Текст книги "Монетка на счастье"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

– Я никогда больше его не увижу, – Клиона произнесла эти слова вслух, и отчаяние, звучавшее в них, словно отдалось еле слышным эхом по комнате.

Еще несколько часов назад ей хотелось убежать и спрятаться. Но теперь она знала – одна только мысль, что она не сможет видеть лорда Рейвена, что они разлучатся сразу по приезде в Англию, причиняла страдание, какого она не испытывала никогда прежде.

Она хорошо представляла себе, как будет проходить путешествие. Долгие дни в карете, потом недели на борту корабля, Берил и лорд Рейвен будут вместе, а она – третьей лишней. Потом Англия – и прощание навек!

Она не знала, куда денется, возвратясь, и что с ней будет. Будущее скрывалось в туманной дымке ее слез. С огромным усилием она заставила себя вернуться к действительности. Пора укладываться. Когда она была уже одета, слуга принес сундуки. За ним следовала Эллен, взволнованная и сердитая.

– Мисс, Голубка велит сперва помочь ей, мисс, – сказала она. – Сделаю, что она скажет, потом к вам приду.

– Не беспокойтесь обо мне, Эллен, – отвечала Клиона. – Я все уложу сама.

– Да как это можно, мисс! – воскликнула Эллен, пораженная до глубины души тем, что барышня сама займется таким делом. – Я скоро, не сомневайтесь. Только, мисс, Голубка гоняет меня взад-вперед да командует: сделай это да не делай того. Прямо я с ног сбилась.

Клиона улыбнулась против воли. Ей было известно, что Голубка в непредвиденных обстоятельствах теряет душевное равновесие. Эллен свойственно то же самое, и они в подобных случаях затевали жестокую перебранку, словно две базарные торговки.

– Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, Эллен, – повторила Клиона растерянной горничной. Но говорила она в пустоту – Эллен уже выбежала из спальни, и только раскрытые сундуки ждали, когда Клиона начнет укладываться.

Ей предстояло упаковать гораздо больше вещей, чем она привезла в Рим. Новые платья, ленты, шляпы и еще много всякого добра, которое ей одалживала Берил, а потом просила оставить у себя и носить.

Она пыталась сложить газовое платье так, чтобы не измять, когда в спальню вбежала Берил. Прошло более часа, как она поспешно ушла после сообщения Голубки, что какой-то визитер хочет ее видеть. Клиона, стоя на коленях у сундука, подняла на подругу глаза, и ей показалось, будто вместо Берил перед ней совсем другое существо.

На Берил был дорожный плащ и любимая шляпа с алыми перьями, которая удивительно к ней шла, но у нее было совершенно необычное выражение лица, она сияла. Глаза ее лучились нежностью, отчего Берил казалась добрее, милее и еще красивее.

– Клиона, мне надо тебе что-то сказать. – Она говорила очень тихо, но в голосе звенела радость.

– Что же? – спросила Клиона, поднимаясь.

Берил посмотрела на нее и глубоко вздохнула.

– Ах, любовь моя, я так счастлива, – проговорила она.

– Отчего? Что случилось? – спросила Клиона в недоумении.

– Иан здесь – он свободен! – Берил ликующе произнесла эти слова, и Клиона поняла не сразу.

– Свободен? – переспросила она.

– Да, свободен! Его жена три недели назад умерла. Он был во Франции и не сразу получил известие. Но, как только он узнал о ее кончине, он примчался ко мне на перекладных.

– Ты все еще любишь его? – спросила Клиона.

– Все еще? – откликнулась Берил. – Я не переставала его любить. Я никого, кроме него, не любила. Ах, Клиона, как вообразить такое счастье? Что может быть удивительнее – Иан сделал мне предложение!

– И ты собираешься… выйти за него замуж? – медленно произнесла Клиона.

– Завтра! – ответила Берил. – Мы сейчас уезжаем в Милан. Иан все устроил, мы обвенчаемся, а затем отправимся в Испанию на медовый месяц.

– Но, Берил, как вы можете так поступать? – ужаснулась Клиона.

