, тогда как Лолита довольствовалась местным сыром.

Приведя себя в порядок, они вновь двинулись в путь.

Лолита постаралась сделать так, чтобы выглядеть хоть немного старше. Она откинула волосы назад, открыв лицо в форме сердечка, и стянула их на затылке, соорудив давно вышедшую из моды прическу, которая совершенно ей не шла. Однако со своими яркими и блестящими глазами и нежной персиковой кожей она решительно ничего не могла поделать.

На случай, если кто-либо заговорит с ними, она решила, что станет хмуриться и вести себя крайне сдержанно, чтобы окружающие сочли ее серьезной замужней дамой, а не юной и восторженной девушкой.

Потом она принялась расспрашивать Саймона и, выслушав его сбивчивый рассказ, решила, что теперь более-менее представляет историю этой семьи. Живое воображение помогло Лолите заполнить кое-какие пробелы, но она была уверена, что ее догадки вполне правильны.

Насколько она понимала, отцом Саймона был достопочтенный[2] Руперт Брук, который женился на матери Саймона вопреки воле деда мальчика. Молодожены покинули Камберленд, где Руперт Брук прожил всю свою сознательную жизнь, и переехали на Юг. Там они обзавелись новыми друзьями и, по словам Саймона, были очень счастливы. Его отец, прекрасный наездник, покупал молодых лошадей, объезжал их, после чего перепродавал с большой выгодой для себя.

В полном довольстве они жили в небольшом деревенском доме в графстве Хартфордшир вплоть до тех пор, пока два года назад Саймону не исполнилось пять лет. Совершенно неожиданно мать Саймона умерла от пневмонии, которой заболела зимой, когда было очень холодно, и, насколько могла понять Лолита, это случилось еще и потому, что за доктором послали отнюдь не сразу.

И муж, и сын были безутешны. Похоронив супругу, Руперт Брук понял, что не сможет жить в доме, где они были так счастливы. Не мог он и продолжать заниматься выездкой лошадей, что давало им средства для безбедного существования. Он решил переехать в Лондон, где на первое время снял для себя с сыном маленькую квартирку, чтобы осмотреться и понять, что делать дальше.

С этого момента дальнейшую картину Лолите пришлось восстанавливать по тем отрывочным сведениям, коими смог снабдить ее Саймон.

По всей видимости, Руперт Брук был молод, красив и обаятелен, поэтому пользовался популярностью у многих женщин, а одна буквально преследовала его.

А вот Саймону эта женщина никогда не нравилась. Она лишь делала вид, что любит его, осыпая дорогими игрушками, после чего, если верить мальчику, убедила отца жениться на ней, хотя тот по-прежнему любил его мать.

Поскольку женщиной она была весьма состоятельной, Лолита сочла, что это был весьма разумный поступок.

Но всего через год после того, как они поженились, Руперт упал с лошади во время псовой охоты с очень известной сворой гончих. Прыгая через забор, лошадь споткнулась и рухнула на него сверху, придавив своим весом и сломав ему позвоночник, от чего он и умер.

Новая супруга искренне горевала о нем, но при этом отнюдь не желала, чтобы сын ее покойного мужа осложнил ей жизнь.

Вместо того чтобы баловать и опекать Саймона, как раньше, она принялась регулярно избивать его и придираться, обвиняя во всех смертных грехах.

Кроме того, она попыталась избавиться от него, написав письмо дяде мальчика, Джеймсу, который теперь унаследовал фамильный титул. Она попросила его забрать ребенка к себе, но новый лорд Шебрук не был женат и пребывал в постоянных разъездах, а потому ответил, что Саймону лучше оставаться с ней.

Получив ответ, мачеха, по словам Саймона, пришла в ярость и жестоко избила его.

– Она меня ненавидит, ненавидит… – всхлипывал мальчик. – И хочет, чтобы я умер, как папа.

– Ты должен постараться забыть ее, – попыталась утешить его Лолита. Она не могла без слез смотреть на такие страдания, а потому расцеловала его и рассказала сказку, чтобы он больше не думал о злой мачехе.

Она спрашивала себя, что будет с Саймоном, если отчим все-таки разыщет ее. Лолита понимала, что должна сделать все, чтобы он не оказался вновь на попечении мачехи, поскольку была уверена, что та действительно ненавидит его.

Она укрепилась в своем мнении после того, как они провели ночь в тихой деревушке, в гостинице, которую порекомендовал им владелец платной конюшни.

Эта гостиница была чуточку больше той, в которой они останавливались на ленч. Их спальни оказались чистыми и сообщались друг с другом, а поданное угощение было незатейливым, но сытным и вкусным.

Когда они поднялись к себе, чтобы лечь спать, Лолита помогла Саймону раздеться. Еще вечером она заметила, что рубашка прилипает к спине мальчика. Помогая ему снять ее, она пришла в ужас от того, что увидела: на коже багровели многочисленные рубцы, оставшиеся после ударов хлыстом, причем некоторые из них кровоточили.

Лолита упросила супругу хозяина гостиницы дать ей немного смягчающего бальзама, который принялась бережно втирать в израненную спину.

Прикасаясь пальцами к ранам, она заметила старые рубцы, которые уже зажили. Так что мальчик отнюдь не преувеличивал, когда говорил, что мачеха регулярно избивает его.

Девушка не могла понять, как можно столь жестоко обращаться с беззащитным ребенком. Она уже заметила, что Саймон вежлив, обладает хорошими манерами и ведет себя безупречно. Очевидно, его мать достойно воспитывала сына, а отец, судя по всему, был настоящим джентльменом.

Мысль о мужчине, который был так похож на ее собственного отца, тут же заставила Лолиту вспомнить об угрозе, исходящей от Мердока Таннера.