– Можем и поступим, – ответила Берил с легким вызовом. – Ах, я знаю, все будут шокированы. Пойдут разговоры, что Иан должен был подождать хотя бы год и лишь потом жениться снова, и ему следовало бы носить траур по этой женщине, а он никогда ее не любил, и к тому же последние пять лет она страдала безумием. Этого от него ожидают – но он не намерен соблюдать условности. Мы обвенчаемся сразу же! Мы будем вместе – отныне и навсегда.

– Но, Берил… что скажет твой отец и… и лорд Рейвен?

Берил плутовски улыбнулась, на щеках ее появились ямочки.

– Много чего, – ответила она. – Но меня там не будет, и я не услышу. Можешь ли ты понять, любовь моя, – я убегаю во второй раз!

Клиона села на кровать и, потрясенная, взглянула на подругу.

– Берил, но это немыслимо! Это скандал! Что теперь будет со всеми?

– Меня не интересует! Мне ни до кого нет дела, – сказала Берил, щелкнув пальцами. – Я люблю Иана, а он меня. Когда я выйду замуж, он будет заботиться обо мне, и со мной больше ничего дурного не случится. Я ни в чем не буду противиться его воле, поверь мне. Я обожаю, когда меня держат в ежовых рукавицах. И уезжаем мы с ним прямо сейчас по его настоянию. Он все продумал и решил, и я следую за ним немедля.

– Ты сказала леди Рейвен? – спросила Клиона.

– Нет, и Сильвестру тоже, – ответила Берил. – Я слишком трушу! Поручаю это тебе.

– Мне? – Клиона побледнела.

– Да, дорогая, тебе, – продолжила Берил. – На тебя они не могут рассердиться, ведь ты ни при чем. И для чего мне выслушивать их обвинения, доводы и упреки? Какой от этого толк? Я все равно выйду замуж за Иана, никакие препятствия меня не остановят. Я люблю его. Невозможно выразить, как я его люблю.

– Но… что скажет лорд Рейвен?

– Это меня нисколько не интересует!

Клиона помолчала и решила отказаться от тяжкой миссии:

– Я вообразить не могу, как буду с его светлостью говорить о том, что случилось, Берил!

Берил бросилась к ней и нежно обняла.

– Ты все сделаешь, как я прошу, – сказала она. – Ты всегда была моим единственным другом, дорогая, и я доверяюсь тебе сейчас, когда свершается главное событие всей моей жизни. Ты ведь не откажешь мне?

Клиона не могла устоять, тронутая мольбой в голосе подруги.

– Нет, конечно, – уныло промолвила она.

Берил поцеловала ее с торжествующим видом – она вновь одержала победу.

– Я знала, ты меня не подведешь, любовь моя. Теперь мне пора. Иан ждет внизу, и я забираю Голубку. Ты ведь не против? Домой тебя сопровождать будет Эллен.

Клиона засмеялась.

– Ты все равно бы не стала слушать моих возражений, – заметила она. – Ах, Берил! Я от всей души желаю тебе счастья.

– Я знаю – я буду счастлива, – вдруг, посерьезнев, сказала Берил. – Я буду хорошей женой Иану. Больше я не наделаю ошибок.

Клиона снова помолчала и спросила:

– А лорд Рейвен? Ты веришь, он любит тебя?

Берил, не задумываясь, ответила:

– Да, конечно, – насколько Сильвестр способен любить кого-то вообще. Он человек странный, сама видишь. Наверное, он по-своему привязан ко мне – по крайней мере у меня нет причин думать иначе.

– Ты в этом уверена? – спросила Клиона.

Что-то в ее голосе заставило Берил взглянуть на нее повнимательнее.

– На что ты намекаешь? – спросила она. – Ты наслушалась сплетен? Узнала, что Сильвестр проводит ночи у Эланди Димаджили, самой знаменитой куртизанки Италии?

Клиона в испуге широко раскрыла глаза.

– Тебе известно о подобных отношениях? – изумилась она.

– Ну конечно, известно, – сказала Берил, слегка пожав плечами. – Всегда находились люди, готовые сообщить, где Сильвестр бывает и что делает. Если ты слышала, как он возвращается на рассвете, смею тебя уверить, это для меня не секрет, и у меня не было ни малейшего намерения препятствовать его развлечениям.

– И тебе было все равно? – задала вопрос Клиона.

Берил снова грациозно пожала плечами.

– А почему это должно было меня беспокоить? – возразила она. – Мужчины – это мужчины, дорогая, сама убедишься, когда поживешь в Лондоне с мое. Если Сильвестр хотел развлечься, зачем мешать ему? Но у меня не проходит ощущение, что неожиданный поспешный отъезд и секретные сведения насчет возможной войны связаны с этой дамой. Или с кем-либо из ей подобных.

Клиона подошла к окну и выглянула в сад.

– Я слышала, как его светлость вчера возвращался на заре, – сказала она тихо. – Я подумала, откуда бы он…

– Вот почему ты спросила, любит ли он меня, – улыбнулась Берил. – Ах ты, простодушная гусыня. Конечно, у него есть связи на стороне. Невеста – это одно, мимолетное увлечение дамой полусвета – совершенно другое. И потому ты должна сообщить ему, что я его покинула, и сделать это как можно деликатнее, не раня его. Я убегаю от него второй раз, и это ему не принесет особой радости. А кроме того, он навсегда потерял пятнадцать тысяч акров плодородной оксфордширской земли, владения моего отца.

Клиона вдруг обернулась к ней.

– Пожалуйста, Берил, не заставляй меня этого делать.

– Ты обещала, – ответила Берил непреклонно. – А теперь, дорогая, мне пора. – Она поцеловала подругу в обе щеки и добавила: – Мы увидимся, как только я вернусь в Англию. Иан и я не собираемся спешить с возвращением, ему в Испании надо уладить кое-какие имущественные дела, и пусть мой медовый месяц длится как можно дольше и будет удивительным приключением. Но сразу по приезде домой мы увидимся, любовь моя. А до тех пор au revoir [26]26
  До свидания (фр.).


[Закрыть].

Она снова поцеловала Клиону, крепко ее обняла и, прежде чем та успела опомниться, выбежала из комнаты.

Клиона постояла, глядя на захлопнувшуюся дверь, и снова подошла к окну, откуда был виден самый конец подъездной аллеи, сворачивающей от парадного входа к воротам у дороги. Она стояла еле дыша и смотрела, как на аллею выезжает карета с гербами на дверцах и привязанной сверху горой сундуков. В упряжке было шесть лошадей, серебряные украшения на сбруе сверкали в лучах солнца и мелодично позвякивали. Карета скрылась из глаз, Берил уехала!

Клиона приложила пальцы к вискам, решая, что именно нужно сделать. Она обещала Берил передать его светлости прискорбную весть, надо выполнить обещание сразу. Леди Рейвен еще в постели – часто после утомительных, затянувшихся допоздна светских приемов она оставалась у себя почти весь день; спала, читала, не в силах спуститься и вступить в разговоры с домашними. Лорд Рейвен, по всей вероятности, где-нибудь в доме или в саду.

Клиона взяла зеленую шаль в цвет пояса на белом муслиновом платье, вышла из комнаты, медленно спустилась по резной винтовой лестнице в гостиную. В раскрытые окна лился полуденный свет, никого не было. Никого не было и на террасе. Человек, которого Клиона искала, не показывался.

Клиона с трудом прошла через террасу к балюстраде, откуда был виден сад. Она еле передвигала ноги, и ей понадобилась целая вечность, чтобы преодолеть короткое расстояние. Сад представлял собой истинное пиршество красок. Бабочки роились над алыми, розовыми, синими и желтыми лепестками цветов на роскошных клумбах. В воздухе стоял острый запах тигровых лилий, стрекотали цикады, шуршали проворные ящерицы, а наверху в ветвях деревьев пели птицы.

Медленно, через силу заставляя себя двигаться, Клиона спустилась по каменным ступеням. Она знала, где можно найти лорда Рейвена. И не ошиблась. В скрытом от глаз живой изгородью уголке сада, засеянном душистыми травами, был маленький фонтан – два каменных херувима верхом на дельфине, у которого из раскрытого рта высоко била радужная струя воды и, искрясь и переливаясь золотом, падала в мраморный бассейн, украшенный летучими рыбами.

С одной стороны вставала каменная стена, где согретые солнцем красовались румяные персики. Травы наполняли воздух пряными экзотическими ароматами, бугенвиллии и цветущие кусты ослепляли немыслимой яркостью красок.

В стене была глубокая ниша со скамьей, устланной малиновыми подушками. Здесь сидел лорд Рейвен. В руках он держал книгу, но не читал. Он следил за прозрачной струей на фоне голубого неба, которая била вверх и низвергалась, нежно журча, сверкая брызгами, словно мечта, взлетающая ввысь, чтобы разбиться о землю и, торжествуя, вознестись снова.

Клиона, бесшумно ступая в легких туфлях без каблуков, подошла незамеченной. И вдруг, словно почувствовав ее присутствие, лорд Рейвен обернулся. Ее волосы золотились от солнца будто нимб над нежным лицом, глаза потемнели от волнения, губы дрожали, и она еле слышно произнесла:

– Могу я поговорить с вами, милорд?

– Ну конечно, – он встал и поклонился. – Простите, я не слышал, как вы подошли. Вы уложили вещи?

– Да, благодарю вас.

Клиона говорила с трудом. Лорд Рейвен поправил для нее подушки, и она опустилась на скамью. Она сидела, сложив руки на коленях, тонкий, нежный профиль четким силуэтом вырисовывался на темно-зеленом фоне живой изгороди. Наступило молчание, – лорд Рейвен сел рядом, отложил книгу и стал наблюдать за собеседницей.

– Вы хотели поговорить со мной, – напомнил он через некоторое время.

– Д-да… – ответила Клиона дрожащим голосом.

– Я жду.

– Мне трудно… говорить… о том, что я должна вам сказать.

– Трудно? – переспросил он. – Но ведь мы друзья – или, быть может, враги, и потому должны говорить друг другу правду.

Что-то в его голосе подозрительно напоминало обычную манеру подсмеиваться над ней. Ей стало нестерпимо стыдно за вчерашнюю сцену у принца в кабинете, когда лорд Рейвен вызволил ее из опасности, – она готова была провалиться сквозь землю.

Что он мог подумать, спрашивала она себя в сотый раз, когда, взломав дверь, увидел ее в объятиях принца? Вдруг он решил, что она по своей воле очутилась в этом кабинете? Вдруг у него появилась мысль, будто она завлекала принца, и тот решил, что ее позволительно оскорблять подобным образом?

Клиону била дрожь, но она взяла себя в руки, напомнив себе, что дело касается не ее, а лорда Рейвена. Если он испытывает к Берил такую же любовь, какая сразила и потрясла ее, Клиону, то его остается лишь пожалеть. Значит, и ему ведомы сердечные муки, душевные раны, приносящие много больше страданий, чем телесные.

Порывисто она обернулась к нему, и он устремил на нее проницательный взгляд, которого она всегда боялась, – под этим взглядом она не могла вымолвить ни слова.

– Я жду, – повторил лорд Рейвен, и голос у него теперь звучал несколько мягче.

– Боюсь, милорд, то, что я должна сообщить… огорчит вас, – начала Клиона.

Он поднял брови.

– В самом деле?

– И поэтому… мне так трудно… начать, найти… нужные слова.

– В некоторых случаях мне не приходится жаловаться на недостаток мужества, – сказал он с загадочной улыбкой.

– Я знаю, – ответила Клиона. – Я считаю вас очень мужественным человеком, и, пожалуй, сперва я должна поблагодарить вас за вчерашнее.

Вздохнув, она подумала, что разговор снова возвращается к ней. И от этого почему-то невозможно уйти.

– Не стоит благодарности, – ответил лорд Рейвен. – Я испытываю огромное облегчение, ведь удалось избежать весьма неприятного поворота событий – принц мог вызвать меня на дуэль, а это привело бы к нежелательному скандалу.

– Вы… Вы очень умно поступили… по отношению к его высочеству, – проговорила Клиона. Она смолкла. Ей никак не удавалось выполнить данного подругой поручения.

– Забудем случившееся, – предложил лорд Рейвен. – Нет резона придавать этому инциденту слишком большое значение, обсуждать его и вообще вспоминать.

– Я бы желала забыть все и не вспоминать никогда… встречи с принцем! – горячо воскликнула Клиона.

– Тогда забудьте, – сказал лорд Рейвен с некоторой резкостью в тоне.

Они снова замолчали.

– Я должна говорить с вами совсем о другом, – с трудом промолвила Клиона.

– О чем-то, касающемся меня? – спросил лорд Рейвен. – Что же это может быть?

– Боюсь, вас это… расстроит… причинит боль, – сказала Клиона.

– Разве это имеет значение? – задал он вопрос. – Вы должны, наоборот, радоваться. Вы ведь нередко желали мне зла.

Клиона вздрогнула – в голосе звучало явное недружелюбие. Она всплеснула руками, словно в свою защиту, но тут же снова сложила их на коленях.

– Я иногда… сердилась на вашу светлость, – сказала она. – Но сейчас… я про другое. И я не хочу… чтобы вы страдали от горестных переживаний.

– Благородно с вашей стороны.

Клиона в отчаянии протянула к нему руки.

– Пожалуйста… я должна вам сказать, – умоляюще проговорила она.

– Прошу извинения, что перебиваю ваш монолог. Нельзя ли перейти к сути?

– Это… это касается… Берил.

– Берил просила вас что-то мне передать?

– Да… просила.

– И отчего же моя нареченная не окажет мне чести, доверившись лично мне?

Клиона глубоко вздохнула.

– Оттого, что она убежала. – Она не посмела взглянуть на лорда Рейвена и поспешно, чувствуя себя, наконец, в силах высказаться, продолжала: – Ах, только не гневайтесь на нее, умоляю вас. Приехал лорд Маунтавон и сообщил, он теперь свободен, жена его умерла… Они с Берил отправились в Милан… и там обвенчаются. Вам это может показаться дурным, безнравственным, милорд, но вы, наверное, знаете – Берил всегда любила его. Никто не был ей так дорог. Обманув вас, она поступила дурно, но… Любовь не… поддается велению рассудка. – Клиона произнесла эти слова, подавив рыдание.

– Кто вам сказал, что любовь не поддается велению рассудка? – полюбопытствовал лорд Рейвен.

– Я знаю, я уверена в этом, – отвечала Клиона. – И потому умоляю вас простить Берил. Если вы ее любите, вы поймете ее чувство.

– Она внушила бы мне больше уважения, если бы сказала обо всем сама, – проговорил лорд Рейвен.

– Понимаю вас, – согласилась Клиона. – Но она боялась, вы рассердитесь, будете ее отговаривать, начнется ссора. Она решила связать судьбу с лордом Маунтавоном, и ничто не поколеблет ее решения. Пожалуйста, постарайтесь понять и простить, – молила Клиона, обернувшись к нему и глядя ему в глаза.

– Я прощаю ее, – сказал лорд Рейвен.

– Это великодушно с вашей стороны. Я знала, вы поймете. При истинной любви самое главное – счастье любимого.

– При истинной любви, – повторил он. – Весьма важное условие.

– Я уверена в этом, – отвечала Клиона. – Любовь, истинная любовь, самоотверженна и прощает все.

– Откуда вы знаете? – спросил он.

– Но я сама… – Клиона смолкла неожиданно.

Она вдруг поняла, что чуть не выдала себя, сказав о чувствах, которые испытывает. И это правда, взволнованно подумала она. Она желает ему счастья. Она любит его и ради него в эту самую минуту, если бы только могла, вернула Берил, чтобы та осталась с ним навсегда. Она боялась взглянуть на него, увидеть на его лице страдание и смотрела, как плещет веселая золотистая струя.

– Итак, вам известно: истинная любовь прежде всего печется о счастье любимого, – спокойно заключил лорд Рейвен.

– Да…

– Как же вы это узнали? Мне любопытно.

– Прошу вас, не будем говорить обо мне, – отвечала Клиона. – Это вам следует постараться понять, что произошло.

– Отлично понимаю. Видите ли, Маунтавон – мой друг. Он увиделся со мной утром сразу по приезде. Он поведал мне о своих намерениях, и я его благословил – по-моему, они с Берил идеально подходят друг другу.

– И вы все знали? – обернулась к нему с укором Клиона.

– Да, знал.

– И допустили… чтобы я, пересиливая себя, выполняла свой мучительный долг! Это бессердечно, жестоко!

Клиона вспыхнула от волнения, глаза у нее заблестели.

– Быть может, я хотел услышать о вашем отношении к любви.

– Не понимаю, почему это должно вас интересовать, – ответила Клиона с некоторым вызовом.

– Вы моя гостья, а сейчас и подопечная, и меня, естественно, интересует все, что вы думаете и делаете.

После минутного молчания Клиона заговорила в совсем ином тоне и очень неуверенно:

– Я думала об… этом! Я понимаю, какая для вас обуза сопровождать меня… когда Берил уехала. Быть может, для меня есть иная возможность вернуться домой. Но если даже и нет, обещаю доставлять вам поменьше хлопот… в путешествии.

– Вы очень заботливы. И действительно причинили немало беспокойства по дороге сюда.

– Я уже принесла извинения… за это, – отвечала Клиона. – Не очень любезно… напоминать о неприятном, тем более это произошло не по моей вине.

– Я часто вспоминаю ваше лицо, когда забрался в комнату, где вас держали бандиты, – задумчиво произнес лорд Рейвен. – В тот раз и, наверное, вчера вы, похоже, были рады меня видеть.

– Конечно, рада, – отозвалась Клиона. – Я молила бога о вашем появлении.

– Молили бога – обо мне? – Что-то в его голосе внушало ей необычайную робость, она ответила не сразу.

– Да. О ком же еще?

– Конечно. О ком же еще? – сказал он совсем другим тоном.

Снова наступило молчание. Оба глядели на струю фонтана, потом, немного погодя, лорд Рейвен сказал:

– Если не ошибаюсь, вы еще не бросили монетку в фонтан Треви.

– А теперь уже слишком поздно, – вздохнула Клиона, и у нее сжалось сердце. – Как, по-вашему, это действительно означает, что мне больше не увидеть Рима?

– А вы хотите сюда возвратиться?

– Конечно, хочу. Город еще прекраснее, чем я ожидала… и я была очень… счастлива здесь.

– Тогда, надеюсь, бросите вы монетку или нет, вы вернетесь, – сказал лорд Рейвен. – Но есть и другая монета, мы говорили о ней – может быть, вы ее нашли, пока были здесь.

Клиона не отвечала, прошло несколько мгновений, и он тихо промолвил:

– Монетка любви, ее залог.

Клиона стиснула руки. Ей пришлось даже труднее, чем она ожидала. Как хотелось обернуться к нему, протянуть руки, а он бы взял их в свои – хотя бы на миг. Смотреть на этот рот, который тогда завладел ее губами в долгом поцелуе, взглянуть ему в глаза, хоть она и страшилась его взгляда, проникавшего в самую душу. Вместо этого она заставила себя сидеть неподвижно, отвернув голову, глядя на носки туфель, видневшиеся из-под платья.

– Довелось ли вам узнать, что такое любовь, маленькая Клиона? – спросил он с поразившей ее нежностью.

– Я не понимаю, о чем вы, ваша светлость, – сказала она в ответ.

– А я думаю, понимаете, – настаивал он. – Когда вы говорили сейчас о чувствах, в вашем голосе звучали сердечность и понимание – раньше этого не замечалось. Кто научил вас?

– Никто… Это… неправда, – ответила она в волнении.

– Нет, правда, – сказал он. – Рим – город, созданный для любви, и здесь, под ярким солнцем, противоестественно говорить о чем-то ином. Поговорим о любви?

– Нет! Нет! – почти крикнула Клиона.

– Столь пылкое негодование! Отчего? Вы боитесь?

– Нет, конечно… нет.

– К чему тогда убегать от того, что так удивительно и прекрасно? Любви, Клиона, как вы справедливо заметили, невозможно противиться. Она захватывает нас врасплох, и вот ею уже полна вся жизнь, и все остальное теряет значение. Чувствуете ли вы то же самое?

– Да, – прошептала Клиона и поспешно добавила: – Я… не знаю. Прошу вас… мне надо вернуться в дом.

Она приподнялась, но он взял ее за руку. Ощутив его прикосновение, она замерла. Кровь отхлынула у нее от лица, глаза потемнели, и она испуганно посмотрела на него.

– Зачем вы притворствуете, Клиона? – спросил он.

– Я вовсе… не притворствую, – послышался ответ.

– Похоже, это так, – проговорил он. – И я чистосердечен. Сказать вам что-то? Я влюблен!

Наступило молчание, словно затих весь мир, и Клиона спросила изменившимся голосом:

– В… кого?

– Разве нужно спрашивать? – отозвался он. – Сердце не подсказывает вам ответа?

Она подняла к нему бледное лицо с дрожащими губами.

– Что вы… говорите… мне? – спросила она, запинаясь.

Он улыбнулся детскому страху в ее словах.

– Я говорю, моя дорогая, что люблю вас! – ответил он. – Люблю давно – дольше, чем позволял себе признаться. А теперь, наконец, могу это вам сказать.

Весь мир вдруг засиял дивной красотой, но Клиона еще не смела верить услышанному.

– Но это… этого не может… быть, – вымолвила она, наконец, и в голосе у нее были слезы.

– Это правда, – ласково сказал он. – Разве вы не знали правду в ту ночь, когда, обвив меня за шею руками, скакали со мной на коне, убегая от опасности? Разве вы не знали ее вчера, когда, увидев вас в объятиях другого, я чуть не убил его от бешеной ревности?

– Я… я думала, вы рассердились… на меня, – пробормотала Клиона.

– Я и в самом деле был разъярен, – ответил он. – И хотел сжать вас в объятиях и целовать, как той ночью, когда вы пытались меня обмануть, притворяясь, будто вы – Берил. Вы обиделись на меня, но я не мог подавить желания убедиться, такие ли у вас нежные губы, как в первый раз.

Клиона затрепетала, а он протянул руки и привлек ее к себе.

– Я люблю тебя, – сказал он тихо. – Я никогда не думал, что смогу так любить женщину. Ты веришь мне?

Клиона не сводила с него глаз, словно желая прочесть это признание в его лице.

– Откуда вы узнали… что я… люблю вас? – сказала она еле слышно.

– Просто ты так нужна мне, и чувство мое так велико – оно не могло не покорить тебя, – ответил он, и, прежде чем Клиона успела вымолвить слово, он нежно взял ее за подбородок и положил ее голову к себе на плечо.

– Залог любви, моя дорогая, – прошептал он. – Как я мечтал подарить его тебе! Ты так прелестна, нежна. Я сделаю тебя счастливой, – поклялся он.

И приник губами к ее губам, и весь мир, все вокруг растаяло в поразительном чуде поцелуя, на который она ответила всем своим существом.

– Я люблю тебя! Я люблю тебя!

Признанию вторило эхом мелодичное журчание фонтана и звонкое пение птиц.

«Я люблю тебя!» – пело и сердце Клионы, и в ответ на жаркий поцелуй в ней вспыхнуло дивное пламя.

И он снова глядел на нее, проникая взглядом в самое сердце.

– Я люблю тебя, – повторил он, и еле слышно, почти касаясь его губ, она прошептала:

– Я люблю… тебя.